CC BY
81
Литература
1. Орлов А.Д., Сафонов А.С. Постнациональное государство: глобализация как кризис оснований власти // Социально-гуманитарные знания. - 2013. - №5. - С.225-243.
2. Сафонов А.Л., Орлов А.Д. Глобализация как дивергенция: кризис нации и «ренессанс» этноса // Вестник Бурятского гос. ун-та. Сер. Философия, социология, политология, культурология. - 2011. - №6. - С. 17-23.
3. Сафонов А.Л. Нация и этнос в котле глобализации // Социально-гуманитарные знания. - 2013. - №1. - С.273-289.
4. Сафонов А.Л., Орлов А.Д. Нация и этнос в едином мире // Век глобализации. - 2013. - №2.
5. [Электронный ресурс] - URL: http://www.intelros.ru/ readroom/vek-globalizacii/vek2-2013/21221-naciya-i-etnos-v-edinom-mire.html
Сафонов Андрей Леонидович, кандидат технических наук, доцент кафедры истории и социологии, проректор по международным отношениям Московского государственного индустриального университета, г. Москва, e-mail: [email protected] Safonov Andrey Leonidovich, candidate of technical sciences, associate professor, department of history and sociology, vice-rector for international relations, Moscow State Industrial University, Moscow, e-mail: [email protected]
УДК 33.01:1 © А.В. Антонов
ПРОЛЕТАРИЙ ИЛИ НАЕМНЫЙ РАБОТНИК?
В статье утверждается, что превращенные формы стоимости, которые преимущественно производятся в развитом капиталистическом обществе с его интенсивной формой ведения хозяйства, порождают и превращенные формы социальных классов.
Ключевые слова: философия экономики, социальная философия, политическая теория, структура общества, классы.
A.V. Antonov
A PROLETARIAN OR AN EMPLOYEE?
The article states that the transformed forms of value being mainly produced in the developed capitalist society with its intensive methods of management raise the transformed forms of social classes.
Keywords: philosophy of economics, social philosophy, political theory, structure of society, social classes.
Г.В.Ф. Гегель в свое время писал: «Когда философия начинает рисовать своей серой краской по серому, это показывает, что некоторая форма жизни постарела и своим серым по серому философия может не омолодить, а лишь понять ее; сова Минервы начинает свой полет лишь с наступлением сумерек» [1]. Но бывает так, что сумерки омрачают саму философию, что устаревает, наоборот, она сама, поскольку не в силах понять событий, которые разворачиваются у нее на глазах. И одним из таких непонятых, на наш взгляд, событий является акция гражданского протеста «Захвати Уолл-стрит!» (Occupy Wall Street!), проходившая в Нью-Йорке осенью 2011 г.
Непонятна же она, во-первых, потому что среди выражавших свое недовольство американцев почти совсем не оказалось пролетариата, как это можно было бы ожидать на основании предсказаний марксистской теории.
Во-вторых, там не было также и тех, кто, по словам Г. Маркузе (1898-1979), «...формирует человеческий фундамент социальной пирамиды,
аутсайдеров, бедняков, безработных, преследуемых цветных рас, узников тюрем и заведений для умалишенных», то есть тех, кто, в конце концов, и должен совершить Великий Отказ от капиталистического общества [2, с. 70].
В-третьих, и это, может быть, главная неожиданность, большинство протестовавших в Нью-Йорке граждан США принадлежали к тому самому креативному классу, который, как убеждают нас сторонники постиндустриального общества, является подлинным хозяином современной жизни. Все это заставляет, как минимум, внимательнее присмотреться к существующим в настоящий момент представлениям о классовой структуре современного общества.
По К. Марксу: «... существуют только два исходных пункта: капиталист и рабочий. Третьи лица всех категорий или должны получать деньги от этих двух классов за какие-нибудь услуги, или, поскольку они получают деньги, не оказывая никаких услуг, они являются совладельцами прибавочной стоимости в форме ренты, процента и т.д.» [3]. С теми или иными оговорками,
свои теоретические выводы по поводу капитализма К. Маркс делал, опираясь именно на представления о дихотомическом строении общества. По этой же причине К. Маркс, как известно, считал переход экономической и политической власти от буржуазии к пролетариату делом относительно легким.
