ПРОФЕССОР А. В. МАМОНТОВ: ФЕНОМЕН GAME И PLAY-НАЧАЛ И ФИЛОСОФИЯ ЕДИНОГО, МЫСЛИМОГО КАК МНОЖЕСТВЕННОСТИ, МНОГОУРОВНЕВОГО МНОГОМЕРНОГО ИНФОРМАЦИОННОГО ПРОСТРАНСТВА И ВТОРИЧНО-ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ (К ИСТОРИИ И МЕТОДОЛОГИИ ГУМАНИТАРНОГО ЗНАНИЯ) Текст научной статьи по специальности «СМИ (медиа) и массовые коммуникации»

УДК 004.9

А. В. Куманова

доктор педагогических наук, профессор

Государственный университет библиотековедения и информационных технологий, София, Болгария

E-mail: [email protected]

ПРОФЕССОР А. В. МАМОНТОВ: ФЕНОМЕН GAME- И PLAY-НАЧАЛ И ФИЛОСОФИЯ ЕДИНОГО, МЫСЛИМОГО КАК МНОЖЕСТВЕННОСТИ, МНОГОУРОВНЕВОГО МНОГОМЕРНОГО ИНФОРМАЦИОННОГО ПРОСТРАНСТВА И ВТОРИЧНО-ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ (к истории и методологии гуманитарного знания)

Приведен когнитологический и психологический эскиз стимулирующей роли ментально-сти коллег и учеников видного ученого — библиографа и библиографоведа, критика библиографии Александра Васильевича Мамонтова (1930—1999). В то же время ученый был выдающимся знатоком истории, библиографии, историографии, теории и практики игр Homo sapiens'a. Данная стимулирующая роль ученого осознана в качестве толчка для вскрытия феномена game- и play-начал и философии единого, мыслимого как множественности — краеугольного камня осмысления истории и методологии гуманитарного знания.

В центре внимания личность А. В. Мамонтова — серьезного ученого и достойного человека, которому многие исследователи и практики библиотечно-библиографического дела в России и за рубежом, как и автор настоящего эскиза, обязаны и в профессиональном, и в личном плане. Этот моральный долг проявляется не только в плане формирования метода творческого осмысления и вскрытия сути информационных реалий в системной диалектической целостности. Личность ученого оказала влияние на жизненное кредо каждого из его последователей — отстаивать гражданскую позицию совести в обществе.

Вклад А. В. Мамонтова велик в метафизическое соединение сторон его многогранного творческого пути. В нем сочетаются разрозненные в бытовом сознании общественного интеллекта библиографоведение и игры (ученый являлся кандидатом в мастера спорта по шашкам и шахматам). Впервые эти сферы (библиографоведение и игры) были вторично-документально объединены автором данного эскиза в 1990 г. Впоследствии — в 2005 г. — к этому единству им (автором) был приобщен и интерес А. В. Мамонтова к выражению в формах изящной словесности. В имеющемся триединстве (библиографоведения — игр человека — изящной словесности) творческого начала личности А. В. Мамонтова настоящим текстом усмотрена связующая нить формирования синергетического мышления универсального гуманитарного познания.

Этюд осмыслен как свидетельство о СОКРАТИЧЕСКОМ прорыве универсального гуманитарного знания с середины ХХ в.

Предметом настоящего изложения является информационное пространство как научно-практическая энциклопедическая эвристическая модель интерактивного представления информационной реальности. Усовершенствованная посредством инкультурации, происходящей из внутреннего мира личности исследователя — того, кто расширяет идеальное информационное пространство, из недр которого волевые разряды внедряются в реальную информационную среду, — идеальная, духовная (принадлежащая идеям) субстанция находится в центре внимания исследования.

Цель эскиза — рационально раскрыть научно-практический инструментарий таинства онтологии, методологии и гносеологии транслокации времени — пространства в реальности с помощью эмблематизации феномена моделирования информационного пространства посредством идей и дела ее протагониста — библиографа и библиографоведа, теоретика и практика игр Homo sapiens 'а, поэта и публициста профессора Александра Васильевича Мамонтова.

49

Для эмблематизации были использованы культурологические метафоры, олицетворяющие максиму личности, воплощающей в себе преимущественно категорию «мы» (а не «я»): Аполлон (феномен игр game — одновариантные решения) — Дионис (феномен игр play — многовариантные решения, многообразие и диапазон как множество), Орфей (лирика, душа), Сократ (диалектика и диалоги), Гете (универсализм).

Методология эмпиризма, доведенная до дедуктивистического целого, фрагментирована в справочно-информационных выражениях, причем акцент ставится: 1) на искусство беседы по линии Учитель — Ученик (Socratica) и 2) библиографически и историографически ризоматическое картографирование трансмиссии идей формы (вида и типа) библиографической информации (указатели и базы данных: XVIII — ХХ1 вв.), смоделированных через структуры — ретикулу: документальную, адресную, сущностную, видовую, функциональную, содержательную, организационную, как естественно возникшую и распространяющуюся библиографоведческую морфологическую трассу универсальной гуманитаристики — гуманитарного знания (философско-науковедческий комплекс «наука — искусство — религия» с принадлежащим ему вторично-документальным обеспечением) — гуманитарной библиографии по предмету и гуманитарной библиографии по подходу.

На фоне информационной среды как реальной данности информационное пространство интерпретировано как идеальная реальность, определяемая размерами нашего сознания, причем обе сущности (пространство и среда) сливаются посредством интеракций между людьми и временами, при этом интеракции среды обладают феноменологической пропускаемостью — они суть Райские врата библио-инфо-ноосферы, через которые буквально входит в реальность (информационную среду) и материализуется в ней идеальное информационное пространство.

Ключевые слова: Александр Васильевич Мамонтов, личность, ментальность, когнитоло-гический портрет, методология синергии философии, искусства, литературы, науки, обыденной жизни, вскрытие корневища универсального гуманитарного познания, информационное пространство: онтология, методология, гносеология (теория и практика): идеальная (духовная субстанция вещей — res cogitans), game- и play-феноменология: этика, научные и гуманные соображения

Для цитирования: Куманова, А. В. Профессор А. В. Мамонтов: феномен game- и play-начал и философия единого, мыслимого как множественности, многоуровневого многомерного информационного пространства и вторично-документальная информация (к истории и методологии гуманитарного знания) / А. В. Куманова // Вестник культуры и искусств. — 2021. — № 3 (67). - С. 49-73.

Weh! Weh! Du hast sie zerstört, Die schöne Welt, Mit mächtiger Faust, Sie stürzt, sie zerfällt!

J.-W. von Goethe (Faust) [50]

I. Вертикальность идеального

(ментальность)

Час ученичества, он в жизни каждой Торжественно-неотвратим.

М. И. Цветаева

Обретая научного руководителя в аспирантские (1983—1987) и научного консультанта в докторантские годы (1989—1996) — Александра Васильевича Мамонтова (10.03.1930-07.01.1999), профессора, видного ученого — библиографа и библиографоведа, критика библиографии, знатока истории, историографии и библиографии игр Homo sapiens'a, я стала обретать судьбу многочисленных его учеников: осмыслять умение практического и теоретического разграниче-

ния и объединения исследуемых информационных феноменов (фактов — документов (первичных и вторичных) — метасистем — философских картин связей) как культурных многомерных — ноосфери-ческих — порождений информационного моделирования (социокультурной деятельности человека по упорядочиванию мира документов и возможностей их выявления) [30]1.

Известно, что библио-инфо-ноосфера представляет собой естественно зарожденное систематическое целое — плод мышления о мире как о единстве многих уровней:

1. Когда информационные реалии — документы (книги (гр. ыыоб — 'книга'), статьи,

1 См. также новое издание указателя: Александр Васильевич Мамонтов: биобиблиогр. указ. / сост. А. В. Ко-скелло; ред.: В. В. Антонов; вступ. ст. [: Памяти ученого] Е. Н. Буринская; С.-Петерб. гос. ун-т культуры и искусств; Рос. нац. б-ка. Санкт-Петербург, 2000. 72 с. (Ученые Университета культуры и искусств).

50

все прочие продукты записанной информации — ноты, карты, графика, компакт-диски и т. д.) отражаются в библиографической информации международного охвата и универсального содержания, активизируется представление о мировой библиосфере (А. В. Соколов, А. В. Куманова).

2. Когда документы рассматриваются как информационные феномены с их особенностью трансформироваться:

а) в реальность (каталоги, издания, появляющиеся в традиционно тиражируемом полиграфическом и виртуальном мире) и

б) сознание (самые разнообразные точки зрения на эти документы, зарождающиеся в среде создателей и пользователей информации), активизируется информационное пространство (англ. information space), являющееся областью функционирования и взаимодействия принципиально без географических и административных границ: планетарная инфосфера (Р. С. Гиляревский, А. В. Куманова).

3. Когда информационные реалии трактуются как плод их разумного использования человеком, более активной становится «мыслящая» оболочка земного шара, формирование которой связано с развитием человеческого сознания: активизируется сфера взаимодействия природы и общества, и разумная деятельность человека в ее пределах выступает как важнейший и определяющий фактор развития — ноосфера (гр. noos, nous — 'разум'; В. И. Вернадский, А. И. Субетто, А. В. Куманова). Для обозначения ноосферы используются и сходные термины: антропос-фера, семиосфера и др. (Ю. М. Лотман, Т. Се-беок, У. Эко).

Библио-инфо-ноосфера — информационное пространство, это область функционирования (бытия) информационных реалий (в том числе и библиографических), их замысел, концептуальность, протяженность, структурность, сосуществование и взаимодействие. Оно — не готовая, законченная, статическая среда, а идеальное, ментальное, семантическое, интеллигибельное порождение библио-инфо-ноосферы, постоянно трансформирующееся; в нем через че-

ловека продолжается и развивается творческий и информационно-коммуникативный процесс.

Информационное пространство не имеет не только географических, но и институциональных границ и регламента (принципы выборности и представительства). Оно сохраняется в парадоксальной ноосферической форме культурного выражения ментальности как пространство публичности.

...Научное творчество профессора А. В. Мамонтова заметно выделялось в двух аспектах среди ряда прочих исследовательских стезей современных ему библиографов и би-блиографоведов России, реализующих концепции библиографии, распространяемые учебно-педагогическим процессом и имеющиеся в собственно исследовательском би-блиографоведении.

А. В. Мамонтов — видный русский библиограф и библиографовед, профессор и ведущий преподаватель кафедры общей библиографии и книговедения Ленинградского (ныне Санкт-Петербургского) государственного института культуры (СПбГИК).

Свыше сорока пяти лет творческого труда отданы А. В. Мамонтовым проблемам общего и краеведческого библиографоведения, краеведению.

Почти сорок лет посвящены им педагогической деятельности.

А. В. Мамонтовым читались курсы «Общее библиографоведение», «Организация и методика библиографической работы библиотек».

Впервые им разработан и введен в учебную программу курс «Краеведческая библиография», позже — функциональная специализация «библиограф-краевед», а с 1988 г. им же восстановлен и заново разработан курс «История библиографии» (Здесь и далее см. цит. биобиблиогр. тр. А. В. Мамонтова в осн. излож. кн. [30]).

А. В. Мамонтов является автором (совместно с Н. Н. Щербой) первого в мире вузовского учебника «Краеведческая библиография», который в 1978 г. — год выхода в свет— был удостоен премии Министерства культуры РСФСР по итогам конкурса на лучший

51

труд по актуальным проблемам библиотековедения и библиографии, а в 1989 вышел вторым изданием.

Путь к этой работе, являющейся обобщением сделанного А. В. Мамонтовым в краеведческой библиографии, прокладывает в значительной мере (наряду с научными работами по краеведческой библиографии) постоянно разрабатываемая им учебная литература по курсам общей («Общая информационная библиография», 1964; «Массовая информационная библиография», 1969) и краеведческой библиографии («Краеведческий справочно-библиографический аппарат в областных библиотеках», 1970; «Краеведческая библиография в России в дореволюционный период», 1974; «Методика составления краеведческой библиографии», 1974; «Библиотечное краеведение: Вып. 1. Краеведческий библиотечный фонд», 1998; «Библиотечное краеведение: Вып. 2. Основы краеведения», 1999).

Начиная с 1975 г. А. В. Мамонтов — бессменный председатель методической комиссии общей библиографии, а с 1983 г. — председатель программно-методической секции научно-методическото совета СПбГИК.

