CC BY
24
i>
ТТЛ
УДК 94(44+65): 325.36
Е. Н. Моисеева
ПРОЕКТ ИНЖЕНЕРА Ф.-Э. РУДЭРА СОЗДАНИЯ ВНУТРЕННЕГО МОРЯ В АЛЖИРЕ И ТУНИСЕ: КАК ИМПЕРСКИЕ АМБИЦИИ ОКАЗАЛИСЬ СВЯЗАННЫМИ С ПРАКТИКАМИ ОСВОЕНИЯ ИМПЕРСКОГО ПРОСТРАНСТВА
Статья посвящена изучению французского имперского дискурса последней трети XIX в. в его взаимосвязи с имперским пространством. Подчеркивается особая роль имперского дискурса в репрезентации и организации пространства Северной Африки. В качестве источников в данной работе, прежде всего, были использованы: статья французского инженера, географа, топографа Ф.-Э. Рудэра «Внутреннее море в Алжире», опубликованная в 1874 г., а также его доклады перед членами правительственных комиссий. Эти источники впервые вводятся в научный оборот в российской историографии. Тексты Ф.-Э. Рудэра будут рассматриваться как составная часть имперского дискурса, который неотделим от имперского пространства. Будет изучена взаимосвязь идей Ф.-Э. Рудэра с популярными в среде французских пропагандистов колонизации идеями цивилизаторской миссии Франции, экономической целесообразностью колонизации, политической необходимостью колонизации. Тексты Ф.-Э. Рудэра помогут разобраться в том, как имперские амбиции оказались связанными с научными практиками, а дискурс империализма - с пространством империи. Особое внимание уделяется репрезентации шоттов (соленых пересыха-
ющих озер), на месте которых планировалось внутреннее море. Шотты представлялись читателям «враждебным» пространством, смягчить и цивилизировать их, по мнению автора проекта, можно было через их полную трансформацию. Ф.-Э. Рудэр считал, что внутреннее море на месте шоттов улучшит климат, будет способствовать открытию новых торговых путей, укрепит престиж Франции и предотвратит угрозу восстаний воинственных племен. Проект создания внутреннего моря должен был повлечь за собой трансформацию природной пространственной среды и исторических ландшафтов, с последующим присвоения этого пространства европейцами, однако он так и не был реализован. Тем не менее, идеи Ф.-Э. Рудэра иллюстрирует как инженеры, ученые использовали и конструировали дискурс империализма, способствовали формированию колониальной идеологии, а «враждебное» пространство империи помогало им оправдывать идею европейского доминирования.
Ключевые слова: имперское пространство, имперский дискурс, проект внутреннего моря, шотты, Ф.-Э. Рудэр, французские колонии, Алжир, Тунис.
Ekaterina Moiseeva
PROJECT OF ENGINEER F.-E. ROUDAIRE ON THE CREATION OF THE INNER SEA IN ALGERIA AND TUNISIA: HOW THE IMPERIAL AMBITIONS CORRELATED TO THE PRACTICE OF CONQUERING IMPERIAL SPACE
The article is devoted to the study of the French imperial discourse of the last third of the XIX century in correlation with the imperial space. The special role of the imperial discourse in the representation and organization of North African space is emphasized. We used the following sources: first, the article "The Inland Sea in Algeria" by the French engineer, geographer, and topographer F.-E. Roudaire, published in 1874, as well as his reports to government commissions. These sources are first introduced into the scientific circulation in Russian historiography. The texts of F.-E. Roudaire will be regarded as an integral part of the imperial discourse, which is inseparable from the imperial space. The interrelation of F.-E. Roudaire 's ideas with the ideas of the French civilization mission, the economic feasibility of colonization, and the political necessity of colonization popular among French propagandists will be studied. The texts of F.-E. Roudaire help understand how imperial ambitions were connected with the scientific practices, and the discourse of imperialism with the space of the empire. Special attention is paid to the representation
of the Chott Basin (salty drying lakes), where the inland sea was planned. The Chotts were presented to readers as a "hostile" space. According to the author of the project, it was necessary to soften and civilize the Chotts. It was possible to do this through their complete transformation. F.-E. Roudaire believed that the inland sea in place of the Chots would improve the climate, open up new trade routes, enhance the prestige of France and prevent the threat of militant tribal rebellions. The Inland Sea project would have entailed a transformation of the natural spatial environment and historical landscapes, with the consequent appropriation of this space by Europeans, but it has never been implemented. Nevertheless, F.-E. Roudaire's ideas illustrate how engineers, scientists used and constructed the discourse of imperialism, contributed to the formation of colonial ideology, and the "hostile" space of the empire helped them justify the idea of European domination.
