CC BY
496
доказывают: политика большевистской власти по отношению к российской деревне на самом деле была политикой раскрестьянивания, политикой искусственной трансформации сельского жителя в обывателя, который беспрекословен во взаимоотношения с власть имущими.
Итак, мы рассмотрели лишь некоторые аспекты «военно-коммунистической» политики, которые представляются нам наиболее важными в анализе политической ситуации, сложившейся в конце 1920-го-начале 1921-го годов. Конечно, в стороне остались иные аспекты, но это - тема для отдельного исследования.
Литература
1. РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 66.
2. Павлюченков С.А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М.: РКТ-История, 1997. 272 с.
3. Телицын В.Л. Либерал Лев Литошенко и его критика марксизма // Линия судьбы. М.: Собрание, 2007. С. 278-290.
4. Общество и власть 1930-е годы. Повествование в документах. М.: РОССПЭН, 1998. 352 с.
5. На фронте истории Гражданской войны. М.: Собрание, 2009. 495 с.
6. Иванов М.П. На полях Гражданской войны. М.: НТТ, 2003. 181 с.
7. Лившин А., Орлов И. Власть и общество: диалог в письмах. М.: РОССПЭН, 2002. 208 с.
8. Письма во власть. 1917-1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в
государственные структуры и большевистским вождям. М.: РОССПЭН, 1998. 664 с.
9. Ивницкий Н.А. Голод 1932-1933 годов в СССР: Украина, Казахстан, Северный Кавказ, Поволжье, Центрально-Черноземная область, Западная Сибирь, Урал. М.: Собрание, 2009. 288 с.
УДК 930
ПРОКУРАТУРА СОВЕТСКОЙ РОССИИ В 1920-е ГОДЫ
Бровкин Александр Владимирович, кандидат юридических наук, проректор,
abv2009@yandex.ru
ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса»,
г. Москва
В статье рассматриваются основные проблемы деятельности органов прокуратуры Советской России в 1920-е гг., когда большевистским властям приходилось совмещать в своей политике два диаметрально противоположных элемента -диктатуру и либерализацию. И подобное совмещение ставило перед судебной структурой ряд сложнейших политических задач.
The article considers the main problems of activity of prosecution bodies in Soviet Russia in the 1920s, when the Bolshevist authorities had to combine in its policy two diametrically opposite elements - the dictatorship and the liberalization. And this combination presented a number of complex political problems for the judicial structure.
Ключевые слова: прокуратура, диктатура пролетариата, 1920-е гг., новая экономическая политика.
Keywords: State Attorney, the dictatorship of the proletariat, the 1920s, the new economic policy.
24 ноября 1917 года Декретом о суде, принятым Советом Народных Комиссаров Советской России была ликвидирована, как факт, прокуратура бывшей Российской империи [16.С.50]. Это было знаменательным фактом, но в условиях стремительно развивающегося социально-экономического кризиса мало кто из обывателей его заметил.
Для большевиков, отличавшихся радикализмом во взглядах и действиях, прокуратура (и все, что с ней было связано) всегда ассоциировалась с понятием государственная «карательная машина»: именно прокуратура выступала тем элементом государственной структуры, тем элементом власти, который «преследовал за убеждения, а не за преступления».
Институт прокуратуры считался одним из «главных оплотов» прежней монархической власти, а потому восстановление его в какой-либо форме большевиками вообще не рассматривалось, и это вполне закономерно вытекало из марксистской трактовки социалистического государства.
Но особенности первых революционных лет предопределили передачу надзорных функций на отдел судоустройства, на военно-революционные комитеты, Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет, Совет Народных Комиссаров и другие структуры большевистской власти. Об их эффективности в условиях гражданской войны судить очень непросто, так как «вверх брала» система внесудебной расправы. И эта система заменяла собой не только прокуратуру, но и сам суд, не говоря уже об адвокатуре (которую воспринимали не иначе как излишнее образование). Внесудебные, чрезвычайнореволюционные структуры большевистской власти не отличались профессионализмом, но оставались преданными революционному делу.
Подобный подход был обусловлен и самой марксистской теорией, согласно которой народ своей инициативой, своим творчеством в процессе создания нового государства мог заменить все существовавшие «буржуазные» атрибуты этатизма. И большевики, которые ни на йоту не отходили от марксизма, всерьез рассматривали возможность такой подмены. Практика государственной жизни диктовала свои требования, свое развитие событий.
