CC BY
8Научная статья УДК 348.5
DOI: 10.25803/26587599_2022_42_130
М.А. Наумова
Происхождение и назначение церковных канонов в сочинениях Н. П. Аксакова
Наумова Марина Анатольевна, проректор по развитию, Свято-Филаретовский институт; аспирантка, Общецерковная аспирантура и докторантура им. святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, Москва, Россия, mrnaumova@sfi.ru
аннотация: Статья посвящена анализу представлений церковного историка и канониста Н. П. Аксакова о происхождении и назначении церковных канонов. Оригинальность его воззрений заключается в том, что он рассматривал каноны как нормы, которые появились в церкви с самого начала ее существования. Они могли не называться канонами, но по существу являлись правилами, которые опирались на апостольское предание и фактически задавали норму жизни церкви. Эти канонические нормы сформировали церковный строй в доникейский период истории церкви. Основной характеристикой указанного строя являлся его соборный характер. Церковь рождена как свободный, соборный, самоуправляющийся организм, что находит непосредственное выражение в ее устройстве. В первые три века своей истории церковь регулярно собиралась на соборы и на них самостоятельно решала вопросы своей внутренней жизни. Аксаков настаивает на том, что законный церковный строй был нарушен, в церковную жизнь привнесены светские начала, вследствие чего церковь утратила соборный характер своей жизнедеятельности, а вместе с ним свободу и самостоятельность. Восстановление нарушенного строя может произойти только на том же основании, на котором он был некогда создан, т. е. на тех неизменных канонических началах, которые проистекают из апостольского предания и подтверждены опытом жизни доникейской церкви. Хотя в большой степени в сочинениях Аксакова речь идет скорее о консилиарности, чем о соборности, в статье отмечается,
© Наумова М. А., 2022
что он руководствовался идеалом соборной Церкви, которую он находил в Священном писании и предании Церкви.
ключевые слова: теология, каноны, каноническое предание, канонические нормы, церковный строй, соборная деятельность, доникейский период, апостольское предание
для цитирования: Наумова М. А. Происхождение и назначение церковных канонов в сочинениях Н. П. Аксакова // Вестник Свято-Филаретовского института. 2022. Вып. 42. С. 130-151. DOI: 10.25803/26587599_2022_42_130.
M. A. Naumova
The Origin and Purpose of Church Canons in N. P. Aksakov' Writings
Naumova Marina Anatolyevna, Vice Rector for Development, St. Philaret's Institute; Postgraduate student, SS Cyril and Methodius Theological Institute of Post-Graduate Studies, Moscow, Russia, mrnaumova@sfi.ru
abstract: This article analyses the views of the church historian and canonist N. P. Aksakov on the origin and purpose of church canons. The originality of his views lies in the fact that he considered the canons as norms that appeared in the Church from the very beginning of its existence. They may not have been called canons, but they were essentially rules that relied on apostolic tradition and in fact set the standard for church life. These canonical norms shaped the church order in the pre-Nicaean period of church history. The main characteristic of this order was its synodic nature. The Church was born as a free, conciliar, self-governing body, which finds direct expression in its structure. During the first three centuries of its history the Church met regularly in councils and decided on its own internal life. Aksakov insists that the legitimate church system has been violated, secular principles have been introduced into church life, as a result of which the Church has lost the synodic character of its life, and with it its freedom and independence. The restoration of the disrupted order can only take place on the same basis on which it was once established, that is, on those immutable canonical principles which derive from apostolic tradition and have been confirmed by experience in the life of the pre-Nicaean Church. Although much of Aksakov's writings are more about conciliarity than synodality, it is stated in the article that he was guided by the ideal of a synodal Church, which he found in Holy Scripture and Church tradition.
keywords: theology, canons, canonical tradition, canonical norms, church order, synodal activity, pre-Nicaea period, apostolic tradition
for citation: Naumova M. A. (2022). "The Origin and Purpose of Church Canons in N. P. Aksakov' Writings". The Quarterly Journal of St. Philaret's Institute, 2022, iss. 42, pp. 130-151. DOI: 10.25803/26587599_2022_42_130.
Николай Петрович Аксаков (1848-1909) — доктор философии, церковный историк и канонист, был членом группы «32-х» петербургских священников (впоследствии «Союза церковного обновления»), одним из активных участников первого отдела Предсоборного присутствия (1906 г.). Основной темой научных интересов Н. П. Аксакова было церковное Предание. Неслучайно завершающим и наиболее известным его исследованием стала работа «Предание Церкви, предание школы» [Аксаков 2000], в которой ученый представил научно-богословскую критику вопросов, бывших предметом дискуссии на заседаниях первого отдела Предсоборного присутствия. Произведенный анализ убедил Аксакова в «глубокой розни самых представлений об идеале Церкви, которыми водились члены Присутствия» [Аксаков 2000, 3]. Аксаков понял, что вопрос о том, каким преданием руководствуются члены церкви в своих мыслях и действиях, напрямую зависит от того, какой они видят или хотят видеть церковь, т. е. не Предание определяет экклезиологические взгляды «зиждущих», а их представления о церкви определяют то, какое предание они полагают в основу церковной жизни. Вопрос о различении единого и целостного Предания от многочисленных, зачастую противоречащих друг другу преданий, стоит перед церковью очень остро, ведь далеко не всякое предание выявляет богооткровенную Истину о Церкви, а некоторые «предания» могут быть следствием прямых заблуждений, пусть и освященных тысячелетней историей 1. Отступая от своего Предания, церковь «открывает простор для школьных
1. См., напр.: «Но Церковь всегда отличала исконный обычай, ведущий начало свое от апостолов, составляющий часть апостольского предания и в качестве написанного закона равносильный канону, от вкравшегося позднее обычая, которому никакая давность не может придавать значения авторитетности и который должен подлежать
окончательному уничтожению, если противоречит исконному преданию Церкви... Злоупотребление всегда остается злоупотреблением и заблуждение всегда остается заблуждением; даже тысячелетняя давность не может освятить их нисколько» [Аксаков 1906д, 157 ].
традиций и для предания человеческого» [Аксаков2000, 274]. Это касается как вопросов веры, так и строя церковной жизни.
Среди ученых-канонистов доминирует представление о том, что каноническое предание имеет своим началом эпоху вселенских соборов, когда были сформулированы первые канонические нормы. Аксаков — один из немногих ученых, последовательно придерживавшихся альтернативной точки зрения, согласно которой канонический строй церкви сформировался в доникейский период церковной истории. С появлением церкви появились и первые каноны, которые с самого начала регулировали жизнь церкви как самоуправляющегося целого.