Key words: imperial space, imperial discourse, project of the inner sea, Chott Basin, F.-E. Roudaire, French Colonies, Algeria, Tunisia.
V
гг I
В последней трети XIX в. во Франции усилиями политиков, экономистов, ученых и журналистов была сформулирована колониальная идеология, покоившаяся на трех китах: экономическая выгода от колоний, политическая целесообразность колониальных завоеваний и цивилизаторская миссия Франции. Идея цивилизаторской миссии Франции в мире была основана на расовой теории и уверенности в том, что высшие расы должны нести факел цивилизации низшим расам. Но цивилизационному воздействию подвергались не только завоеванные народы. Пространство империи также должно было покориться колонизаторам. Имперское завоевание Африки и Азии сопровождалось интеграцией завоеванных территорий, их освоением и присвоением. Железные дороги, мосты, каналы, порты и прочие коммуникационные сооружения должны были сделать пространство империи непрерывным и доступным для метрополии. Самым ярким примером европейского инженерного гения, безусловно, был проект постройки Суэцкого канала французского инженера Ф. Лессепса.
Но были не менее амбициозные проекты, которые так и остались на бумаге. Среди них проект постройки железной дороги через пустыню Сахару инженера А. Дюпоншеля [11], а также проект создания в Алжире и Тунисе внутреннего моря. В 1874 г. в журнале «Revue des Deux Mondes» французский офицер и топограф Франсуа-Эли Рудэр (1836-1885) опубликовал статью «Внутреннее море в Алжире» [19], идею которой Жюль Верн (1828-1905) возьмет позднее для своего романа «Вторжение моря».
Первые исследования, посвященные изучению идей Рудэра появились еще при его жизни. В 1879 г Генри Хотар - профессор истории географии филологического факультета Безансона опубликовал хвалебную работу, в которой написал, что благодаря внутреннему морю «пески превратятся в плодородную землю и покроются лесами, лугами и урожаями» [5, p. 3]. Французский историк П. Гаффарель в работе «Наша колониальная экспансия в Африке с 1870 г. по наши дни», опубликованной в 1918 г. сожалел о том, что при обсуждении проекта верх взяли противники создания внутреннего моря. «Общественное мнение не было взволновано гигантским проектом, будь он выполнен, это изменило бы экономические условия в нашей колонии. Речь идет о создании в районе тунисских шоттов внутреннего моря, которое продолжалось бы до Алжира» [13, p. 43].
Жизненному пути офицера и географа Франсуа-Эли Рудэра посвящена монография «Полковник Рудэр и его проект сахарского моря» [9]. В монографии «История Сахарского моря. Утопия и политика» [17] рассказывается об утопии создания внутреннего моря в Алжире и Тунисе от первого проекта Рудэра в 1874 г. до его последних воплощений в 50-80-х гг. ХХ в. В том числе, авторы исследуют причины отказа от проекта в последней трети XlX в. О поддержке Ф. Лесспесом проекта Рудэра написана статья «Фернан Лес-
сепс и проект внутреннего африканского моря» [6]. В 2003 г. была опубликована фундаментальная работа алжирского историка Ж.-Л. Марсо «Сахарское море. Мираж колонизации. Алжир и Тунис (1869 - 1887)» [18]. Автор детально исследует как сам проект, так и причины, по которым он так и не был реализован. С политической точки зрения реализация этого проекта стала бы еще одним рычагом французского влияния в Тунисе. Но так как бей Туниса в 1881 г подписал договор о протекторате, этот рычаг стал не нужен, считает Ж.-Л. Марсо.
В декабре 2018 г в Гере - родном городе Рудэра открылась выставка «От Гере до Сахары: по следам Эли Рудэра» [10]. Организаторы выставки считают, что Рудэр - это незаслуженно забытая фигура в национальной истории Франции XIX в. В отечественной историографии исследования, посвященные изучению проекта Рудэра отсутствуют.
В данной статье не стоит задача описания технических характеристик проекта и геологической возможности или невозможности создания внутреннего моря в Алжире и Тунисе. Идеи Рудэра будет рассматриваться как составная часть формировавшегося имперского дискурса (под имперским дискурсом понимается язык самоописания империи, тексты, и стоящие за ними имперские ситуации), неотделимого от имперского пространства. Принимая во внимание тот факт, что научные практики и имперские амбиции в Северной Африке шли рука об руку, следует обратить внимание на то, как географы, инженеры отстаивали необходимость освоения и присвоения пространства империи. Что они думали о «чужом» пространстве, как они видели те или иные географические ареалы, как конструировали пространство империи и какими смыслами его наделяли? Эти вопросы уже были поставлены мною в статье, посвященной изучению проекта строительства трассахарской железной дороги инженера А. Дюпоншеля [1]. А. Дюпоншель конструировал образ «новой» Сахары, образ пространства, легкого для освоения, безопасного для путешествия, которое из непреодолимого барьера должно было превратиться в гостеприимную территорию.
Настоящая статья посвящена североафриканским шоттам (сухие или занятые в период дождей солеными озерами впадины, углубления), точнее их образу в проекте французского инженера Рудэра. Как Рудэр описывал пространство алжирских и тунисских шоттов, которые должны были стать морем? Какие аргументы Рудэра в пользу создания моря на месте шоттов коррелировали с популярными в среде французских пропагандистов колонизации идеями цивилизаторской миссии Франции, экономической целесообразностью колонизации, политической необходимостью колонизации?
Пески Сахары и соленые высыхающие озера Туниса и Алжира не были просто сценой, на которой разыгрывались колониальные события. В статье «Колонизировать пространство: тер-
4>
ГС I
ритории, идентичности, пространственность» Э. Блэйс пишет, что в империи «пространство было связано с управлением» [4, р. 147] и ставит вопрос о взаимосвязи имперского пространства и имперского дискурса. Пространство империи должно стать объектом исследования при анализе колониальной ситуации, так как во многом оно определяло взгляды имперских идеологов.
Франсуа-Эли Рудэр в 1873 г побывал в Алжире с исследовательскими целями, и, вернувшись на родину, написал статью «Внутреннее море в Алжире», в которой высказал основные идеи по поводу создания внутреннего моря. Статья Рудэра начиналась с описания природы провинции Константины в Алжире, ландшафта, растительности. Текст перемежался описанием племен, населявших Алжир. Затем автор перешел к предмету его интереса - шоттам [19, р. 325]. «Шотт Мельгир в 70 км южнее Бискры занимает площадь примерно 150 квадратных лье, его ложе соседствует с шоттом Селлем. От шотта Селлем до бухты Га-бес, расположенной в 80 лье на восток мы находим серию углублений, среди которых шотты Эль-Гарса и Эль-Джерид. Берег последнего находится лишь в 18 км от Средиземного моря» [19, р. 325]. Близость к Средиземному морю означала близость к Франции. По мнению Г. Мюррей-Мил-лера «Средиземноморье всегда занимало важное место в воображении французов» [3, р. 145]. Автор привел цитату французского политического деятеля времен Третьей республики Ж. Фавра: «Франция и Алжир - это территории, «разделяемые только французским озером...» [3, р.155]. Описывая пространство шоттов, Рудэр стремился ментально «приблизить» их к метрополии. Четко обозначая в тексте границы территории и их расстояние до Средиземного моря, которое воспринималось французами как «французское озеро», он конструировал пространство Северной Африки, делал его понятным для читателей, очерчивал рамки пейзажа, который предстояло трансформировать.
