CC BY
43
традиция книги псалмов
о ____о
в еврейской литургическои поэзии
поздней античности и раннего средневековья
Г.В. Синило
Книга Псалмов (Книга Хвалений — Сэфер Тегиллим) стала основой еврейской литургии уже в эпоху Первого Храма и, безусловно, являлась таковой в эпоху Второго Храма. Кроме того, она дала толчок развитию постбиблейской еврейской литургической поэзии начиная с конца эпохи Второго Храма (II в. до н.э. — I в.) и в эпоху записи Талмуда (Мишны и Гемары; П-УП вв.), когда шел процесс оформления канонической синагогальной литургии и молитвы.
Значение молитвы выявилось еще в Вавилонском плену, затем в послепленную эпоху, когда параллельно существовали торжественное храмовое богослужение и чтение Торы (Пятикнижия Моисеева) и молитвы в синагоге. Синагогальная служба и молитва окончательно заменили храмовый ритуал и жертвоприношения в священном дворе Храма после его разрушения римлянами в 70 г. Неслучайно некогда пророк Гошеа (Осия) определил молитвы как «тельцов уст наших» (Ос. 14, 3), т.е. как истинную жертву, которой Господь желает больше, чем жертвоприношений в прямом смысле слова. Молитва — это всегда диалог между человеком и Богом, выражение глубинных личностных отношений между ними.. Не случайно законоучители Талмуда называют молитву авода ше-ба-лев («служба сердца»; букв. «работа, которая в сердце»; см. Таанит 2а) — выражение, восходящее к Танаху — Еврейской Библии, вошедшей в Христианскую Библию в качестве Ветхого Завета (Ос. 7, 14; Пс. 108/107, 2; 111/110, 1).
Уже в разделе Невиим (Пророки) есть образцы неканонической молитвы, идущей от сердца. Такова, например, в 1-й Книге Царей (3-й Книге Царств) знаменитая молитва Шеломо (Соломона) при освящении Храма (3Цар. 8, 12-53), в которой содержатся почти все виды литургической молитвы: благодарственный гимн Богу, просьба о милости, исповедь в грехах. В ней в первую оче-
редь выражено чувство непрестанного изумления религиозного сознания перед трансцендентным Богом, Которого не может вместить ни один храм и Который снисходит до человека, храня верность любящим Его: «Господи, Боже Йисраэлев! Нет подобного Тебе, Боже, на небесах вверху и на земле внизу, хранишь Ты Союз и милость к рабам Твоим, ходящим пред Тобою всем сердцем своим. / <...> Но воистину, разве будет Бог жить на земле? Ведь небо и небеса небес не могут вместить Тебя, тем менее этот Дом, который я построил» (3Цар. 8, 23, 27; здесь и далее перевод Д. Йосифона)*. Эти слова обнаруживают в Соломоне глубокого религиозного мыслителя, проникшего как никто в такой глубокой древности, в сверхчувственную, сверхприродную сущность Бога в монотеизме. Однако Храм, продолжает в молитве-размышлении Соломон, необходим прежде всего людям как место, где будет укрепляться вера, где каждый человек и весь народ смогут ощутить полнее связь со Всевышним. Царь просит прежде всего о милости к своему народу, понимая, что бесконечен путь отступлений от Завета и возвращений к Богу: «Когда народ Твой, Йисраэль, будет поражен неприятелем за то, что согрешил пред Тобою, и когда они обратятся к Тебе и прославят Имя Твое, и будут просить и умолять Тебя в этом доме, / Тогда услышь Ты с небес, и прости грех народа Твоего, Йисраэля, и возврати их Ты в землю, которую дал Ты отцам их. / <...> Всякую молитву, всякое моление, какое будет от какого-либо человека из всего народа Твоего, Йисраэля, когда кто-либо из них почувствует бедствие в сердце своем и прострет руки свои к Дому сему, — / Ты услышь с небес, с места обитания Твоего, и прости, и сделай, и воздай каждому по всем поступкам его, Ты, что знаешь сердце его, ибо Ты один знаешь сердце всех сынов человеческих»2 (3Цар 8, 33-34, 38-39). Молитва Соломона постулирует столь важную для иудаизма идею восприятия всех
1 Пророки / иврит., текст с параллел. рус. пер..; пер. под ред. Д. Йосифона. Йерушалаим (Иерусалим), 1978. С. 170.
2 Там же. С. 171.
внешних напастей и бедствий как закономерного следствия внутреннего несовершенства, идею тшу-вы — покаяния — как пути возвращения к Богу. В молитве Соломона отчетливо выражено также представление о всемирности Бога Израиля, универсальности еврейской религиозной традиции, для которой издревле важно не происхождение человека, но приятие им Единого Бога и Его заповедей и которая убеждена, что когда-нибудь к Нему придут все народы земли: «И чужеземца, который не из народа Твоего, Йисраэля, а придет из страны далекой ради Имени Твоего, — / Ибо и они услышат о Твоем Имени великом и о Твоей руке сильной, и о Твоей мышце простретой, — и придет он, и будет молиться в Доме этом, / Ты услышь с небес, с места обитания Твоего, и сделай все, о чем будет взывать к Тебе чужеземец, дабы знали все народы земли Имя Твое...»3 (3Цар. 8, 41-43).
