CC BY
12Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
ПРОЦЕССУАЛЬНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ И ПРОЦЕССУАЛЬНАЯ БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ: ПРИЗНАКИ, ВЗАИМОСВЯЗИ, СООТНОШЕНИЕ С ИНЫМИ УГРОЗАМИ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ЧУКЛОВА Елена Валериевна,
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры предпринимательского и трудового права Тольяттинского государственного университета. E-mail: elenachuklova@mail.ru
Краткая аннотация: В статье рассматриваются различные проявления процессуальной безответственности, делаются выводы о её признаках в сравнении с характерными особенностями процессуальной ответственности как целостного правового явления, включающего позитивный и негативный аспекты. По мнению автора, процессуальная безответственность представлена на нескольких уровнях: на институциональном уровне ее проявление выражается в декларативности норм процессуальной ответственности, которые без надлежащей детализации в других нормативных правовых актах практически не реализуются, избыточности правового регулирования, в свою очередь, на правоприменительном уровне можно констатировать уход правонарушителя от ответственности, назначение наказания без учета принципов юридической ответственности. Процессуальная безответственность тесно связана с понятиями правонарушения, злоупотребления правом, но не тождественна им. Неэффективность юрисдикционного процесса приводит к фактической процессуальной безответственности, в связи с чем, предлагается различать формальную процессуальную ответственность и фактическую процессуальную безответственность. Процессуальная ответственность и процессуальная безответственность рассматриваются в соотношении с иными угрозами национальной безопасности. Статья выполнена при поддержке РФФИ, проект № 19-011-00083 А "Юридическая ответственность в механизме обеспечения национальной безопасности".
Abstract: The article considers various manifestations of procedural irresponsibility, draws conclusions about its features in comparison with the characteristic features of procedural responsibility as an integral legal phenomenon, including positive and negative aspects. According to the author, procedural irresponsibility presented at several levels: at the institutional level, it is expressed in a declarative rules procedural responsibility, which without proper detail in other statutory legal acts practically not implemented, the redundancy of legal regulation, in turn, at the enforcement level, we can state the departure of the offender from liability, sentencing without regard to its principles of legal responsibility. Procedural irresponsibility is closely related to the concepts of offense, abuse of law, but not identical to them. The inefficiency of the jurisdictional process leads to actual procedural irresponsibility, therefore, it is proposed to distinguish between formal procedural responsibility and actual procedural irresponsibility. Procedural responsibility and procedural irresponsibility are considered in relation to other threats to national security. The article was supported by RFBR, project No. 19-011-00083 A "Legal responsibility in the mechanism of national security".
Ключевые слова: процессуальная ответственность, процессуальная безответственность, процессуальное правонарушение, правомерное поведение, злоупотребление правом, позитивная процессуальная ответственность, негативная процессуальная ответственность.
Keywords: procedural responsibility, procedural irresponsibility, procedural offense, lawful behavior, abuse of law, positive procedural responsibility, negative procedural responsibility.
Введение
Прежде чем приступить к исследованию процессуальной ответственности и процессуальной безответственности как парных юридических категорий, необходимо, прежде всего, определиться с понятийным аппаратом.
Проблема понятия процессуальной ответственности давно привлекает внимание научного сообщества. До настоящего времени в теории процессуального права дискуссионными являются как вопрос о существовании процессуальной ответственности в качестве самостоятельного вида, так и вопрос о правовой природе мер процессуального принуждения, и возможности отнесения некоторых из них к мерам процессуальной ответственности. Предмет настоящего исследования очерчен в названии статьи, а относительно понятия процессуальной ответственности и её институциональности неоднократно высказывалась собственная позиция (Чуклова Е.В., 2009, Липинский Д.А., Чуклова Е.В., 2013, Липинский Д.А., Чуклова Е.В., 2017). Отметим только основные важные положения, разработанные ранее. Процессуальная ответственность имеет нормативный характер, имеет несколько форм реализации, обладает формальной определенностью, представляет собой сложный, межотраслевой, функциональный, ре-гулятивно-охранительный институт процессуального права, закрепляющий и (или) оказывающий динамическое воздействие на юрис-дикционный процесс, а в случае нарушения - регулирующий отношения ответственности, возникающие из юридического факта процессуального правонарушения [1, с.50].
