CC BY
38
УДК 93(470)«19»/«20» ББК 63.3(2) 521
С.И. БОЙКО
ПРОТИВОСТОЯНИЕ КАЗАНСКОГО ГУБЕРНСКОГО ЖАНДАРМСКОГО УПРАВЛЕНИЯ И УЧАЩЕЙСЯ МОЛОДЕЖИ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКОВ
Ключевые слова: студенческая и учащаяся молодежь, Казанское губернское жандармское управление, нелегальные издания, политическая неблагонадежность, политические кружки.
На основе анализа документальных материалов, выявленных в Государственном архиве Российской Федерации и Национальном архиве Республики Татарстан, рассматривается деятельность губернских жандармов по пресечению антиправительственных выступлений учащейся и студенческой молодежи г. Казань.
S. BOYKO
THE OPPOSITION OF KAZAN PROVINCIAL GENDARME ADMINISTRATION AND STUDYING YOUTH IN THE LATE XIXth - EARLY XXth CENTURIES
Key words: students and pupils, Kazan provincial gendarme administration, illegal publications, the political unreliability, political groups.
Based on the analysis of documentary material found in the State archive of the Russian Federation and the National archive of the Republic of Tatarstan, the activities of the provincial gendarmes on suppression of anti-government speeches of students' youth of Kazan.
В конце XIX в. наиболее восприимчивой к идеям социального равенства, решительного переустройства существующего порядка, которые пропагандировались идеями социал-демократии, оставалась молодежь. Она откликалась на различные события, имевшие политический характер. Распространение подобных новостей шло разными путями, как легальными, так и запрещенными. Следует отметить, что в Казанской губернии ситуация в начале 1BB0-K гг. оставалась относительно спокойной. Так, из «Обзора дознаний по делам о государственных преступлениях, производившихся в жандармских управлениях империи, за время с 1 июля по 1 октября 1BB1 г.» следует, что в губернии всего производилось 5 дел на 7 чел., в том числе по ст. 246 Уложения о наказаниях (оскорбление императора и его семьи) - 2 дела на 2 чел. В следующем обзоре (с 1 октября 1BB1 г. по 1 января 1BB2 г.) отмечены связи казанских студентов с московскими и санкт-петербургскими революционерами. В ходе обысков в ночь с 26 на 27 декабря 1BB1 г. в Казани были обнаружены революционные воззвания, программы революционной деятельности, книга «Парижская коммуна» и др. В 1BB3 г. Казань не упоминается в обзоре по важнейшим дознаниям в стране [4. Д. 4. Л. 37-38об.].
В дальнейшем уровень напряженности работы жандармских чинов менялся в зависимости от активности лиц, пытавшихся противостоять режиму. В 1BBB-1BB9 гг. небольшая группа казанских студентов организовала кружок, которым руководил Н.Е. Федосеев, но он очень скоро был ликвидирован жандармами, а его руководитель в июле 1BB9 г. арестован. В ^90-е гг. в Казани были организованы и действовали кружки, в которых активную роль играли А.М. Стопани, С.И. Потехин, К.К. Газенбуш и др.
В обзоре важнейших дознаний, производившихся в жандармских управлениях за 1B91 г., дана общая оценка обстановки по империи [4. Д. 4. Л. 34]. В документе отмечено, что сравнительно с предыдущими годами обстановка спокойная, и в числе возникших политических дознаний нет ни одного, которое бы свидетельствовало о серьезных попытках выступлений против существующего строя [4. Д. 4. Л. 2]. Но в то же время руководители Корпуса жандармов подчеркивают, что изложенные причины спокойной ситуации имеют преимущественно в р е м е н н о е (разрядка документа. - С.Б) значение, поэтому бдительность нельзя ослаблять и пока в молодежи замечается стремление к кружковой, на
политической «подкладке», жизни, до тех пор возможны всякие вспышки, определить силу коих чрезвычайно трудно [4. Д. 4. Л. 2]. Применительно к Казани отмечено, что осенью 1891 г. в городе появился первый номер гектографированного журнала, посвященного изучению вопроса общественной и студенческой жизни. В конце ноября появился второй номер того же журнала. К тому времени негласным расследованием было установлено, что журнал издается бывшим студентом Казанского университета К. Кобелевым, домашним учителем А. Матовым, студентами университета С. Шварцманом, К. Остряниным, В. Печаталь-щиковым, Г. Петровым, студентом Казанской духовной академии (далее - КДА) С. Суворовым и др. Гектографирование проводилось на квартире Кобелева при ближайшем участии Матова и Острянина, остальные составляли статьи и переписывали их [4. Д. 4. Л. 5]. Содержание журнала № 2 более резкое и даже с некоторым оттенком террористического направления, что послужило поводом к аресту названных лиц и производству обысков. На чердаке квартиры Кобелева и у Матова найдены оборудование для печати и различная нелегальная литература.
