Научная статья на тему 'Противоречивые модели библейского идеала формы государственного правления'

Противоречивые модели библейского идеала формы государственного правления Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

CC BY
479
84
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
МОНАРХИЯ / MONARCHY / АНАРХИЯ / ANARCHY / ГОСУДАРСТВО / STATE / ПРАВО / LAW / БИБЛИЯ / BIBLE

Аннотация научной статьи по философии, этике, религиоведению, автор научной работы — Серегин Андрей Викторович

Статья посвящена анализу библейского идеала верховной власти в государстве. Автор приходит к выводу, что Евангелие закрепляет анархический проект построения общества, а Ветхий Завет оправдывает монархическое правление.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

CONTRADICTORY BIBLICAL MODEL OF THE IDEAL FORM OF GOVERNMENT

The article is devoted to analysis of the biblical ideal of Supreme power in the state. The author comes to the conclusion that the gospel establishes the anarchist project of building a society, and the old Testament justifies monarchical rule.

Текст научной работы на тему «Противоречивые модели библейского идеала формы государственного правления»

А. В. Серегин

ПРОТИВОРЕЧИВЫЕ МОДЕЛИ БИБЛЕЙСКОГО ИДЕАЛА ФОРМЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРАВЛЕНИЯ

Статья посвящена анализу библейского идеала верховной власти в государстве. Автор приходит к выводу, что Евангелие закрепляет анархический проект построения общества, а Ветхий Завет оправдывает монархическое правление.

Ключевые слова: монархия, анархия, государство, право, Библия.

Вопросы об идеальном государстве, форме правления и организации богоугодной власти косвенно или напрямую отражаются в библейских приданиях, на которые опираются иудаизм и христианство, разделенное на различные конфессии, наиболее крупными из которых являются католицизм, православие и протестантизм.

Вместе с тем каждая религиозная традиция опирается на авторитет тех догм Библии, которые отвергаются сторонниками иной теологической традиции. Связано это с тем, что текст христианского Священного Писания толкуется весьма субъективно, во многих случаях он противоречив. Например, Ветхий и Новый Заветы заключают в себе противоположные ценности, зачастую поддерживаемые либо отвергаемые властью на основании политической целесообразности. Разрешение данных противоречий возможно в процессе телеологического толкования Библии в рамках различных богословских школ.

Так, иудаизм (иудейство) - религия еврейского народа, возникшая в I тыс. до н. э. в Палестине, - предлагает всем людям и народам принять монотеизм и учение Торы (Пятикнижие Моисея - часть Ветхого Завета христиан). В то же время иудаизм принципиально не занимается миссионерством, то есть не стремится к прозелитизму. Согласно иудаизму в мире существует только один богоизбранный народ - евреи, которые заключили с Богом договор (завет), при условии исполнения которого они будут править всеми народами Земли.

Основным элементом учения иудаизма о государстве и праве является представление о приоритете права над любой властью и государством, так как право имеет божественное происхождение. Бог продиктовал свои заповеди Моисею, а тот их записал. Так была создана письменная Тора - основной источник иудейского права.

Объединение древнееврейских колен в единое государство под властью царя продолжалось

не один год. Это связано с общественным сознанием еврейского народа, которое было ориентировано на прошлое, поэтому государство воспринималось им сквозь призму традиций прошлого, когда в обществе господствовали институты первобытной демократии. По мнению М. Д. Гру-барга, у древних евреев всегда присутствовало ощущение «инородности» государства в их жизни, которое со временем превратилось в форму активного неприятия самой идеи государственности и даже в откровенно антигосударственные, антидеспотические настроения. Консерватизм этих настроений проявлялся в том, что введение института царской власти рассматривалось как нарушение воли Яхве [1, с. 93]. Столкновение различных позиций в вопросе о необходимости введения института царской власти в еврейском обществе, которое можно увидеть на библейских страницах (например, в Книге Судей), показывает специфику понимания евреями природы и сущности государства, причин и сил, его порождающих. В отличие от многих других народов, евреи не считали царственность элементом акта божественного творения. Государство в древнееврейской литературе представляет собой явление человеческого разряда, возникающее по воле, инициативе и желанию самих людей. Народ может избирать себе любого царя, который будет его защитником, пастырем и судьей, будет заботиться о его благе. При этом царь не может быть выше закона, так как закон - от Бога. И этим законом должны руководствоваться и царь, и простолюдин, ибо все мужчины и женщины Израиля в момент заключения с Яхве завета поклялись жить в соответствии с его нормами и установлениями [1, с. 95-96].

