CC BY
128
ИНФОРМАЦИОННОЕ ОБОЗРЕНИЕ
С. А. ВАСИЛЬЕВА заместитель начальника кафедры философии и истории
Академии ФСИН России, кандидат исторических наук, доцент, майор внутренней службы
Просветительская деятельность декабристов в сибирской ссылке
В истории сибирской каторги и ссылки декабристы занимают особое место. Овеянные ореолом мученичества, сопровождаемые нежными образами жен и подруг, добровольно разделивших судьбу изгнанников, декабристы неоднократно становились как литературными героями, так и объектами научных исследований. Немаловажное значение имеет деятельность декабристов в области просвещения Сибири. Будучи образованнейшими людьми своего времени, дворяне-изгнанники рассматривали себя как просветителей и устроителей жизни в этом крае, на своей новой родине.
Просвещение в России, а особенно в Сибирском регионе и на окраинах, в первой половине XIX века развивалось крайне медленными темпами. После подавления восстания декабристов правительство перешло к жесткому курсу, суть которого выражалась в том, чтобы «все сословия получали только соответствовавшее их положению образование». По уставу гимназий и училищ 1828 года усиливалась сословная замкнутость в системе образования и нарушалась преемственная связь школ. Одногодичные приходские школы предназначались для обучения детей самых низких сословий, уездные училища с трехгодичным сроком обучения - для детей купечества и чиновничества, гимназии с семилетним сроком обучения -для детей «благородного сословия». Доступ в университет имели лишь выпускники гимназий; правительство финансировало в основном университеты и гимназии. По школьному уставу 1828 года в гимназическом курсе был сокращен объем предметов естественно-научного цикла, а в уездных училищах вообще запрещалось их преподавание, зато во всех заведениях предписывалось изучать Закон Божий.
Характерной особенностью образования в Сибири в начале XIX столетия являлось то, что она была краем низших учебных заведений. Школы чаще всего организовывались при монастырях, где было много послушников, которые обучались чтению церковных книг, нотному пению и иконописи, «хотя и без всякого оттенка школьного характера жизни». Грамотность населения не превышала 1,5-2,0 %, среди местного духовенства встречались консервативно настроенные противники расширения обучения основам грамоты обычного населения. Митрополит и консистория неоднократно посылали указы о побуждении священно- и церковнослужителей отдавать детей в учение, но указов не слушались. Приходилось налагать на виновных денежные штрафы и наказания: так, например, по приказу духовного правления Рафаиловского монастыря «были закованы в цепи за упорное непредставление детей и родственников в школу поп Белозерской слободы Митрофан Набережный и дьякон Утяцкой слободы Петр Буров - на сутки, а пономарь Савва Хнюнин - на день» [1]. Ученики сибирских монастырских школ позднее вспоминали «особенности» школьной жизни: «Гуманность в школе не играла особо выделяющейся роли: оскорбительные прозвища и ругачки, щелчки и щипки, благодетельная линейка и прочее считались необходимым атрибутом школьной обстановки и над ними возвышалось самое благодетельное средство, которое до сих пор еще остается в памяти стариков под гастрономическим именем «березовой каши» [2].
Но даже таких монастырских школ, дающих самые элементарные знания, было явно недостаточно для удовлетворения потребности в обучении детей. Кроме того, начальные школы имелись далеко не во всех сибирских городах, поэтому сибиряки отдавали детей на обучение
всем, кого считали сколько-нибудь способными к этому. Воспитанница декабристов Ольга Балакшина вспоминала, что с просьбой взять детей на воспитание обращались к владеющим грамотой ссыльнокаторжным.
В личном архиве декабриста П. Анненкова сохранились воспоминания его дочери, родившейся на каторге. Она пишет, что постоянно в их доме, домах Волконской, Давыдовой, Ивашевой вместе с родными детьми воспитывались дети местных жителей. Оценивая пребывание декабристов в Чите, М. Бестужев писал: «Наше почти трехлетнее пребывание обогатило жителей, продававших дорогою ценою и свои скудные продукты и свои тощие услуги, и вместе с тем украсило Читу десятками хороших домов... У жителей появилось довольство, дома приняли благообразный вид, костюмы -более опрятный, и прежде оборванные ребятишки, уже в чистых рубашонках, кое-как, но разбирались в грамоте...» [3].
Декабристы не просто продолжили существовавшую и ранее в Сибири учительскую практику ссыльных, но и подняли ее на более высокую ступень: создавали учебники и учебные пособия, изыскивали способы снабжения школ учебными книгами, добивались устройства библиотек и выставок, разрабатывали и внедряли новые прогрессивные методы обучения. Декабристы продолжили и развили передовые идеи в области просвещения своих предшественников - М. Ломоносова, Н. Новикова, А. Радищева.
