27является вопрос о соотношении статики и динамики языка, что подразумевает определенную динамичность синхронии и статичность диахронии, и о справедливости отождествления понятий статики и синхронии, динамики и диахронии. Большой вклад в рассмотрение данного вопроса внесли как видные отечественные лингвисты Л. В. Щерба, Г. О. Винокур, Е. Д. Поливанов и др., так и зарубежные ученые, в частности представители Пражского лингвистического кружка. Однако он все еще далек от разрешения.
Библиографический список
1. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию : пер. с нем. / общ. ред. Г. В. Рамишвили ; послесл. А. В. Гулыги и В. А. Звегинцева. М. : Прогресс, 2000. 400 с.
2. Леонтьев А. А. Язык, речь, речевая деятельность. М. : Просвещение, 1969. 214 с.
3. ПортновА. Н. Язык, мышление, сознание. Иваново : Иван. гос. ун-т, 1988. 91 с.
4. Постовалова В. И. Язык как деятельность. Опыт интерпретации концепции В. Гумбольдта. М. : Наука, 1982. 220 с.
5. Потебня А. А. Слово и миф. М. : Правда, 1989. 624 с.
6. Хомский Н. Картезианская лингвистика. Глава из истории рационалистической мысли : пер. с англ. / предисл. Б. П. Нарумова. М. : КомКнига, 2005. 232 с.
7. Щедровицкий Г. П. Исходные представления и категориальные средства теории деятельности // Г. П. Щедровицкий. Избранные труды. М. : Изд-во шк. культ. политики, 1995. 800 с.
ББК 60.024
М. Ю. Сорока
ПРОТИВОРЕЧИВЫЕ ПЛОДЫ РАЗВИТИЯ ТЕХНИКИ В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ СОВРЕМЕННОСТИ
Рассматриваются вопросы, связанные с проблемой влияния научно-технического прогресса на человеческую цивилизацию. Приводятся возможные последствия развития техники на самого человека и на общество в целом. Осуществляется анализ возможных путей выхода из создавшихся проблем научным сообществом. Постулируется собственное видение возможного пути изменения цивилизационного курса человеческого общества.
Ключевые слова: техника, цивилизация, наука, риски, природные ресурсы, общество, глобальные проблемы.
The article is devoted to questions related to the problem of scientific and technical progress influence on human civilization. Possible consequences of technological progress on a human being and on society in the whole are discussed. The academic community has been making a search for remedies in order to cope with the situation. The author postulates his own vision of possible ways of civilization course change of human society.
Key words: technology, civilization, science, risks, natural resources, society, global problems.
© Сорока М. Ю., 2016 2016. Вып. 3 (9). Филология. История. Философия •
Не подлежит сомнению то, что развитие науки и техники принесло человечеству множество благ. Победа над заболеваниями, облегчение условий труда и быта, освоение новых источников энергии — это ряд безусловных достижений и завоеваний человечества. Однако сегодня в глобальном мире не менее ясно осознается и ряд проблем, напрямую связанных с научно-технической модернизацией. Возросшие возможности потребления товаров и услуг сами по себе не дают человеку чувства осмысленности существования. Цели и средства поменялись местами. Человек оказался вовлечен в игру политических, идеологических, экономических стихий, в которой он служит лишь винтиком, средством достижения каких-то дегумани-зированных целей. Научно-технические знания как инструмент завоевания власти над окружающей средой выступают и средством для господства над самим человеком — манипулирования. В результате ничем не сдерживаемого разрушения человечеством природной среды резко возросла опасность глобальных катастроф.
Массивные изменения природной и социальной среды оказывают влияние на продолжающуюся эволюцию человека как биологического вида.
Существует своего рода глобальная технологическая, «инструментальная направленность современного мышления» [9, с. 36]. На это было указано в свое время таким проницательным критиком общества, как М. Хоркхаймер. Инструментальный разум занимается только средствами, только способами достижения целей, но он не обсуждает, каковы вообще эти цели сами по себе, каковы их смысл и ценность. Но на самом деле существует тесная зависимость средств и целей. Ведь с приобретением новых средств мы можем ставить себе и новые цели. Поэтому расширение инструментальной сферы обладает важным целеобразующим свойством.
