CC BY
276
УДК 008
Тихонова Валентина Львовна
Астраханский государственный университет
ПРОСТРАНСТВЕННЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ СРЕДНЕВЕКОВЫХ ЛЮДЕЙ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ В ИНТЕРПРЕТАЦИИ Ж. ЛЕ ГОФФА И А. ГУРЕВИЧА
В статье рассматриваются два подхода к проблеме пространства в культуре средневековой Европы. В результате автор приходит к выводу, что А. Гуревич и Ж. Ле Гофф анализируют ментальные установки средневековых людей, которые содержат архаические пласты, сохраняющиеся после принятия христианства и переносящие на него свои представления.
Ключевые слова: человек средневековья, средневековая культура, ментальность, ментальная среда, ландшафт, природа, архетипы.
Проблема изучения человека в гуманитарных науках остается наиболее актуаль-. ной. Человек является творцом культуры, но в то же время он ее продукт, и именно через его миропонимание можно как определить культурную особенность эпохи, так и понять его самого, потому что каждая культура создана определенным отношением человека к миру и самому себе. Представители французской школы «Анналов» предложили исследовать глубинные структуры сознания людей средневековья, отражающие особенность культуры, к которой они принадлежат. Для понимания далекой эпохи необходимо обратиться, прежде всего, к ментальной среде, породившей все памятники средневековой культуры, включая и высшие достижения этого периода.
Поведение людей обуславливается их мышлением, которое, вмещая определенные образцы, ценности, нормы, признанные обществом сами собой разумеющимися, остаются неосознанными. Поэтому исследователи, занимая трансцендентную позицию по отношению к изучаемому процессу, придают бессознательным представлениям форму осознанных категорий, через которые возможны описания ментальности, являющейся одной из основных понятий школы «Анналов».
В данной статье мы рассматриваем проблему восприятия пространства, являющуюся составной частью более общей проблемы ментальности, социально-психологических установок, способов восприятия мира людьми средних веков.
Немаловажную роль в формировании ментальности людей средневековья, по мнению Ж. Ле Гоффа, играл ландшафт, потому что социальные, экономические и культурные ячейки цивилизации располагались среди лесных, невозделанных пространств. Лес воспринимался людьми Средневековья в двух ракурсах. В положительном ракурсе -как убежище, источник доходов, место охоты, приключений. Другой взгляд был связан с представлением о лесе как месте, откуда можно ожидать разного рода опасностей и угроз. Это место пребывания диких и даже фантастических животных, разбойников и грабителей. Поэтому лес являл собой границу между поселениями - был «ничьей зем-
лей» [2, с. 125]. Но, несмотря на реальные и выдуманные угрозы, исходившие из лесных пространств, Ж. Ле Гофф подчеркивает «чрезвычайную мобильность средневековых людей» [2, с. 126], что во многом было связано с представлениями христианской религии, где человек рассматривался как «вечный странник на земле» [2, с. 127]. Кроме того, согласно Ж. Ле Гоффу, собственность, как материальная или психологическая реальность, «была почти неизвестна в средние века» [2, с. 126], поэтому люди не привязывались к постоянным метам, особенно те, кто почти ничего не имел. Даже путешествуя, багаж сводился к минимуму, самым большим считался небольшой ларец. А вот с тех пор, как пилигримы начнут возить с собой громоздкий багаж, «ослабнет вкус к путешествию и средневековое общество станет миром домоседов» [2, с. 127]. Вот почему до XVI века странствия считались нормой жизни, а после указанного периода странники уже воспринимались обществом в качестве «окаянных людей» [2, с. 127]. Подтверждение такому утверждению Ж. Ле Гофф находит в иконографии, где часто встречаются изображения паломников или отшельников, вооруженных посохом. В популярной средневековой литературе («Светильнике») Ж. Ле Гофф также находит примеры невероятной мобильности, связанной с паломничеством, предпринимаемым с целью покаяния, которым наказывался «любой тяжкий грех» [2, с. 128]. Но продвижение из одной местности в другую грозило множеством опасностей и осуществлялось очень медленно. Наиболее быстрым являлся морской путь, где, однако, опасности были еще большими. Ж. Ле Гофф считал, что в средние века люди не могли видеть физическую реальность такой, как она есть, по причине того, что они смотрели на мир через призму символизма, восприятия леса, дороги и моря, которые воздействовали на чувства людей не столько своими реальными качествами, сколько символическими выражениями. Лес ассоциировался с сумерками, море - «с земным миром и его искушениями, дорога - с поисками и паломничеством» [2, с. 130].
