Психические расстройства у больных эпилепсией, препятствующие способности самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном процессе Текст научной статьи по специальности «Прочие медицинские науки»

СУДЕБНАЯ ПСИХИАТРИЯ

© М.В. Усюкина, Е.Ю. Харитоненкова, 2015 УДК 616.89-008:616.853-056.34

Для корреспонденции

Усюкина Марина Валерьевна - доктор медицинских наук, ведущий научный сотрудник отделения экзогенных психических расстройств ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России Адрес: 119991, г. Москва, Кропоткинский пер., д. 23 Телефон: (495) 637-55-95 E-mail: [email protected]

М.В. Усюкина, Е.Ю. Харитоненкова

Психические расстройства у больных эпилепсией, препятствующие способности самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном процессе

ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России, Москва V. Serbsky Federal Medical Research Centre for Psychiatry and Narcology, Moscow

В статье рассмотрены вопросы судебно-психиатрической оценки уголовно-процессуальной дееспособности на примере обвиняемых больных эпилепсией, признанных уголовно-процессуально недееспособными. Оценка проводилась путем поэтапного сопоставления клинической картины заболевания с интеллектуальным и волевым критериями уголовно-процессуальной дееспособности. Выделены клинические признаки, влияющие на судебно-психиатрическую оценку уголовно-процессуальной дееспособности.

Ключевые слова: эпилепсия, психические расстройства, процессуальная недееспособность

В отечественной юридической литературе неоднократно высказывались идеи о необходимости четко сформулировать в законодательстве процессуальное положение лиц, страдающих психическими расстройствами, их дополнительные возможности и гарантии [1, 5, 7, 9, 11, 13, 17]. Данный вопрос приобретает особую актуальность в связи со вступившим в силу Федеральным законом № 323-ф3 от 29.11.2010 «О внесении изменений в уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации», который закрепил права лиц, в отношении которых ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера. Согласно этим изменениям, данной категории лиц должно быть предоставлено право лично приобретать предусмотренные ст. 46 и 47 УПК РФ процессуальные права, если их психическое состояние позволяет им осуществлять такие права. При этом учитываются заключение экспертов, участвовавших в про-

24

Mental disorders in patients with epilepsy hampering their ability to defend all by themselves their rights and legitimate interests in criminal procedure

M.V. Usyukina, E.Yu. Kharitonenkova

The paper focuses on issues pertaining to forensic psychiatric evaluation of legal capacity of individuals to be tried for criminal offences as exemplified by defendants with epilepsy who were declared legally incompetent to stand trial. The evaluation was based on a stage-by-stage comparison of disease pattern with intellectual and volitional criteria that determine the capacity of an individual to face trial. The study identified the clinical criteria that impact the forensic psychiatric evaluation of mental competency to face criminal trial. Keywords: epilepsy, psychiatric disorders, mental incapacity

изводстве судебно-психиатрической экспертизы, и при необходимости медицинское заключение психиатрического стационара (ст. 196 УПК) [14].

Несмотря на изменения в законодательстве и многочисленные научные работы как в судебной психиатрии, так и в юриспруденции, понятие уголовно-процессуальной дееспособности (УПД) обвиняемого и формулировка критериев процессуальной недееспособности отсутствуют в УПК РФ.

В соответствии с нормами уголовно-процессуального закона участники уголовного судопроизводства (в нашем случае подозреваемый, обвиняемый) обладают широким спектром процессуальных прав и обязанностей, которые обеспечивают их активное участие в судебном процессе и реализацию процессуальных гарантий для защиты своих законных прав и интересов.

Основные права обвиняемого зафиксированы в ст. 47 УПК РФ и включают прежде всего право на дачу показаний, предоставление доказательств, заявление ходатайств и отводов, подачу жалоб на действия и решения судебно-следственных органов, обжалование постановлений суда, а также право на участие переводчика и защитника. Как видно, объем этих прав достаточно разнообразен и широк, а реализация их должна осуществляться в достаточно протяженный промежуток времени. Они подразумевают высокий уровень требований к УПД лица, к которой относится не только осмысление всей совокупности предоставляемых ему законом возможностей для защиты, но и эффективная деятельность по их реализации. Однако целенаправленное осуществление данных прав возможно, если психическое состояние лица позволяет ему лично участвовать в судебном заседании и осуществлять принадлежащие ему процессуальные права и гарантии.

