CC BY
59
H. H. Кошкарова. Пространство гармоничного дискурса в жанре политического интервью.
УДК 81'42 + 801.7 : 321.019.5
H. H. Кошкарова
ПРОСТРАНСТВО ГАРМОНИЧНОГО ДИСКУРСА В ЖАНРЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО ИНТЕРВЬЮ МЕЖКУЛЬТУРНОГО УРОВНЯ
Статья посвящена описанию пространства гармоничного дискурса и созданию модели, где отражаются наиболее важные признаки изучаемого явления. Прагматические характеристики выделенных составляющих в указанной модели актуализируются в интервью российских политиков представителям зарубежных СМИ. Цель создания модели гармоничного дискурса - формирование фундаментальной теории толерантной коммуникации.
The paper is devoted to describing the congruous discourse area and building up a model which would reflect the most essential features of the phenomenon under study. The pragmatic characteristics of the model's components are realized in the interviews given by Russian politicians to foreign mass-media. The purpose of building up this model is to develop the fundamental theory of tolerant communication.
Ключевые слова: гармоничный дискурс, политическое интервью, толерантность, модель, пространство.
Keywords: congruous discourse, political interview, tolerance, model, area.
Методологической основой настоящего исследования выступает идея реализации антропоцентрического подхода к прагматическому изучению языка. Такой подход является наиболее адекватным в рассмотрении различных языковых и речевых явлений (в том числе и деструктивных), так как в данном случае все может изучаться с позиций говорящего человека (лексикон, правила использования лексических единиц, различные коммуникативные стратегии и тактики). В процессе становления антропоцентрической лингвистики на первый план выходит комплекс теоретико-практических задач поиска форм результативного и эффективного общения, так как наряду с конфликтными формами поведения ученые различают многочисленные формы «симбиоза, кооперации, содействия, коллективистской идентификации, сопереживания (сорадования и сострадания), эмпатии, альтруизма как движущих факторов социального взаимодействия» [1]. Эти формы кооперативного взаимодействия являются производными от терпимого отношения к партнерам по межличностному общению, снисходительного взгляда на неприемлемые установки, взгляды, особенности различного рода. Конструктивный выход из конфликтной ситуации может быть охарактеризован как проявление толерантности. В результате решения этих задач
© Кошкарова H. Н., 2010
становится возможным выработка и внедрение в жизнь моделей толерантного коммуникативного взаимодействия членов социума. Таким образом, вопрос о взаимоотношении толерантности и конфликта в рамках настоящего исследования представляется важным для рассмотрения.
Толерантность и конфликт как коммуникативные феномены функционируют в рамках противоположных явлений, находящихся на разных полюсах вектора «конфликтность - кооператив-ность», а именно, гармоничного дискурса и конфликтного дискурса. Задачей настоящего исследования является описание пространства гармоничного дискурса и создание некоего конструкта (модели), где отразились бы наиболее важные признаки изучаемого явления, что, в конечном счете, способствовало бы выработке новых методов при анализе исследуемого феномена с целью создания фундаментальной теории толерантной коммуникации. Моделирование, по мнению Т. Е. Владимировой [2], является одним из наиболее продуктивных способов расширения исследовательского поля и состоит оно в воспроизведении наиболее существенных свойств изучаемого объекта в специально созданном образце, рассматриваемом как его модель.
В модели любой разновидности дискурса основными являются следующие компоненты: 1) участники дискурса; 2) хронотоп, типичный для коммуникации в жанре интервью; 3) цели дискурса; 4) ценности; 5) стратегии и тактики; 6) тематика; 7) дискурсивные формулы. Данная модель, на наш взгляд, отражает пространство гармоничного дискурса, под которым мы понимаем последовательность диалогических единств позитивной направленности, в процессе реализации которых коммуниканты ведут беседу в русле кооперативного межличностного общения, демонстрируют сдержанное отношение к собеседнику, адекватно используют коммуникативные стратегии и тактики в случае угрозы возникновения конфликтного диалога (ссоры). При описании каждого компонента в пространстве гармоничного дискурса мы исходим из положения о том, что прагматические характеристики выделенных составляющих актуализируются в интервью членов российского эшелона власти представителям зарубежных СМИ. В процессе использования в качестве материала для исследования политического интервью межкультурного уровня необходимо обратить внимание на тот факт, что национальные и культурно специфические особенности партнеров по интеракции являются теми составляющими, которые не могут не влиять на процесс развития отношений различной тональности в ходе общения коммуникантов.
