CC BY
28
ПРОЦЕССУАЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В СТАДИИ ВОЗБУЖДЕНИЯ УГОЛОВНОГО ДЕЛА: ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ
М.В. МЕШКОВ
профессор кафедры предварительного расследования Московского университета МВД России, Заслуженный юрист РФ,
кандидат юридических наук, доцент В.В. ГОНЧАР
старший преподаватель кафедры предварительного расследования Московского университета МВД России,
кандидат юридических наук
Аннотация. Предлагаемая статья посвящена некоторым проблемам понятийного аппарата уголовно-процессуального законодательства России, новеллам, связанным с поводами к возбуждению уголовного дела.
Ключевые слова: Уголовно-процессуальное законодательство, проблемы уголовного судопроизводства, предварительное расследование, предварительное следствие, этап возбуждения уголовного дела, поводы к возбуждению уголовного дела, правовое понятие в уголовном процессе.
PROCEDURAL ACTIVITY IN A STAGE OF INITIATION OF LEGAL PROCEEDINGS: PROBLEMS OF LEGAL REGULATION
M.V. MESHKOV
professor of the preliminary investigation of the Moscow University Russian Interior Ministry,
candidate of jurisprudence, associate professor
VV GONCHAR
senior teacher of chair ofpreliminary investigation of the Ministry of Internal Affairs Moscow university of Russia,
candidate of jurisprudence
Annotation. Given article is devoted some problems of the conceptual device of the criminally-remedial legislation of Russia, the short stories connected with occasions to excitation of criminal case.
Key words: The criminal and procedural legislation, problems of criminal legal proceedings, preliminary investigation, preliminary inquiry, a stage of initiation of legal proceedings, occasions to initiation of legal proceedings, legal concept in criminal trial.
Эффективная работа многих социально-правовых институтов общества и государства в определенной мере зависит от успешного предупреждения, пресечения и расследования преступлений. В связи с этим деятельность органов расследования вообще и организация их деятельности на начальном этапе уголовного судопроизводства (т.е. в стадии возбуждения уголовного дела), в частности, заслуживает детального анализа.
От того, насколько качественна работа органов расследования на начальном этапе уголовного процесса, в значительной мере зависит дальнейший успех или неудача в расследовании преступлений, соблюдение прав и законных интересов лиц, пострадавших от преступных проявлений и лиц, заподозренных в их совершении, а также обеспечение интересов общества и государства.
В этой связи законодатель предпринял определенные шаги и внес ряд изменений и дополнений в нормы закона, касающиеся поводов к возбужде-
нию уголовного дела (п. 4 ч. 1 и ч. 11 ст. 140 УПК РФ). Однако, анализируя данные нововведения, следует заметить, что они не носят системного характера, юридически не корректны и, в определенном смысле, представляют собой попытку усовершенствования закона, предпринятую с негодными средствами.
Так, например, Федеральным законом от 28.12.2010 г. № 404-ФЗ ч. 1 ст. 140 УПК РФ дополнена пунктом 4 следующего содержания: «4) постановление прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании».
Таким образом, законодатель предписал правоприменителю, прежде всего дознавателю, органу дознания, следователю и руководителю следственного органа, считать указанное «постановление прокурора» одним из поводов к возбуждению уголовного дела.
С теоретической точки зрения, данное предписание Закона весьма сомнительно и не вполне понятно. Например, не ясно, почему постановление прокурора по вопросу об «уголовном преследовании» предлагается считать поводом для «возбуждения уголовного дела»? Правомерно ли такое предписание, если в соответствии с Законом «возбуждение уголовного дела» и «уголовное преследование» в понятийном, процедурном, содержательном и юридическом смыслах — не тождественные явления, а принципиально разные процессуально-правовые категории?
Не понятно, почему новая норма по вопросу об «уголовном преследовании» включена в главу 19 УПК РФ «Поводы и основание для возбуждения уголовного дела», а не в главу 3 УПК РФ «Уголовное преследование».
