CC BY
43"Культурная жизнь Юга России" 66 -
№ 2 (36), 2010
Лингвистика
Т. А. БУКИРЕВА
ПРОЦЕСС ФОРМИРОВАНИЯ СМЫСЛА: СЕМАНТИКА АНОМАЛИЙ
Статья посвящена анализу взаимодействия концептуальных полей «норма - аномалия» в речепроизводстве.
Ключевые слова: аномалия, норма, смысл, интерпретация, субъязык, языковая игра, речепроизводство.
Особенность аномалий в лингвистике, в отличие от естественных наук, связана с тем, что языковые правила, как и любые нормы, регулирующие человеческую деятельность, предусматривают возможность отступления от них - по недосмотру или с какими-то специальными целями: встретившееся в корпусе текста высказывание, нарушающее сформулированные лингвистом правила, может не вести к отмене этих правил как таковых.
В работах современных языковедов понятие «норма» неотделимо от понятия «ненормы», необходимость анализа которого давно признана многими исследователями (Л. В. Щерба, С. И. Ожегов, К. С. Горбачевич и др.) как способствующая раскрытию механизма речетворческих процессов, позволяющая более полно и точно осмыслить понятие нормы, помогающая решению проблем культуры речи.
Н. Д. Арутюнова подробно описывает структуру концептуальных полей нормы и антинормы. В их построение входят имена действия и результата действия. Придерживаясь этой схемы концептов поля нормы, автор предлагает следующую градацию характеристик:
- возможность / невозможность превращения отклонения в норму;
- градуированность / неградуированность отклонений;
- позитивность / негативность отклонений;
- престижность / непрестижность отклонений;
- сознательность / нечаянность отклонений (в сфере человеческих действий);
- наказуемость / ненаказуемость отклонений (в сфере поступков);
- опасность / безопасность нарушений нормы.
Очевидно, что поле нормы граничит, с одной
стороны, с концептами новшество, изобретение, преобразование, а с другой - дополнено маркирующими значениями:
- редкое, необычное, из ряда вон выходящее, выдающееся, уникальное, поразительное, обращающее на себя внимание, вызывающее;
- спорадическое, случайное, непредсказуемое и др.
К полю «антинормы» примыкает концепт устранение (ликвидация, исправление, налаживание, приведение в порядок, упорядочивание, восстановление и пр.). Ненормативное явление озадачивает; объяснить причину отступления от нормы часто означает свести ненормативное явление к норме или открыть нечто до этого не известное (напри-
мер, ввести в употребление новое слово). Одно из основных требований, предъявляемых говорящим к языку, - строгое соответствие формы и содержания. У говорящих есть четкое представление, что разные смыслы должны иметь разную форму; этот аспект закреплен представлениями о равновесии между формой и содержанием, о пропорциональности смысловых и формальных различий [1].
Современные исследователи полагают, что при определении аномалии как феномена, нарушающего какие-либо сформулированные правила или интуитивно ощущаемые закономерности, необходимо признать следующее отличие сферы естественных наук от гуманитарных. Естествоиспытатель, столкнувшись с событием, отклоняющимся от его гипотезы, стремится привести теорию и наблюдаемые события в соответствие друг с другом. Лингвист поступает иначе, поскольку различные способы непрямого использования языковых средств могут быть признаны видом семантических аномалий лишь в том случае, когда они не входят в число языковых конвенций. Языковые явления, понимание которых регулируется лингвоспецифическими правилами, и хотя бы частично конвенционализованные нельзя считать лингвистически аномальными.
Для успешного общения и правильного восприятия аномалии необходим одновременный анализ высказывания сразу на нескольких уровнях языка. Цель суждения может заключаться в том, чтобы избежать заблуждений, основанных на случайном, несуществующем сходстве, приводящем к абсурдному, неприемлемому значению. Если прагматическая неприемлемость апеллирует к социально принятым правилам речевого поведения (устройству общества), то семантическая - к опыту, эмпирическим знаниям об устройстве мира: несовместимы те значения, которые указывают на несовместимые свойства предмета. Иначе говоря, противоречиво такое высказывание, которое в принципе не может быть истинным в применении к опыту действительности.
Необходимо разграничение нарушения норм и в специальном общении, где «норма» соотносится с понятиями «точность», «замысел» (аномалии в специальных текстах существенно отличаются от аномалий в естественной речи: чем более четко социальная норма определяет границы области знания, тем точнее должен быть термин). Критерий точности, действующий в пределах социальной нормы, может меняться в том диапазо-
№ 2 (36), 2010
"Культурная жизнь Юга России"
не, в котором индивидуальные критерии приема информации могут регулироваться и учитываться ее отправителем.