Также имеет место своеобразная закономерность, состоящая в том, что чем более мощным является данное средство и чем более широк спектр того, чего можно достичь данным средством, тем интенсивнее оно трансформируется в самоцель. Иными словами, универсальность и мощность средства влечет его превращение в цель. Примером этому являются денежные отношения. В современном глобальном мире, будучи в идеале лишь средством регуляции экономических взаимоотношений, деньги становится средством достижения всех целей, т. е. обладание деньгами самими по себе становится самоцелью. Другим примером такой трансформации может служить настораживающая тенденция превращения компьютеризации в самоцель; одной из причин этого является универсальный характер возможностей, присущих компьютеру.
В итоге технические средства (или «техника»), разрастаясь и усложняясь, втягивают человека в особую игру, которая состоит в непрерывном наращивании и улучшении самих же инструментов, так что человек из пользователя превращается в обслуживающий персонал, а средства переходят из разряда вспомогательных вещей в статус самоценности. Например, незаметна та грань, за которой человек из пользователя компьютера превращается в его раба. Испытывая массивное давление всевозможной техники, человек в эпоху глобальной модернизации сам претерпевает существенные изменения. Изменяются его самосознание, горизонт целей, язык, образ жизни, этические интуиции и ценностная система.
У техники есть как положительные, так и отрицательные черты. Положительные — улучшение комфорта, отрицательные — пагубное воздействиие
на экологию и культуру (развитие средств общения, следствием которого является отсутствие необходимости непосредственного контакта).
Отношение к ней тоже двоякое. Это объясняется еще и тем, что усиленное развитие научно-технического прогресса не сопровождается таким же усиленным развитием культуры, т. е. на уровне культуры нет подобного роста.
Современный американский ученый Э. Тоффлер разработал концепцию «Третьей волны». Первая волна соответствует сельскохозяйственной революции, которая играла важнейшую роль в истории человечества на протяжении нескольких тысячелетий. Соответствующая эпохе индустриальной цивилизации Вторая волна возникла в XVII в. и вскоре «накрыла» собой весь мир. Однако, согласно Э. Тоффлеру, ее энергия постепенно ослабевает [8, с. 170]. Зародившаяся в основанной на предоставлении услуг и использовании информационных технологий послевоенной экономики Третья волна создает реальную угрозу индустриальной цивилизации, грозит уничтожить ее институты, методы и ценности. Именно к ней сейчас и переходит мир. Ее атрибут — информация. Информация общества чревата катаклизмами. Преображаются технология, политика, семья. Но зато рождается цивилизация будущего, которая во всех отношениях будет иной, мало похожей на наше сегодняшнее бытие. Э. Тоффлер утверждает, что именно анализ динамики, порождаемой противодействием движущих сил Второй и Третьей волн, поможет объяснить наиболее важные тенденции развития современного общества [8, с. 508].
Часто можно слышать, что техника и точные науки отрицательно влияют на мораль, что открытие атомной энергии и выход человека в космос преждевременны. Утверждают, будто технология сама по себе ведет к деградации культуры, наносит ущерб творчеству и производит лишь культурную дешевку. В наши дни успехи биологии породили бурные дискуссии о допустимости исследовательских работ по клонированию высших животных и человека, в которых проблема науки и технологии рассматривается с точки зрения этики и религиозной морали. Известный писатель и философ Станислав Лем опровергает эти взгляды, утверждая, что технологию следует признать «орудием достижения различных целей, выбор которых зависит от уровня развития цивилизации, общественного строя и которые подлежат моральным оценкам. Технология дает средства и орудия; хороший или дурной способ их употребления — это наша заслуга или наша вина» [4, с. 304]. Так, экологический кризис, поставивший человечество на грань катастрофы, вызван не столько научно-техническим прогрессом, сколько недостаточным распространением в обществе научных знаний и культуры в общем смысле этого слова. Поэтому сейчас много внимания уделяется гуманитарному образованию, гуманизации общества. Для человека одинаково важны и современные знания, и соответствующие им ответственность и мораль. С другой стороны, влияние науки на все сферы жизни стремительно растет. Необходимо признать, что на нашу жизнь, на судьбы цивилизации открытия ученых и технические достижения, с ними связанные, повлияли гораздо больше, чем все политические деятели прошлого.