Если проблемы процессуальной ответственности, так или иначе, освещаются в юридической литературе, то относительно
понятия «процессуальная безответственность» исследователи только в самом начале пути. Так, в некоторых работах термин «безответственность» употребляется в контексте повышения ответственности судей [2], либо при исследовании принципов юридической ответственности, а именно принципов неотвратимости и справедливости юридической ответственности. Так, М.В. Заднепровская, другие авторы поднимали вопрос о несоразмерности «ответственности, не соответствующей пределам совершенного правонарушения», которая ... «вызывает протест нарушителя: если слишком сурова, то воспринимается им как несправедливость или незаслуженная мера, или же протест общественности», если очень «мягка, что фактически отождествляется с безответственностью» [3, с.57; 4].
В некоторых источниках, безответственность участников процесса увязывается с злоупотреблением правами, выражающимся в надуманной волоките, когда «пользуясь предоставленными законодательством правами, а точнее, злоупотребляя ими, недобросовестный участник процесса, предъявив иск, неоднократно изменяет его предмет или основание, а в некоторых случаях и вовсе не является на заседание» [5]. Проявление безответственности участников процесса нашло свою оценку и в практике Европейского Суда по правам человека [6]. Согласно п. 6 правила 47 Регламента ЕСПЧ заявители обязаны информировать Европейский Суд обо всех важных обстоятельствах в период рассмотрения их жалоб. Жалобы могут быть отклонены в случае злоупотребления, если они умышленно основаны на неверных фактах или представлена неполная или вводящая в заблуждение информация. Так, суд признал действия первого представителя заявителя достойными сожаления: она не только не предоставила объясне-
ний по вопросу приемлемости жалобы и существа дела, но и дважды теряла материалы дела и уклонялась от сотрудничества с новыми юридическими представителями заявителя. Все эти упущения повлекли дополнительную неоправданную нагрузку Европейского Суда. Нерадивое отношение представителя достигло апогея, когда она не уведомила Европейский Суд о смягчении приговора, вынесенного заявителю, что составляло суть предмета его жалобы. Что касается новых представителей заявителя, Европейский Суд не согласился с тем, что они не были осведомлены о смягчении приговора, вынесенного их клиенту в 2007 году, до конца мая 2010 г., как они утверждали. В любом случае именно заявитель и его представители должны были уведомить Европейский Суд о столь существенных вопросах, но не сделали этого. Таким образом, Европейский Суд заключил, что поведение заявителя и, в частности, его первого представителя составляло "неприятное проявление безответственности", несовместимое с правом на подачу индивидуальной жалобы. Подобное поведение существенно препятствовало надлежащему функционированию Европейского Суда.
Понятие и признаки процессуальной безответственности
В одной из своих работ Д.А. Липинский выделяет признаки юридической безответственности, разделяя их на несколько групп: институциональные, правореализационные, находящиеся в сфере индивидуального и коллективного правосознания, обусловленные правонарушением или злоупотреблением правом [7, с.11]. Попробуем трансформировать указанные признаки в плоскость процессуального права.
Во-первых, институциональные признаки процессуальной безответственности, среди которых можно выделить отсутствие норм процессуальной ответственности, их декларативность, избыточную нормативную регламентацию, несоответствие санкций степени общественной опасности, закрепление в нормах возможности избежать ответственности. К указанным признакам мы бы добавили еще один признак, а именно, размывание принципа исключительности нормативных правовых актов [8]. Юрисдикционный процесс -строго регламентированная законом процессуальная деятельность, но в последнее время толкование и судебное усмотрение при разрешении конкретных дел приобретает все большее значение. В рамках привлечения к процессуальной ответственности это проявляется особенно остро.
В работах, посвященных юридической безответственности, указывается, что одной из ее причин является избыточная нормативность, а также избыточность правовых норм, которая в свою очередь, также является результатом безответственности [7, с.11]. Авторы называют избыточное правовое регулирование проявлением правового тоталитаризма [9, с. 760].
