Проверочно-фильтрационные лагеря как элемент карательной политики Советского Союза в годы Великой Отечественной войны Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 343.814

О. А. Белоусова

ПРОВЕРОЧНО-ФИЛЬТРАЦИОННЫЕ ЛАГЕРЯ КАК ЭЛЕМЕНТ КАРАТЕЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

O. A. Belousova

THE VERIFICATION-FILTRATION WAR CAMPS AS AN ELEMENT OF PUNITIVE POLICY OF THE SO VIET UNION IN DA YS OF THE GREAT PATRIOTIC WAR

Статья посвящена истории возникновения и функционирования проверочно-фильтрационных лагерей на территории СССР в годы Великой Отечественной войны, в том числе рассмотрены причины их создания основные этапы развития. Проведен анализ состава количественного и качественного состава спецконтингента, указаны особенности правового статуса спецконтингента; специфика организации и способов специальной проверки подследственных. Также выделены особенности использования труда заключенных, содержащихся в проверочно-фильтрационных лагерях.

The article is devoted to the history of the opening and functioning of the verification-filtration war camps on the USSR territory during the Great Patriotic War. The author views the reasons of their creation and the main stages of their development. The author presents the analysis of the quantitative and qualitative composition of the prisoners of these war camps. Also the specifics of the legal status as well as the specifics of the organization and methods of special checks on remand of the prisoners of the war camps are indicated in the article. Besides the author describes the specifics of the usage of the labour of the prison population that is housed in the verification-filtration war camps.

Ключевые слова: проверочно-фильтрационный лагерь; Великая Отечественная война; спецконтингент; карательная политика; военнопленные; предатели Родины; ГУЛАГ; НКВД; СМЕРШ; Кузбасс.

Key words: verification-filtration war camps; the Great Patriotic War; prison population; prisoner of the war camp; punitive policy; traitor; Stalin's Gulag; NKVD; SMERSH; Kuzbass.

Начало Великой Отечественной войны дало толчок к созданию на территории СССР системы фильтрационных лагерей - специализированных учреждений, где в годы войны находились подлежащие проверке органами государственной безопасности военнослужащие, освобожденные Советской Армией из немецко-фашистского плена, военнослужащие, бежавшие из плена и вышедшие из окружения в одиночном порядке, так называемые перемещенные лица из числа советских граждан [9]. Кроме того, по окончании войны через фильтрационные лагеря проходили насильно вывезенные на работу в Германию советские граждане.

Сегодня история Великой Отечественной войны стала предметом не только научных, но и политических споров. В стремлении любыми способами оценить и обесценить вклад СССР в победу над фашизмом делается акцент на том, что советское правительство с особой

© Белоусова О. А., 2015.

жестокостью и болезненным недоверием относилось к собственным согражданам. В качестве аргумента приводится история проверочно-фильтрационных лагерей (ПФЛ), через которые пропускали людей, уже прошедших ужасы немецкого плена.

В рамках статьи попробуем определить место и значение спецлагерей и спецконтингента в комплексе мер по обеспечению государственной безопасности и потребностей экономики Советского Союза в 1941-1946 гг. Хронологические рамки ограничены собственно временем функционирования ПФЛ от момента создания как самостоятельного подразделения до передачи лагерей в состав ГУЛАГа.

Воспользовавшись внезапностью нападения, летом 1941 г. немецко-фашистские войска стремительно продвигались вглубь Советского Союза. Красная армия терпела поражение за поражением, тысячи солдат и офицеров в первые же недели военных действий оказались в окружении или в плену. 27 декабря 1941 г. «в целях выявления среди бывших военнослужащих Красной Армии, находившихся в плену и в окружении противника, изменников родине, шпионов и дезертиров», постановлением Государственного комитета обороны (ГКО) № ГОКО-1069сс в тылу были созданы специальные пункты [4], куда с целью фильтрации направлялись «бывшие военнослужащие» Красной армии (именно так именовались без вести пропавшие бойцы, так называемые «безвозвратные потери» РККА, так как на родине они автоматически вычеркивались из списочного состава вооруженных сил). Согласно постановлению ГКО о создании фильтрационных пунктов от 27 декабря 1941 г. таковые были образованы: в Вологодской области - для Карельского, Ленинградского, Волховского и Северо-Западного фронтов; в Ивановской области -для Западного и Калининского фронтов; в Тамбовской области - для Брянского и Юго-Западного фронтов; в Сталинградской области - для Южного фронта [4].