Тора содержит немало статей и ограничений, регулирующих поведение царя в обществе. Он должен быть прирожденным израильтянином (иудеем), не должен накапливать богатства, иметь гарем, нарушать право собственности, обязан

относиться к подданным как к братьям и сестрам, соблюдать положения Торы [2, с. 332]. Иными словами, власть израильских царей была крайне ограничена целым пакетом юридических документов о ее пределах. Основным являлся договор, который вновь избранный царь, согласно традиции, заключал с народом при вступлении на престол. Так, Первая книга Царств содержит перечень и описание главных функций израильских царей, которые возлагались на них всем народом в момент заключения договора. Здесь описывается воцарение на престол Давида, сопровождавшееся заключением договора от имени всего народа старейшинами, с одной стороны, и царем - с другой: «.. .И пришли все старейшины Израиля к царю в Хеврон, и заключил с ними царь Давид договор в Хевроне пред Яхве, и они помазали Давида быть царем над Израилем» [2, с. 337]. Книга Царств перечисляет именно те обязанности, которые по договору берут на себя Давид и другие израильские цари, главные из которых: «1) быть вождем, военачальником, защитником; 2) быть пастырем, пастухом, кормильцем народа Израиля» [ 1, с. 96].

В конечном счете в трансформировавшейся древнееврейской политико-правовой концепции, изложенной в Пятикнижии и Талмуде, предпочтительной формой правления представляется ограниченная монархия, возникающая в результате договора, субъектами которого выступают Яхве и еврейский народ.

В Пятикнижии четко не описывается процедура избрания и восшествия на престол иудейского царя. Для того чтобы разобраться в этом вопросе, еврейские правоведы обращаются к 810-й главам 1-й книги Шмуэля (Первая книга Царств). Помимо экскурса в историю возникновения института главы государства, указанный источник называет следующие необходимые для легитимации царя последовательные действия:

1) всевышний определяет кандидата и называет его имя пророку;

2) пророк осуществляет процедуру помазания и оглашает народу Божественную волю;

3) народ одобряет кандидатуру царя.

Согласно библейской истории Саул, будучи

помазан на царствие, получил поддержку только части народа, поэтому не смог сразу приобрести царские полномочия и стать легитимным правителем. Впоследствии так же не был одобрен народом и сын царя Соломона Рехавам, что привело к окончательному распаду Израильского царства и возникновению двух новых государств -Израиля и Иудеи.

Несмотря на упомянутые выше правила избрания и утверждения царя на престоле, еврейская политико-правовая доктрина предусматривает и возможность престолонаследия при соблюдении следующих условий:

1) основатель династии должен хорошо себя зарекомендовать;

2) наследник обязан соответствовать необходимым требованиям;

3) кандидату следует заручиться одобрением и согласием народа.

В Книге Дварим (в христианской традиции -Второзаконие), в Недельном разделе Шофтим (Судьи), ограничивается круг возможных кандидатов на должность царя: «...из среды братьев твоих поставь над собою царя, не можешь поставить над собою чужеземца, который не брат тебе». В связи с этим запрещается избирать царя из общины геров (принявших иудаизм) даже по прошествии нескольких поколений, пока не будет мать иудея принадлежать народу Израиля. Причем не только о царствовании, но и о всякой власти в Израиле не может вестись речи для таких лиц.

Кроме того, Тора гласит: «Не ставь женщину царствовать и иным начальником».

На листе 18 талмудического трактата «Сангед-рин» приводится положение, гласящее: «Царь не может входить в состав Суда (и судить), и (другие) не могут судить его. Его нельзя вызвать в Суд для дачи свидетельских показаний, и (другие) не могут давать свидетельские показания против него». Однако здесь имеются в виду не все еврейские цари, а только нелегитимные с точки зрения иудейской доктрины, то есть не являющиеся потомками Давида (еврейского «процаря»).

Контроль за соответствием деятельности царя и других должностных лиц предписаниям Торы, согласно иудейской религиозной традиции, осуществляется не только Всевышним, но и вполне земной властью - Великим Сангедрином, которому предоставляется право смещать царей.