Данная статья посвящена тому, как решается вопрос о происхождении и назначении канонических норм в богословском наследии Н. П. Аксакова. Актуальность представленного исследования обусловлена оригинальностью взглядов Аксакова, повлиявших на экклезиологические споры конца XIX — начала ХХ в. и не утративших своего значения в наше время. При этом самостоятельного исследования, раскрывающего в развернутом виде представления данного автора о каноническом предании церкви, нам найти не удалось.
Исследованиям Аксакова в сфере канонического права уделяется внимание в дореволюционной монографии свящ. Николая Антонова [Антонов], которая посвящена обзору общественно-политических и церковно-религиозных взглядов ученого. В книге Ю. В. Балакшиной «Братство ревнителей церковного обновления (группа «32-х» петербургских священников), 1903-1907» [Балак-шина] представлен анализ той роли, которую Аксаков как церковный историк и канонист играл в группе «32-х» петербургских священников. По мнению автора монографии, он «входил в организационное ядро группы» [Балакшина, 174 ] и являлся одним из авторов ее программных документов, включающих в себя записки к Святейшему синоду. Основной идеей этих документов было возвращение к исходному каноническому строю церковной жизни путем созыва Поместного собора. Е. В. Белякова в своей монографии «Церковный суд и проблемы церковной жизни» подчеркивает, что Аксаков «разрабатывал тему церковного Предания как живого наследия» Церкви [Белякова, 39]. Каноны являются частью этого живого наследия, «которая должна быть прочитана в общем контексте церковной истории» [Белякова, 39]. Белякова отмечает также, что Аксаков предложил новую методику истолкования канонов. И. В. Борщ в своей монографии «Русская наука церковного
права в первой половине ХХ века: поиск методологии» дает обзор канонических взглядов Н. П. Аксакова [Борщ]. Автор подчеркивает, что Аксаков связывает дискуссию о каноническом предании с ее экклезиологическуюой почвой, поскольку для него каноническая традиция — это прежде всего опыт жизни церкви в каноне, как присущей ей норме, а не собрание канонических текстов или правил. Воспринять каноническое предание возможно только в контексте всего церковного Предания, так как только в полноте Предания нам открывается свидетельство о Церкви как о едином организме любви — Теле Христовом [Борщ, 73-74].
Ключевая идея Аксакова заключается в том, что канонические нормы не возникли в какой-то определенный момент истории христианской церкви, но существовали с самого ее начала и именно в качестве норм церковной жизни: «.каноны не нарождались и не возникали в истории, но существовали в зачатках ее, как присущие ей и руководившие» [Аксаков 1906е, № 12, 361]. Следует отметить, что Аксаков в общем виде воспринял эту идею от своего учителя, профессора канонического права Казанского университета (а впоследствии и Московского университета) А. С. Павлова (1832-1898). Знакомство Аксакова с Павловым состоялось в Гейдельберге (Германия) во второй половине 60-х годов XIX в. Аксаков получал образование в университете, а известный профессор находился в это время в длительной командировке с целью изучения римского права. Павлов был приглашен матерью Аксакова для чтения сыну курса лекций по истории церкви и каноническому праву [В. К., 493]. Дальнейшее общение учителя и ученика не прекращалось до конца жизни Павлова. Сведения о взглядах профессора Павлова на каноническую традицию можно почерпнуть из его курса лекций по церковному праву, изданного в начале XX в. в журнале «Богословский вестник» и затем отдельным сборником [Павлов]. Н. П. Аксаков воспринял идею о произ-водности канонов из апостольского предания от своего учителя и развил ее, обосновав ссылками на Священное писание, святоотеческое наследие и факты церковной истории.
Подобный взгляд на каноны не был общепринятым в конце XIX — начале XX в. По мнению большинства ученых, канонический строй церкви был сформирован в эпоху вселенских соборов, когда появились первые зафиксированные соборными определениями канонические нормы. С точки зрения Аксакова такой взгляд на церковные нормы не только не соответствует Священному писанию и преданию, но и разрывает живую ткань кано-
нической традиции. Церковный строй сложился в доникейский период, многие вопросы своей внутренней и внешней жизни церковь решала на основе определенного чина, который был выражением единого канонического предания церкви.
По мысли Аксакова, первые каноны в точном смысле этого слова, т. е. нормы или образцы, содержатся на страницах Священного писания. Некоторые отцы Церкви «не только отдельные изречения Христа, но и действия Его, долженствующие служить образцом и примером, именно и называют канонами» [Аксаков 1906е, № 15, 443]. В частности, он ссылается на слово свт. Василия Великого о том, что в Священном писании много канонов: «В Божественном Писании много канонов, которые обязаны наблюдать возревновавшие о благоугождении Богу» [Аксаков 1906е, № 15, 443]. Само слово новозаветного писания тоже можно назвать каноном, оно не включено в канонические сборники только потому, что постановления соборов мыслились не иначе, как основанные на нем.
Так, например, канонической нормой было само собирание церкви для обсуждения и решения вопросов церковной жизни. Такой канон содержится уже в книге Деяний апостолов *1 Деян 15 По мысли Аксакова, апостольский собор является прообразом и предтечей абсолютно всех последующих соборов: «Им положено навеки каноническое начало, дан канон, от которого нельзя отступать» [Аксаков 1906е, № 15, 448-449]. Эта норма выражает природу Церкви как соборного организма. Каноническая норма, определяющая цели и состав собора, по мысли Аксакова, также проистекает из апостольского предания об Иерусалимском соборе. Согласно этому канону, целью соборов является «устранение розни, разрешение недоумений, восстановление единодушия...» [Аксаков 1906е, № 15, 449]. По мнению Аксакова, «состав собора тоже может почитаться канонически определенным, ибо раз навсегда представлялся выясненным и при том непреложно, что в него входит неразделимая Церковь: апостолы, старшие и народ» [Аксаков 1906е, № 15, 449]. Во время полемики на заседании в Предсоборном присутствии Аксаков обращается для подтверждения этого тезиса непосредственно к тексту Деяний апостолов, сопровождая его комментариями свт. Иоанна Златоуста. Соборная деятельность церкви началась с собрания Антиохийской церкви, «постановляющего и избирающего» Павла, Варнаву и других братьев пойти к апостолам и пресвитерам в Иерусалим для разрешения спорного вопроса о необходимости обрезания
для уверовавших из язычников. Из текста Деяний следует, что посылают их не к Иерусалимской церкви, а именно к апостолам и пресвитерам как к старшим в ней. Причем Аксаков отмечает, что на тот момент под ними подразумевались «не носители той или иной церковной степени, а только старшие члены церкви в *1 Деян 15:2 противоположность младшим, позднее обращенным» * [Журна-
лы, 24]. Как следует из текста Деяний, приняты они были всею *2 Деян 15:4 «церковью, апостолами и пресвитерами» *2. По поставленному
спорному вопросу в Иерусалимской общине произошло разделение; за обрезание стали выступать недавно уверовавшие, «т. е. младшие, являющиеся ревнителями закона, скорее всего, фарисеи» [Журналы, 24]. Тогда апостолы и пресвитеры собрались рас-*3 Деян 15:6 смотреть их слово *3, но это рассуждение происходило не обосо-
бленно, а при всем множестве уверовавших. В этом месте Аксаков ссылается на толкование свт. Иоанна Златоуста: «Заметь, — говорит он (свт. Иоанн Златоуст — М. Н.), — что Петр дает сначала произойти рассуждению в церкви, а потом и говорит», т. е. на Иерусалимском соборе «не отдельные голоса раздавались, а производилось обсуждение, совместная, а потому и соборная работа» [Журналы, 24]. На соборную работу указывает также то, что в огромном числе древнейших списков книги Деяний апостолов в этом месте стоит слово «соизыскание» — сти^т^т;, или «совместное изыскание», которое приводит к единодушному решению. Об этом свидетельствует фраза «изволилось нам ставшим единодуш-*4 Деян 15:25 ными — 7^01^01; 6цo9uцa86v» *4. Таким образом, — резюмирует Аксаков, — послание Иерусалимской церкви отправляется в Антиохию «по изволению апостолов и пресвитеров и всей (или целой Церкви)», через избранных «апостолами, пресвитерами и целою Церковью» и от имени «апостолов, пресвитеров и братии» [Журналы, 25]. Из этого следует, что участие всей церкви в апостольском соборе с целью разрешения недоумений, устранения розни, восстановления единодушия является исходной канонической нормой для дальнейшей церковной жизни 2.