В молитве Соломона, стилистически близкой Псалмам, уже присутствует тот универсализм, который так характерен для проповеди пророков (пророческие книги также содержат образцы молитв; пророки акцентируют значение молитвы, идущей от сердца, и добрых дел человека) и для Книги Хвалений. Как предполагают исследователи, в библейскую эпоху разнообразные типы молитв, зафиксированных в Танахе, прежде всего в Книге Хвалений (тфилла — молитва, тхинна — мольба, тгилла — хвала, ринна — ликование, шав'а — вопль и т.п.), еще не были частью обязательного ритуала, но спонтанным проявлением чувств. Однако уже тогда начинают кристаллизоваться три основных типа обязательной молитвы, включающей разнообразные по мысли и эмоциональному настроению элементы: Шахарит (утренняя молитва), Минха (послеполуденная молитва) и Ма'арив (вечерняя молитва). Как уже отмечалось, значение молитвы (коллективной — для нее нужен кворум из десяти взрослых мужчин — миньян — и индивидуальной) резко возросло после гибели Второго Храма. В Талмуде молитва рассматривается, с одной стороны, как аналог храмового ритуала, а с другой — как эмоциональное излияние души человека, как лич-
ностное выражение глубочайшей привязанности ко Всевышнему, любви к Нему. Так, амора4* Эльазар бен Пдат (ум. ок. 279 г.) утверждал, что молитва дороже Богу, чем добрые дела и жертвоприношения (Брахот 32б). Это высказывание, в чем-то преувеличенное и эпатирующее (молитва дороже, чем добрые дела — с этим отнюдь не все еврейские мудрецы были согласны), прекрасно свидетельствует о месте, которое занимает молитва в иудейской традиции с талмудических времен. Уже в Мишне установлено, что молитву нужно читать трижды в день: утром, после полудня и вечером (Брахот. 4:1).
Утреннее и вечернее богослужения включают вступительные бенедикции (благословения; иврит. брахот), затем — чтение основного Символа веры — молитвы Шма, Йисраэль («Слушай, Израиль!»), вложенной в уста пророка Моше (Моисея) и утверждающей Единобожие, а также любовь и преданность как основу Союза между Богом и Израилем: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь Един есть. // И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всеми силами твоими. // И да будут слова сии, которые Я заповедую тебе сегодня, в сердце твоем. // И внушай их детям твоим и говори об них, сидя в доме твоем и идя дорогою, и ложась и вставая. // И навяжи их в знак на руку твою, и да будут они повязкою на глазами твоими, и да будут они повязкою над глазами твоими, // И напиши их на косяках дома твоего и на воротах твоих» [Втор. 6, 4-9 (Синодальный перевод)]. По мнению еврейских законоучителей, еврей, читая Шма, минимально исполняет заповедь талмуд-Тора («изучения Торы»). Аггада повествует о том, как истязаемый римлянами рабби Акива читал перед смертью Шма. Когда он произнес: Шма, Йисраэль, Адонай Элогейну, Адонай Эхад, на слове Эхад («Един») отлетела его душа (Брахот. 61б). Этот рассказ определил особую роль Шма в еврейской традиции: с этой молитвой шли на смерть за веру — аль Киддуш га-Шем («во освящение Имени [Божьего]), ее произносит умирающий, она является первой молитвой, которой учат ребенка. Текст Шма, написанный на пергаменте софером и
3 Там же.
4* Амора (арам. «говорящий», «произносящий») — еврейский законоучитель, принадлежащий к амораим (русская версия — амораи); амораи — преемники таннаев (иврит. танна — «повторяющий [Учение, т.е. Тору]), которые в 1-11 вв. создали и записали на иврите Мишну — древнейший свод комментариев к Торе. В свою очередь амораи в Ш-У вв. создали и записали на арамейском языке Гемару — комментарии к Мишне. Существуют две Гемары: палестинская (создавалась в Палестине, или Эрец-Йисраэль) и вавилонская (создавалась в Вавилонии). Отсюда два извода Талмуда, объединяющего Мишну и Гемару, но различающегося двумя Гемарами: Иерусалимский Талмуд и Вавилонский Талмуд. — Прим. авт.
освященный, содержится в мезузе, прикрепляемой к косяку еврейского дома, и в тфиллин — особых молитвенных принадлежностях (филактериях), что перед молитвой ортодоксальные евреи повязывают себе на лоб и левую руку.
Утреннее богослужение включает также Амиду (амида — букв. с иврита «стояние»), которая является основной молитвой каждой из трех ежедневных обязательных служб. В Талмуде она именуется также Тфилла — «молитва», т.е. молитва как таковая, главная молитва. В ашкеназских общинах она известна также под названием Шмоне-эсре («Восемнадцать [благословений]») — в соответствии с первоначальным числом входящих в нее бенедикций, хотя на самом деле позднее их стало девятнадцать. Название Амида подчеркивает, что ее читают стоя, обратив лицо к Иерусалиму, в самом же Иерусалиме — к Храмовой горе, к Стене Плача, к тому месту, где некогда находился Храм. Каждым молящимся Амида читается шепотом (обязательно вслух), если он молится индивидуально, но при коллективной службе (при наличии миньяна) она читается вслух ведущим литургию, а община отвечает возгласом Амен (иврит. «истинно», «верно», «правда») после каждого из благословений (древний обычай, установленный для того, чтобы даже те, кто не способен читать, приобщились к главной молитве через формулу Амен). Исследователи полагают, что Амида как молитва из восемнадцати бенедикций сложилась уже в эпоху Второго Храма и была окончательно канонизирована еврейскими мудрецами в Йавне и прежде всего Гамлиэлем II. Каждое из восемнадцати благословений получило самостоятельное название уже в Талмуде: 1) Авот («Праотцы») — обращение к Богу как к Господу Авраама (см.: Йицхака и Йаакова, чтение стихов Торы — Исх. 3, 15; Втор. 10, 17; Быт 14, 19; 15, 1; 2) Гвурот («Силы», «[знамения] могущества») — перечисление атрибутов Бога, знаменующих Его всемогущество: Он — воскрешающий мертвых, дающий жизнь и хлеб (средства существования) живым, опора падающих, исцеляющий больных, освобождающий узников; эта часть включает в себя стихи из Книги Хвалений (Пс. 145, 14; 146, 7), а также из некоторых других книг Танаха (Дан. 12, 2; 1Цар. 2, 6); 3) Кдушшат га-Шем («Святость Имени [Божия]») — восхваление святости Бога и Его Имени; читается в силу особой важности только при наличии миньяна; 4) Бина («Мудрость») — просьба к Богу одарить мудростью; 5) Тшува («Покаяние»,