Поиски объяснения подобной ситуации приводят к предположению о нормотворческой несостоятельности разработчиков проекта данной нормы и несовершенстве законотворческого процесса.
К такому весьма неприятному выводу приводит и мысль о том, что, если бы авторы проекта п. 4 ч. 1 ст. 140 УПК РФ смогли избежать необоснованного отождествления «возбуждения уголовного дела» и «уголовного преследования», им и в этом случае не следовало бы рассматривать «постановление прокурора» в качестве одного из поводов к возбуждению уголовного дела.
Дело в том, что любое постановление, в том числе, и постановление прокурора, по сути всегда носит властно-распорядительный характер, что вступает в противоречие с сущностью повода к возбуждению уголовного дела и его основным предназначением в уголовном судопроизводстве, поскольку повод к возбуждению уголовного дела всегда традиционно рассматривался как установленный законом, официальный источник осведомленности дознавателя, органа дознания, следователя и других уполномоченных законом лиц о готовящемся, совершаемом или совершенном деянии, содержащем признаки преступления.
Повод к возбуждению уголовного дела, как источник информации никогда не обладал властно-распорядительными свойствами. Информация, содержащаяся в сообщении о совершенном деянии (содержащем признаки преступления или не являющемся таковым) на этапе возбуждения уголовного дела, в силу объективных причин, всегда носит
вероятностный характер, а на основе неполных (вероятностных) сведений, принятие властно-распорядительных актов недопустимо.
Разработчики рассматриваемой нормы (п. 4 ч. 1 ст. 140 УПК РФ), а вслед за ними и законодатель, игнорируя данную объективную реальность и облекая первичную информацию о предполагаемом преступлении в форму постановления прокурора, вольно или невольно трансформировали первичный источник осведомленности о происшедшем во властно-распорядительный акт директивного характера, что, в определенной мере, деформировало сущность и значение института возбуждения уголовного дела.
Здесь интересно отметить, что даже в первые годы советской власти, в период существования в стране командно-административной системы и диктатуры пролетариата, органы прокуратуры не имели похожих процессуальных преференций в вопросах возбуждения уголовного дела.
Так, например, из п. 4 ст. 91 УПК РСФСР 1923 г.1 следует, что одним из поводов к возбуждению уголовного дела в то время являлось «предложение прокурора», т.е. инициатива прокурора, не обладающая властно-распорядительным характером. В то время как сейчас, в демократическом, состязательном уголовном процессе подобная инициатива облечена в «постановление прокурора» (п. 4 ч. 1 ст. 140 УПК РФ), т.е. представляет собой властно-распорядительный акт директивного характера.
Помимо указанных недостатков, положения п. 4 ч. 1 ст. 140 УПК РФ представляют собой далеко не лучший образец законодательной техники, т.к. не находятся в системном единстве с другими сопряженными с ними нормами УПК РФ.
Дело в том, что, поскольку в п. 4 ч. 1 ст. 140 УПК РФ речь идет о постановлении прокурора, отражающем процессуальное решение и имеющем специальное процессуально-правовое значение, данная норма должна отвечать требованиям п. 35 ст. 5 УПК РФ, согласно которым любое процессуальное решение должно приниматься в порядке, предусмотренном УПК РФ.
Однако, данное требование Закона инициаторами новой нормы и законодателем оставлено без внимания, порядок принятия процессуального решения, отражаемого в постановлении прокурора, предусмотренном п. 4 ч. 1 ст. 140 УПК РФ, не разработан и в Законе не определен.
Тем не менее, при всех отмеченных выше недостатках, именно указанному постановлению прокурора придается особое, более важное (в сравнении с другими поводами к возбуждению уголовного дела, предусмотренными п.п. 1, 2, 3 ч. 1 ст. 140 УПК РФ) процессуальное значение.