Поясним причины выбора в качестве материала для исследования заявленных интервью.
Э. А. Пронин [3], анализируя деятельность средств массовой информации как субъекта российского социально-политического конфликтного пространства, приходит к выводу, что СМИ для современного периода времени выполняют роль катализатора большинства социально-политических конфликтов, становятся фактором дестабилизации социально-политического и конфликтного пространства. Е. Ю. Шамсутдинова [4] придерживается сходной позиции по поводу определения связи толерантности и языка СМИ. По мнению автора, СМИ могут оказать и оказывают влияние на формирование социальных идентификаций, толерантных и интолерантных установок сознания и поведения. Влияние это оказывается с помощью различных стратегий речевого воздействия или коммуникативных стратегий. Данные стратегии являются одним из компонентов пространства гармоничного дискурса, которые мы определили выше.
Среди остальных компонентов гармоничного дискурса необходимо выделить его участников: интервьюер, интервьюируемый и читатель (зритель), те, кого принято называть массовым адресатом. Массовый адресат в данном случае предстает как собирательный, нерасчлененный и непредсказуемый в своей реакции на сообщение субъект. О. А. Шевченко [5] отмечает, что в массовой коммуникации участниками процесса общения считаются не отдельные индивиды, а мифологизированные собирательные субъекты (народ, партия, правительство, армия, олигархи). Отдельные личности также предстают как имиджевые мифологемы (президент, лидер партии, медиамагнат и т. д.). В таком случае мы имеем дело с институциональным общением - речевым взаимодействием представителей социальных групп или институтов в рамках сложившихся социальных структур. Э. Г. Багиров, Р. А. Бо-рецкий, А. Я. Юровский [6] описывают участие адресата (зрителя) в интервью как иллюзорное, пассивное, так как задать вопрос, вступить в беседу он не может. В определенном смысле интервьюер - представитель телезрителей; не опускаясь до уровня менее подготовленной их части, он всегда должен уметь в какой-то степени становиться на точку зрения тех зрителей, которым знаком предмет разговора, для более тесного контакта с ними. Ведущий организует общение с учетом фактора двойного адресата. Проблему двойного адресата в телеинтервью в связи с культурой речевого поведения интервьюируемого исследовала в своей работе Т. Г. Винокур [7]. На двуадресность телеинтервью указывали и другие исследователи, в частности А. А. Кибрик [8], отмечавший, что «аудитория физически не присутствует при взятии интервью, однако ее существование с необходимостью учитывается и ин-
тервьюером и респондентом, если они хотят успеха своей коммуникации» [9]. Двойной адресат в речи ведущего эксплицируется: 1) в этикетных формулах двойного приветствия; 2) в обязательном представлении собеседника телезрителям;
3) в метатекстовых маркерах начала, конца, смены темы, которые направлены как непосредственно собеседнику в студии, так и телезрителям;
4) в комментировании интенциальной стороны вопроса. Конечно, при общении представителей двух разных культур в ходе интервью нельзя исключать интерференции личности переводчика, так как он может восполнить лакунарность элементов системы одного языка, снять этическую и политическую напряженность во время разговора, перевести диалог в толерантную плоскость. С целью устранения трудностей подобного характера в качестве материала для анализа мы выбрали такие стенограммы интервью, которые опубликованы на том языке, на котором велись сами интервью, и которые (стенограммы) не подвергались переводу.