Отбор нужного слова при формировании высказывания естествен для процесса речеобразо-вания. Нормальное протекание этого процесса не вызывает затруднений у говорящих и слушающих; лишь в случае той или иной ошибки наступает пауза. Все виды отклонений в коммуникативном акте указывают на наличие в языке механизма, аналогичного сопоставлению регулярной модели с создаваемой речевой структурой. Связи между ошибочными и правильными единицами могут основываться на свободных ассоциациях, на фонолого-семантических признаках и др.
Сегодня исследователи связывают с лингвистической нормой в специальных текстах и понятие соответствия. Высказывание, отвечающее критерию соответствия, должно позволить реципиенту точно локализовать сферу знания, к которой относится предмет обсуждения, а также как можно эффективнее достигнуть цели. Любое нарушение лингвистической нормы в данном случае - сдвиг в сторону искусственных языков, ограниченных функционально и, поскольку они созданы сознательно, «подведомственных» только социальным нормам. Лингвистическая норма допускает отклонение (в минимальных количествах) для подсистем с ограниченными функциями. В системе, которая должна обеспечить внутреннюю, текстовую, ситуационную и обстоятельственную референцию, имеется значительный диапазон для экономии референции внутри социальной нормы, обусловливающей каждый субъязык. Отличие способов установки референции (общих, специфических, индивидуальных) заключается в различных средствах устранения двусмысленности, которые в некоторых областях, где референции согласованы, могут стать избыточными. Следовательно, точность и избыточность можно модифицировать в пределах социальной нормы каждого субъязыка, чтобы препятствовать различным типам помех. Правила соответствия в значительной степени обусловлены текстовой формой, а в естественной речи присутствует большая гибкость. Соответствие, несмотря на его неуловимую природу, - наиболее часто используемый критерий оценки специального общения; он применяется не только для разрешения конфликтов между требованиями экономии и точности, которые иногда противоречат друг другу, но также и для оценки очень специальных и ситуационно обусловленных сообщений (специальных речевых актов) [2].
В естественной речи аномалия как техника реализации коммуникативного намерения представляет собой одну из форм его воплощения. Ответ на вопрос, случаен ли такой выбор говорящим, обычно бывает отрицательным. В свою очередь, закономерен и следующий вопрос: что побудило автора сделать выбор в пользу аномалии? Если принять во внимание некую обязательность появления аномалии в определенных коммуникативных событиях, то следует признать за ней статус конвенциональ-
ности. Если же аномалия реализуется при одинаковых дискурсивных условиях наряду с нормой, то причина выбора должна быть прямо связана с личностью автора. Вполне возможно выявить некоторую зависимость между склонностью к языковой игре как «аномалии личности» и специфическими особенностями субъекта.
Отступление от нормы, считает Н. Д. Арутюнова, может быть маркировано отрицанием в предложениях, вводимых показателем ирреальности: как будто, как если бы, или содержать контрас-тивное отрицание в предложениях таксономической предикации. В обоих случаях для выявления аномалии отрицается истинная или общепринятая категоризация объекта. Смысл отрицания сводится к указанию на то, что принадлежность к данному классу по традиционным представлениям должна соответствовать иным следствиям (иной модели поведения) сравнительно с тем, что имеет место в действительности. Отрицание используется в сообщениях об аномалиях в условиях неиндикативных видов модальности и контраста. Основные же функции отрицательных высказываний в аномальных ситуациях состоят в том, что они выражают реакцию на непорядок в мыслях, мнениях, представлениях и сигнализируют о несоответствии ожидаемого действительному. Нарушение порядка обозначается отрицательным высказыванием, которое реагирует либо на содержащиеся в явном или неявном подтексте аномалии (прежде всего на нарушение правил истинности), либо на неосуществленность замысла. Поскольку в обыденной речи аномалии - явление нередкое, то без умения выявить цель их употребления (и тем или иным способом при необходимости интерпретировать) оказывается невозможным понимание всех оттенков значения.
С этих позиций Т. В. Булыгина и А. Г. Шмелев различают два типа семантически аномальных высказываний:
- высказывания, которые должны получить семантически стандартную интерпретацию (возможно, с потерей образности и силы) в результате редукции;
- высказывания, которые не могут быть сведены к стандартной семантике и привлекают внимание к самому нарушаемому правилу [3].