Это подтверждается содержанием ч. 11 ст. 148 УПК РФ, согласно которой решение об отказе в возбуждении уголовного дела по результатам рассмотрения постановления прокурора, предусмотренного п. 4 ч. 1 ст. 140 УПК РФ, «может быть принято только с согласия руководителя следственного органа».
Здесь закономерно возникают вопросы. Почему и на каком основании источнику информации о предполагаемом преступлении, поступившей от прокурора, придается большее значение, чем информации, поступившей из иных источников? По каким причинам занимаемая должность источника информации неожиданно стала мерилом процессуального значения фактических данных, фигурирующих в уголовном судопроизводстве? До сих пор, в этом смысле, решающими факторами, определяющими процессуальное значение соответствующей информации, были ее достоверность и достаточность. По нашему мнению, это основные объективные критерии оценки информации и любые иные подходы к данному вопросу — контрпродуктивны.
Применительно к ч. 11 ст. 148 УПК РФ возникают и иные вопросы, подтверждающие юридическую несостоятельность данной нормы.
Первый вопрос: почему норма права, посвященная постановлению прокурора об уголовном преследовании, оказалась в главе 20, посвященной возбуждению уголовного дела, а не в главе 3, регламентирующей уголовное преследование? Может быть потому, что разработчики проекта ч. 11 ст. 148 УПК РФ и законодатели не усмотрели вполне очевидных различий между возбуждением уголовного дела и осуществлением уголовного преследования.
Второй вопрос: почему положения п. 4 ч. 1 ст. 140 УПК РФ адресованы всем органам расследования, а прямо сопряженные с этой нормой предписания ч. 11 ст. 148 УПК РФ — только органам предварительного следствия? В чем причина данных противоречий?
Третий вопрос: как должен поступить руководитель следственного органа, лично принимая решение об отказе в возбуждении уголовного дела
(в случае, предусмотренном ч. 11 ст. 148 УПК РФ), должен ли он получить соответствующее согласие и, если — да, то у кого именно?
И, наконец, последний вопрос: что следовало бы предпринять в целях устранения отмеченных недостатков?
Здесь, как представляется, возможны различные варианты:
а) совершенствование понятийного аппарата, уточнение смысла и содержания положений п. 4 ч. 1 ст. 140 УПК РФ и сопряженной с ним ч. 11 ст. 148 УПК РФ с последующим внесением изменений в данные нормы закона;
б) признание указанных норм утратившими силу.
Последний вариант более предпочтительнее по ряду причин:
1) подобное решение прямо укажет на то, что сомнительные проекты законов не имеют законодательной перспективы;
2) такое решение даст понять, что Федеральный закон вообще и УПК РФ в частности, не следует воспринимать как объект непродуманных экспериментов;
3) данное решение продемонстрирует готовность и способность законодателя своевременно выявлять и оперативно исправлять свои собственные недочеты.
Подобное решение проблемы предпочтительно еще и потому, что не лишает прокурора права сообщать органам расследования о фактах выявления деяний, содержащих признаки преступления.
Реализуя данное право, прокурор, как и любое должностное лицо, вправе применить положения п. 3 ч. 1 ст. 140 УПК РФ, т.е. направить органу расследования «сообщение о совершенном или готовящемся преступлении», которое согласно закону является одним из поводов для возбуждения уголовного дела.
Помимо указанных выше, заслуживает внимания процессуальная новелла, изложенная в ч. 11 ст. 140 УПК РФ (введена Федеральным законом от 06.12.2011 г. № 407-ФЗ), из которой следует, что поводом к возбуждению уголовного дела о преступлениях, предусмотренных ст.ст. 198-1992 УК РФ, «... служат только те материалы, которые направлены налоговыми органами...».
В связи с появлением данной нормы, в юридических дискуссиях иногда высказывается мысль о
том, что ч. 11 ст. 140 УПК РФ содержит новый, ранее отсутствовавший в законе повод к возбуждению уголовного дела. В действительности это не так. Положения ч. 11 ст. 140 УПК РФ не предусматривают никаких новых поводов к возбуждению уголовного дела. Они лишь ограничивают сферу применения поводов, уже закрепленных в ч. 1 ст. 140 УПК РФ, исключая из сферы ее применения уголовные дела о налоговых преступлениях, предусмотренных ст.ст. 198-1992 УК РФ.