Процессом фильтрации занимались оперативные сотрудники НКВД. До февраля 1945 г. данные учреждения назывались «спецлагерями», а затем были переименованы в «проверочно-фильтрационные лагеря» (ПФЛ), и под этим именем они и вошли в историю [14].

Создание спецлагерей как изолированных учреждений для осуществления процедуры фильтрации вполне обосновано в обстановке военного времени. Плен для красноармейца считался особенно тяжким преступлением. Согласно ст. 193.14 УК РСФСР 1926 г. «самовольное оставление поля сражения во время боя или преднамеренная, не вызывавшаяся боевой обстановкой, сдача в плен или отказ во время боя действовать оружием влечет за собой применение высшей меры социальной защиты [расстрела]» [11]. Однако огромные потери личного состава Красной армии в первые же месяцы войны делали невозможным применение практики массовых репрессий в отношении «бывших военнослужащих».

Советской контрразведке было также очевидно, что немецкие спецслужбы активно используют ситуацию «выхода из окружения» для заброски в тыл противника своих диверсантов [2]. Фильтрационные лагеря помогали выявлять шпионов и сокращали количество репрессированных, позволяя оправданным солдатам вновь пополнять ряды Красной Армии.

Согласно архивным данным, за период с 1941 по 1944 г. через спецлагеря НКВД прошло 354592 военнослужащих, в том числе 50441 офицер. Почти 250 тыс. из них были возвращены в ряды Красной армии, в том числе более 18 тыс. направлены в штрафные роты, более 30 тыс. - на работу на промышленные предприятия, 5294 человек - на службу в войска НКВД. По итогам проверок арестовано 11566 человек, в том числе 2083 как агенты фашистской разведки и контрразведки, прочие - по обвинению в дезертирстве, самовольном оставлении части в боевой обстановке, самовольном отступлении, добровольной сдаче в плен [2]. Таким образом, общее число действительно репрессированных бывших военнопленных не превышает 3,5 %.

С лета 1943 г. советские войска перешли в активное наступление. Этот факт не мог не сказаться на изменении численного и качественного состава спецконтингента в фильтрационных лагерях. Появилась новая категория проверяемых - военнопленные, ранее служившие в армии противника (власовцы и пр.); полицаи; старосты; бургомистры; гражданские лица призывного возраста, проживавшие на оккупированной территории и т. д. Общая численность проверяемых на 1 января 1945 г. превышала 96 тысяч человек, в том числе 135 женщин [8].

Следует отметить, что к концу войны советское руководство пересмотрело свои взгляды на ситуацию, сложившуюся на территориях, оккупированных фашистами. Изначально к числу врагов относили всех, кто так или иначе сотрудничал с оккупантами. Со временем был признан тот факт, что многие советские граждане делали это по принуждению. Кто-то спасался от смерти, кто-то рассчитывал таким образом вернуться из плена на родину. Были и ярые противники колхозов, мечтающие под немецким правлением получить свое индивидуальное хозяйство [5].

Соответственно, возник вопрос о целесообразности направления всех их без исключения для проверки в специальные лагеря. Возникла проблема установления степени виновности. В сентябре 1943 г. вышла директива НКВД № 494/94, где прямо говорилось, какие категории лиц подлежали аресту [6]. Среди них: состоявшие на службе в полиции, «Народной страже», «Народной милиции», «Русской Освободительной Армии», «Национальных легионах»; лица, принимавшие участие в карательных экспедициях против партизан и советских патриотов или проявлявших активность при выполнении возложенных на них оккупантами обязанностей; бывшие военнослужащие Красной армии, перебежавшие на сторону противника или добровольно сдавшиеся в плен, изменившие

Родине, а затем поступившие на службу в немецко-фашистские подразделения; бургомистры и другие крупные чиновники созданного немцами административно-хозяйственного аппарата в городах, а также гласные и негласные сотрудники гестапо и других карательных и разведывательных органов противника [7].

