CC BY
71
Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 31 (212). Философия. Социология. Культурология. Вып. 19. С. 101—105.
ФИЛОСОФИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ НАУКИ
М. А. Акулич, Н. А. Галактионова
ПРОЛЕГОМЕНЫ К СОЦИОЛОГИИ ИДЕНТИЧНОСТИ: ИСТОКИ, ПРОБЛЕМЫ, ТИПОЛОГИЯ
В статье исследуются истоки становления новой отрасли в социологии - социологии идентичности, типологические основания различного рода классификаций идентичности.
Ключевые слова: социология идентичности, идентичность, идентификация, типология идентичности, статусы идентичности, конструктивистские проекты.
Идентичность - широкая научная концепция, термин «идентичность» оказался востребованным в психологии, психоанализе, социологии, философии, этнологии и политологии. Цитируемость термина «идентичность» сделала его своего рода метафорой, применимой к различным сферам онтологии и перевела идентичность, по мнению Р. Брубейкера, из категории анализа в категорию практики. Как выход, он предложит пересмотреть сферу применимости этого понятия, заменив его другими дефинициями в зависимости от области адекватного применения1. Однако, несмотря на диффузность смыслового ядра идентичности, именно понятие идентичности закрепилось в современном научном дискурсе. О. А. Симонова предположила, что идентичность как результат взаимовлияния социологии и психологии «обладает широкими объяснительными возможностями при изучении процессов современного общества и его распространение - это нечто большее, чем простая дань интеллектуальной моде, тогда не стоим ли мы на пороге формирования в социологии особого направления исследований идентичности?» - социологии идентичности2.
Это допущение, позволяющее рассматривать социологию идентичности как отдельную научную отрасль, и позволяет придать идентичности более оформленный характер, выделить собственно социологическое ее со-
держание, и рассмотреть истоки формирования идентичности в русле социологических концепций в их диалоге с психологией.
Впервые термин «идентичность» был употреблен З. Фрейдом в докладе 1926 года, обращенном к еврейской ассоциации в Вене, причем идентичность он рассматривал исключительно как этническую идентичность3. Особое место в разработке концепции идентичности принадлежит Э. Эриксону, исследовавшему идентичность, используя психоаналитический и социологический подходы, по сути заложив его бинарное восприятие в современных научных теориях3. Идея о наличии двух аспектов идентичности - ориентированного на социальное окружение и на уникальность проявлений человека - наиболее полно воплотилась в теории социальной идентичности Х. Тэдфела и Дж. Тэрнера, Г. Брейкуэлла и др.4
Общие тенденции интерпретации идентичности заключаются в признании за идентичностью содержательного и оценочного параметров, находящихся во взаимодействии и взаимосвязи; выделении личностного и социального аспектов идентичности; определении вторичности личностной идентичности по отношению к социальной, основанному на примате использования выработанных в процессе социальной категоризации понятий; признании динамической структуры идентичности, которая линейно и неравно-
мерно развивается на протяжении всей жизни человека, проходя через ряд кризисов; выделении различных типов идентичности, классифицированных их на основе наличия или отсутствия кризиса идентичности, наличия решений, принятых относительно собственной жизни, открытости новому выбору.
Общим местом также стало признание того, что особенностью дискурса об идентичности, в том числе и культурной, являются эпистемиологические посылы, сводящиеся к тому, что «идентичность есть у всех; у каждой группы присутствует коллективная идентичность; идентичность может быть неосознанной; понятие групповой идентичности подразумевает гомогенность группы и высокую степень консолидации ее членов»5.
Типология идентичности строится на нескольких основаниях. В первую очередь это касается средств, с помощью которых человек идентифицирует, оценивает и отбирает ценности, цели и убеждения, которые впоследствии станут элементами его идентичности.
Для социологического учения оказывается актуальным предложение Дж. Марсиа о типологизации идентичности на основании достижения - недостижения. Достигнутой идентичностью обладает человек, прошедший период кризиса и самоисследований и сформировавший определенную совокупность личностно значимых для него целей, ценностей и убеждений. Вслед за Э. Эриксоном Дж. Марсиа использует по отношению к человеку, находящемуся в состоянии кризиса идентичности и активно пытающемуся разрешить его понятие мораторий. Такой человек постоянно находится в состоянии поиска информации, полезной для разрешения кризиса. Статус преждевременной идентичности приписывается человеку, который никогда не переживал состояния кризиса идентичности, но, тем не менее, обладает определенным набором целей, ценностей и убеждений. Содержание и сила этих элементов идентичности могут быть такими же, как у достигших идентичности, различен процесс их формирования: не в результате самостоятельного поиска и выбора, а в основном вследствие идентификации с так называемыми значимыми Другими. Диффузная идентичность характерна для тех, кто не имеет прочных целей, ценностей и убеждений и которые не пытаются активно формировать их. Они или никогда не находились в состоянии кризиса идентичности, или оказались не-
способными решить возникшие проблемы. При отсутствии ясного чувства идентичности люди переживают ряд негативных состояний, включая пессимизм, апатию, тоску, ненаправленную злобу, отчуждение, тревогу, чувство беспомощности и безнадежности.