стр. 107 из 262
Уже в апреле 1918 г. принимается решение о создании Комиссариата публичного обвинения, на который возлагалась задача контроля над соблюдением законности. Согласно Декрету Совета Народных Комиссаров Советской России «О революционных трибуналах» от 4 мая 1918 г., при каждом из последних создавалась коллегия обвинителей (не менее трех лиц), избираемых местным Советом по представлению ревтрибунала или Наркомата юстиции. [17. С.582] Коллегия обвинителей должна была участвовать в решении вопросов о предании Ревтрибуналу гражданских лиц, выдавать заключение о проведенном следствии, формулировать для следственной комиссии обвинения против лиц, подозреваемых в совершении антиправительственных деяний. В обязанности коллегии вменялась и подготовка обвинительного заключения при назначении дела к слушанию в трибунале, а также обоснованная поддержка выдвинутого обвинения на судебных заседаниях. [3. С.15]
Постепенно большевистской властью была осознана необходимость создания единой централизованной структуры, которая могла бы контролировать деятельность коллегий обвинителей. Этой структурой стала Центральная коллегия обвинителей при Ревтрибунале ВЦИК, которая руководствовалась в своей деятельности инструкциями Народного комиссариата юстиции Советской России. [8. С.124; 14. С.12] Это был первый шаг в общем деле восстановления вертикали власти, конечно, изменилась «оболочка», но содержание явления власти оставалось прежним: власть есть власть.
Приняв на себя обязанности «проводника» административной деятельности Народного комиссариата юстиции, губернские отделы наркомата осуществляли контроль над соблюдением всеми государственными структурами узаконений правительства. По поручению центральных властей на отделы юстиции возлагалось расследование «неправомерных действий местных органов власти». [2. С. 72; 8. С.127]
Бесспорно, данная ситуация не могла не породить противостояние между различными ветвями власти, что, в свою очередь, было чревато столкновениями на всех властных уровнях. Но чиновники Народного комиссариата юстиции в этой борьбе могли одержать вверх (в силу рычагов власти, которыми они располагали).
Переход от «военного коммунизма» к новой экономической политике в определенной степени способствовал эволюции судебной системы Советской России (как в центре, так и на местах). Эволюции способствовала и созданию на местах единой надзорной структуры, обеспечивавшей независимый контроль над соблюдением законности.
Народный комиссариат юстиции РСФСР подготовил предложения об интегральной перестройке всей пирамиды советской юстиции. На этой «базе» и была проведена судебная реформа 1922 г. [10. С.8; 8. С.130]
В наши задачи не входит подробное и всесторонне рассмотрение данной реформы, для нас важно влияние этой реформы на формирование судебно-правовой системы в Советской России.
Проект «Положения о прокурорском надзоре» был рассмотрен Ш-й сессией ВЦИК (май 1922 г.). [21. С. 14-21] Согласно основным пунктам этого проекта, прокуратура призывалась стать независимым от местных властей государственным органом надзора за точным соблюдением законов.
Обсуждение вопроса о создании новой прокуратуры привело к очень серьезной дискуссии между депутатами. Часть из них настаивали на так называемом «двойном подчинении», отвергая как право прокуратуры на проведение общенадзорных функций, так и главные организационные ее принципы, в том числе централизацию и независимость от местных властей. Другая часть депутатов возражали против самого факта учреждения структур правового надзора.
Прокуратура все же была учреждена, но в структуре Народного комиссариата юстиции 2S мая 1922 г.: на местах все структуры прокуратуры подчинялись местному народному комиссару юстиции, последний также являлся местным прокурором. Неприемлемое для европейской страны сочетание, но революция расставляла иные акценты, в том числе и в судебно-правовой системе государства.
С мая 1922 г. прокуратура входила в состав Народного комиссариата юстиции РСФСР «на правах отдела» и в своей деятельности тесно была связана с иными его структурами. Для интерпретации законодательства и его согласования (в том числе касающегося деятельности органов юстиции) при отделе законодательных предположений и кодификации была создана комиссия, куда вошли представители этого отдела, а также отдела судоустройства и надзора и сотрудники прокуратуры. Складывалось, таким образом, тесное взаимодействие прокуратуры и органов юстиции [13. С.23; S. С.132]. Насколько подобное сочетание окажется рациональным, должно было показать время.
