CC BY
82
УДК 1 (091) (430) «19» : 316.344.34 : 378.2
М. Р. Демин
Профессионализация немецкой философии: от корпоративной автономии к академической свободе*
В статье рассматривается становление профессиональных норм внутри сообщества университетских философов Г ермании. Анализируется природа громких скандалов, связанных с лишением таких известных интеллектуалов, как Давид Фридрих Штраус (1835), Людвиг Фейербах (1836), Бруно Бауэр (1842) и Куно Фишер (1852) права преподавать. Выдвигается тезис, что репрессивные меры являлись следствием конфликтов, связанных с методическим обновлением дисциплины. Демонстрируется, что социальная острота полемики была обусловлена особенностями требований к найму академических работников. К концу XIX в. развитая профессиональная солидарность помогала сгладить остроту трудовых конфликтов, что, однако, не защитило академическое сообщество от идеологического давления нацистского режима.
The article discusses the establishment of professional standards in the community of German university philosophers, analysing the nature of public scandals based on banning such well-known intellectuals as David Friedrich Strauss (1835), Ludwig Feuerbach (1836), Bruno Bauer (1842), and Kuno Fischer (1852) from Universities. The author argues that repressive measures were the result of conflicts related to the methodological upgrading of the discipline, showing that the severity of social controversy was caused by the peculiarities of the requirements to academic employees. The development of professional solidarity during the second half of 19th century helped to make conflicts in the academia less acute, which fact, however, did not protect the academic community from ideological pressure of Nazi regime.
Ключевые слова: академические профессии, Людвиг Фейербах, Давид Штраус, история цензуры, конфликты в университетском сообществе.
Key words: academic profession, history of censorship, Ludwig Feuerbach, David Strauss, Academic Conflict.
Профессия сравнительно поздно стала объектом исследовательского интереса, причем довольно быстро стремление выявить сущностные характеристики и признаки профессионализма сменились критикой данного социального явления. В 1960-1970 гг. профессии
© Демин М. Р., 2013
* Статья подготовлена в рамках проекта по гранту Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ) «Институциональная история философии: формирование профессиональной философии в немецкой институциональной среде XVШ—XX вв.» 12-03-00451(а).
стали рассматриваться как монополистические группы, действующие не в общественных, а в собственных интересах [26]. Современный ракурс исследований профессий в социальных науках сместился на структурное и культурное изучение институализации экспертизы [10]. Признание значимости культурного контекста становления профессий спровоцировало специализированные исследования развития профессиональных сообществ в отдельных государствах и регионах [14; 22; 32; 34].
В социологии профессии под профессией принято понимать интеллектуальную деятельность, предполагающую специальное систематическое образование и полную занятость. Кроме того, исследователи выделяют еще ряд критериев, определяющих специфику профессии. Среди них можно назвать монополию на предоставление услуг и функции саморегуляции.
Значимость профессии, главной задачей которой является обучение профессионалов, сложно переоценить. Британский социальный историк Гарольд Перкин назвал ее ключевой профессией [31]. Учитывая это, исследование академических профессий, которые, имея много общего, приобретают существенные различия в рамках отдельных дисциплин, можно выделить в отдельное направление, целью которого выступают изучение исторического генезиса и структуры академической профессии, а также анализ ее современного состояния
[11; 13; 16].
Раньше всего процесс профессионализации университетских дисциплин начался в немецких университетах. Университетские реформы в Германии в начале XIX в. существенно изменили место философского факультета, изначально выполнявшего подготовительную функцию для высших факультетов, обучающих таким профессиям, как священнослужитель, медик и юрист. Новые задачи по подготовке школьных преподавателей, а также рост значимости научных исследований способствовали быстрой дифференциации и профессионализации представителей дисциплин низшего факультета1. В этом новом институциональном контексте начиная с 1830-х гг. философия из общего знания превращается в специализированную дисциплину. Похожие процессы имели место не только в немецкоязычных государствах, но и, например, в Англии и Северной Америке . Рос-
1 Первой профессиональной дисциплиной философского факультета стала философия, тесно связанная с подготовкой учителей для гимназий. Об этом см. [27].
