CC BY
36
Литературоведение
ББК 821.351.42:7.031
УДК 83.3 (2=Чеч)
Г 40
Г айнанова Л.М.
Пространство природы в романе Г. Исхаки «Жизнь ли это?»
(Рецензирована)
Аннотация:
В статье объектом исследования становится художественное выражение пространства природы в произведении. Целью данной статьи является рассмотрение принципов реализации пространственных характеристик образа природы в романе «Жизнь ли это?». В результате анализа были выявлены бинарные оппозиции («полнота/неполнота», «мужское/женское»), которые имеют функцию семантики текста.
Ключевые слова:
Пространство, время, пространство природы, герой, бинарные оппозиции: «полнота/неполнота», «мужское/женское».
Изучение художественного пространства и времени в творчестве отдельных авторов является кардинальным направлением современного литературоведения. Актуальным, на наш взгляд, является изучение типов художественного пространства в прозе Г. Исхаки ввиду того, что поставленная проблема не стала ещё объектом научного исследования. Рассмотрим особенности художественного воплощения пространства природы в романе Г. Исхаки «Жизнь ли это?».
Для Г аяза Исхаки характерно осмысление жизни человека в неразрывном единстве с миром природы. Пространство природы в его романе антропоморфно: солнце «обнимает», «подмигивает», «улыбается», «посылает привет»; листья «жалуются», «стыдятся», «переговариваются»; снежинки «подмигивают» звездам.
Мир природы в произведениях Г. Исхаки неизменно гармоничен, обращен к человеку. Человек является не только частью, но и центром этого мира. Нередко пространство природы организовано как среда, в которой протекает деятельность человека. Труд приобретает бытийный смысл, становится способом общения человека с миром природы, способом освоения данного пространства. Практическая деятельность человека заключается в «сотрудничестве» с пространством природы, в его «обживании», «оживотворении», «одухотворении», «вслушивании» в него, усваивании «языка» пространства [1: 230]. Освоить подобное пространство природы, стать его частью возможно лишь через труд, как некий ритуал. Так, изображенные в романе «Жизнь ли это?» (1909) сезонные работы деревенских жителей являются ритуалом по отношению к природе-кормилице, наделяются сакральным смыслом. Так, серпы в руках юношей сравниваются с мечами искусных воинов, наклоняющиеся во время жатвы женщины словно отдают поклоны матери-земле:
«Острые серпы юношей, словно мечи в руках искусных воинов, быстро-быстро движутся, не успеешь моргнуть глазом, как оставляют позади большие снопы» [2: 100].
(Перевод здесь и далее наш - Л.Г.)
В художественной системе автора ритуал - это космический закон, исполняя который человек входит в глубинную взаимосвязь с мирозданием. Взаимодействие
человека с окружающим пространством строится по схеме человек — 1РУд®
пространство природы. Главный герой романа не вписывается в данную схему ввиду
изначальной его «инаковости» (по социальному положению он из семьи муллы), поэтому единения его с миром не происходит, он испытывает чувство одиночества.
В романе «Жизнь ли это?» природа наделяется женскими чертами. У Исхаки воплощаются две ипостаси образа природы: природа-мать (природа по отношению к герою), природа-женщина (герой по отношению к природе). С образами природы связаны мотивы зачатия, рождения, вскармливания, мотив возвращения в нее, мотив вечной жизни. Сцена вскармливания младенца на поле во время страды становится символом единства человека и природы, символом вечной жизни:
«Работница-мать, в эти прекрасные дни, в этом океане полей, под пение тысячи разнообразных птиц и насекомых с любовью корми своего ребенка молоком! И ты, мать, дополни этот праздник, присоединив к всеобщей красоте материнскую любовь» [2: 101].
Характеристикой пространства природы является полнота, гармоничность. В пространстве природы нет места пустоте, через него быт, соединяясь с бытием, обретает ценность.
Природа-мать не агрессивна по отношению к герою. В романе «Жизнь ли это?» она пытается принять («обнять», «окружить», «поглотить») всё вокруг:
«Весь мир накрыла туча мелкого дождя» [2: 84], «Бесшумный дождь, словно давящий во время сна домовой, начал тихонько обнимать, мять меня со всех сторон» [2: 84], «Сегодня солнце, освещая темноту, мягко обняло все своими лучами, заполнило весь мир своим светом» [2: 85], « Озеро Кабан поглотило и мою мерзость, не брезгуя моей грязью, и всего меня поглотило <...> И большая луна начала омывать своим светом мою черную душу» [2: 129]. (Выделено нами - Л.Г.)
Топосы «поля», «луга», «поляны», «озера» представляют пространственный «низ», который в традиционной мифологии тюрков символизирует женское начало. Горизонтальные образы пространства находят свое выражение через такие характеристики, как «бескрайний», «безграничный». Простор и отсутствие границ природного пространства подчеркивается лексемами, содержащими в своей семантике значение безграничности, в частности, художественное сравнение озера Кабан, зеленых полей с морем. Природа, символизирующая бытийное пространство и время, позволяет дать оценку миру и человеку с позиции вечных ценностей.
Бескрайнее пространство природы (небо, луг, поле, озеро Кабан) воспринимается героем как море, цветовая семантика которого (молочно-белый, зеленый) несет в себе значение чистоты, полноты. Пространство природы характеризуется безграничностью, всеединством, одухотворенностью.
По мнению современного исследователя А.М. Саяповой, герой Исхаки определяется через пространственно-временной образ «щели», который вводится автором в структуру произведения «с целью выражения в персонаже того бессознательного, что называется психологами влечением» [3: 192]. Хронотоп «щель» характеризует жизнь героя как ущербную, дисгармоничную, так как семантикой слова «щель» является неполнота, нераскрытость. Находящийся в хронотопе «щели» герой не способен ощутить единение с абсолютным, полным пространством природы. Возникает оппозиция «полнота/неполнота», реализованная через пространственный образ природы и хронотоп «щели».