С 1924 г. народным комиссарам юстиции союзных и автономных республик СССР предписывалось осуществлять надзор за судебной практикой всех народных судов. Комиссариаты юстиции имели право опротестовать и направить на пересмотр любой приговор, вынесенный судами данной республики. [1S. С.57-59; 22. С.606-607] Советский Союз взял от РСФСР все наработки в формирующейся судебно-правовой системе.
Реализация новой экономической политики потребовала от Народного комиссариата юстиции и прокуратуры усиления контроля над частнопредпринимательским сектором, поскольку развитие рыночных отношений вызывало достаточно серьезные противоречия в социальной сфере и, как следствие, многочисленные факты нарушения законов. [19. С.314-315]
стр. 109 из 262
Одним из способов повышения эффективности прокурорской работы стало повсеместное внедрение основ правовой грамотности. Вследствие чего деятельность прокуратуры по надзору за точным исполнением законов велась параллельно с участием прокуроров в разъяснительной работе, столь важной для ознакомления населения с советскими законами. Прокуроров обязывали выступать на собраниях рабочих коллективов, раскрывать цели и задачи советской прокуратуры (наличие обратной связи прокуратуры с обществом могло повлиять на более оперативное реагирование на нарушения законов).
Это спектр деятельности надзорных структур нашел отражение в доступных и сегодня отчетах прокуратуры. [12. С.141]
В 1920-х годах каждый районный прокурор был обязан выступать на собраниях трудящихся как минимум три раза в месяц с целью разъяснения местным органам исполнительной власти решений центральных партийных структур и правительства [9. С.125]. А практическая деятельность прокуратуры во многих районах начиналась в 1920-х годах с проверки соблюдения законов местными органами власти. [1. С.72]
И все же, уже в 1920-е годы в ряде регионов прокуроры сталкивались с проявлениями местничества, с сопротивлением контролю, осуществляемому ими. Кроме того, решение бытовых задач еще более усложняло организацию надзора за соблюдением законности со стороны местных властей. Вместе с тем, губкомы и губисполкомы находили возможность оказывать прокурорам поддержку, считая, что последние решают задачи по поддержанию местной власти как таковой. [1. С.74]
Особую важность в 1920-е годы приобрела борьба с хищениями госсобственности. Согласно Постановлению Совета Народных Комиссаров от 16 марта 1927 года на Народный комиссариат юстиции возлагалась обязанность по наблюдению за растратами и «преступной бесхозяйственностью» властей. Перед прокурором ставилась задача повышения эффективности расследования дел по этим преступлениям и устранения тех недостатков, которые позволяли расхитителям уходить от ответственности. В 1920-е годы с этой задачей прокурорский надзор прекрасно справлялся, не забывая, правда, о политической подоплеке своей деятельности.
Для опротестования того или иного решения прокуратуре вменялась в обязанности организация проверок всех приговоров судов по делам «о растратах и преступной бесхозяйственности», органам Народного комиссариата юстиции ставилась задача усиления взаимодействия с населением в борьбе с правонарушениями в финансовой сфере государственной жизни. [11. С.443-447]
Положением о судоустройстве 1926 года, отдел прокуратуры был преобразован в управление, входившее в состав Народного комиссариата юстиции РСФСР и
находившееся в его непосредственном ведении. [18. С.73] В подчинении Наркома юстиции находились два заместителя; один из них выполнял обязанности прокурора республики, а другой - председателя Верховного суда РСФСР. Передача следственного аппарата из ведения суда в прокуратуру, по сути, подготовила окончательное выделение прокуратуры из структур Народного комиссариата юстиции РСФСР. Но на фоне достаточно низкого уровня правовой подготовки большинства чиновников, прокурорам отводилась роль не только специалистов в области юриспруденции, но и «гарантов законности». [6. С.112]
Местные чиновники соглашались с прокуратурой в тех случаях, когда нарушение закона являлось следствием юридической неграмотности, однако, если нарушение было преднамеренным, мнение прокурора далеко не всегда принималось во внимание или просто игнорировалось. Особенно важное значение для оптимизации государственного управления имел прокурорский надзор над законностью так называемых нормативных актов исполкомов, содержавших санкции за нарушение устанавливаемых этими актами правил. [7. С.763-766; 1. С.92]
Однако зафиксированная в ряде губерний и уездов практика «визирования» прокурорами обязательных постановлений исполкомов противоречила Временной инструкции губернским прокурорам об общих задачах, возлагаемых на прокуроров. [5. С.3] Все это, в свою очередь, порождало ситуацию, когда «первым лицом» на местах становился именно прокурор, оттеснявший на второй план саму советскую власть. Временные инструкции должны были рассматриваться именно как временные, но в истории нет ничего более постоянного, чем что-то «временное».