Однако политическая активность рабочего класса угасала прямо пропорционально улучшению его экономического положения. В соответствии с марксистской теорией в результате все большего разделения труда и применения машин - стоимость рабочей силы должна постоянно уменьшаться. Соответственно этому должно происходить абсолютное и относительное обнищание рабочего класса. Однако факты свидетельствовали о том, что уже во второй половине XIX в., когда о социальном государстве еще только приходилось мечтать, положение рабочего класса в Европе помаленьку начинало улучшаться. Требовалось каким-то образом объяснить это с точки зрения марксизма.
И классики объяснили это тем, что буржуазия за счет ограбления колоний имеет возможность подкармливать рабочий класс внутри метрополий. Об этом, в частности, Ф. Энгельс писал К. Марксу в письме от 7 октября 1858 г.: «... английский пролетариат фактически все более и более обуржуазивается, так что эта самая буржуазная из всех наций хочет, по-видимому, довести дело в конце концов до того, чтобы иметь буржуазную аристократию и буржуазный пролетариат рядом с (выделено курсивом Ф. Энгельсом - А.А.) буржуазией. Разумеется, со стороны такой нации, которая эксплуатирует весь мир, это до известной степени правомерно» [4]. Такой же позиции придерживался позднее и В.И. Ленин: «Привилегированная прослойка пролетариата империалистских держав живет отчасти на счет сотен миллионов нецивилизованных народов» [5].
Однако постепенно положение рабочего класса стало улучшаться даже в тех странах, которым было просто некого грабить. Поэтому поневоле приходилось искать объяснение уже не вне, а внутри этих стран. Тогда поступили очень просто. Во-первых, отбросили марксистскую теорию как неверную, а, во-вторых, приписали улучшение положения рабочего класса отчасти рационализации самого капитализма, отчасти вмешательству государства, становящегося все более социальным. Все эти экономические и технологические факторы, улучшающие положение рабочих, а также возрастающее идеологическое давление буржуазного образа жизни, в конце концов, привели, по мнению Г.
Маркузе, «...к ослаблению негативной позиции рабочего класса: последний уже не выглядит живым опровержением существующего общества» [2, с. 42].
А в 50-е гг. XX в. в классовой структуре общества начались изменения, которые и вовсе похоронили марксистские представления о всемирно-исторической роли пролетариата. Даже у левых теоретиков стали выходить книги, отмечающие процентное уменьшение не политической активности, а самой доли рабочего класса в обществе [6]. Гораздо чаще об этом, естественно, писали теоретики правого толка. По наблюдению, например, Питера Дракера: «.в 1950-е гг., рабочие, занятые физическим трудом, составляли большинство во всех развитых странах. К 1990 г. их доля сократилась до 20% от общего числа занятых. К 2010 г. она будет составлять не более одной десятой» [7].
Таким образом, дихотомическое деление общества на буржуа и пролетариев уже не отражало реального положения вещей. Поэтому, фиксируя изменения, которые происходили в обществе в результате научно-технической революции, постиндустриальные теоретики предложили новую модель социальной структуры общества, в основе которой лежит деление общества на тех, кто обладает знаниями, то есть специалистов, экспертов и всех остальных. Как писал Д. Белл, в новой экономике: «Происходит сокращение класса, занимающегося ручным и неквалифицированным трудом, тогда как на другом полюсе социальной стратификации класс интеллектуальных работников становится доминирующим» [8, с. 462].
В подробностях развил учение постиндустриальных теоретиков о новом классе интеллектуалов В.Л. Иноземцев. По его словам, при своем анализе он исходил «... из предельно широкого понимания класса как широкой группы людей, объединенной ценностями и интересами, отличными от ценностей и интересов других общественных групп» (курсив В.Л. Иноземцева - А.А.) [9]. И, тем не менее, в его изображении класс «интеллектуалов» выглядит скорее кастой избранных, нежели «широкой» размытой общностью.
Фактически, между классом интеллектуалов и «низшей стратой» общества, у В.Л. Иноземцева, пролегает пропасть. Ведь, по его мнению: «.в новых условиях господствующий класс не только владеет средствами производства, являющимися невоспроизводимыми по своей природе (земля) или созданными трудом угнетенного класса (капитал) на основе сложившихся принципов общественной организации, но сам
создает эти средства производства, обеспечивая [внутри собственных пределов] процесс формирования и самовоспроизводства информационных ценностей. <...>. В результате претензии низшего класса на часть национального продукта, которые ранее представлялись более чем обоснованными, сегодня выглядят гораздо менее аргументированными, чем в значительной мере и объясняется нарастающее материальное неравенство представителей высшей и низшей общественных страт» [10, с. 226].