В итоге А. В. Мамонтовым подготовлено значительное количество учебной литературы — учебников, учебных пособий, программ курсов, тематических планов учебных занятий, методических разработок для студентов и преподавательского состава библиотечных факультетов институтов культуры РФ, которая определяет в целом научно-методический уровень библиографоведения с направленностью на справочно-информационный аппарат библиографического обслуживания библиотек.

Высочайший теоретико-методологический уровень работ А. В. Мамонтова делает его основным автором методических указаний для преподавательского состава СПбГИК — «Учебно-методические комплексы по дисциплине» (1984) и др.

Принципиально то, что А. В. Мамонтов —

теоретик и методолог общего библиографоведения (в том числе и в библиографическом краеведении), не сформулировавшего свою теорию библиографии, в то время когда мно-

гие его современники увлекались этим, часто занимаясь построениями БЕЗ БИБЛИОГРАФИИ.

В библиографоведении А. В. Мамонтова библиография — главный, мощнейший и важнейший имманентный2 двигатель информационно-поисковых коммуникаций в мире.

...Будучи ученицей А. В. Мамонтова и работая над его единственной прижизненной биобиблиографией (1989) [30], находясь в постоянном контакте с Учителем (см. подробнее — осн. излож.), автор этих строк тогда de visu мог детально проследить цельность самого глубинного теоретико-методологического уровня библиографических изысканий Учителя (который и так был знаком студентам, аспирантам и преподавателям из его лекций).

Имея счастливую возможность личных бесед с А. В. Мамонтовым, ученик постоянно наблюдал — и в текстах, и в речах Учителя — возвышающееся над обыденностью врожденное и рационально изощренное редкостное дедуктивистическое умение обозначать (словом, именуя) абстракциями продуманного до мелочей познания находящийся под этими абстракциями широчайший пласт практических информационных реалий (см. корневище ключевых слов работ А. Мамонтова: справочно-библиографический аппарат; информационная библиография — общая, массовая; вопросы / проблемы теории и методики; краеведческая библиография как особый библиографический комплекс; библиографическая информация, система краеведческих библиографических пособий, фундаментальный свод указателей содержания русских журналов и продолжающихся изданий,

информационно-библиографическая работа по краеведческой тематике, аннотирование литературы в универсальных краеведческих библиографических пособиях, методика библиографирования, организация и методика библиографической работы библиотек).

Одновременно с этим интерес А. В. Мамонтова к играм (в шахматы и шашки) Homo

2 Имманентность (лат. тшапеш - 'пребывающий внутри') - суть проявления божественного в материальном мире.

52

sapiens'a до создания биобиблиографического указателя Учителя (1989) воспринимался библиотечно- библиографическим общественным интеллектом как-то оторвано от внимания персоналии к собственно библио-графоведению.

В созданном Систематическом указателе к биобиблиографии А. В. Мамонтова смоделированы в процессе наших академических бесед три раздела:

— библиографоведение;

— шашки;

— шахматы.

Именно упомянутые академические беседы с А. В. Мамонтовым стали и исходной базой для наших совместных размышлений над информационно-библиографическим моделированием (устанавливание связей между реальностью и сознанием) как над вариантной деятельностью, связанной далеко не только с реалиями — документами, их классификациями, систематизациями и т. п., но и с МЕНТАЛЬНОСТЬЮ этих реалий, что неизбежно привело нас — из-за живого интереса А. В. Мамонтова к играм Homo sapiens* a — и к рассмотрению самого игрового аспекта информационного моделирования.

Наше рассмотрение игрового аспекта информационного моделирования подтолкнуло меня к изучению данного вопроса в связи с человеческим МЫШЛЕНИЕМ - с СОЗНАНИЕМ, с ИДЕАЛЬНЫМ информационным пространством — библио-инфо-ноосферой...

Итак.

Во-первых, будучи на протяжении нескольких десятилетий ведущим преподавателем кафедры общей библиографии и книговедения Санкт-Петербургского института культуры и искусств и наиболее компетентным теоретиком краеведческой библиографии в среде профессионального библиографического сообщества, он систематически разрабатывал на высоком научно-профессиональном уровне широкий комплекс учебной литературы не только по вопросам краеведческой библиографии и библиотечному краеведению, но и по общей библиографии - теории, истории, организации, методике и практике библиотечно-библиографического дела (А. Куманова [30],

Е. Н. Буринская [9], П. Н. Базанов [1; 2], Е. А. Масяйкина [40]).

Многочисленные рецензии ученого на библиографические работы, монографии, сборники, учебные и методические пособия и т. п. как в области краеведческой, так и общей библиографии и смежных дисциплин, наряду с его выступлениями на страницах специализированной печати по проблемам высшего библиографического образования и повышения квалификации по библиографии и библиотечному делу, делают профессора А. В. Мамонтова высшей компетенции критиком современного информационно-библиографического дела, архитектором, моделирующим информационное пространство (эквивалент в информатике и смежных областях планетарной библиотечно-информационной деятельности библио-инфо-ноосферы, имеющей «-именований, ибо оно — плод мышления и психики человека, а мы — люди — живем в психоцивилизации (выражение С. Лема): психосфера — мнемосфера — гносеосфера [53]).

И во-вторых, ученым велась многолетняя целенаправленная исследовательская и практическая библиографическая деятельность, не имеющая аналога в своем роде, — в области библиографии, истории и историографии вечных игр человечества — шашек и шахмат, глубоко напоминающая выдающиеся образцы — работы старых мастеров библиографии, когда библиографический труд был кредо всей творческой жизни.

Профессором А. В. Мамонтовым в соавторстве с И. Э. Оерсом создан уникальный труд «Отечественная шашечная литература: Библиографический указатель за 1827— 1991 гг.» (1992) [35]3, представляющий собою методическое воплощение, симбиоз всех классических и современных научных библиографических подходов, которые могут быть применены в библиографировании литературы по подобным и прочим смежным культурно-информационным направлениям [36, с.7; 37—38].

3 Труд опубликован под заглавием: Шашечная литература. Библиографический указатель изданий, вышедших в России - СССР в 1827-1991 гг. Вспомогательные указатели утеряны (к публикации составлены заново) [См. 38].

53

Личность профессора А. В. Мамонтова поражала своей неуемной безграничностью-цельностью-неожиданностью.

Беседуя с ним, пребываешь в непредсказуемом живом информационном пространстве, находящемся в постоянном движении, отличающемся космичностью и трансформатизмом

(«Неподвижный, неизменный, / Мирозданью современный», по выражению Ф. И. Тютчева).

Среди знатоков теорий и практик игр Homo sapiens'a профессор А. В. Мамонтов — уникальный ученый, библиограф и историк шашек [31 и др.].

Среди любителей данной игры ученый славен как создатель редких шашечных партий [32, с. 77 и др.].

Испытывающие респект к перфектному владению профессором А. В. Мамонтовым всеми существующими стандартизированными системами норм информационно-библиографической области (по которым всегда будет трудно создать единую информационную систему!), поражены его литературным даром: публикацией его автобиографических записей заметно расширилось представление о нем как об авторе не только научных трудов, но и высоко художественной, в духе традиций так называемого петербургского рассказа («символика Петербурга» (!) — выражение Ю. М. Лотмана [27, с. 275-295]), прозы [33; 34].

Ученый разбирался и в лирической форме самовыражения [39]...

Лекции профессора А. В. Мамонтова отличались неподражаемым академическим уровнем синтеза теории, историографии, практической направленности, вкусом, культурой мышления и языка.

С редким педагогическим мастерством он строил их как для студентов и аспирантов, так и для повышающих свою квалификацию библиотечных работников, а также и для маститых знатоков информационно-библиографического дела и смежных областей знания.

Будучи Универсальным Библиографом-Библиографоведом — мастером Библиографической Сферы, профессор А. В. Мамонтов являлся удивительно проницательным, критичным и справедливым научным руководителем.

Общение с ним для его учеников можно назвать своего рода профессиональным таинством-посвящением(!).

Вся углубленная и сдержанная его натура исследователя, отменная изощренность знатока игр человечества (институционализировавших ситуации кодирования-декодирования: «при минимальном числе» занять «максимальное количество мест»), тонкая природная чувствительность и редкий интеллект, охватывающий весь диапазон изучаемых и им самим, и его коллегами и учениками проблем, поставляли

другого в роли собеседника, уча искусству информационного моделирования как побегу от личного чувства к пониманию:

— вариантов возможностей человека,

— порядков свертывания информации.

Уроки профессора А. В. Мамонтова

приводили к пониманию таких порядков, где есть место возможностям, — горизонтальных и таких, где нет места возможностям, — вертикальных.

Меткими, лаконичными и молниеносными вопросами, паузами и интонациями, синтезами-анализами профессор А. В. Мамонтов, словно новый Сократ, приводил к истине через диалог.

Словно новый Мефистофель, профессор А. В. Мамонтов активировал противостояние,

провоцировал понимание вариантности, стимулировал индивидуальность, уважал самость, понимал самость как нераздельность с мирозданием.

В отношении собственно моего исследования, выросшего на почве:

— подготовленной под руководством профессора А. В. Мамонтова кандидатской диссертации в 1987 г. [22], опубликованной в 1989 г. в виде курса лекций под его научной редакцией [21];

— когнитологических бесед гуманитарных измерений 1994 г. [16], рецензентом издания которых является он;

— написанной докторской диссертации 1996 г. [23], удостоенной его проницательного постоянного взгляда (которая отражена в монографиях 1995, 2005 и 2007 гг. [17-19]) благодаря сложившейся между нами тради-

54

ции знакомить Учителя с итогами и обсуждать с ним гештальт-план итогов, профессор А. В. Мамонтов — учитель, друг, спутник.

В многолетнем пристально-живом Диалоге с профессором А. В. Мамонтовым по поднимаемым мною проблемам информационного моделирования притягивали его

критичность, максималистичность, отважность перед вопросами информационной практики, умение разглядывать в единстве истинную суть метаморфоз реальности и сознания — трансформатизма — информационных феноменов в процессах свертывания информации — и как реалию, и как идеальный план

ментальности, устанавливающей связи между вещами.

Проблема интерпретации идеального мира информационного моделирования, ставшая центральной в Диалоге с профессором А. В. Мамонтовым, приводила к соприкосновению с высшими ценностными — философско-религиозными — началами информационных картин: и собственных, и различных видных деятелей науки и культуры, рассматриваемых нами [16], что вызвало активизацию взгляда на вертикальность феноменологии информационного моделирования и самого информационного пространства.

Вершинным — ценностным — вызовом для

выработки концепции моего исследования библиографии в информационном пространстве в Диалоге с профессором А. В. Мамонтовым, рыцарственно-благородно стимулирующим ее, стало редкостное сочетание в

натуре учителя пониманий культурологических ценностей game- и play-начал — феноменологии свертывания информации.

К осмыслению феноменологии игр Homo sapiens'a в качестве культурологического ключа вскрытия информационного моделирования

привела увлекающая страстность профессора А. В. Мамонтова целиком и глубоко — до глубиннейшей сути — быть в диалоге с учеником («Надо жить играя» — Платон, пер. А. Н. Егунова; «Играй, покуда над тобою / Еще безоблачна лазурь» — Ф. И. Тютчев).

Благодаря Школе профессора А. В. Мамонтова я подошла к переосмыслению идеи

создания единого (мыслимого как множественности) многоуровневого многомерного информационного пространства в созвучии с играми (game и play) Homo sapiens'a.

В соответствии с проводимой русско-американским философом профессором Университета Эмори (Атланта, США) и профессором и руководителем центра по гуманитарным иновациям Даремского университета (Великобритания) М. Н. Эпштейном (р. 1950) классификацией игр человека [47] я стала разграничивать игры, имеющие две совершенно разные философии:

1) game (англ. 'игра') (шахматы, карты, футбол, рулетка), которая внутренне гораздо более организована, чем окружающая жизнь;

2) play (англ. 'игра') (как играют дети; театр и т. п.), не связанная никакими условиями, правилами, прелесть которой в том и состоит, что любые ограничения серьезной жизни могут в ней легко преодолеваться.

Немецкое слово Spiel имеет более широкий диапазон употреблений, скорее соотносимых с английским playing (хотя и нет прямого соответствия) [Там же] (А. Вежбицкая [11]).