Этих людей ждали следствие, суд и каторга (введена в СССР в 1943 г.) либо расстрел. Однако, как показало время, большая их часть сумела получить «индульгенцию» от советской власти. Правительство оказалось крайне лояльным к предателям.

В фильтрационные лагеря с целью дальнейшей проверки направлялись лица призывного возраста, являвшиеся рядовыми полицейскими, рядовыми участниками различных «национальных формирований», если в отношении их отсутствовали данные об изменнической работе, требовалось направлять в специальные лагеря НКВД «для фильтрации в порядке, установленном для лиц, вышедших из окружения и находившихся в плену у немцев» [5]. Лица непризывного возраста этих же категорий немецко-фашистских пособников, не подлежащих аресту в соответствии с пунктами 1 и 2 данной директивы, предлагалось брать на учет под наблюдение спецорганами [5].

Итак, советское руководство вовсе не стремилось к проведению бездумной массовой репрессивной политики. Искали действительных, а не мнимых предателей. После принятия директивы увеличилось число перешедших на сторону Красной армии военнослужащих коллаборационистских формирований, что также отражено в документах времен Великой Отечественной войны [7].

Со временем изменялась подчиненность фильтрационных лагерей. Если в декабре 1941 г. спецлагеря находились в ведомстве НКВД и починялись Управлению по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР, то 19 июля 1944 г. лагеря были переданы в ведение ГУЛАГа, а 28 августа 1944 г. на базе отдела спецлагерей ГУЛАГа создан самостоятельный отдел спецлагерей НКВД СССР [12]. В соответствии с приказом № 00100 от 20 февраля 1945 г. спецлагеря НКВД были переименованы в «проверочно-фильтрационные лагеря» и находились в ведомстве ГУЛАГа [14]. 22 января 1946 г. ОПФЛ СССР был расформирован, а его функции переданы ГУЛАГу НКВД СССР.

Говоря о правовом статусе спецконтингента, можно отметить, что до 1943 г. права и обязанности проверяемых регламентировались Уставом РККА и не отличались от прав и обязанностей военнослужащих. На территории спецлагеря, в соответствии с Уставом, существовала система строгой субординации, признавалось социальное и юридическое равенство с персоналом спецлагеря, а также другими советскими гражданами. С появлением новых категорий спецконтингента появляются и различия в их статусе. Вторая учетная группа содержалась уже в соответствии с инструкциями, фактически приравнивавшими ее к заключенным ИТЛ [14]. Видимо, это связано с составом группы, куда входили гражданские

лица, а также те, кого подозревали в участии в так называемых национальных легионах, сражавшихся на стороне фашистов. Ни к тем, ни к другим не применимо было понятие «воинская честь».

Следует отметить один немаловажный факт, касающийся организации процедуры специальной проверки. Вплоть до середины 1943 г. проверками занимались подразделения НКВД СССР. Затем было принято решение передать эту функцию подразделениям армейской контрразведки СМЕРШ, созданным на базе особых отделов НКВД, но переподчиненных Наркомату обороны. Сотрудники СМЕРШа, «натасканные» на выявление шпионов, проводили с подозреваемыми многочасовые беседы, целью которых было уличение во лжи своих собеседников. Те, в свою очередь, стремились оправдаться, избежать возможного наказания.

На каждого содержащегося в лагере заводилось учетное дело, состоящее из опросного листа и материалов проверки. По окончании проверки составлялось соответствующее заключение, утверждаемое начальником Особого отдела лагеря.

Допрос проводился по общей схеме: подозреваемому задавали вопросы о его гражданской и военной жизни, об обстоятельствах пленения, о содержании в плену, условиях освобождения. Важной информацией, разумеется, являлось происхождение и образование человека. У раскулаченных мог быть свой «зуб» на советскую власть. Образование налагало на человека большую степень ответственности перед Родиной и партией. Важно также было выяснить возможные контакты с немецкой контрразведкой в плену (допрашивали? кто, когда, по какому поводу? чем занимался в лагере? с кем находился в плену?). Чем подробнее были показания, тем больше было шансов у подозреваемого доказать свою невиновность в государственной измене.