Если раньше циркуляция создаваемых ценностей начиналась снизу, то у В.Л. Иноземцева получается так, что после информационной революции, наоборот, уже класс интеллектуалов похищает огонь с неба для того, чтобы подарить его низшим и мало на что пригодным стратам. В такой ситуации, если материальное неравенство между высшей и низшей стратами увеличивается, то это вполне справедливо. «Сегодня ни общество, ни социальные отношения не превращают человека в представителя господствующего класса - сам человек формирует себя как носителя качеств, необходимых для представителей высшей социальной страты. Впервые в истории условием принадлежности к господствующему классу становится не право распоряжаться благом, а способность им воспользоваться» (курсив В.Л. Иноземцева - А.А.) [10, с. 227].
В.Л. Иноземцев как будто не замечает, что люди не рождаются с готовыми способностями пользоваться благами цивилизации. Если, например, мы провозгласим лозунг: кто не способен рулить автомобилем - тот не должен рулить и страной, это еще не гарантия того, что страной у нас будут управлять лучшие. Ведь многие не способны управлять автомобилем не потому, что они от природы такие неумехи, а потому, что у них просто никогда не было такой возможности...
В.Л. Иноземцев считает, что «.люди, чьи ценности имеют чисто экономический характер, как правило, не могут подняться до уровня новой элиты общества. Дополнительный драматизм ситуации придает и то, что последние практически не имеют шансов присоединиться к новой социальной группе, поскольку, когда человек осознал себя недостаточно образованным (курсив В.Л. Иноземцева - А.А.), оптимальный период для получения современного образования уже позади. Кроме того, способности к интеллектуальной деятельности нередко обусловлены наследственными факторами» [10, с. 228].
В.Л. Иноземцев забыл сказать, что дополнительный драматизм «дополнительному драма-
тизму» придает еще то обстоятельство, что к тому времени, «когда человек осознал себя недостаточно образованным», у него может просто не оказаться денег на обучение. Ну, а у кого нет папы Рокфеллера - тот, понятное дело, обделен «наследственными факторами» и, конечно, не способен к интеллектуальной деятельности.
Но если противоречие между буржуа и пролетарием уже не двигает вперед развитие общества и не образует его классовую структуру, то какие же движущие силы приходят на их место? И постиндустриальные теоретики называют нам эти движущие силы. По мнению Д. Белла: «Если борьба между капиталистами и рабочими в пределах фабрики характеризовала индустриальную систему, то постиндустриальное общество отмечено борьбой между профессионалами и массой как внутри организаций, так и внутри сообщества» [9, с. 173].
Контролировать направление развития общества в постиндустриальном мире будут подлинные профессионалы своего дела: ученые и эксперты, сосредоточенные в научных центрах и университетах. А чтобы свести к минимуму их возможные ошибки, Д. Белл выдвигает идею так называемой «меритократии». Подлинными «ме-ритократами» «в самом высоком понимании этого слова» окажутся те, «кто этого достоин». Правящий класс будет состоять из людей, олицетворяющих собой «лучших специалистов в своих областях, согласно мнению собственных коллег» [9, с. 613].
Таким образом, картина движущих сил постиндустриального общества выглядела более чем оптимистично. Наличие класса достойных интеллектуалов вместе с «развитием прогнозирования» делало «.возможным новую фазу в экономической истории - фазу сознательного, планируемого продвижения технологических изменений и на основе этого уменьшения неопределенности хозяйственного будущего» [9, с. 34]. Глашатаи нового мира, практически, уверили всех в «.стабильности постиндустриального мира, который впервые стал развиваться на своей внутренней основе, находясь в полной безопасности от значимых социальных потрясений» [11].
Однако вопреки планируемым триумфам «хозяйственного будущего» в 2008-2009 гг. разразился мировой экономический кризис. Образованные, уверенные в себе интеллектуалы вдруг ощутили, что миром правят вовсе не они. Если раньше постиндустриальные теоретики уверяли всех в том, что «... современные интеллектуальные работники, потенциал которых заключен даже не в их знаниях, а в способности
их усваивать и расширять, уже не являются теми зависимыми наемными работниками, какими они были в условиях индустриального общества. Обнаружив, что они располагают уникальными способностями, которые могут быть эффективно применены в современном производстве, такие работники не дают предпринимателям возможности подчинять их своей воле», то кризис 2008-2009 гг. разметал эти иллюзии в прах [12].