Византийские богатства вызывали у европейских католиков зависть и ненависть, хотя их «все
© Тихонова В.Л., 2012
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ №» 3, 2012
43
же мучили угрызения совести» [2, с. 136] по отношению к бесчинствам, совершаемым в Византии. Мусульмане же в глазах христианской Европы считались «недочеловеками» [2, с. 136], что не мешало христианскому миру поддерживать с мусульманами мирные контакты, среди которых Ж. Ле Гофф выделяет прежде всего торговые и интеллектуальные обмены.
Третий мир - языческий - не считался в глазах христиан враждебным, по причине возможности обращения язычников в христианство либо словом (миссионерская деятельность), либо силой (крестовые походы). Нехристиан не считали в полной мере людьми, поэтому правами человека мог пользоваться только христианин. Недочеловек мог быть обращен в рабство.
Но, несмотря на то, что христиане хотели «выйти из своих границ» [2, с. 142], заменяя идею крестовых походов на идею миссии, христианский мир оставался замкнутым, так как критерием его ценностей и поведения была принадлежность к христианству.
И все-таки, несмотря на замкнутость, христианское общество «впитывало все ценное, что шло извне» [2, с. 143]. Это и техника (мельница), и предметы роскоши, и искусство (стрельчатые арки, восточные узоры и т.д.), и наука (через арабов христиане обращались к греческим источникам). А, по мнению Ж. Ле Гоффа, пространственные представления средневековых людей не только распространялись на земной мир, но также уходили широко ввысь. При этом рассматриваются взгляды грамотных слоев населения, которые считали, что вселенная представляет собой систему концентрических сфер (единого мнения о числе сфер не существовало).
Так же как и Ж. Ле Гофф, А. Гуревич связывает особенность ментальности людей с ландшафтом Западной и Центральной Европы, покрытым большей частью лесами, окружавшими небольшие населенные пункты. Кроме того, немаловажную роль в восприятии пространства играло неудовлетворительное состояние средств сообщения (дорог, мостов), опасности, трудности и длительность путешествия. Поэтому, по убеждению А. Гуревича, в общественном сознании доминировало мировоззрение, «присущее земледельцу» [1, с. 35], ощущающему себя частью природы, но не привязанность к своему наделу, несмотря на связанность крестьянина с землей. Поэтому в Европе существовала «высокая подвижность населения» [1, с. 35], связанная с поиском более удобных для поселения мест.
Культурная обработка земель зависела, как и в древности, от отношения к природе, характеризующегося «неспособностью четко отделить себя от природного окружения» [1, с. 35]. Для подтверждения подобного утверждения А. Гуревич приводит в пример древнескандинавскую поэзию, где человеческое тело уподобляется частям природы.
Качества человека «как индивида, как члена коллектива, с одной стороны, и качества земли, которой он владеет в составе этого коллектива, - с другой, не размежевались, переплетались в общественных представлениях той эпохи» [1, с. 38]. Качества людей переносились как на землю, так и на различного рода предметы. И в этом случае можно наблюдать сознание принадлежности к коллективу (семье, роду), но не отношение к земле как частной собственности. По выражению А. Гуревича, «в усадьбе земледельца заключалась модель вселенной» [1, с. 36]. Данное наблюдение подтверждается результатами анализа скандинавских мифов, которые сохранили общие для всех германских народов черты верований и представлений.