Евангельское христианство в первые века новой эры находилось на позиции пассивного сопротивления римской государственности. Тер-туллиан вполне в анархистских традициях отмечал, что «для нас нет дел более чужих, чем государственные», ибо воздавать следовало «кесарю кесарево, а Богу Божье». Итогом слияния церкви с имперской властью, то есть огосударствления значительного количества христианских общин, стала формула апостола Павла: «Противящийся власти противится Божьему установлению» (Послание Рим: 13, 2).

Причем власть священного престола стала рассматриваться выше власти земных монархов. Такое понимание публичной организации общества было заложено еще А. Августином (354-430 гг. н. э.), заявившим, что «республики Римской не существовало никогда, потому что она никогда не была делом народа, на которое указывает определение республики» [3, с. 355]. В соответствии с классическим подходом квиритов в государстве народ объединен правом, а право есть справедливость, которая невозможна на земле, погрязшей в грехе и язычестве, следовательно, на самом деле нет права и нет народа [3, с. 355-356]. Истинное царство - не от мира сего, и глава его - Христос, представителем которого является Папа Римский, стоящий несравненно выше светских правителей и вручающий политическую власть монархам от имени Бога. И «хотя множество столь многочисленных народов, живущих на земле каждый по особым уставам и обычаям, и отличаются друг от друга разнообразием языков, оружия, утвари, одежд: тем не менее существовало всегда не более как два рода человеческого общения, которое мы, следуя Писаниям своим, - отмечает А. Августин, - можем назвать двумя градами. Один из них составляется из людей, желающих жить в мире только по плоти, другой - из желающих жить также и по духу. Когда каждый из них добивается своего, каждый в соответствующем мире и живет» [3, с. 3]. Эта концепция легла в основание теократического самодержавия во главе с католическим духовенством. Опираясь на учение А. Августина, Папа Григорий VII издал <Юю-1а1и Рарае» (ок. 1075 года), в соответствии с которым только он имел право распоряжаться знаками императорского различия, смещать монархов с престолов и освобождать подданных от присяги на верность, принесенной своему государю [4, с. 98-99].

Более систематизировано и аргументировано теория католической христианской государственности изложена в трудах крупнейшего философа средневековой теологии, основателя томизма Фомы Аквинского (1225-1274 гг.), учение которого в 1879 году было признано единственно верной идеологией Римской католической церкви.

Следуя аристотелевской традиции, он различает справедливые и несправедливые формы правления. К первым относятся монархия, аристократия и полития, а ко вторым - тирания, олигархия и демократия [5, с. 234-235].

Аквинат продолжает традицию языческой Античности, проводя градацию единоличных моделей организации публичной власти сквозь

призму достижения общей цели правления. Так, монархическое государство управляется царем ради всеобщего блага, а тираническое - для удовлетворения личных прихотей венценосца.

Кроме того, томизм описывает строго иерархическую, логически обоснованную систему построения политического господства в обществе. Во главу всех форм правления Ф. Аквинский ставит самодержавие - наилучшую из существующих моделей верховной власти в государстве. По его мнению, «это подтверждается на опыте. Ибо провинции или города-государства, которыми управляет не один, одолеваемы раздорами и пребывают в волнении, не зная мира» [5, с. 236].

Аквинат приходит к выводу, что эффективность власти обратно пропорциональна количеству властвующих. Поэтому аристократия хуже монархии, но лучше политии. Эта зависимость проявляется и в несправедливых формах правления, но с точностью до наоборот, так как единство власти усиливает ее произвол. Следовательно, тирания более пагубна, чем олигархия или демократия [5, с. 242]. Причем народоправство намного опаснее самодержавия вследствие своей природной склонности к перерождению в единоличную диктатуру.

Таким образом, с точки зрения Ф. Аквинско-го, разумнее выбирать монархию, нежели другие плюралистические формы правления, где господствуют многие, а не один. Однако власть государя не абсолютна, она подчиняется духовному сану священнослужителей, так как правители решают частные задачи спасения человеческих душ, а церковь - глобальные. «Ведь те, кому принадлежит забота о предшествующих целях, должны подчиняться тому, кому принадлежит забота о конечной цели, и признавать его власть» [5, с. 242].