Ретикула (лат. reticulum — 'сетка': А. А. Любищев [28—29]), фрейм (англ. frame — 'решетка': М. Мински [54]) библиографических реалий для свершения личных коммуникативных актов глубокого и тонкого поиска информации, как и вообще для вхождения человека в информационное пространство, если и сравнима с играми Homo ludens'a, то, на наш взгляд, скорее всего с играми типа play, являющимися вовсе не системой запретов, возникающей по замыслу автора игры — Марса, по сути наиболее сведую-щего из всех обитателей Олимпа (разумеется, за исключением стоящего над ним Зевса) в вопросах войны, всего неизвестного и опасного, а зоной вольности, возникающей по желанию единственного жителя божественной горы — Диониса, который требует от своих подданных не отстраненного подчинения (поклонения, субординации, в конечном итоге), а перевоплощения, в том числе и в его собственный (Диониса) облик, в орфическом смысле понимания (Вяч. И. Иванов [15]).

55

«Согласно этой концепции, Аполлон есть начало единства, сущность его — монада, тогда как Дионис знаменует собою начало множественности (выделено мною. — А. К.), что миф, исходящий (с точки зрения символической экзегезы) из понятия о божестве как о живом всеединстве, изображает как страсти бога страдающего, растерзанного. Бог строя, соподчинения и согласия, Аполлон есть сила связующая и воссоединяющая; бог восхождения, он возводит от разделенных форм к объемлющей их верховной форме, от текучего становления к недвижно пребывающему бытию. Бог разрыва, Дионис, — точнее, Единое в лице Диониса, — нисходя, приносит в жертву свою божественную полноту и цельность, наполняя собою все формы (выделено мною. — А. К.), чтобы проникнуть их восторгом избыточествующей жизни, переполнения, наконец — исступления; но последнее не может быть долговременным, и от достигнутого этим "выходом из себя", как временным самоупразднением личности, бесформенного единства (выделено мною. — А. К.), вновь обращает Дионис живые силы к мнимому переживанию раздельного бытия как бы в новых или обновленных личинах, — пока волна дионисийского прибоя не смывает последних граней индивидуальности, погружая ее тайно действием смерти в беспредельный океан вселенского целого. Но если естественным символом единства является монада, то символ разделения в единстве, как источнике всякой множественности, был издавна подсказан учением пифагорейцев: это — двоица, или диада. Итак, монаде Аполлона противостоит дионисийская диада (выделено мною. — А. К.), как мужескому началу противостоит начало женское, также издревле знаменуемое в противоположность "единице" мужа числом "два". Однако Дионис не женский только, но и мужеский бог; антиномически заключает он в себе диаду и монаду: в самом деле, он одновременно творит и разрушает текучие формы индивидуации (выделено мною. — А. К.). Аполлоново начало в дионисийском мире разделения мыслится имманентным Дионису, — как esse имманентно fieri, — и, следовательно,

принципом того сохранения личной монады за порогом смерти, без коего невозможно было бы производимое Дионисом возрождение личности, ее палингенесия (выделено мною. — А. К.).

В согласии с вышеизложенным умозрением, неоплатоник Прокл учит, что необходимо воздействие Аполлона на Диониса, чтобы предотвратить его конечное саморасточение — через "нисхождение в титаническую множественность" беспредельной ин-дивидуации — и, следовательно, отделение от Отца, "низложение с царского престола". Проводником такого ограничивающего воздействия на дионисийскую стихию является Орфей, носитель "аполлонийской монады" — идеи целостности и воссоединения (выделено мною. — А. К.). Вот подлинные слова Прок-ла: "Орфей противопоставляет царю Дионису аполлонийскую монаду, отвращающую его от нисхождения в титаническую множественность и от ухода с трона и берегущую его чистым и непорочным в единстве".

Дионис, сыновняя ипостась небесного Отца и бог страдающий, жертвует целокуп-ностью своего божественного бытия, отдаваясь на растерзание жадно поглощающей его материальной, или "титанической", стихии.

Эта стихия еще не может слиться с ним целостно, в любви, но приобщается его светлому естеству путем насилия и космического (выделено мною. — А. К.) преступления, которое и обусловливает страдание жертвоприносящего бога. Дионис становится виновником божественного оживления раздельной тварности. Но каждый атом ее хотел бы наполниться им для себя одного и в обособлении от других, а жертвенной воле бога к самоотдаче нет удержа, — и самый избыток его самоотречения мог бы составить опасность для божественного всеединства. Оттого саморасточению Диониса положен предел, принцип которого лежит вне Диони-совой воли. Имя этому пределу — Аполлон, бог торжествующего единства и сила воссоединяющая. Орфей, олицетворяющий собой мистический синтез обоих откровений — Дио-нисова и Аполлонова, есть тот лик Диониса, в коем бог вочеловечившийся, совершая свое

56

мировое мученичество, отрекается в то же время от самой воли своей, подчиняя ее закону воли отчей (выделено мною. — А. К.)» [15, с. 166—168].

Приведенная здесь цитата из труда Вяч. И. Иванова вскрывает глубинную — высшего «орфического» олицетворения «диони-сийского» начала — феноменологию любого гармоничного информационного и вторично -документального в частности моделирования посредством инструментариума ризомы.

Суть этой феноменологии в отношении отражения информационных реалий в следующем:

— отделение предшествует объединению, скорее же оно само есть род единения;

— однако еще недостаточно мыслить множественность в качестве единства;

— необходимо требование также и того, чтобы не менее и единство мыслилось как множественность.

«Дионисийское» («жизненное») начало информационного моделирования, углубленное до высшего, «орфического» понимания в отношении личных коммуникативных актов, осуществляемых в пересекающихся мирах информационных поисков (мира потребителей информации: читателей) и гармонизирующейся информационной среды

(мира генерирующейся информации: документов), на почве осознания их (этих двух миров) интеллектуально-духовной природы, по сути своей культурно-ценностной феноменологии объединяет их обоих, «делая» из них один многомерный мир.

Обобщая, подчеркнем, что перспективным для культурно-ценностного моделирования информационного пространства является специальное изучение ментальных установок (и потребностей в информации), проявляемых Homo 8ар1е^'ом как в его играх типа play, так и в создаваемых им самим художественных и прочих произведениях искусства, рожденных в русле глобальных процессов выстраивания информационного пространства как ноосферического образования.

В доведенном до крайности game-начале (соблюдение абсолютизированных правил) свертывания информации я увидела, подобно

описанному в «Шахматной новелле» [45] — последнем произведении гуманиста, противника войны и фашизма С. Цвейга (1881— 1942), ставшем его собственным и современной ему цивилизации, абсолютизировавшей «одну-единственную» картину связей между вещами, реквиемом, приводящим к синонимичности фашизации и каждой ей подобной game-абсолютизации, — феноменологию сужения свободы личных информационно -коммуникативных актов и пребывания в информационном пространстве...

Это можно сравнить с феноменологической трактовкой повести-метафоры сталинской системы тоталитаризма «Раковый корпус» А. И. Солженицына [42], проведенной болгарским республиканским хирургом гуманистом, академиком, профессором, доктором медицинских наук Н. К. Ярымовым [20].

Вспомним и об этих работах: «Скрытый азарт в иерархиях» французского экономиста в области макроэкономики и информационной экономики доктора наук Гарвардского университета, профессора Университета Тулузы Ж.-Ж. Лаффона (Ьа£ЕэП: J.-J., 1947— 2004) [51] и "Мышление в упорядоченностях" как нерешенное устранение немецкого специалиста по экономике и общественным наукам, почетного профессора Университета в Аугсбурге, почетного доктора Католического университета в Айхштедте-Ингольштадте Х. Ламперта (ЬашреИ Н., 1930—2007) [52]...

В р/яу-начале (свободной диалогичности со всем ноосферизмом!), в разумных, гармоничных game-play-взаимоотношениях начал феноменологии информационного моделирования, очевидно, скрыт конструктивный заряд будущего высокогуманного широкомасштабного многоуровневого информационного моделирования.

Данный культуролого-феноменологиче-ский, интеллектуальный, культурно-ценностный (нравственно-этический) синтез моего исследования — порождение космоса-диалога, которым учитель удостоил ученика, суть которого — но-осферическая свобода информационного моделирования («Вечность — дитя играющее, кости бросающее, дитя на престоле» — Гераклит, пер. М. Н. Эпштейна).

57

Словно новый Орфей-Сократ-Мефистофель, профессор А. В. Мамонтов привел к пониманию космичности орфической (аполлонийской-дионисовой, А. Ф. Лосев [25—26]) гаммы трансформатизма ноосфери-ческого информационного моделирования.

В орфическо-дионисовом начале информационного моделирования — «упреждение»: пробный оттиск религиозного уровня свертывания информации (Вселенской Церкви: Вяч. И. Иванов).

Орфическая гамма ноосферизма свертывания информации планетарного масштаба — лабиринта информационного пространства — духовного коррелята стихий:

— аполлонийской, центростремительной, и

— дионисовой, центробежной.

Завершая предельно сжатый этюд Уроков А. В. Мамонтова о свертывании информации, я рассказываю по сути дела о том, как пришла к ризоматизму (ризома от лат. rhizome — 'корень, ствол, ветвление'; перен.: 'род, поколение, рождение, происхождение'), устанавливанию связей между вещами...

Ризома устроена так, что в ней каждая дорожка имеет возможность пересечься с другой (другими; в соответствии с концепцией виднейшего представителя западноевропейской философии Ж. Делеза (Deleuze G., 1925—1995) и его соавтора Ф. Гваттари (Guattari F., 1930-1992) [48]).

Главное в ризоме — доброжелательность, открытость к противоположным взглядам, ибо прирост информации в знание возможен на почве разных мнений (Ю. М. Лотман [27]).

Следует синтезировать главное — уроки эти отмечают совокупность во множественном числе: каждый из них — аспект, ракурс, срез видения информационного моделирования, информационного пространства, универсума, олицетворяемого символом 1 (единицей) — это точка: взгляд (менталь-ность, сознание, понимание) человека (так как проекция вертикальной линии на горизонталь дает точку), точка-центр: без единицы-начала, Духа — материя не может организоваться; между точкой в центре и «окружностью» (библио - инфо - ноосферой), ограничивающей

круг, — символа мира — простирается информационное пространство.

В этом ограниченном (в плане физического бытия — информационной среды), но и безграничном (в плане культуры — инкультура-ции) пространстве циркулирует жизнь.

Без единицы (человека) круг остается на своем месте — инертный и косный («и Дух Божий носился над водою» — Бытие 1:2).

II. Идеальная форма библиографической

информации (гуманитарное измерение)

Не я словарь по слову составлял, А он меня творил из красной глины, Не я пять чувств, как пятерню Фома, Вложил в зияющую рану мира, А рана мира облегла меня...

Арс. А. Тарковский

Фиксируя внимание на ментальной природе выводимых структур библиографии, несмотря на то, что, без всякого сомнения, их проявления запечатлены в конкретных библиографических реалиях (сравним: эмпирические признаки — характеристики, бытующие в традиционной информационно - библиографической практике формы библиографической информации [18—19]), нельзя не вспомнить слова классика современной библиографической области М. А. Брискмана, сказанные в 1969 г., в котором им, совместно с М. П. Бронштейн, выпущено знаменитое учебное пособие «Основы методики составления библиографических указателей»[7]4: «Характеристика того или иного вида библиографии должна служить выявлению основного замысла (выделено мною. — А. К.) составляемых или уже составленных пособий и наиболее широкому и правильному, исходящему из сути этого вида, их использованию (выделено мною. — А. К.). Только при этих условиях раскрытие для разработки и претворения в жизнь основных методических положений будет

способствовать верному и полезному для общества определению места данного вида в об-

4 В 1974 г. книга впервые опубликована на болгарском языке под заглавием: Основи на методиката на съста-вяне на библиографски указатели: учеб. помаг. за курса "Обща библиогр." / пер. В. Тренкова. София: Нар. библ. "[Св. Св.] Кирил и Методий", 1974. 94 с.

58

щей библиографической системе (выделено мною. — А. К.), оптимальной организации библиографической работы. При отсутствии этих условий мы имеем дело не только с научной терминологией, а с некоей терминологической игрой, с терминологией для терминологии (выделено мною. — А. К.) — даже если она и соответствует внешним признакам объясняемых явлений, а тем более, если она им соответствует не в полной мере» [7, с.44].

Упор этими двумя российскими библиографами сделан на осмысление идеальной формы библиографической информации, возводимой, вознесенной над ее эмпирическими признаками, да рассматриваемыми еще в отдельности...