В целях обоснования данного тезиса рассмотрим одно из проявлений избыточности правового регулирования. Так, с п.3 ст. 13 ГПК РФ закрепляет положение, в соответствии с которым неис-
полнение судебного постановления, а равно иное проявление неуважения к суду влечет за собой ответственность, предусмотренную федеральным законом. Далее, в трех федеральных законах - КоАП РФ, УК РФ, ГПК РФ - закрепляется более 20 различных составов, которые подпадают, с точки зрения законодателя, под понятие неуважение к суду. Причем по семи из них, закрепленным в ГПК РФ, устанавливается самостоятельная процессуальная ответственность в виде судебного штрафа. Такая ситуация приводит к тому, что в понятие неуважение к суду включаются практически все процессуальные деликты, под неуважением к суду участника процесса понимается пренебрежительное, безответственное отношение участвующих в деле лиц либо присутствующих в судебном заседании лиц к поведению в процессе, исполнению процессуальных обязанностей и требований суда, злоупотребление процессуальными правами, предъявление в суд недостоверных доказательств и сведений и тому подобное [10]. В результате в судебной практике продолжается отождествление неуважения к суду с иными формами противоправного поведения, что, по верному замечанию А. Юдина, ведет к необоснованному расширению границ ответственности и правоприменительным ошибкам [11], и как следствие, лицо привлекается к ответственности за правонарушение, которое он не совершал, но совершенное им правонарушение остается безнаказанным.
Другой пример наглядно показывает такой признак процессуальной безответственности, как отсутствие норм процессуальной ответственности. В соответствии с частью 1 ст. 119 АПК РФ, судебные штрафы налагаются за правонарушения, предусмотренные кодексом, а таких случаев достаточно: ч.6 ст.55, ч.9 ст.66, ч.2 ст.96, ч.5 ст.154, ч.4 ст.156, ч.2 ст.157, ч.3 ст.228.8, ч.4 ст.225,4, ч.10 ст.225.6, ч.3 ст.225.10-1, ст.331, ст.332, но штраф за злоупотребление процессуальными правами установлен только для лица, которое ведет дело в интересах группы лиц, в случае злоупотребления им своими процессуальными правами или в случае невыполнения им своих процессуальных обязанностей, в том числе в случае, если это лицо поручило ведение дела представителю [12, с.43]. Во всех остальных случаях злоупотребления правом суд вправе отказать в удовлетворении заявления или ходатайства (ч.5 ст.159 АПК РФ) отнести все судебные расходы по делу на лицо, злоупотребляющее своими процессуальными правами или не выполняющее своих процессуальных обязанностей, если это привело к срыву судебного заседания, затягиванию судебного процесса, воспрепятствованию рассмотрения дела и принятию законного и обоснованного судебного акта (ч.2 ст.111 АПК РФ). Тем не менее, судебная практика по данному вопросу однозначно свидетельствует о том, что суды восполняют данный пробел, применяя процессуальную ответственность за неуважение к суду [13,14,15]. Так, в одном деле суду указал, что неуважение к суду со стороны общества "Курганводоканал", обладающего квалифицированными специалистами (юристами), выразилось в явном злоупотреблении названным обществом предостав-ленны ми ему процессуальными правами, попытками ввест и суд
апелляционной инстанции в заблуждение (представление в качестве доказательств направления копий второго дополнения к апелляционной жалобе почтовых квитанций, не относящихся к совершению данного действия), использованием механизма судебной защиты в целях затягивания судебного разбирательства [16,17,18].