Из данных дознания явствует, что, несмотря на меры, принятые по отношению к членам кружка, существовавшего в Казани в 1889 г. (дело Федосеева и др.), в следующем учебном году (1890/91) вновь образовался по инициативе студента Казанского университета Л. Карташева [5. С. 229] кружок для пропаганды среди учащейся молодежи противоправных идей [4. Д. 34. Л. 68]. Кружок собирал средства на издание нелегальных брошюр сначала на гектографе, затем предполагалось приобрести типографский станок. Значительное количество шрифта и типографских принадлежностей было добыто Карташевым и увезено на хутор, принадлежащий его матери в Лаишевский уезд, где он провел лето 1891 г. и там же при помощи товарищей отпечатал брошюру «Кто чем промышляет» для распространения среди рабочих - о тяжелом положении рабочих, их эксплуатации. При обыске на хуторе в одной из комнат найдены столы со следами типографской краски, часть шрифта и обрывок листа одной из страниц брошюры. По возвращении с каникул Карташев перешел в Киевский университет, поддерживал старые связи, а руководство к печатанию брошюр перешло к Суворову и Кобе-леву. Студенты Печатальщиков и Острянин, признавшие свое участие в печатании брошюр, показали, что переписывали рукописи и др. [4. Д. 34. Л. 6].
Кроме 15 дознаний по преступлениям, предусмотренным ст. 246-248 Уложения о наказаниях, в 1891 г. было произведено 2 дознания по делам о других государственных преступлениях. В списке обвиняемых по дознаниям, заслуживающим внимания, по одному делу числится 14 чел., по другому - 3. В основном это молодые люди (Кобелев К.И., 26 лет, сын священника, Вишневский Д.В., 19 лет, воспитывался в Чебоксарском духовном училище, затем в Казанской и Уфимской духовных семинариях; Карташев Л.В., 21 год, дворянин, студент Киевского университета, в 1890 г. окончил курс в Казанской гимназии, поступил в Казанский университет, откуда осенью 1891 г. перевелся в Киев) [4. Д. 34. Л. 44об.-46].
В обзоре важнейших дознаний за 1892 и 1893 гг. отмечалось, что, приступая к изложению проявлений деятельности кружков и лиц противоправительственного направления, следует указать, что некоторые дознания за 1892 г. дали столь обширный материал по количеству обвиняемых и вещественных доказательств, что могут быть окончены только в 1803 г., поэтому обзор для полноты делается сразу за два года. Отмечено, что по-прежнему деятельность основывается на кружковых началах, организуемых земляческими и другими студенческими организациями и выражается преимущественно в издании старой и новой революционной литературы. Несмотря на периодические аресты и привлечение виновных к ответственности, деятельность в этом направлении продолжается, и на место старых являются новые руководители, вовлекающие рабочих в «преступ-
ные» кружки. Существует подпольная типография незначительных размеров [4. Д. 34. Л. 68], которая успела в 1892-1893 г. выпустить ряд воззваний и небольшую брошюру.
В центре обзора важнейших дознаний, производившихся в жандармских управлениях империи в 1892 и 1893 гг. и относящихся к Казанской губернии, оказалась деятельность К. Острянина, который был арестован в конце 1891 г. и привлечен к дознанию по делу о казанских революционных кружках. В январе 1892 г. он был освобожден из-под стражи и сразу же посетил всех членов разных кружков, оставшихся на свободе. За это время его коллеги организовали своеобразный клуб для объединения «лучших членов всех организаций», куда сразу был принят и К. Острянин. По сведениям Казанского губернского жандармского управления (далее - КГЖУ), всего таковых оказалось около 50 человек. Острянин продолжал активную деятельность по сохранению и развитию контактов с революционно настроенными лицами из других губерний, получению и распространению запрещенной литературы и в конце сентября 1892 г. был еще раз арестован. По новому делу о казанских кружках КГЖУ арестовало в качестве обвиняемых 57 человек [4. Д. 34. Л. 119-121].