Подобная позиция особенно ярко проявляется с конца 1960-х гг. и в других работах этих ученых [8 и др.], так же как и в трудах современных библиографов и библиогра-фоведов И. В. Гудовщиковой [8, с. 79—101], Д. Ю. Теплова [Там же, с. 151—165], А. И. Барсука [3; 4], что привело к некоей консолидации мнений указанных ученых и их оппонентов [17—19; 21—23].

Это же выражено и в выходящих под редакцией некоторых из этих ученых трудах (см., в частности, труды Г. Н. Диомидовой под ред. А. И. Барсука [14]).

Существено, что консолидация эта, которая высоко была оценена А. В. Мамонтовым, структурировалась на фоне бурного интеракционизма в размеживающихся и сходящихся, переплетающихся коннотациями, контаминациями и коинциденциями в когнитивном многоголосье взглядов, подходов, ориентаций в понимании отдельных вопросов библиографии.

Все это детально осмыслено в цитированных выше моих работах [17—23], ставших предметом наших — Ученика и Учителя — совместных размышлений, в которых выстраивались два вида точек зрения:

— свойственная занимающимся собственно библиографической (практической) работой исследователям и

— ориентированная на библиографовед-ческое (теоретическое) абстрагирование от конкретного (хотя и конкретное — уровень

библиографической деятельности — в организационном аспекте этой деятельности учитывался им).

Действительно, в библиографической области, в указанных М. А. Брискманом обстоятельствах, имеет место феномен «терминологической игры», «терминология для терминологии» (М. А. Брискман): когда за определенным понятием закрепляется один «регламентируемый» тем или иным автором, его применяющим, смысл, как и наоборот — определенный смысл вкладывается только в именуемую автором одну библиографическую разновидность.

«Игровое» в данном феномене — вовсе не ментальная установка.

Последняя неизменно присуща попыткам объединить и именовать разновидности любой области, в том числе и библиографической.

Ментальная установка связей между библиографическими разновидностями настолько нерастождествляема с субъективными индивидуальными культурными образованиями ноосферы, именуемыми личностями, что играть в нее невозможно в информационно -поисковой ситуации (см. ниже).

Явные и неявные присущие человеку знания в чистом виде — элемент психики, и любое их сужение часто приводит к потере тонких качеств конкретно необходимой искомой информации.

Восприятие информации возникает в результате ощущений с помощью представлений, с помощью имеющегося у познающего опыта, т. е. это есть синтез объективного с помощью субъективного (Н. К. Вах-томин [10, с. 5]).

Поиск информации в условиях: 1) жесткого регламента понятий, 2) вкладываемого лишь одного в них смысла и 3) введения жестких схем связей между библиографическими разновидностями в культурно-ценностном рассмотрении вопроса — представляет собою мало значимое подобие имеющихся более совершенных игр у Homo ludens'a и не может быть вводим (этот поиск) никаким образом в современном моделировании информационного пространства — задача, требующая

59

теоретико-практического воплощения гуманитарного подхода, гуманитарных установок, гуманитарных измерений к информационному моделированию [17, с. 93—104].

Справедливости ради следует отметить, что возможно допустить такое развитие в будущем ретикулярных (сетевых системно-структурных) вскрытий информационного пространства, которое с помощью информационной технологии будет являться отголоском игр.

Но, по всей видимости, «игровой момент» возможен по горизонтальному сечению (сито: Т. Боров) информационного пространства, и никак его нельзя представить в пределах его вертикального среза...

Данная человеку вертикальность, несомненно, не может находить резонанс в одном лишь горизонтальном моделировании информационного пространства. (Ведь, согласно легенде, бог войны Марс, очарованный красотой лесной нимфы Каиссы, склоняет ее к взаимности лишь изобретением шахматной игры.., а по определению точное значение слова «философия» — 'любовь к мудрости'.)

Личные информационно-коммуникативные акты не нуждаются в какой-либо форме оказываемой пользователю информации, которая склоняет его к одной или другой информационной ситуации; ему необходима реальная возможность находиться в подлинной культурной традиции, где прошлое, настоящее и будущее носферически объединимы.

Если уже давно и навсегда шахматный компьютер (выстроенный из системы правил) обыграл человека (гроссмейстера) по возможностям высчитывать из накопленного (притом никогда не совершая открытий), то это, несомненно, разрушение культурно-ценностных начал общества и личности.

Индивидуальная нейронная сеть человека, которая превосходит по мощности в невероятных несколько миллиардов раз мощность всех компьютеров на Земле, парадоксальным образом оказалась в ситуации, зависящей от технологий.

Будучи выдвигаемыми по инерции распространением технократического сознания, сооружения из правил, где нет места для этических проявлений взаимоотношений человека с культурной традицией, не могут быть признаны удовлетворительными в интеллектуально-духовном, нравственно-этическом смысле для информационного моделирования. Да еще имеющие место уже сегодня порывы в область искусственного интеллекта и генетики (искусственной клетки) - роботы - выдвигают этические, психологические, юридические и прочие вопросы, связанные с угрозой зависимости людей от нераспознаваемости «силиконовой» личности подобного монстра, который очевидно конструируем в сторону обладания «правом»на «принятие» решения.

Культурно-ценностное моделирование единого многоуровневого многомерного информационного пространства предоставляет обществу (человеку) возможность оперировать одновременно всем сводом накопленных знаний и «впервые», и в ретикуле планетарных культурных традиций, где изначально известно, что нет ничего «окончательного» («победителя»).

И философско-науковедческой, и собственно-библиографоведческой - комплексной — задачей является выработка универсального гуманитарного, по существу культурного способа вхождения человека в информационное пространство («Сказать по правде, мы уста пространства / И времени» — Арс. А. Тарковский).

Накопленные знания в ряде областей деятельности человека, в том числе и в созданных им произведениях искусства и литературы, науки, даже и в его играх, корреспондирующих с «дионисийским» и «аполлонистическим» началами Homo sapiens'a, показывают возможность их ретикулярного объединения и разграничения.

Игровое здесь, по всей видимости, вовсе не суть ретикулярных вскрытий, а иное, порождаемое догмой о детерминистской природе одномерного, моделируемого лишь в одной-единственной — любой — плоскости (системе правил), информационного

60

пространства («Если мы пошли по одному пути, то мы теряем все остальные дороги» — Ю. М. Лотман):

1) ситуация регламента именований библиографических разновидностей;

2) закрепление определенного смысла за определенным термином;

3) укладывание многообразного информационного пространства в «одной единственной» схеме связей между вещами.

В реконструировании имеющихся ментальных установок искомых библиографических реалий элементы игры, разумеется, можно найти; они даже в этическом плане — разные.

Так, ментальные реконструкции библиографических реалий, совершаемые би-блиографоведами и библиографами, ведущими справочно-библиографическую работу, более похожи, например, на «игры» Шерлока Холмса, ищущего разгадки и восстанавливающего неопознаваемые с первого взгляда связи между явлениями.

В то же время новые связи между явлениями информационного пространства, вводимые как составителями библиографической информации, так и ее пользователями — в виде возникающих запросов, более похожи, очевидно, на «игры» Штирлица, создающего новые связи между явлениями, не только неопознаваемые, но даже и несуществующие до момента возникновения их в его мыслях.

Наблюдается и взаимопроникновение этих двух «игр» (Шерлока Холмса и Штирлица) — в шекспировском понимании их сути — друг в друге («А жизнь — не игра» — О. Уайльд, пер. М. Благовещенского; «Наша жизнь — не игра...» — Б. Ш.Окуджава).

Но суть указанных реконструкций, как и возникающих новых связей между библиографическими реалиями единого информационного пространства и между их отдельными элементами, — отнюдь не игра...

И вновь возникает вопрос: вводимыми ментальными структурами библиографии

(библиографоведением: документальная, адресная, сущностная (библиографическая), видовая (библиографоведческая), функциональная, содержательная, организационная)

в пределах горизонтального среза структурированного информационного пространства не усматривается ли попытка провести линии порядка и регламента в виде некой сверхрешетки имеющегося множества ризом библиографических реалий, т. е. правил игры?

Такие правила подобны впервые сформулированным американским математиком — отцом теории информации К. Шенноном (Shannon C., 1916—2001) [55] еще в 1948— 1950 гг. принципам построения программ для выбора лучшего хода в текущей позиции игры («мера о чем-то»), с четко выраженным критерием эффективности — типа шахмат (обычно такие игры не предполагают этического фактора!), сводящимся к выигрышу, достигаемому согласно установленным правилам.

А если выводимые структуры библиографии (библиографоведения) регламентируемы, то не располагаем ли мы возможностью на их почве представить в более исчерпывающем виде ее теорию, а вместе с тем — ее историю и методику (срв. с работой К. Шеннона «Играющие машины», оригинальное заглавие Game playing machines [Там же, с. 216—222])?

Принципиально, что К. Шеннон освещает проблему информационного моделирования как <^ате»-ситуацию, осознавая его естественную «р1ау»-феноменологию (game playing).

Исходя из мнемонической формулы «Как Однажды Жан-Звонарь Толовой Свалил Фонарь» [13], можно представить структуры библиографической информации (К — О — Ж— З — Г — С — Ф) следующими — поистине гомологическими (по Ю. М. Лотману [27]) — рядами (регистрами, по Г. Гессе [12]) ее эмпирических признаков:

К — документальная структура;

О — адресная структура;

Ж — сущностная (библиографическая) структура;

З — видовая (библиографоведческая) структура;

Г — функциональная структура;

С — содержательная структура;

Ф — организационная структура.

61

Эти структуры выступают в качестве срезов ретикулярной сетки (А. Куманова [18; 19; 23]) ментального построения моделирующей знаковой системы (по Ю. М. Лотману [27]) библиографии.

Эти структуры наблюдаемы в теоретическом аспекте изучения библиографии.

Эти структуры применяемы в практическом справочно-поисковом обиходе для особо тонкого устанавливания связей между вещами.

Знания об этих структурах могут быть предоставлены обществу (человеку) в его информационно-библиографическом обиходе, поскольку общество (человек) нуждается во множестве в том числе и других структур, наблюдаемых уже сегодня, а также и таких, которые, несомненно, будут выявлены в будущем, если в нем будет существовать задача культуролого-феноменологического выстраивания ризом для выявления связей между информационными реалиями различных порядков.

Однако отмеченные здесь структуры (К — О — Ж — З — Г — С — Ф), как и любые подобные другие, никак не могут быть рассмотрены в качестве единственной правомерной основы для моделирования информационной ризомы в области библиографии, которая (ризома), будучи абсолютизированной, сама неизбежно превратится в помеху — собственно-библиографоведческой природы — на пути к бесконечному — как и сама жизнь — вскрытию феномена библиографии.

Ризомы не только ментальные сооружения, но и изящные построения тонкого мира информации, находящегося постоянно в изменении, в культурной феноменологии которого изначально заложено не стать зоной запрета, а быть интеллектуальным ареалом свободы выбора, — и интеллектуальных оснований выявления архитектоники информационного пространства, в частности.

И все же, осознавая возможность возникновения нового порождения названного выше философско-этического вопроса (игра — ретикула библиографических реалий), встающего перед современным ноосферическим библиографоведением и перед формирующейся на наших глазах библиографической

когнитологией, пишущий эти строки, придерживаясь принципиального пути выведения гомологии (рядов) естественной параметрической системы библиографической области, берет на себя решимость привести слова, отражающие и синтезирующие философскую концепцию интеллектуального элиминирования бесплодности ухода в мир абсолютизации конструированных самоценностей, — слова немецкого мыслителя-гуманиста и классика мировой литературы Г. Гессе (Hesse H., 1877-1962), прозвучавшие в его романе-утопии «Игра в бисер» (1930-1942): «Пусть не ждут, стало быть, от нас исчерпывающей истории и теории игры в бисер; даже более достойные и искусные, чем мы, авторы сделать это сегодня не в состоянии. Эта задача остается за более поздними временами, если источники и духовные предпосылки для ее решения не исчезнут дотоле» [12, с. 80].

Ментальные установки глубоко взаимо-дейстуют с философскими картинами связей между вещами (и учитываемыми метасистемами) - проблема, к которой мы обратились более пристально [17; 19].

Наблюдаемыми в связи с выведенными структурами — ее гомологическими рядами — регистрами — библиографии, ментальные установки представляют собою всего лишь способы, которые используют, понимая, что их безмерно много... и все они (эти способы), вместе взятые, представляют собою путь познания феномена библиографии («Ученый не должен охранять собственные идеи. Смысл этого принципа... в беспрестанном поиске новых идей» — Ю. М. Лотман).

Наряду с существующим направлением стандартизации библиографической области, исходя из стадии полифонизма концептуальной синтагмы в ноосферическом (компара-тивистическом) библиографоведении, сложившейся в субъективных формулировках выражения, с одной стороны, и культурной потребности обеспечить в информационном моделировании возможность осуществлять личные коммуникативные акты на языке («Из пламя и света / Рожденное слово» — М. Ю. Лермонтов) пользователя информации —

62

с другой, по-видимому, следует развивать и направление выявления множества связей между отдельными библиографоведческими концепциями — как на уровне оперируемых авторами понятий, терминов и т. п. для обозначения библиографических реалий, так и на базе вскрытия ментальных установок (философских картин, метасистем и т. д.), реализующих эти концепции («Истина плюралистична» — Ю. М. Лотман).

Имена, принадлежащие библиографическим реалиям (библиографической информации, библиографических указателей, библиографических баз данных и т. д.), показывают, что мы имеем дело с языковыми образами библиографии, сведение которых в единство их многообразия в виде ретикулы ризомы дает неограниченные практические возможности ведения поисков связей, в том числе и смысловых («Зачем идут не по одной дороге / Подобье и прообраз? Мысль вокруг / Витает и нуждается в подмоге» — Данте Алигьери, пер. М. Л. Лозинского).

В практической действительности ОБРАЗ библиографической реалии (информации) неотрываем от самой этой реалии.

В именовании библиографических реалий (информации) выражена сущность библиографии как ноосферного феномена.

Для вскрытия данной поисковой сути не может быть игнорирована ни одна область и ни один подход на стадии междисциплинарности современной постнеклассической ноосферной парадигмы знания, порождающей библиогра-фоведческую когнитологию в качестве планетарного мышления.

Чрезвычайно интересно, что нидерландский историк культуры и мыслитель ХХ в. Й. Хёйзинга (Huizinga J., 1872—1945) в своем классическом для теории игры труде «Homo ludens: Опыт определения игрового элемента культуры» (1938), посвященном сущности и значению игры как источника культуры, помещает в игровое пространство не только искусство, но и науку, быт, юриспруденцию...

Трактат автора «В тени завтрашнего дня: Диагноз духовного недуга нашей эпохи» (1939) развивает идею нравственного как основно-

го фактора, поддерживающего необходимое для подлинной культуры равновесие игрового и неигрового [44].

Следует привести здесь и культурологической важности видение М. М. Бахтина (1895—1975), одного из представителей блестящей плеяды русских ученых, разработавших основы структурального направления в литературоведении и культурологии [16, с. 152—153]), отраженные в его труде «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса» (1965) [5]. Для М. М. Бахтина игра — истинная принадлежность только жизненной народной, «низовой» культуры, смыкающейся с природой — космосом, в противоположность социальному порядку с его строгой иерархичностью и авторитарной спесью.

Постмодернизм провозглашает множественность, диверсификацию, многообразие, конкуренцию парадигм в ризоматике информационного моделирования.

Это предполагает конвергенцию — признание многомерного образа реальности и множества типов равносущных отношений, а также неустранимой множественности описаний в «точках зрения», и отношений допол-ненности, взаимодействия между ними и т. п.

Описанные здесь идеи, пришедшие прежде в сферу искусства, литературы, живописи, архитектуры (культуры), сегодня приобретают общекультурный характер и науки в целом, и науки о ноосферическом информационном моделировании в особенности.

Отдавая приоритет когнитивному плюрализму, герменевтической проблематике и феноменологическому методу, отметим, что в гуманитарном опыте знания понимание и интерпретация (интенциональность) являются ведущими моментами преодоления господства естественно-научных представлений в сферах привычных бинарных оппозиций мышления («или / или»); дополнительность, одновременность, гетерогенность, разноплановость, релятивизм — параметры рассмотрения гуманитарного, человеческого (индивидуального, субъективного) абсолютного познания в его антропологических смыслах и аспектах.

63

Так как современный мир, благодаря в основном массовым средствам коммуникаций, отличается от прежних типов широкомасштабного информационного моделирования (традиционных каталогов общественных библиотек, например) тем, что гетерогенность настолько вплелась в текущую жизнь, что общество не представляет собой чего-то цельного в отношении структурирования постоянно обновляющихся социальных связей на базе господства плюрализма конкурирующих ориентаций (жидкий мир — Н. А. Бердяев), то и современное информационное пространство — гетерогенное, плюралистичное, трансформатичное — переплетение множества информационных картин связей.

Достигаемый ризомой гуманитарной библиографии эффект гуманитарного подхода (гуманитарных измерений): направленность

познания от личности к личности и к миру,

основанная на принципиальном несовпадении культурно-информационных кодов личностей, выдвигает аксиологию, квалиметрию и проско-пию информационного моделирования как характеристики теоретико-методологического осмысления культурной (исторической и современной) реальности и обоснования

гетерологической концепции социально-философского дискурса проблемы множественности другого в информационном пространстве [16; 17; 19].

Нетрудно заметить: для того, чтобы ЭВМ могла сравнивать смысл двух записей поисковых образов библиографической информации путем анализа их форм, необходимо использовать язык, содержащий минимум форм, носящих один и тот же смысл или описывающих одну и ту же ситуацию; или — нужно найти структурные соответствия имеющихся (множества) форм, т. е. необходимо вывести универсальную структурную форму объекта — его архетип («Друг на друга все формы похожи» — И.-В. фон Гете, пер. Б. Л. Пастернака).

Поиски в направлении вскрытия ре-тикулы библиографической информации имеют универсальную ноосферическую гуманитарную интенцию объять, но и соединить

разорванные куски познания в целых областях жизни, да и науки, что особо остро воспринял И.-В. фон Гете [50].

Сравним буквальный перевод его слов Н. А. Бердяевым, запечатлевший в себе ощущение трагичности: «Увы! Увы! / Ты разрушил его, / Этот прекрасный мир, / Мощным ударом; / Он поврежден, он распался» [6, с. 366]5; и лирический перевод Б. Л. Пастернака: «О, бездна страданья / И море тоски!/ Чудесное зданье /Разбито в куски» [41, с. 409].

Трагизм восприятия описываемого разъединения стезей познания, воссоединяемых «отсутствующей структурой» (выражение: У. Эко [46; 49]), — ризомой устанавливаемых связей между вещами и порядками реальности и сознания — наверное, укоренен в отсутствии понимания геокосмической миссии человека — ТВОРИТЬ по законам природы, а не против законов природы, в многоголосиино-

осферизма.

Здесь сами приходят слова современного глашатая мира голоса ноосферизма академика А. И. Субетто:

«Творчество шире по смыслу, чем труд; оно пронизывает бытие Мироздания как таковое, делая его Креативным Бытием» [43, с. 147].

«Онтологическое Творчество — это производство изменчивости в логике прогрессивной эволюции, — производство, в котором проявляется и которое регулирует эволюционирующая системная иерархия мира; раскрытие его на уровне законов и механизмов системного наследования и есть предмет системогенетики как научный теории» [Там же, с. 147—148].

«История Слова перерастает в Слово Истории, которое и есть Человеческий Разум» [Там же, с. 12].

Направленность познания от личности к личности выявляет человека в качестве субъекта, пребывающего в непосредственном диалоге с библио-инфо-ноосферой (информационным пространством) — без посредников.

5 Настоящая публикация сделана по изд. 1952 г. (Париж: Ymca-press), которое вышло на руском языке.

64

Будучи резюмированным до предельной лапидарности, смысл описываемого заключается в понимании сущностной особенности ЕДИНИЧНЫХ информационно-коммуникативных актов: любой из них обладает возможностью грандиозно совпадать — в своих наиболее ярких образцах воплощения! — с универсальным потоком культурной

вечности («Размеры пространства обусловлены нашим сознанием» — Хун Цзычэн, пер. В. В. Малявина).

В данном кругу взаимозависимостей находятся и наука, и практика, и литература, и искусство, и философия, рассматриваемые как феномены культуры, — как знаковое образование библио-инфо-ноосферы, ибо человек —

связывающая геокосмическая нить.

***

Обобщая настоящим эскизом феномен вклада А. В. Мамонтова в метафизическое соединение сторон его многогранного творческого пути, следует указать на то, что личностью ученого объединялись по сути дела с середины ХХ в. разрозненные в бытовистичном сознании общественного интеллекта:

— библиографоведение и

— игры (шашки и шахматы, ученый был кандидатом в мастера по шахматам и шашкам).

Впервые эти сферы (библиографоведение и игры) были вторично-документально фокусированы в единстве автором данного эскиза в 1990 г. [30].

Это библиографическое фокусирование было осуществлено благодаря сократическим беседам Учителя с Учеником...

Впоследствии — в 2005 г. — к этому единству автором настоящего текста был приобщен и интерес А. В. Мамонтова к выражению в формах изящной словесности [18].

В имеющемся триединстве (библиографоведение — игры человека — изящная словесность) творческого начала личности А. В. Мамонтова усмотрена настоящим изложением связующая нить (нить Ариадны) формирования синергетического мышления универсального гуманитарного познания.

Крайне существено то, что в пору пост-неклассической ментальности устанавливания

связей между вещами познание вступило примерно с последней четверти ХХ в., и сегодня оно с триумфом распространяется по земному шару...

Данным изложением пишущий его завершающие строки дает свидетельство о сократическом прорыве универсального гуманитарного знания с середины ХХ в.

очевидно, что личностные коммуникации всегда будут опережать установленные линии связей хронотопом общества...

Опережение это именуется научной

школой.

И библиографоведение, и игры человека,

и изящная словесность — феномены универсального гуманитарного знания.

Феноменология структурирования ментального идеального информационного пространства для его (пространства) введения в информационную среду показывает, что:

— game (единство, единичность — монада: стихия Аполлона)-PLAF (множественность — диада: стихия Диониса)-феноменология (формы игрового начала Homo sapiens^) информационной среды является креативной струей универсального гуманитарного познания, осознаваемой постмодерным неклассическим мышлением;

— время — линейное и циклическое — как game-структура (алгоритмизированные конвенциональные правила ходов действий и поведения) — информационной среды при определенных условиях может быть спрессовано для более эффективного внедрения информационного пространства в саму информационную среду;

— восприятие информационного пространства как PLAY-структуры (свободы создания нетривиальных решений) является перспективным, ибо для идеальной ментальной природы данного сооружения время течет одновременно во всех направлениях.

Хронотопом настоящего изложения — как положено обращенности к (идеальному) информационному пространству — является «вечность» — идеальное время-пространство в сознании пишущего эти строки для осмысления сути уроков диалогов с Александром Васильевичем Мамонтовым вне обыденного

65

нарратива, а вводимостью в историографическом контексте познания — как аркада трех синтезов времени (по Ж. Делезу) — связанного с пониманием: 1) живого настоящего; 2) чистого прошлого; 3) пустой формы времени, при обсуждении которой впервые возникает вопрос о будущем [48].

Каждая информационная структура (решетка) для представления и поиска информации — классификация, систематизация, типологизация и т. д. (прирост которой (информации) в новое знание возможен при наличии противоположных точек зрения, не отраженных в ее конвенциональной GAME-архитектонике чистого прошлого) по сути своей — чистый GAME (: Аполлон) — и над ней (GAME-архитектоникой) историографически — ризомой — танцует PLAY-мента-льность (: Дионис).

В его — Диониса — PLAY (танец, вариации — небывалое в чистом прошлом новое фуэте) нарождающаяся стихия свободы видит социум как на ладони и показывает его мирозданию так, как Творец (Бог) задумал мир, будучи личностным в мире, но и смотря на мир трансцендентно — извне, создавая непредсказуемое...

И в этом извне — изначальный конфликт Диониса и социума, ибо Дионис расточительно разрушает устои колей GAME-архитектоник, порождая новых, непредвиденных, нетривиальных... (циклично (ежегодно) в живом настоящем Дионис — изгоняем и вновь встречаем людьми: фр. сагпауа1 от ит. сагпеуа1е от лат. carrus navalis — 'повозка-корабль' (Р. Грейвс, Д. Фрейзер)).

Социум мыслит себя диктующим единственные («лучшие») правила (GAME), а Дионис всегда в единичных (творческих) актах познания торжествует (PLAY) над этими правилами, создавая многовариантной новой реальности нетривиальные связи между вещами...