Пространственно-временные характеристики гармоничного дискурса в жанре интервью зависят от того, какой канал передачи информации используется при общении - акустический (телеинтервью) или визуальный (печатное интервью). Однако в описании пространства гармоничного дискурса и при характеристике интервью как публицистического жанра мы не будем проводить четкой границы между письменной и устной формой в системе средств массовой информации (за исключением специально оговоренных случаев). Отсутствие необходимости проводить разграничение между двумя видами интервью продиктовано также невозможностью учета (или пренебрежения) только канала передачи информации между автором интервью и целевой аудиторией (этап интерпретации) и пренебрежением (или учетом) канала передачи информации между журналистом и респондентом (этап порождения). О. А. Шевченко [10] для разрешения этой дилеммы предлагает характеризовать интервью как двухэтапное дискурсное образование. На первом этапе (порождение) имеет место устная спланированная коммуникация, на втором этапе (интерпретация) - письменная.
Цели гармоничного дискурса в кратком изложении выглядят следующим образом. Интервью как жанр, функционирующий в рамках гармоничного дискурса, обладает целым арсеналом языковых и речевых средств информационного воздействия на общественное сознание. Информирование - это познание (в большинстве случаев моделирование) окружающего мира, а также воздействие на собеседника и общественное мнение. М. А. Степанова [11] указывает, что процесс моделирования происходит через зна-
Н. Н. Кошкарова. Пространство гармоничного дискурса в жанре политического интервью.
ния, передаваемые при помощи языка средств массовой коммуникации. Информируя собеседника или целевую аудиторию о чем-либо, участники интервью при этом дают оценку происходящим событиям, то есть подвергают анализу те или иные действия, феномены, личности, опираясь при этом на понятия «хорошо» и «плохо». Аналитический компонент всегда присутствует в языке политики. Функция анализа характерна не только для общественно-политической массовой коммуникации, но и для институционального общения, особенно в сфере законодательства и суда, которые непосредственно связаны с оценкой деятельности, а также для парламентского общения. Подвергая анализу те или иные события, участники гармоничного дискурса стремятся к тому, чтобы их заявления, программы, суждения по тому или иному поводу не растворялись в отдельных обещаниях, ориентированных на сугубо сегодняшнюю политическую ситуацию: каждый политик видит главной своей целью урегулирование отношений в обществе и на мировой политической арене. Поскольку уже в самом названии анализируемого дискурса присутствует оценочный компонент (гармоничный), то оценка с морально-этической точки зрения политической ситуации в стране или мире, действий своих соратников или оппонентов является одной из главных функций гармоничного дискурса. Гармонизирующая функция анализируемого дискурса состоит в толерантном использовании языка, применении таких свойств естественного языка, которые позволят участникам процесса коммуникации найти компромисс в решении спорных вопросов, избежать деструктивных форм взаимодействия в процессе речевой деятельности, сократить число случаев агрессивного речевого поведения.
Ценности гармоничного дискурса находятся в тесной взаимосвязи с установками и взглядами его участников, которые, с одной стороны, являются представителями определенного национально-культурного сообщества, а с другой - имеют собственное пространство и заполняют его значимыми для него сущностями (значимыми для всех членов национально-культурного сообщества или специфичными только для данного индивида). В пространстве гармоничного дискурса личностные системы верований, групповые традиции, традиционные системы убеждений играют немаловажную роль по причине того, что каждый из участников коммуникативного взаимодействия сообщает партнеру по интеракции и целевой аудитории свои ценности, а в случае их несовпадения с уже имеющимися у другой стороны идеями возникает коммуникативный конфликт.