А.А. Ткаченко, М.В. Морозова, О.Ф. Савина [15] полагают, что для возможности полноценной реализации своих процессуальных прав на протяжении всего уголовного процесса обвиняемый (или подозреваемый) должен обладать:

- достаточным уровнем интеллектуального развития;

- интеллектуальными, личностными и волевыми ресурсами для формирования собственной позиции в связи с предъявленным ему обвинением;

- способностью понимать значение и последствия собственных показаний, а также их смены для себя лично и для уголовного процесса в целом;

- достаточно развитой речью, умением вербали-зировать свои мысли, рефлексировать собственное состояние, отражать субъективную картину происходящего, в том числе внутренние переживания;

- интеллектуальными и личностными качествами, позволяющими понимать роль защитника в уго-

ловном процессе, осуществить самостоятельный выбор позиции - сотрудничать с адвокатом либо отказаться от его услуг, осознавать последствия такого решения.

Реализация своих обязанностей и прав, как правило, затруднительна для больных эпилепсией в связи с наличием у них различных продуктивных и негативных психопатологических расстройств. Среди них когнитивные нарушения различной степени выраженности, расстройства аффективного спектра (депрессии, тревожные расстройства, дисфорические состояния), характерные для эпилепсии изменения личности, явления слабоумия, эпилептические психозы. О. В1итег и соавт. [22] указывают, что эпилепсия помимо хорошо известных неврологических проблем, как правило, осложняется широким спектром «конкретных психических изменений». М. Аг^а!аки^1:1, N. Аг^а!акиМ1 [21] подчеркивают наличие в клинике эпилепсии «совокупности гетерогенных синдромов и дополнительных состояний». В связи с этим эпилепсия может являться моделью, при которой изучение УПД представляет самостоятельный интерес.

Цель исследования - разработка критериев дифференцированной судебно-психиатрической оценки психических расстройств вследствие эпилепсии, влияющих на уголовно-процессуальную дееспособность обвиняемых.

Материал и методы

Были обследованы 100 лиц мужского пола в возрасте от 18 до 58 лет, страдающих эпилепсией с длительностью заболевания от 11 до 30 лет, проходивших стационарную судебно-психиатрическую экспертизу в ФГБУ «ГНЦССП им. В.П. Сербского» Минздрава России.

Настоящее исследование основано на обследовании 35 больных, которые по результатам судебно-психиатрической экспертизы были признаны уголовно-процессуально недееспособными, т.е. они не могли понимать (интеллектуальная составляющая юридического критерия) характер и значение уголовного судопроизводства и своего процессуального положения, содержание своих процессуальных прав и обязанностей и не были способны (волевая составляющая юридического критерия) к самостоятельному совершению действий, направленных на их реализацию. 94% подэкспертных были признаны невменяемыми, 6% - ограниченно вменяемыми.

Большинству 24 (69%) больных был установлен диагноз «органическое расстройство личности в связи с эпилепсией», из них у 4 (11%) данный диагноз сочетался с перенесенным на момент деликта органическим психотическим расстройством в связи с эпилепсией. «Деменция в связи с эпилепсией» была диагностирована у 8 (23%) обследуемых, «органическое бредовое (шизофреноподобное) в связи с эпилепсией» - у 3 (9%) больных.

Ф

25

СУДЕБНАЯ ПСИХИАТРИЯ

Результаты и обсуждение

Первым этапом оценки УПД был анализ клинической картины заболевания с выделением позитивных и негативных психопатологических расстройств.

