CC BY
18
Е.А. Рыбалка
ПРОСТРАНСТВА САМОРЕАЛИЗАЦИИ ЛИЧНОСТИ: ОПЫТ ФИЛОСОФСКОЙ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ
Формирование личности охватывает весь жизненный путь человека, обретает разные социальные и духовные состояния в связи со своим временем и сложившимся пространством. Во всем многообразии философских исследований, посвященных личности, осмыслению оптимальных путей ее адаптации к общественной жизни, особое внимание в последние десятилетия уделяется пространственному фактору. В социальной философии оживление интереса к пространственным структурам социализации обусловлено, прежде всего, увеличением общего круга работ по пространству социума, по жизненному пространству цивилизации, этнических и социальных общностей. Значительный импульс для философских обобщений дисциплинарных подходов к полям социализации личности содержат работы классиков концепции психологического пространства личности, фундаментальные работы по образовательному пространству социологов, педагогов, представителей когнитивной теории личности.
Философская концептуализация проблемы самореализации личности будет недостаточно успешной без теоретико-методологического опыта дисциплинарных подходов, вместе с тем философская рефлексия социализации не может обойтись без утверждения собственных теоретических предпосылок. К их числу следует отнести обоснование пространства как способа существования личности на разных стадиях ее становления, самореализации и развития. Этот круг вопросов и составляет проблемное поле статьи.
В отношении к личности пространственные структуры образуют особую иерархию, весьма отличающуюся от пространственных структур социума или его основных подсистем. Рефлексия пространства на уровне сознания и самосознания личности может проявляться в образах «защитных кругов», обеспечивающих необходимую адаптацию к внешнему миру, к разнородной социальной среде. Целесообразно выделить три типа пространственных структур, различающихся по своему воздействию на самореализацию личности. Первый тип - внешнее для бытия индивидов социальное пространство, охватывающее макроструктуры общественной жизни, влияющие на типичные социальные свойства и формирующие субстанциальные качества личности. Второй тип - мезопространство больших и малых групп, где раскрываются ресурсы самореализации личности, проявляются коллективные механизмы пространственного поведения и мышления социальных субъектов. Третий тип - индивидуальное пространство, отличающееся приватной предметной средой, автономными поведенческими стандартами, индивидуально освоенными ценностями, образующими идеальное пространство личностной идентичности.
Следует более подробно остановиться на строении разных социально организованных пространств, участвующих в социализации личности и ее самореализации. Макропространственные структуры и территориальные связи, сложившиеся в отношениях между поселенческими общностями (городским и сельским населением), между основными сферами общественной жизни, между экономическими, политическими, социокультурными институтами, создают внешнюю пространственную оболочку самореализации личности.
В категориальном ряду социальной философии и социологии предельно общие модели социального пространства рассматриваются чаще всего безотносительно к личности и феноменам ее самореализации. По мнению М. Ковальзона и Р. Эпштейн, «пространственность общества - это, собственно, социальность в ее полноте и целостности, в ее над-вещественности, в ее невещественности, в ее несводимости к вещественности. Она есть не что иное, как специфически социальная форма общественного движения, которая с необходимостью выражает момент его отношений устойчивости, структурности, придает этому движению необходимую историческую определенность или конкретность» [1, с. 25]. В представленном контексте пространство раскрывается через совокупность свойств социальности, структурирующих общественную жизнь, но не имеющих субъективных измерений и личностных констант. Предложенная модель социального пространства, выдвигая устойчивость, структурность, определенность в качестве фундаментальных свойств макротерриторий, может быть отнесена к предельно абстрактной трактовке индивида как исходной категориальной характеристике личности. Уже Аристотель указывал на индивида как самостоятельную сущность человека, еще не познаваемую в своей индивидуальности (см.: Аристотель. Метафизика. Х. 1). Обретая в пространстве социума или его макроподсистем свойства определенности,
устойчивости, структурности, индивид отличается от окружающего природного мира как родовое существо, представленное в предельно общих свойствах своей бытийственности.