В стихии Диониса — в живом настоящем и песни Орфея (Диониса Орфического), и суть небывалых в чистом прошлом решений, открытий, стезей...

И это при том, что Дионис — олицетворение способа перейти от низшего плана мно-

жественности и раздробленности к высшему плану единства (Орфей — Иисус Христос: Вяч. И. Иванов).

Здесь не имеется в виду моральный вопрос нравственного начала (индивидуальной) воли как слепого влечения (нем. blinder Drang), мощного бессознательного стремления (нем. erkenntnissloses Streben), неразумного, бесцельно действующего первоначала мира как темного глухого порыва (нем. finister dumpfer Trieb), по А. Шопенгауэру.

Речь идет о принципиальном проявлении множества воль (концепций, взглядов, мнений и т. д.), упорядочивающем мир (и вторично-документальный, в частности), объективируемый феноменологией ризоматизма в их единстве многообразия.

Рассмотренная как таковая и обособленная от своего проявления, по А. Шопенгауэру, воля не подчиняется закону основания, она не знает множества и потому едина не как индивид или понятие, а как нечто, чему вообще множество чуждо.

Множествены лишь предметные материальные формы воли.

По сути, по А. Шопенгауэру, воля неподвижна в многообразной смене явлений; она находится вне времени; время существует лишь для ее проявления; она вездесуща — постоянно нацелена на условие для ее проявления и овладения материей.

Именно из-за воли ни одна вещь в мире не имеет полной и общей причины своего существования; ей дана только причина того, почему она существует именно здесь и именно теперь.

Диалог с Александром Васильевичем Мамонтовым — как видно — не иссяк с его уходом из жизни: «дух целую вечность юн» — Хун Цзычэн...

Диалог с ним ведется и на страницах находящегося в печати издания [24].

1. Базанов, П. Н. Взгляды профессора А. В. Мамонтова на историю библиографии / П. Н. Базанов // Труды С.-Петерб. гос. ун-та культуры и искусств. Т. 188: Деятели книги: Михаил Николаевич Куфаев (1888-1948) : сб.

66

науч. тр. по материалам 15-х Смирдин-ских чтений. — Санкт-Петербург, 2010. — С. 196-205.

2. Базанов, П. Н. Профессор А. В. Мамонтов — преподаватель-библиографовед / П. Н. Базанов, Н. Г. Донченко // Труды С.-Петерб. гос. ун-та культуры и искусств. Т. 217. — Санкт-Петербург, 2018. — С. 26—31.

3. Барсук, А. И. Библиографоведение в системе книговедческих дисциплин : методол. очерк / А. И. Барсук. — Москва : Книга, 1975. — 208 с.

4. Барсук, А. И. Теоретико-методологические проблемы общего библиографоведения : автореф. дис. ... д-ра пед. наук / А. И. Барсук; Гос. б-ка СССР им. В. И. Ленина. — Москва, 1978. — 33 с.

5. Бахтин, М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса / М. М. Бахтин. — Москва : Худож. лит., 1965. — 527 с., 1 л. портр.

6. Бердяев, Н. А. О назначении человека: [сб. избр. произв.] / Н. А. Бердяев; вступ. ст. (с. 5—18]) П. П. Гайденко; примеч. (с. 358—367) Р. К. Медведева. — Москва : Республика, 1993. — 383 с. — (Б-ка этич. мысли).

7. Брискман, М. А. Основы методики составления библиографических указателей : учеб. пособие по общ. курсу библиографии / М. А. Брискман, М. П. Бронштейн; Ленингр. гос. ин-т культуры им. Н. К. Крупской. — Ленинград, 1969. — 84 с.

8. Брискман, М. А. О понятиях общей и специальной библиографии / М. А. Брискман // Теория и история библиографии : сб. ст. в память К. Р. Симона / АН СССР, ИНИОН; ред. кол.: И А. Ходош (отв. ред.) и др. — Москва, 1969. — 242 с.: портр. — С. 39—57.

9. Буринская, Е. Н. Энтузиаст краеведения : (штрихи к портрету А. В. Мамонтова) / Е. Н. Буринская // Труды С.-Петерб. гос. ун-та культуры и искусств. Т. 151: Книга. Культура. Общество : сб. тр. по материалам 11-х Смирдин-ских чтений. — Санкт-Петербург, 2000. — С. 159—168. — Библиогр. в примеч.

10. Вахтомин, Н. К. Практика — мышление — знание: к проблеме творческого мышления / Н. К. Вахтомин; АН СССР, каф. философии. — Москва : Наука, 1978. — 112 с.

11. Вежбицкая, А. Прототипы и инварианты // Язык: Культура. Познание [: сб. науч. тр.] / А. Вежбицкая; пер. с англ. Г. И. Кустовой; отв. ред.: М. А. Крон-гауз; вступ. ст. Е. В. Падучевой. — Москва, 1997. — С. 212—214.

12. Гессе, Г. Игра в бисер : Опыт жизнеописания магистра Игры Иозефа Кнехта с прил. оставшихся от него соч. : роман // Избранное : сб. / Г. Гессе; пер. с нем. Д. Каравкиной, Вс. Розанова; сост., предисл. Н. Павлова. — Москва, 1991. — С. 77—433.

13. Давыдов, В. В. О мнемонике / В. В. Давыдов // Детская энциклопедия : для средн. и старш. возраста : в 10 т. Т. 6 : Человек / Акад. пед. наук РСФСР. — Москва, 1960. — С. 246—247.

14. Диомидова, Г. Н. Библиография: общ. курс : учеб. для библ. техникумов и библ. отд-ний культ.-просвет. уч-щ / Г. Н. Диомидова; под ред. А. И. Барсука. — Москва : Книга, 1978. — 240 с. (2-е изд., перераб. и доп. — 1991).

15. Иванов, Вяч. Дионис и прадионисий-ство : моногр. [исслед.-соединение греч. архаики и классики с рус. «серебряным веком», 1923] / Вяч. Иванов. — Санкт-Петербург : Алетейя, 1994. — 344 с. — (Сер. Античн. б-ка: исслед.)

16. Cor cordium : портр. ученых [проф., д-ров наук: Ю. М. Лотмана, Ю. А. Шрейдера, А. С. Мыльникова, В. А. Щученко, И. В. Гудовщиковой, О. П. Коршунова,

A. В. Соколова, Р. А. Казарьянца,

B. Б. Краснорогова] в стиле интервью /

C.-Петерб. акад. культуры; ведет беседы, авт. предисл. (с. 5—11), преамбулы и биобиблиогр. примеч. (с. 154—170)

A. Куманова; лит. ред. А. А. Соловьев [рец. А.В. Мамонтов]. — Санкт-Петербург : Ленводоканалпроект, 1994. — 173 с., [9] с.: фотопортр.

17. Куманова, А. В. Введение в гуманитарную библиографию : библиографоведч. исслед. [: в 2 ч. Ч. 1:] Философско-науковедческая картина гуманитарного знания [: курс лекций] / А. В. Куманова; [С.-Петерб. гос. акад. культ.;] общ. ред. А. А. Соловьев; библиогр. ред. И. Л. Клим; рец.: А. В. Мамонтов,

B. П. Леонов, Г. В. Головко. — Санкт-Петербург : Ленводоканалпроект, 1995. — 252 с.: 24 с., 3 табл. Библиогр.: 510 [250 нум. и 260 ненум.] назв.

18. Куманова, А. В. Введение в гуманитарную библиографию : библиографо-

67

ведч. исслед. [: в 2 ч. Ч. 2:] Библио-графоведческая картина гуманитарной библиографии [: курс лекций по общ. библиографоведению] / А. В. Куманова; науч. ред. А. В. Мамонтов; лит. ред. А. В. Кейв; библиогр. ред. И. Л. Клим; рец. А. В. Соколов, С. Г. Денчев.—София : Гутенберг, 2005. - 1106 (LXXIX, 417, DCX) с.: с 3 граф. формулами, 14 сх., 3 табл. — URL: http://www.svubit.org.

19. Куманова, А. В. Введение в гуманитарную библиографию : библиогра-фоведч. исслед. : курс лекций по общ. библиографоведению : [в 2 ч.] Ч. 1—2 / А. В. Куманова; библиогр. ред. И. Л. Клим; худож. оформл. и символика Н. В. Скородума. — София : Гутенберг, 2007. — 1 электрон. опт. диск (CD-ROM) (42,1 MB) (1358 с.). — URL: http://www.sno.unibit.bg.

20. Куманова, А. Професор д-р Николай Яръмов: портрет на учения в стила на интервюто: [когнитолог. биобиблиогр. проскопия]: [ч. 1—3]: [беседа 2—11.02.2005 г. — София и публ.] / водещ беседата, авт. на биобиблиогр. преамбюл и бел. А. Куманова; консултант В. Велев; науч. ред. М. Куманов; библиогр. ред. Ц. Стайкова; лит. ред. и граф. дизайн-ред. Ц. Найденова; ез. консултант А. Даскалов; худож. на фотопортр. А. Русев. // Хирургия (София). — 2004. — № 6 (Библиографии на бълг. учени. Портрети в стила на интервюто).

21. Куманова, А. В. Рекомендательная библиография в видовой структуре библиографии и ее внутренняя дифференциация : курс лекций по общ. библиографоведению / А. В. Куманова; Ленингр. гос. ин-т культуры им. Н. К. Крупской; ред.: А. А. Соловьев; науч. ред. А. В. Мамонтов; [библиогр. ред. И. Л. Клим]; рец. Э. Э. Найдич. — Ленинград, 1989. — 188 с.: [16] сх., [5] табл., [6] граф. Библиогр.: 342 ном. назв.

22. Куманова, А. В. Рекомендательная библиография в видовой структуре библиографии и ее внутренняя дифференциация как основание системы пособий (на осн. теор. европ. стран и практ. Болгарии) : дис. ... канд. пед. наук / А. В. Куманова; Ленингр. гос. ин-т культ. им. Н. К. Крупской. — Ленинград, 1987. — 330 с. + Прил. 389 с.: [23] сх., [9] табл.,[5] граф.

23. Куманова, А. В. Форма библиографической информации в системе гуманитарного знания: теорет.-методол. пробл. : дис. ... д-ра пед. наук / А. В. Куманова; С.-Петерб. гос. акад. культуры. — Санкт-Петербург, 1996. - 398 с. + Прил. 799 с.: [76] сх., [29] табл., [3] граф. формулами.

24. Куманова, А. В. Game- и play-феноменология: двукнижие. Кн. 2: SOCRATICA. Александр Васильевич Мамонтов: game- и play-феноменология информационного пространства: юбил. энцикл. кн. по информ. моделированию (вторично-документ. информ. база Студенч. науч. о-ва Гос. унив. библиотековедения и информ. технологий) / А. В. Куманова; общ. ред. Н. Василев; науч. ред. С. Денчев; эксперт. ред. М. Куманов; рец. Л. Джахая, И. Лин-ден, Ф. К. Линден; предисл. А. Куманова; дейксис Н. Василев. — София : За буквите — О писменехь, 2020. — (Факлоносцы; XXVII). — В печати.

25. Лосев, А. Ф. Аполлон / А. Ф. Лосев // Мифологический словарь. — Москва, 1990. — С. 55—57.

26. Лосев, А. Ф. Дионис / А. Ф. Лосев // Мифологический словарь. — Москва, 1990. — С. 189—190.

27. Лотман, Ю. М. Внутри мыслящих миров: человек — текст — семиосфе-ра — история / Ю. М. Лотман; Тартус. ун-т. — Москва : Языки рус. культуры, 1996. — 447 с. —Имен. указ.: с. 427—437. Предм. указ.: с. 438—443.

28. Любищев, А. А. Понятия системности и организменности: (предв. набр.) / А. А. Любищев // Труды по знаковым системам. 9 / отв. ред.: И. Чернов. — Тарту, 1977. — С. 134—141. — (Учен. зап. Тартус. гос. ун-та; вып. 422).

29. Любищев, А. А. Проблемы формы, систематики и эволюции организмов : сб. ст. / А. А. Любищев; АН СССР. Науч. совет по пробл. генетики и селекции; Ин-т биол. развития им. Н. К. Кольцова; вступ. ст. и коммент.: С. В. Мейен, Ю. В. Чайковский. — Москва : Наука, 1982. — 278 с.: ил.