Достижение идентичности, по Дж. Мар-сиа, возможно в результате освоения двух возможностей: 1) постепенного осознания некоторых данных о себе (имя, гражданство, наличие способностей и т. д.), что ведет к формированию присвоенной (преждевременной) идентичности; 2) самостоятельного принятия решений относительно того, каким быть, - что способствует формированию конструируемой (достигнутой) идентичности6. Предложенная Дж. Марсиа классификация соотносится с социологической теорией социальных ролей Дж. Мида и Р. Парсонса, ибо идентичность, как и социальный статус, подразделяется на предписанную и достигаемую7.
Вопросы оформления коллективной идентичности волнуют социологов применительно к проблеме становления национальных и этнических идентичностей, становления культуры гражданского и регионального патриотизма, и обусловлены современным состоянием детерминизма национальных государств, политическими и этнополитическими процессами в мире. Поэтому предложенный Дж. Марсиа путь достижения идентичности по сути объясняет процесс формирования социальных ролей изнутри и извне, не только посредством самоидентификации и самодо-стижения, как в случае с осознаваемой идентичности, но и «сверху», посредством институтов - власти, образования, семьи и т. д. и лежит в основе объяснения процессов индивидуальной и коллективной социализации.
В основании следующей типологии лежат критерии этногенеза, позволяющие выделить вариации идентичности: расово-
биологическую (родовые нормы); климатогеографическую (историческая территория); социокультурную (история своего народа, этнические символы культуры и религии и т. д.), образующиеся в процессе историкокультурного развития общества8.
Многие общественно-политические проекты формирования гражданских идентичностей так или иначе базируются на этих постулируемых вариантах, стремясь отыскать и знаково оформить, сделать наполненными личным и общественным смыслом некие ар-
хитепические моменты, имеющие сакральное значение для народа. С этой точки зрения верифицируются символические проекты ШегтепвЛ, Третьего Рима, оформляются лозунговые девизные варианты национальной идентичности («Свобода. Равенство. Братство» - Франция) и т. д.
В рамки структурно-функционального подхода укладывается теория, предложенная А. Ватерманом, в которой идентичность рассматривается с процессуальной и содержательной сторон в их единстве и взаимосвязи, и выделяются четыре сферы жизни, наиболее значимые для формирования идентичности:
1) выбор профессии и профессионального пути;
2) принятие и переоценка религиозных и моральных убеждений;
3) выработка политических взглядов;
4) принятие выбора социальных ролей, включая половые роли и ожидания в отношении супружества и родительства9.
Выделяемые А. Ватерманом сферы отражают идеальную систему трансляции социальных ожиданий с одной стороны и одновременно каналы, по которым индивид черпает эти социальные ожидания, формируя тем самым идентичность. Идентификационные каналы, обозначенные А. Ватерманом неравнозначны по своей роли в формировании идентичностей, являются ситуативными и срабатывают при наличии нескольких условий, лежащих в рамках событийно-биографической сферы. Наиболее конкретно такой взгляд на идентичность разрабатывается в рамках витальной социологии. Современная система образования, признаваемая всеми в качестве инструмента социализации - шире инструмента и среды по оформлению идентичности вообще - стремится учитывать эти сферы. В современной российской школе сохраняется профориентационная работа, чья выраженность очевидна не только на уровне возможности выбора образовательного направления, но и на уровне ориентации на всестороннее образование, позволяющее сформировать разноплановые интересы школьника, расширить сферу его интересов. На уровне семьи, школы, СМИ продуцируются нормы морали, в том числе в семейных отношениях и религии. Понимается и признается особое значение выработке политических взглядов молодежи.
В структурно-функциональной типологии идентичности выделяется целый «пакет»
идентичностей: полоролевая идентичность
- осознание себя в гендерном аспекте; профессиональная идентичность - принятие на всех уровнях индивидом профессиональных ценностных позиций, санкционированных в профессиональном пространстве10; социальная идентичность актуализируется в ситуации социального действия, имеет когнитивные аспекты - знание (знание о группе, ее нормах, правилах, символических ритуалах), и аффективные - отражающие эмоциональный компонент членства в группе; культурная идентичность - осознанное принятие человеком соответствующих культурных норм и образов поведения, ценностных ориентаций и языка, понимание своего Я с позиции культурных характеристик, нормативно поощряемых социумом. Культурная идентичность выражается в самоотождествлении себя с культурным образующим стереотипом общества; этническая идентичность определяется разного рода этносоциальными доминантами, приобретаемыми в процессе внутрикультурной социализации, в процессе усвоения культуры других народов. Считают обоснованным рассмотрение этнической идентичности как переживания отношений Я и этнической среды - своего тождества с одной этнической общностью и отделения от других11.
