CC BY-NC
130Полицейская и следственная деятельность
Правильная ссылка на статью:
Матушкин П.А. — Профилактика побоев и истязаний в системе предупреждения домашнего (семейно-бытового) насилия в России: обзор региональных тенденций правового регулирования // Полицейская и следственная деятельность. - 2020. - № 4. DOI: 10.25136/2409-7810.2020.4.32620 URL: htфs://nbpublishxomlbrary_read_artide.php?id=32620
Профилактика побоев и истязаний в системе предупреждения домашнего (семейно-бытового) насилия в России: обзор региональных тенденций правового регулирования
Матуцкин Павел Анатольевич
кандидат юридических наук Независимый исследователь 410056, Россия, Саратовская область, г. Саратов, ул. Вольская, 2д
И [email protected] Статья из рубрики "Полиция и институты гражданского общества"
DOI:
10.25136/2409-7810.2020.4.32620
Дата направления статьи в редакцию:
13-04-2020
Аннотация.
Объектом исследования выступают общественные отношения, складывающиеся в процессе профилактики побоев и истязаний, как проявлений домашнего (семейно-бытового) насилия. Предметом исследования является законодательство о профилактике правонарушений, об административной ответственности, федеральные и региональные программно-целевые акты, связанные с профилактикой домашнего (семейно-бытового) насилия, а также теоретические разработки по обозначенной теме. Целью исследования является анализ региональных тенденций правового регулирования профилактики побоев и истязаний, как части системы предупреждения домашнего (семейно-бытового) насилия в России. Для достижения поставленной цели и исследовательских задач нами применялись общенаучные (анализ, синтез, дедукция, индукция) и специально-научные методы познания, среди которых основополагающим является формально-юридический (догматический) метод, связанный с анализом правовых норм в их системном единстве. Новизна темы подтверждается тем, что региональные особенности правового регулирования профилактики побоев и истязаний как части системы предупреждения домашнего (семейно-бытового) насилия практически не исследовались. Именно побои и истязания сигнализируют об обострении семейно-бытовых конфликтов и являются этапом для дальнейшей эскалации насилия. В субъектах
РФ и конкретных муниципальных образованиях выстраивается система мер, полностью или в своей части включающая следующие элементы 1) мероприятия по формированию общественного мнения о проблеме домашнего (семейно-бытового) насилия; 2) информационно-методическое обеспечение деятельности правоохранительных органов и социальных служб, занимающихся профилактикой домашнего (семейно-бытового) насилия; 3) обеспечение взаимодействия медицинских организаций с правоохранительными органами и социальными службами; 4) установление мер ответственности за бытовое дебоширство и создание конфликтных ситуаций в семье.
Ключевые слова: домашнее насилие, профилактика преступлений, побои, истязания, семейная политика, полиция, органы местного самоуправления, социально-правовой контроль, дебоширство, профилактический учет
В настоящий момент актуализировались вопросы обеспечения безопасности семьи и предупреждения домашнего (семейно-бытового) насилия. В федеральных программно-целевых актах, связанных с проведением семейной политики, констатируется, что реализуемые меры предупреждения домашнего (семейно-бытового) насилия
недостаточны 116 и требуется проведение мониторинга эффективности их реализации, особенно в части превенции агрессии в отношении женщин и детей 1171 Обращает на себя внимание и продолжающееся обсуждение специального закона «О профилактике семейно-бытового насилия», подготовка которого была вызвана резонансным делом
сестер Хачатурян 1421 Тем самым, можно констатировать, что государство не рассматривает домашнее (семейно-бытовое) насилие как частную проблему отдельной семьи, признавая ее значимость в общероссийском масштабе и необходимость выстраивания эффективной модели предупреждения. В отечественной и зарубежной научной литературе справедливо говорится о домашнем (семейно-бытовом) насилии как сложном явлении, включающем в себя различные виды психологического и физического воздействия, спектр которых чрезвычайно широк: от психологического давления до
убийства 144—С—371 143—С—18]. Учеными также ведутся теоретические разработки относительно формирования целостной системы диагностики состояния защищенности семьи, обеспечения охраны прав и свобод домочадцев, достойного качества и уровня их жизни, а также для виктимологической превенции семейных отношений [45; С 51].
Целью нашего исследования является анализ региональных тенденций правового регулирования профилактики побоев и истязаний, как элемента системы предупреждения домашнего (семейно-бытового) насилия в России. Задачами исследования выступают: 1) рассмотрение подходов к определению признаков домашнего (семейно-бытового) насилия и выявление наиболее существенных черт явления; 2) изучение криминологических показателей домашнего (семейно-бытового) насилия; 3) оценка федеральных и региональных инициатив по формированию системы предупреждения домашнего (семейно-бытового) насилия и тенденций уголовной политики в отношении побоев. Теоретической основой работы выступают исследования Д.А. Шестакова, сформировавшего в отечественной криминологии такое направление, как криминофамилистика, в рамках которого ведется изучение криминогенных факторов семейных отношений, особенностей причинного комплекса семейно-бытовой преступности, личности преступника, специфики профилактической работы, осуществляемой на специально-криминологическом и индивидуальном уровне I41!. Криминологические аспекты семейных отношений и предупреждения насилия в семье также рассматривались в работах А.Н. Варыгина, Н.А. Головановой, Н.В. Ереминой, М.П.
Ефимовой, А.В. Короткова, А.В. Куяновой, К.А. Мясниковой, М.А. Поповой, И.Р. Шикуль и др. Примечательно, что количество публикаций по названной теме за последние три года существенно возросло. Следует отметить, что зачастую в работах, посвященных проблематике домашнего (семейно-бытового) насилия и его предупреждения, анализируется федеральная нормативная база и не выделяются успешные региональные инициативы правового регулирования и практики профилактического воздействия. В связи с изложенным, настоящая статья является определенным вкладом в разработку актуальной и значимой в современных реалиях темы. Объектом исследования, соответственно, выступают общественные отношения, складывающиеся в процессе профилактики побоев и истязаний, как проявлений домашнего (семейно-бытового) насилия. Предметом исследования является законодательство о профилактике правонарушений, об административной ответственности, федеральные и региональные программно-целевые акты (стратегии, концепции), связанные с профилактикой домашнего (семейно-бытового) насилия, а также теоретические разработки по обозначенной теме.
Содержание терминов «домашнее насилие» и «семейно-бытовое насилие» не раскрыто в нормативных и программно-целевых документах, однако, они, по сути, обозначают один объект антикриминального воздействия. Как правило, первый из названных терминов чаще используется на международном уровне, тогда как второй - на национальном (нередко можно встретить и схожий термин «бытовое насилие»). В ст. 3 проекта федерального закона «О профилактике семейно-бытового насилия» сформулировано понятие семейно-бытового насилия, а в качестве существенных признаков выделены: сфера - семейно-бытовые отношения, и действия виновного, сводимые к насилию Для криминологического анализа домашнего (семейно-бытового) насилия следует, на наш взгляд, опираться на три наиболее устойчивых признака, касающихся сферы совершения, действий и мотивации виновного.
Во-первых, сфера проявлений домашнего (семейно-бытового) насилия имеет физическое и социальное измерения. Конкретизируя названный признак, А.Н. Варыгин перечисляет наиболее распространенные места (физические пространства), такие как квартира, дом,
подъезд, дачный участок, гараж, придомовая территория С- 311. Следует согласиться с Н.П. Мелешко, который при определении физических признаков бытовой сферы сделал акцент не на традиционное обозначение непроизводственной территории, а учел особенности пространства семейного и соседского взаимодействия во внерабочее время —С—15Ц. Действительно, учитывая тот фактор, что в последние годы получили распространение различные формы самозанятости, которые фактически предполагают отождествление рабочей и нерабочей территорий, следует определять физические признаки бытовой сферы с учетом социальных, заключающихся в наличии особых отношений между жертвой и преступником. Такие отношения, осуществляемые в ограниченных физических пространствах, могут быть родственными, супружескими, дружескими или соседскими, но, как отмечает К.А. Мясникова, всегда сопряжены с
длительными и интенсивными социально-психологическими связями [39; С 551.
Во-вторых, действия виновного сводятся к физическому или смежному с ним психическому воздействию. В работах западных ученых прослеживается тенденция к чрезмерному расширению понятия домашнего насилия, включению в него даже едва различимых форм принуждения и попыток доминирования в семейных отношениях (например, нежелательного внимания, критики, настаивания на крещении детей и др.) [45; С 19-201. Последнее во многом является следствием подписания и ратификации
подавляющим большинством европейских стран Конвенции Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием - так
называемой Стамбульской конвенции Напротив, в работах российских
криминологов, посвященных домашнему насилию, делается акцент именно на физическом насилии, как непосредственном воздействии на жертву, влекущем вред
здоровью или физическую боль [33; С- 2091 [34; С- 531. В ст. 3 проекта федерального закона «О профилактике семейно-бытового насилия» отмечено, что семейно-бытовое насилие может осуществляться в форме физического, психологического, сексуального и
экономического воздействия I28!. Тем самым, посредством упоминания экономического воздействия в названном проекте скорее воспроизводится широкий подход к определению признаков насилия, к тому же вызывает вопросы обособление сексуального насилия от физического. Представляется, что акцент лишь на физическом и связанным с ним психическим (угрозы) насилием позволит дать действиям виновного однозначную правовую оценку, т.к. результат и мотивация указанного воздействия более очевидны, а также сформировать более объективные показатели явления.
В-третьих, в основе мотивации домашнего (семейно-бытового) насилия лежит конфликт. Под мотивацией мы, вслед за В.В. Лунеевым, понимаем детерминирующую систему преступного поведения 135———2191, формирующуюся посредством взаимодействия
правонарушителя с социальной криминогенной средой [35; С 225-2261. д.а. Шестаков выделяет предшествующие насилию семейную десоциализацию, семейные конфликты и криминогенные семейные ситуации 141———134—149—1951. Конфликты, приводящие к проявлениям домашнего (семейно-бытового) насилия, имеют, как правило, длительный характер, являются результатом аморального поведения виновного, которое нередко
сопряжено с виктимным и провоцирующим поведением жертвы С- 31-321. Наличие факторов, приводящих к насилию, позволяет выявлять их для нейтрализации в ходе предупредительного воздействия.
В настоящий момент проблемой также выступает формирование объективной информации о показателях домашнего (семейно-бытового) насилия, что приводит к различным спекуляциям информацией о явлении. Как отмечалось в официальных документах, на отсутствие достоверных данных о масштабах домашнего (семейно-бытового) насилия влияет закрытость семьи, недооценка проблемы на местах, а также тот факт, что
потерпевшие зачастую не обращаются в правоохранительные органы 1251 I26!. Следуя отечественной традиции рассмотрения домашнего (семейно-бытового) насилия, как, в первую очередь, физического воздействия, нам хотелось бы акцентировать внимание на его наиболее распространенных проявлениях - побоях и истязаниях, криминологические и уголовно-правовые признаки которых схожи (например, в части общности
детерминации и характеристик лиц их совершающих) [37; С 4-51. В настоящий момент названным преступлениям принадлежит значительная доля в структуре насильственной преступности в целом (свыше 30 %), при этом, как установлено нами, совершаются они в основном в местах проживания граждан и связаны с семейно-бытовой деятельностью
Р7; С. 9-101. Федеральными законами от 3 июля 2016 г. № 323-ФЗ и от 7 февраля 2017 г. № 8-ФЗ в уголовный закон были внесены изменения, касающиеся состава побоев в УК РФ, в результате чего уголовная ответственность устанавливалась за побои, совершаемых из экстремистских и хулиганских побуждений (ст. 116) и совершаемых неоднократно (ст. 116.1.). В свою очередь, КоАП РФ был также дополнен ст. 6.1.1, установившей ответственность за побои без вышеуказанных криминообразующих признаков. Фактически произошла частичная декриминализация побоев, отрицательно
оцененная научным сообществом -33' С 2091 [36; С 621. Очевидно, что законодатель, обращаясь непосредственно к нормам административного и уголовного права, часто не уделяет должного внимания институтам профилактики домашнего (семейно-бытового) насилия. Между тем, побои и истязания сигнализируют об эскалации насилия и сами являются результатом накопления конфликтогенного потенциала в семье и быту. В настоящий момент специалистами прогнозируется рост насильственных преступлений в семьях в условиях распространения коронавирусной инфекции и вынужденной
самоизоляции граждан I321. Поэтому профилактическое воздействие на субъектов отмеченных деяний и предшествующие им факторы, создает предпосылки для раннего предупреждения домашнего (семейно-бытового) насилия.
Предупреждение домашнего (семейно-бытового) насилия возможно только на системной основе, что предполагает реализацию комплекса правовых, организационных, экономических и психологических мер, которые позволят не только привлечь виновных к ответственности, но и защитить и поддержать жертв. Как справедливо отмечает А.Н. Варыгин, предупредительная деятельность в названном направлении включает в себя, во-первых, воздействие на виновных в проявлениях семейно-бытового насилия, во-вторых, защиту потерпевших (жертв) от указанных деяний и, в-третьих, устранение факторов (причин и условий) явления, что предполагает осуществление общей,
специально-криминологической и индивидуальной профилактики [30; С 321.
В настоящий момент действует специальных закон от 23 июня 2016 г. № 182-ФЗ «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации» Ш, согласно которому (ст.ст. 11-12) органам государственной власти субъектов РФ и органам местного самоуправления отведена значимая роль в профилактике правонарушений. В частности, на региональном и муниципальном уровнях должны быть сформированы основы для профилактической работы: подготовлена нормативно-правовая база, обеспечено взаимодействие субъектов профилактики, созданы координационные органы. А.В. Равнюшкин обращает внимание, что меры по предупреждению насилия в семейно-бытовых отношениях зачастую бессистемны, потому что отсутствует федеральная основа
их осуществления [40; С—I55!. Учитывая значимость проблемы домашнего (семейно-бытового) насилия, представляют интерес особенности, которые существуют в части профилактики побоев и истязаний (как наиболее распространенных проявлений домашнего (семейно-бытового) насилия) в субъектах РФ, ведь, очевидно, что в регионах динамика данных преступлений отличается, т.к. на нее влияет совокупность социально-экономических факторов.
При ознакомлении с региональными программно-целевыми документами обращает на себя внимание, что в некоторых из них проблема домашнего (семейно-бытового) насилия не просто констатируется, но и подробно описывается, тогда как в большинстве субъектов РФ не упоминается вовсе. Так, в Стратегии действий в интересах женщин Пензенской области на 2017-2022 годы отмечается, что социальное неблагополучие, в частности, семейно-бытовое насилие приводят женщин к совершению противоправных действий. Согласно обозначенному документу, на территории названного региона в 2016 г. органами полиции было зарегистрировано 1306 случаев насильственных действий по
отношению к женщинам, 493 преступления, совершенных на семейно-бытовой почве I161. В Концепции семейной политики в Иркутской области на период до 2025 года также
отмечено, что число случаев семейно-бытового насилия растет I221. Признание проблемы
домашнего насилия имеет место в Самарской области 1191 и Республике Ингушетия Тем самым, проблема домашнего (семейно-бытового) насилия может описываться в
программно-целевых актах, посвященных семейной политике, профилактике правонарушений, укреплении межнациональных отношений и обеспечении социального благополучия. Такой подход, на наш взгляд, вкупе с информационно-просветительскими мероприятиями способствует формированию общественного мнения об указанной проблеме, позволяет наметить ориентиры в дальнейшем нормативно-правовом обеспечении профилактического воздействия и, что немаловажно, для антикриминальной деятельности самих правоохранительных структур. Например, в упомянутой Пензенской области в качестве приоритетного направления работы полиции указана профилактика и предупреждение социального неблагополучия женщин и насилия в отношении женщин, что осуществляется путем выявления и постановки на профилактический учет лиц, совершивших правонарушения в сфере семейно-бытовых отношений и представляющих опасность для окружающих, в целях проведения в их
отношении индивидуальной профилактической работы -1201.
Следующим важным направлением формирования системы профилактики побоев и истязаний, совершаемых в отношении членов семьи, в субъектах РФ является информационно-методическое обеспечении деятельности служб, занимающихся профилактикой домашнего (семейно-бытового) насилия, создание условий для их взаимодействия с правоохранительными органами. О.Н. Ивасюк справедливо указывает, что «...основное бремя профилактики преступлений, совершаемых в семейно-бытовой
сфере, несут на своих плечах участковые уполномоченные полиции» [31; С 2701, однако, это не исключает необходимости содействия органам полиции со стороны региональных социальных служб. Как правило, специальные полномочия по профилактике домашнего (семейно-бытового) насилия и направления такой деятельности закрепляются в региональных законах о профилактике правонарушений, положения которых во многом дублируют нормы аналогичного федерального акта. Так, согласно ст. 17 закона Брянской области от 2 мая 2017 г. № 26-З «О профилактике правонарушений в Брянской области», органы управления здравоохранением и учреждения здравоохранения сообщают в органы внутренних дел о ставших им известными в процессе оказания медицинской помощи, осуществления патронажа фактах преступных посягательств на
жизнь (здоровье) гражданина, семейно-бытовых конфликтов, насилия в семье 151. Аналогичные положения содержатся, например, в законах Кировской области 141 и Республике Саха (Якутия) В ст. 11 закона Забайкальского края от 14 марта 2018 г. № 1569-ЗЗК «Об отдельных вопросах профилактики правонарушений в Забайкальском крае» отмечено, что органы государственной власти Забайкальского края, организации, общественные объединения, индивидуальные предприниматели и граждане сообщают в органы внутренних дел и иные уполномоченные органы информацию о ставших им известными в процессе осуществления ими своей деятельности фактах совершения (подготовки к совершению) уголовно и административно наказуемых деяний, семейно-
бытовых конфликтов, насилия в семье 131. В ст. 23 закона Нижегородской области от 6 июля 2012 г. № 88-З «О профилактике правонарушений в Нижегородской области» устанавливается запрет на создание конфликтных ситуаций в семейно-бытовых отношениях. При этом, согласно указанному нормативному акту, для оказания социально-психологической и социально-правовой помощи семье, предотвращения конфликтов в семье, помощи жертвам семейного насилия создаются кризисные центры, телефоны доверия и другие службы социально-психологической реабилитации и правовой помощи -181. Тем самым, можно наблюдать две тенденции регулирования полномочий по профилактике домашнего (семейно-бытового) насилия на региональном уровне. Во-первых, соответствующими полномочиями наделяются органы
здравоохранения (которые должны сообщить о ставших известными в результате обследования фактах насилия), а, во-вторых, в числе субъектов профилактики домашнего (семейно-бытового) насилия перечисляются различные другие органы и социальные службы. По нашему мнению, второй подход более логичен и соответствует идее профилактики домашнего (семейно-бытового) насилия на ранних стадиях зарождения конфликтной ситуации. Полагаем, что в защите от домашнего (семейно-бытового) насилия должны принимать активное участие органы опеки, попечительства, местного самоуправления, а также иные специалисты по социальной работе. Дело в том, что по факту только у перечисленных органов есть опыт постоянной и повседневной работы с семьями, попадающими в трудное и даже опасное положение. Социальный работник должен иметь возможность произвести посещение неблагополучных семей, выдвинуть требования, в случае невыполнения которых (или повторного нарушения) обратиться в правоохранительные органы.
Отдельного внимания заслуживают меры, направленные на усиление взаимодействия между медицинскими организациями и правоохранительными органами. Медицинский персонал, в том числе образовательных организаций, первые, кто фиксирует результаты насильственного воздействия, поэтому они должны в обязательном порядке сообщать о данных фактах в органы полиции. На усиление взаимодействия в этой части специально указывается в региональных программно-целевых документах. Наиболее интересным опытом в плане взаимодействия медицинских организаций с правоохранительными органами является создание специальных учреждений, где созданы условия для временного нахождения и реабилитации пострадавших от проявлений домашнего (семейно-бытового) насилия. Работа в этом направлении ведется в Нижегородской области с конца 1990-х гг. Так, в 1998 г. Администрацией Нижегородской области был запущен проект по профилактике и предотвращении насилия в семье в г. Арзамас, целью которого было создание механизмов защиты лиц, переживающих насилие в семье
1231. В 2014 г. эксперимент был распространен на всю Нижегородскую область и включал в себя учреждение «кризисной квартиры», где осуществлялось социальное обслуживание пострадавших от домашнего насилия, которые нуждаются во временном
убежище и специализированной комплексной помощи [241.
Как уже отмечалось нами, одним из устойчивых признаков домашнего (семейно-бытового) насилия является то, что физическому насилию, выраженному в том числе в побоях и истязаниях, всегда предшествует длительная конфликтная ситуация в семье. В этой связи представляет интерес практика субъектов РФ в части установления ответственности за семейно-бытовое дебоширство и создание конфликтных ситуаций в семье, которые, как правило, еще не содержат признаков физического воздействия. В ст. 2.18. Кодекса Нижегородской области об административных правонарушениях установлена ответственность за создание конфликтных ситуаций в семейно-бытовых
отношениях 11511, однако, совокупность действий, перечисленных в статье, по большей части совпадает с теми, которые в других субъектах объединены термином «семейно-бытовое дебоширство». Ответственность за названное деяние установлена в Вологодской [1011, Кировской 1131, Костромской Саратовской областях
Забайкальском 1121 и Пермском 171 краях, в республиках Мордовия 161 и Башкортостан Как правило, семейно-бытовое дебоширство заключается в проявлении неуважении к окружающим и членам семьи, что выражается в нарушении спокойствия граждан, унижении человеческого достоинства и (или) нецензурной брани, т.е. создании ситуаций, которые впоследствии могут перерасти в насилие. Существует исключение в виде регламентации ответственности за семейно-бытовое дебоширство в Республике
Башкортостан, где деяние (ст. 13.8. Кодекса Республики Башкортостан об административных правонарушениях) включает в себя «...совершение рукоприкладства,
ругательств, иных действий, посягающих на здоровье, честь и достоинство.» Полагаем, что в названном случае практически нельзя отграничить дебоширство от побоев и, соответственно, происходит коллизия с федеральным административно-деликтным законодательством.
А.В. Куянова обращает внимание на то, что в КоАП РФ, кроме состава мелкого хулиганства (ст. 20.1), иного состава, устанавливающего административную ответственность за нарушение прав граждан в семейно-бытовой сфере, нет -34; С 531. Также следует отметить, что в последнее время можно наблюдать парадоксальную ситуацию: с одной стороны, на федеральном уровне с 2016 г. выдвигаются инициативы
по установлению ответственности за семейно-бытовое дебоширство в КоАП РФ-291, а, с другой - в ряде субъектов РФ (например, республиках Алтай, Бурятия, Чувашия, а также Ивановской, Магаданской, Пензенской областях) из региональных административно-деликтных актов были исключены статьи, устанавливающие ответственность за семейно-бытовое дебоширство. По нашему мнению, реагирование на семейно-бытовое дебоширство находится в органичной связи с профилактикой побоев и истязаний, поэтому считаем возможным распространить меры ответственности за подобные действия на территорию всей страны посредством внесения изменений в КоАП РФ и исключения соответствующих статей из региональных актов.
Таким образом, в субъектах РФ и конкретных муниципальных образованиях выстраивается система мер, полностью или в своей части включающая следующие элементы:
1) мероприятия по формированию общественного мнения о проблеме домашнего (семейно-бытового) насилия (например, проведение круглых столов, семинаров для различных групп населения);
2) информационно-методическое обеспечение деятельности правоохранительных органов и социальных служб, занимающихся профилактикой домашнего (семейно-бытового) насилия;
3) обеспечение взаимодействия медицинских организаций с правоохранительными органами и социальными службами;
4) установление мер ответственности за семейно-бытовое дебоширство и создание конфликтных ситуаций в семье.