«Возвращение» [к Богу]») — просьба помочь обратиться к Торе и служению Богу; 6) Слиха («Прощение») — моление о прощении грехов; 7) Геулла («Избавление») — обращение к Богу как к Избавителю; 8) Рефуа («Исцеление») — моление об исцелении; 9) Биркат га-шаним («Благословение годам») — моление благословить землю плодородием и даровать урожайный год; 10) Киббуц галуйот («Собирание изгнанников») — моление о возвращении всех евреев, находящихся в изгнании (галуте), в Землю Обетованную; 11) Биркат га-мишпат («Благословение относительно суда») — просьба о даровании праведных судей и о милости суда Божьего; 12) Биркат га-миним («Бенедикция [защиты от] еретиков») — просьба избавить от клеветников и доносчиков и сокрушить царство зла; 13) Биркат цаддиким («Благословение праведникам») — моление о милости и защите Божьей по отношению к праведникам, благочестивым, прозелитам и всем, кто уповает на Бога; 14) Биркат Йерушалаим («Благословение Иерусалиму») — моление о восстановлении Иерусалима как места пребывания Божия и места пребывания трона Давида; 15) Бир-кат Давид («Благословение Давиду») — мольба о восстановлении царствования дома Давидова; эта часть является более поздним добавлением, увеличившим количество бенедикций в Амиде до 19; 16) Тфилла («Молитва») — просьба принять молитву; 17) Авода («Служение») — просьба молящегося к Богу восстановить богослужение в Храме, Самому вернуться в Цийон (Сион), и пребывать в нем (вернуть Свою Шехину в Сион); 18) Ходайа («Благодарность») — благодарение Богу за все Его милости; 19) Биркат га-шалом («Благословение миру») — моление о даровании мира Израилю; в некоторых случаях ему предшествует Биркат кога-ним — священническое благословение. При чтении вслух ведущим литургию отдельные части Амиды исполняются на особые распевы, многие из которых являются выдающимися образцами синагогальной кантилляции.
Как совершенно очевидно, строки Псалмов непосредственно входят в Амиду, но также и отдельные части главной Молитвы написаны в стилистике различных Псалмов, включая все их регистры — от восторженной хвалы до моления о защите в бедствиях и об отпущении грехов. Так, первое благословение («Праотцы») прославляет верность и милость Господа, Бога отцов, Защитника Авраама и его потомков:
Благословен Ты, Господь,
Бог наш и Бог отцов наших,
Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова,
Бог великий, могучий и грозный,
Всевышний Бог, дарующий блага,
Сотворивший все и помнящий добрые дела отцов,
И по любви Своей посылающий избавителя
Сыновьям из сыновей ради имени Своего!
Ты — Владыка,
Который помогает, спасает и защищает. Благословен Ты, Господь, защитник Авраама! 5
Здесь и далее перевод М. Шнейдера
Второе благословение прославляет могущество Бога как Великого Избавителя, Истинного Спасителя и Исцелителя, Бога, воскрешающего мертвых, дарующего вечную жизнь:
Твое могущество вечно,
Господь, Ты — Великий Избавитель,
Питающий по доброте Своей живых,
По великому милосердию
Возвращающий мертвых к жизни,
Поддерживающий падающих и исцеляющий больных,
Освобождающий узников и исполняющий обещание Свое
Возвратить жизнь во прахе покоящимся.
Кто подобен Тебе, Всесильный,
И кто сравнится с Тобой, Владыка,
Который умерщвляет и оживляет
И взращивает спасение!
И верен Ты обещанию Своему
Возвратить мертвым жизнь.
Благословен Ты, Господь,
Возвращающий мертвых к жизни!6
Амида, произносимая каждым верующим в будни (Тфилла будней), включает элементы Кедушши, или Кдушши, — освящения Имени Божьего:
Ты свят, и свято имя Твое, И святые ангелы будут восхвалять Тебя Изо дня в день, вовеки. Благословен Ты, Господь, Бог святой!7
При наличии миньяна кантор читает расширенный вариант Кедушши, отсылающий к знаменитому месту в Книге Пророка Йешайагу (Исаии), когда в момент призвания пророка в Иерусалимском Храме ангелы троекратно возглашают святость Всевышнего: Кадош, кадош, кадош Адонаи Цеваот! Мело коль га-арец Кеводо! («Свят, свят, свят Гос-
подь Воинств! Вся земля полна Славы Его!» — Ис. 6, 3). Рецитация Кедушши производится всей общиной, как вся община произносит строку из пророка Йехэзкэля (Барух Кавод Адонаи мимко-мо! — «Благословенна Слава Господа во всяком месте пребывания ее!» — Иез. 3, 12), а затем — стих из Псалма 146-го: «Господь будет царствовать вечно, Бог Твой, Цийон, — из рода в род! Алилуйа! [Восхвалите же Господа!]» (Пс. 146/145, 10).
Токи Книги Хвалений пронизывают Амиду, в финале которой — в трех последних благословениях — достигает высочайшего накала самая искренняя, самая горячая благодарность Всевышнему и хвала Ему:
Благодарим мы Тебя за то, что Ты, Господь, — Бог наш и Бог отцов наших во веки веков. Ты — оплот жизни нашей, Защитник, Спасающий нас из поколения в поколение. Будем хвалить Тебя
И провозглашать Тебе хвалу вечером, утром и днем За жизнь нашу, Тебе вверенную, За души наши, Тобой хранимые, И за чудеса Твои,
Которые Ты ежечасно совершаешь с нами, И за знамения Твои и благодеяния, Которые Ты творишь всегда. О, Добрый! — потому что милости Твои
Нескончаемы, О, Милосердный! — потому что благодеяния Твои
Неистощимы, Ведь мы от века надеемся на Тебя! И за все это да будет благословенно, И да возвеличится, и превознесется Имя Твое, Владыка наш, Всегда, во веки веков! Ты — добрый Бог! Благословен Ты, Господь,
Добрый имя Тебе, и подобает благодарить Тебя. Даруй мир, добро, и благословение, Жизнь, милость, и любовь, и милосердие Нам и всему Твоему народу — Израилю. Благослови нас, всех вместе, В благосклонности Своей, Отец наш, Ибо в благосклонности Своей Ты даровал нам, Господь, Бог наш, Закон жизни и любви бескорыстной, И милость, и благословение, И милосердие, и жизнь, и мир.
