CC BY
47
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ РОССИИ
УДК 94(47).073:34.97/99
А. С. Киричёк*
Противодействие общественному движению и законы о порядке формирования уездных судов
в Юго-Западном крае Российской империи (1839-1850 гг.)
Автор, основываясь на документах Комитета Западных губерний и законодательных актах, анализирует процесс подготовки реформы устройства уездных судов Юго-Западного края Российской империи в 1839-1850 гг., в котором участвовали генерал-губернатор края, Комитет Западных губерний и Министерство юстиции.
Author, based on documents of the Committee of the Western provinces and laws, analyzes process of development of alterations of system of district courts of the Southern-Western region of the Russian Empire in 1839-1850. The governor-general, the Committee of the Western provinces and the Ministry of justice participated in it.
Ключевые слова: Юго-Западный край, Комитет Западных губерний, Министерство Юстиции, Д.Г. Бибиков, уездные суды, уездные судьи, чиновники от короны.
Key words: the Southern-Western region, the Committee of the Western provinces, the Ministry of Justice, D.G. Bibikov, district courts, district judges, crown officials.
К концу 1830-х гг. обстановка в Юго-Западном крае оставалась довольно сложной. Только что была раскрыта деятельность «Союза польского народа», возглавляемого Ш. Конарским, в которую были вовлечены представители шляхты, католического духовенства и студенты Киевского университета. В связи с этим перед руководством края стояла сложная задача по недопущению в будущем подобных явлений.
Для борьбы с общественным движением большое значение имела организация деятельности властей на местном уровне. Наряду с органами исполнительной власти генерал-губернатор края отводил важное место в этом деле уездным судам. Согласно закону
* Киричёк Анна Сергеевна, аспирант кафедры русской истории, Российский государственный педагогический университет имени А. И. Герцена.
97
в функции этих учреждений непосредственно борьба с общественным движением не входила [9, с. 220]. Тем не менее Д. Г. Бибиков рассматривал их как один из инструментов борьбы со «злонамеренностью» поляков. В представлении комитету Западных губерний в марте 1839 г. он отмечал, что «при нынешнем напряженном состоянии умов в Западном крае должность сия [уездных судей] чрезвычайно важна, потому что нижняя ступень судебной расправы дает направление делам, и упущения ее трудно уже исправить при ревизии» [5. Л. 56 об.]. В связи с этим он предлагал упразднить выборность членов уездных судов и назначать на эти должности чиновников, «хотя бы в виде временной меры» [5. Л. 56 об.]. Комитет Западных губерний, однако, указал, что нежелательно устанавливать какие-либо исключения из недавно принятого общего закона о правилах выборов уездных судей. Мнение генерал-губернатора он счел нужным сообщить министру юстиции, чтобы тот «по сношению с обоими генерал-губернаторами Западных губерний, рассмотрел предмет сей, с надлежащей подробностью, и если найдет возможным и полезным, постановить для Западных губерний какие-либо особые в сем отношении правила, представляя о сем по порядку» [5. Л. 57 об.].
Представители центрального органа управления пытались следовать в своих действиях хотя бы внешне принципам легитимизма и не желали дополнительного юридического закрепления особого положения Западных губерний. В то же время руководитель края смотрел на дело с практической точки зрения и считал обоснованным существование особенностей в юридическом положении нижнего звена судебной системы. В декабре 1839 г. этот вопрос рассматривал министр юстиции. В целом он разделял мнение генерал-губернатора о том, что избрание местными дворянами кандидатов в должности уездных судей таит в себе ряд опасностей с политической точки зрения. Однако министр указывал на то, что введение порядка определения судей, предложенного Д.Г. Бибиковым, может привести к еще более пагубным результатам. Министр юстиции предвидел возможность отсроченных негативных последствий от введения такой меры. Он обращал внимание на то, что «непосредственное определение судей в первые инстанции от короны обратит прямо на него (правительство) все жалобы, необходимо сопровождающие течение судебных дел, чего нужно избегать, особенно в крае, где умы раздражены и требуют успокоения» [5. Л. 264 об.]. По мнению министра юстиции, было достаточно того, чтобы следствие производили чиновники от короны, а за судебными решениями надзирали стряпчие и прокуроры. Он полагал достаточным подтвердить генерал-губернаторам Западных губерний, что необходимо строго следить за тем, чтобы стряпчими и секретарями
98
уездных судов назначались «преимущественно уроженцы Великороссийских губерний и люди, сколько по опытности, столько же и по нравственным качествам своим, достойные доверия» [5. Л. 266]. Министр указывал, что генерал-губернаторам следует разрешить только в виде исключения в тех случаях, когда все кандидаты в должности судей и заседателей уездных судов «будут ими признаны явно неблагонадежными к занятию таковых должностей», делать представления министру юстиции о выборе новых кандидатов или о назначении на эти должности чиновников от короны [5. Л. 266]. Вероятно, министр попытался найти компромиссный вариант между позициями генерал-губернатора и комитета Западных губерний, признавая косвенно возможность избрания неблагонадежных кандидатов на должности членов уездных судов. Комитет полагал, что нужно утвердить предложения министра юстиции. Император Николай I, однако, склонялся к тому, что Д.Г. Бибиков имеет право на особую точку зрения. Он повелел вновь передать спорный вопрос на рассмотрение комитета Западных губерний, пригласив туда Киевского генерал-губернатора.