На исходе ХХ в. западный мир пришел к разделению рационального, естественнонаучного и духовного (гуманитарного). Вопрос о ценности техники встал очень остро. С одной стороны, технические науки пользуются уважением, на них расходуются огромные средства, превозносятся сила человеческого разума и его возможности, обещают разные блага и комфорт,
на них уповают и надеются. В этом есть что-то от поклонения идолам, требующим жертв — человеческих жизней, но не в том романтическом смысле, когда ученый посвящает свою жизнь науке, а когда жертвами ее становятся люди, прямого отношения к ней не имеющие (жертвы постоянно совершенствуемого оружия, жертвы рискованных экспериментов, приводящих к авариям, катастрофам, нарушению экологического равновесия). Тогда общество приходит к другой крайности — желанию попрать своего идола — технику. Фейрабенд высказывался о том, что «достижения науки — нечто весьма призрачное» [10, с. 170]. В этом есть доля истины.
Никогда в истории будущее так не зависело от настоящего: человечество стало смертным и даже «внезапно смертным». Коллективное самоубийство человечества стало реальной возможностью (в результате оплошности или злого умысла). В то же время никогда в истории человечество не располагало и столь мощными средствами защиты от катастроф, а также столь глубокой перспективой развития. И то и другое стало возможным благодаря науке.
Таким образом, научно-техническая модернизация оказывается далеко зашедшим глобальным процессом, полный смысл и результаты которого мы не можем даже представить. Ясно по крайней мере то, что в соотношении вреда и пользы человечество уже перешло некую критическую отметку [5].
Технический прогресс характеризуется беспрецедентным нарастанием разнообразных рисков. Известный немецкий социолог Ульрих Бек говорит, что сегодняшняя модернизация есть продолжение того общего социального обновления, которое идет с начала Нового времени. Однако теперь она вступила в некую новую фазу — в «другой модерн» [1]. Эту фазу можно назвать «общество риска» [1], при ней «развитое общество озабочено преимущественно не распределением благ — классическим вопросом социальной жизни прошлых эпох — а наоборот, распределением рисков» [1, с. 102].
В своем широком социологическом анализе Бек демонстрирует, что глобальное повышение риска становится существенной чертой современности или глобального мира. Сложные модернизационные процессы ведут к постоянному росту всевозможных угроз, причем, как показывает Бек, современные социальные институты (право, рыночная экономика и др.) оказываются по большей части бессильными против возникновения все новых и новых рисков. Более того, «они только поддерживают их узаконенное производство» [1, с. 80]. Поэтому борьба с риском как с фундаментальной проблемой, которая всех затрагивает и объединяет, должна стать полем широкой кооперации и сотрудничества технических наук, властей, общественности.
Не следует считать, что нас может спасти только наука. Глобальная проблематика не только (и не столько) сугубо научно-исследовательского плана. Она имеет характер социально-цивилизационный в широком смысле.
Помимо собственно научно-теоретической деятельности по разработке стратегий решения глобальных проблем, на ученых лежит ответственность и как на представителях общественности, которые по роду своей профессии обладают специальными знаниями в важнейших научных областях, касающихся глобальной проблематики. Многие ученые сегодня активно выступают с широким обсуждением актуальных проблем, привлекают внимание политиков, руководителей, общества в целом. Их реальный вклад состоит в проведении экспертиз и консультаций, составлении прогнозов, оценке тенденций и выдвижении предупреждений, разработке реальных программ. Ученые
должны максимально содействовать созданию благоприятного социально-политического контекста обсуждения и решения этих проблем.
Образцом подобного рода деятельности может служить работа Римского клуба. Это международная организация, в составе которой ученые, политические и общественные деятели. Она была создана в 1968 г. по инициативе Аурелио Печчеи, итальянского бизнесмена и экономиста.