В философии неоднократно обращалось внимание на предельно общую качественную определенность человека в отношении к человечеству в целом. Тождественность бытия человечества и человека как «носителей» человеческого рода в полной мере разворачивается через пространственно-временной континуум, выражающий все многообразие человеческой бытийственности. Один из классиков герменевтики Фридрих Шлейермахер отмечал: «Мне уяснилось, что каждый человек должен на свой лад выражать человечество через своеобразное смешение его элементов, чтобы человечество обнаружилось всеми способами и чтобы в полноте пространства и времени осуществлялось все многообразие, которое может таиться в его лоне» [2, с. 334]. Подчеркивая, что в многообразии человеческих свойств раскрывается сущность человека, мыслитель рассматривает пространство как проявление этой сущности.
Индивид как родовое существо, выдвинутый в метафизике в качестве наблюдателя, может выступать исходной категорией для осмысления пространства вообще. «Мир таков, каков он есть. Но если в нем присутствует Наблюдатель - носитель сознания, - то мир оказывается нетривиально пространственно упорядоченным» [3, с. 287]. Идея В.В. Налимова о способности субъекта особым образом структурировать пространство мира и осуществлять, таким образом, самореализацию заслуживает внимания, но она выводит совершенно на иной горизонт философского анализа, связанный с эпистемологическими проблемами познающего субъекта.
Возвращаясь к основаниям пространственного бытия индивида, следует отметить, что в определениях социального пространства как системы территориальных связей между макрообъектами открываются другие свойства человека как родового существа, оказывающегося на пересечении этих связей. Исследование взаимосвязи макрокатегории социального пространства с категорией этнопространства открывает возможность определить этничность в качестве одного из свойств пространственной бытийственности индивида как родового существа [4]. Следует отметить, что это пространство отличается многослойной структурой, где четко выражены особенности географического пространства (ландшафт, климат, естественные препятствия); политического пространства, раскрывающегося в протяженности и стабильности государственных границ, сложившихся территориальных связей с соседними этносами. Этнонациональные признаки индивида, сформировавшиеся на территории этноса, выражают его объективные свойства, которые становятся конкретными формами проявления человека как родового существа.
При всем многообразии родовых качеств индивида, взятого в предельно общем метафизическом смысле, невозможно абстрагироваться от фактора сознания как необходимого условия его существования и самореализации в социальном пространстве. Выступая в реальном мире носителем родового сознания, массовый индивид предрасположен к предельно общим стандартам мышления, коллективным инстинктам и архетипам. Массовые формы поведения в макропространстве воспроизводят обезличенного человека. Доминирование коллективных, во многом инстинктивных и хаотичных действий и представлений массового индивида выражает неотрефлексированное отношение к пространству. В этом плане можно согласиться с утверждением А. В. Соколова, что социальное пространство разворачивается в массовом сознании «как интуитивно ощущаемая людьми система социальных отношений» [5, с. 26]. Пространство как система социальных отношений по-разному осознается в культуре традиционных и посттрадиционных обществ. Вовлекаясь в систему территориальных связей, индивид стремится обрести свое место в сетевых пространствах, оказаться в центрах пересечения социальных движений, политических интересов или коммуникационных потоков. Место как структурная единица пространства становится необходимым условием человеческой бытийственности.
Рассмотренные выше конструкты социального макропространства дают возможность очертить первоначальные формы социализации и самореализации, выраженные в социальной философии в категории «индивид». Выдвинутое нами предположение о влиянии макропространственных структур на формирование индивида как предельно общей проекции человека, отличающегося общими свойствами человеческого рода, включая еще не достаточно структурированное родовое сознание, может найти свое подтверждение при анализе глобальных проблем ХХ1 века.
Глобализация социального пространства не проходит бесследно для индивида как выразителя человеческого рода. Продолжая оставаться под влиянием стандартов массовой культуры техногенных обществ, индивид воспринимает глобальные пространства на уровне устоявшихся макрокорпоративных, национальных, коллективных представлений. Только теперь они воплощены не в печатных текстах, а в компьютерных технологиях. Создается весьма сложная ситуация, когда глобальное пространство порождает нового индивида - нового родового субъекта, для которого коллективные архетипы и
интуитивное принятие установки на пространственное общение в предметном мире техногенного общества перестают быть надежными ориентирами в кибернетическом пространстве, порождая массовую беспомощность и ощущение анонимности общения в мире компьютерных стандартов и символов.