Стратегии речевого поведения в толерантной коммуникации мы выделяем на основании кри-
терия их функционирования в соответствующем типе дискурса и способности организовывать интерактивную деятельность участников общения, устанавливать и поддерживать контакт, производить эмоциональный и информационный обмен, оказывать воздействие на адресата либо в положительном, либо в негативном направлении. На наш взгляд, именно в таком феномене, как коммуникативная стратегия, гармоничный дискурс в жанре интервью получает наиболее адекватное отражение. Е. В. Вохрышева [12] отмечает, что коммуникативная стратегия освещается в двух аспектах функционирования - когнитивном и дискурсивном. Коммуникативная стратегия на когнитивном уровне представляет систему когнитивных ходов, связанных с выявлением значения высказывания, прояснением его иллокутивной силы, прагматического эффекта. По сути - это стратегия понимания и интерпретации смысла. В результате представления стратегии как схемы организации коммуникативных ходов в дискурсе Е. В. Вохрышева [13] выделяет несколько моментов, описывающих признаки стратегий как компонентов коммуникативной интеракции. 1. Стратегии являются синтагамати-ческими образцами организации дискурса, определяющими его открытие, продолжение и закрытие. 2. Стратегии небезразличны к социокультурным факторам, так как их осуществление предполагает ориентацию человека на ту или иную социальную стратификацию языкового сообщества. 3. Стратегии, представленные как серии коммуникативных ходов, несут на себе отпечаток личности человека, приобретают индивидуальную окраску. В русле нашего исследования важной является характеристика стратегии как коммуникативной структуры в совокупности проявления всех трех признаков. Обеспечивая способ соотношения единиц в составе гармоничного дискурса, стратегии становятся частью толерантной компетенции говорящих, то есть умения строить общение на различных уровнях коо-перативности. Реализация коммуникативной стратегии как части толератной компетенции участников интервью на межкультурном уровне зависит от социальных обстоятельств общения, решения той или иной социальной задачи, обсуждения того или иного политического вопроса. И, наконец, стратегия является вектором проявления личности в диалоге, представляя тот или иной тип поведения в конкретной ситуации общения. Согласно данным признакам, в гармоничном дискурсе мы считаем необходимым выделить следующие основные стратегии: стратегия сближения, стратегия демонстрации сдержанного отношения к собеседнику, стратегия отказа от предрассудков и условностей, которые одновременно являются средствами репрезентации толерантного
диалога. В нашем понимании, стратегия - это способ действия в определенном типе дискурса, инструмент речевого воздействия на партнера по интеракции, используемые с целью достижения основной цели общения при эффективном использовании имеющихся ресурсов, получающие определенное лексико-семантическое, грамматическое и синтаксическое воплощение, порождающие определенные речевые реакции. В. С. Третьякова [14] указывает, что речевая стратегия может быть представлена как совокупность иерархически упорядоченных речевых тактик. Речевая тактика может быть определена как одно или несколько речевых действий, которые направлены на достижение основной стратегической цели. Родо-видовые отношения стратегии и тактики отражены в определении И. Н. Борисовой [15], которая под тактикой общения понимает динамическое использование коммуникантами речевых умений построения реплик диалога, конституирующих ту или иную стратегию диалоговедения. Репертуар тактик, реализующих речевые стратегии в конфликтном дискурсе, разнообразен. Объем данного исследования не позволяет нам представить расширенную типологию тактик конфликтного дискурса, поэтому сконцентрируемся лишь на том положении, что в анализируемом пространстве логично выделить две группы тактик: тактики интервьюера и тактики интервьюируемого. Так как в гармоничном типе дискурса сохраняется асимметричное распределение коммуникативных ролей -феномен, подробно описанный на материале немецкого языка Ф.-Й. Беренсом [16], то репертуар тактик интервьюера и интервьюируемого будет различаться лишь на уровне ответной реакции гостя на инициирующую реплику журналиста с установкой на толерантную коммуникацию. Прежде чем дать краткую характеристику тактикам интервьюера и интервьюируемого, скажем несколько слов о феномене, положенном в основу разграничения тактик обоих собеседников. Суть асимметрии как ключевой характеристики коммуникации в интервью заключается в том, что интервьюеру отводится право начинать и завершать интервью, вводить и продолжать темы, задавать вопросы, основываясь на имеющихся у него данных. Интервьюируемому надлежит высказываться по вопросам интервьюера и принимать его отзывы и комментарии. Смена темы в ходе интервью может произойти только с согласия интервьюера. Итак, к основным тактикам интервьюера, на наш взгляд, относятся: тактика просьбы, тактика уточнения, тактика извинения, тактика согласия. Спектр тактик интервьюируемого в гармоничном дискурсе расширяется по сравнению с описанными выше тактиками за счет тактики умалчивания, тактики принятия нейтралитета и тактики уклонения от ответа.