Негативные расстройства, выявленные у обследуемых больных, включали:

• когнитивные расстройства в виде нарушений:

- внимания: истощаемость психических процессов (94%), замедленное переключение (застре-ваемость внимания) (86%), сужение объема (23%) и отвлекаемость внимания (20%);

- мышления: замедленность и конкретность (100%); трудности абстрагирования (90%); нарушения операциональной стороны мышления в виде снижения уровня обобщений (90%) и целенаправленности мышления (75%); нарушения динамического компонента мышления (тугоподвижность - 51%) и мотивационной стороны мышления (55%) в виде разноплановости, резонерства;

- памяти: ослабление способности к запоминанию (94%), нарушения долгосрочной (80%) и кратковременной (74%) памяти;

• эмоционально-волевые расстройства: снижение волевых побуждений (гипобулия) (100%), устойчивости эмоций [тугоподвижность (94%); накопление и идеаторная переработка негативных переживаний (91%); лабильность с эксплозив-ностью (80%), снижение интенсивности эмоций (46%), нарушения адекватности эмоций (29%)];

• снижение уровняи регресс личности (54%): значительная утрата психической активности и продуктивности, глубокий ущерб в сфере интересов и побуждений;

• патохарактерологические особенности:

- эксплозивные: эмоциональная напряженность, брутальность, раздражительность, несдержанность, агрессивность (97%), жестокость (77%);

- эпилептоидные: полярность аффекта, обидчивость (97%), злопамятность (91%), медлительность, тяжеловесность (89%), мстительность (80%) эгоцентризм (86%);

- паранойяльные: прямолинейность (58%), придирчивость (91%), недоверчивость и подозрительность (83%), обостренная нетерпимость к несправедливости (62%).

Наиболее значимыми для установления эпилептической природы психических нарушений являются отмечающиеся у больных эпилепсией специфические изменения личности и дефицитарные нарушения мышления [16].

Однако «эпилептический характер» не исчерпывается одними лишь личностными изменениями, специфическую окраску клинической картине придает своеобразная динамика протекания психических процессов: замедление у больных психических процессов во всех сферах - мыслительной, эмо-

циональной, когнитивной. Именно торпидность и вязкость обусловливают затруднения в накоплении нового опыта, снижение комбинаторных способностей, ухудшение воспроизведения ранее приобретенной информации и одновременно склонность пациентов к брутальным и агрессивным поступкам [8]. Как известно, замедление темпа психических процессов, часто сочетающееся с общей брадикинезией, является одним из основных признаков эпилептического слабоумия [3, 12, 19]. За способность понимать, познавать, изучать, осознавать, воспринимать и перерабатывать информацию отвечают в первую очередь когнитивные функции, что имеет большое значение при определении УПД. О когнитивных нарушениях, в том числе у больных эпилепсией, говорят в тех случаях, когда отмечается ухудшение в одной или более из вышеуказанных сфер по сравнению с преморбидным уровнем, т.е. снижение мнестико-интеллектуальных способностей относительно индивидуальной нормы для данного пациента. К когнитивным функциям относятся: восприятие информации - гнозис; обработка и анализ информации - мышление, включая способность обобщать, выявлять сходства и различия, производить формально-логические операции, устанавливать ассоциативные связи, делать умозаключения; запоминание и хранение информации -память; обмен информацией - речь; построение и осуществление программы действий - целенаправленная двигательная активность - праксис.

Позитивные расстройства были представлены:

• психотическими расстройствами, преимущественно галлюцинаторно-бредовой структуры (26%). У 3 (9%) больных психотическая симптоматика выявлялась в структуре паранойяльного синдрома, выражалась актуальными паранойяльными бредовыми идеями отношения, ущерба. У одного подэкспертного психотическая симптоматика была представлена развернутым парафренным синдромом с бредовыми идеями величия, особого значения. В 14% случаях психотическая симптоматика носила неразвернутый характер, не определяла основной вектор клинической картины и была представлена остаточным либо частично дезактуализирован-ным бредом обыденных отношений;

• аффективными нарушениями с преобладанием дисфорических состояний (69%) в форме психогенных дисфорических реакций с тоскливо-злобным компонентом с недовольством окружающими, взрывчатостью, конфликтностью, экстрапунитивностью в сочетании с моторным возбуждением, импульсивностью, проявлениями вербальной и физической агрессии, а также сложными дисфорическими состояниями с сужением сознания, актуализацией бредовых идей отношения на высоте дисфорий и частичной амнезией происходящего.

26

Несмотря на то что большинство авторов относят дисфории к аффективным нарушениям, В.В. Калинин и соавт. [8] подчеркивают, что их не следует приравнивать к депрессивному эпизоду, в силу того что дисфории обладают гораздо более сложной структурой и главной особенностью их являются элементы недовольства, досады, угрюмости, раздражительности, скорби, озлобленности (на весь окружающий мир) и ожесточенности (против всех). Кроме того, дисфорические состояния являются проявлением формирующихся изменений личности и существенно затрудняют адаптационные возможности пациентов [20].

Второй этап включал анализ поведения подэк-спертных на различных периодах судебно-следст-венной ситуации.

Непосредственно после правонарушения попытки избежать наказания и осознание его неизбежности были мало характерны для обследуемых. Больше чем в половине случаев (65%) обследуемые не пытались скрыться, оставаясь на месте правонарушения, несмотря на предполагаемое задержание, и не оказывали сопротивления при задержании. В ряде случаев (23%) это было обусловлено растерянностью, спутанностью сознания после перенесенного острого психотического состояния, у остальных же лиц (42%) такое поведение свидетельствовало о снижении мотивационных предпосылок к защите, поскольку и в дальнейшем у них отмечалась пассивность в отстаивании своих конституционных прав.

Ряд авторов при анализе поведения преступников отмечают, что в процессе противодействия обвиняемого правосудию ими вырабатывается определенная защитная тактика, которая может быть активной (дача ложных показаний, уничтожение вещественных доказательств, влияние на свидетелей либо активное сотрудничество со следователем) и пассивной (отказ от сотрудничества со следствием) [2, 4, 6]. Необходимо отметить, что данные тактики были выделены авторами без учета наличия у обвиняемого психического расстройства и сохранности УПД.

При анализе поведения обвиняемых после задержания и до проведения экспертизы у большинства обследуемых (74%) обнаруживалось полное отсутствие интереса к процессу защиты, больные не интересовались своей дальнейшей судьбой, разрешением судебно-следственной ситуации, что позволило определить такое поведение как пассивное.

Пассивное защитное поведение (14%) включает отказ обвиняемого от причастности к общественно опасным деяниям (ООД) на следственных мероприятиях, от беседы об ООД на экспертизе, т.е. хотя и подразумевает защитное поведение, но без выработки и следования активной защитной позиции.

У 12% подэкспертных отмечалась фиксация на самом процессе защиты, активное отстаивание не-

лепой и несостоятельной версии случившегося, без понимания целей и последствий проводившихся с ними судебно-следственных мероприятий. Данная защитная линия была нецеленаправленной, непоследовательной и определялась нами как непродуктивная защита.

На третьем этапе для установления механизмов нарушения юридического критерия процессуальной дееспособности проводилось сопоставление особенностей клинической картины заболевания с различными вариантами поведения подэкспертных на всех этапах судебно-следственной ситуации со степенью осознания своего процессуального положения.

За основу был взят юридический критерий, предложенный в информационном письме, адресованном руководителям государственных судебно-психиатрических экспертных учреждений РФ [18]. Согласно ему, чтобы иметь фактическую возможность самостоятельно участвовать в производстве по уголовному делу, лицо должно:

• понимать характер и значение уголовного судопроизводства (сущность процессуальных действий и получаемых посредством их доказательств) и своего процессуального положения (содержание своих процессуальных прав и обязанностей);

• обладать способностью к самостоятельному совершению действий, направленных на реализацию указанных прав и обязанностей.

Предложенный юридический критерий, по аналогии с юридическим критерием невменяемости, включает два компонента - интеллектуальный и волевой.