2 Артур Энгель описывает эффекты профессионализации университетских преподавателей в Оксфорде первой половины XIX в. [17]. Для североамериканских университетов процесс профессионализации университетского ученого приходится на период с
сийская философия также оказалась затронутой общей тенденцией. За период с 1863 г. - времени принятия университетский устава - и до революции 1917 г. в России сформировалась профессиональная философия, о зрелости которой свидетельствуют организация профессиональных сообществ при Московском и Петербургском университетах и выпуск целого ряда периодических изданий [7].
Профессионализация философского знания, предполагающая ограничение эпистемологических и социальных претензий, не проходила безболезненно и имела не только своих сторонников, но и критиков. Наиболее известным из них стал Артур Шопенгауэр, чьи скептические суждения в отношении «Шгуегей^-РЫ^орЫе» превратились в расхожий риторический троп. В эссе 1851 г. «Об университетской философии» Шопенгауэр выделяет два противоположных типа философии: «философия по поручению правительства» и «философия по поручению природы и человечества» [9, с. 106]. Первая философия и есть университетская профессиональная философия. Шопенгауэру сложно отказать в социологической наблюдательности. Критикуя профессиональную философию, он подчеркивает не только ее идеологическую ангажированность государством (данная критика адресована, прежде всего, Гегелю). Более важно то, что Шопенгауэр критикует саму модель философской деятельности, детерминированную университетской организацией. Действительно, профессионализация философского знания привела к существенной тематической и структурной перестройке знания, состоявшей во все более усложняющемся систематическом тренинге, в появлении новых жанров, стабилизации исследовательских циклов. Раннюю романтическую критику Шеллингом факультетов, обучающих хлебным профессиям, Шопенгауэр обращает на сам философский факультет - университетская философия представляется ремеслом, тогда как настоящая философия уподобляется «альпийской розе и эдельвейсу», поэтому преуспевать она может лишь «на свободном горном воздухе» [9, с. 119].
Шопенгауэр небезосновательно указывал на связь профессиональной философии с государством. Выстраивая систему образования Пруссии, В. Гумбольдт отводил представителям государства решающую роль при найме сотрудников на ключевые университетские позиции. Такая коррекция университетской автономии была связана с
1860 по 1910 г. [22, р. 198-301]. На этом фоне профессионализация философии происходит в несколько этапов, достигая своего триумфа уже во XX в. [12; 24; 25]. О сложностях взаимодействия профессиональных философов с властью в эпоху холодной войны см. [33; 2].
трансформацией ступеней академических карьер. Все преподаватели были разделены на две категории: приват-доценты, получающие плату за преподавание от студентов, и избранные из числа приват-доцентов профессора, получающие зарплату от правительства. Должность профессора, в круг обязанностей которого входило управление исследованиями и научной политикой университета, понималась как венец карьеры ученого, а решение о принятии на эту должность не имело обратной силы. Главной новацией Гумбольдта, таким образом, стало лишение университетского сообщества самостоятельности в вопросе о назначении на должность профессора. За советом университета закреплялось лишь право рекомендовать три кандидатуры на эту должность, окончательный же выбор оставался за министром культуры. Данная процедура кадровой политики имела своей целью предотвращение клановости и обеспечение ротации академических кадров. Гумбольдт так объяснял свою позицию:
«Преподавателей университета должно назначать исключительно государство, и, несомненно, не стоит допускать большее влияние факультетов на этот процесс, чем предоставил бы им опытный и рассудительный попечительский совет» [4].
Решение министра для развития того или иного направления конкретного университета предварялось длительными переговорами с представителями университета. Данная процедура способствовала развитию репутационных механизмов, усиливала неформальные авторитет и ценность экспертного мнения, став существенным фактором в процессе становления академических профессий в Германии1.
Ограничение государством автономии университета в области кадровой политики лежало в плоскости урегулирования прав и обязанностей между государством и университетской корпорацией и не имело этического измерения. Как это уже отмечалось исследователями, институциональная независимость университета и академическая свобода не имеют прямой исторической связи [6]. При анализе конфликтов, разрешение которых приводило или могло привести к репрессивным действиям в отношении университетских преподавателей, необходимо учитывать порядок аргументации и мотивацию того или иного решения, а именно: связаны ли они с отстаиванием корпоративных или профессиональных интересов, имеют ли они политические или моральные основания?
1 Подробнее о структуре карьеры в немецком университете см. [1; 28].
Несмотря на то, что университетская история Германии XIX в. полна острых конфликтов, случаев, когда границы университетской корпорации были нарушены, не слишком много. Так, самый громкий политический скандал XIX столетия, связанный с репрессиями в отношении университетского сообщества, - случай так называемой геттингенской семерки. Он может быть рассмотрен именно как конфликт университетской корпорации с региональной властью. Гёттингенская семёрка (нем. GдШnger Sieben) - группа профессоров Гёттингенского университета, выступившая в 1837 г. с протестом против отмены Конституции королевства Ганновер. Возмущенные несправедливостью отмены конституции геттингенские профессора, среди которых, в частности, были братья Гримм, составили текст «Протеста», который, кстати, не был поддержан большинством университетского сената. Жесткая реакция ганноверского короля Эрнста Августа I не заставила себя ждать. Однако король не мог прямо изгнать строптивых профессоров. Только через угрозы запрета своим подданным учиться в университете, что лишило бы всю университетскую корпорацию значительной части доходов, монарх смог заставить сенат университета принять решение об изгнании ученых. Несмотря на юридическую легитимность такого поступка, решение сената, попытавшегося защитить университет, нанесло ущерб корпорации, которая, помимо репутационных потерь, лишилась известных ученых, чем поспешили воспользоваться другие университеты1.
Конфликты другого типа можно наблюдать на примере ряда шумных скандалов, связанных с лишением (venai ^еndi) права на преподавание Давида Фридриха Штрауса (1835), Людвига Фейербаха (1836), Бруно Бауэра (1842), Куно Фишера (1852). В основе каждого из указанных запретов лежал конфликт между новыми исследовательскими стратегиями пострадавших интеллектуалов и доминировавшей традицией. Конфликт достигал своей драматической развязки в тот момент, когда успех новых исследований приносил известность автору и открывал возможности карьерного роста. Однако усиление радикальных новаторов не было выгодно теологическим факультетам, на которых они работали, ибо могло сломать сложившиеся связи с региональными церковными элитами2. Впрочем, все эти резкие ша-
1 Все изгнанные профессора в течение нескольких лет получили престижные должности в других немецкоязычных университетах. Подробнее об этом см. [28].
2 Подробно ситуация на факультете в момент изгнания Фейербаха из университета Эрлангена описывается в монографии Альфреда Кронера [23, s. 89-96]. О ситуации с другими упомянутыми персонами см. [29, s. 123-273].
ги имели, скорее, обратный эффект. Принятые решения демонстрировали обществу отсутствие у церковной власти механизмов сглаживания внутренних конфликтов, а подвергшиеся остракизму
преподаватели в условиях быстрой социальной дифференциации общества того времени вполне могли рассчитывать на альтернативную университетской карьеру публичного интеллектуала.