Тематика гармоничного дискурса определяется заявленным материалом для исследования. На наш взгляд, динамика речевого взаимодействия в гармоничном дискурсе наиболее ярко проявляется в процессе использования обшена-родного языка с целью создания политического текста, то есть в процессе политической коммуникации. А. П. Чудинов [17] отмечает, что существенной характеристикой процесса политической коммуникации является участие в речевой деятельности не только адресанта, но и адресата. Далее автор указывает, что политическую деятельность отличает постоянная диалектика агрессивности, решительной борьбы за свои идеи, с одной стороны, и толерантности, терпимости к идеям и поступкам политических единомышленников, союзников и соперников - с другой. Такая амбивалентная характеристика политической коммуникации обусловлена двумя факторами. Во-первых, политическая деятельность -это всегда борьба с оппонентами за достижение и удержание власти. Во-вторых, политик не может действовать в одиночку (и даже ограничиваться рамками только своей партии), а следовательно, он должен быть терпимым к инакомыслию. Несмотря на утверждения О. Аронсон [18] о том, что политический язык всегда безошибочно находит такое сообщество, которое должно быть предъявлено в качестве производящего конфликт, и что политика всегда имеет потребность в экспансии, необходимо признать, что современный этап развития мировых политических систем имеет тенденцию к сближению культур, ценностей, взглядов на те или иные события. Таким образом, в контексте настоящего исследования мы можем утверждать, что несмотря на имманентность конфликтов для такой сферы общественной жизни, как политика, процесс коммуникации в жанре политического интервью характеризуется наличием также толерантных форм интеракции, а это позволяет говорить о том, что выбор материала для исследования является обоснованным.
В жанре политического интервью, функционирующего в рамках гармоничного дискурса, участники используют определенные дискурсивные формулы, которые указывают на принадлежность коммуникантов к данной ситуации и выражают их точку зрения на происходящие события. В. И. Карасик [19] определяет дискурсивные формулы как своеобразные обороты речи, свойственные общению в соответствующем социальном институте. Реализация толерантного намерения одной из сторон в гармоничном дискурсе осуществляется при помощи большого арсенала языковых и речевых средств, среди которых можно выделить использование фразеологических оборотов, использование стилистичес-
О. С. Зубкова. Метафора как семиотическая система
ких фигур, апелляцию к чувствам, шутку, смещение акцента (при помощи большого арсенала лексических, морфологических и синтаксических средств).
Таким образом, с целью формирования фундаментальной теории толерантной коммуникации и расширения исследовательского поля при изучении дискурса различной направленности предлагается создание модели гармоничного типа дискурса, в которой основными являются следующие компоненты: 1) участники дискурса; 2) хронотоп, типичный для коммуникации в жанре интервью; 3) цели дискурса; 4) ценности; 5) стратегии и тактики; 6) тематика; 7) дискурсивные формулы.
Примечания
1. Асмолов А. Г. Практическая психология и проектирование вариативного образования в России: от парадигмы конфликта - к парадигме толерантности // Психология образования: проблемы и перспективы: материалы Первой междунар. науч.-практ. конф. Москва, 16-18 декабря 2004 г. М.: Смысл, 2004. С. 6-10.
2. Владимирова Т. Е. Призванные в общение: Русский дискурс в межкультурной коммуникации. М.: КомКнига, 2007. 304 с.