5 Тридцать три века еврейской поэзии: Краткая антология в переводах с иврита / сост., предисл., ист.-лит. и биограф. справки, примеч., ред. стихотв. пер. Я.Л. Либермана. Екатеринбург; Каменск-Уральский, 1997. С. 92.
6 Там же. С. 93.
7 Там же.
И да будет угодно Тебе Народ Свой, Израиль, благословлять Во все времена и в мгновение каждое, Даруя мир ему. Благословен Ты, Господь,
Миром народ Свой, Израиль, благословляющий!8
Кроме молитв, вошедших в состав литургии в будничные, субботние и праздничные дни (и среди них — целые подборки Псалмов), существует еще несколько вступительных торжественных гимнов (тегиллим) и целый ряд молитв, приуроченных к особым случаям. К первой категории относится славословие Ма тову («Как прекрасны.», или «Как хороши.»), входящее в состав Шахарит и начинающееся строкой из Торы — словами языческого прорицателя Бильама (Валаама), нанятого моавитским царем Балаком (Валаком), чтобы проклясть народ Израиля, но вместо этого — по воле Всевышнего — благословившего его и изначально не сумевшего сдержать своего восхищения народом Божьим: «Как хороши шатры твои, Йааков, жилища твои, Йисраэль!» (Числ. 24, 5). Мидраш понимает слово «шатры» как указание не только на жилища, но на дома учения (бет га-мидраш) и дома собрания (бет га-кнессет), т.е. на синагоги. Вот почему молитву Ма тову произносят, входя в синагогу на утреннюю службу. Весь текст после первого стиха из Торы является вариациями строк Псалмов и аллюзиями на них (Пс. 5, 8; 26, 8; 95, 6; 69, 14):
И я, по великой милости Твоей, вхожу в дом Твой, В трепете преклоняюсь Храму святому Твоему. Господь, люблю я обитель дома Твоего, И место пребывания Славы Твоей. И я поклонюсь и склонюсь,
Преклоню колена перед Господом, Творцом моим. А молитва моя к Тебе, Господь, пусть придется на время
благоволения. Бог, в великой милости Твоей ответь мне истинным спасением Твоим9.
Перевод П. Полонского
Весьма показателен сохраняющийся и в постбиблейских литургических еврейских текстах семантический и синтаксический параллелизм как основной прием организации стиха. К первому разряду дополнительных молитв относится и Шир га-йихуд («Песнь единственности») — гимн единству Бога, состоящий из семи частей — в соответствии с днями недели, а также некоторые другие молитвы.
Ко второй категории (молитвы, приуроченные к особым случаям) относятся: Тиккун хацот — особые молитвы о восстановлении Иерусалима и Храма, читаемые в полночь (в них также прямо включаются канонические псалмы); Тфиллат таль («Молитва о росе») и Тфиллат гешем («Молитва о дожде»), которые читаются во время службы Мусаф (букв. «дополнение»; дополнительная молитва по Субботам и праздникам) в первый день праздника Песах и в восьмой день праздника Суккот. Роса и дождь в Танахе выступают как символы благодати Божьей, как залог процветания Земли Обетованной. Зима — сезон ливней в Земле Израиля; от количества осадков, от того, насколько наполнится озеро Киннерет — самый большой пресноводный водоем в Израиле — зависела, особенно в древности, равно как зависит и сейчас, жизнь Святой Земли. Именно поэтому в последний день осеннего праздника Суккот — Шмини ацерет — евреи начинают молиться о дожде, который должен пролиться над Эрец-Йисраэль. Столь же важна древняя Молитва о росе, читающаяся в первый день Песаха — великого праздника Спасения и Свободы, Исхода из «дома рабства». Она наполнена чаяниями света во мраке унижения и изгнания, упованиями на возрождение Земли Израиля и восстановление Иерусалима, в ней сливаются скорбь и величайшая радость:
По воле Его произнесу речи мудрые,
Чтобы народ сей утешить росой.
Роса — отрада земли и плодов ее,
Под покровом ее едины торжествующие.
Роса — знамение юности,
Ибо она оберегает ростки зарождающиеся.
Роса оживляет земли расселины,
Бездны земные жаждут капель ее,
И все пажити томятся по ней,
Словами о ней Божье могущество славят.
Бог наш и Бог отцов наших!
Даруй росу для ублаготворения земли Твоей.
Сделай нас источником благодати на радость Тебе,
Даруй нам обоим хлеба и винограда.
Восстанови град Твой желанный.
О, роса!
Повели росе, чтобы дала год благодатный, Изобилующий плодами земли на гордость и славу. Град, как куща, покинутый Рукою Твоей в венец преврати. О, роса!
Окропи росой землю благословенную.
8 Там же. С. 96-97.
9 Врата молитвы = Шаарей Тфилла: Сидур Ашкеназ / под ред. П.. Полонского. Иерусалим; М., 1993. С. 13.
Насыти нас обилием благодати небесной, Свети среди мрака идущим за Тобой10.