В первом случае текст приемлем для адресата, поскольку человек обладает семантической компетенцией - способностью не только понимать, но и интерпретировать речевые произведения. Интерпретативная компетенция определяется владением (в большей степени интуитивным) правилами преобразования отклоняющихся смыслов в нормативные. В случаях непреднамеренной аномалии можно говорить о парафазии или ляпсусе. Ляпсус рассматривается как проявление скрытого психологического конфликта, привлекавшего внимание многих исследователей, в том числе З. Фрейда. В отличие от ляпсуса, парафазия нормальной речи объясняется не психопатологическими, а чисто лингвистическими причинами: изменением наименования. В. Г. Гак отмечает, что причина отклонения от нормы в данном случае может быть различ-
"Культурная жизнь Юга России" № 2 (36), 2010
68 -
ной: невежество говорящего, его психологическое состояние в момент речи, неумение пользоваться родным языком. Сознательное нарушение семантических правил исследователь также относит к парафазии в нормальной речи. Факт наличия таких речевых ошибок, по всей видимости, тесно связан с проблемой выбора; ошибка происходит из-за сбоя в механизме поиска нужной единицы номинации в ментальном лексиконе говорящего.
Поскольку в обыденной речи люди далеко не всегда справляются с задачей поиска нужной единицы при продуцировании речи, встает вопрос о формах хранения информации во внутреннем лексиконе. Человек не всегда извлекает необходимые ему лексические средства из памяти в готовом виде - это нереально при словарном запасе 150250 тыс. единиц. Следовательно, он полагается на знание правил конструирования слов по существующим моделям и образцам, что создает почву для индивидуального словообразования, которое ведет к появлению инноваций различного характера, сдерживаемых только рамками фантазии говорящего. Разного рода оговорки и описки служат подтверждением справедливости этого постулата.
Наряду с высказываниями, которые аномальны при буквальном осмыслении, но сводимы к стандартной семантике, выделяется группа семантических аномалий, цель которых - привлечь внимание к нарушаемому правилу, достигая тем самым комического или иного эффекта. Приемлемость явно аномальных высказываний зависит от прагматической компетенции человека (его способности разбираться в моделях речевого поведения и идентифицировать их в каждом частном проявлении - контексте). Отдельные элементы факту-ального и концептуального уровня текста обычно, в соответствии с установкой автора, относят в подтекст, в сферу имплицитных смыслов.
Л. А. Голякова указывает, что подтекст, будучи имлицитным, реализуется благодаря способности единиц языка приращивать смысл во взаимодействии с «пресуппозиционной емкостью» сознания реципиентов [4]. Нарушение нормы в таком случае выступает одним из принципов функционирования языка в тексте. Наиболее частыми приемами создания подтекста являются соположение семантически не совместимых или избыточных языковых единиц лингвистического контекста, дистантная реализация значения языкового знака, аллюзия, ритмическая организация текста, взаимодействие фактуальной информации определенного контекста с фоновыми знаниями интерпретатора и др.
При описании одного и того же отрезка экстралингвистической действительности могут быть использованы языковые единицы, которые, будучи изъятыми из контекста, оказываются далекими и даже противоположными по значению. Исследование такого рода семантических аномалий имеет первостепенную практическую значимость: поскольку в основу наименования одного явления действительности могут быть положены различные признаки денотата, существует необходимость в изучении закономерностей отбора при-
знаков. Это позволяет объяснить семантическую структуру высказываний, формируемых в текстах.
В художественном тексте аномалия функционирует иначе: содержание обладает явностью (поэтому его легко воспроизвести), в отличие от смысла. По наблюдениям Е. А. Земской, осознанное отступление от нормы является признаком особого внимания говорящего к форме речи, результатом стремления испытать самому и вызвать у собеседника при помощи этой формы эстетическое чувство, так называемую «эстетизированную эмоцию», воспринимаемую как доминанта смысла [5]. Л. А. Исаева считает видоизменения языковых единиц разных уровней наиболее распространенным средством выражения имплицитных смыслов в художественном тексте. Под видоизменением она понимает варьирование лексической единицы, которое не приводит к образованию новой модели. Наличие подобного видоизменения и есть знак, активизирующий внимание читателя к данной единице и сигнализирующий о дополнительной информации. Таковы различные случаи развития контекстуальных значений слова, сохранение синкретизма лексических и синтаксических значений конструкций различных уровней, окказиональное словообразование, авторская пунктуация и др. [6].
Поскольку регулярные единицы различных уровней явно приспособлены для выражения тех или иных значений и понимание их представителями данной языковой культуры не требует дополнительного декодирования, то для направленности на восприятие скрытого смысла текста автор должен использовать особые, специфические знаки, не являющиеся частью лексической или грамматической системы языка. Когнитивное понимание, обращенное на содержание, «замирает» в содержательном знании; при встрече с необычно поданными смыслами как одна из рефлексий сознания возникает переживание, не поддающееся вербальному обозначению. Это создает еще одно поле для текстопостроения и текстовоспри-ятия - игровое.