3. Пронин Э. А. Социально-политические конфликты современности: теоретические модели и социальная практика: автореф. дис. ... д-ра полит. наук. М.: Рос. акад. гос. службы при Президенте РФ, 2004. 51 с.
4. Шамсутдинова Е. Ю. Толерантность как коммуникативная категория (лингвистический и лингво-дидактический аспект): дис. ... канд. филол. наук. М.,
2006. 261 с.
5. Шевченко О. А. Когнитивная модель дискурса интервью (на материале современной англоязычной прессы): дис. . канд. филол. наук. Тольятти, 2006. 210 с.
6. Багиров Э. Г., Борецкий Р. А, Юровский А. Я. Основы телевизионной журналистики. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1987. 239 с.
7. Винокур Т. Г. Говорящий и слушающий: Варианты речевого поведения. Изд. 3-е. М.: Изд-во ЛКИ,
2007. 176 с.
8. Кибрик А. А. О некоторых видах знания в модели естественного диалога // Вопросы языкознания. 1991. № 1. С. 61-68.
9. Там же. С. 62.
10. Шевченко О. А. Указ. соч.
11. Степанова М. А. Диалогичность коммуникации в жанре интервью в современной немецкой прессе (на материале журнала "Der Spiegel"): дис. ... канд. филол. наук. М., 2006. 259 с.
12. Вохрышева Е. В. Коммуникативные стратегии диалогического взаимодействия в новоанглийском языке: дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2001. 473 с.
13. Вохрышева Е. В. Указ. соч.
14. Третьякова В. С. Речевой конфликт и гармонизация общения: дис. ... д-ра филол. наук. Екатеринбург, 2003. 301 с.
15. Борисова И. Н. Дискурсивные стратегии в разговорном диалоге // Русская разговорная речь как явление городской культуры. Екатеринбург, 1996. С. 21-48.
16. Berens F.-J. Analyse der Sprachverhaltens im redekonstellationstyp "Interview". Eine imperische Untersuchung. München: Max Hueber Verlag, 1975. 191 s.
17. Чудинов А. П. Политическая лингвистика (общие проблемы, метафора). Екатеринбург: Урал. гума-нит. ин-т, 2003. 194 с.
18. Аронсон О. Конфликты и сообщества (о политической функции в высказывании) // Язык и этнический конфликт. М.: Гендальф, 2001. С. 15-33.
19. Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград: Перемена, 2004. 447 с.
УДК 81'23
О. С. Зубкова
МЕТАФОРА КАК СЕМИОТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА
В статье рассматривается метафора как ментальная репрезентация и некоторые особенности ее существования в когнитивной базе индивида. Обосновывается подход к изучению метафоры как к семиотической системе, репрезентирующей основной вектор дешифровки информации.
The article deals with metaphor as a mental representation and reveals some peculiarities of its existence in the cognitive base of the individual. The approach to studying metaphor as a semiotic system is theoretically substantiated. This system represents the main factor of decoding information.
Ключевые слова: метафора, семиотическая система, ментальная репрезентация.
Keywords: metaphor, semiotic system, mental representation.
В современной науке о языке нельзя не отметить постоянно растущую тенденцию к интегрированию результатов исследований, проводимых в различных науках, связанных с изучением человека и его систем, с целью совершенствования метаязыка лингвистики и разработки адекватного концептуального аппарата не только для описания, но, прежде всего, для объяснения языковых явлений. В контексте новой научной рациональности актуализируется когнитивная составляющая метафоры. Ее подчинение принципу сознательной фиктивности, ориентированному на признание разнородности образа и значения, позволяет усматривать в метафоризации наряду с лингвистическими и семиотические основания для анализа.
Как отмечает Б. Джиуа (B. Djioua), «естественные языки в качестве систем символических репрезентаций вступают в семиотические отношения с другими семиотическими системами. У внутренних структур естественных языков есть семиотическая связь с логическим и геомет-
© Зубкова О. С., 2010