Последовательная реализация названных мер позволяет не допускать эскалации конфликтной ситуации в семье до физического воздействия в виде побоев и истязаний, которые представляют своего рода результат накопления конфликтогенного потенциала. Примечательно, что многие передовые методы предупреждения насилия в семье, как и налаживание взаимодействия между полицией, социальными службами и медицинскими организациями, были апробированы в некоторых субъектах РФ задолго до обсуждения Закона о профилактике семейно-бытового насилия, в котором предлагается внедрение механизма профилактики, включающего действия от выявления факторов указанного негативного явления до привлечения к ответственности виновных и оказания различной помощи жертвам. Между тем, принятие специального федерального закона позволит, по нашему мнению, распространить успешные практики на всю территорию России и сделать работу по предупреждению домашнего (семейно-бытового) насилия более системной.
Библиография
1. Федеральный закон от 23 июня 2016 г. № 182-ФЗ «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации» // СЗ РФ. 2016. № 26 (Часть I). Ст. 3851; 2016. № 26 (Часть I). Ст. 3851.
2. Закон Костромской области от 20 апреля 2019 г. № 536-6-ЗКО (ред. 18.03.2020) «Кодекс Костромской области об административных правонарушениях» // СПС «Гарант» (по состоянию на март 2020 г.).
3. Закон Забайкальского края от 14 марта 2018 г. № 1569-ЗЗК «Об отдельных вопросах профилактики правонарушений в Забайкальском крае» // СПС «КонсультантПлюс. Региональное законодательство» (по состоянию на январь 2020 г.).
4. Закон Кировской области от 3 августа 2017 г. № 92-ЗО «О профилактике правонарушений в Кировской области» // СПС «КонсультантПлюс. Региональное законодательство» (по состоянию на январь 2020 г.).
5. Закон Брянской области от 2 мая 2017 г. № 26-З «О профилактике правонарушений в Брянской области» // СПС «КонсультантПлюс. Региональное законодательство» (по состоянию на январь 2020 г.).
6. Закон Республики Мордовия от 15 июня 2015 г. № 38-З (ред. 10.03.2020) «Об административной ответственности на территории Республики Мордовия» // Известия Мордовии. 2015. № 64-29. 16 июня.
7. Закон Пермского края от 6 апреля 2015 г. № 460-ПК (ред. 10.02.2020) «Об административных правонарушениях в Пермском крае» // Бюллетень законов Пермского края, правовых актов губернатора Пермского края, Правительства Пермского края, исполнительных органов государственной власти Пермского края. 2015. № 14.
8. Закон Нижегородской области от 6 июля 2012 № 88-З (ред. от 19 декабря 2016 г.) «О профилактике правонарушений в Нижегородской области» // СПС «КонсультантПлюс. Региональное законодательство» (по состоянию на январь 2020 г.).
9. Кодекс Республики Башкортостан об административных правонарушениях от 23 июня 2011 г. № 413-з (ред. 11.07.2014) // Ведомости Государственного Собрания-Курултая, Президента и Правительства Республики Башкортостан. 2011. № 16(358). Ст. 1151; 2012. № 1(367). Ст. 9.
10. Закон Вологодской области от 8 декабря 2010 г. № 2429-ОЗ (ред. 13.03.2020). «Об административных правонарушениях в Вологодской области» // Красный Север. 2010. № 139. 11 дек.
11. Закон Саратовской области от 29 июля 2009 г. № 104-ЗСО (ред. 26.03.2020) «Об административных правонарушениях на территории Саратовской области» // СЗ Саратовской области. 2009. № 17. Ст. 3930-2936.
12. Закон Забайкальского края от 2 июля 2009 г. № 198-ЗЗК «Об административных правонарушениях» // Забайкальский рабочий. 2009. № 123-124. 6 июля.
13. Закон Кировской области от 4 декабря 2007 г. 200-ЗО «Об административной ответственности в Кировской области» // Сборник основных нормативных правовых актов органов государственной власти Кировской области. 2008. № 1(80) (часть 1).
14. Закон Республики Саха (Якутия) от 15 июня 2005 г. 243-З № 493-Ш (ред. от 26 апреля 2018 г.) «О профилактике правонарушений в Республике Саха (Якутия)» // СПС «КонсультантПлюс. Региональное законодательство» (по состоянию на январь 2020 г.).
15. Закон Нижегородской области от 20 мая 2003 г. № 34-3 (ред. 06.03.2020) «Кодекс Нижегородской области Об административных правонарушениях» // Нижегородские новости. 2003. № 93 (2785). 28 мая.
16. Распоряжение Правительства РФ от 8 марта 2017 г. № 410-р «Об утверждении Национальной стратегии действий в интересах женщин на 2017-2022 годы» // СПС «КонсультантПлюс» (по состоянию на январь 2020 г.).
17. Распоряжение Правительства РФ от 25 августа 2014 г. № 1618-р «Об утверждении Концепции государственной семейной политики в Российской Федерации на период до 2025 года» // СПС «КонсультантПлюс» (по состоянию на январь 2020 г.).
18. Постановление Правительства Республики Ингушетия от 9 сентября 2014 г. № 175 (ред. от 6 июля 2018 г.) «Об утверждении государственной программы Республики Ингушетия «Укрепление межнациональных отношений и развитие национальной политики»» // СПС «КонсультантПлюс. Региональное законодательство» (по
с о с то я нию на я нв арь 2020 г .).
19. Постановление Правительства Самарской области от 29 ноября 2013 г. № 711 (ред. от 4 апреля 2018 г.) «Об утверждении государственной программы Самарской области «Обеспечение правопорядка в Самарской области» на 2014-2020 годы» // СПС «КонсультантПлюс. Региональное законодательство» (по состоянию на январь 2020 г.).
20. Распоряжение Правительства Пензенской области от 5 июля 2018 г. № 340-рП «Об утверждении Плана мероприятий Пензенской области на 2018-2020 годы по реализации первого этапа Национальной стратегии действий в интересах женщин на 2017-2022 годы» // СПС «КонсультантПлюс. Региональное законодательство» (по с о с то я нию на я нв арь 2020 г .).
21. Распоряжение Правительства Пензенской области от 1 сентября 2017 г. № 398-рП «Об утверждении Стратегии действий в интересах женщин Пензенской области на 2017-2022 годы» // СПС «КонсультантПлюс. Региональное законодательство» (по
с о с то я нию на я нв арь 2020 г .).
22. Распоряжение Губернатора Иркутской области от 26 июня 2015 г. № 78-р (ред. от 27 февраля 2018 г.) «О Концепции семейной политики в Иркутской области на период до 2025 года» // СПС «КонсультантПлюс. Региональное законодательство» (по состоянию на январь 2020 г.).
23. Распоряжение Администрации Нижегородской области от 28 декабря 1998 года № 2021-р «О пилотном проекте «Профилактика и предотвращение насилия в семье на 1998-2000 гг.»» // СПС «Гарант» (по состоянию на январь 2020 г.).
24. Приказ Министерства социальной политики Нижегородской области от 27 ноября 2014 года № 570 «Об утверждении временного Положения о порядке направления членов семей, пострадавших от домашнего насилия, в «Кризисную квартиру» государственного казенного учреждения «Областной социально реабилитационный центр для несовершеннолетних «Бригантина»» // Архив документов правительства Нижегородской области. URL: https://nn-gov.ru/doc/60223 (дата обращения: 12.03.2020).
25. Доклад о результатах мониторинга правоприменения в Российской Федерации за 2018 год // СПС «КонсультантПлюс» (по состоянию на январь 2020 г.).
26. Постановление Государственного Совета Республики Татарстан от 22 декабря 2004 г. № 798-III ГС «О специальном докладе Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан «Домашнее насилие как массовое нарушение прав человека»» // СПС «Гарант» (по состоянию на январь 2020 г.).
27. Конвенция Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием // Электронный фонд правовой и нормативно-технической документации. URL: http://docs.cntd.ru/document/420206767 (дата обращения: 10.01.2020).
28. Проект Федерального закона № 1183390-6 «О профилактике семейно-бытового насилия» (ред., внесенная в ГД ФС РФ, текст по состоянию на 28.09.2016) // СПС «КонсультантПлюс» (по состоянию на январь 2020 г.).
29. Анциферова Я. В КоАП РФ хотят ввести новый состав правонарушения - семейно-бытовое дебоширство // Гарант. URL: http://www.garant.ru/news/702840/ (дата обращения: 12.03.2020).
30. Варыгин А.Н. Особенности семейно-бытовых преступлений и их предупреждения // Вестник Казанского юридического института МВД России. 2014. № 3 (17). С. 30-34.
31. Ивасюк О.Н. Ивасюк О.Н. Роль ОВД в минимизации социальных последствий преступности в сфере бытовых отношений // Актуальные проблемы формирования профессиональной компетентности и культуры сотрудников правоохранительных органов. Материалы международной научно-практической конференции. Брянск: БФ МосУ МВД России, 2006. С. 269-273.
32. Кнорре А., Кудрявцев В. Ведомости, Extra Jus: Стоит ли бояться разгула преступности во время пандемии // Институт проблем правоприменения ЕУСПб. URL: https ://enforce.spb.ru/chronide/pubNcations-of-the-media/7393-aleksej-knorre-vladimir-kudryavtsev-vedomosti-extra-jus-stoit-li-boyatsya-razgula-prestupnosti-vo-vremya-pandemii (дата обращения: 07.04.2020).
33. Коротков А.В., Еремина Н.В. Внутрисемейное насилие в пределах ответственности за побои // Ленинградский юридический журнал. 2017. № 2. С. 208-215.
34. Куянова А.В. Профилактика семейно-бытовых конфликтов, домашнего насилия и предупреждение преступлений, совершаемых на бытовой почве // Административное право и процесс. 2015. № 9. С. 52-56.