Чтобы сформировать положительный и благоприятный для колонизации образ Северной Африки одной близости региона было недостаточно. Пространство империи не должно было пугать, отталкивать. Так, например, Дюпоншель старался доказать своим читателям, что Сахара не «абсолютная пустыня», а обычный геологический объект [12, р. 24]. «Присвоение» пространства империи осуществлялось путем избавления его от «маркера» опасности, загадочности, непредсказуемости. В описании Рудэра шотты -это, безусловно, враждебное для европейца пространство. «Когда устремляешься вглубь шоттов, испытываешь тяжелую, удушающую жару. В некоторых местах можно провалиться до щиколоток. Было бы неосторожно путешествовать без гида. Встречаются широкие дыры, в которые можно полностью погрузиться» [19, р. 326]. Ру-дэр привел рассказ туземца о том, что однажды в одну из таких дыр попали один за другим 1о0о верблюдов, которые шли караваном и отклони-
лись от узкой дороги. ««Это странное место - эти себки», - говорит туземец на своем восточном языке: ночью звезд нет - они прячутся за горой; ветер дует со всех сторон одновременно так, что можно оглохнуть.» [19, р. 326]. Возможность освоения враждебного пространства шоттов с последующим присвоением лежала, по мнению автора проекта, в его полной трансформации -в превращении шоттов в море. Таким образом, необходимо было заменить непривычные французам соленые пересыхающие озера на знакомые морские пейзажи.
«Когда мы видим мрачный и тоскливый шотт Мельгир и мечтаем о глубоких изменениях, которые могут прийти вслед за морем: смягчение климата, упорядочивание осадков, повышение естественного плодородия земли, мы не можем не быть взволнованными величием этого предприятия» [19, р. 327], - писал Рудэр. Также как должны были смягчаться нравы туземцев под ци-вилизационным воздействием Франции, должна была смягчиться и природа. Стоит отметить то, что, по мнению Рудэра, некоторые туземцы даже мечтали о море. Он привел слова главы одного из туземных племен: «Я часто созерцаю шотты, иногда я думаю, что однажды они станут морем и по нему пойдут корабли» [19, р. 327]. Когда инженер объяснил, как это может произойти, стоит прорыть канал между заливом Габес и шоттами, туземец очень удивился и после минуты молчания воскликнул: «Бог этого хочет! Это будет великим делом» [19, р. 327].
Выступая перед правительственной комиссией на сеансе 15 мая 1882 г, Рудэр вновь подчеркнул враждебность пространства шоттов для колонизаторов, тем самым настаивая на их трансформации. Внутренне море, по мнению Рудэра, было необходимо с военно-политической точки зрения. «Сегодня арабы переходят шотты, где хотят. Они знают там опасные места, мы же не осмелимся туда сунуться, мы не сможем их преследовать. Будет море - они не смогут пройти, а мы сможем его пересечь. С военной точки зрения, это важная задача, создать подобный рубеж» [8, р. 207]. «Арабы перекрывают дороги, также они перекроют и железную дорогу, ни простая дорога, ни железная дорога не создадут границу» [8, р. 207], -продолжал Рудэр. Таким образом, он рассматривал шотты как территорию, хорошо известную туземцам, но плохо преодолимую для европейцев, в то время, как внутреннее море должно было стать непреодолимым барьером для арабов в случае восстания и легко преодолимым для французских солдат. Ф. Лессепс поддержал этот аргумент: «Случись восстание, и мы будем обязаны послать войска из Франции, морем это сделать надежнее.» [8, р. 207]. Для министра иностранных дел Фрейсине, как для политика, важнейшим аргументом в пользу строительства внутреннего моря являлась именно политическая целесообразность. Он писал в раппорте от 27 апреля 1882 г Президенту республики, что внутреннее море и канал создадут «барьер против
М
гг I
варварства» [8, р. 9], препятствие на пути кочевых воинственных племен Сахары и Триполитании.