Последующая практика жизни церкви, согласно исследованиям Н. П. Аксакова, подтверждает существование этой нормы в до-никейский период. Церковь регулярно собиралась на поместные и областные соборы в сходном составе и с той же целью. Это озна-
2. В таком понимании цели и состава апостоль-
ского собора Н. П. Аксаков опирается на комментарии свт. Иоанна Златоуста к 15-й главе Деяний
апостолов (Беседа 22).
чает, что церковь руководствовалась единым каноническим преданием, берущим свое начало в опыте Иерусалимской церкви: «В течение трех столетий изменились наименования и термины, но не изменилось представление о целой Церкви, действующей и проявляющей себя на соборе. как орудии и органе всей Церкви» [Аксаков 1906е, № 15, 449].
Подтверждая существование этой традиции, Аксаков ссылается на деяния поместных и областных соборов 3, а также на свидетельства отцов и писателей Церкви: сщмч. Климента Римского, свт. Афанасия Великого, папы Юлия, сщмч. Киприана Карфагенского, папы Корнилия и др. Чаще других Аксаков ссылался на труды свт. Афанасия Великого. Спустя 300 лет после апостольского собора в своем окружном послании свт. Афанасий писал о том, что собор состоит из собравшегося народа и «принявших власть от Духа», т. е. епископов, или епископов и пресвитеров [Афанасий Великий, 279]. Наличие упоминаемого свт. Афанасием канона, с точки зрения Аксакова, свидетельствует о том, что до 341 г. сохраняются представления о составе участников, заложенные во времена апостольского собора.
Идею о том, что нормы апостольского предания в первые три века могли не называться канонами и не фиксироваться в качестве таковых, но осознавались как общеобязательные нормы для всей церкви, Н. П. Аксаков также унаследовал от своего учителя профессора А. С. Павлова. Известный канонист считал, что в начальный период истории церкви первые христианские общины управлялись своими предстоятелями по тем нормам, которые были даны апостолами в их предании. Указанных норм «все держались с неизменной верностью, как общего и необходимого канона церковной жизни и дисциплины» [Павлов, 44]. Но постепенно в церквах стали появляться нормы, которые соблюдались в них как обычаи или отеческие предания. Эти нормы зачастую подавали повод к спорам между отдельными церквами по тем вопросам, прямых оснований для решения которых не усматривалось
3. Аксаков ссылается на Евсевия, упоминавшего «о многочисленных соборах „верующих", отлучивших последователей Монтана», свт. Киприана Карфагенского, который писал об участии в соборах по делам падших епископов, пресвитеров, дьяконов, исповедников и твердых в вере мирян. Кроме этого заглавие послания Антиохийского собора 267 г., низложившего Павла Самосатского, содержит в себе формулу: «.епископы, пресвитеры и церкви
Божии, уведомляющие, что мы низложили Павла как еретика, и мы поставили на его место другого». Особо Аксаков отмечает свидетельство Фирмил-лиана Каппадокийского о ежегодных соборах, на которые собирались seniores et praepositi — так в актах и у церковных писателей обозначались «мужи церковные», не входящие в состав клира. См.: [Журналы, 445-446].
в предании апостолов. В таких случаях церкви собирались на соборы, на которых спорный вопрос решался исходя из предания старших церквей, основанных апостолами. Некоторые соборные определения, представлявшие ценность для всей церкви, сообщались в окружных посланиях другим церквам (например, определения, касавшиеся споров о крещении еретиков, о принятии от-падших от христианства). Если такое определение принималось церквами, то оно получало значение общеобязательной нормы, т. е. канона, хотя, как подчеркивал проф. Павлов, эти определения не назывались канонами, как впоследствии, во время вселенских соборов. По этой причине, писал он, «мы не имеем от этого периода ни одного соборного определения, которое вошло бы в состав общецерковного канонического кодекса» [Павлов, 45]. Но по смыслу, подчеркивал профессор Павлов, это были именно каноны как образцы или правила жизни церкви, сформировавшие церковный строй первых трех столетий.