Конфликт между установками говорящего и достигаемым эффектом не столь редок (это связано с творческими способностями участников коммуникативной ситуации, с их настроением, готовностью воспринять игровые моменты, иронию, шутку). Иными словами, установка на комический эффект не всегда бывает реализована удачно. Более того, Е. В. Падучева полагает, что высказывание (например, каламбурное), допускающее два или несколько осмыслений, которые все «имеются в виду» (в особенности далеких между собой трактовок), следует признать семантически аномальным. Назначение такого выказывания состоит не в том, чтобы выразить какой-либо из его смыслов, а в том, чтобы обратить внимание слушающего на игру смыслов друг с другом [7], следовательно, наличие только «игрового смысла» семантически аномально. Цель говорящего в этом случае - сознательно реализовать установку на комический эффект, доказательством служит «информативная пустота» сообщения.
№ 2 (36), 2010
"Культурная жизнь Юга России" ^д
Для дифференциации задач речепроизводства Ю. Д. Апресян предложил шестизначную шкалу измерения степени языковой неправильности: правильно (+), допустимо (-), сомнительно (?), очень сомнительно (??), неправильно (*), грубо неправильно (**) - и поместил языковую игру, сопровождаемую некоторой необычностью, несущественными отклонениями от нормы, в той части шкалы, которая соответствует значениям «допустимо» [8].
Можно рассматривать возникновение аномалий несколько шире - как способ самовыражения личности средствами языка; тип поведения, при котором говорящий демонстрирует индивидуальный стиль речи, следуя принятым в конкретном языковом коллективе правилам и объективируя в словесной форме свой внутренний мир. В этом случае в поле исследования войдут не только явления красноречия, но и косноязычия, а также все возможные промежуточные случаи - весь спектр проявления языковой компетенции. Авторское лингвокреативное мышление использует потенциальные возможности, производит творческие преобразования: языковые единицы любых уровней подвергаются изменению узуально закрепленных норм.
Соединение потенциальных возможностей языковой системы с языковыми способностями и вкусом говорящего пополняет речь средствами, производящими в конкретной ситуации вполне определенный эстетический эффект. Это дает материал для изучения тех начал в человеке, которые позволяют быть участником тонкой интел-
лектуальной игры, направленной на индивидуальное словотворчество.
Литература
1. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М., 1998.
2. Букирева Т. А. Лексико-семантический аспект аномальности языковой игры как способа самовыражения языковой личности // Текст. Дискурс. Коммуникация. Краснодар, 2003. С. 236-247; Гак В. З. Языковые преобразования. М., 1998; Нухов С. Ж. Языковая игра в словообразовании (на материале лексики английского языка): автореф. дис. ... д-ра филол. наук. М., 1997.
3. Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира: на материале русской прагматики. М., 1997.
4. Голякова Л. А. Подтекст как комплексная проблема // Филология на рубеже XX и XXI веков: тез. междунар. конф. Пермь, 1996. С. 186-187.
5. Земская Е. А. Словообразование как деятельность. М., 1992.
6. Исаева Л. А. Авторская пунктуация в системе средств выражения имплицитных смыслов художественного текста // Лингвистика текста: тез. докл. всерос. науч. конф. Пятигорск, 2000. С. 96-98.
7. Земская Е. А., Китайгородская М. В., Розанова Н. Н. Языковая игра // Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. М., 1983. С. 172-214.
8. Апресян Ю. Д. Языковые аномалии: типы и функции // Филологические исследования: сб. памяти акад. Г. В. Степанова. М.; Л., 1990. С. 51.
T. A. BUKIREVA. THE PROCESS OF MEANING FORMATION: SEMANTICS OF ANOMALIES
The article is dedicated to the analysis of the interaction between the conceptual fields «norm - anomaly» in speech production.
Key words: anomaly, norm, meaning, interpretation, sublanguage, language-game, speech production.
П. А. ЛЕКОВА, с. З. ИБРАГИМОВА
ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЙ КАЛАМБУР В РУССКОЯЗЫЧНЫХ ЕЖЕНЕДЕЛЬНИКАХ ДАГЕСТАНА
В статье рассматривается игровое использование фразеологических единиц в газетном заголовке как средство оценки описываемой в тексте ситуации.
Ключевые слова: языковая игра, фразеологический каламбур, русскоязычная пресса Дагестана.
Как известно, язык СМИ со времен перестройки претерпел изменения, которые принято называть демократизацией и либерализацией. На смену идеологизированному, догматическому, официальному характеру изложения пришел новый стиль, в котором доминирует возможность выражать какую-либо позицию и привлекать читателя к совместному, чаще критическому, осмыслению того или иного факта. Отказ от стереотипов и шаблонов влечет за собой свободу выбора языко-
вых средств и даже манипуляцию сознанием адресата. Если раньше СМИ выступали поставщиком информации, а читатели ее потребителем, то сегодня можно говорить о своеобразном равенстве между адресатом и адресантом в медийном пространстве.
Арсенал используемых журналистами лингвистических механизмов велик. Язык СМИ демонстрирует самые разнообразные приемы, направленные на «захват» внимания читателя:
