CC BY
34
трех номерах газеты исторический очерк «Поселок Ле-нино». ФАКудрявцев очень заинтересовался автором и стал оказывать ему помощь в публикации в газете статей на исторические темы. Иногда он даже давал ему свою рукопись с просьбой сократить, видоизменить и отдать в редакцию под своей фамилией. Так появились статьи И.И.Кузнецова о революции 1905 года, о Ленских событиях и другие.
С первого года обучения в университете И.Кузнецов втянулся в научно-исследовательскую работу. Регулярно посещал исторический кружок, который попеременно вели МАГудошников, Ф.А.Кудрявцев, Они иногда сами выступали с сообщениями. Особенно полезны были их беседы «Опыт работы историка», в которых они делились своими мыслями и практическими советами. О работе исторического кружка И.Кузнецов рассказал 7 мая 1944 года на страницах областной газеты «Восточно-Сибирская правда» в заметке «Исторический кружок».
Каждый день И.И. Кузнецов, начиная с августа 1943 года, вырезал из газеты Приказы Верховного Главнокомандующего И.В.Сталина. К концу войны у него получился толстый том Приказов, который он переплел, а затем, уже в 60-е годы, передал в музей лаборатории факультета по истории Сибири. Следует отметить участие И.Кузнецова в комсомольско-молодежных передачах. При обкоме ВЛКСМ была организована редакция комсомоль-
ско-молодежных передач по радио. Возглавлял ее А,С.Черняк, проявлявший большой интерес к истории и журналистике. Со временем в поле его зрения попали студенты-историки В.Агалаков и И.Кузнецов. Для комсомольско-молодежных передач они писали статьи на историко-революционные темы, нередко направлялись в качестве корреспондентов в комсомольские организации, где писали репортажи или организовывали выступления комсомольских активистов. По инициативе И.Кузнецова и В.Агалакова был создан цикл бесед о прославленных военачальниках и полководцах войны. Материалами для них служили данные периодической печати. И.Кузнецовым были написаны тексты передач о маршалах Советского Союза. Одновременно Кузнецов делал выписки из центральных газет об основных событиях войны. Он завел специальную тетрадь, куда заносил сведения о дивизиях, которым присваивалось звание гвардейских. В этой же тетради он фиксировал и присвоение воинских званий генеральскому составу Красной армии, награждение генералов орденами СССР.
Всего за годы Великой Отечественной войны И.Кузнецовым было опубликовано два десятка статей. Таковы основные вехи публицистической деятельности юного исследователя И.Кузнецова в годы Великой Отечественной войны 1941-1945гг.
Статья принята к публикации 29.12.06
Д.В.Юринская
Протесты политических каторжан Кутомарской тюрьмы против режима и произвола тюремной администрации (август 1912 г.) _________
Политические ссыльнокаторжные с момента пребывания на каторге предпринимали всевозможные попытки отстаивать права арестанта перед произволом тюремных чинов. Протесты политических каторжан проявлялись в неподчинении, массовых голодовках, побегах и самоубийствах. Ссыльнокаторжные на Нерчинской каторге разделялись на уголовных арестантов и на «политиков», Кутомарская каторжная тюрьма не являлась исключением, в ней четко была видна граница между политическими и уголовными арестантами.
Необходимо отметить, что Кутомарская тюрьма была официально создана в 1889 г., до этого времени существовал лишь барак для ссыльнокаторжных при Ку-томарском сереброплавильном заводе, В этом бараке содержались арестанты внетюремного разряда, этот разряд состоял исключительно из уголовников. Политические каторжане появились в Кутомарской тюрьме
лишь в 1910 г. большинство политических арестантов были причислены во внетюремный разряд.
Политические арестанты были переведены из Зе-рентуйской тюрьмы вследствие беспорядков каторжан, выступавших против произвола тюремной администрации в лице начальника тюрьмы Высоцкого. Широко была освещена в отечественной и зарубежной прессе Зерен-туйская история, в которой отстаивали свои права политические каторжане. ГТУ и управление Нерчинской каторги были вынуждены «успокоить» как политических заключенных, так и общественное мнение. Поэтому и были отправлены самые «опасные политики» в Кугомар-скую тюрьму. Впоследствии в Кугомару были переведены практически все политические арестанты из других тюрем каторги. Как удалось начальнику Кутомарской тюрьмы А. А. Ковалеву успокоить и усмирить озлоблен-
ных политических заключенных в пике протеста против тюремного режима?
Ковалев способствовал смягчению тюремного режима для политических арестантов, посредством выделения заключенных этой категории во внетюремный разряд, снисходительно относился к их проступкам. По мнению начальника тюрьмы, эти меры способствовали разряжению общей сплоченности «политиков», своими же проступками они нарушали «личные политические традиции» и поэтому отставали от своих убеждений, партий и начинали больше интересоваться личной жизнью [1].