Продолжая мысль своего учителя, Н. П. Аксаков писал, что первый вселенский собор в Никее опирался в своей деятельности на твердо сложившийся канонический строй. В своей статье «Патриаршество и каноны» Аксаков представил подробный анализ соборных постановлений, в результате которого пришел к заключению, что Никейский собор по существу не сформулировал ни одного нового канона, за исключением решений, имеющих частный или локальный характер 4. Во всех же остальных случаях он опирался на уже имеющийся канонический строй управления
4. Приведем здесь аргументацию Аксакова в развернутом виде: «Из двадцати постановлений первого вселенского <собора> десять напоминают об обязательности старого канона (1, 2,
5, 6, 9, 10, 13, 15, 16, 18), одно (4), не заключая в себе указания на ранее существовавший канон, составляет однако воспроизведение его, как видно из сличения с аналогичными или тождественными постановлениями (Ник. 6, Антиох. 9, где говорится о „каноне церковном" и „древнейшем каноне, имевшем силу от отцов наших", т. е. со времени отцов), два (7, 20), не упоминая о предшествовавшем каноне, опираются на равносильный ему „древний обычай" и „древнее предание", одно повторяет заповедь Писания с указанием на нее (17), и только остальные семь, относясь к новым, небывалым в церковной жизни явлениям, представляют самостоятельные определения или только решения по частным случаям. Если принять во внимание, что и не заключающее в себе указания на канон
правило 17 (о ростовщичестве клириков), помимо налагаемого наказания — извержения из клира, объявляет нарушителя чуждым канона или врагом канона, а по 8-му правилу о принятии именующих себя чистыми требуется от них исповедания готовности подчиняться существующим уже определениям Церкви о падших и двоеженцах, то придется прийти к заключению, что Никейский собор имел перед собою уже определенный канонами строй, к соблюдению которого он призывает, ограничив законодательную свою деятельность, точнее административную, только частными решениями о введенных женщинах — у^теБ зиЫпгоёийае (3), о падших в гонение Ликиниево (11) и павлианах (19). Таким образом, Никейский собор и вообще не дал ни одного вполне нового канона, как общего для Церкви правила, и, в частности, только утвердил и укрепил существовавший ранее канонический строй церковного управления» [Аксаков 1906г, 3-4].
и только напоминал о необходимости соблюдения установленных этим строем канонических норм.
Вообще не надо упускать из вида, что весь строй церковного управления выражен в весьма ничтожном числе действительных канонов (дособорных или апостольских), многократно повторенных соборами и изложенных в сравнительно длинном ряде правил или постановлений. К этому надо прибавить, что весьма значительное количество соборных постановлений имеет чисто временный характер и временное значение, относясь к отдельным частным случаям злоупотреблений [Аксаков 1906г, 5].
В подтверждение этого тезиса Аксаков приводит свидетельство одного из участников Никейского собора:
Не теперь даны каноны и уставы церквам, но прекрасно и твердо преданы отцами нашими; не теперь началась вера, но от Господа перешла к нам через учеников Его. Посему да не погибнет в настоящие дни, что соблюдалось в церквах издревле и до нас [Афанасий Великий, 278].
Последующую фиксацию апостольского канона подтверждают канонические правила поместных соборов. Так, в 20-м правиле Антиохийского собора указано, что соборы по каждой области должны собираться «для церковных потребностей и разрешения пререканий», что вполне преемственно по отношению к цели апостольского собора. Это же правило устанавливает периодичность областных церковных соборов — дважды в год, что, по всей вероятности, соответствовало сложившейся к тому времени традиции. Основным содержанием деятельности областных соборов было «обсуждение общих дел и решение вопросов, вызываемых местной церковной жизнью и практикой» [Павлов, 52], что не могло, по мнению Аксакова, осуществляться без участия местной церкви, так как не привело бы к достижению желаемой цели собора.
Таким образом, согласно исследованиям Аксакова, свидетельства первых трех веков церковной истории дают основание предполагать, что существовавшие в разных местах христианские общины сознавали себя единым целым — Церковью, объединенной общим апостольским преданием. Из этого предания органично «выросли» нормы, которые сформировали канонический строй церкви в доникейский период церковной истории на началах свободы и самоуправления.
Церковь искони и раз навсегда начертала идеал своего самоуправления, утвердив основные нормы этого самоуправляющегося строя незыблемым авторитетом апостольского предания. В этом искони предначертанном и установленном строе своего самоуправления Церковь обеспечила внешнюю свободу себе, как совокупному целому, и распределила всю жизнь свою на начале внутренней свободы [Аксаков 1905, 3].
Они не были зафиксированы и могли не называться каноническими нормами, но реально существовали и нормировали церковную жизнь. На сложившийся канонический строй опирался в своей деятельности Никейский и последующие соборы.
При знакомстве с идеями Н. П. Аксакова может сложиться впечатление некоторой идеализации опыта доникейской церкви. Подобные упреки можно было услышать от оппонентов Аксакова в Предсоборном присутствии [Журналы, 18]. И. В. Борщ подчеркивает, что в статьях и выступлениях Аксакова «речь шла не об идеализации древней церкви и не об отрицании исторического опыта последующих веков, а о выявлении подлинной нормы жизни (курсив мой. — М. Н.), которая была в Церкви „всегда и везде", но полнота выражения которой в различные эпохи могла меняться» [Борщ, 73-74]. Соглашаясь с основной мыслью Борщ о поиске Аксаковым подлинной нормы церковной жизни, мы, однако, полагаем, что он не избежал некоторого упрощения в оценке опыта раннехристианской церкви. Аксаков отчасти игнорирует те процессы обмирщения, которые происходили уже в доникейский период церковной истории. Отмечая общее понижение уровня церковной жизни в IV в., он не ищет причину этого в предыдущем периоде ее истории и во многом возлагает ответственность за происшедшее на государственную власть. Знакомство с биографией ученого дает некоторые основания предположить, что в опыте раннехристианских общин он искал реализацию собственных чаяний о Церкви как живой церковной общине, являющейся «союзом, основанным на взаимном доверии и любви» 5, а потому был склонен недооценивать реальные исторические сложности и проблемы. Причины, по которым канонический строй ранней церкви был «позабыт или нарушен» [Аксаков 1905, 4], он видел
5. В частности, свящ. Николай Антонов отмечает, что Аксаков, находясь за границей, «составил наблюдение, что искомой живой, активной религиозной общины, союза, основанного на взаимном доверии и любви, заграницей быть не может»,
поскольку «ни католичество, ни лютеранство, ни англиканство не заключают внутренних условий для правильного развития религиозной личности человека» [Антонов, 17 ].
в основном за границами церкви; тогда как важно обращать внимание на те процессы, которые происходили внутри нее, и привели, в конечном итоге, к вмешательству государства в церковный строй и управление.
Соборы, по мысли Аксакова, являлись органами Церкви, основное назначение которых заключалось в том, что они хранили и восстанавливали (в случае нарушения) «предание, воспринятое Церковью» от апостолов [Аксаков 1906в, № 5, 135]. Отцы соборов не законодательствовали и не создавали новых канонов как общих правил жизни церкви, но излагали и редактировали то, что им было передано. О таком назначении соборов, как показывает Аксаков, свидетельствуют и сами канонические правила. Так, в первом правиле Халкидонского собора (451 г.) написано: «Мы признали справедливым (законным, потребным, необходимым), чтобы имели верх (силу, господство) каноны святых отцов, изложенные доныне на каждом соборе» [Аксаков 1906г, 7]. Единственно возможный грамматический и лексический смысл указанного канона, согласно сделанному Аксаковым переводу с греческого языка, говорит о правилах от святым отцов, которые изложены на каждом соборе. По его мысли, «годность, значение и сила канона обусловливались и определялись только преданностью его от святых отцов в качестве составной части церковного предания» [Аксаков 1906г, 8]. Косвенное подтверждение данной традиции Аксаков находит в письме папы Юлия I (?-352 гг.) к Антиохийцам:
Посему и епископы, сошедшиеся на великом Никейском соборе, не без Бо-жия изволения согласились — рассуждения одного собора подвергать исследованию на другом. Если же не желаете, чтобы имел у вас силу такой обычай древний, упомянутый и записанный на великом соборе (имеется в виду Никейский собор — М. Н.), то подобный отказ неприличен. Что однажды принято в обычай Церковью и утверждено соборами (т. е. не одним Ни-кейским), нет основания нарушать то немногим [Послание Юлия, 313-314].
Папа Юлий упоминает древний (очевидно, доникейский) обычай подвергать исследованию рассуждения одного собора на другом на предмет преемственности его по духу и смыслу церковному преданию.
Н. П. Аксаков в своих сочинениях приводит конкретные примеры того, как происходило подобного рода рассуждение. Так, заседавшие на Халкидонском соборе епископы при прочтении архидьяконом Аэтием 5-го правила неправославного Антиохийского
собора не стали расспрашивать его про авторитетность источника, но признали правоту изложенного канона («этот канон правый, этот канон святых отец» [Аксаков 1906г, 8]). Таким образом, соборы были призваны испытывать вновь появившееся в церкви правило в духе и смысле церковного предания и выносить свое суждение о его истинности или ложности. Основное назначение собора было в том, чтобы возвращать церковную жизнь в заданное апостольским преданием русло, к исконному строю ее жизни, а не реформировать ее в соответствии с обстоятельствами времени.
При поверхностном знакомстве с трудами Н. П. Аксакова может сложиться впечатление крайнего консерватизма его взглядов на каноническое предание по причине его убежденности в неизменности канонов: «соборы не составляли и не измышляли каноны, а только издавали и обнародовали уже существующие, доставшиеся по преданию» [Аксаков 1906г, 10]. Однако более углубленное исследование его текстов показывает, что он ратовал не за неизменность канонов по букве, а за неизменность канонических начал церковной жизни. Так, в полемике с профессором И. С. Бердниковым, считавшим, что каноны были сформулированы в эпоху вселенских соборов и не имеют оснований в предшествующем периоде церковной истории, он настаивал на необходимости различения вечных и неизменных канонических начал церковной жизни и во многом омертвевших исторических форм их воплощения. Аксаков выступал за возрождение подлинного канонического сознания, которое зиждется на этих канонических началах. Для этого необходимо вникать в истинный смысл канонических правил, чтобы рассмотреть за буквой фундаментальную основу жизни церкви — дух и смысл апостольского предания. Прежде всего, подчеркивал он, необходимо сохранить верность этому духу и смыслу, с ними восстановить преемственную связь, а не радеть о восстановлении даже самых совершенных форм. Эти вечно живые канонические начала отражены в нормах, регулирующих соборную деятельность церкви. Как замечает И. В. Борщ, их невозможно отменить или изменить, от них можно отойти или к ним вновь вернуться, и именно в этом смысле они неизменны — «обязательны и вечны» [Борщ, 68].
Можно обнаружить преемственную связь между идеей Н. П. Аксакова о неизменности канонических начал и богословием протопр. Николая Афанасьева, который отмечал «вневремен-но-временной» характер канонов, имеющих в своем содержании
неизменное ядро — богооткровенную истину о Церкви, которую они призваны наилучшим образом воплотить в изменяющихся исторических условиях [Афанасьев, 101].
Если вслед за И. В. Борщ допустить, что Н. П. Аксаков был одним из авторов редакционной статьи «Навстречу Собору Русской Церкви», помещенной во втором номере «Церковного голоса» за 1906 г. 6, то его позицию уже сложно назвать консервативной, так как авторы статьи приходят к мысли, что верность преданию означает также верность закону непрерывного обновления церкви: «В этих правилах мы должны выследить метод живого действия, дух законотворения, а не букву, чтобы оказаться не старообрядцами, а живою Церковью, Телом Христовым» [Навстречу Собору, 34]. Подобно тому как всходы развиваются из зерна, так и из сохраненного предания могут появиться новые формы церковной жизни.
Не копирование старого предлежит нам, а долг проявить всхожесть тех зерен, которые. тысячу лет лежали, как в египетской гробнице, лишь внутри нашего духа, не находя доселе плодоносной почвы. Если мы сохранили преданную нам жизнь (курсив мой. — М. Н.), то зерна окажутся всхожи [Навстречу Собору, 34].
Таким образом, по мнению авторов статьи, задача каждого нового христианского поколения заключается в верности преданию Церкви, в том числе каноническому преданию, но эта верность призвана иметь творческий, обновляющий жизнь церкви характер.
Н. П. Аксаков называл каноны «великой хартией» свободы и видел их основное назначение в том, чтобы через соборную деятельность поддерживать в церкви единство в свободе. При условии верности церкви ее каноническим нормам соборы обеспечивали ей как совокупному самоуправляющемуся целому свободу от вмешательства внешних сил, но они также выступали гарантом ее внутренней свободы от произвола отдельных лиц и от демократического насилия большинства.
В церкви при верности ее нормам самоуправления, священным канонам ее, нет места ни произволу и самовластию отдельных лиц, каково бы ни было иерархическое положение их, ни деспотизму торжествующего так или иначе сплотившегося или сложившегося большинства; нет в ней ни единовласти-
6. См.: [Борщ, 70].
тельства, ни какой бы то ни было олигархии, ибо власть принадлежит только ей самой, во всей ее совокупности, а осуществление власти совершается только посредством соборных определений с постоянным контролированием низших соборов высшими, если решения низших оставляют место недовольству и не удовлетворяют умиротворению церковному [Аксаков 1905, 3].
Единение возникало благодаря разрешению нестроений и достижения единодушия в соборной практике. Например, епископское служение осуществлялось под наблюдением дважды в год собирающихся областных соборов. Соблюдая эту норму, церковь обеспечивала всем считающим себя потерпевшими ту или иную несправедливость от епископа возможность соборного разбирательства: «К сим соборам да приступают пресвитеры и диаконы и все почитающие себя обиженными, и от собора да совершается суд (Антиох. 20; Ник. 5,1; Констант. 6; Сардик. 14 и 5)» [Аксаков 1906б, № 19, 560]. Пресвитеры, дьяконы и миряне могли приносить на областной собор не только обвинения в адрес епископа по церковным делам, но и жалобы на лично перенесенные от него обиды 7. Следует отметить, что суд совершался именно собором, состоявшим из епископов (мог присутствовать епископ митрополии, помимо епископа области), пресвитеров и всей местной церкви. В работе «Основы церковного суда» Аксаков подробно исследует порядок и строй церковного суда, изложенный во второй книге «Апостольских постановлений». Он приходит к выводу, что, несмотря на позднее происхождение этого памятника (исследователи обычно датируют его 380 г.), указанный порядок вполне согласуется с теми началами еван-*1 мф 18:15-19 гельского суда, которые можно найти в Евангелии от Матфея *1, с *2 1 Кор 5:12-13 указаниями апостола Павла в Первом послании к коринфянам *2, со свидетельством отцов ранней Церкви и их толкованиями соответствующих новозаветных текстов. По мнению ученого, такая согласованность в обозначенных источниках свидетельствует о единстве предания, которым церковь руководствовалась в своем строе жизни [Аксаков 1907].
Кроме рассмотрения разного рода жалоб и пререканий на соборах происходили выборы епископов. В статье «Об избрании
7. «.Сама Церковь издревле уже озаботилась о том, чтобы всякие действия и распоряжения епископа, имеющие источником гнев (чего и быть не должно было бы), душевную мелочность, сварливость или придирчивость, а также всякого рода
личные, индивидуальные недовольства, немедленно исправлялись областным собором через рассмотрение и разрешение приносимых на епископа жалоб» [Аксаков 1906б, № 19, 561].
епископов в древне-христианской церкви» Аксаков подчеркивал «широкое проведение избирательного начала» в древней церкви. Как он полагает, книга Деяний апостолов, послания сщмч. Игнатия Богоносца, сщмч. Киприана Карфагенского, Оригена и других церковных писателей свидетельствуют о том, что избрание клира всей церковной общиной являлось нормальной практикой апостольского и последующих веков в Антиохийской, Карфагенской, Александрийской церквах 8.
Помимо текстов Священного писания, писаний отцов и учителей Церкви, о существовании определенного порядка избрания в епископы, возводимого к апостольскому преданию, по мнению Аксакова, свидетельствует содержание «Учения 12 апостолов», 8-й книги «Апостольских постановлений», 6-го правила Никейского собора, «Послания отцов Никейского собора». На основе указанных источников он пробует восстановить содержание применявшегося в доникейский период канона об избрании епископов:
Епископ избирается всею Церковью, т. е. клиром и народом, в присутствии всех или по возможности всех епископов провинции, причем отсутствующие выражают свое согласие грамотами. Такое избрание влечет за собою испытание поименованного через свидетельство и одобрение Церкви, т. е. клира и народа, а затем и рукоположение (хефо0ета) через собравшихся епископов [Аксаков 1906в, № 3, 76].
В раннехристианской церкви смысл канонических формул охранялся действующей соборной практикой «от возможности ложного понимания их и истолкования» [Аксаков 1906б, № 17, 513]. Когда же церковная жизнь уклонилась от того строя, в котором канонические нормы находили свое выражение, смысл и назначение канонов стали забываться. При этом всякого рода наслоения, действуя под именем канона и заслоняя его действительный смысл, становились руководящей силой в церковной жизни. И вот «перед нами, — писал Аксаков, — ряды толкователей, оправдывающих канонами церковный строй своего времени, а потому и в краткие выражения канонов влагающих совершенно чуждый им смысл и
8. Об этом подробнее см.: «Весь клир был избранником церковной общины. На общем собрании всех верующих были избраны двое учеников Спасителя, из которых св. Матфий по жребию был сопричислен к одиннадцати апостолам (Деян 1). Избрание семи диаконов произошло при участии
всего общества Иерусалимской Церкви (Деян 6). На апостольском соборе апостолы и пресвитеры „со всею Церковью рассудили" и „избравши из сре ды себя мужей" послали в Антиохию с посланием „от апостолов, пресвитеров и братии" (Деян 15)» [Аксаков 1906в, № 1, 613].
значение» [Аксаков 1906б, № 17, 513]. Понимать каноны, с его точки зрения, означает понимать контекст, в котором канонические нормы появились, истолковывать их в том духе и смысле, в каком они были истолкованы во времена их выражения, когда они были «живыми членами живой системы» [Аксаков 1906б, № 17, 513]. В целом ряде своих статей Аксаков приводит примеры ошибок в толкованиях отдельных канонических правил 9.
В работе «О христианском Востоке и Западе» Н. П. Аксаков, используя терминологию профессора А. С. Павлова, писал о «специальном византийском периоде», ознаменованном преобразованиями императора Юстиниана, когда в церковной жизни вместо «древних церковных канонов» стали действовать «всевозможные новеллы, василики, своды, указы» [Аксаков 1892, № 34, 1109]. На изменение канонического строя церкви византийские императоры посягали и ранее, но эта возможность была закреплена императором Юстинианом на законодательном уровне 10. Нарушение канонического строя произошло в большой степени в силу вмешательства государства в дела церкви, но и по причине небрежения церковного народа [Аксаков 1905, 5]. Произошедшее нарушение повлекло за собой самые серьезные последствия: в жизнь церкви проникли светские начала и стали применяться понятия, относящиеся к государственному строю и управлению 11. Внутри церкви произошло разделение на управляющих и управляемых, уполномоченных и тех, кто лишен полномочий, тогда как в своем исконном замысле Церковь является цельным неделимым организмом — Те-
9. Имеются в виду статьи, посвященные толкованию 34-го и 39-го апостольских правил, 64-го правила Трулльского собора, 13-го правила Лаодикий-ского собора (хотя от правила до нас дошло только его надписание, а его содержание не сохранилось). В частности, надписание 13-го правила Лаодикий-ского собора обычно используют для объяснения запрета на участие мирян в выборах иерархии, включая епископов. Однако упоминаемое в этом правиле слово оукоо, означает «случайно образовавшуюся толпу», которой не подобает производить избрание, в отличие от церковного собора, который избирал епископов в доникейский период.
10. Одним из примеров нарушения канонического строя церковной жизни являлся общий принцип применения законов, сформулированный императором Юстинианом в 131-й новелле: «законы должны быть бессильны против церковных догматов,
т. е. определенных церковью пунктов христианского вероучения, но могут отменять дисципли-
нарные постановления соборов, т. е. их каноны, когда того требует общее благо». Один из первых примеров подобной отмены содержится в 137-й новелле императора Юстиниана, предписывающей «чтобы областные церковные соборы собирались не дважды в году, как велят древние церковные каноны, а однажды». Впоследствии это решение императора было утверждено на двух последних вселенских соборах — Трулльском (8 прав.) и VII Вселенском (6 прав.). См.: [Павлов, 57].