Указанные случаи можно отнести к корпоративным или внутрикорпоративным конфликтам, жесткость исходов которых была невыгодна ни одной из заинтересованных сторон. Проходивший параллельно процесс профессионализации академических дисциплин предлагал другую логику решения конфликтных ситуаций. Развитие межуниверситетских профессиональных связей позволяло противопоставить локальному давлению согласованные действия представителей дисциплины на национальном уровне. Важным этапом становления философской профессии стала организация всегерман-ского философского конгресса в 1847 г. и последующее учреждение общедисциплинарного журнала «Zeitschrift fur Philosophie und philosophische Kritik», который прямо ставил цель отстаивать интересы философии как специальности (Fachwissenschaft) [18, s. 421]1. Наиболее показательным случаем мобилизации профессиональных связей для разрешения внутриуниверситетского конфликта стал так называемый марбургский спор о кафедрах. Конфликтная ситуация возникла, когда в 1912 г. на место профессора философии Маргубр-ского университета, освободившееся после ухода Германа Когена, был избран не его ученик и в то время последователь Эрнст Кассирер, а психолог-экспериментатор Эрих Йеншь. В данном случае имел место институциональный конфликт, связанный с процессом формирования психологии в качестве отдельной дисциплины. Марбургский спор не прошел бесследно для истории межевания психологии и философии. Конфликт стал поводом для составления петиции к министерству с просьбой учредить самостоятельные и независимые от философских кафедры психологии. Петиция, подписанная 107 философами, была опубликована одновременно во всех авторитетных немецкоязычных философских журналах и стала ярким выражением корпоративных интересов2.
Одной из характерных черт рассмотренных выше университетских конфликтов является отсутствие в них этических оценок. В це-
1 Подробнее о немецких научных конференциях в контексте профессионализации немецкой науки XIX в. см. [38].
2 Перевод документа, а также подробный анализ этого эпизода см. [5].
лом этическая составляющая конфликтов - явление достаточно позднее, его можно проследить в Германии начиная с последней трети
XIX в. Предметом теоретического осмысления этическая миссия академических профессий становится в программой речи Макса Вебера «Наука как призвание и профессия» (1918). В ней немецкий социолог утверждает интеллектуальную честность в качестве главного свойства академической профессии. Университетская аудитория как профессиональное пространство должна быть защищена от идеологической ангажированности, так как в ином случае невозможно добиться нейтрализации собственного интереса. Отказ от приоритета собственных исследовательских интересов в пользу интересов профессии мотивируется не принципами корпоративной солидарности, а самой природой научного поиска, заключающегося в производстве нейтрального знания.
Проблематизация этических обязательств академической профессии и их развернутое обоснование М. Вебером имеют свою предысторию. Развитие академической этики большей частью детерминировано реальными конфликтными ситуациями, для юридического решения которых требуется уточнение профессиональных норм. Один из таких конфликтов, ставший предметом внимания всего университетского сообщества Германии, развернулся вокруг фигуры Евгения Дюринга, самого ярого после Шопенгауэра критика университетской философии, сейчас известного, прежде всего, в качестве адресата полемического сочинения Ф. Энгельса «Анти-Дюринг». В 1877 г. по представлению философского факультета Берлинского университета министр культуры Пруссии Адальберт Фальк лишает Евгения Дюринга, защитившегося сразу по двум специальностям -философии и экономике права, - преподавания и связанного с ним статуса приват-доцента. На первый взгляд, случай с Дюрингом похож на конфликтные ситуации с упомянутыми выше такими мыслителями, как Фейербах, Фишер и др. Однако в данном случае дело было не только в новаторских идеях Дюринга. Научный радикализм философа сопровождался демонстративным пренебрежением к коллегам. В частности, в ходе развернувшейся в прессе публичной дискуссии Дюринг оскорбил своего оппонента экономиста Адольфа Вагнера, а физиолога Германа Гельмгольца обвинил в скрытом заимствовании идей у Роберта Майера. Таким образом, основанием для изгнания яркого мыслителя из Берлинского университета стало нарушение норм профессиональной этики1. Несколько лет спустя Гельмгольц, избран-
1 Подробный анализ юридической стороны этого дела см. [15].
