CC BY
14
Таким образом, зарубежные командировки профессоров, преподавателей и научных сотрудников Томского университета способствовали
повышению их научной и преподавательской ква-
лификации, укреплению научных связей с иностранными коллегами, позволяли им находиться на уровне современной им мировой науки.
1. Кащенко Н.Ф. Отчет о деятельности во время годичной командировки в Европейскую Россию и за границу в 1892-93 акад. году // Известия Императорского Томского университета (ИТУ). 1895, Кн. 8.
2. Валединский И.А. Отчет о заграничной командировке в 1911/12 уч. году // ИТУ. 1914. Кн. 56.
3. Богораз H.A. Отчет о заграничной командировке: ноябрь-февраль 1910-1911 года // ИТУ. 1911. Кн. 46. С, 5-6.
4. Журнал заседания совета Императорского Томского университета. 1 марта 1897 г. № 3 // ИТУ. Кн. 14. С. 37; Там же. 26 апреля 1897 г. №6. С. 58.
5. Соболев М.Н. Отчет о заграничной командировке 1900 года // ИТУ. 1902. Кн. 21, С. 1-2; Профессора Томского университета. Вып. 1. С. 240,
6. Колоножников Г. Отчет о заграничной командировке на время от 1 мая до 1 сентября 1909 г. // ИТУ, 1910. Кн. 38. С. 5.
7. Профессора Томского университета. Биографический словарь. Вып. 1. 1888-1917. Томск, 1996.
A.B. Литвинов
ПРОФЕССОРСКИЙ КОРПУС ТОМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА (1917-1945 гг.). ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ФОРМИРОВАНИЯ
Томский государственный университет
Магистральным направлением деятельности Советского государства по формированию профессорско-преподавательского корпуса высшей школы стала пролетаризация последнего. Так, до 1917 г. профессура Императорского Томского университета формировалась главным образом из представителей привилегированных слоев русского общества: из духовенства - около 34,5 %, из дворян - около 28, из чиновников - свыше 11, 5 [1]. Из числа лиц, ставших профессорами в последующий период 1917-1945 гг. доля представителей духовенства и дворянства снизилась до 17 и 10 %, увеличилось количество выходцев из среды чиновников и служащих до 17 %. Выходцы из крестьян составляли около 7,5, а представители пролетарских слоев - около 3 %. Среди профессоров, работавших в Томском университете в 1920-30-е гг., выпускниками советских вузов были 51 человек. Рабоче-крестьянское происхождение имелось уже у 18 %, значительно увеличилось представительство выходцев из служащих -до 30 и интеллигенции - до 32 [2]. Приведенные выше данные свидетельствуют о демократизации высшей школы. Источником формирования научно-педагогической интеллигенции становятся фактически все слои советского общества. Однако о появлении «пролетарской» профессуры в рассматриваемый период говорить не приходится. Свыше 70 % профессоров Томского университета, работавших в нем в 1917-1945 гг., сформировались как ученые либо до 1920 г., когда за-
кончилась Гражданская война, либо в первые годы после ее окончания. Таким образом, элитарная вузовская интеллигенция указанного периода сформировалась еще в дореволюционный период. Более существенные результаты в «пролетаризации» профессорско-преподавательского корпуса вузов были достигнуты на уровне младшего и среднего научно-педагогического персонала. Обращает на себя внимание резкий рост представителей интеллигенции в числе профессуры Томского университета. Расширение самовоспроизводства интеллигенции свидетельствует, на наш взгляд, о ее сохранении и укреплении как самостоятельной социальной структуры. Тем не менее классовая направленность кадровой политики Советской власти очевидна.
Другой мерой большевиков, направленной на укрепление собственной социальной базы в стенах высшей школы, стало изгнание из Томского университета ученых, скомпрометировавших себя в глазах новой власти активным сотрудничеством с антибольшевистскими правительственными и общественными организациями, а также активным выражением своих политических позиций на страницах белой печати. Так, после восстановления в Томске Советской власти в декабре 1919 г.. весной следующего года были уволены профессора юридического факультета Томского университета И.И. Аносова, И.Я. Галахо-ва, В.М. Грибовского, В.Ф. Залесского, Б.П. Иванова, И.В. Михайловского, И.В. Новомбергско-
A.B. Литвинов. Профессорский корпус томского университета (1917 1945гг.).
го и П.А. Прокошева. Причем датой увольнения большинства из них было 15 декабря 1919 г. [3].
Расширение сети вузов в стране обозначило острый дефицит квалифицированных преподавателей в высшей школе. Для его ликвидации Советским правительством был предпринят ряд шагов.