Пресечение печатания и распространения антиправительственной литературы стало одним из важнейших направлений деятельности жандармерии на длительное время. Начальник КГЖУ писал руководству Департамента полиции, что появление значительного количества прокламаций, распространяемых в уездах губернии, с одной стороны, и низкая эффективность в обнаружении распространителей - с другой, вселяют в последних уверенность в своей безнаказанности, а у местного населения формируются преувеличенные представления о силах революционных групп и слабости правительственной власти в борьбе с ними. В частности, он докладывал об активности распространителей прокламаций в начале 1903 г. в Ядринском и Царевококшайском уездах. С его точки зрения, это происходит из-за отсутствия жандармского надзора в данных уездах, поэтому он считал, что в Ядрине, Царевококшайске и Цивиль-ске необходимо организовать жандармские унтер-офицерские пункты в количестве двух человек [4. Д. 215. Л. 50, 50об.]. Некоторая часть изданий тиражировалась работниками легальных типографий. Так, например, 8 августа 1903 г. старший наборщик типографии Гросс в Казани обнаружил после ухода всех работников две рукописные тетради стихов и одно отпечатанное в данной типографии стихотворение. Сделали это другие наборщики [4. Д. 215. Л. 120]. Прокламации продолжали рассылаться по почте, расклеиваться, разбрасываться на улицах. Об этом свидетельствуют многочисленные донесения полицейских чинов на имя начальника КГЖУ [4. Д. 219. Л. 26, 27, 28, 44 и др.].
Стремясь противодействовать революционным настроениям учащейся и студенческой молодежи, руководство Департамента полиции понимало, что применение в ее отношении только карательных мер не может не вызвать озлобленности и противодействия. Рядом циркулярных указаний (27 сентября 1881 г. № 1615; 12 декабря 1882 г. № 3840; 5 сентября 1884 г. № 1900; 12 ноября 1885 г. № 2669) устанавливились порядок и условия возбуждения дознания по обвинению воспитанников средних учебных заведений в государственных преступлениях. Документами предусматривалось согласование этих действий с прокурорским надзором, но реально они нередко предпринимались после проведения ряда следственных мероприятий: допросов, обысков, арестов и т.д. Департамент полиции разъяснял в ноябре 1885 г., что даже в случае обнаружения политической неблагонадежности предварительно следует вести негласное наблюдение, собирать справки и пр. с тем, чтобы удостовериться в наличии поступков, свидетельствующих об обоснованности вины заподозренных учащихся [3. Д. 13. Л. 39-40]. Тем не менее наработанная практика не пре-
кращалась, о чем руководство напоминало местным губернским жандармским управлениям и по прошествии нескольких лет. В ноябре 1900 г. из Департамента полиции пришел очередной циркуляр о недопустимости случаев личного задержания учащихся, привлечения их к допросам без достаточных к тому оснований. Руководство напоминало, что такие факты лишь вносят излишнюю смуту в среду учащихся, а неосновательные обыски только возбуждают в их среде и обществе недоверие к действиям органов власти. К арестам, по мнению руководства Департамента полиции, следует прибегать лишь в случаях крайней необходимости и при наличии серьезных данных для обвинения их в государственных преступлениях и политической неблагонадежности. При вызове воспитанников в качестве свидетелей или обвиняемых на допросы нежелательно это делать в жандармском управлении, целесообразнее производить допросы в учебных заведениях, о чем заключать соглашения с учебным начальством [4. Д. 3. Л. 17]. Но реальные действия жандармских чинов и позднее подтверждали правоту руководителей Департамента полиции. В прокламации «К казанскому студенчеству», датированной 19 января 1904 г., ее авторы пишут: «Усматривание во всяком собрании учащейся молодежи чего-то политического и, как прямой вывод из этого, насильное врывание полиции в квартиры, обыски и развозка участников собрания под конвоем по домам. Наконец, гонение даже на проблески культурной работы (обыск в некрасовской библиотеке и закрытие аудитории при ней)» [4. Д. 218. Л. 4].
В отчете начальника КПЖУ Мочалова за 1901 г. отмечено, что антиправительственные выступления начались и там, где их не ожидали - в духовной семинарии, а затем и в духовной академии. По мнению жандармского руководителя, казанское студенчество - несамостоятельное, а поддерживает выступления в других городах, преимущественно в столицах. Их движение поддерживается политически неблагонадежными лицами, в том числе некоторыми профессорами Казанского университета. Большую роль играют также студенты - «активные рецидивисты», т.е. отчисленные из других вузов за причастность к беспорядкам. В разжигании беспорядков начальник жандармского управления обвинял и евреев, принятых в университет сверх квоты с разрешения Министерства просвещения [1. Д. 78. Л. 2-2об.].
В марте 1901 г. в стране прошли демонстрации студентов и рабочих против «Временных правил», предписывающих отдавать студентов в солдаты за причастность к революционным выступлениям. В результате столкновений в Петербурге, Москве и Харькове среди них были убитые и раненые. Студенчество Казани решило провести 11 марта панихиду об убитых и молебен об исцелении раненых товарищей. Начальник КПЖУ получил 10 марта донесение об намечаемых мероприятиях от казанского полицмейстера. Тот сообщал, что для привлечения в Воскресенскую церковь большого числа присутствующих инициаторы разбросали и расклеили в городе воззвания к интеллигенции и трудящимся с приглашением в церковь на молебен. В день проведения мероприятия часть студентов была арестована [1. Д. 78. Л. 3-4об.; Д. 148. Л. 2-2об., 17-17об.]. В течение всего года студенты Казани распространяли в городе антиправительственные воззвания, организовывали сходки.