Интеллектуальный критерий состоит из 2 составляющих:

- способности понимать характер уголовного судопроизводства и своего процессуального положения, что подразумевает понимание фактических действий самого обвиняемого и их последовательности, а также действий окружающих, в том числе сотрудников полиции, следственных работников, адвоката, судьи;

- понимания значения уголовного судопроизводства и своего процессуального положения, т.е. понимания сущности предъявленного обвинения, роли различных участников процесса, что невозможно без понимания социального значения событий, происходящих в уголовном процессе, а также понимания их личностного смысла, что подразумевает сопоставление их как с общепринятой системой ценностей, так и с иерархической нормативно-ценностной системой самого индивида.

Для 20% подэкспертных было недоступно понимание даже характера юридически значимых событий. В силу выраженного интеллектуального дефицита, сугубой конкретности и непродуктивности мышле-

Ф

27

СУДЕБНАЯ ПСИХИАТРИЯ

ния, выраженного снижения как кратковременной, так и долговременной памяти, обследуемые не могли воспринимать юридически значимые события, происходящие как на предварительном следствии (кратность и последовательность допросов, очных ставок, следственного эксперимента, присутствие на них адвоката и т.п.), так и на экспертизе (действий эксперта, медперсонала и своих собственных, а также их последовательности).

Практически у всех подэкспертных (94%) было нарушено понимание значения юридически значимых событий. У 26% обследуемых это было связано с наличием психотической симптоматики, что проявлялось проекцией патологических переживаний на конкретную судебно-следственную ситуацию с искажением смысла воспринимаемых событий, изменением самосознания, угнетением процесса воспроизведения содержимого памяти, бредовой интерпретацией событий.

Большая часть обследуемых (91%) формально оценивали суть предъявленного обвинения, но возможные последствия для себя, связанные с этим обвинением, понимали не полностью. 12% подэк-спертных не были осведомлены в конституционных правах и основных законодательных понятиях, целях и последствиях экспертизы. Многим больным (88%) были доступны простые юридические категории (то, что они обвиняемые, находятся под стражей, в больнице на обследовании) и «бытовые» права (касающиеся режима содержания), но в силу конкретности, ограниченности мышления, трудностей абстрагирования целостный и всесторонний анализ своего процессуального положения им был недоступен.

Нарушение понимания значения юридически значимых событий также было обусловлено расстройством операциональной стороны мышления. Трудности абстрагирования, снижение уровня обобщений, конкретность мышления делают невозможным оперирование абстрактными понятиями, что приводит к упрощению в сознании больного судебно-следственной ситуации, невосприятию ее разнообразных аспектов и нарушению ее целостного анализа. Вследствие разноплановости, нарушения целенаправленности мышления страдает прежде всего синтетическая функция мышления, поэтому больными осознаются только отдельные элементы судебно-следственной ситуации, непосредственно в настоящий момент касающиеся больного, при этом целостное ее понимание становится недоступным. Такие больные свой статус обвиняемого понимали поверхностно, осведомленность в конституционных правах и основных законодательных понятиях, целях и последствиях экспертизы были формальны.

Понимание значения юридически значимых событий также было нарушено в связи с отмеченными у обследуемых лиц специфическими

эпилептоидными патохарактерологическими особенностями, прежде всего выраженным эгоцентризмом, который является вторично реактивным качеством личности, формирующимся вследствие специфической эпилептической глишроидности и прогредиентно нарастающим по мере течения заболевания [10]. Больные были фиксированы на своих переживаниях и проблемах, оценка происходящих с ними событий носила эгоцентрический характер. Происходила перестройка нормативно-ценностной системы, в которой эгоцентрические мотивы начинали преобладать над социальными. В результате так называемого эгоцентрического сужения больным недоступно понимание переживаний других людей, а также соотнесение личностного смысла событий с общепринятой системой ценностей.

Нарушение волевого критерия, выявленное у всех обследуемых, было связано с различными психопатологическими состояниями.