На рубеже 60—70-х гг. А. Печчеи и его единомышленники поставили задачу добиться изменения в настроениях общественности, переломить равнодушное отношение, которое проявляет общество к глобальной проблематике. Для этого они обратились к необычной по тем временам теме — к социальному прогнозированию методом математического моделирования. Использовав работы Дж. Форрестера по динамике мирового развития и придав им яркий, в некотором смысле даже рекламный облик, ученые Римского клуба под руководством Д. Медоуза опубликовали подобранные материалы в виде доклада «Пределы роста», который вызвал бурную реакцию общественности. С этого времени понятие пределов роста стало очень популярным.
Смысл концепции Форрестера — Медоуза состоял в утверждении тезиса о конечности существования индустриально ориентированной цивилизации. Идеология неограниченного роста материального благополучия является мифом. Сохранение тех глобальных (промышленных, экологических, демографических) тенденций, которые сложились к началу 70-х гг., должно было, как показывали компьютерные модели обозримого будущего, привести к резко негативным последствиям уже в начале третьего тысячелетия. «Загрязнение окружающей среды, истощение природных ресурсов, рост народонаселения достигнут критического предела, дальше которого начнутся мировые катастрофы» [5, с. 15]. С осознания катастрофичности избранного индустриальными странами пути развития и началось оживленное становление глобальной проблематики.
Деятельность Римского клуба существенно повлияла на оформление глобалистики и активизировала усилия общественности по решению глобальных проблем. То, что пессимистические прогнозы первых докладов Римского клуба не оправдались, несомненно, не в последнюю очередь вызвано деятельностью самого Римского клуба. Сегодня эта общественная организация включает представителей более 50 стран мира. Она продолжает активно работать, проводя информационные кампании, собирая конференции, анализируя проблемы различных регионов мира, проводя экспертизы и разрабатывая программы действий.
По инициативе Римского клуба осуществлен ряд исследовательских проектов, результаты которых, представленные в виде докладов, неизменно вызывают интерес и приобретают широкую известность. Назовем такие, как «Цели для человечества» (Э. Ласло, 1977), «Нет пределов обучению» (Дж. Боткин, М. Малица, М. Эльманджра, 1977), «Микроэлектроника и общество» (Г. Фридрихе, А. Шафф, 1982), «Фактор 4: в два раза больше богатства из половины ресурсов» (Э. фон Вайцзеккер, А. и X. Ловинсы, 1997).
Но, к сожалению, то, что делается сегодня Римским клубом и другими общественными организациями, крайне недостаточно по сравнению с масштабами глобальной кризисной ситуации, требующей максимальной активизации усилий общества. Для решения глобальных проблем по определению необходимо объединение вокруг общей цели ученых, интеллектуалов, политиков, представителей самых разных областей человеческой деятельности
и жителей различных регионов. Речь идет о выработке и реализации интегральной стратегии развития человечества, которая, в свою очередь, требует единого конструктивного настроя в международных политических, экономических и социальных отношениях.
Разработка средств для проведения широких экономических, социальных, политических мероприятий должна разворачиваться в общем контексте поиска и обоснования новых ценностей мировой цивилизационной системы. Антисциентистское движение, набирающее сегодня силу среди широких слоев общества, нацелено в своем критическом пафосе против односторонней, ориентированной на безудержный рост производства научно-технической модернизации. Однако крайности антисциентизма, нападающего на науку вообще, не могут служить мировоззренческой альтернативой засилью инструментального разума. Для выхода из кризисной ситуации следует искать более взвешенный и гармоничный подход, который одновременно будет опираться на потенциал самой же науки и осознавать ограниченности и опасности неконтролируемой модернизации.
Важнейшим регулятивом для нового типа цивилизационного развития должно стать понимание пределов человеческих возможностей, признание того, что общество не только не может сколько-нибудь полно спланировать собственную среду обитания, но и должно принимать как факт бесконечно превосходящую возможности нашего познания сложность биосферы как единой планетарной системы, включающей и жизнь, и связанные с ней процессы неорганической природы.