Значительное беспокойство вызывала в КЖПУ организация в начале 1903/04 учебного года в Казани нелегального кружка, объединявшего в своих рядах учащихся нескольких средних учебных заведений. Его организаторами стали выпускник гимназии, чиновник П.Д. Львов и студент Казанского университета А.П. Бельский, выпускник одной из казанских гимназий, переведенный в нее из Симбирска за участие в «беспорядках» в 1902/03 учебном году [4. Д. 218. Л. 155]. В организации кружка большую роль сыграли члены такой же организации из Саратова, которые поступили в Казанский университет. По их же
примеру П.Д. Львов стал искать возможности для издания своего печатного органа (в Саратове выходил журнал «Проблески», в одном из номеров которого П.Д. Львов и А.Г. Бельский опубликовали свои статьи о положении учащихся в Казани). Первоначально ядро организации составляли учащиеся 2-й гимназии, земледельческого училища и ученицы Ксенинской (по имени великой княжны Ксении Александровны) гимназии. Ее члены ставили задачу заниматься самообразованием путем совместного чтения литературы социально-политического направления, а также готовить агитаторов для ведения пропаганды [2. C. 25]. С началом в январе 1904 г. русско-японской войны революционная деятельность в России оживилась. В Казани от имени «Соединенной группы учащихся средних учебных заведений города Казани» была выпущена антивоенная прокламация «К казанским студентам». Сотрудникам КГЖУ удалось выяснить, что воспроизведением прокламации занимался П.Д. Львов. 21 февраля 1904 г. КГЖУ произвело «ликвидацию» группы, был арестован ее участник Кох и произведен обыск у Львова. Но с началом нового учебного года, т.е. с сентября 1904 г., деятельность кружка возобновилась и была реально создана организация под названием «Соединенная группа учащихся средних учебных заведений». Жандармская агентура сообщала, что руководители кружка стремятся объединить не только организованные группы учащихся, но и те, которые существуют среди местного студенчества. По данным агентуры, данная работа пока окончательно не была проведена, поскольку в университете единой организации нет, а в ветеринарном институте существует «Касса взаимопомощи», но она пока решения не приняла. Начальник КГЖУ сообщал в Департамент полиции о ситуации с «Группой учащихся» и заверял вышестоящее руководство о принятии мер по дальнейшему изучению ее деятельности агентурным путем [4. Д. 218. Л. 156-158]. Качественно новый уровень противостояния в губернии, в первую очередь в Казани, начался с революционных событий 1905 г. В нем также заметную роль играла студенческая и учащаяся молодежь, уже имевшая опыт антиправительственной борьбы.
Литература и источники
1. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 102. Оп. 100 (1902).
2. Еникеев Э.А. Большевики и учащаяся молодежь (1905 - февраль 1917 гг.). Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1990.
3. Национальный архив Республики Татарстан (далее - НА РТ). Ф. 199. Оп. 1.
4. НА РТ. Ф. 199. Оп. 2.
5. Чувашская энциклопедия. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 2008. Т. 2.
References
1. Gosudarstvennyjy arkhiv Rossiyskoy Federatsii. Fond 102. Opis' 100 (1902) [The State Archive of the Russian Federation. Archives 102. Anagraph 100 (1902)].
2. Enikeev E.A. Bol'sheviki i uchashchayasya molodezh' (1905 - fevral' 1917 gg.) [The Bolsheviks and students (1905 - February, 1917)]. Kazan, Kazan University Publ., 1990.
3. Natsional'nyjy arkhiv Respubliki Tatarstan. Fond 199. Opis' 1 [The National Archives of the Tatar Republic. Archives 199. Anagraph 1].
4. Natsional'nyjy arkhiv Respubliki Tatarstan. Fond 199. Opis' 2 [The National Archives of the Tatar Republic. Archives 199. Anagraph 2].
5. Chuvashskaya entsiklopediya [The Chuvash book of references]. Cheboksary, Chuvash Publishing House, 2008, vol. 2.
БОЙКО СОФЬЯ ИВАНОВНА - кандидат исторических наук, ассистент кафедры теории и истории государства и права, Чебоксарский кооперативный институт, Россия, Чебоксары ([email protected]).
BOYKO SOFIA - candidate of historical sciences, assistant of Chair of Theory and History of State and Law, Cheboksary Cooperative Institute, Russia, Cheboksary.