Это произошло уже в следующем году. Новый министр юстиции, В.Н. Панин, согласился с мнением своего предшественника. Он, как и прежний министр, был убежден, что изменение порядка определения заседателей уездных судов и уездных судей может привести к пагубным политическим последствиям. Приводил
В.Н. Панин и вполне практические аргументы. Министр указывал, что предложение генерал-губернатора трудно осуществить практически, поскольку невозможно в короткое время обеспечить уездные суды края русскими чиновниками. Глава ведомства указывал также, что еще не пришло время повсеместно назначать в должности уездных судей лиц, «совершенно чуждых как польскому языку, так и местным законам и формам судопроизводства, остающимся в силе» [6. Л. 78 об.]. Скорее всего, министр полагал, что необходимо считаться с местными исторически сложившимися условиями общественно-политической жизни и не стоит грубо нарушать их. Он, очевидно, предвидел, что это может вызвать резкий протест со стороны местного дворянства. Более того, он, как и бывший министр, утверждал, что «необходимость заставляет назначить на эти места от короны уроженцев того же края и, может быть, иногда, с чувствами против России, многим из них свойственными» [6. Л. 78 об.].
Рассуждения В.Н. Панина свидетельствуют о том, с какими трудностями сталкивались власти в Юго-Западном крае: признавая, что часть местных чиновников враждебно относится к российской власти, а потому его действия могут быть бесплодными, он, тем не менее, был вынужден мириться с существующим положением дел. С подобной проблемой центру приходилось сталкиваться и в других
99
сферах общественной жизни, в частности, в системе народного просвещения, где примерно в это же время также решался вопрос о замене местных чиновников и преподавателей уроженцами великороссийских губерний, но и там его не удалось решить окончательно.
Д.Г. Бибиков продолжал настаивать на своем на заседании комитета Западных губерний. Он указывал на то, что, несмотря на введение в судопроизводство уездных судов русского языка и уничтожение польских названий должностей, по своему общему духу они все еще «совершенно отличны от русских, и представляют элементы чисто польские со всей враждой и неприязненностью к России и ее законам» [6. Л. 82]. Генерал-губернатор прямо указывал на политическую опасность сохранения такого положения дел. По его мнению, это предоставляло полякам возможность легальными методами активно противодействовать политике центрального правительства в крае. Кроме того, он подчеркивал, что сохранение прежнего порядка в уездных судах не дает возможности защитить местных крестьян от произвола польских помещиков. Генерал-губернатор отмечал, что для изменения такого удручающего положения необходимо заменить членов уездных судов коронными чиновниками «хотя бы до времени, до тех пор, пока поляки твердыми и решительными мерами правительства не будут обузданы и не откажутся от вредных мечтаний» [6. Л. 84]. Указание на то, что предлагаемые меры будут временным явлением, характерны для чиновников, представлявших интересы центральной власти в регионе. Это давало им возможность несколько смягчить радикальность своих предложений в глазах оппонентов, а в случае принятия их позиции - и в глазах местного населения. С другой стороны, такая формулировка и полная неопределенность временных границ применения их предложений предоставляли чиновникам возможность очень долго сохранять тот порядок вещей, который они считали правильным с точки зрения интересов империи.