Споры о характере богоугодной власти обострились в конце XX - начале XXI века. Так, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн постоянно говорил о принципе антидемократизма. «Все идеи демократии замешаны на лжи, -утверждал он. - Уже в определении - ложь! Слово это переводится на русский язык как "власть народа", или "народоправство", но ни в одной из стран, считающихся демократическими, народ на деле не правит. Заветный плод государственной власти всегда в руках узкого слоя, немногочисленной и замкнутой корпорации людей, чье ремесло -политика, профессия - жестокая и беспощадная борьба за эту власть» [6, с. 308]. Демократия порочна во всех проявлениях. Например, демократический принцип «всеобщего прямого избирательного права - явление аморальное и разру-

шительное, ибо развивает политический цинизм до невероятных размеров, делает народ объектом бесчестных манипуляций, получающих при современном развитии средств массовой информации поистине безудержный размах» [6, с. 308]. Развивая эту мысль митрополит пишет: «Почему-то никому не приходит в голову выбирать при помощи всеобщего голосования хирурга или следователя, шофера или летчика. А разве управляться со скальпелем, машиной, самолетом труднее, чем с гигантской страной, отягощенной сложнейшими проблемами?» [6, с. 309].

Экономической основой демократии, по мнению архипастыря, является финансовый спекулятивный капитал, открывающий прямую дорогу во власть олигархии, которая почитает богатство и богачей больше, чем общественную добродетель [6, с. 310]. Как правило, накопление материального блага осуществляется за счет общественного достояния.

«Поэтому, - делает вывод митрополит, - в России ...государственный распад - неизбежное следствие практического применения принципов демократии в практике государственного строительства» [7, с. 312]. Более того, «либерально-демократическая идея для того, собственно говоря, и предназначена, чтобы подточить, ослабить устои крепкого, традиционного общественного устройства, разрушить его духовные, религиозные опоры, разложить национальные государства и постепенно, незаметно, неощутимо для одурманенного демократическим хаосом общества передать бразды правления над ними транснациональной "мировой закулисе", тем ловким политическим механикам, о которых предупреждал Победоносцев» [7, с. 312].

Теологические основы монархической государственности продолжают проповедоваться современными апологетами самодержавия в России (священник Тимофей, иеромонах Дионисий и другие) [8, с. 34-42]. Так, Н. Д. Жеваков подчеркивает: «Царь - выше закона. Царь, Помазанник Божий, как таковой воплощает собою образ Божий на земле» [9, с. 4]. Кроме того, по словам архиепископа Серафима, «православная церковь не может предпочесть власть народа... народной толпы, царской власти по той причине, что народоправство не есть Богоустановленная власть и не коренится в Святом Писании. Мало того, республиканская конституционная власть является ниспровержением Богоустановленной царской власти» [10, с. 13]. Поэтому чтобы не разрывать божественную связь между государством и Богом, отмечает Б. А. Осипян, фактическое конституционно-монархическое правление юриди-

чески «может быть сосредоточено в наследственном монархе или во временно избранном всем народом или узким кругом лиц президенте» [10, с. 7], обязанном быть орудием сакрального управления людьми [10, с. 9].

Следовательно, не случайно, что в «Основах социальной концепции Русской православной церкви» (2000 г.) дается фактическое воспроизведение шестой новеллы императора Юстиниана, закрепившего «принцип симфонии властей», светской и духовной: «Величайшие блага, дарованные людям высшей благостью Божией, суть священство и царство, из которых первое (священство, церковная власть) заботится о божественных делах, а второе (царство, государственная власть) руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни. Поэтому ничто не лежит так на сердце царей, как честь священнослужителей, которые служат им, молясь непрестанно за них Богу. И если священство будет во всем благоустроено и угодно Богу, а государственная власть будет по правде управлять вверенным ей государством, то будет полное согласие между ними во всем, что служит на пользу и благо человеческого рода. Потому мы прилагаем величайшее старание к охранению истинных догматов Божиих и чести священства, надеясь получить чрез это великие блага от Бога и крепко держать те, которые имеем» [11].