Чиновники по особым поручениям Кондрашев и Мамонов сообщали, что переведенные из Зерентуйской тюрьмы политические арестанты размещались в Куго-марской тюрьме в общих «привилегированных» камерах; ношение кандалов отсутствовало, а общение как в самих камерах, так и между камерами велось совершенно свободно, общение же с волей поддерживалось через внетюремный разряд политических, так называемых, «вольнокомандцев», Таких вольнокомандцев в Кутомаре насчитывалось на тот период времени 49 человек, в том числе только «политиков» свыше 15-ти человек [2]. Последние пользовались «полной свободой»: носили собственную одежду, ходили по селу и разъезжали по окрестностям. Так, например, вольнокомандец Иванов проживал в станице Доно, где учил игре на балалайке малолетних солдатских детей в школе Аргунского казачьего полка. Арестанты внетюремного разряда Перенсон, С. Вологодский и П. К. Кунени давали частные уроки в селе без всякого надзора; арестант Т. Чижов - бывший ветеринар, практиковал в окрестных селах, имел собственную лошадь, Ссыльнокаторжный Н. В. Васильев фотографировал своим аппаратом частных лиц, разъезжал для этой цели по окрестным селам, не только по Кутомаре, станице Доно, но и в Нерчинском заводе, - местности находящейся от Кутомары на расстоянии 79 верст. Арестант внетюремного разряда Л. Л. Гершкович работал на Нижне - Борзинских промыслах (25 верст до Кугомары) и неоднократно приезжал в Кугомару, где давал уроки английского языка детям заведующего промыслами Тараторина.
Советник Кондрашев охарактеризовал политкаторжан, еще не выпущенных во внетюремный разряд, как «тесно сплоченную единицу (политический тюремный коллектив)» [3], где наибольшим влиянием пользовались В. Пирогов, Ф, Лышковский, Иванов, Хмельницкий, Г. Тур, И. Минаев и Козлов. В вольной команде, в свою очередь, доминирующее положение занимали A.B. Калашников, впоследствии переведенный в Зерентуйскую тюрьму, К, Долгов и А. Перенсон, вскоре вышедшие «на волость», т.е. на поселение.
С приходом в Кутомарскую тюрьму нового начальника А.И. Головкина началось «подтягивание» тюрьмы и введение в ней строгого тюремного режима. Пово-
дом для введения строгого тюремного режима стали некоторые отступления от тюремных правил при содержании ссыльнокаторжных. А именно; не производилась прогулка в кругу ни уголовными, ни политическими каторжниками, команда «смирно» при входе в камеры на поверке и в другое время не подавалась в камерах как уголовных, так и политических арестантов, матрацы на день не выносились, молитва у политических не пелась и не читалась заключенными, а читалась в коридоре надзирателем [4]; обращение к политическим было на «Вы», отвечали на приветствие «здравствуйте», получали выписку на улучшенную пищу до 15 р. и более; во время стирки с политических арестантов и каторжан разряда испытуемых снимались наручные кандалы и несколько суток, в течение которых стиралось белье, кандалы не надевались, заключенные носили собственное белье.
Первые требования А.И. Головкин сначала предъявил к уголовным каторжанам: прогулку производить в кругу, выносить матрацы на день, надзирателям подавать команду «смирно» при поверке и при входе в камеру представителей администрации тюрьмы. В ответ на действия начальника тюрьмы некоторые из уголовных арестантов запротестовали, но после «некоторых принятых мер»[5] подчинились.
Одним из первых требований Головкина, обращенных к политическим заключенным, было требование отвечать начальствующим лицам на приветствие «здравия желаю». «Политики» отказались выполнять это требование, мотивируя свой отказ отсутствием указаний на такую форму ответного приветствия в общей тюремной инструкции, временно введенной в действие в 1912 г.
Действительно, в статье 110 этой инструкции указано, что «при входе начальствующих лиц в камеры, дежурный надзиратель, если не последует другого распоряжения, командует арестантам «встать, смирно», требуя при этом, чтобы арестанты построились в ряды... На приветствие начальствующих лиц арестанты должны отвечать вежливо и почтительно» [6].
По этому вопросу у Головкина с политическими арестантами произошел конфликт, разрешившийся семидневной голодовкой политкаторжан, в которой была предпринята единичная попытка самоотравления, оказавшаяся неудачной. Именно эта голодовка стала предвестницей Кутомарской трагедии, которая разыгралась в середине августа 1912 г.
Начальник Нерчинской каторги Забелло пояснил происходившие события в тюрьме военному губернатору Кияшко так: «Протесты в виде голодовки - обычное явление в тюрьмах Нерчинской каторги, и в последнее время тюремное ведомство на голодовки не обращает внимание, так как арестанты прибегают к этому способу в тех случаях, когда хотят добиться каких-либо льгот, или послабления режима» [7].