Д.Г. Бибиков предлагал заменять всех членов уездных судов и уездных судей, оставляющих свои должности по тем или иным причинам, чиновниками от короны по усмотрению руководства края. Следовало также замещать коронными чиновниками всех тех членов уездных судов, которые будут замечены в частых отлучках, «слабом или медленном» рассмотрении дел, а также в других неблаговидных поступках [6. Л. 84 об.]. Генерал-губернатор вновь указал, что подобную меру нужно ввести «на первый случай в виде опыта до следующего срока шестилетних выборов членов уездных судов» [6. Л. 85].
Комитет Западных губерний рассмотрел предложения Д.Г. Бибикова и, признавая необходимость введения некоторых изменений для улучшения деятельности уездных судов, вместе с тем считал
100
нужным учитывать и мнение министра юстиции по этому вопросу. Различие их позиций, по заключению членов самого комитета, состояло в том, что министры юстиции, как прежний, так и нынешний, считали «звание судьи и право, приобретенное выбором дворянства, слишком важным, чтобы упразднить его одной властью генерал-губернатора» [6. Л. 86]. Они полагали, что выборных членов уездных судов и самих судей необходимо замещать чиновниками только в тех случаях, когда все кандидаты на должности уездных судей и заседателей уездных судов будут признаны неблагонадежными. Такой путь давал возможность имперским властям влиять на состав уездных судов и при этом не прибегать к грубому нарушению законов и прав местного дворянства. Однако он значительно затруднял осуществление контроля над уездными судами со стороны центральной власти. Члены комитета Западных губерний указывали также, что все «перемещения» служащих уездных судов и уездных судей должны происходить лишь после предварительного представления о них министру юстиции для получения через Комитет министров разрешения императора на назначение новых чиновников. Бюрократы центральных ведомств не желали допустить всевластия генерал-губернатора края, в первую очередь Д.Г. Бибикова, в вопросе назначения чиновников нижнего звена судебной системы. С другой стороны, они обращали внимание на то, что уездные суды являются инстанцией, в которой рассматриваются дела не только дворян, но и представителей других сословий, в частности крестьян, а заседателей от крестьян и других сословий в уездных судах Западных губерний, в отличие от великороссийских, иметь не полагается, и их интересы в уездных судах никто не представляет. Комитет отмечал, что эта проблема особенно остро стоит в ЮгоЗападном крае, где «почти все население, будучи коренного русского происхождения и исповедуя православную веру, подвергается угнетениям небольшого числа дворян-поляков, от которых оградить оное есть обязанность правительства» [6. Л. 87].
Таким образом, представители центральных властей прибегли к идее защиты православного крестьянства от произвола польских помещиков в качестве одного из аргументов, обосновывающих необходимость изменения устройства уездных судов. В этом, очевидно, проявился «некоторый поворот к крестьянской массе» в политике Николая I, который он начал в Западных губерниях, особенно в Юго-Западном крае, уже после подавления восстания 18301831 гг.» [1, с. 106]. Однако примечательно, что не предлагалось установить такой же порядок, как в великороссийских губерниях, и ввести в состав уездных судов представителей крестьян. С.В. Уда-лов рассматривал эти идеи как один из аспектов «более масштабной политики, направленной на унификацию империи» [10, с. 28].
101
Между тем он не учел того, что центральные власти не предлагали установить в Юго-Западном крае порядок, существовавший в великороссийских губерниях и ввести в состав уездных судов выборных от крестьян, защитником интересов которых власть объявляла себя. Вместо этого было предложено, чтобы всех членов уездных судов назначали в Петербурге. Принимая во внимание приведенные аргументы, комитет счел возможным в Юго-Западном крае принять предположение Д.Г. Бибикова, но на определенных условиях. Одно из них заключалось в том, что о каждом увольнении и назначении членов уездных судов генерал-губернатору полагалось сообщать министру юстиции. Предполагалось, что это будет служить ограждением от возможного произвола в действиях руководителя края. Кроме того, комитет подчеркнул, что эта мера будет принята «на первый случай только в виде опыта до следующего срока выборов в надежде, что при производстве новых дел под влиянием нового генерал-губернатора выбраны уже будут в члены уездных судов чиновники благонадежные», что должно было подтвердить временный характер решения, ограничивавшего права местных помещиков [6. Л. 88]. Вместе с тем новшества обусловливались и строгим политическим условием: благонадежностью потенциальных членов уездных судов, которые будут избраны уже во время следующих дворянских выборов.