Перевод А. Роза
Молитвой для особых случаев является также Тфиллат га-дерех — дорожная молитва, которая читается перед дальней дорогой, перед поездкой и содержит просьбу к Богу о защите от возможных опасностей в пути. Первоначальный текст молитвы приводится в Талмуде: «Да будет угодно Тебе, Господь, Бог наш и Бог отцов наших, вести нас мирными дорогами, и направить наши шаги по безопасным стезям, и указать нам надежные пути, и привести нас к цели нашего путешествия для жизни, радости и благоденствия, и благополучно вернуть нас домой, и спасти нас от рук всех врагов, и от тех, кто подстерегает нас в засаде, и от всяческих бедствий, которые постигают мир, и послать нам благословение во всех делах, и сделать так, чтобы обрели мы милость, любовь и милосердие в глазах Твоих и в глазах тех, кто видит нас. И услышь мольбу нашу; ведь Ты внимаешь молитвам и мольбам. Благословен Ты, Господь, внимающий молитве!» (Брахот 29б). Впоследствии в дорожную молитву были введены добавления для путешествий по морю и по воздуху.
Одной из самых знаменитых и древних еврейских молитв, содержащих в себе покаяние и надежду на защиту Всевышнего, Его милость к грешным и искренне раскаивающимся, является Авину Малькену («Отец наш, Царь наш»), названная так по первым словам, которые, как анафора, проходят через все строки молитвы. Впрочем, можно считать, что это не просто единоначалие, но анафора-рефрен, равная стиху, открывающему двустишную строфу:
ЛЗЗ^В ^РК ЧЧ¿9 иксгг
• I V т : т т
<Авину Малькену!
Хатану ле-Панейха.>
Отец наш, Царь наш!
Мы грешили пред Тобою11.
Здесь и далее перевод П. Полонского
Здесь перед нами явный случай большой упорядоченности ритма (два стиха или два полустишия
содержат по два ударения) и еще более явный случай непереводимости: то, что на иврите выражено в двух словах (соответственно с двумя ударениями, объем строк — шесть и семь слогов), в русском переводе звучит гораздо более растянуто, вяло, неритмично: четыре слова (четыре ударения) в каждой строке, пять и восемь слогов. Примерно такое же соответствие наблюдается и дальше:
^В? МВ5? ПЙ8
<Авину Малькену!
Асэ имману ле-маан Шмеха.>
Отец наш, Царь наш!
Поступи с нами милосердно ради Имени Твоего.
Л55?в
т т т " т I " т
<Авину Малькену!
Барэх алейну шана това.>
Отец наш, Царь наш!
Благослови для нас добрый год12..
Здесь неслучайна просьба о благословении доброго года: Авину Малькену — молитва, которая читается во время утренней службы в дни общественных постов и в Десять дней покаяния (Йамим нораим — букв.. «Грозные дни», «Дни трепета»), наступающих после праздника Нового года (Рош-га-Шана) и предшествующих строгому и светлому празднику Йом-Киппур (День Очищения, День Покаяния, Судный День). Обоснование появления этой молитвы содержится в Талмуде, где рассказывается о том, как однажды во время засухи был объявлен пост, однако, несмотря на все молитвы, дождя все не было. Тогда вышел вперед рабби Аки-ва и сказал: «Отец наш, Царь наш!..» В ответ на эти взывания праведника сразу пошел дождь (Таанит 25б). Автором первых пяти фраз (двустиший или двух полустиший) считается сам рабби Акива:
Отец наш, Царь наш!
Мы грешили пред Тобою.
Отец наш, Царь наш!
Нет у нас другого Царя, кроме Тебя.
Отец наш, Царь наш!
Поступи с нами милосердно ради Имени Твоего.
10 Тридцать три века еврейской поэзии. С. 98.
11 Врата молитвы. С. 110.
Выражение ле-Панейха буквально означает «перед лицом [ликом] Твоим». — Прим. авт.
12 Там же. С. 111.
Отец наш, Царь наш!
Благослови для нас добрый год.
Отец наш, Царь наш!
Отведи от нас все тяжкие предопределения13.
Остальные строки были прибавлены позднее, во времена Талмуда, гаонов и в более позднее Средневековье. В частности, в ашкеназском молитвеннике были добавлены особые слова о мучениках за веру, о погибших за освящение Имени Господа: «Отец наш, Царь наш! Сжалься над нами и над детьми нашими и младенцами нашими. /Отец наш, Царь наш! Соверши это ради принявших смерть за святое Имя Твое. / Отец наш, Царь наш! Соверши это ради погибших за единство Твое. / Отец наш, Царь наш! Соверши это ради тех, кто шел в огонь и в воду, освящая Имя Твое»14.
Создавая новые формы молитв, еврейские мудрецы вдохновлялись все теми же Хвалениями, создавали свои вариации на их темы. Об этом свидетельствуют, например: стилистика Хвалений, прямое включение в текст цитат из них и других книг Танаха (особенно из Книги Пророка Йе-шайагу — пророка Спасения. Наличие более скрытых реминисценций отличают древнюю Гавдалу (гавдала — букв. с иврита «отделение») — молитву, отделяющую Субботу от будней и возникшую, по всей видимости, в конце эпохи Второго Храма:
Вот Он, Бог, Спаситель мой; Спокоен и не страшусь я, Ибо Бог — сила моя, И Ему — песня моя, И Он даровал мне спасение. Будете вы черпать, ликуя, Воду из источников спасения!15.. Наше спасение от Господа; Да пребудет на народе Твоем Благословение Твое вечно!16. Господь Воинств с нами; Бог Иакова — наш оплот вовеки!17.
13 Там же. С. 110-111.
14 Там же. С.. 114.
15 Ис. 12, 2-3.
16 Пс. 3, 9.
17 Пс. 45/46, 8.
18 Пс. 83/82, 13.
19 Пс. 19, 10.
20 Есф. 8, 16.
21 Пс. 115, 13.
22 Тридцать три века еврейской поэзии. С. 91.
23 Там же. С. 99-100.
Господь Воинств,
Счастлив человек, на Тебя уповающий!18.. Господь, спаси нас! Ответь нам, Владыка, В день, когда мы взываем к Тебе!19. Были у иудеев некогда дни светлые: И веселье, и ликование, и достоинство20.. Да будет так и с нами!