В программных документах декабристов особое место принадлежало планам и перспективам всеобщего просвещения. Автор «Русской правды» П. Пестель уделял большое внимание нравственному воспитанию народа, предполагая, что средством к таковому должны служить религия и законодательство, а вот средством просвещения - наука. Из показаний А. Бестужева видно, что декабристы «для просвещения нижних классов народа хотели повсеместно завести ланкастерские школы, а чтобы поправить его нравственность, то возвысить белое духовенство, дав оному способы к жизни». Прогрессивная педагогическая теория Ланкастера ставила своей задачей дешевле, успешнее, быстрее добиться массового распространения грамотности среди широких масс трудящегося населения в условиях нехватки учителей и ничтожном ассигновании
на просветительские нужды. Основной принцип ланкастерской системы - широкое использование «старших» учеников, которые не только усваивали учебный курс, но и сами обучали менее подготовленных товарищей. Второй принцип -введение коллективного, строго организованного обучения: каждый попеременно читает, заучивает и отвечает на вопросы «старшего». Для оживления этой однообразной системы Ланкастер практиковал метод соревнования: оценка «старшего», наградные ярлыки, особые
премии, внешние значки и пр. Такая система практиковалась в европейских странах с конца XVIII в. для ликвидации безграмотности населения, в России же она приживалась с большим трудом: власть усматривала во взаимном обучении подготовку к революции путем политической пропаганды. А. Грибоедов подчеркнул это в пьесе «Горе от ума», вложил в уста старухи Хлес-товой такие слова:
И впрямь с ума сойдешь от этих, от одних, От пансионов, школ, лицеев, как бишь их, Да от ланкарточных взаимных обучений... По выходу на поселение декабристам, как «государственным преступникам», разрешалось заниматься только земледелием, торговлей и промыслами и медицинской практикой. Народное образование, равно как и всякая иная просветительская деятельность были строжайше запрещены. И все же, где бы ни жили дворянские революционеры, они изыскивали спо-
информационное обозрение
собы занятия просвещением: вели обучение тайно на дому, открывали школы под разными названиями, где учителями выставлялись фиктивные лица, а ученики выдавались за наемных работников. Много легенд сохранилось в народной памяти о школе М. и Н. Бестужевых, где учились дети разных народов «огненному ремеслу» (металлообработке), а между делом грамоте, счету, основам русской истории. В воспоминаниях Михаил Бестужев посвятил этому такие строки: «Случалось, что, видя способности ребенка и охоту к учению, призовешь отца или мать его и, объяснив им, что беру их сына, чтоб сделать из него трудолюбивого ремесленника, буду одевать, обувать его и, вдобавок, в свободное время учить его грамоте, - на вопрос мой: согласны ли они на это? - был почти постоянно один и тот же ответ: «Как, батюшка Михаил Александрович, не быть согласными: ведь это Вы нам делаете истинное благодеяние» [4]. Настоящее обучение ребятишек на дому организовала в Чите Мария Волконская: получив из Петербурга музыкальные инструменты, она предложила обучать мальчиков церковному пению, а так как нельзя петь, не зная грамоты, разрешено было учить детей читать [5]. Так надомники семьи Волконских обучились не только пению, но и рисованию и даже фран-
цузскому языку, а вместе с тем их еще обували и одевали.
Настоящим кумиром учителей Сибири стал декабрист Иван Якушкин - создатель первых народных школ в городе Ялуторовске Тобольской губернии. В тандеме с прогрессивно настроенным протоиереем Ялуторовского собора Стефаном Знаменским, И. Якушкин воспользовался синодскими указами 1836-1837 гг., в которых священникам предписывалось открывать приходские училища при своих церквях. Подобные училища не подчинялись непосредственно Министерству просвещения и местному школьному начальству и зависели от разрешения местного архиерея.
Школа ялуторовских декабристов с ее обширной программой общеобразовательной подготовки, широким применением наглядности, теплым и внимательным отношением к своим питомцам стала привлекательной и любимой со стороны учащихся. «Дети собирались в школу как на праздник. Иван Дмитриевич привлекал детей своим терпением и веселостью. Он охотно удовлетворял их любознательность, отвечал не только на все вопросы, но и повторял по несколько раз, он затевал для них во дворе разнообразные игры» [6]. «Он очень любил учеников и часто в переменах сам принимал участие в играх», - вспоминает О. Балакшина [7]. «Мы учились шутя и нисколько не считали трудом эту науку», - рассказывал Михаил Знаменский, сын протоиерея Стефана [8]. Школа просуществовала до 1856 года. Все прошедшие через эту школу имели отличную подготовку и с легкостью поступали в другие учебные заведения. В 1845 году ялуторовская школа была признана лучшей в губернии, а С. Знаменский награжден камилавкой и получил благодарность от дирекции училищ Тобольской губернии за подготовку учеников Ялуторовского уездного училища.