Выяснилось, что капитал остается по-прежнему самым активным игроком на исторической арене. Что постиндустриальные теоретики и неомарксисты ошиблись, приняв крах всемирно-исторической роли пролетариата за всемирно-исторический крах, одни - марксизма, другие - капитализма.
Но разве это новость, что главный труд К. Маркса называется «Капитал», а не «Пролетариат»? Разве это сенсация, что главным доказанным тезисом в нем является концентрация капитала, а вовсе не пролетариата. Само количественное увеличение пролетариата и его концентрация были всего лишь следствием концентрации капитала. Как недвусмысленно писал по этому поводу К. Маркс: «.концентрация значительных масс средств производства в руках отдельных капиталистов есть материальное условие кооперации наемных рабочих, и размеры кооперации, или масштаб производства, зависят от степени этой концентрации» [13, с. 341-342].
Почему же случилось так, что следствие возвысилось и затмило причину? Ведь, на самом деле, доказывать, что капитализм превращается в некое новое общество - значило доказывать, что фактически прекращается концентрация капитала. Однако то, что этот процесс продолжается, является настолько очевидным, что до сих пор никто даже не пытался опровергать этот факт.
Конечно, если рассматривать капитализм лишь на уровне производства, то, действительно, процесс уменьшения доли пролетариата в обществе можно рассматривать как процесс уменьшения доли капитализма в обществе. Однако если рассматривать капитализм на более широком воспроизводственном фоне, с учетом роли отношений потребления, обмена и распределения, то обнаружится совсем иная картина. Выяснится, что «.капиталистический процесс производства, рассматриваемый в общей связи, или как процесс воспроизводства, производит не только товары, не только прибавочную стоимость, он производит и воспроизводит само капиталистическое отношение, - капиталиста на
одной стороне, наемного рабочего - на другой» [13, с. 591].
Неомарксисты и постиндустриальные теоретики много говорят о различиях между физическим и умственным трудом, между рутинным и творческим. Однако это лишь внешние и по отношению к стоимости фактически искусственные определения. Уже у А. Смита производительным объявляется всякий труд, который производит стоимость. К. Маркс добавляет к этому определению всего лишь одно слово - «прибавочную стоимость». «Только тот рабочий производителен, писал К. Маркс, который производит для капиталиста прибавочную стоимость или служит самовозрастанию капитала. Так, школьный учитель, - если позволительно взять пример вне сферы материального производства, - является производительным рабочим, коль скоро он не только обрабатывает детские головы, но и изнуряет себя на работе для обогащения предпринимателя. Вложит ли этот последний свой капитал в фабрику для обучения или в колбасную фабрику, от этого дело нисколько не меняется. Поэтому понятие производительного рабочего включает в себя не только отношение между деятельностью и ее полезным эффектом, между рабочим и продуктом его труда, но также и специфически общественное, исторически возникшее производственное отношение, делающее рабочего непосредственным орудием увеличения капитала» [13, с. 517].
К. Маркс показал, что капиталисту безразлично, что производить - пушки или масло, поскольку его интересуют не потребительные стоимости, а возрастание стоимости как таковой. Пора заявить и о том, что капиталисту точно так же безразлично, каким путем будет получено это возрастание стоимости. «Синие», «белые» или «железные» воротнички будут на него трудиться. Умственный это будет труд или физический, рутинный или творческий, будет ли это делать автоматизированная линия или орава голодных азиатов или африканцев, - лишь бы итогом их деятельности оказалась прибавочная стоимость, пускай и в превращенной форме.
Те, кто вынужден продавать свои сущностные силы, независимо от того, умственные это силы, эмоциональные или физические, - все они выступают сознательными или стихийными противниками капитала. А поскольку капиталу противостоит любой, даже самый высокооплачиваемый наемный труд, постольку и революционными потенциями в действительности обладают гораздо более широкие слои населения, что мы, собственно, и увидели в нью-йоркских протестных акциях «Захвати Уолл-Стрит». Это
значит, что уменьшение доли «пролетариата фабричных труб» в экономике развитых стран, которому такое значение придают теоретики постиндустриального общества, совсем не равнозначно закату капитализма. Не «когнитариат» приходит на смену «пролетариату» в качестве нового общественного класса, а уже существующий класс «наемных работников» пополняется новым своим отрядом.