Чашу в благодарность за свое спасение подниму И к Имени Господа воззову!21.
Перевод М. Шнейдера22
Так же неизвестный автор Гавдалы в стилистике псалмов выстраивает свою молитву, входящую в жертвенный чин Амиды, рабби Нехуния (точнее, молитва приписывается рабби Нехунии бен Гакане, который жил в I в.):
О, Боже,
Великой силою десницы Своей
освободи узников! Прими молитву народа Своего,
укрепи и очисти нас, Грозный! Прощу Тебя, Всемогущий, Храни как зеницу ока
провозглашающих единство Твое, Благослови их, очисти их, помилуй их,
неустанно дар им милость Свою. Непоколебимый, Святой, Управляй народом Своим
по великой доброте Своей. Единый, Всевышний, Обратись к народу Своему,
помнящему о святости Твоей, Прими мольбу нашу и услышь вопль наш, Ты, пред Которым открыто тайное. Благословенно славное имя Царства Его во веки веков! 23.
Перевод М. Шнейдера
Всю силу своей души, силу искреннего чувства покаяния, моление о прощении и надежду на избавление вложил в праздничный Мусаф — дополнение
к Тфилле — законоучитель и поэт, который жил в III в. в Вавилонии:
За грехи наши
Мы изгнаны из земли нашей, Удалились от страны нашей И не можем восходить,
являться и поклоняться Тебе, Исполнять обязанности свои в избранном Тобою доме, В великом и священном Храме,
нареченным именем Твоим, -Из-за руки,
направленной против святыни Твоей. Да будет воля Твоя, Господи, Боже наш и Боже отцов наших, Царь милосердный, Обратиться и сжалиться над нами и над святилищем Своим по великой милости Своей, Воздвигнуть его вскоре
и возвеличить славу его. Отче наш, Царь наш,
Яви нам неотложно славу Царствия Своего, Воссияй и вознесись над нами
пред очами всего живущего, Сблизи нас, рассеянных между народами, Собери нас, расточенных, от краев земли, Приведи нас в Сионский град Свой с пением, В Иерусалим, в дом святилища Своего на радость вечную24.
Перевод А. Воля
По мнению известного еврейского ученого XIX в. С. Рапопорта, представителя школы «Вис-сеншафт дес Юдентумс» ("Wissenschaft des Judentums") — «Науки о еврействе», авторство этого Мусафа принадлежит выдающемуся законоучителю рабби Рав.
Одной из самых ярких и выразительных в своей краткости, необычайно эмоциональных еврейских молитв является «Молитва о душе», образный строй которой также продиктован Книгой Хвалений:
Боже мой!
Душа, которую Ты дал мне, чиста.
Ты ее сотворил,
Ты ее образовал,
Ты ее вдохнул в меня,
Ты ее хранишь во мне,
Ты некогда ее у меня примешь
И возвратишь мне в будущности грядущей.
Доколе во мне душа,
Я хвалю Тебя, Господи,
Боже мой и Боже отцов моих,
Владыка всех творений,
Господь всех душ.
Благословен Ты, Господи,
Души в тела усопших возвращающий! 25
Перевод А. Воля
В последующие эпохи над этой молитвой будут размышлять и ею вдохновляться великие еврейские поэты, в том числе и Шеломо Ибн Гвироль: «В веках Тебя восславлю я, пока / Во мне душа божественная есть» (перевод В. Лазариса)26. «Молитва о душе» особым образом — с «подсветкой» Экклесиаста, Песни Песней и трагического опыта еврейского народа в ХХ в. — отзывается в творчестве известного современного израильского поэта Йегуды Амихая:
Господи, душа, которую Ты мне дал, -дым.
Дым от сгорающей памяти о любви.
Мы рождаемся и сейчас же начинаем гореть, и так до тех пор, пока дым не задохнется от дыма.
Перевод А. Воловика27
Книга Хвалений дала также импульс творчеству пайтанов (пайтаним; ед. число — пайтан), авторов пиютов (иврит. пиют — от греч. ро1е1ез 'поэт'), особых стихотворений, которые служат для украшения и оживления канонической синагогальной литургии как будничной, так и праздничной. Внимание к молитвенному слову, его особой красоте, экспрессии, проникновенности усилилось после разрушения Второго Храма, когда молитва полностью вытеснила жертвоприношения и торжественные храмовые процессии. Постепенно оформляются различные жанровые формы пиюта в зависимости от того, к какой молитве или праздничной литургии они писались: акеда (в связи с эпизодом в Книге Бытия (Быт. 22) Акедат Йицхак <Связывание Исаака>, именующимся в европейской традиции «Жертвоприношение Авраама» и читающимся
24 Там же. С. 103.
25 Там же. С. 105.
26 Еврейская средневековая поэзия в Испании / пер., коммент. и биографии поэтов В. Лазариса; общ. ред. проф. Х. Шир-мана. Иерусалим, 1991. С. 55.
27 Тридцать три века еврейской поэзии. С. 334.
ежедневно в утреннем богослужении — Шахарит, а также в праздничной литургии в праздник Нового года — Рош-га-Шана); авода (к службе Судного Дня — Йом-Киппур); слиха (букв. «прощение»; мн. число слихот — молитвы о прощении к службе Йом-Киппур, а также к дням общественных постов); кина (букв. «плач»; траурные элегии к скорбному дню 9 Ава, отмечающему память гибели Первого и Второго Храмов, а также к различным траурным датам); крова (молитва приближения к Богу и прославления Его, приуроченная к чтению Амиды; крова писалась также к празднику Шавуот — празднику Дарования Торы); кдушта (разновидность крова, связанная с субботней и праздничной версией Амиды, при которой произносится Кдуш-ша — рецитация святости Бога); йоцер («творение», «созидание»; мн. число йоцрот; пиюты, включенные в утреннюю молитву Шма).