Осмысление феномена коллективной идентичности зависит от понимания природы ее возникновения и становления. Существующие научные теории относительно этнической идентичности сводимы к бинарной оппозиции примордиализма и конструктивизма. Этносоциолог Л. Дробижева придерживается третичной оппозиции примордиализма, конструктивизма и инструментализма12. Последняя теория осознается как крайне проявление конструктивистских взглядов, поэтому мы склонны считать ее частью конструктивистских воззрений, и придерживаемся бинарного толкования триады Л. М. Дробижевой.
Безусловно, «чистых» представителей этих теорий выделить не представляется возможным, ибо, как уже сказано, в самом понимании идентичности в теории Э. Эриксона заложена дуальность. Наиболее харизматич-ным защитником примордиалистских взглядов, разделяющих идею онтологической природы этноса, является российский ученый Л. Н. Гумилев, в западной науке эссенциалист-ские воззрения разделяют примордиалисты П. Л. Ван ден Берг, Дж. М. Йингер13.
Конструктивистская теория оформления разного рода идентичностей базируется на информационных концепциях. В частности, информационная природа этноса признается Н. Чебоксаровым, Ю. Согомоновым, В. Тишко-вым и др. Конструктивистские теории возникли в недрах постмодернистской методологии, оформившейся благодаря работам Б. Андерсона, Дж. Клиффорда, М. Неша и других ученых. Идея Б. Андерсона об этносе как о «воображаемом сообществе» породила многочисленные исследования, изучающие пути и варианты конструирования этничности, педалирования этнических вопросов в политических целях отдельных групп или так называемых политических антрепренеров и т. д.14.
А. Г. Здравомыслов считает, что постмодернистский подход позволяет по-новому оценить стимулы процессы суверенизации, возможность понять этот процесс «социологически не через абстракцию «национальных интересов», а через формирование новых элит и борьбу между ними за перераспределение влияния в политическом пространстве с помощью формирования новой символики»15. Что касается возможности оформления национальных (гражданских) и региональных идентичностей, то здесь принято выделять французскую и германскую модель.
Сопоставление истории становления европейских наций и интеллектуальной традиции осмысления проблемы этнической идентичности позволило швейцарскому социологу П. Серио выделить две модели построения коллективной идентичности - французскую и немецкую. Для французов характерна активность государства в утверждении и пропаганде этно-национальной идентичности посредством насаждения через систему образования и армию единого государственного языка, являющегося орудием унификации социальной общности, а также принципы буржуазной городской цивилизации в ущерб сельской. Напротив, в Германии общность языка служила признаком для определения нации и основой требования организации единого национального государства. То есть, культурноязыковая общность населения предшествовала национально-государственному единству. И защита этой этнокультурной целостности потребовала создания сильного государства16.
Управленческая и интеллектуальная элита (по сути власть) берет на себя функции поддержания этнических характеристик общ-
ности в условиях, когда объективная основа ее существования (территория, специфика трудовой деятельности), и традиционные социальные институты (поселенческие органы, семья) утрачивают данные функции. При сильной управленческой группе доминирует государство, при слабом развитии управленческой группы и отсутствии традиции государственной организации функция сохранения и воспроизводства этнической культуры и этнической солидарности осуществляется интеллектуальной элитой. Во французской модели государство формируется на базе наиболее развитого этноса, втягивая территориально и культурно близкие этнические группы в единый политический организм. Главным актором формирования гражданской идентичности становится государство. В немецкой модели деятельное начало принадлежит интеллектуальной элите и воспринимается как часть этнической системы, поскольку в основе оформления коллективной самости лежат мифологические основания, отсылка к крови, отчему дому, духу народа и т. д. Т. е. субъектные, деятельностные характеристики принадлежат самому этносу, интеллектуальная элита которого в качестве цели развития выдвигает достижение им форм политической институционализации.