35. Лунеев В.В. Курс мировой и российской криминологии. В 2 т. Т. I. Общая часть. В 2 кн. Книга 2: учебник для магистров / В.В. Лунеев. М.: Издательство Юрайт, 2015. 551 с.
36. Мартыненко Н.Э., Мартыненко Э.В. Частичная декриминализация побоев и ее влияние на профилактику насилия // Российский следователь. 2018. № 5. С. 60-63.
37. Матушкин П.А. Предупреждение побоев и истязаний: автореф. дис. ... канд. юрид. на ук. Са ра тов , 2017. 30 с .
38. Мелешко Н.П. Домашнее насилие в современной России: криминологические проблемы противодействия // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2009. № 2. № 17. С. 146-167.
39. Мясникова К.А. Бытовая сфера как критерий бытового насилия // Юристъ-Правоведъ. 2012. № 3. С. 54-58.
40. Равнюшкин А.В. Совершенствование системы предупреждения правонарушений, совершаемых в сфере семейно-бытовых отношений // Юристъ-Правоведъ. 2017. № 1 (80). С. 154-158.
41. Семейная криминология. Криминофамилистика / Шестаков Д.А.-2-е изд. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2003. 389 c.
42. СПЧ готовит законопроект о профилактике домашнего насилия // Коммерсантъ. URL: https://www.kommersant.ru/doc/4019283 (дата обращения: 10.01.2020).
43. Харламов В.С. Основы общей теории криминологической безопасности семьи // Р ос с ийс кий с ле до в а те л ь. 2017. № 22. С. 51-56.
44. Шикула И.Р. К вопросу виктимологической профилактики семейно-бытового насилия в отношении женщин // Российский следователь. 2013. № 23. С. 37-39.
45. Keeling June, Mason Tom (eds.) Domestic Violence. Open University Press, 2008. 300 p.
Результаты процедуры рецензирования статьи
В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.
Актуальность выбранной темы и ее релевантность не соответствуют специализации журнала «Полицейская и следственная деятельность». На страницах научного журнала публикуются статьи, посвященные всестороннему исследованию полиции и органов следствия как институтов современного российского общества. Рассматриваются правовые, социальные, экономические, исторические, психологические, организационные и многие другие аспекты функционирования этих институтов в России. Автор же исследует вопросы профилактики побоев и истязаний посредством анализа региональных тенденций правового регулирования. Содержание статьи условно соответствует заявленной теме «Профилактика побоев и истязаний в системе предупреждения домашнего (семейно-бытового) насилия в России: обзор региональных тенденций правового регулирования». Хотелось бы обратить внимание автора, что, прочитав основной текст статьи не удалось уяснить сущность и содержание декларируемого автором темы исследования, где одним из ключевых моментов является «система предупреждения». Является ли профилактика побоев и истязаний одним из элементов системы? Автор представил результаты анализа историографии проблемы (обозначены авторы изучавшие данные вопросы и определены источники права регулирующие изучаемые общественные отношения), активно апеллирует к оппонентам, но не сформулировал научную новизну предпринятого исследования, что является существенным недостатком статьи. Изучив основной текст работы, рецензент предлагает автору уделить внимание следующим аспектам: 1. Автор определяет цель исследования - «1) рассмотрение подходов к определению признаков домашнего (семейно-бытового) насилия и выявление наиболее существенных черт явления; 2) изучение криминологических показателей домашнего (семейно-бытового) насилия; 3) оценка федеральных и региональных инициатив по формированию системы предупреждения домашнего (семейно-бытового) насилия и тенденций уголовной политики в отношении побоев.», что является большим плюсом и определяет грани изучения объекта исследования, но данные цели никак не отражают тему избранную автором для рассмотрения в статье в связи с чем и отмечает рецензент о не соответствии темы исследования содержанию исследования. 2. Более половины основного текста посвящено различным подходам определения «семейно-бытового насилия» нежели к определению системы предупреждения семейно-бытового насилия и места профилактики побоев и истязаний в ней. 3. Далее автор приступает к анализу регионального законодательства (а также программно-целевых документов). Остается под вопросом тот факт, что почему именно данные регионы автором выделены для анализа и исследования? В данных регионах уникальные результаты профилактики побоев и истязаний подтвержденная статистическими официальными показателями? И в таком случае автором не соблюден принцип репрезентативности выборки регионов, что не создает возможности к правильным суждениям. 4. Практически отсутствует роль полиции в предупреждении семейно-бытового насилия, хотя это и должно быть основным
элементом исследования. Выводы позволяющие оценить научные достижения автора в рамках проведенного им исследования по указанной теме отсутствуют. Потенциальная цель исследования автором не достигнута. Публикация в данном виде не может вызвать интерес у аудитории журнала. Статья требует существенной доработки, прежде всего, в части формулирования ключевых элементов исследования и соответствующих им выводов.