Иначе говоря, с момента вступления в силу ч. 11 ст. 140 УПК РФ, заявление о преступлении, явка с повинной и постановление прокурора (предусмотренное п. 4 ч. 1 ст. 140 УПК РФ), по делам о налоговых преступлениях, предусмотренных ст.ст. 1981992 УК РФ, не являются поводами к возбуждению уголовного дела.
Следовательно и результаты оперативно-розыскной деятельности, которые ранее могли служить поводом (и основанием) к возбуждению уголовного дела (ч. 2 ст. 11 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»), также утратили значение повода к возбуждению уголовного дела по уголовным делам указанной категории. В результате, в какой-то мере потеряла смысл работа подразделений правоохранительных органов, которые специализируются на профилактике, выявлении и пресечении налоговых преступлений.
Помимо этого, утратили значение повода к возбуждению уголовного дела по делам указанной категории и материалы органов расследования, отражающие факт выявления налоговых преступлений в процессе расследования иных преступлений.
Что касается сообщения о совершенном или готовящемся преступлении (п. 3 ч. 1 ст. 140 УПК РФ), то оно, по-прежнему, является поводом к возбуждению уголовного дела по делам о преступлениях, предусмотренных ст.ст. 198-1992 УК РФ, но только в том случае, если данное сообщение поступает из налоговых органов.
Таким образом, дополнив ст. 140 УПК РФ частью 11, законодатель, с одной стороны, существенно понизил степень процессуально-правового воздействия на криминальную среду в сфере налоговой деятельности, а с другой, создал дополнительные условия для повышения уровня коррупционного воздействия2 на организацию деятельности налоговых органов, получивших своего рода
«монопольное» право инициировать рассмотрение вопроса о возбуждении уголовных дел о налоговых преступлениях.
Таким образом, положения ч. 11 ст. 140 УПК РФ не носят позитивного характера и не способствуют совершенствованию института возбуждения уголовного дела.
В целях решения данной проблемы необходимы иные изменения закона, т.е. такие преобразования процессуальных норм (определяющих поводы и основание к возбуждению уголовного дела), которые обусловлены объективными причинами.
Во-первых, тем, что поводам, перечисленным в ч. 1 ст. 140 УПК РФ (т.е. заявлению..., явке с повинной, сообщению..., постановлению прокурора.), данной нормой закона придается одно процессуально-правовое значение, а правоприменительной практикой — другое.
Согласно указанной норме закона перечисленные в ней «поводы» — это поводы для возбуждения уголовного дела, а в реальном уголовном судопроизводстве — это поводы лишь для рассмотрения вопроса о возбуждении уголовного дела. Причем, в данном случае процессуально-правовая практика более точно отражает смысл и содержание той функции, которую на стадии возбуждения уголовного дела реально выполняет первичная информация об обстоятельствах происшедшего, т.е. «поводы», перечисленные в ч. 1 ст. 140 УПК РФ.
В подобной ситуации необходимо скорректировать соответствующие положения ст. 140 УПК РФ, то есть присутствующую в ней формулу «поводы для возбуждения уголовного дела» заменить более точной формулировкой «поводы для рассмотрения вопроса о возбуждении уголовного дела».
Во-вторых, следует уточнить формулировки п. 1 ч. 1 ст. 140 УПК РФ («заявления о преступлении») и п. 3 ч. 1 данной статьи («сообщение о совершенном или готовящемся преступлении...»), поскольку указание в них на «преступление» вступает в противоречие с положениями ч. 2 ст. 140 УПК РФ, согласно которой для возбуждения уголовного дела достаточно данных всего лишь о «признаках преступления», что более точно отражает суть процессуально-правовой ситуации, существующей в стадии возбуждения уголовного дела.