В условиях новой экономической политики прокуратура стремилась к выполнению установок большевистской партии, даже если последние противоречили здравому смыслу.
Руководствуясь данными указаниями, прокуроры при осуществлении надзора за исполнением законов участниками хозяйственных отношений стремились найти такие методы, которые давали бы возможность не столько и только вскрывать, предупреждать злостные нарушения советских законов со стороны частных предпринимателей, но и способствовать их ликвидации как социального слоя. Наряду с этим, однако, налицо был и факт того, что значительное количество выявленных нарушений объяснялось не только юридической неграмотностью или социальной неопытностью прокуроров, но и их «личной унией с предпринимательским элементом», что, в конечном итоге, приводило к хищениям государственной собственности. [4. С.11-12] Складывался своеобразный властно-общественный триумвират, но это было скорее «знамение времени», чем устойчивое объединение, способное дестабилизировать обстановку в обществе.
Изучая деятельность структур по надзору за правосудием в 1920-х годах, стоит отметить, что в их деятельности особо важное значение все же имел политический момент - «верность» большевистской идеологии. Впрочем, ничего иного и быть не могло, учитывая состав прокурорских работников, их партийную принадлежность и их цели и задачи, обусловленные поддержанием процесса построения нового государства. Если и адвокатура в 1920-х годах была в большинстве своем зависима от государства, то прокуратура - как составляющий элемент карательной политики большевистской диктатуры - еще в большей степени, чем весь Народный комиссариат юстиции, готова была ставить политическую обусловленность выше социальной справедливости. Другой вопрос в том, что новая экономическая политика оставляла все же некоторые возможности для смягчения этого политического (однопартийного) диктата, благодаря превалированию экономических интересов над идеологическими. Но этот период был очень коротким (по времени) и не смог перезапустить взаимоотношения прокуратуры и населения на позициях гражданского права.
В целом, при организации аппарата юстиции на территории Советской России институт прокуратуры был в 1920-х годах востребован как инструмент установления единообразия в действиях исполнительной власти и соблюдения законности всеми государственными и хозяйственными учреждениями. Широта надзорных функций прокуратуры за местными органами власти вызывала неодобрение у сторонников «двойного подчинения».
Но развитие института прокурорского надзора в Советской России происходило одновременно с введением новой экономической политики, поэтому под контролем прокуратуры оказалась вся социально-экономическая сфера жизни общества. И совершенствование практики общего надзора помогало выявлять правонарушения, связанные с частно-предпринимательским сектором экономики, указывало основные направления деятельности для прокуратур республик. [20. С.570-573] Но экономика даже в условиях новой экономической политики не стала превалирующей в деятельности прокуратуры: политика - вот основополагающее звено Народного комиссариата юстиции РСФСР, что являлось закономерным результатом революционных преобразований и поиска путей становления государственной машины.
Институт прокуратуры, будучи «маяком революционной законности» (именно -революционной), активно развивался в Советской России. Процесс его формирования в провинции имел многочисленные особенности, связанные с «внедрением» прокурорского надзора в те подконтрольные сферы, где ранее, в годы военного коммунизма, надзор за соблюдением законности был разрознен и зависел от внесудебных структур. [15. С. 66; 8. С.134]
Деятельность прокурорского надзора в годы нэпа дает представление о специфике административно-хозяйственных отношений в регионе, контроле над соблюдением законности советскими учреждениями и реализацией прав широких слоев местного населения, а также о теневой стороне взаимоотношений «нэпмановского элемента» с советскими управленцами. [8. С.137]
В 1920-х годах советская прокуратура только складывалась, только начинала вырабатывать свои, только ей свойственные принципы и методы действия. Однако даже для «непосвященных» было понятно, что она не отказывается и от дореволюционного наследия. В этом не было ничего необычного: империя пережила кризис, империя восстанавливалась, воссоздавая механизм власти, и в том числе те структуры, которые были признаны ее защищать.
Литература
1. Березовская С.Г. Прокурорский надзор за законностью правовых актов органов управления в СССР. М.: Госюриздат, 1959. 136 с.
2. Берман Я.Л. Очерки по истории судоустройства РСФСР. М.: Б.и., 1924. 72 с.