Прежде всего, в 1920 г. на Томский университет было распространено действие декретов СНК об отмене научных степеней и званий. При этом сохранялись соответствовавшие им должности доцентов, профессоров и др. Лица, известные"своими научными изысканиями, проработавшие приват-доцентами или доцентами 3 и более лет и читавшие самостоятельные курсы, назначались профессорами. Так, профессорами Томского университета стали приват-доценты К.Н. Завадовский,
A.Н. Зимин, Я.А. Калачников, А.Н. Круглевский, П.А. Ломовицкий, В.А. Малеев, В.П. Миролюбов,
B.Я. Нагнибеда, Е.И. Неболюбов, A.M. Никольский, С.П. Обнорский, В.Н. Охоцимский и др. [4]. Ученые степени и звания были восстановлены лишь в 1934 г. В последующее время широко практиковалось их присвоение «по совокупности работ и без защиты диссертации».
Также принципиально новым явлением для высшей школы являлся и институт выдвиженчества. Суть этого явления заключалась в том, что на работу в высшую школу направлялись лица, которые зачастую в своей предыдущей деятельности с ней связаны не были. Как правило, речь шла о партийных работниках, в лучшем случае имевших высшее образование, либо прошедших подготовку в Институте красной профессуры. Наиболее ярким представителем этой части профессорского корпуса Томского университета был А.Б. Абрамович. До работы в Томском университете он, будучи в эмиграции, принимал активное участие в швейцарском молодежном социалистическом движении и учился на медицинском факультете Женевского университета. По возвращении вместе с В.И. Лениным в «запломбированном вагоне» в Россию, Абрамович был направлен на партийную и советскую работу. В октябре 1917 г. он состоял членом ревкома и боевого штаба в Одессе. Участвовал в Гражданской войне, будучи начальником и комиссаром одного из отрядов Московского ¡военного округа, затем на чехословацком и деникинском фронтах. После этого он был направлен на работу в Коминтерн. Некоторое время находился на нелегальной работе во
Франции, Австрии, Чехословакии и Италии. Неоднократно арестовывался. Затем продолжил работу под дипломатическим прикрытием в Таллине, Вене и на Балканах. В 1924-1925 гг. он состоял инструктором Екатеринославского губкома ВКП(б). В 1925-1931 гг. был на работе в исполкоме Коминтерна, затем его представителем в Китае [5]. По возвращении в Россию Абрамович окончил Институт красной профессуры. В 1932-1934 гг. он находился на партийной работе в Новосибирске и Прокопьевске. В 1934 г. Западно-Сибирским крайкомом ВКП(б) Абрамович был направлен на работу в Томский университет, где заведовал кафедрами общей биологии (1935-1936) и дарвинизма (1937-1939). В последующее время он возглавлял Биологический научно-исследовательский институт при ТГУ (1939-1941) и заведовал кафедрой марксизма-ленинизма (1941-1949). Помимо этого некоторое время он состоял помощником директора университета.
В целом же Томский университет в этот период был еще не в состоянии в достаточном количестве готовить профессоров. Из 131 профессора (не включая эвакуированных в Томск в годы Гражданской и Великой Отечественной войн), занявших эту должность в Томском университете в период 1917-1945 гг., его выпускниками были лишь 27. Остальные профессора являлись выходцами из ведущих университетов страны: Петербургского и Казанского (по 26 человек), Московского (24 человека), Харьковского (8 человек) и Киевского (7 человек). Четыре профессора ТГУ высшее образование получили за границей. Помимо этого, в Томском университете по совместительству работали 16 выпускников Томского технологического института [2].
Трудности в подготовке собственной профессуры во многом объяснялись тем, что лишь с 1925 г. начинается относительно плановая подготовка научных кадров через аспирантуру. В 1925 г. в аспирантуру были зачислены Г.А Кузнецов, М.В. Куминова, П.П. Попов, К.И. Амброз, Л.М. Шорохов, A.A. Аргунова, H.A. Бессонов, Г.Х. Камай, Е.А. Крюгер, Ю.А. Кузнецов и др. [6]. Из них, а так же поступивших в аспирантуру позднее, лишь Ю.А. Кузнецов в указанный период успел стать профессором. Лишь после окончания Великой Отечественной войны в Томском университете профессорские кадры в основном стали готовиться из числа его выпускников, прошедших аспирантуру в довоенный и военный период.
Литература
1. Некрылов C.Ä. Профессорско-преподавательский корпус Императорского Томского университета (1888 - февраль 1917 гг.). Автореф, дис. ... канд. ист. наук. Томск, 1999. С. 12-13.