Но настоящую народную любовь и славу принесло И. Якушкину открытие первой женской школы в Сибири. Вопрос о женском образовании, поставленный на повестку дня передовой мыслью России в начале XIX века, волновал и сибирскую общественность. На тот момент в Сибири не было открыто ни одной женской школы. Количество девочек, обучавшихся вместе с мальчиками в отдельных приходских и уездных училищах, исчислялось единицами.
И. Якушкин давно мечтал о таком учебном заведении, двери которого были бы широко распахнуты для девочек всех слоев населения. Но как открыть подобную школу, тем более -декабристу? «Начни он сам ходатайствовать об открытии училища, - говорил С. Знаменский, -дело могло быть проигранным». Укоренившиеся неправильные взгляды на женщину и женское образование давали себя знать на каждом шагу. Препятствия чинились всюду, начиная с ялуторовского городничего и заканчивая генерал-губернатором Западной Сибири: городничий просто запретил открывать школу, а генерал-губернатор отказал, под предлогом отсутствия средств. Декабристами была развернута широкая общественная пропаганда, мобилизованы силы местных матрон-попечительниц, собраны денежные средства и начаты хлопоты перед Тобольской администрацией [9].
Подготовительная работа к открытию женской школы началась без официального разрешения. С. Знаменский отправил тобольскому архиерею просьбу разрешить открытие женской школы в Ялуторовске. Он основывался на указе от 12 мая 1837 года об обучении девочек при женских монастырях, под надзором священнических или дьяконических жен или вдов, имеющих соответствующее образование. Преподавать в женской школе С. Знаменский собирался сам, а в его отсутствие - его жена.
Первая в Западной Сибири женская школа открылась 1 июля 1846 года. Вначале в ней училось 20 учениц, но к 1850 году - насчитывалось уже 56. Из-за недостатка средств женская школа вначале была платной. Всего в женской школе до отъезда декабристов в 1856 году обучалось 240 человек, окончило полный курс 192.
В педагогической и исторической литературе Ялуторовская школа признана первой всесословной, подлинно народной женской школой Западной Сибири и всей России. Эта школа многими называлась первой учительской семинарией Сибири, так как сюда охотно ехали за консультацией многие учителя из далекой округи.
Ялуторовская женская школа прошла тернистый путь и открыла новую страницу в истории женского образования в Сибири. В 1849 году декабрист П. Свистунов при содействии и непосредственном участии И. Якушкина, открыл женскую школу в Тобольске - первое в городе и второе в губернии (после Ялуторовска)
женское учебное заведение. Эта школа, как и Ялуторовская, содержалась на средства общественности, учителями в школе безвозмездно работали декабристы и местные учителя гимназии. Тобольская школа обрела успех и популярность - через пять лет в ней обучались свыше ста учениц, вскоре она была преобразована в Мариинскую женскую школу. Это событие получило широкий политический резонанс.
Особая значимость деятельности декабристов в области народного просвещения связана с тем, что она вершилась вопреки намерениям центральных правительственных ведомств и помимо них. Несколько лет спустя близкий к декабристам В. Шенрок, подводя итог почти тридцатилетнего пребывания декабристов на каторге и в сибирской ссылке, отмечал: «Изумительной и почтенной кажется энергия, с какой декабристы взялись за просвещение этого сурового края, разумеется, даром, так как цель их заключалась в том, чтобы освятить свое пребывание в Сибири каким-нибудь благородным делом» [10]. ^
1. Народное образование в г. Ялуторовске и Ялуторовском округе Тобольской губернии. Историко-статистический очерк. Б.м., б.г. С. 8.
2. Там же. С. 11.
3. Воспоминания Бестужевых. М.-Л. 1951. С. 178.
4. Там же. С. 182.
5. Васильева С. А. Просветительская деятельность жен декабристов в сибирской ссылке // Гуманитарно-пенитенциарный вестник: научно-публицистический альманах / под общ. ред. Ю. А. Реента. Рязань. 2006. Вып. 1. С. 89-94.
6. Созонович А. П. Заметки по поводу статьи К. М. Голодникова «Государственные и политические преступники в Ялуторовске и Кургане» // В потомках ваше племя оживет. Воспоминания о декабристах в Сибири. Иркутск. 1986. С. 269.
7. Балакшина О. Н. Воспоминания о декабристах в Сибири // Там же. С. 248.
8. Знаменский М. Детство среди декабристов // Там же. С. 2.
9. Васильева С. А. Из истории образования в Западной Сибири: декабристы и модернизация сибирских учебных заведений // Теория и практика модернизации образования в российских регионах: третьи покровские образовательные чтения / отв. ред. В. А. Беляева. Рязань. 2005. С. 48-51.
10. Шенрок В. Наталья Дмитриевна Фонвизина // Жены декабристов. Сборник историко-бытовых статей / сост. В. И. Покровский. М. 1906. С. 168.