В-третьих, назрела объективная необходимость предоставить правоохранительным органам право
(и вменить им в обязанность) оперативно и без промедления реагировать процессуально-правовыми средствами (т.е. путем рассмотрения вопроса о возбуждении уголовного дела и совершения связанных с этим процессуальных действий, предусмотренных законом) на факт непосредственного обнаружения ими признаков преступления.
Еще раз подчеркнем, — реагировать именно процессуально-правовыми средствами (а не только организационно-техническими, административными и оперативно-розыскными) и, главное, реагировать немедленно, без проволочек, то есть не ожидая, когда по факту происшедшего последует заявление пострадавшего или сообщение третьего лица.
Оперативное реагирование подобного рода необходимо во многих ситуациях, реально существующих в деятельности правоохранительных органов, например, при непосредственном обнаружении ими трупа с признаками насильственной смерти; при террактах, поджогах, криминальных взрывах; при обнаружении бесхозяйного огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств и во многих других подобных случаях.
В этих целях самостоятельным поводом для рассмотрения вопроса о возбуждении уголовного дела (и, соответственно, для производства процессуальных действий, возможных на данном этапе уголовного судопроизводства) следует признать — «не-
посредственное обнаружение органом дознания, дознавателем, начальником подразделения дознания, следователем, руководителем следственного органа фактических данных, указывающих на признаки общественно-опасного деяния».
В-четвертых, учитывая, что «поводы», указанные в ч. 1 ст. 140 УПК РФ, и «основание», определяемое частью 2 данной статьи, имеют принципиально разное процессуально-правовое значение, содержание ст. 140 УПК РФ следовало бы рассредоточить по двум отдельным статьям Закона.
Одну из них — статью 140 УПК РФ — целесообразно посвятить лишь «поводам» и озаглавить «Поводы для рассмотрения вопроса о возбуждении уголовного дела», а другую, которой могла бы стать новая статья УПК РФ, например 1401 — следовало бы посвятить «основанию» и озаглавить «Основание для возбуждения уголовного дела».
Подобная дифференциация нормативно-правового материала и совершенствование его содержания (при котором нельзя не учесть потребностей практики и соответствующих рекомендаций науки) могли бы способствовать правильному пониманию и эффективному применению соответствующих норм Закона.
1 Утвержден Постановлением ВЦИК от 15 февраля 1923 г. // СУ РСФСР. 1923. № 7. Ст. 106.
2 О коррупциогенных факторах, выявляемых в положениях нормативных актов, См.: Власов И.С. Правовые акты: антикоррупционный анализ. М.: «Контракт», 2010. С. 81—109.
ЗАЩИТА ПРАВ И ЗАКОННЫХ ИНТЕРЕСОВ ЗАЯВИТЕЛЯ
ПРИ ПРИНЯТИИ РЕШЕНИЯ ОБ ОТКАЗЕ В ВОЗБУЖДЕНИИ
УГОЛОВНОГО ДЕЛА
Д.В. ШАРОВ
заместитель начальника кафедры уголовного процесса Московского университета МВД России,
кандидат юридических наук
Аннотация. В статье исследуется процедура отказа в возбуждении уголовного дела; рассматривается правовое положение заявителя при принятии решения об отказе в возбуждении уголовного дела; обосновываются предложения, направленные на более полную защиту его прав и законных интересов.
Ключевые слова: отказ в возбуждении уголовного дела, материалы проверки сообщения о преступлении, правовое положение заявителя, защита прав и законных интересов заявителя.
PROTECTION OF THE RIGHTS AND LEGITIMATE INTERESTS OF THE APPLICANT IN THE DECISION OF REFUSAL TO INITIATE THE CRIMINAL CASE
D.V SHAROV
Deputy Chief of the Department of Criminal Process at Moscow University of the Russian Interior Ministry,
candidate of jurisprudence