Д. Белл считает, что подобное прочтение проблемы не укладывается в рамки традиционных представлений. «Являются ли пролетариатом, или рабочим классом, все, кто работает за жалованье или зарплату? Но это означает такое расширение рамок понятия, которое делает его неопределенным. (Являются ли все менеджеры рабочими? Относятся ли к ним управляющие и администраторы? Оказываются ли рабочими высокооплачиваемые профессора и инженеры?)» [9, с. 199].
Действительно, в XIX в. между понятиями «наемный работник» и «пролетарий» можно было ставить знак равенства. Однако с усложнением структуры общественного производства границы понятия «наемный труд» значительно расширились. Нет сомнений, что все перечисленные Д. Беллом группы не являются пролетариями по своей социально-экономической природе. Более того, интересы менеджеров, профессоров и инженеров часто могут не совпадать с интересами рабочего класса. Но то, что их интересы не тождественны интересам капитала - с этим едва ли кто-нибудь станет спорить. Д. Белл, несомненно, прав в том, что новые группы наемных работников не производят стоимости как таковой, а потому и не могут быть подлинным рабочим классом. Зато они производят превращенные формы стоимости, и потому сами являются превращенными формами пролетариата.
С переходом капитализма к интенсивной форме ведения хозяйства, при которой рынок стал иерархическим и вертикальным, возникла даже такая парадоксальная ситуация, когда наемными работниками у одних капиталистов стали выступать другие капиталисты, у которых, в свою очередь, также имеются наемные работники. Однако на самом деле, и в этом нет ничего необычного. Ведь с точки зрения того же К. Маркса: «Быть носителем труда как такового - т.е. труда как потребительной стоимости для капитала - вот в чем состоит экономический характер рабочего; он - рабочий (выделено курсивом К. Марксом - А.А.) в противоположность капиталисту» [14]. Таким образом, в условиях интенсивной формы ведения капиталистическо-
го хозяйства не только структура общества становится иерархической, но и сама эксплуатация.
Д. Сорос (р. 1930) пишет о том, что «.система мирового капитализма <...> имеет центр и периферию, как настоящая империя, и центр получает выгоды за счет периферии» [15]. Однако и об этих явлениях, как нам кажется, точнее было бы говорить в терминах капитала и наемного труда. Ведь предоставляя кредиты периферии, капитал центра фактически целые государства превращает в своих наемных работников, которые производят для него прибавочную стоимость.
Превращая же все новые социальные слои, в том числе и чужих государств, в своих наемных работников, капитал собственными руками расширяет социальную базу сопротивления себе любимому, или, выражаясь словами К. Маркса, сам порождает своих могильщиков. Вот только будут ими уже не пролетарии, которым «нечего терять, кроме своих цепей», а объединенные усилия всех наемных работников, даже если ими окажутся топ-менеджеры .
Литература
1. Гегель Г.В.Ф. Философия права / Гегель Г.В.Ф. Сочинения: в 14 т. Т 7. - М.: Соцэкгиз, 1934. - С.17-18.
2. Маркузе Г. Одномерный человек. Исследование идеологии развитого индустриального общества. - М.: REFLbook, 1994.
3. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии / Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения: в 50 т. Т. 24. - М.: Политиздат, 1986. - Т.2., Кн. 2. - С.375.
4. Энгельс Ф. Письмо К. Марксу от 7 октября 1858 г. / Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения: в 50 т. Т. 29. - М.: Политиздат, 1956. - С.293.
5. Ленин В.И. Империализм и раскол социализма / Ленин В.И. Полное собрание сочинений: в 55 т.Т. 30. - М.: Политиздат, 1975. - С.165.
6. Gorz A. Farewell to the working class: an essay on postindustrial socialism. - L., Sydney: Pluto Press, 1982. -152 p.
7. Дракер П. Посткапиталистическое общество / Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. - М.: Academia, 1999. - С.93.
8. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. - М.: Academia, 2004.
9. Иноземцев В.Л. Прошлое, настоящее и будущее классового общества: попытка нетрадиционной оценки / Иноземцев В.Л. На рубеже эпох. Экономические тенденции и их неэкономические следствия. Аутентичные тексты статей и рецензий 1998-2002 гг. - М.: Экономика, 2003. -С.255.