У ряда больных (23%) имела место патологическая мотивация к защите вследствие сверхценной, а иногда и бредовой убежденности в несправедливом отношении окружающих к их нуждам, ущемлении их прав. Однако вследствие имеющихся у них когнитивных нарушений в виде вязкости, ригидности, торпидности психических процессов вектор защитной деятельности был направлен только на восстановление тех мелких «бытовых» прав, в которых, по мнению самих больных, они были ущемлены, что обусловливало непродуктивность их защитной деятельности. Она ограничивалась написанием многочисленных жалоб, в которых отражались несущественные нарушения, связанные с режимом содержания, «предвзятом отношении следователя».

У части больных (12%) выявленная неустойчивость мотивационных предпосылок к защите была обусловлена присущими им патохарактерологи-ческими особенностями (эксплозивностью, раздражительностью, вспыльчивостью, эмоциональной лабильностью), что приводило к нарушению волевой регуляции поведения. В судебно-следст-венной ситуации решения, принимаемые такими больными, носили сиюминутный, ситуационный характер. Отказ от дачи показаний, сотрудничества с адвокатом принимались без учета возможных последствий для самого больного, что в целом приводило к непродуктивности защитной деятельности, неспособности придерживаться определенной защитной линии.

У большинства обследуемых (65%) отмечалось снижение мотивационных предпосылок к защите. Вследствие присущего им снижения волевых побуждений они безразлично относились к судебно-следственной ситуации в целом, предъявленному им обвинению, не читая подписывали процессуальные документы, пассивно соглашались с предлагаемыми им условиями.

28

Нарушение волевого критерия у всех больных было связано и с истощаемостью интеллектуальных процессов (94%), отвлекаемостью внимания (20%), что в сочетании с замедленностью, обстоятельностью, вязкостью и детализированностью мышления, выявленными у всех подэкспертных, нарушало способность к длительному волевому напряжению с быстро снижающейся продуктивностью любой деятельности и приводило к нарушению способности придерживаться выбранной линии защиты, затрудняло проведение процессуальных действий.

Влияние дисфорических состояний на УПД не определяется каким-то одним механизмом, что связано с их сложной психопатологической структурой. Чаще всего непосредственно в момент дисфорических состояний отмечаются бредовая настроенность, актуализация бредовых идей отношения, что приводит к нарушению понимания значения юридически значимых событий. Кроме того, частые дисфорические состояния в период судебно-следственной ситуации обусловливают неустойчивость мотивации к защите, чем нарушают волевой критерий уголовно-процессуальной дееспособности.

Таким образом для экспертной оценки УПД недостаточно диагностического заключения, необхо-

М.В. Усюкина, Е.Ю. Харитоненкова

дим более подробный анализ клинической картины с выделением ключевых симптомокомплексов, влияющих на конкретные механизмы нарушений интеллектуального и волевого критериев УПД. Наибольшее значение при этом имеют нарушения дефицитарного характера. Ключевым симптомо-комплексом, нарушающим понимание характера юридически значимых событий, происходящих в су-дебно-следственной ситуации, являются когнитивные расстройства. Нарушение понимания значения процессуальных действий происходит вследствие психотической симптоматики, а также нарушений операциональной и мотивационной сторон мышления. Нарушение понимания социального значения судебно-следственной ситуации в целом, а также отдельных ее элементов происходит вследствие присущих больным эпилепсией патохарактерологи-ческих особенностей, прежде всего эгоцентризма. Механизмы нарушения волевого критерия УПД включают снижение мотивационных предпосылок к защите вследствие снижения волевых побуждений, неустойчивость мотивационных предпосылок к защите либо патологическую мотивацию, что приводит к непродуктивности защитной деятельности и неспособности осуществлять свое право на защиту.

# Сведения об авторах

Усюкина Марина Валерьевна - доктор медицинских наук, ведущий научный сотрудник отделения экзогенных психических расстройств ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России (Москва) E-mail: [email protected]

Харитоненкова Евгения Юрьевна - врач судебно-психиатрический эксперт ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России (Москва) E-mail: [email protected]

Литература

1. Адаменко В.Д., Радаев В.В. Сущность и предмет защиты обвиняемого. - Томск: Изд-во Томского ун-та, 1983. -158 с.