11. «Величайшее зло для Церкви причиняет перенесение на нее и применение к ней строя понятий, относящихся к внешнему, государственному управлению. Сам Христос указал на коренное, существенное различие этих двух строев и на полную неприменимость строя, свойственного государству, к жизнедеятельности Церкви и к делу Церкви. „Цари народов господствуют над ними." (Лк 22:25)» [Аксаков 1906а, 73].
лом Христовым, где все и каждый ответственны за созидание как «добрые домостроители многоразличной благодати Божией» *1 1 Пет 4:10 Сдвинутая со своих канонических основ церковь перестала быть свободной, потеряла самоуправление и стала управляться извне, «применительно к внешним воздействиям и внешним целям» [Аксаков 1905, 5]. Каноны же, являвшиеся «великой хартией» свободы, превратились в омертвевшие правила и, по существу, стали представлять лишь систему запретов и ограничений.
Канонический строй церкви был нарушен, и это, с точки зрения Н. П. Аксакова, является историческим фактом. Его необходимо восстановить на том же основании, на котором он был создан, иначе церковь не сможет выполнять те задачи, которые поставлены перед ней ее Божественным Главой и Основателем. Указывая на факт нарушения канонического строя и утверждая необходимость его восстановления, Аксаков имел в виду не столько восстановление форм жизни раннехристианской церкви, сколько верность духу и смыслу апостольского предания, призванного воплотиться в существующих, хоть и пренебрегаемыих, нормах ее жизни. Он писал, что соблюдение указанных канонических норм позволило бы церкви стать самой собой, т. е. свободным, соборным, самоуправляющимся целым, без чего «не может воспоследовать и уврачевание недуга, во власти которого находятся общество и народ» [Аксаков 1905, 11]. Поэтому необходимо создать такие условия, при которых деятельность существующих соборных механизмов и установлений становилась бы возможной. В качестве конкретных предложений он считал необходимым образовать малые, с точки зрения территорий и населения, епископии с целью «действительного единения с паствой», воссоздание митрополичьих соборов — живого средоточия церковного управления — в качестве второй инстанции для исправления всех дел церковных, а также высшей инстанции — патриаршего собора [Аксаков 1905, 12].
Таким образом, Н. П. Аксаков в своих сочинениях поднимает вопрос о подлинном каноническом сознании, которое не ищет реформирования церкви, но обращается к первоосновам церковной жизни — преданию апостолов. Апостольское предание является источником канонических норм в раннехристианской церкви. Основополагающей нормой являлась соборная деятельность церкви, посредством которой решались вопросы избрания старших, поставления на служение, церковного суда, разрешения церковных споров и других вопросов церковной жизни. Но главная цель собора — достижение церковного единства. Поэтому
нормой признавалось участие в соборе всей местной церковной общины в лице старших (апостолов, епископов, пресвитеров) и всей братии. В доникейской церкви были определены сроки и периодичность местных, как правило областных, соборов. Канонические нормы сформировали церковный строй христианской церкви в доникейский период ее истории и были положены в основу ее канонического предания. Последующие соборы, начиная с Никейского, базировались на этом определенном каноническими нормами церковном строе и предании. Смысл и назначение канонов состоит в сохранении верности «преданному нам», т. е. в преемственности вечно-живым и неизменным каноническим началам, проистекающим из апостольского предания. Самопроверка подобной преемственности канонов по отношению к духу и смыслу неизменных норм церковного строя должна осуществляться на регулярных церковных соборах. Верность вовсе не означает возврата к прежнему или копирования самых совершенных форм; она проявляет себя в сохранении неизменного ядра откровения о Церкви как едином соборном организме при творческом отношении к историческим формам воплощения этого откровения.
Источники
1. Аксаков 1892 = Аксаков Н. П. О христианском Востоке и Западе // Благовест. 1892. № 33. С. 1066-1071; № 34. С. 1102-1112.
2. Аксаков 1905 = Аксаков Н. П. Канон и свобода. Санкт-Петербург : Тип. М. Меркушева, 1905. 14 с.
3. Аксаков 1906а = Аксаков Н. П. Всецерковный собор и выборное начало // К церковному собору : Сборник / Группа петербургских священников. Санкт-Петербург : Тип. М. Меркушева, 1906. С. 62-148.
4. Аксаков 1906б = Аксаков Н. П. Несколько примечаний к канонам // Церковный голос. 1906. № 17. С. 513-517; № 18. С. 544-546; № 19. С. 560-562.
5. Аксаков 1906в = Аксаков Н. П. Об избрании епископов в древнехристианской Церкви // Церковный голос. 1906. № 1. С. 10-13; № 2. С. 40-43; № 3. С. 72-76; № 4. С. 107-112; № 5. С. 135-137; № 6. С. 169-171.
6. Аксаков 1906г = Аксаков Н. П. Патриаршество и каноны : Возражения на статью проф. Заозерского «Основные начала учреждения патриаршества». Санкт-Петербург : Тип. М. Меркушева, 1906. 23 с.
7. Аксаков 1906д = Аксаков Н. П. Соборы и патриархи // К церковному собору : Сборник / Группа петербургских священников. Санкт-Петербург : Тип. М. Меркушева, 1906. С. 149-219.
8. Аксаков 1906е = Аксаков Н. П. Что говорят каноны о составе соборов // Церковный голос. 1906. № 12. С. 360-366; № 13-14. С. 408-414; № 15. С. 443-447.
9. Аксаков 1907 = Аксаков Н. П. Основы церковного суда // Церковный голос. 1907. № 3. С. 70-73; № 4. С. 99-102; № 5. С. 134-139; № 6. С. 167-173.
10. Аксаков 2000 = Аксаков Н. П. Предание Церкви и предание школы. Москва : МВПХШ, 2000. 296 с.
11. Афанасий Великий = Афанасий Великий, свт. Окружное послание // Он же. Творения : В 4 т. Т. 1. Москва : Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1994. С. 276-286.
12. Журналы = Журналы и протоколы заседаний I отдела высочайше учрежденного Присутствия при Святейшем Синоде для разработки подлежащих рассмотрению на поместном церковном соборе вопросов. Т. 1. Санкт-Петербург : Синод. тип., 1906. 694 с.
13. Навстречу Собору = Навстречу Собору Русской Церкви // Церковный голос. 1906. № 2. С. 33-36.
14. Павлов = Павлов А. С. Курс церковного права. Сергиев Посад : Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1902. 539 с.
15. Послание Юлия = Афанасий Великий. Защитительное слово против ариан. Гл. 21-36 : Послание Юлия // Афанасий Великий, свт. Творения : В 4 т. Т. 1. Москва : Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1994. С. 312-331.