10. Иноземцев В.Л. Социальное неравенство как проблема становления постэкономического общества / Иноземцев В.Л. На рубеже эпох. Экономические тенденции и их неэкономические следствия. Аутентичные тексты статей и рецензий 1998-2002 гг. - М.: Экономика, 2003. - С.226.
11. Иноземцев В.Л. Перспективы постиндустриальной теории в меняющемся мире / Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. - М.: Academia, 1999. - С.50.
12. Иноземцев В.Л. Расколотая цивилизация. Наличествующие предпосылки и возможные последствия постэ-
кономической революции. - М.: Academia, Наука, 1999. -С.71.
13. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения: в 50 т. Т. 23. - М.: Политиздат, 1986. - Т.1., Кн. 1. - С.341-342.
14. Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 гг. (первоначальный вариант «Капитала») Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения: в 50 т. Т. 46. - М.: Политиздат, 1986. - Ч. 1. - С.248.
15. Сорос Д. Кризис мирового капитализма. Открытое общество в опасности. - М.: ИНФРАМ, 1999. - С.114.
Антонов Алексей Васильевич, кандидат философских наук, доцент кафедры философии и права Пермского национального исследовательского политехнического университета, г. Пермь, e-mail: akvizit @yandex.ru
Antonov Alexey Vasilyevich, candidate of philosophical sciences, associate professor, department of philosophy and law, Perm National Research Polytechnic University, Perm, e-mail: [email protected]
УДК 1:304.50 © О.Б. Бальчиндоржиева
ДИАЛОГ МЕЖДУ ГОСУДАРСТВОМ И ОБЩЕСТВОМ В УСЛОВИЯХ МОДЕРНИЗАЦИИ
КИТАЙСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКИ
Данная статья посвящена оценке степени развития политического участия граждан в Китае и анализу типов общественных организаций, существующих в Китайской Народной Республике, а также изучению их влияния на процесс политической модернизации страны. Автором сделан акцент на изучении того, каким образом общественные организации участвуют в формировании, становлении, реализации государственной власти.
Ключевые слова: Китай, общественные организации, модернизация, политическая система, политическое участие, демократизация.
O.B. Balchindorzhieva
A DIALOGUE BETWEEN STATE AND SOCIETY UNDER THE CONDITIONS OF MODERNIZATION OF THE CHINESE PEOPLES REPUBLIC
This article is devoted to evaluation the degree ofpolitical participation of citizens in China and to analysis of types of social organizations that exist in the People's Republic of China, as well as to the study of their impact on the process of political modernization of the country. The author emphasizes the study of the way in which civil society organizations are involved in the formation, implementation of the government power.
Keywords: China, public organizations, modernization, political system, political participation, democratization.
Теории развития XX в. были инспирированы идеей прогресса. Иногда даже такие понятия как «развитие», «эволюция», «модернизация» были в их теориях взаимозаменяемыми, чаще же старались их различить. Так, согласно Т. Парсонсу, «эволюция» понималась как материально-биологическая основа развития, «развитие» как экономические и политические стадии роста, «модернизация» связывалась с социокультурными изменениями.
Модернизация в данном контексте, есть глубокая трансформация традиционного образа жизни, в процессе которой традиционные деревни или племенные сообщества вынуждены реагировать на вызовы и давление современного, промышленного, урбанизированного мира.
В отличие от Европы, в истории Китая вплоть до начала прошлого столетия не существовало многообразия форм государственного устройства. На протяжении столетий китайская государственность внешне эволюционировала очень слабо. По сравнению с опытом Запада в
Китае происходила не смена форм власти, а смена отдельных принципов ее организации, которые не меняли их основную оболочку.
Для знаменитого китайского историка Сыма Цяня, философию которого по праву называют философией политической власти, не имело значения, сколько человек и кто представляет власть. Исторический пример его народа не показал примера трех властей, как это было, например, в Древней Греции.
В настоящее же время сформировалась новая структура власти, ориентированная на эффективную реализацию планов модернизации страны. Стержнем ее является Компартия Китая. Основной проблемой политической модернизации является проблема адаптации Компартии Китая вызовам эпохи, требование обеспечения теоретического сопровождения трансформационных процессов в Китае. С тем, чтобы поднять авторитет партии, вдохнуть новую жизнь в ее ряды, обновить ее идеологическую основу и политический курс, руководством Китая было вы-