В работах, посвященных юридической безответственности, её часто связывают с правонарушением. Так, А.С. Бондарев называет внешней стороной свершившейся юридической безответственности субъекта права факт правонарушения, и как следствие, считает нелогичным правонарушителя привлекать к юридической ответственности. Единственным средством борьбы с юридически безответственным совершенным противоправным, виновным деянием, ... может выступать, по его мнению, только его юридическое наказание [19, с.33]. Позволим себе не согласиться с данной точкой зрения по следующим обстоятельствам. Общеизвестно, что признаками правонарушения, являются наказуемость и психическое отношение субъекта к деянию и его последствиям. Вина правонарушителя является одной из характеристик юридической безответственности, которая находится в сфере правосознания. Соответствующее психическое отношение проявляется в поведенческих нарушениях, в том числе, безответственности [20]. ЕСПЧ выводы о предполагаемой безответственности делает на основе независимых данных, таких, как заключение психолога, которые позволяют оценить эмоциональную или духовную зрелость и мотивацию [21]. О безоговорочной халатности и безответственности говорит линия поведения, которая приводит к совершению правонарушения, нарушению прав третьих лиц. Так, по крайней мере, говорится в одном из судебных постановлений [22].
Правореализационные характеристики процессуальной безответственности обладают своими особенностями. В нарушении процессуальных запретов, неисполнении процессуальных обязанностей, злоупотреблении процессуальными правами проявляется безответственное психическое отношение субъекта к правовым предписаниям, что может повлечь процессуальную ответственность. Однако её реальное воздействие возможно только в рамках правоприменительного процесса, направленного на выявление правонарушителя, получение доказательств, вынесение решения по делу. Неэффективность юрисдикционного процесса приводит к фактической процессуальной безответственности, в связи с чем, предлагается различать формальную процессуальную ответственность и фактическую процессуальную безответственность.
Таким образом, процессуальная безответственность на институциональном уровне представляет собой несовершенство законодательства, выражающееся в отсутствии норм процессуальной ответственности, либо в излишней избыточности правового регулирования, исключающее возможность привлечения к процессуальной ответственности, на уровне реализации правовых норм -состояние общественных отношений, характеризующееся совершением процессуальных нарушений, назначением наказания без учета
принципов юридической ответственности, которые имеют универсальное значение и по своей сути относятся к основам конституционного правопорядка.
Соотношение процессуальной ответственности и процессуальной безответственности с иными угрозами национальной безопасности
В соответствии с пунктом 44 Стратегии национальной безопасности [23], главными направлениями обеспечения государственной и общественной безопасности являются, в том числе, совершенствование правового регулирования предупреждения преступности, коррупции, ... повышение доверия граждан к правоохранительной и судебной системам Российской Федерации. Процессуальная ответственность играет не последнюю роль в деле противодействия коррупции, которая названа одной их основных угроз государственной и общественной безопасности, поскольку обеспечивает законность применения мер административной [24, с. 64] и уголовной ответственности.
Меры процессуальной ответственности имеют важное значение в укреплении независимости судей и повышении авторитета судебной власти, поскольку и то, и другое не менее важны, чем обеспечение общественной безопасности или противодействие коррупции. Опять же на первый план выходит ответственность за неуважение к суду, но поднять авторитет судебной власти с помощью одной лишь кары невозможно, «он определяется эффективностью правосудия, справедливостью судебных постановлений, равенством сторон перед законом и судом, соблюдением судьями норм профессиональной этики» [25, с. 45].
Применение ответственности за неуважение к суду снижает уровень гарантий, предусмотренных для частных лиц, и по справедливому замечанию А. Иванова, изменяется «баланс в пользу государственных органов, в том числе судов, не говоря уже о том, что тем самым нарушается ряд статей Конституции РФ»[25]. Судьи, в каждом конкретном деле вынося определение о привлечение к процессуальной ответственности за неуважение к суду, фактически являются судьями в своем деле, сами же определяют размер нравственных страданий.
При применении мер процессуальной ответственности за неуважение к суду, судья действует одновременно как сторона, имеющая особый интерес в деле, как орган, устанавливающий факты, как орган, выдвигающий обвинения, и как судья, в конечном счете решающий исход этих обвинений. Судьи должны считаться беспристрастными и российское законодательство предусматривает гарантии в этом отношении. В демократическом обществе принципиально важно, чтобы суды внушали доверие общественности [26]. При применении процессуальной ответственности за неуважение к суду, судья должен оставаться беспристрастным, как с субъективной стороны, то есть должна отсутствовать личная убежденность или заинтересованность данного судьи в конкретном деле, так и с объективной стороны, которая заключается в определении того, предоставил ли этот судья достаточные гарантии для исключения любых
основанных на законе сомнений в этом отношении [27].