Наиболее ранние из сохранившихся пиютов были созданы в Эрец-Йисраэль (Земле Израиля) в трагическую эпоху римско-византийского владычества (II — середина VII вв.), эпоху гонений и притеснений, трудной борьбы еврейского народа за сохранение своей идентичности и духовного наследия. Окончательная кристаллизация жанра пиюта и его основных форм происходит в творчестве плеяды выдающихся литургических поэтов, живших в Эрец-Йисраэль в V — середине VII в.: Йосе бен Йосе, Яннай, Шимон бен Мегас, Эльазар Калир, Гадута бен Аврагам, Йегошуа га-Коген, Йосеф бен Нисан и некоторые другие. Их деятельность открывает эпоху средневековой еврейской поэзии, продолжающей свое развитие на языке Священного Писания — иврите, эпоху авторской поэзии.
Первым пайтаном, который оставил потомкам свое имя, был Йосе бен Йосе (IV или V в.), пиюты которого были обнаружены в Каирской генизе. Саадия Гаон упоминает его как самого значительного из древних литургических поэтов. Язык пиютов Йосе бен Йосе является библейским в своей основе, но вместе с тем он уже содержит в себе и некоторые включения более поздних слоев — мишнаитских и мидрашистских. Стиль произведений Йосе бен Йосе, как и стиль самых ранних пиютов, — возвышенный, простой и ясный, лишенный риторических украшений. Однако он уже несет на себе некоторый отпечаток (как и са-
28 Там же. С. 110.
ма сюжетика пиютов) стиля Аггады и Мидраша. Наследие Йосе бен Йосе — восторженные и проникновенные гимны Творцу на сюжет храмовой службы в Йом-Киппур — Аводы. В них явственно присутствуют эпические элементы, но ярче всего выражено чувство восхищения силой и мощью Единственного Возлюбленного — Единого Бога, Которого славит вся тварь земная:
.... Его воспевают всех тварей уста, Из подземных глубин и с высот Источается слава Его. Единый! — восклицает земля, Святой! — восклицает небо. Из вод в честь Него, Всемогущего, Ввысь молитвы возносятся, Величье исходит из бездны, Гимны со звезд слетаются, День порождает речи, ночь — пенье. Имя Его возвещает огонь, Мелодичными звуками лес оглашает, С мудростью несказанной Наставляет Он все живое. 28
Из Аводы. Перевод А. Гаркави
Далее у Янная вв.) происходит поворот
к так называемому восточному пиюту, отмеченному сложным ассоциативным стилем, обилием риторических украшений, использованием рифмы, обращением к библейскому и постбиблейскому ивриту, активным словотворчеством. Показательным образцом творчества Янная является пиют «Итак, это свершилось в полночь», написанный к празднику Песах. Название является одновременно рефреном, завершающим каждую строфу стихотворения. Поэт вспоминает славные и таинственные события, описанные в той или иной книге Танаха и свершившиеся по воле Божьей ночью или в полночь. Как и грозные события, произошедшие в ночь Исхода, остальные эпизоды, припоминаемые по ассоциации Яннаем, связаны со спасением еврейского народа от той или иной беды и наказанием его врагов. Начинает же поэт со славной победы праотца Авраама, с его единственного воинского подвига, когда он бросился с небольшим отрядом (разделив его предварительно на две части) в погоню за угнанными в плен языческими царями жителями Содома и отбил своего племянника Лота, а также освободил всех пленников:
Много чудес случилось некогда ночью. И в первую стражу, и поздней ночью.
Разделивший войско свое победил врага ночью. И это свершилось в полночь29.
Здесь и далее перевод Я.Л. Либермана
Яннай припоминает и то, как ночью Господь покарал царя Герара, когда тот попытался покуситься на честь Сарры, и то, как боролся ночью с Ангелом праотец Йааков (Иаков), и многое другое. Мысль поэта движется вовсе не в логике и хронологии библейских книг, но именно по ассоциации, часто спрессовывая в нескольких строках различные события. Так, в одной из строф пиюта содержатся отсылки к различным эпизодам Книги Эстер и Книги Даниэля:
Агаг, полный злобы,
указы придумывал ночью. Кто пил допьяна из сосудов священных,
тот смерть принял ночью. И спасся снов толкователь
из логова львиного ночью. И это свершилось в полночь30.
Завершается пиют упованием на окончательное Избавление еврейского народа и всего человечества и соответственно аллюзиями на эсхатологические фрагменты пророческих книг и прежде всего Книги Пророка Исаии (Ис. 21, 11-12) и Книги Пророка Захарии (Зах. 14, 7), где под ночью понимается вся неправедная, наполненная насилием и страданиями история, а под Днем — Мессианская эра:
Силу Свою проявил Ты
и сон у врагов отнял ночью.
Топтал Ты в точиле их.
И спросили у стража,
сколько еще жить ночью.
И это свершилось в полночь.
И приближается время,
что будет ни днем и ни ночью.
Всевышний, — пускай знают все! -
Ты — властитель над днем и над ночью.
Поставь в Своем народе Ты верных Тебе над днем и над ночью.
И пусть, словно днем, воссияет все ночью,
И это свершилось в полночь31.
Особого блеска «восточный» пиют достиг в творчестве Эльазара Калира (Эльазара бен Калира, он же — Эльазар га-Калир; У1-У11 вв.), крупнейшего
29 Там же. С. 112.
30 Там же.
31 Там же. С. 112-113.