14 августа 1912 г. в Кутомарскую тюрьму прибыл инспектор ГТУ д.с.с. Сементовский. Целью командировки
ВЕСТНИК ИрГП/ №1 (29) 2007
195
инспектора были объяснения начальников тюрем, по вопросу введения новой тюремной инструкции в тюрьмах Нерчинской каторги. Обходя камеры, инспектор интересовался, чем арестанты заняты, стал говорить политическим «ты» и, не получая ответа на свои вопросы, велел начальнику Кутомарской тюрьмы уравнять в правах всех политических заключенных с уголовными. Заключенные в одиночных камерах П. Мошкин и П. Михайлов ответили инспектору: «На «ты» не отвечаем!» Политический арестант Израиль Брильон указал Сементовскому: «Вы, милостивый государь, научитесь вежливости, а потом уже спрашивайте» [8]. Инспектор Сементовский отдал распоряжение наказать Брильона переводом его в кандальный разряд. В ответ на это распоряжение И. Брильон возмутился и резко ответил инспектору. После этого инцидента Сементовский все же избегал говорить «ты» политическим каторжанам. После отъезда инспектора Сементовского 15 августа из Кутомарской тюрьмы, тюремная жизнь заключенных протекала в обычном режиме. Однако 17 августа на вечернюю поверку политических арестантов вывели под усиленным конвоем. И начальник тюрьмы Головкин объявил, что для политических с 17 августа вводятся те же требования, что и для уголовных, а за не исполнение этих требований грозил наказанием, вплоть до применения телесного наказания. Заключенный Брильон был наказан 30 ударами розог за оскорбление инспектора Сементовского и призыв арестантов к бунту.
18 августа 1912 г. в Кутомарской тюрьме произошли массовые протесты политических арестантов: самоубийство 4-х бессрочных политических каторжан -Семена Лейбазона, Петра Рычкова, Николая Маслова и Сигизмунда Пухальского, два покушения на самоубийство ссыльно-каторжных - Павла Михайлова и Павла Мош-кина [9]. Кроме этого, заключенные Козлов, Черстов и Одинцов приняли яд, но яд на них не подействовал [10].
Была объявлена голодовка политическими ссыль-
но- - каторжными тюремного разряда. Причиной этих протестов послужило применение телесного наказания к политическому арестанту Брильону и уравнение в содержании «политиков» с уголовными заключенными.
На следующий день, после самоубийств политических заключенных, начальник тюрьмы Головкин явился к политическим каторжанам с конвоем для производства обыска, У политических каторжан отняли книги, продукты, собственную одежду и белье, табак, бумагу, казенные летние бушлаты [11]. После обыска заключенный 1-ой камеры С. Пухальский принял яд. Ему пытались оказать медицинскую помощь, но по дороге он умер. Всех четверых увезли на кладбище и захоронили в общей могиле, не производя вскрытия.
Вследствие этих событий политические заключенные в количестве 71 арестанта объявили голодовку. Вскоре 16 заключенных прекратили голодовку и подчинились требованиям Головкина, так как «откололись» от «политиков» давно. Коллежским асессором Ковалевым они были выделены в особую камеру [12].
Библиографический список
1. ГАИО, ф. 25, оп. 6, д. 4678, л. 45.
2. ГАИО, ф. 25, оп. 6, д. 4678, л. 67.
3. ГАИО, ф. 25, оп. 6, д. 4678, л. 67 об.
4. ГАИО, ф. 25, оп. 6, д. 4678, л. 107.
5. ГАИО, ф. 25, оп. 6, д. 4678, л. 107.
6. ГАИО, ф. 25, оп. 6, д. 4678, л. 68.
7. ГАЧО, ф. 1 (п), оп. 2, д. 273, л. 4 об.
8. Право//, 1912 г., № 37, с. 1995.
9. ГАИО, ф. 25, оп. 6, д. 4678, л. 9.
10. ГАИО, ф. 25, оп. 6, д. 4678, л. 68.
11. ГАИО, ф. 25, оп. 6, д. 4678, л. 14 об.
12. ГАЧО, ф. 1 (п), оп. 2, д. 273, л. 33 об.
Статья принята к публикации 19.11.06
А.А.Маринич
Проблемы сохранения и использования памятников ис-тории и культуры в современной России_
Проблемы охраны и использования памятников истории и культуры к настоящему времени повсеместно приобрели большую остроту. Одним из вопросов, который на протяжении последних полутора лет бурно обсуждается и в СМИ, и в среде законодателей и специалистов, является проблема приватизации. Мнений по этому поводу много, и все они разные. До недавнего времени это было возможно, правда, лишь для памятников местного значения. Федеральный закон "Об объектах куль-
турного наследия" наложил мораторий на приватизацию всех памятников до определения их статуса. Но достаточно вспомнить ситуацию вокруг музея-квартиры Алексея Толстого, музея-усадьбы "Архангельское", музея-усадьбы Александра Блока в Шахматове и станет ясно: прежде чем говорить о приватизации, нужно заставить чиновников соблюдать уже имеющиеся законы. Об этом говорили участники круглого стола, организованного по инициативе Всероссийского общества охраны памятни-