Большую роль в этом осознании единства планетарных процессов сыграло учение В. И. Вернадского. При этом деятельность человека ученый поместил внутрь общей системы биосферы и рассматривал ее как новое состояние глобального единства — единство, в котором присутствует человеческий разум, т. е. ноосфера [2]. Идеи Вернадского заставляют нас задумываться о ценностных основаниях современной цивилизации и разрабатывать пути разумного включения человека в циклы планетарной жизнедеятельности.
В отечественной литературе разрабатывается понятие техногенной цивилизации как о сложившемся в последние столетия особом динамичном типе общества [7]. Эта цивилизация нацелена на неограниченное освоение ресурсов, преобразование окружающей среды и в конечном счете создание некоей искусственной, техногенной среды обитания. Однако такой цивилиза-ционный проект саморазрушителен, и уже сейчас последствия этой неконтролируемой деятельности становятся все более очевидными (как, например, проблема глобального потепления).
В поисках перспективных мировоззренческих оснований пытаются обращаться к моделям других культур, ориентированных не на безграничный рост, а на поддержание гармонии человека и среды его обитания. Это, например, модель так называемых традиционных обществ (Китай, Индия и др.), которые опираются на ценностные системы, поддерживающие стабильные, консервативные отношения человека и природы. Конечно, современный разбег цивилизации не может быть остановлен с последующим выстраиванием некоего псевдотрадиционного общества. Но речь может и должна идти о коррекции современного цивилизационного курса.
Считаю, что одним из возможных ориентиров такой коррекции может служить понятие коэволюции, предложенное Н. Н. Моисеевым для обозначения такого способа развития общества, который, в отличие от общества
с неограниченными техногенно-модернизационными тенденциями, включает в себя и определенную стабилизационную составляющую. Тогда «развитие общества становится стратегически сбалансированным, согласованным с объективными законами развития биосферы» [6, с. 149].
О возможных путях изменения цивилизационного курса сегодня больше говорится в контексте желаемого, чем реального. Необходимо выработать новое коэволюционное сознание и стараться действовать так, как говорил известный немецкий философ Г. Йонас: «Действуй так, чтобы последствия твоих действий были совместимы с поддержанием подлинно человеческой жизни на Земле» [3, с. 58]. Какие бы высокие технологии мы ни вводили и ни использовали, мы обязаны исходить из очевидного и безусловного требования: человеческая жизнь на Земле должна продолжаться.
Коэволюционно ориентированные стратегии хозяйствования и развития — новый тип мышления. Конечно, выработка и внедрение таких стратегий в мировом масштабе потребуют значительных усилий. Но, по всей видимости, это единственный разумный путь реформирования нынешних способов хозяйствования. У человечества нет иного выбора: либо разрешить противоречия техники в контексте глобальных проблем современности, либо прийти к завершению своего существования.
Библиографический список
1. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М. : Прогресс-Традиция, 2000. 384 с.
2. Вернадский В. И. Биосфера и ноосфера. М. : Айрис-пресс, 2004. 576 с.
3. Йонас Г. Принцип ответственности. М. : Айрис-пресс, 2004. 477 с.
4. Лем С. Сумма технологии М. : АСТ, 2012. 640 с.
5. Медоуз Д., Рандерс Й., Медоуз Д. Пределы роста. 30 лет спустя : пер. с англ. М. : Академкнига, 2007. 342 с.
6. Моисеев Н. Н., Александров В. В., Тарко А. М. Человек и биосфера. М. : Наука, 1985. 272 с.
7. Степин В. С., Кузнецова Л. Ф. Научная картина мира в культуре техногенной цивилизации. М. : ИФРАН, 1994. 274 с.
8. Тоффлер Э. Третья волна. М. : АСТ, 2009. 800 с.
9. Хоркхаймер М. Затмение разума. К критике инструментального разума / пер. с англ. А. А. Юдина ; предисл. В. Ю. Кузнецова ; науч. ред. В. Ю. Кузнецов. М. : Канон+, 2011. 224 с.
10. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М. : Прогресс, 1986. 543 с.