Правосудие должно не только свершаться, но и рассматриваться как свершившееся. Любой судья, в отношении которого имеются законные основания для сомнения в беспристрастности, должен заявить отвод. В свете практики применения ответственности, предусмотренной ст. 119 АПК РФ, сложно утверждать об отсутствии беспристрастности со стороны судьи как с субъективной (как стороны в споре с заявителем), так и с объективной точки зрения (в свете его роли как лица, выдвигающего обвинения, и судьи, принимающего решение об исходе этих обвинений).
Например, рассмотренное несколькими судебными инстанциями дело АО «Олкон» касается неуважения к суду, направленного против судьи. Причем, судья подвергся прямой критике в отношении того, каким образом он вел разбирательство, которая была изложена в ходатайстве об отводе судьи. Заявитель же считал, что не допустил какого-либо неуважения к суду; заявления об отводе не содержит какой-либо грубой или неприемлемой лексики и мотивировано сомнениями в беспристрастности судьи.
Определение суда первой инстанции о наложении судебного штрафа мотивировано тем, что приведенные заявителем основания для отвода судьи по сути выражают проявление неуважения к суду и попытку оказания давления на суд с целью формирования процессуального положения, которое бы являлось выгодным для заявителя, тогда как по смыслу положений статьи 21 АПК РФ отвод судье не является способом защиты лица, участвующего в деле, от требований другой стороны, способом воздействия на суд в целях достижения желаемого заявителем результата, равно как и способом выражения несогласия с ходом процесса [28].
Вышестоящие суды ограничились подтверждением правоты суда первой инстанции, указав, что заявителем допущено неуважение к суду и попытка оказания давления на суд посредством заявления отвода с целью формирования процессуального положения, которое являлось бы выгодным для заявителя, что не соответствует требованиям ст. 21 АПК РФ. Сравнение манеры ведения процесса судьей в настоящем деле и иными судьями является неэтичным, субъективным, несогласие заявителя с порядком ведения судебного разбирательства относится к процессуальным действиям судьи [29,30].
Таким образом, российское законодательство допускает несколько способов обжалования предполагаемой предвзятости судьи: путем оспаривания его решения, путем формулирования и подачи возражений на протокол судебного заседания и путем постановки вопроса в апелляционной жалобе на решение о применении санкции. Заявитель использовал эти средства, однако, представляется, что ни один из вышестоящих судов не проанализировал эти аргументы и не отреагировал на них каким-либо иным образом, кроме как отклонив их в целом. В частности, отказывая заявителю в отводе судьи из-за его предполагаемой предвзятости другой судья установил, что конкретные основания, на которые он ссылается, не
входят в число оснований, изложенных в статье 21 АПК. Этот вывод трудно согласовать с пунктом 5 части 1 этой статьи, который прямо предусматривает отвод судьи, если «лично, прямо или косвенно он заинтересован в исходе дела либо имеются иные обстоятельства, которые могут вызвать сомнение в его беспристрастности». В решениях не содержалось никаких фактов, противоречащих изложенным заявителем событиям, или каких-либо комментариев по поводу утверждений заявителя о беспристрастности судьи.
Можно прийти к выводу о том, что из всех механизмов, предоставленных в распоряжение лица, утверждающего о небеспристрастности судьи, рассматривающего дело, ни один не функционирует надлежащим образом, суды также не предпринимают какой-либо реальной проверки фактов. Хотя это не позволяет точно определить, действительно ли судья предвзят, в глазах независимого наблюдателя эта ситуация может рассматриваться как порождающая законные опасения относительно возможности такой предвзятости.
Что касается объективной беспристрастности, то в ряде случаев неуважения к суду, когда тот же судья затем рассматривает вопросы, вытекающие из поведения участника процесса, определяет его вину и назначает санкцию, происходит смешение ролей между заявителем, свидетелем, прокурором и судьей может самоочевидно вызвать объективно обоснованные опасения относительно соответствия разбирательства освященному веками принципу, согласно которому никто не должен быть судьей по своему собственному делу, и, следовательно, относительно беспристрастности судебной коллегии [31].