ный на должность ректора университета, посвятил академической свободе торжественный доклад по случаю вступления на должность. В нем он констатировал новые этические стандарты, важность соблюдения которых является частью университетской деятельности:
«Сегодня в немецких университетах можно беспрепятственно преподавать самые радикальные следствия материалистической метафизики, самые смелые спекуляции на почве дарвиновской теории эволюции - и в равной мере самые радикальные теории непогрешимости папы. Конечно, приемы, не имеющие ничего общего с обсуждением научных утверждений, такие как подозрение в нечистой мотивации или поношение личностных качеств оппонента, остаются, как и на трибунах европейских парламентов, под запретом, равно как и провокация на совершение противоправных действий» [3] .
В отличие от XIX в., где случаи запрета на специальность были единичными, в XX в. развитые профессиональные структуры позволяли массово исключать из профессии. Богатая традиция осмысления академической свободы не смола уберечь немецкое академическое сообщество от катастрофы 1930-1940 годов. Вопрос о том, почему университетская наука оказалась беззащитна перед государственной идеологией, поставленный в конце 1960-х годов в виде вопроса о степени вины академического сообщества в милитаристских настроениях в Германии, породил ожесточенные споры в исследовательской литературе1.
После прихода к власти национал-социалистов к 1935 г. 22 философа были отстранены от заведования кафедрами. 30 немецких философов были вынуждены эмигрировать. Среди них были Теодор Адорно, Эрнст Кассирер, Рихард Хонигсвальд, Макс Хоркхаймер, Карл Левид, Гоерд Мишь, Гельмут Плеснер. Австрию покинули Карл Поппер, Отто Нейрат и Рудольф Карнап. Оставшиеся философы либо пребывали в молчании, либо активно сотрудничали с фашистским режимом. Среди 1000 подписантов печально известного «Открытого письма профессоров немецких университетов в поддержку Адольфа Гитлера и национал-социалистического государства» было 22 философа, в том числе Йоахим Риттер, Г анс-Г еорг Г адамер, Мартин Хайдеггер, Арнольд Гелен [35, s. 12-13].
Процесс «деидеологизации» университетов был нелегким и проходил в несколько этапов, первым их которых стал институциональный возврат западногерманских университетов к стандартам начала XX в. Однако только административных мер было недостаточно. Ин-
1 См. исследование, инициировавшее дискуссию [8]. Позицию, альтернативную позиции Рингера, представляет Вольфганг Моммзен, утверждая, что настроение немецкого академического сообщества не отличалось от настроения высших слоев среднего класса (upper middle classes), см. [30, p. 60-92]. В отечественном контексте критика взгляда Рингера была осуществлена В. Куренным [5].
теллектуалы, работавшие в университетах фашистской Германии, были морально и политически скомпрометированы, и в первые послевоенные годы многие из них оказались не в состоянии отстранен-но осмыслить пережитый опыт1. Те же, кто бежал из фашистской Германии, хотя и получили возможность вернуться в свои альма-матер, не спешили это сделать. Среди тех, кто решил вернуться в послевоенную Германию, были Макс Хоркхаймер и Теодор Адорно. Лишь в конце 1950-х гг. они отказались от своей прежней политики невмешательства и решительно выступили за критическую полемику с национал-социалистическим прошлым. Критический заряд немецких интеллектуалов, писавших на фоне студенческих протестов 1968 г., дал серьезный толчок трансформации всего социально-гуманитарнного знания, сфокусировав исследовательское внимание на анализе механизмов культурного доминирования.