Прокопав перешеек, Рудер надеялся, что вода из Средиземного моря устремится внутрь страны и образует узкий, но длинный залив, «выгоды которого будут огромны для процветания Алжира и Туниса» [19, р. 327]. Рудэр писал о том, что в римское время регион, на который направлено его внимание процветал, и сожалел, что «сейчас нет ни одного крупного города в этой местности, а только несколько оазисов [19, р. 346]. «Таким образом, уход морских вод, кажется, глубоко изменил климат этих цветущих некогда регионов, где пески пустыни, переносимые южными ветрами через сухое ложе шоттов, приносят опустошение. К сожалению, это медленное, но непрерывное вторжение в пески юга является общепризнанным фактом» [19, р. 346]. Пропагандисты экспансии, обращаясь к своим читателям, зачастую обращались к их исторической памяти. Например, журналист Г. Шарм, пропагандируя колонизацию, напоминал французам о воинственных галлах, которые «прошли всю Европу» [7, р. 51]. Следует отметить, что деятельность Франции в Северной Африке представлялась французам как завершение дела цивилизации, некогда начатого римлянами. Символы римского прошлого и места памяти в Северной Африке помогали французским идеологам колонизации конструировать имперский дискурс и пропагандировать идею о том, что французы являются настоящими последователями римлян в Африке [2]. Указав на то, что в античное время на месте шоттов было море, Рудэр подводил читателей к мысли о необходимости восстановить его.
Какие преимущества для Туниса и Алжира даст внутреннее море? Этот вопрос задавал читателям Рудэр и пытался ответить на него. Он мыслил широко и считал, что внутреннее море преобразует пространство не только шоттов, но и ближайшего региона. По его мнению, благоприятное воздействие внутреннего моря будет распространяться до южной границы Алжира. «Разве это не будет полным обновлением всего юга провинции Константины и Туниса?» [19, р. 347]. По мнению Рудэра, «Тунис так же заинтересован в создании нового моря, как и Алжир. Окруженный морем с трех сторон, с севера, востока и запада, он станет огромным полуостровом и навсегда защитится от вторжения песков с юга» [19, р. 349]. «Благоприятные изменения, которые произойдут в его климате, вскоре вернут ему то богатство и плодородие, которыми восхищались современники Скилакса и Масиниссы. Отныне тунисское правительство будет держать ключи от всех дверей на юг, и осуществление его власти будет более гарантировано» [19, р. 349].
Описывая преимущество внутреннего моря для навигации и торговли, Рудэр формулировал экономический аргумент в пользу своего проекта, это коррелировало с экономическим аргументом в пользу колониальной политики, который наиболее полно был сформулирован П. Леруа-Болье в
работе «Колонизация у современных народов», первое издание которой вышло в 1874 г [16]. Суть этого аргумента состояла в том, что колонии создавались метрополией и должны быть выгодны метрополии. Рудэр писал: «Поскольку залив Габес полностью лишен портов, очевидно, что новое море окажет большую услугу судоходству, предоставив судам определенное убежище от северо-восточных и юго-восточных ветров, которые очень сильны в этих регионах» [19, р. 344]. Порты и новые транспортные возможности, по мнению Рудэра, привлекут караваны из центральной Африки. «Остается надеяться, что тогда караваны, привлеченные ресурсами, которые предлагают им различные продукты нашей промышленности и нашей торговли, вскоре выйдут на этот новый рынок» [19, р. 349]. Таким образом, внутреннее море должно было способствовать вывозу в колонии продукции промышленных товаров.