В этом смысле крайне интересным источником информации являются протоколы проверочно-фильтрационных дел бывших военнопленных [1]. Стенограммы допросов советских солдат и офицеров, рассказывавших о своей военной судьбе, дают нам возможность понять, как проходил процесс репатриации советских граждан на Родину, сроки и место прохождения проверок, степень объективности сотрудников госбезопасности, отношение государства к своим гражданам в целом.

Из материалов допросов видно, что бывшие военные прекрасно понимали суть происходящего. В стенограммах присутствуют устойчивые фразеологизмы, указываются внешние обстоятельства, способствовавшие попаданию в плен, мало сведений о работе на производстве, частые упоминания о голоде, холоде и пытках. В ходе допроса оперативный сотрудник мог зацепиться за любую мелочь, и возвращаться к ней снова и снова (например, «неправильная» рана на голове или подробности побега [1]). Надо отметить, что большинство репатриантов проверку проходили успешно. Те граждане, в отношении которых в результате проверки не было выявлено компрометирующих материалов, передавались соответствующим по территориальности военным

комиссариатам. Выявленные предатели, шпионы и дезертиры подлежали аресту, их дела передавались на рассмотрение Особого совещания НКВД СССР. При этом арестованные переводились в специальные тюремные помещения с охраной [10].

Деятельность СМЕРШа и других органов госбезопасности контролировали органы прокурорского надзора. Их целью являлась минимизация числа ошибок в отношении проверяемых [14], что подчеркивает нежелание государства проводить неоправданные массовые репрессии против собственного народа.

Для конвоирования бывших военнослужащих и для охраны спецлагерей отдельным приказом НКВД СССР № 001735 от 28 декабря 1941 г. (за подписью Л. Берии) выделялись конвойные полки НКВД:

а) по Карельскому, Ленинградскому, Волховскому и Северо-Западному фронтам - 250 конвойный полк НКВД, командир полка майор Ищенко;

б) по Калининскому и Западному фронтам - 242 конвойный полк НКВД, командир полка майор Колесников; в) по Брянскому и Юго-Западному фронтам - 229 конвойный полк НКВД, командир полка майор Дмитриев; г) по Южному фронту - 228 конвойный полк НКВД, командир полка подполковник Безнос [10]. Со временем численный и качественный состав охранников изменился. В глубоком тылу режим и охрану спецконтингента обеспечивали сотрудники НКВД из ближайших подразделений ГУЛАГа.

Фильтрационные лагеря требовалось обеспечивать необходимыми помещениями, инвентарем, постельными принадлежностями, питанием, отоплением, необходимым обмундированием и санитарной обработкой. Как на самом деле в условиях военного времени и в тяжелые первые послевоенные годы выполнялись эти распоряжения, сейчас сложно сказать. Многие репатрианты, прошедшие через ПФЛ, вспоминают о тяжелейших бытовых условиях. Однако в целом продовольственное обеспечение лагерей было на должном уровне, по сравнению со снабжением того же ГУЛАГа. До тех пор, пока в ПФЛ находились только военнослужащие Красной армии, оно приравнивалось к снабжению тыловых частей, затем было подведено под выполнение производственных норм.

В 1943 г. начали свою деятельность эвакуированные ранее за Урал, в том числе и в Кузбасс, предприятия. Западная Сибирь была удобным для размещения эвакуированного населения регионом. Еще до войны на территории Новосибирской области, в состав которой входил Кузбасс, началось строительство заводов и фабрик оборонной, химической и других отраслей промышленности. В Кузбасс за годы войны было эвакуировано 79 заводов и фабрик, среди них: алюминиевый и ферросплавный (расположили на промышленных площадках Сталинска-Новокузнецка), азотно-туковый завод (эвакуирован из города Горловки), химический завод № 20 (из города Рубежного) и др. [13].