В таких делах судья не может быть беспристрастным, поскольку он одновременно и выдвигает обвинения в неуважении к суду и принимает решение о назначении санкции. У судей нет иного выбора, кроме как взять на себя задачу представления - и, что более уместно, нести бремя поддержки - обвинения в ходе слушания.
Выводы:
Во-первых, процессуальная безответственность представлена на нескольких уровнях: на институциональном уровне ее проявление выражается в декларативности норм процессуальной ответственности, которые без надлежащей детализации в других нормативных правовых актах практически не реализуются, избыточности правового регулирования, в свою очередь, на правоприменительном уровне можно констатировать уход правонарушителя от ответственности, назначение наказания без учета принципов юридической ответственности. Процессуальная безответственность тесно связана с понятиями правонарушения, злоупотребления правом, но не тождественна им.
Во-вторых, процессуальная безответственность на институциональном уровне представляет собой несовершенство законодательства, выражающееся в отсутствии норм процессуальной ответственности, либо в излишней избыточности правового регулирования, исключающее возможность привлечения к процессуальной ответственности, на уровне реализации правовых норм - состояние общест-
венных отношений, характеризующееся совершением процессуальных нарушений, назначением наказания без учета принципов юридической ответственности, которые имеют универсальное значение и по своей сути относятся к основам конституционного правопорядка.
В-третьих, процессуальная ответственность и процессуальная безответственность тесно связаны с главными направлениями обеспечения государственной и общественной безопасности, такими как: совершенствование правового регулирования предупреждения преступности, коррупции, повышение доверия граждан к правоохрани-Библиография:
1. Липинский Д.А., Чуклова Е.В. Процессуальная ответственность как институт права // Вестник гражданского процесса. 2016. № 4. С. 33 - 51.
2. Яковлев В.Ф. Избранные труды. Т. 3: Арбитражные суды: становление и развитие. М.: Статут, 2013.749 с.
3. Заднепровская М.В. Законность и принципы юридической ответственности // Укрепление правовой основы - закономерность развития Советского государства. Межвузовский сборник. - Куйбышев: Изд-во Куйбышев. ун-та, 1990. - С. 53-60.
4. Захарова Н.А., Коржов В.Ю., Кайль А.Н. Комментарий к Закону РФ от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 "О средствах массовой информации" (постатейный) [Электронный ресурс] // СПС КонсультантПлюс. 2018.
5. Безруких В. Надуманная волокита // "ЭЖ-Юрист". 2008. № 36.
6. Информация о Постановлении ЕСПЧ от 10.04.2012 о делу Бекаури (Bekauri) против Грузии" (жалоба № 14102/02) // "Бюллетень Европейского Суда по правам человека", 2012, № 10.
7. Липинский Д.А. Юридическая ответственность и безответственность как парные юридические категории // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2019. 2(48). С. 6-24.
8. Вайпан В.А. Теория справедливости: Право и экономика: монография. М.: Юстицинформ, 2017. 280 с.
9. Толстик В.А. Правовой тоталитаризм: стратегия правотворчества или движение по инерции // Юридическая техника. 2015. № 9. С. 760-763.
10. Постановление Третьего арбитражного апелляционного суда от 29.12.2011 по делу № А74-4025/2010 [Электронный ресурс] // URL: http://base.consultant.ru (дата обращения: 26.10.2019).
11. Юдин А. Ответственность за неуважение к суду // "ЭЖ-Юрист", 2006, № 20.
12. Тульсанов В.В. К вопросу об эффективности санкций за злоупотребление процессуальными правами в арбитражном процессе // Вестник Арбитражного суда Московского округа. 2017. № 4. С. 41 - 47.
13. Определение Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 11.07.2014 [Электронный ресурс] // URL: http://base.consultant.ru (дата обращения: 26.10.2019).
14. Постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 24.10.2014 по делу № А75-2177/2012 [Электронный ресурс] // URL: http://base.consultant.ru (дата обращения: 26.10.2019).
15. Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 05.02.2015 № Ф04-1958/2013 по делу № А75-2177/2012 [Электронный ресурс] // URL: http://base.consultant.ru (дата обращения: 26.10.2019).
16. Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 05.02.2015 № Ф09-9682/14 по делу № А34-7186/2013 [Электронный ресурс] // URL: http://base.consultant.ru (дата обращения: 26.10.2019).
17. Определение Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 21.11.2014 по делу № А34-7186/2013 [Электронный ресурс] // URL: http://base.consultant.ru (дата обращения: 26.10.2019).
18. Определение Верховного Суда РФ от 03.06.2015 № 309-КГ15-5158 по делу № А34-7186/2013 [Электронный ресурс] // URL: http://base.consultant.ru (дата обращения: 26.10.2019).
19. Бондарев А.С. Юридическая ответственность и безответственность - стороны правовой культуры и антикультуры субъектов права. Спб.: Юрид. центр Пресс, 2008. 187 с.
20. Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 10.07.2019 № 72-АПУ19-5 [Электронный ресурс] // URL: http://base.consultant.ru (дата обращения: 26.10.2019).
21. Информация о постановлении ЕСПЧ от 18.12.2008 по делу "Савины (Saviny) против Украины" (жалоба № 39948/06) // "Бюллетень Европейского Суда по правам человека", 2009, № 4.
22. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 10.09.2019 № Ф05-14504/2019 по делу № А40-282341/2018 [Электронный ресурс] // URL: http://base.consultant.ru (дата обращения: 26.10.2019).
23. Указ Президента РФ от 31.12.2015 № 683 "О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации" // СЗ РФ. 2016, № 1 (часть II), ст. 212.
24. Куракин А.В., Сухаренко А.Н. Административная ответственность за нарушение законодательства о противодействии коррупции // Современное право. 2018. № 10. С. 60 - 67.
25. Момотов В., Федотов М., Иванов А., Жуйков В., Андреева Т., Беше-Головко К., Ходыкин Р., Брановицкий К., Пепеляев С., Марисин И., Кузнецов В., Иванов М., Московкин А., Никитинский Л. Скандализация правосудия // Закон. 2019. № 4. С. 35 - 53.
26. Постановление Европейского Суда по правам человека от 15 декабря 2005 г. Дело "Киприану против Кипра" [Kyprianou - Cyprus] (жалоба № 73797/01) (Большая Палата) (извлечение) [Электронный ресурс] // https://www.garant.ru (дата обращения: 26.10.2019).
27. Информация о Постановлении ЕСПЧ от 06.11.2018 по делу "Рамос Нунеш де Карвальо э Са (Ramos Nunes de Carvalho e Sa) против Португалии" (жалоба № 55391/13 и другие жалобы) [Электронный ресурс] // https://apkrfkod.ru/ (дата обращения: 26.10.2019).
28. Определение Арбитражного суда города Москвы от 23 апреля 2018 года по делу № А40-13789/2018 [Электронный ресурс] // URL: http://base.consultant.ru (дата обращения: 26.10.2019).
29. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 05.10.2018 N Ф05-15643/2018 по делу № А40-13789/2018 [Электронный ресурс] // URL: http://base.consultant.ru (дата обращения: 26.10.2019).
30. Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 16.07.2018 N 09АП-28177/2018 по делу № А40-13789/18 [Электронный ресурс] // URL: http://base.consultant.ru (дата обращения: 26.10.2019).
31. Case of Deli v. The Republic of Moldova (Application no. 42010/06) [Электронный ресурс»] https://hudoc.echr.coe.int (дата обращения: 26.10.2019).
тельной и судебной системам Российской Федерации. Процессуальная ответственность играет не последнюю роль в деле противодействия коррупции, которая названа одной их основных угроз государственной и общественной безопасности, поскольку обеспечивает законность применения мер административной и уголовной ответственности. Также, меры процессуальной ответственности имеют важное значение в укреплении независимости судей и повышении авторитета судебной власти, поскольку и то, и другое не менее важны, чем обеспечение общественной безопасности или противодействие коррупции.