Послевоенное разделение Германии на два конкурирующих государства определило два пути развития немецкой философии. Политическое присоединение к ФРГ земель ГДР с последующей экономической и культурной интеграцией имело весьма драматичные последствия для профессиональных философов из Восточной Германии. Все они должны были пройти процедуру переаттестации, организованную специально созданной для этого комиссией по персоналу (Personalkommissionen). Задача комиссии состояла в том, чтобы проверить философов на причастность к сотрудничеству с Министерством государственной безопасности. Работа этого контролирующего идеологическую сферу ведомства строилась так, что построить карьеру, не будучи так или иначе вовлеченным в его деятельность, было невозможно. Для подавляющего большинства философов ГДР процедура переаттестации стала финалом академической карьеры. Запреты на профессию, мотивированные идеологическими основаниями, коснулись порядка 30 восточногерманских профессоров философии и еще большего количества доцентов. Имели они последствия и для западногерманских философов, внезапно открыв новые позиции [36]2. Прибегая к экономической метафоре, можно сказать, что восточногерманские философы оказалась жертвами слияния и поглощения. В одночасье образованные в ГДР философы стали обладать в ФРГ нерелевантным знанием и ненужными умениями.
Экскурс в историю формирования философской профессии в Германии, описание драматических эпизодов истории этой профессии в
XX в. позволяют задать систему координат, в рамках которой можно
1 Показательным примером может служить книга К. Ясперса «Проблемы вины», в основу которой легли лекции, прочитанные в Гейдельберге зимой 1945-1946 гг. [21].
2 Более позднюю попытку осмыслить «конец ГДР-философии» см. [20].
различать как неодинаковый характер профессиональных ограничений, так и неодинаковые мотивации репрессивных действий.
Список литературы
1. Андреев А.Ю. Российские университеты XVIII - первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы. - М.: Знак, 2009.
2. Веретенников А.А Университетская философия в США: история нейтрализации // История и теория интеллигенции и интеллектуалов. Наследие Евразии. - М., 2009. - С. 337-351.
3. Гельмгольц Г. Об академической свободе в немецких университетах // Отечественные записки. - 2003. - № 6 (15). - С. 214-233. - URL: http://www.strana-oz.ru/2003/6/ob-akademicheskoy-svobode-v-nemeckih-universitetah
4. Гумбольдт В. О внутренней и внешней организации высших научных заведений в Берлине // Неприкосновенный запас. - 2002. - №2 (22). - URL: magazine s.russ. ru/nz/2002/22/gumb. html
5. Куренной В. А. Немецкие мандарины: Критические заметки // Политическая концептология: журн. метадисциплинарных исслед. - 2010. - № 2. -С. 224-237.
6. Никольский В.С. Университетская автономия и академическая свобода // Высш. образование в России. - 2008. - №. 6. - С. 147-155.
7. Пустарнаков В.Ф. Университетская философия в России. Идеи. Персоналии. Основные центры. - СПб.: РХГИ, 2003.
8. Рингер Ф. Закат немецких мандаринов. Академическое сообщество в Германии, 1890 - 1933. - М.: НЛО, 2008.
9. Шопенгауэр А. Об университетской философии // Шопенгауэр А. Собр. соч.: в 6 т. Т. 4. - M.: TEPPA, 2001.
10. Abbott A.D. The system of professions: an essay on the division of expert labor. - Chicago: The University of Chicago Press, 1988.
11. Altbach P. G. (ed.). The Global Future of Higher Education and the Academic Profession: The BRICs and the United States. - Palgrave Macmillan, 2013.
12. Campbell J. The ambivalence toward teaching in the early years of the American philosophical Association // Teaching philosophy. - 2010. - V. 25. №. 1. -P. 53-68.
13. Clark B. R. (ed.). The academic profession: national, disciplinary, and institutional settings. - California: University of California Press, 1987.
14. Cocks G., Jarausch K. (ed). German Professions 1800-1950. - Oxford: Oxford University Press, 1990.
15. Drechsler W.Herrn Eugen Duhring's remotion/ Drechsler W. Herrn Eugen Duhring’s remotion // Journal of Economic Studies. - 2002. - V. 29. №. 4/5. - P. 262-292.
16. Enders J. The academic profession //International handbook of higher education. (eds.) J.J.F. Forest, Ph. Altbach. - Dordrecht: Springer, 2006. - P. 5-21.