Изменения в порядке назначения членов уездных судов и уездных судей в Западных губерниях были зафиксированы в именном указе 15 апреля 1840 г. В принципиальных вопросах его положения больше соответствовали предложениям Д.Г. Бибикова, чем комитета Западных губерний. Закон закреплял временный характер назначения судебных чиновников, что содержалось как в предложении Киевского генерал-губернатора, так и комитета Западных губерний. Документ предписывал: «Меру сию допустить на первый случай в виде опыта до следующего срока выборов», однако никак не оговаривал ожидания властей относительно благонадежности кандидатов в члены уездных судов при следующих выборах [2, с. 285]. Именной указ 4 декабря 1840 г. «Об образовании уездных судов в Западных губерниях» предполагал «состав присутствия уездных судов во всех [Западных] губерниях образовать по примеру губерний великороссийских из одного судьи и двух заседателей от дворянства» [3, с. 77]. Этот закон, однако, уже не затрагивал вопрос о порядке назначения чиновников уездных судов от короны.
В 1841 г. Киевский гражданский губернатор вошел с предложением в Министерство юстиции назначать председателя палаты гражданского суда и уездных судей, т. е. предлагал установить абсолютный контроль высшей власти над личным составом уездных судов. Свое предложение он подкреплял утверждением, что чинов-
102
ники, избираемые дворянством, «не зная русских законов и не владея русским языком, легко могут вовлекаться в разные недоразумения и тем останавливать производство дел» [7. Л. 285 об.]. Однако как генерал-губернатор Северо-Западного края Н.А. Долгоруков, так и Д.Г. Бибиков отклонили такое предложение. Они утверждали, что нельзя предположить какого-либо противодействия распространению как в Юго-Западном, так и в Северо-Западном крае русских законов со стороны избранных дворянством чиновников уездных судов, если за их действиями будут бдительно наблюдать губернские прокуроры и стряпчие. Трудно сказать, насколько искренними были генерал-губернаторы и верили ли они в то, что чиновники уездных судов, избранные местным дворянством, не смогут злоупотреблять своей властью. Другой их аргумент представляется более обоснованным. Они высказывали опасения, что принятие подобного предложения может вызвать сильное раздражение местного дворянства и потому не принесет существенной пользы властям. Руководитель Юго-Западного края понимал, что следует в определенной степени считаться с устоявшимися традициями и привилегиями дворянства. Министр юстиции, ознакомившись с этим предложением, заявил, что права влиять в определенных случаях на личный состав уездных судов, предоставленного Д.Г. Бибикову законом 4 апреля 1840 г., достаточно, и нет необходимости в принятии новых распоряжений. Комитет Западных губерний полностью согласился с мнением министра и постановил оставить без внимания предложение Киевского гражданского губернатора [7. Л. 290]. В результате центральная власть признала правильным сохранить условия вмешательства высшего начальства в определение состава уездных судов как временное явление, связанное с неблагонадежностью кандидатов на должности уездных судей.
Однако, как и следовало ожидать, при приближении следующих дворянских выборов, в апреле 1844 г., Д.Г. Бибиков вошел с ходатайством в комитет Западных губерний о продолжении срока действия этого правила. Он отмечал, что принятая мера «оказалась весьма полезною, сколько в отношении скорого и правильного производства дел, столько и потому, что русские гражданские законы вошли немедленно в совершенную силу» [8. Л. 124 об.]. Генерал-губернатор утверждал, что принятые четыре года назад решения и введенные тогда же законы уже принесли ощутимые плоды: улучшилось судопроизводство, и, что еще важнее, в Юго-Западном крае стали распространяться нормы общероссийского гражданского права. Министр юстиции счел обоснованным предложение генерал-губернатора. Он, однако, сослался не только на указанный аргумент Д.Г. Бибикова, но также и на его свидетельство о том, что обстоятельства, «послужившие поводом к первоначальному ходатайству
103
его по сему предмету, существуют и поныне» [8. Л. 125]. Следовательно, осуществленные изменения, по мысли самого Д.Г. Бибикова и согласившегося с ним В.Н. Панина, не привели к устранению фундаментальных причин, подтолкнувших руководство края к их введению. Принятые ранее меры не привели к безусловному успеху. Более того, министр юстиции признавал, что «Западный край требует еще особенного, постоянного и бдительного надзора местного начальства» [8. Л. 126]. Он считал, что следует принять предложение генерал-губернатора Юго-Западного края, содержавшее некоторые отступления от принятого ранее решения по вопросу об организации деятельности уездных судов. Генерал-губернатор теперь предлагал избирать членов уездных судов «на те только места, кои во время самих выборов не будут заняты чиновниками от короны» [8. Л. 125].