Относительно формирования национальной и региональной идентичности в российских условиях принято отмечать ее проблематичность. М. Ганопольский говорит о том, что в российской модели отсутствует одно из необходимых условий формирования базовой идентичности - время. Российское государство редко переживало пятидесятилетний отрезок существования в единых границах, а диффузность границ, включение в национальную и региональную орбиту множества различных культурных, религиозных, этнических общностей не позволяет говорить о консолидированной национальной (российской) и региональной (тюменец, сибиряк, уралец) идентичности. Однако отсутствие временного фактора не отменяет существования других, а направленные конструктивистские усилия институтов власти, семьи, религии, СМИ, языка (в концепции Д. Норта)17 позволяет планировать и осуществлять проекты по формированию различного рода идентичностей - от национальных и этнических, до региональных, профессиональных, религиозных и т. д.
Таким образом, рассмотрев несколько типологий классификации идентичности, можно
выделить несколько узловых моментов в их осмыслении. В первую очередь, необходимо отметить, что идентичность в равной мере свойственна как отдельной личности, так и коллективам. В коллективной и личностной идентичности различают несколько пластов, наличие которых свидетельствует о множественном характере самоидентификаций и о диффузности и текучести идентичности, ее ситуативном характере. Полноценность самоидентификации зависит от характера «наполняемости» основных компонентов идентичности и от уровня саморефлексии человека. Кризисы идентичности характерны как для индивидов, так и для коллективов и становятся «точками роста», способствуют развитию. В рассмотрении вопросов коллективной идентичности в современных условиях функционирования Российского государства становится важным уяснение теоретического осмысление понятий государственной и гражданской идентичности. Теоретически и практически важно рассмотреть последний феномен, и в особенности исследовать целый ряд конструктивистских действий властей по формированию гражданской идентичности граждан России.
Рассмотрение процессов формирования идентичности несомненно смыкается с изучением процессов социализации. По сути - социализация становится внешним по сравнению с идентификацией процессом оформления идентичности. Если идентификация - это внутренний процесс обретения идентичности, связанный с рефлексией, поисками соответствий, выбора идентификационных характеристик посредством личных стремлений и в соответствии со значимыми Другими, то социализация - система внешних усилий по конструированию идентичности «сверху».
Современные этнополитические, региональные процессы, обусловленные глобализационными изменениями мирового сообщества, трансформационными, миграционными процессами, делают социологию идентичности востребованной на теоретическом и практическом уровне. Теоретические основания социологии идентичности способны «обрасти» прикладной методологией и стать инструментом по решению многих государственных проблем в образовании, социальном обустройстве общества, в решении межкон-фессиональных и межэтнических проблем, в регулировании миграционных потоков.
Примечания
1 См.: Брубейкер, Р. За пределами идентичности / Р. Брубейкер, Р. Купер // Ab Imperio. 2002. № 3. С. 101-102.
2 См.: Симонова, О. А. К формированию социологии идентичности // Социол. журн. 2008. № 3. С. 46.
3 См.: Эриксон, Э. Идентичность : юность и кризис. М. : Аспект-пресс, 1996.
4 Павленко, В. И. Представления о социальной и личностной идентичности в современной западной психологии // Вопр. психологии. 2002. № 1. С. 138.
5 Бенхабиб, С. Притязания культуры. М., 2002.
6 См.: Marsia, J. Identity adolescent psychology. N. Y., 1980.
7 См.: Мертон, Р. Американская социологическая мысль / Р. Мертон, Дж. Мид, Т. Парсонс. А. Шюц. М. : Изд-во МГУ, 1994.
8 См.: Гофман, И. Стигма : заметки об управлении испорченной идентичностью. М., 2001. С. 45-47.
9 См.: Психология самосознания : хрестоматия / под ред. Д. Я. Райгородского. Самара : Бахрах, 2000.
10 См.: Поваренков, Ю. П. Психологическое содержание профессионального становления человека. М. : УРАО, 2002. С. 6-23.
11 См.: Стефаненко, Т. Г. Этнопсихология. М. : Аспект-Пресс, 2003. С. 243-264.
12 См.: Дробижева, Л. М. Государственная и этническая идентичность : выбор и подвижность // Гражданские, этнические и религиозные идентичности в современной России / отв. ред. В. С. Магун. М. : Изд-во ин-та социологии РАН, 2006. С. 12.
13 См.: Малахов, В. С. Национализм как политическая идеология. М. : КДУ, 2005. 320 с.
14 См.: Паин, Э. А. Этнополитический маятник : динамика и механизмы этнополитиче-ских процессов в постсоветской России. М. : ИС РАН, 2004. 328 с.
15 Здравомыслов, А. Г. Социальный конфликт. М., 1994.
16 См.: Серио, П. Квадратура смысла : Французская школа анализа дискурса. URL: http:// www.bbbook.ru/modules.php?name=News&file =article&sid=4113.
17 См.: Норт, Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М. : Начала, 1997.