В это же время произошли изменения в функциях ПФЛ. Первоначально единственной их задачей являлась проверка бывших

военнопленных и окруженцев, а сроки и объем проверки диктовались потребностями Красной Армии в людских ресурсах в первые два года войны [14]. Однако к середине 1943 г. приоритетное значение во внутреннем функционировании проверочно-фильтрационных лагерей стал занимать труд спецконтингента. Главным образом, людей направляли в добывающую промышленность, туда, где не требовалось длительное освоение профессии. Квалифицированные специалисты работали чаще всего по своей гражданской специальности, если она была востребована в лагере или на объекте [14]. Так, уже на 10 мая 1945 г. в ПФЛ находились 160969 человек спецконтингента, которые использовались на работах по наркоматам: угольной промышленности - 90900 человек, строительства - 2650, обороны - 800, вооружения - 5000, боеприпасов - 6600, минометного вооружения - 2300, цветной металлургии - 5000, химической промышленности - 3900, электростанций - 12600, тяжелого машиностроения - 955, среднего машиностроения - 2000, легкой промышленности - 710, черной металлургии - 950, текстильной промышленности - 130, целлюлозно-бумажной - 359, станкостроения - 400, путей сообщения - 1 100, НКВД - 18200, НКГБ - 570, электропромышленности -490, пищевой промышленности - 265, нефтяной - 280, военноморфлота - 1000 и прочих ведомств - 3800 человек [8].

Правовой статус заключенных также был тесно связан с ситуацией на фронте. С увеличением количества спецконтингента «второй учетной группы» система воинской субординации, наличие некоего социального равенства лагерного контингента с прочими советскими гражданами исчезло. По условиям режима, ПФЛ все больше становятся похожи на обычные лагеря системы ГУЛАГа. Однако бытовые условия в проверочно-фильтрационных лагерях все же были лучше, чем в ГУЛАГе.

С окончанием военных действий работа фильтрационных лагерей не была окончена. Подлежали проверке те, кого фашисты принудительно угнали с оккупированных территорий на работы в Германию. При этом с лета 1945 г. началось массовое освобождение из ПФЛ нетрудоспособных лиц, инвалидов, беременных женщин, женщин с малолетними детьми, стариков. Проверку (если таковая не была проведена) требовалось провести в 20-дневный срок. Если доказательств конкретных преступлений не было, людей высылали к месту жительства.

В ноябре 1945 г. под эту директиву были подведены тяжелобольные и искалеченные рядовые полицейские, власовцы, не участвовавшие в карательных операциях [8].

Кроме того, вероятно, в связи с нехваткой рабочей силы предписывалось освободить из ПФЛ и передать «в постоянные кадры Наркомата угольной промышленности СССР проверенный спецконтингент 2-й учетной группы из числа бывших старост, полицейских, ставленников и пособников оккупантов, в отношении которых нет основания для привлечения к уголовной ответственности, и которые за время содержания в лагерях показали себя хорошими производственниками» [3].

Возможность перевода из числа спецконтингента в постоянные кадры угольной промышленности (а заодно снятие с себя всех обвинений) должно было, по мнению правительства, стимулировать повышение производительности труда среди «спецконтингента 2 учетной группы» [3].

Освобождаемые из лагерей репатрианты сосредотачивались в районах Кузнецкого, Донецкого и Кизеловского угольных бассейнов. Им не разрешалось селиться в крупных городах (например, в Кемерове, Ста-линске), что можно считать частичным поражением в правах, но дозволялось перевозить на постоянное жительство свои семьи. Оплату перевозки семьи должно было взять на себя предприятие [3]. О прохождении спецпроверок в ПФЛ отметок в паспорте не делалось [3]. Таким образом, человек выходил из фильтрационного лагеря «чистым перед законом».

В январе 1946 г. ОПФЛ НКВД СССР был ликвидирован, лагеря переподчинили ГУЛАГу. По состоянию на 1 сентября 1947 г., в ГУЛАГе находилось 4727 человек спецконтингента, проходивших государственную проверку.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 г. «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов» было освобождено 55480 заключенных, получивших приговоры в результате работы проверочно-фильтрационных лагерей [8].