2. Антонян Ю.М., Еникеев М.Е., Эминов В.Е. Психология преступника и расследования преступлений. - М.: Юристъ, 1996. - 336 с.

3. Блейхер В.М. Клиника приобретенного слабоумия. - СПб.: Питер, 1998. - 107 с.

4. Васильев В.Л. Юридическая психология. - СПб.: Питер, 2009. - 608 с.

5. Говрунова А.И. Процессуальные права и законные интересы лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера // Общество и право. - Краснодар: Краснодарский университет МВД России, 2010. - Т. 2. - С. 212-215.

6. Еникеев М.Е. Юридическая психология. С основами общей и социальной психологии. - М.: Норма, 2005. - 640 с.

Российский психиатрический журнал № 2, 2015

7. Захожий Л. Гарантии права обвиняемого на защиту при его психических недостатках // Социалистическая законность. - 1974. - № 9. - С. 59-61.

8. Калинин В.В. Изменения личности и мнестико-интеллек-туальный дефект у больных эпилепсией // Журн. неврол. и психиатр. им. С.С. Корсакова. - 2004. - № 2. - С. 64-73.

9. Кириллин С.В. Совершенствование уголовно-процессуального статуса лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера // Вестн. Омского универ-та. - Омск, 2010. -№ 1. - С. 153-156.

10. Киссин М.Я. Клиническая эпилептология - М.: ГЭОТАР-Медиа, 2009. - 256 с.

11. Кокорев Л.Д., Шпилев В.Н. Содержание и формы уголовного судопроизводства. - Минск: Изд-во БГУ, 1974. - 144 с.

12. Морозов В.М. Об одном типе эпилептического слабоумия // Журн. неврол. и психиатр. им. С.С. Корсакова.-1967. - № 7. - С. 1070-1079._

29

СУДЕБНАЯ ПСИХИАТРИЯ

13. Татьянина Л.Г. Процессуальные проблемы производства по уголовным делам с участием лиц, имеющих психические недостатки (вопросы теории и практики): Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - Ижевск, 2004. - 53 с.

14. Ткаченко А.А. Судебная психиатрия. Консультирование адвокатов. - М.: Логос, 2004. - 384 с.

15. Ткаченко А.А., Морозова М.В., Савина О.Ф. Психолого-психиатрические аспекты оценки уголовно-процессуальной дееспособности // Рос. психиатр. журн. - 2014. - № 1. -С. 12-17.

16. Усюкина М.В., Шахбази Т.А. О соотношении позитивных и негативных расстройств при эпилепсии // Соц. и клин. психиатрия. - 2013. - № 3. - С. 22-25.

17. Щерба С.П. Расследование и судебное разбирательство по делам лиц, страдающих физическими или психическими недостатками. - М.: Юрид. лит.,1975. - 144 с.

18. Щукина Е.Я., Ткаченко А.А., Шишков С.Н. Экспертная оценка психических расстройств, влияющих на уголовно-

процессуальную дееспособность, в свете Постановления Конституционного суда РФ от 20.11.07 г. № 13-П. Информационное письмо. - М., 2009. - 11 с.

19. Фролова А. В. Клинико-динамические характеристики и судебно-психиатрическая оценка деменции при эпилепсии: Автореф. дис. ... канд. мед. наук. - М., 2011. - 20 с.

20. Яковлева Ю.А., Попов Ю.В. Клиника и терапия дисфорических состояний у детей и подростков, страдающих эпилепсией // Обозрение психиатрии и мед. психол. - 2009. -№ 3. - С. 47-50.

21. Angalakuditi M., Angalakuditi N. A comprehensive review of the literature on epilepsy in selected countries in emerging markets // Neuropsychiatr. Dis. Treat. - 2011. - Vol. 7. -P. 585-597.

22. Blumer D., Montouris G., Davies K. The interictal dysphoric disorder: recognition, pathogenesis, and treatment of the major psychiatric disorder of epilepsy // Epilepsy Behav. - 2004. -Vol. 5, N 6. - P. 826-840.

30