30. Александр Васильевич Мамонтов : биобиблиогр. указ. [тр.] / Ленингр. гос. ин-т культуры им. Н. К. Крупской; библ. фак.; каф. общ. библиогр. и книговед.; сост. [и авт. предисл.] А. В. Куманова; науч. ред.: И. А. Шомракова; [худож. фотопортр.:

6B

Л. М. Труфанова; худож. оформл. и символика Н. В. Скородум;] отв. за вып.: Л. В. Трапезникова. — Ленинград, 1989 [ч. тир.: обл.: 1990]. — 42 с. Разд.: I. Печатные работы за 1956—1989 гг. (233 назв. в хронолог.-алфавитн. парядке); II. Работы, вышедшие под редакцией (234-238); III. Литература о деятельности (239—240); Сист. указ.; Имен. указ. Разд.: Работы за 1956-1999 гг. (351 назв. в хронол.-алфавит. порядке); авто-реф. дис., выпущенные под руководством (360-374); лит. о жизни и деятельности (375-396); указ. имен; указ. загл. работ; указ. загл., журн, газ., сб. и сер. изд., в кот. опубл. работы.

31. Александр Васильевич Мамонтов (1930—1999) // Библиография. — 1999. — № 3. — С. 156—157.

32. [Александр Васильевич Мамонтов (1930—1999) : некролог] // Теория и практика шашечной игры : сб. ст. — Санкт-Петербург, 1999. — Вып. 1.

33. Мамонтов, А. В. Мои записки / А. В. Мамонтов; публ. М. М. Мамонтовой, М. А. Мамонтова // Историко-библиографические исследования : сб. науч. тр. — Санкт-Петербург, 2002. — С. 149—180.

34. Мамонтов, А. В. Мои записки (из дневниковых записей: 1951—1965) / А. В. Мамонтов; [подгот. к печати М. А. Мамонтовым] // История. Воспоминания. Документы: к 85-летию С.-Петерб. гос. ун-та культуры и искусств / ред. П. А. Подболотов. — Санкт-Петербург, 2003. — С. 92—99.

35. Мамонтов, А. В. Отечественная шашечная литература : библиогр. указ. за 1827—1991 гг. / А. В. Мамонтов, И. Э. Оерс. — Санкт-Петербург, 1992. — 108 с. — Машинопись. Хранится в личном архиве. Вспомог. указ. утеряны.

36. Мамонтов, А. В. Путеводитель по шашечной литературе / А. В. Мамонтов // Шашечный вестник (Санкт-Петербург). — 1993. — № 2 [13 дек.]. с. 7.

37. Мамонтов, А. В. Шашечная библиография СССР: (разв., сост. и зад.) / А. В. Мамонтов // Шашки (Рига). — 1983. — № 10. — С. 12—13.

38. Мамонтов, А. В. Шашечная литература. Библиографический указатель изданий, вышедших в России — СССР в 1827—1991 гг. / А. В. Мамонтов,

И. Э. Оерс; Клуб любителей шашечной игры; ред. А. И. Назаров; консультант Д. М. Нудельман. — Москва, 2001. — 62 с.

39. Мамонтов, М. А. Александр Мамонтов и Леонид Ратгаузер: диалог сквозь эпоху / М. А. Мамонтов, В. В. Антонов // Gloria bibliospherae: (нишката на оо) : изследвания в чест на акад. проф. Александра Куманова: юбил. сб. по случай 65 год. от основаването на Уни-БИТ / Унив. по библиотекознание и информ. Технологии ; под науч. ред. на С. Денчев ; обща ред. Н. Василев (със-тав.). — София, 2016. — С. 648—661.

40. Масяйкина, Е. А. Формирование краеведческой культуры личности в муниципальной сельской библиотеке (по материалам деятельности библиотек Верхнекетского, Тегульдетского и Чаинского районов Томской области) / Е. А. Масяйкина // Вестник Томского гос. ун-та. — 2015. — № 397, Август. — С. 99—107.

41. Пастернак, Б.Л. И. В. фон Гете (1749— 1832). Фауст // Собрание сочинений : в 5 т. Т. 2: Стихотворения: 1931—1959. Переводы / Б. Л. Пастернак. — Москва, 1989. — С. 363—526.

42. Солженицын, А. Раковый корпус : повесть [-метафора] /А. Солженицын. — Frankfurtam Main : Possev — Verl. V. Gorachek KG, 1969. — 416 с.

43. Субетто, А. И. Слово (словесная вязь коротких мыслей) / А. И. Субетто; Костром. гос. ун-т им. Н. А. Некрасова; под науч. ред. В. В. Гречаного; ил. Н. М. Цветкова. — Кострома, 2012. — 194 с.

44. Xёйзинга, Й. Homo ludens; В тени завтрашнего дня / Й. Xёйзинга; пер. с ни-дерл. и примеч. В. В. Ошиса; общ. ред. и послесл. Г. М. Тавризян. — Москва: Прогресс-Академия, 1992. — 458, [1] с.: ил.

45. Цвейг, С. Шахматная новелла / С. Цвейг; пер. с нем. В. К. Ефановой. — Москва, 1956. — С. 33—34.

46. Эко, У. Отсутствующая структура: введение в семиологию / У. Эко. — Санкт-Петербург : Петрополис, 1998. — 432 с.

47. Эпштейн, М. Игра в жизни и искусстве / М. Эпштейн // Современная драматургия (Москва). — 1982. — № 2. — С. 244—255.

48. Deleuze G., Guattari F. 1976. Rhizome: introd. Paris: Minuit. 74 p.

49. Eco U. 2015. La struttura assente: la ricerca semiotica e il metodo strutturale. 8. cd. Milano: Bompiani. 599 p.

69

54. Minsky M. A. 1974. Framework for representing knowledge. MIT-AI Laboratory Memo. June. No 306. Available from: http://web.media.mit.edu/~minsky/ papers/Frames/frames.html.

55. Shannon C. E. 1948. A mathematical theory of communication. Bel system techn. journ. No 3: 379-423; No 4: 623656. = Шеннон, К. Математическая теория связи // Работы по теории информации и кибернетике : пер. с англ. / К. Шеннон; под ред. Р. Л. Добрушина и О. Б. Лупанова; предисл. А. Н. Колмогорова. - Москва, 1963. - С. 243-332.

Получено 11.05.2021

A. V. Kumanova

Doctor of Pedagogic Sciences, Professor

State University of Library Science and Information Technology, Sofia, Bulgaria

E-mail: [email protected]

Professor A. V. Mamontov: The Phenomenon of Game- and Play-Principles and the Philosophy of the Unity, Perceived as a Set, Multilevel Multidimensional Information Space and Secondary-Documental Information (to the History and the Methodology of the Humanitarian Knowledge)

Abstract. The article contains a cognitological and psychological portrait of the mentality of the eminent scholar - bibliographer Alexander Vasilievich Mamontov (10.03.1930-07.01.1999).He was also a prominent historian, philosopher in the game theory and practice of Homo sapiens. This stimulating role of the scholar is a turning point for revealing the phenomenon of the game- and play- principles and the philosophy of the unity, perceived as a set - which are the cornerstone of perceiving the history and the methodology of humanitarian knowledge.

The main focus of the article is the personality of A.V. Mamontov - a serious scientist and merited man to whom many researchers and scientific practitioners in library and bibliographic activity in Russia and abroad - as well the author of this sketch - are obliged in professional and personal approach. This moral debt is obvious not only in the forming of the method of creative rationalization and revealing the substance of the information realities in a system dialectic unity. A debt which in the hypostasis of the vital credo of every one of his followers is to stand up for civil position of conscious in the society.

The contribution of A.V. Mamontov is important especially in the metaphysical unity of all sides of his versatile creative activity. He combines integrated the scattered in the social intellect: bibliography and games (checkers and chess, in which the scientist had a master degree).

For the first time these fields (bibliography and games) were secondary documental focused in unity by the author of this sketch in 1990. As a consequence - in 2005 - to their unity the author added also the interest of A.V. Mamontov to the expression in the forms of refined speech.

50. Goethe J. W. von. 1961-1963. Faust: Tragödie. Mit il. von J. Hegenbarth. T. 1-2. Leipzig; Dresden: Der Kunst. T. 1. 1961. 196 s. T. 2. 1963. 307 s.

51. Laffont J.-J. 1988. Hidden gaming in hierarchies: facts and models. Parkville. No 187: 295-306.

52. Lampert H. 1989. "Denken in Ordnungen" als ungelöste Aufgabe. National ökonomie und Statistik (Stuttgart; New York). No 4/5: 446-456.

53. Lem S. 2013. Summa technologiae [1964]. Minneapolis: Univ. of Minnesota Press. 448 p.

70

In the existing trinity (bibliography - man's games - refined speech) the creative principles of the personality of A.V. Mamontov are examined by this treaty as a connecting thread of the developing of synergetic thinking of the universal humanitarian knowledge.

The study was perceived as a testimony of SOCRATIC break of the universal humanitarian knowledge from the middle of XX c.

The subject of the presentation is the information space as a scientific-practical encyclopedic heuristic model of the interactive modeling of the information reality. Improved by the inculturation deriving from the inner world of the researcher - the one that enlarges the ideal information space, from which recesses voluntary discharges are implemented in the real information environment - ideal, spiritual (of ideas) substance is in the focal point of the study.

The goal is - through emblematizing of the phenomenon of modeling of the information space with the concepts and deed of its protagonist - bibliographer, theoretician and practitioner of games of Homo sapiens, poet and publicist Prof. Alexandr Vasilievich Mamontov to reveal rationally scientific-practical instruments of the mystery of the ontology, methodology and gnosiology of translocation of the time - space continuum in the reality.

For the emblematization the author uses cultural metaphors representing maximum of the personality, incarnating in him more of the notion «us» (and not «I»): Apollo (a phenomenon of the games - univalent decisions) - Dionysus (a phenomenon of the plays - polyvalent decisions) (diversity and scope as a set), Orpheus (lyrics, spirit), Socrates (dialectics and dialogues), Goethe (universalism).

The methodology of empiricism, reduced to a deductive entity, is fragmented in reference-information expressions with the emphasis on: 1) art of lecture on the line Master -Student (Socratica) and 2) bibliographic and historiographic rhizomatic cartographic transmissions of ideas for the form (kind and type) of the bibliographic information (indexes and databases: XVIII-XXI c.), modeled by structures - reticule: documental, address, subject, type, functional, content, organizational) as a naturally originated and disseminated bibliographic morphologic trunk road of the universal humanitaristics -humanitarian knowledge (philosophical-scientific cluster «science - art - religion» with its intrinsic secondary-documental provision) - humanitarian bibliography by subject and humanitarian bibliography by approach.

Against the background of the information environment as a real fact, the information space is interpreted as an ideal reality, determined by the dimensions of our conscious in which the two of them (space and environment) are amalgamated through the interactions between peoples and times, however the interactions of the environment possess the phenomenological presence - they are the Heaven's door of the biblio-info-noosphere, through which literally enter into the reality (information environment) and materialized in it an ideal information space.

Keywords: Alexandr Vasilievich Mamontov, personality, mentality, cognitologic portrait, methodology of the synergy of philosophy, arts, literature, science, everyday life, revealing of the cluster of the humanitarian knowledge, information space: ontology, methodology and gnosiology (theory and practice): ideal (spiritual substance of beings - «res cogitans») -game- and play-phenomenology: ethics, scientific and humanistic reasons

For citing: Kumanova A. 2021. The Phenomenon of Game- and Play-Principles and the Philosophy of the Unity, Perceived as a Set, Multilevel Multidimensional Information Space and Secondary-Documental Information (to the History and the Methodology of the Humanitarian Knowledge). Culture and Arts Herald. No 3 (67): 49-73.

References

1. Bazanov P. 2010. Professor A. V. Mamontov's views on the history of bibliography. Trudy S.-Peterb. gos. un-ta kul'turyiiskusstv. T. 188: Deyateli knigi: Mikhail Nikolaevich Kufaev(1888-1948) [Proceedings of St. Petersburg. state University of Culture and Arts. Vol. 188: Book Figures: Mikhail Nikolaevich Kufaev (1888-1948)]. P. 196-205. (In Russ.).

2. Bazanov P., Donchenko N. 2018. Professor A. V. Mamontov - bibliography teacher Trudy S.-Peterb. gos. un-ta kul'tury i iskusstv. T. 217 [Proceedings of St. Petersburg. state University of Culture and Arts. Vol. 217]. P. 26-31. (In Russ.).