Литература
1. Антонов = Антонов Н. Р., свящ. Николай Петрович Аксаков и его религиозно-общественное миросозерцание. Санкт-Петербург : Тип. М. А. Александрова, 1912. [4], 110 с.
2. Афанасьев = Афанасьев Николай, протопр. Неизменное и временное в канонах // Живое Предание. Православие в современности. Москва : МВПХШ, 1997. С. 92-109.
3. Балакшина = Балакшина Ю. В. Братство ревнителей церковного обновления (группа 32-х петербургских священников), 1903-1907. Москва : СФИ, 2014. 421 с.
4. Белякова = Белякова Е. В. Церковный суд и проблемы церковной жизни : Круглый стол по религиозному образованию и диаконии. Москва : [Духовная библиотека], 2004. 664 с.
5. Борщ = Борщ И. В. Русская наука церковного права в первой половине ХХ века : Поиск методологии. Москва : ЛКИ, 2008. 224 с.
6. В. К. = В. К. [Владимир Колачев, прот.]. Николай Петрович Аксаков. Некролог // Церковный вестник. 1909. № 16. С. 493-496.
References
SOURCES
1. Aksakov N. P. (1892). "About Christian East and West". Blagovest, 1892, n. 33, pp. 1066-1071; n. 34, pp. 1102-1112 (in Russian).
2. Aksakov N. P. (1906). "A few notes on the canons". Tserkovnyigolos, 1906, n. 17, pp. 513-517; n. 18, pp. 544-546; n. 19, pp. 560-562 (in Russian).
3. Aksakov N. P. (1905). Kanon isvoboda [Canon and freedom]. St. Petersburg : Tip. M. Merkusheva (in Russian).
4. Aksakov N. P. (1906). "On the election of bishops in the ancient Christian church". Tserkovnyi golos, 1906, n. 1, pp. 10-13; n. 2, pp. 40-43; n. 3,
n. 72-76; n. 4, pp. 107-112; n. 5, pp. 135-137; n. 6, pp. 169-171 (in Russian).
5. Aksakov N. P. (1906). Patriarshestvo i kanony : Vozrazheniia na stat'iu
prof. Zaozerskogo 'Osnovnye nachala uchrezhdeniia patriarshestva' [Patriarchy and canons: Objections to the article by prof. Zaozersky 'Basic Principles of the Establishment of the Patriarchate']. St. Petersburg : Tip. M. Merkusheva (in Russian).
6. Aksakov N. P. (1906). "Councils and Patriarchs", in K tserkovnomu soboru : Sbornik [To the Church Council: Collection], St. Petersburg : Tip. M. Merkusheva, pp. 149-219 (in Russian).
7. Aksakov N. P. (1906). "What canons say about the composition of cathedrals". Tserkovnyi vestnik, 1906, n. 12, pp. 360-366; n. 13-14, pp. 408-414; n. 15, pp. 443-447 (in Russian).
8. Aksakov N. P. (1906). "All-Church Council and electivity", in K tserkovnomu soboru : Sbornik [To the Church Council: Collection], St. Petersburg :
Tip. M. Merkusheva, pp. 62-148 (in Russian).
9. Aksakov N. P. (1907). "Fundamentals of Church Judgment", in Tserkovnyi golos. 1907, n. 3, pp. 70-73; n. 4, pp. 99-102; n. 5, pp. 134-139; n. 6, pp. 167-173 (in Russian).
10. Aksakov N. P. (2000). Predanie Tserkvi ipredanie shkoly [The Tradition of the Church and the Tradition of the School]. Moscow : MVPKhSh (in Russian).
11. Athanasius the Great, st. (1994). "Defensive word against the Arians", ch. 2136 : Poslanie Iuliia, in Idem. Tvoreniia [Works]: In 4 v., v. 1. Moscow : Spaso-Preobrazhenskogo Valaamskogo monastyria Publ., pp. 312-331 (in Russian).
12. Athanasius the Great, st. (1994). "Encyclical Letter", in Idem. Tvoreniia [Works]: In 4 v, v. 1. Moscow : Spaso-Preobrazhenskogo Valaamskogo monastyria Publ., pp. 276-286 (in Russian).
13. Pavlov A. S. (1902). Kurs tserkovnogoprava [Church Law Course]. Sergiev Posad : Sviato-Troitskaia Sergieva lavra (in Russian) (in Russian).
14. "Towards the Council of the Russian Church". Tserkovnyi Golos, 1906, n. 2, pp. 33-36 (in Russian).
15. Zhurnaly i protokoly zasedanii I otdela vysochaishe uchrezhdennogo Prisutstviia pri Sviateishem Sinode dlia razrabotki podlezhashchikh rassmotreniiu na pomestnom tserkovnom sobore voprosov [Journals and protocols of meetings of the I department of the highest established Presence at the Holy Synod for the development of issues to be considered at the local church council], v. 1. St. Petersburg : Sinod. Tip., 1906 (in Russian).
Literature
1. Afanasiev Nikolas, archpriest (1997). "Immutable and temporary in the canons", in Zhivoe Predanie. Pravoslavie v sovremennosti [A living legend. Orthodoxy in Modern Times]. Moscow : MVPKhSh, pp. 92-109 (in Russian).
2. Antonov N. R., priest. (1912). Nikolai Petrovich Aksakov i ego religiozno-obshchestvennoe mirosozertsanie [Nikolai Petrovich Aksakov and his religious and social outlook]. St. Petersburg : Tip. M. A. Aleksandrova (in Russian).
3. Balakshina Iu. V. (2014). Bratstvo revnitelei tserkovnogo obnovleniia (gruppa 32-kh peterburgskikh sviashchennikov), 1903-1907 [Brotherhood of Zealots for Church Renewal (a group of 32 St. Petersburg priests), 1903-1907]. Moscow : SFI (in Russian).
4. Beliakova E. V. (2004). Tserkovnyi sud i problemy tserkovnoi zhizni: Kruglyi stol po religioznomu obrazovaniiu i diakonii [Church Court and Problems of Church Life : Round Table on Religious Education and Diaconia]. Moscow : [Dukhovnaia biblioteka] (in Russian).
5. Borshch I. V. (2008). Russkaia nauka tserkovnogoprava vpervoipolovineXX veka: Poisk metodologii [Russian Science of Church Law in the First Half of the 20th Century: The Search for a Methodology]. Moscow : LKI (in Russian).
6. V. K. [Vladimir Kolachev, archpriest]. (1909). "Nikolai Petrovich Aksakov. Obituary". Tserkovnyi vestnik, 1909, n. 16, pp. 493-496 (in Russian).
Статья поступила в редакцию 15.02.2022; одобрена после рецензирования 20.03.2022;
принята к публикации 04.04.2022