Обсуждение проблемы влияния пространства на самореализацию личности не может замыкаться на уровне категорий «макропространство-индивид». Необходим поиск других уровней социализации и других категориальных форм, раскрывающих последующие этапы социальной реализации личности. Такой уровень, как уже отмечалось в начале статьи, обнаруживается при рассмотрении особенностей мезопространства. В отличие от макропространства, охватывающего территориальные связи между основными подсистемами общества, мезопространство выступает формой бытия социальных групп. Социальные территории, созданные усилиями многих поколений, - возделанная сельскими жителями земля, застроенные жилыми домами, общественными и культовыми зданиями города, проложенные транспортные магистрали - образуют пространство, нераздельно связанное с образом жизни людей. Мезопространство проявляется внутри отдельных сфер общественной жизни, раскрывается в территориальных связях между социальными субъектами, где сама категория «индивид» наполняется конкретным смыслом, и самореализация социального субъекта приобретает групповые формы приобщения индивидов к окружающей социальной среде. Методологическим ориентиром для таких исследований выступают модели социального пространства, отражающие социально-территориальные связи между различными сообществами. Социальное пространство в этом дискурсе предстает как специфическая форма деятельности общественного субъекта.
Мезопространство обладает собственной структурой и в зависимости от организованности индивидов может распадаться на территориальное, институциальное, социокультурное пространство. Исходный уровень мезопространства образуют территориальные общности, отличающиеся своими механизмами социализации, социального контроля и коллективной идентификации. Достаточно широкий круг социологических исследований по территориальной организации общества в 50-е - 80-е годы прошлого столетия позволяет выявить влияние территории на поведенческие и ментальные структуры индивидов. В контексте авторского подхода нас интересует социальнофилософский дискурс территориальных общностей как структурных единиц жизнедеятельности социальных субъектов.
Отличительной особенностью социально организованной территории выступает порой трудноразличимая в коллективном сознании территориальная граница между коллективным и личностным пространством. Это объясняется тем, что образ освоенной территории выступает как группообразующий признак, где индивидуальные отличия относятся к вторичным, производным социальным качествам ее участников. Коллективная идентичность постоянно поддерживается, воспроизводится, выражается в культивировании типичных социальных качеств. Развитие типичных качеств индивидов, принадлежащих к единой территориальной общности, характерно, по мнению Э. Шилза, как для простых территориальных образований, так и для современных «классовых обществ». На социально организованной и институциально закрепленной территории пространственная ментальность утверждается «через сознание близости, через убеждения в общности существования у всех или большинства членов общества определенных важнейших качеств, которые, как предполагается, приблизительно равномерно распределены между ними» [6, с. 351]. Долгое проживание в территориальном сообществе укрепляет пространственный менталитет, позволяет группе сохранить свою территорию, численность и сложившиеся образцы поведения. В этой связи территория, образуя первичный уровень мезопространства, выражает пространственно-временную дистанцию, которая, по терминологии Энтони Гидденса, обозначает «протяженность социальных систем во времени и пространстве на основе механизмов социальной и системной интеграции» [7, с. 500].
Территория создает природно-социальную основу для взаимодействия коллективного и индивидуально организованного пространства. Объективным основанием для индивидуализации человека как самодостаточного разумного существа становится индивидуальное пространство, место, принадлежащее конкретному индивиду. Личностное (индивидуальное) пространство обладает сложной структурой. Его исходный уровень образует вещная среда, необходимая для социализации телесности, реализации индивидуальных потребностей как своеобразных регуляторов индивидуального поведения. Чешский психолог М. Черноушек отмечает особенности предметной организации индивидуального пространства: «Свою территорию человек закрепляет личными предметами, постоянным присутствием на данной территории, активным поведением в закрепленном пространстве» [8, с. 138]. Предметность
индивидуального пространства отмечается особой устойчивостью и связана с телесностью человека, его физическими и психическими состояниями. Эти факторы пока еще не в полной мере используются при разработке методик телесных практик в социализации личности.