Можно с уверенностью сказать, что советская власть пощадила изменников и предателей Родины, отнесясь к ним с большим сочувствием, чем, например, к так называемым «политическим» заключенным ГУЛАГа. Фильтрационные лагеря, несомненно, играли существенную роль в военной и послевоенной правовой системе. Однако ни правовой, ни социальный статус спецконтингента не приравнивался к статусу заключенного.

Литература

1. Война глазами военнопленных. Красноармейцы в немецком плену в 1941-1945 гг. (по рассекреченным документам советской контрразведки, хранящимся в Государственном общественно-политическом архиве Пермской области) : сборник документов. - 2-е изд., с изм. и доп. - Пермь: «Пермское книжное издательство», 2008. - 752 с.; илл. 32 с. // http://www.pmem.m/mdex.php?id=57.

2. Говоров И. В. Фильтрация советских репатриантов в 40-е гг. ХХ вв.: цели, методы и итоги Электронный ресурс. Режим доступа: //http://www.liveinternet.ru/users/4644326/ post285006654.

3. Директива НКВД СССР от 15 марта 1945 г. № 39 // Красноярское общество «Мемориал». Раздел «Документы». Электронный ресурс. Режим доступа: // http://www.memorial.krsk.ru/DOKUMENT/USSR/ 450315.Ыш#.

4. Документ № 207. Постановление ГКО о создании фильтрационных пунктов от 27.12.1941 Электронный ресурс. Режим доступа: //http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/58845.

5. Дюков А. Милость к падшим: Советские репрессии против нацист-ких пособников // http://liewar.ru/epizody-vojny/104-milost-k-padshim.html?showall=1&limitstart.

6. Дюков А. Р. Миф о геноциде: Репрессии советских властей в Эстонии (1940-1953) / предисл. С. Артеменко. - М.: Алексей Яковлев, 2007. - 138 с. // http://scepsis.net/library/id_1958.html.

7. Дюков А. Советские репрессии против прибалтийских коллаборационистов, 1944-1946 гг. // http://www.osfsb.ru/deyatelnost/history/ nauchnyj_vzgljad/122/default.aspx.

8. Земсков В. Н. ГУЛАГ (Историко-социологический аспект) // http://www.hrono.ru/statii/2001/zemskov.php.

9. Контрразведывательный словарь // Высшая краснознаменная школа Комитета Государственной Безопасности при Совете Министров СССР им. Ф. Э. Дзержинского. 1972 // http://enc-dic.com/kontr/Filtracionn-lager-4.html.

10. Лубянка - Старая площадь. Секретные документы ЦК КПСС и КГБ о репрессиях 1937-1990 гг. Сборник документов под ред. В. Н. Бредихина. М.: Изд-во Посев, 2005. 134 с. // http://krotov.info/lib_sec / 12_l/lub/yanka. htm.

11. Уголовный кодекс РСФСР 1926 года (ред. 05.03.1926) // http://ru.wikisource.org/wiki/%D0%A3%D0%B3%D0%BE%D0%BB %D0%BE%D0%B2%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D0%BA%D0%BE %D0%B4%D0%B5%D0%BA%D1%81_%D0%A0%D0%A1%D0%A4 %D0%A1%D0%A0_1926_%D0%B3 %D0%BE%D0%B4%D0%B0/%D 0%A0%D0%B5%D0%B4%D0%B0%D0%BA%D1%86%D0%B8%D1% 8F_05.03.1926.

12. Указатель переименований и хронологических рамок структурных подразделений. Главное управление государственной безопасности НКВД СССР //http://www.memo.ru/history/nkvd/STRU/renames_0.htm

13. Усков И. Ю. Г. Кемерово и эвакуация 1941-1942 гг. // Кузбасс в годы Великой Отечественной войны. - Кемерово, 2000.

14. Шевченко В. В. Деятельность лагерей специального назначения НКВД СССР в 1941-1946 годах : автореф. дис. ... канд. ист. наук // http://cheloveknauka.com/deyatelnost-lagerey-spetsialnogo-naznacheniya-nkvd-sssr-v- 1941-1946-godah.