17. Engel A. The Emerging Concept of the Academic Profession at Oxford, 1800-1854 // University in Society (Ed. L. Stone), V. I.: Oxford and Cambridge for the 14th to the Early 19th Century. - Princeton: Princeton University Press. - P. 305-52.
18. Fichte I. H., Ulrici H., Wirth J. U. Vorwort [zum Jahrgang 1852 der Zeit-schrift fur Philosophie und philosophische Kritik] // Philosophie und Literatur im Vormarz. Der Streit um die Romantik (1820-1854) mit Texten von v. Eichendorff,
Feuerbach, Fichte, Hegel, Heine, Schlegel / W. Jaeschke (Hg.). - Hamburg: Meiner, 1999. - S. 416-421.
19. Heinz M., Gretic G. (ed.) Philosophie und Zeitgeist im Nationalsozialis-mus. - Wurzburg: Konigshausen & Neumann, 2006.
20. Herzberg G. Aufbruch und Abwicklung: neue Studien zur Philosophie in der DDR. - Berlin: Christoph Links Verlag, 2000.
21. Jaspers K. Die Schuldfrage. Von der politischen Haftung Deutschlands. -Munchen: Piper, 1987.
22. Kimball B. A. The "true Professional Ideal" in America: A History. - London: Rowman & Littlefield, 1996.
23. Kroner A. Paul Johann Anselm und Ludwig Andreas Feuerbach als Expo-nenten des Burgertums im 19 Jahrhundert // Aufklarung und Kritik, 2007 Sonderheft
12. S. 89-96.
24. Kuklick B. A history of philosophy in America, 1720-2000. - Oxford: Clarendon Press, 2001.
25. Kuklick B. The Rise of American Philosophy: Cambridge, Mass. 18601930. - New Haven: Yale University Press, 1977.
26. Larson M.S. The rise of professionalism. - Berkeley: University of California Press, 1977.
27. La Vopa A. Specialists against Specialization: Hellenism as Professional Ideology in German Classical Studies //German Professions 1800-1950. (ed) G.Cocks, K.Jarausch - Oxford: Oxford University Press, 1990. P. 27-45.
28. Lampe J.H. Politische Entwicklungen in Gottingen vom Beginn des 19. Jahrhunderts bis zum Vormarz // Gottingen. Geschichte einer Universitatsstadt (Hgg.) E. Bohme, R.Vierhaus, Bd. 2. - Gottingen, 2002. - S. 43-102.
29. Mehlhausen J. Vestigia Verbi: Aufsatze zur Geschichte der evangelischen Theologie. - Berlin: Walter de Gruyter, 1999.
30. Momsen W. The academic profession in the Federal Republic of Germany // The academic profession: national, disciplinary, and institutional settings (ed.) B. R. Clark. - California: University of California Press, 1987. P. 60-92.
31. Perkin H. Key profession: The history of the Association of University Teachers. - AM Kelley, 1969.
32. Perkin H. The rise of professional society: England since 1880. - London: Routlege, 1989.
33. Reisch G. A. How the Cold War transformed philosophy of science: To the icy slopes of logic. - Cambridge: Cambridge University Press, 2005.
34. Ruane C. Gender, Class, and the Professionalization of Russian City Teachers, 1860-1914. - Pittsburgh: University of Pittsburgh Press, 1994.
35. Sandkuhler H. J. Philosophie im Nationalsozialismus. Hamburg: Meiner, 2009.
36. Scheider U.J. The Situation of Philosophy, the Culture of the Philosophers // Philosophy in the New Germany. Social Research. - 1997. - 64 (2). - P. 281-300.
37. Schmeiser M. Akademischer Hasard: das Berufsschicksal des Professors und das Schicksal der deutschen Universitat 1870-1920: eine verstehende soziologi-sche Untersuchung. - Stuttgarg: Klett-Cotta, 1994.
38. Tuchman A. M. Science, Medicine, and the State in Germany: The Case of Baden, 1815-1871. - Oxford and New York: Oxford Univ. Press, 1993.