Другим структурным уровнем личностного пространства выступают стандарты и нормы поведения, обретенные личностью в разных социальных группах. В жизнедеятельности малых групп выделяются внешняя и внутренняя системы группового поведения. Группа, осваивая окружающую среду, создает внешнюю границу собственного жизненного пространства. Групповое поведение во внешней среде становится источником структурирования внутренней среды, необходимой для решения самых разнообразных проблем внутри группы. Р.Л. Кричевский и Е.М. Дубовская выделяют различное функциональное назначение внешнего и внутреннего поведенческого полей: «правомерно, по-видимому, полагать, что внешняя среда группы есть “поле” реализации ее инструментальных, а внутренняя среда -“поле” реализации ее экспрессивных активностей» [9, с. 81]. Признавая оправданность выделения функциональных различий внешнего и внутреннего полей, следует учитывать относительность такого разграничения для пространственного поведения личности. Внешнее поле может быть проявлением ее экспансивной активности, а внутреннее поле поддержит возможности для реализации инструментальной активности.
Социальные роли, выполняемые человеком в первичных и вторичных группах (семья, круг сверстников, территориальные общности, группы по интересам), особым образом закрепляются в индивидуальном пространстве в виде поведенческих установок, идеалов личности. Обретенные индивидом социальные роли выступают, по мнению Ч. Кули, фундаментом для формирования социальной природы и идеалов индивидов [10, с. 330]. Социальные роли в сознании индивида становятся, по нашему мнению, идеальными образами, которые он структурирует и создает идеальную иерархию социальных ролей, посредством которой формируются разные типы идентичности с малыми группами.
Наряду с подвижными элементами личностного пространства, вызванными воздействием малых социальных групп, индивидуальное пространство содержит пространственную ось, позволяющую сохранить устойчивые качества личности, закрепить ее индивидуальность. В этой связи сохраняет свою эвристическую направленность диспозиционная теория В.А. Ядова, имеющая прямое отношение к выяснению устойчивых, системообразующих элементов личностного пространства. По мнению исследователя, устойчивая иерархия интересов и ценностей создает контрцентр индивидуального пространства. «Этот концентр представляет собой общую жизненную позицию личности, “баланс” направленности ее интересов в такие сферы жизнедеятельности, как сфера производства (труд) и потребления (быт, досуг, семья). Доминирование направленности интересов в определенные сферы деятельности или относительно равномерная идентификация с деятельностью в сферах труда, семейнобытовой и досуговой деятельности... В конечном счете определяют наиболее значимые черты “социального качества индивида”» [11, с. 110].
При всей эмпирической перегруженности теоретической модели личностного пространства, которое оказывается проекцией основных сфер деятельности личности (труда, быта, досуга), автору удалось наметить переход внешних сторон бытия личности во внутреннее пространство, представленное общей жизненной позицией, которая характерна для группы индивидов, находящихся в однородном социальном окружении. При сохранении установки на стандартизацию интересов различных индивидов в своих жизненных позициях диспозиционная теория В.А. Ядова проясняет источники формирования важнейших социальных качеств индивидов, что, несомненно, было шагом вперед для социологии личности 70-х годов прошлого столетия.
Литература
1. Ковальзон М.Я., Эпштейн Р.И. О специфике пространства и времени как категорий социальнофилософской теории // Философские науки. 1988. № 8.
2. Шлейермахер Ф. Речи о религии к образованным людям, ее презирающим: Монологи. М., 1991.
3. Налимов В.В. Спонтанность сознания. Вероятная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. М., 1989.
4. Козлова О.Н. Пространство социального бытия - этничность // Социально-гуманитарные знания. 2001. № 4.
5. Соколов Л.В. Общая метатеория социальной коммуникации. СПб., 2002.
6. Шилз Э. Общества и общество: макросоциологический подход // Американская социология: Перспективы, проблемы, методы. М., 1972.
7. Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. М., 2003.
8. Черноушек М. Психология жизненной среды. М., 1989.
9. Кричевский Р.Л., Дубовская Е.М. Психология малой группы. Теоретический и прикладной аспекты. М., 1991.
10. Кули Ч. Первичные группы // Американская социологическая мысль: Тексты. М., 1994.
11. Ядов В. А. Диспозиционная концепция личности // Социальная психология. Л., 1979.