3. Barsuk A. 1975. Bibliografovedenie v sisteme knigovedcheskikh distsiplin [Bibliography in the system of bibliological disciplines]. Moscow: Kniga. 208 p. (In Russ.).

71

4. Barsuk A. 1978. Teoretiko-metodologicheskie problemy obshchego bibliografovedeniya [Theoretical and methodological problems of general bibliography]. Moscow. 33 p. (In Russ.).

5. Bakhtin M. 1965. Tvorchestvo Fransua Rable i narodnaya kul'tura srednevekov'ya i Renessansa [Francois Rabelais' creativity and folk culture of the Middle Ages and Renaissance]. Moscow: Khudozh. lit. 527 p. (In Russ.).

6. Berdiaev N. 1993. O naznachenii cheloveka [On the appointment of a person]. Entry art. P. Gaidenko. Note R. Medvedeva. Moscow: Respublika. 383 p. (In Russ.).

7. Briskman M., Bronshtein M. 1969. Osnovy metodiki sostavleniya bibliograficheskikh ukazateley [Fundamentals of methodology for compiling bibliographic indexes]. Leningrad. 84 p. (In Russ.).

8. Briskman M. 1969. On the concepts of general and special bibliography. Teoriya i istoriya bibliografii [Theory and history of bibliography]. Moscow. 242 p. P. 39-57. (In Russ.).

9. Burinskaia E. 2000. Enthusiast of local history: (touches to the portrait of A. V. Mamontov). Trudy S.-Peterb. gos. un-ta kul'tury i iskusstv. T. 151: Kniga. Kul'tura. Obshchestvo [Proceedings of St. Petersburg. state University of Culture and Arts. Vol. 151: Book. Culture. Society]. P. 159-168. (In Russ.).

10. Vakhtomin N. 1978. Praktika - myshlenie - znanie: k probleme tvorcheskogo myshleniya [Practice -thinking - knowledge: towards the problem of creative thinking]. Moscow: Nauka. 112 p. (In Russ.).

11. Wierzbicka A. 1997. Prototypes and invariants.Yazyk: Kul'tura. Poznanie [Language: Culture. Cognition]. Transl. from Engl. by G. Kustova. Resp. ed. M. Krongauz. Moscow. P. 212-214. (In Russ.).

12. Hesse H. 1991. Glass bead game. Izbrannoe [Selected works]. Transl. from Engl. by D. Karavkina, Vs. Rozanov. Moscow. P. 77-433. (In Russ.).

13. Davydov V. 1960. About mnemonics. Detskaya entsiklopediya [Children's encyclopedia]. In 10 vol. Vol. 6: Human. Moscow. P. 246-247. (In Russ.).

14. Diomidova G. 1978. Bibliografiya [Bibliography]. Ed. by A. Barsuk. Moscow: Kniga. 240 p. (In Russ.).

15. Ivanov Viach. 1994. Dionis i pradionisiystvo [Dionysus and Pradionisism]. St. Petersburg: Aleteyya. 344 p. (In Russ.).

16. Cor cordium : portrety uchenykh [Cor cordium: portraits of scientists]. 1994. Author foreword, preamble and biobibliography note A. Kumanova. St. Petersburg: Lenvodokanalproekt. 173 p. (In Russ.).

17. Kumanova A. 1995. Vvedenie v gumanitarnuyu bibliografiyu [Introduction to Humanities Bibliography]. In 2 p. P. 1: Philosophical and scientific study of humanitarian knowledge. St. Petersburg: Lenvodokanalproekt. 252 p. (In Russ.).

18. Kumanova A. 2005. Vvedenie v gumanitarnuyu bibliografiyu [Introduction to Humanities Bibliography]. In 2 p. P. 2: Bibliographic picture of humanitarian bibliography. Sofia: Gutenberg. 1106 (LXXIX, 417, DCX) p. Available from: http://www.svubit.org. (In Russ.).

19. Kumanova A. 2007. Vvedenie v gumanitarnuyu bibliografiyu [Introduction to Humanities Bibliography]. In 2 p. P. 1-2. Sofia: Gutenberg. 1 electronic optical disc (CD-ROM) (42,1 MB) (1358 p.). Available from: http://www.sno.unibit.bg. (In Bulg.).

20. Kumanova A. 2004. Prof. Dr. Nikolay Yarmov: portrait for exercises in style for an interview. P. 1-3. Khirurgiya (Sofiya) [Surgery (Sofia)]. No 6. (In Bulg.).

21. Kumanova A. 1989. Rekomendatel'naya bibliografiya v vidovoy strukture bibliografii i ee vnutrennyaya differentsiatsiya [Recommended bibliography in the species structure of bibliography and its internal differentiation]. Ed. A. Solovev. Scient. ed. A. Mamontov. Leningrad. 188 p. (In Russ.).

22. Kumanova A. 1987. Rekomendatel'naya bibliografiya v vidovoy strukture bibliografii i ee vnutrennyaya differentsiatsiya kak osnovanie sistemy posobiy [Recommended bibliography in the specific structure of bibliography and its internal differentiation as the basis of the system of manuals]. Leningrad. 330 p. (In Russ.).

23. Kumanova A. 1996. Forma bibliograficheskoy informatsii v sisteme gumanitarnogo znaniya: teoretiko-metodologicheskaya problema [The form of bibliographic information in the system of humanitarian knowledge: theoretical and methodological problem]. St. Petersburg. 398 p. (In Russ.).

24. Kumanova A. 2020. Game- i play-fenomenologiya: dvuknizhie. Kn. 2: SOCRATICA. Aleksandr Vasil'evich Mamontov: game- i play-fenomenologiya informatsionnogo prostranstva [Game- and play-phenomenology: a two-book. Book. 2: SOCRATICA. Alexander Vasilievich Mamontov: game and play phenomenology of the information space]. Sofia: Za bukvite - O pismenekh'. In the press. (In Bulg.).

25. Losev A. 1990. Apollo. Mifologicheskiyslovar'[Mythologicaldictionary]. Moscow. P. 55-57. (In Russ.).

26. Losev A. 1990. Dionysus. Mifologicheskiy slovar' [Mythological dictionary]. Moscow. P. 189-190. (In Russ.).

27. Lotman IU. 1996. Vnutri myslyashchikh mirov: chelovek - tekst - semiosfera - istoriya [Inside Thinking Worlds: Man - Text - Semiosphere - History]. Moscow: Yazyki rus. kul'tury. 447 p. (In Russ.).

28. Liubishchev A. 1977. Concepts of consistency and organismality. Trudy po znakovym sistemam. 9 [Transactions on sign systems. 9]. Resp. ed. I. Chernov. Tartu. P. 134-141. (In Russ.).

29. Liubishchev A. 1982. Problemy formy, sistematiki i evolyutsii organizmov [Problems of the form, taxonomy and evolution of organisms]. Moscow: Nauka. 278 p. (In Russ.).

72

30. Aleksandr Vasil'evich Mamontov: biobibliogr. ukaz. [Alexander Vasilievich Mamontov: biobibliography decree]. 1989. Comp. and Ed. foreword А. Kumanova. Scient. ed. I. Shomrakova. Leningrad. 42 p. (In Russ.).

31. Alexander Vasilievich Mamontov (1930-1999). 1999. Bibliografiya [Bibliography]. No 3: 156-157. (In Russ.).

32. [Alexander Vasilievich Mamontov (1930-1999) : obituary]. 1999. Teoriya i praktika shashechnoy igry [Theory and practice of checkers game]. St. Petersburg. Vol. 1. (In Russ.).

33. Mamontov А. 2002. My notes. Publ. by M. M. Mamontova, M. A. Mamontov. Istoriko-bibliograficheskie issledovaniya [Historical and bibliographic research]. St. Petersburg. P. 149-180. Available from: https://vivaldi.nlr.ru/bx000074575/view/?#page=151. (In Russ.).

34. Mamontov А. 2003. My notes (from diary entries: 1951-1965). Istoriya. Vospominaniya. Dokumenty [History. Memories. The documents]. St. Petersburg. P. 92-99. Available from: http://elibrary.spbguki. ru/591182/view#page=94. (In Russ.).

35. Mamontov А., Oers E. 1992. Otechestvennaya shashechnaya literatura : bibliogr. ukaz. za 1827-1991 gg. [Domestic checkers literature: bibliogr. decree for 1827-1991]. St. Petersburg. 108 p. Typescript. (In Russ.).

36. Mamontov А. 1993. Guide to literature checkers game. Shashechnyy vestnik [Checkers messenger] (St. Petersburg). No 2. (In Russ.).

37. Mamontov А. 1983. Checkers bibliography of the USSR. Shashki[Checkers] (Riga). No 10: 12-13. (In Russ.).

38. Mamontov А., Oers E. 2001. Shashechnaya literatura. Bibliograficheskiy ukazatel' izdaniy, vyshedshikh v Rossii - SSSR v 1827-1991 gg. [Checkers literature. Bibliographic index of editions published in Russia - USSR in 1827-1991]. Moscow. 62 p. (In Russ.).

39. Mamontov М., Antonov V. 2016. Alexander Mamontov and Leonid Ratgauser: dialogue through the era. Gloria bibliospherae. Sofia. P. 648-661. (In Russ.).

40. Masiaikina Е. 2015. Formation of the local history culture of the individual in the municipal rural library (based on the materials of the libraries of the Verkhneketsky, Teguldetsky and Chainsky districts of the Tomsk region). Vestnik Tomskogo gos un-ta [Tomsk State University Bulletin]. No 397: 99-107. (In Russ.).

41. Pasternak B. 1989. J.-W.von Goethe (1749-1832). Faust. Sobraniesochineniy:v51. T. 2:Stikhotvoreniya: 1931-1959. Perevody [Collected works: in 5 vol. Vol. 2: Poems: 1931-1959. Translations]. Moscow. P. 363-526. (In Russ.).

42. Solzhenitsyn А. 1969. Rakovyy korpus [Cancer Corps]. Frankfurtam Main: Possev - V. Gorachek KG. 416 p. (In Russ.).

43. Subetto А. 2012. Slovo (slovesnaya vyaz' korotkikh mysley) [Word (verbal ligature of short thoughts)]. Kostroma. 194 p. (In Russ.).

44. Huizinga J. 1992. Homo ludens; V teni zavtrashnego dnya [Homo ludens; In the shadow of tomorrow]. Transl. from netherl. and note by V. V. Oshis. Total ed. and after by G. M. Tavrizyan. Moscow: Progress-Akademiya. 458, [1] p. (In Russ.).

45. Zweig S. 1956. Shakhmatnaya novella [Chess story]. Transl. from Germ. by V. Efanova. Moscow. P. 3334. (In Russ.).

46. Eco U. 1998. Otsutstvuyushchaya struktura: vvedenie v semiologiyu [Missing structure: an introduction to semiology]. St. Petersburg: Petropolis. 432 p. (In Russ.).

47. Epshtein М. 1982. Playing in life and art. Sovremennaya dramaturgiya [Contemporary drama]. No 2: 244-255. (In Russ.).

48. Deleuze G., Guattari F. 1976. Rhizome: introd. Paris: Minuit. 74 p. (In French).

49. Eco U. 2015. La struttura assente: la ricerca semiotica e il metodo strutturale. 8. ed. Milano: Bompiani. 599 p. (In It.).

50. Goethe J. W. von. 1961-1963. Faust: Tragödie. Mit il. von J. Hegenbarth. T. 1-2. Leipzig; Dresden: Der Kunst. Т. 1. 1961. 196 s. T. 2. 1963. 307 s. (In Germ.).

51. Laffont J.-J. 1988. Hidden gaming in hierarchies: facts and models. Parkville. No 187: 295-306. (In Engl.).

52. Lampert H. 1989. "Denken in Ordnungen" als ungelöste Aufgabe. National Ökonomie und Statistik (Stuttgart; New York). No 4/5: 446-456. (In Germ.).

53. Lem S. 2013. Summa technologiae [1964]. Minneapolis: Univ. of Minnesota Press. 448 p. (In Engl.).

54. Minsky M. A. 1974. Framework for representing knowledge. MIT-AI Laboratory Memo. June. No 306. Available from: http://web.media.mit.edu/~minsky/papers/Frames/frames.html. (In Engl.).

55. Shannon C. E. 1948. A mathematical theory of communication. Bel system techn. journ. No 3: 379-423; No 4: 623-656. (In Engl.).

Received 11.05.2021

73