Отношение героя к пространству природы амбивалентно, как и отношение к женщине. Глава 12 романа начинается с вопроса героя к самому себе «Кто эти женщины?». Через рефлексию главного героя автор впервые в татарской литературе так открыто поднимает вопросы взаимоотношения полов. Герой определяет женщину как существо неземное:
«Кто эти женщины? Дьявол ли? Ангел ли? Не люди, это знаю. Но не могу различить дьявол или ангел» [2: 92].
Женщина в понимании героя изначально существо иной реальности, мифическое. Мир женщин - это другое, неизвестное, закрытое для героя пространство, а потому
притягательное и пугающее одновременно. Мир, с которым герой не может соединиться. С одной стороны, он осознает гармонию, совершенство, полноту природного бытия (точно так же, как совершенство женщины), с другой стороны, герою свойственно отрицательное отношение к окружающей его природе. Отношение героя к природе и к женщине зачастую выражается использованием глаголов с отрицательной разрушительной семантикой: «бороться», «рвать», «мять», «давить», «разрушать»,
«драться», «побеждать». Так герой говорит об отношении к женщинам:
«Мне хочется, как животному измять, раздавить их. Они пробуждают во мне животные желания» 21: 92].
Подобные чувства герой испытывает и при виде прекрасной картины природы: «<...> отчего-то хочется разрушить эту красоту; отчего-то хочется нарушить тишину этого белого озера, купающегося в серебряных лучах прекрасной луны» [2: 128].
В пространстве природы герой ощущает себя как нечто «черное», «темное». Находясь в пространстве природы, герой либо «разрезает» его:
«Выехав из деревни через зеленые поля, я, словно лодка, разрезающая морские волны, начал разрезать эту зелень своей черной лошадью, черной телегой» [2: 86].
Либо наделяет своей «чернотой», пачкает его:
«.как черная тень, своим черным телом зашагал через это море белого молока, стал чернить море белого снега своими черными мыслями» [2: 28].
Противоречие мужского и женского начал - это основа диалектики земного мира. По учению Платона, пол - это результат разрыва изначально единой и могучей человеческой природы, распадения индивидуальности на две половины. Любовь же - это томительное желание воссоединения, стремление каждого пола найти свою другую половину, бессознательное влечение к тому, что восстанавливает индивидуальность.
С одной стороны, плотское влечение главного героя к противоположному полу, говоря словами Владимира Соловьева, не что иное, как «дурное дело природы», «процесс дурной бесконечности», в котором человек становится жертвой «темной и слепой силы природы» (см. [4: 225]). Этим объясняется дихотомия разума и чувств героя романа «Жизнь ли это?»: он четко определяет данное явление с точки зрения разума как «яхшы эш тугел» (нехорошее дело), но никак не может побороть эту силу:
«Как бы я ни понимал разумом, как бы ни противился этому порядку вещей, как бы плохо ни относился к этому делу, чувствами я не мог сдерживать себя от того, чтоб не ходить туда. Не думаю, что смогу сдерживать себя впредь» [2: 130].
С другой стороны, бессознательное чувство влечения в некоторой степени является одной из попыток разорвать границы существующего пространства обыденности, серости жизни, хронотоп «щели», мучительное стремление заполнить, одухотворить свою жизнь. Отношения с женщиной, таким образом, становятся неким окном в другой мир. Через женское начало герой интуитивно пытается преодолеть бинарную аппозицию «мужское/женское», трагический разрыв человека и бытия, чтобы обрести единение с миром. Так, герой, заглянув в окна жены своего слуги, видит там некий свет, некую полноту бытия, которая отсутствует в пространстве его жизни:
«<...> мой взгляд упал на чуть мерцающий свет из дома прислуги. Мне показалось, что в этом доме есть какое-то духовное тепло, некая благодать» [2: 140].
Изначально женщина привлекает героя как более духовное существо, принадлежащее другому пространству, способное заполнить бездуховность его жизни (в юности герой полагает, что женитьба - это наивысшее счастье). Однако взгляд героя на женщину сквозь призму «щели», как символа «подленького, постыдного», не позволяет герою преодолеть «границы» пола, телесности. Герой не способен к духовному росту, поэтому обречён на неполноту бытия.
Таким образом, анализ пространственных характеристик образа природы позволил выявить бинарные оппозиции («полнота/неполнота», «мужское/женское»). Через оппозицию «мужское/женское» высвечивается главная причина ущербности, неполноты
пространства души героя - отсутствие духовности. Полнота, как качество пространства природы, остаётся недосягаемой для героя. Идеальное, одухотворённое пространство природы становится неким критерием нравственности, через который выверяется истинная сущность героя. Борьба происходит не между героем и окружающей его природой (тогда это был бы романтический герой), а лишь в самом герое, что и становится причиной другого осмысления, как героя, так и произведения в целом. Роман Исхаки «Жизнь ли это?» - жесткий реализм начала ХХ века с трезвым экзистенциальным осмыслением конкретных реалий татарской жизни.
Примечания:
1. Топоров В.Н. Пространство и текст // Семантика и структура: сб. науч. тр. М., 1983. С. 227-284.
2. Исхаки Г. Зиндан: избр. прозаич. и сцен. произведения. Казань: Татар. кн. изд-во, 1991. 671 с.
3. Саяпова А.М. Дардмэнд и проблема символизма в татарской литературе. Казань: Алма-Лит, 2006. 246 с.
4. Тиме Г.А. Метафизика половой любви как металюбовь (от А. Шопенгауэра к Вл. Соловьеву) // Вопросы философии. 2004. № 4. С. 145-153.