Достаточно ортодоксальный теолого-политиче-ский взгляд на юридическую трактовку принципа «симфонии властей» можно найти в работах современного правоведа А. М. Величко. Для него признание государственной церкви применительно к Византии означает, что иноверцы, а тем более еретики, лишаются части публичных прав и не признаются гражданами государства [12, с. 67]. Таким образом, можно сделать ряд выводов:

1) иудаизм выступает за ограниченную монархию, подконтрольную священству и иудейскому народу;

2) христианство тяготеет к монархической форме правления, ибо именно римские цезари и варварские короли участвовали в формировании церковных институтов как на западе, так и на востоке бывшего римского мира, что ближе к ветхозаветной формуле управления. В католическом варианте церковь непосредственно руководит государством, а в православном варианте устанавливается равноправный союз, где каждый из институтов поддерживает друг друга, с постоянным креном в пользу императорской власти;

3) в евангельском учении Христа нормы о государственной власти не содержатся, ибо полити-

ческое управление связано с угнетением слабых, что противоречит морали Нового Завета, поэтому вторая часть Библии более анархична.

Литература

1. Грубарг М. Д. Основные элементы учения иудаизма о государстве и праве // Государство и право. 2002. № 5.

2. Толковая Библия. Первая книга Царств. URL // http://azbuka.ru

3. Августин А. О Граде Божьем // Творение. СПб.; Киев, 1998. Т. 4.

4. Dictatus Papae (ок. 1075 г.) // Средневековье в его памятниках / под ред. Д. Н. Егорова. М., 1913.

5. Аквинский Ф. О правлении государей // Политические структуры эпохи феодализма в Западной Европе в XVI-XVII века. Л., 1990.

6. Высокопреосвященный Иоанн, митропо-

лит Санкт-Петербургский и Ладожский. Самодержавие духа. Очерки русского самосознания. Саратов, 1995.

7. Священник Тимофей (иеромонах Дионисий). О Церкви, православном Царстве и последнем времени. М., 1998.

8. Жеваков Н. Д. Причины гибели России // Казачий Спасъ. 1998. № 15.

9. Архiепископъ Серафимъ (Соболевъ). Русская идеолопя (репрентивное воспроизведение с издания 1987 года). СПб., 1993.

10. Осипян Б. А. Критерии правомерности типов и форм государств // История государства и права. 2007. № 18.

11. Основы социальной концепции Русской православной церкви. URL // http://www. patriar-chia.ru/db/text/419128 .html

12. Величко А. М. Политический идеал Византии // Имперская государственность. М., 2007.

Д. Л. Овчаренко

СВОБОДА СЛОВА В КОНТЕКСТЕ ЦЕННОСТЕЙ ПРАВОСЛАВНОЙ КУЛЬТУРЫ: СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ АСПЕКТ

Статья посвящена проблемам современного права и законодательства. Права на свободу слова и распространение информации рассматриваются с точки зрения духовного опыта православной религиозной традиции. Указывается на необходимость философского переосмысления и активного обращения к культурообразующей религии региона в юриспруденции. Автор утверждает, что термины правовых и законодательных актов Российской Федерации должны быть наполнены тем философским смыслом, который им придает православие, сформировавшее менталитет российского общества.

Ключевые слова: религия, христианство, православие, традиция, юриспруденция, законодательство, право, информация, свобода слова.

В юриспруденции есть понятие «правовой обычай», которое отражает традиции, не зафиксированные в законодательстве, но реально практикующиеся в конкретном социуме как санкционированное, государством исторически сложившееся правило поведения [1]. Этот обычай исторически вырабатывала культурообразующая религия региона. Основные морально-нравственные понятия, бытовые привычки, отношение к родителям, патриотизм, семейный уклад, педагогические концепции, календарь государственных праздников и так далее сформировались под воздействием религиозных императивов.

Сегодня не требуется проводить глубокие исследования, чтобы заметить, что общество переживает ломку поведенческих стереотипов, потерю культурных и нравственных ориентиров и

мировоззренческое расслоение. Это, в первую очередь, связано с отходом части российского общества от религиозной традиции, формирующей культурно-ценностную модель. Немаловажным оказывается такой фактор, как миграция больших масс населения, обладающего своей культурно-религиозной традицией, и его компактное расселение на территории, где таковые традиции значительно отличаются. Как показывает история, эти группы длительное время не смешиваются с коренным населением и требуют признания от общества своих жизненных ориентиров. Данные факторы и, конечно, множество других делают общество неоднородным по своему внутреннему мироощущению. Как пишет профессор К. В. Воденко, «сегодня либерально-демократическое государство сталкивается с боль-

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.