В представлениях Д.Г. Бибикова изменились акценты: раньше он предлагал назначать чиновников на все открывающиеся вакантные должности в уездных судах, а теперь - только на те места, которые не будут заняты чиновниками от короны в ходе выборов. Министр юстиции одобрил и предложение Д.Г. Бибикова о продлении сроков действия принятых в 1840 г. мер. Изменение позиции министра юстиции весьма показательно: если в 1839 и 1840 г. он был оппонентом генерал-губернатора, то теперь он согласился и с его мнением об уездных судах, и с его общей оценкой политической ситуации в Юго-Западном крае.
В итоге комитет Западных губерний утвердил предложение министра юстиции и продлил ранее данные генерал-губернатору полномочия заменять судей и заседателей уездных судов чиновниками от короны «со времени имеющих быть новых выборов до следующего срока установленных лет службы» [8. Л. 126 об. - 127].
В 1850 г. при наступлении нового срока дворянских выборов Д.Г. Бибиков вновь ходатайствовал о продлении времени действия принятого правила, но теперь уже не на конкретный срок, а «до усмотрения». Генерал-губернатор, как и шесть лет назад, утверждал, что принятая мера оказалась весьма полезной, «посему и дабы совершенно упрочить сделанные в том крае по указаниям государя императора преобразования», он просил продолжить ее действие [4, с. 181]. Его точку зрения разделял и министр юстиции. В.Н. Панин, как и в 1844 г., соглашался с тем, что политическая ситуация в крае продолжает оставаться сложной и требует сохранения действия некоторых особых мер. Министр возражал, однако, против того, чтобы эта норма была принята «впредь до усмотрения». Он утверждал, что такое решение «лишило бы правило сие того характера временного распоряжения, который оно сохраняло с видимой пользой до настоящего времени» [4, с. 181]. Министр полагал, что со-
104
хранение видимости временного характера распоряжения в какой-то степени смягчит потенциальное сопротивление местного дворянства. Он предлагал продлить действие установленного порядка устройства уездных судов еще на 6 лет, до следующих дворянских выборов, предоставив Д.Г. Бибикову право по истечении этого срока «в случае надобности, возобновить вновь ходатайство свое по сему предмету» [4, с. 181]. Министр юстиции представил свое мнение на рассмотрение Комитета министров, который утвердил его. Вскоре оно было одобрено императором. Таким образом, положение о временном характере правила попало даже в закон, который предоставлял генерал-губернатору неограниченные возможности принятия тех решений, которые были выгодны не только центральным властям, но и ему самому.
Итак, столичная администрация с подачи Д.Г. Бибикова разработала и закрепила в законе изменения в устройстве уездных судов Юго-Западного края, деятельность которых была направлена на усиление позиции центральной власти в регионе, используя, в том числе, идею защиты крестьян от произвола польских помещиков. Вместе с тем, даже в наиболее поздних законах, регулировавших этот вопрос, были закреплены нормы, предоставлявшие генерал-губернатору широкие возможности для принятия по собственному усмотрению решений о порядке формирования состава уездных судов.
Список литературы
1. Западные окраины Российской империи / под ред. М.Д. Долбилова, А.И. Миллера. - М.: Новое лит. обозрение, 2006.
2. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). Собрание II. Т. XV. Ч. I. - СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1841. №13386.
3. ПСЗ. Собрание II. Т. XV. Ч. I. - СПб.: Типография II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1841. №14016.
4. ПСЗ. Собрание II. Т. XXV. Ч.!. - СПб.: Типография II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1851. №24607.
5. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1266. Оп. 1. Д. 24.
6. РГИА. Ф. 1266. Оп. 1. Д. 26.
7. РГИА. Ф. 1266. Оп. 1. Д. 28.
8. РГИА. Ф. 1266. Оп. 1. Д. 34.
9. Свод законов Российской империи. - Т. 2.: Свод учреждений государственных и губернских. Ч. 2.: Учреждения губернские. - СПб.: Типография II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1832.
10. Удалов С.В. Государственная идеология и политика на национальных окраинах Российской империи во второй четверти XIX века (на примере Западных и Северо-Западных губерний) // Проблемы истории российской цивилизации: сб. науч. ст. - Саратов: Науч. кн., 2007. - Вып. 3. - С. 22-40.