2. Данные приведены по: Профессора Томского университета: Биографический словарь / С.Ф. Фоминых, С.А. Некрылов, Л .Л. Берцун, A.B. Литвинов. Томск, 1998. Т. 2.
3. ГАТО. Ф. 102. Оп. 9.Д. 224. Л. 26.
4, Профессора... Т. 2. С. 141, 152, 185, 207, 276, 283, 289, 308, 310, 324, 329, 340 и др.
5. Колпакиди А. Краткий словарь деятелей Коминтерна и иностранных коммунистов - сотрудников разведывательных органов // Пятницкий В.И. Заговор против Сталина. М., 1998. С. 419-420; Профессора... Т. 2, С. 19.
6, Зайченко П.А. Томский государственный университет имени В.В. Куйбышева. Томск, 1960. С. 267; Томский университет. 1880-1980. Томск, 1980. С. 137.
H.A. Пучкова
К ВОПРОСУ О ПРЕПОДАВАНИИ ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ В ТОМСКЕ НА РУБЕЖЕ XiX-XX ВЕКОВ
Томский государственный педагогический университет
К концу XIX в. постепенно стало зарождаться и оформляться общественное сознание сибиряка. Наконец-то заговорили о ненормальном положении этого края, о политике метрополии, лишающей его будущности, о практике вывозить и высасывать из Сибири все лучшее, а взамен сваливать худшее, об унизительной отчетности, мелочной патронажности и т.д. и заставили правительство прислушаться к здешним нуждам. Так был открыт Томский университет и была отменена уголовная ссылка.
Слово «образование» по справедливости и по заключенному в нем смыслу в XIX в. еще не было в ходу, говорили «просвещение». Недостаток образования считался главной бедой Сибири, с просвещением связывали нравственное и экономическое благополучие края. «И несомненно, что только свет просвещения может вывести Сибирь из такого печального состояния; только когда, с одной стороны, поднимется общий уровень интеллектуального развития сибирскою общества и оно поймет невозможность продолжать хозяйничать на прежних хищнических основаниях; когда, с другой сюроны, в Сибири появятся технические знания и дадут сибиряку умение рационально эксплуатировать естественные богатства страны, -тогда только для Сибири окончится период беспорядочного расхищения производительных сил и запасов и начнется период правильного и разумного экономического развития» [I].
В истории Сибири Томску принадлежит заметное место среди других сибирских городов. Это в большей степени связано с тем, что с момента своего основания Томск становится местом ссылки (первая партия ссыльных в количестве 35 человек прибыла в город через 4 г. после его основания). Со второй половины XIX в. в Томской губернии на 12 жителей приходился один ссыльный. В ту пору Томск и Томская губерния становятся одним из центров политической ссылки. Так, из 22 тыс. сосланных в Сибирь участников польского национально-освободи-
тельного восстания 1863 г. в Томске находилось более 3 тыс. ссыльных, предназначенных для расселения в различных местах губернии, и около 6 тыс. пересыльных, следовавших далее в места своего назначения. Нарым (в переводе с хантыйского - болото), одна из северных глубинок Томской губернии, стал самым надежным «пыточным застенком» губернии. В марте 1906 г. на запрос Министерства внутренних дел томский генерал-губернатор ответил: «Нарым - единственная местность губернии, куда ссылка возможна, если там усилить штат полиции учреждением надзирателей и дать средства для передвижения и конвоя». Средства незамедлительно были выделены, и к 1910 г. число «сугубо политических» в Нарыме возросло до 3 066, был установлен своеобразный «рекорд»: каждый восьмой политический ссыльный России попал в Нарымский край под надзор томских губернских югастей [2, с. 120].
Пожалуй, впервые в России Г.С. Батеньков указал на ту невольную пользу, которую принесли Сибири политические ссыльные, написав в трактате «О ссылке и ссыльных» в 1851 г., что они «без всяких специальных занятий, через простое соприкосновение по общежитию, много влили чувства пользы далее пределов давно сложившейся односторонности и замкнутости, в упорных домашних привычках и мыслях» [2, с. 106]. Сибири действительно повезло в том плане, что одно присутствие здесь декабристов, поляков и третьего поколения политических ссыльных-разночинцев, среди которых были М.А. Бакунин, A.B. Квятковский, В.В. Берви, Г.А. Лопатан, A.A. Кропоткин и др., имело на общественность такое влияние, которое в конце концов привело к открытию Томского университета в 1888 г.
Среди ссыльных были студенты, инженеры, юристы и другие специалисты, многие из которых становились учителями. Например, Г.С. Батеньков обучал детей томского исправника Лучшева, в том числе и иностранным языкам. Вместе с писателем K.M. Станюковичем в Томске жила его