из ранних пайтанов. Биография поэта полна белых пятен и обросла легендами, которые были широко распространены уже в Х в. Согласно источнику XII в. Эльазар Калир был убит из зависти своим учителем Яннаем (тот подложил ему в башмак скорпиона). Саадия Гаон высоко ценил Эльазара Калира как одного из ранних пайтаним и часто цитировал его. Калир писал самые разнообразные пиюты (йоцер, крова, шив'ата, гоша'на), плачи (ки-нот), молитвы о ниспослании росы и дождя и др. Все они признаны классическими образцами еврейской литургической поэзии. Более двухсот стихотворений Эльазара Калира включены в различные виды литургии, вошли в махзоры (молитвенники для праздников). Особенно велико было влияние поэта на ашкеназскую литургию. Поэзия Эльазара Калира насыщена сложными аллюзиями на Танах, Аггаду, Мидраши, полна неологизмов, отличается прихотливой усложненностью формы (часто используются различного вида акростихи). Особый стиль, созданный Калиром, получил название в честь его имени — «калировский», или «калири». Многие пиюты Калира столь герметичны, что уже к XI в. появляются многочисленные комментарии к ним. В одном из пиютов-крова на праздник Шавуот (в переводе Я.Л. Либермана — «Кероба на праздник Шавуот») Эльазар Калир великолепно передает потрясенное состояние мира и человеческой души, раскрывающихся перед Всевышним, ощущающих Его присутствие, вслушивающихся в Его голос:
Раздается глас Божий, Всевышнего близится шаг, Все сверкает кругом,
Пламенем воздух объят, и звезды дрожат,
Одеты огнем.
Оглушительно
Трубные звуки несутся с высот, В лоскуты, что подобны увядшей листве, Разрывается небосвод. Трепет и ужас
Народами и кумирами овладевают, Сирион и Ливан молодыми быками Перепуганно скачут, копыта сбивают, И лишь Табор, Башан и Кармел Возвышаются гордо, на судьбу уповая, Тщетно милости от Спасителя ожидая. И земли достигают слова: «Я — твой Бог, о Изриль, Я — Щит твой,
Прибежище вечное,
Я — Господь Всемогущий,
Всегда справедливый Судья,
И деянья питает Мои правота безупречная.» 32.
Здесь и далее перевод Я.Л. Либермана
В своем литургическом гимне Эльазар Калир подчеркивает вечность и нерушимость Союза между Богом и народом Израиля:
Жизнь и смерть раздаю,
Но живу веки вечные Сам,
Величаво бросая вокруг чудеса и знамения,
Покровитель Я твой, и в Союзе со Мной
Через предков твоих
Состоят все колена твои,
Все твои поколения.33.
Традиции Эльазара Калира наряду с собственным обращением к Танаху и особенно Книге Хвалений продолжают пайтаним, которые творили в Эрец-Йисраэль уже после мусульманского завоевания (636): Пинхас бен Йаков га-Коген ^П^Ш вв.), Шмуэль га-Шлиши бен Гоша'на (начало XI в.). Однако постепенно центром литургической поэзии становится бывшая Вавилония, где также развивается «восточный» пиют (Шломо Сулайман бен Амр ас-Санджари, Ниси ан-Нагарвани и др.). Вершиной развития «восточного» пиюта по праву считается творчество Саадии Гаона (882-942) и его школы (Х-Х! вв.), для которой характерно особое словотворчество, сложность и зашифрованность библейских аллюзий и ассоциаций.
Одновременно пиют развивается в творчестве ранних итальянских пайтаним (2-я половина IX в.), когда Южная Италия была под властью Византии. Творчество Силано, Шфатьи и сына Шфатьи — Амиттая свидетельствует о связи ранних итальянских пайтанов с литургической поэзией Эрец-Йисраэль. Самые знаменитые из южноитальянских пайтаним принадлежали к семействам Ахимаац и Калонимус (Калонимос). Они культивируют особую форму пиюта: силлабическая метрика, строфическая структура, рефрен в финале каждой строфы, обязательный монорим (единая рифма для каждой строфы), непременный акростих. Одним из самых прославленных
пайтанов был рабби Моше бен Калонимус (IX в.). Известно, что в середине IX в. Моше бен Калони-мус с сыновьями переселился (как будто бы по велению самого короля готтов Карла Великого) на берега Рейна, в Майнц, где основал знаменитую академию (йешиву), просуществовавшую до 1096 г. — до первого крестового похода, когда были уничтожены все прирейнские еврейские общины. С родом Калонимусов связана не только ашкена-зская традиция изучения Торы, но и ашкеназская литургическая поэзия.
В Х — начале ХI в. в Италии возрождается «трудная» «калировская» рифма, однако сохраняется силлабическая метрика. Самым значительным пайтаном, работавшим в таком стиле, был Шломо бен Йегуда га-Бавли, или Шломо га-Бавли (Соломон Вавилонский, середина Х в.). Его прозвище указывает на то, что он учился в Вавилонии и оттуда отправился в Италию. Некоторые же из его многочисленных последователей волею судеб переселились в прирейнскую область и стали оказывать влияние на формирование франко-германского пиюта и его стиль.
Таким образом, ашкеназский пиют сформировался под двойным определяющим влиянием — школы Моше бен Калонимуса и Шломо га-Бавли, восходящей к школе Эльазара Калира. Всю силу вдохновения, мощь слова ашкеназские пайтаним, как до них литургические поэты Земли Израиля и Вавилонии, направляют на прославление Бога и Его нерушимого Союза с Общиной Израиля, на выражение страстной жажды спасения и избавления.
Литургическая поэзия особенно интенсивно развивалась в эпоху зрелого Средневековья (XXII вв.) в мусульманской Испании. Представляли этот жанр поэты «золотого века» еврейской культуры — Шломо Ибн Гвироль (Ибн Габироль), Моше Ибн Эзра, Йегуда га-Леви, Авраам Ибн Эзра. При этом высочайшим эталоном для них по-прежнему служила Книга Хвалений, мотивы которой теснейшим образом переплетаются у поэтов аль-Андалус с мотивами Песни Песней. В творчестве этих поэтов еврейская религиозно-философская лирика достигнет непревзойденных вершин.
© Синило Г.В., 2009
32 Там же. С. 115.
33 Там же. С. 116.