3. Бранденбургский Я. Просто законность или революционная
законность?//Еженедельник советской юстиции. 1922. № 31. С. 3-16.
4. Вайнштейн Н. Периферийные органы суда и прокуратуры // Еженедельник советской юстиции. 1928. № 1. С. 11-12.
5. Винокуров А.Н. К вопросу о надзоре за законностью // Правда. 1925. 12 мая. С.3.
6. Горшенин К.П. Советская прокуратура. М.: Юридическое издательство, 1947. 170 с.
7. Денисов Д. Волостная прокуратура // Еженедельник советской юстиции. М., 1927. № 25. С. 763-766.
8. Жуков В.В. Формирование советской судебно-правовой системы в Башкирской АССР (1919 - 1929 гг.): дисс... к.и.н. М., 2009. (Электронный варинат). 198 с.
9. Коваленков М. П. Руководство для прокуратуры. М.: Юридическое издательство, 1922. 136 с.
10. Лаговиер Н., Мокеев В. Суд и прокуратура в борьбе с бюрократизмом и волокитою. М.: Юридическое издательство, 1929. 210 с.
11. Мокеев В. Основные моменты в работе отдела общего надзора прокуратуры Республики за минувший год // Еженедельник советской юстиции. 1927. № 15. С. 443-447.
12. Мокеев В., Лаговиер Н. На страже революционной законности: очерки работы прокуратуры РСФСР за 1922 - 1925 гг. М.: Юридическое издательство, 1926. 270 с.
13. Прокурорский надзор и государственный контроль: история, развитие, понятие, соотношение. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2003. 305 с.
14. Резунов М. Советский закон на новом этапе нэпа // Советское государство и революция права. М., 1930. № 4. С. 31-44.
15. Романовская В.Б. Теория законности и деятельность прокуратуры Советской России в 20 - 30-е годы XX века // Конституция. Проблемы управления и прокурорского надзора. М., 1996.
16. Собрание узаконений РСФСР. 1917. № 4.
17. Собрание узаконений РСФСР. 1918. № 51.
18. Советская прокуратура. Сборник документов. М.: Юридическая литература, 1981. 288 с.
19. Стучка П. Мысли о нашем правосудии // Еженедельник советской юстиции. 1923. № 14. С. 581-590.
20. Тагер С. Новые мысли о растратах и хозяйственных преступлениях. (Критический очерк о двух работах профессора Н.Н. Полянского) // Еженедельник советской юстиции. 1927. № 19. С. 570-573.
21. III Сессия ВЦИК девятого созыва. Бюллетень № 3. М., 1922. 49 с.
22. Уманский А. Прокурор и судебное заседание // Еженедельник советской юстиции. 1924. № 26. С. 600-607.
УДК 930.1; 930.252 БУДНИ МОСКОВСКИХ ЧЕКИСТОВ Яковлева Мария Александровна, кандидат исторических наук,
zhorzhetta07@bk.ru
Московский Гуманитарный Университет, г. Москва
В данной статье на основе архивных материалов анализируются рабочие будни чекистов, сопряженные с тяжелой работой в крайне сложных условиях как материально-технических, так и моральных. На фоне отсутствия фиксированного рабочего дня, низких заработных плат, скудного пайка формировался новый тип сотрудника органов безопасности, способный переносить тяготы военного времени и готового отдать все ради победы в борьбе с противниками советской власти.
In this article, based on archival materials, the author analyses everyday work of security officers, associated with hard work under difficult circumstances, both logistical and moral. On the background of the lack of fixed working hours, low wages, meager rations a new type of security officials formed. They are capable to cope with the hardships of war and ready to give everything to win the battle with the enemies of Soviet power.
Ключевые слова: спецслужбы, МЧК, кадры, контрреволюция.
Keywords: intelligence, MEC, personnel, counter-revolution.
Первые послереволюционные годы, когда положение молодой советской республики было весьма неопределенным, можно охарактеризовать как этап формирования нового типа сотрудника органов безопасности, способного переносить тяготы и военного времени, и трудности мирной жизни, и при этом готового отдать все ради победы в борьбе с противниками советской власти. Во многом практика максимального использования человеческого ресурса позволила руководящей партии большевиков решить поставленные задачи.
Становление органов ВЧК как в масштабах всей страны, так и в Москве было сопряжено с тем, что сотрудникам приходилось работать в крайне сложных и напряженных условиях труда. Постоянные мобилизации на фронт, направление на работу