В сознании людей усадьба или крестьянский двор представлялись в качестве центра - замкнутого универсума. Это явилось причиной того, что «топография занимала огромное место в сознании людей» [1, с. 37], находящее свое отражение в имени человека, состоящего из двух частей (собственного имени и названия усадьбы). На основании этого А. Гуревич делает вывод о том, что топография скандинавов насыщена религиозным и эмоциональным смыслом, а географическое пространство «представляет собой религиозно-мифологическое пространство» [1, с. 38]. Отсюда он заключает, что в топографии и географии отсутствует пространственная точность.
Такие представления наглядно проявляются и в эпоху Средних веков, несмотря на доминирующую в это время христианскую религию. А. Гуревич объясняет это связью с природой, которая играла в жизни людей более важную роль (удовлетворение основных потребностей), чем отношения между людьми, так как крестьянин в период раннего средневековья общался с ограниченным числом людей и социальные связи были относительно стабильны и просты.
А. Гуревич отмечает факт измерения пространственных участков при помощи тела. Он объясняет это состоянием сознания, когда человек еще не противопоставлял себя природе и измерял мир «через свой собственный масштаб» [1, с. 42]. Такой способ измерения земли был не точным, но он был «единственно возможным и мыслимым для людей средних веков» [1, с. 42].
Человек еще не воспринимал мир в качестве субъекта, он видел в нем качества, которыми обладал сам, не выделяя четких границ между собой и вселенной. Подобное представление являлось причиной отсутствия оппозиции «природа - культура». Для наиболее ясного понимания особенностей восприятия пространства средневековыми людьми А. Гуревич рассматривает категории микрокосма и макрокосма как «малой» и «большой» вселенной, где микрокосм, как человеческий организм, подобен макрокосму, а не представляет со-
44
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ .№ 3, 2012
бой часть от целого. Это является причиной наличия большого количества «сумм», этимологий, энциклопедий, в которых находила отражение идея мира как единого целого.
По мнению А.Гуревича, недифференцированными были отношения человека не только к природе, но и к миру земному и сверхчувственному, которые объединялись в «единый географический план» [1, с. 51]. Данное представление объясняет соединения земного и небесного в центре мира, считающегося раем на земле.
Географические сведения обладали удивительной неточностью, так как имели своим источником как собственный скудный опыт, так и фантастические рассказы паломников и купцов.
А. Гуревич отмечает, что с принятием христианства изменяется представление о структуре пространства, которое иерархизируется (согласно учению Псевдо-Дионисия Ареопогита), что приводит к отношениям, стремящимся вверх по вертикали.
Идею о едином устройстве вселенной А. Гуревич усматривает в структуре христианского собора, «каждая деталь которого должна дать полное представление об устройстве мира» [1, с. 54]. Причину восприятия мира при помощи символов можно объяснить неспособностью неграмотной части населения мыслить абстракциями. Символы архитектурных образов представлялись единственно возможным способом осознания мирового устройства, и эти образы воплощали религиозно-политическую мысль.
Исследуя восприятия пространства средневеко-
выми людьми, Ж. Ле Гофф отмечает воздействие на сознание людей посредством символических выражений таких основополагающих факторов, как лес, дорога и море. Деление мира происходит согласно тому, какую религиозную систему исповедует народ, живущий на той или иной территории. Также Ж. Ле Гофф показывает факт восприятия средневековыми людьми пространства как по горизонтали, так и по вертикали, что связано с христианскими представлениями.
А. Гуревич, обращаясь к скандинавским источникам, более глубоко анализирует ментальные установки средневековых людей, которые содержат архаические пласты, сохраняющиеся и после принятия христианства и перенесенные на новые представления. Именно этим объясняются причины того или иного взгляда на мир. Мифологические представления, согласно которым человек является неотъемлемой частью природы, объясняют отношение к природе, земле и даже к телу, которое использовали в качестве пространственной меры. Архаические взгляды на мир, смешенные с христианской религией, отражались и в топографии, и в географии, представления о которых насыщены эмоциональным и религиозным содержанием, а также символическим выражением.
Библиографический список
1. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. - М.: Искусство, 1984. - 376 с.
2. Гофф Жак Ле. Цивилизация Средневекового Запада. - М.: Прогресс-академия, 1992. - 285 с.
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ .№ 3, 2012
45