Кроме того, море, по мнению Рудэра, свяжет между собой города, находящиеся с юга от шоттов и с севера от шоттов, облегчив доступ к ним. «Город Туггурт, (находящийся южнее шотта Эль-Мегайр) станет нам также близок как Бискра (город к северу от шотта)» [19, р. 349]. Разделенные естественными преградами завоеванные территории в представлении колониальных идеологов должны были слиться в единое пространство империи, чем это пространство доступнее, тем оно легче управлялось.
Следует обратить особое внимание, что Рудэра волновали вопросы не только технической возможности реализации проекта и его экономической пользы для Франции, но и болезненный для Франции после проигрыша во франко-прусской войне вопрос престижа. Сторонники колонизации считали, что величие Франции напрямую связано с ее колониальной политикой. Рудэр был одним из тех, кто считал, что будущее Франции лежит на Африканском континенте. Лидер французских республиканцев Л. Гамбетта в 1872 г. уверял, что вернуть Франции «то место, которое принадлежит ей в мире... можно экспансиями, распространением влияния за пределы Франции...» [14, р. 78]. В 1874 г. Рудэр писал: «Эта гигантская работа имела бы огромный резонанс даже в центре Африки и принесла бы там в значительной степени влияние и престиж Франции» [19, р. 349].
Рудэр поддерживал переселенческую колонизацию в регион будущего моря, невозможную из-за неблагоприятных климатических условий. Будущие изменения климата, которые неминуемо последовали бы в результате появления моря, он воспринимал положительно. По мысли Рудэра, климат станет мягче, ветров меньше, а дождливых дней больше. Это сделало бы климат более привычным для европейцев и стимулировало бы европейскую колонизацию. «Если бы море встретило колонизацию», то есть предшествовало заселению и «принесло более умеренный климат, средства связи и транспорта, абсолютную безопасность, будем ли мы колебаться?» [19, р. 347]. Колонисты будут, если будет вода, считал Рудэр.
i>
ТТЛ
Аргументы Рудэра были созвучны взглядам колониального идеолога П. Леруа-Больё, который полагал, что перед тем как приглашать людей эмигрировать в любую колонию, государство должно «привести страну в состояние, удобное для заселения и выгодной обработки» [1б, р. 538]. Нельзя ставить людей «лицом к лицу с дикой природой». «Необходимо предварительно смягчить эту природу» [16, р. 539].
Что именно произойдет с климатом после появления внутреннего моря? Рудэр писал: «Летом преобладающими ветрами с восточной части Средиземного моря являются северо-западные ветры. Алжирское море, соответственно, уменьшило бы площадь Сахары и ослабило бы силу северо-западных ветров. В другие сезоны года преобладающими ветрами являются юго-западные ветры; пройдя по дну внутреннего моря, они будут насыщаться водяным паром, часть которого будет растворена дождем на подступах Ореса; другая часть увеличит количество воды, ежегодно выпадающей на Сицилию и на юг Италии, но без существенного изменения климата этих регионов» [19, р. 345]. Пространство Сахары наделялось европейцами маркером «опасности». Море смогло бы остановить наступление Сахары. «В этой неумолимой борьбе человек потерпит поражение, если он не противопоставит непреодолимую преграду пескам, вернув море в его старое русло» [19, р. 346].
Автор писал, что внутреннее море увеличит количество дождей, а это благоприятно скажется на сельском хозяйстве. Рудэр так описывал регион от небольшого городка Шебба (Мавритания) до тунисской границы: «абсолютно стерильное пространство с редкими оазисами, но которое станет плодородно, если будет орошаться» [19, р. 347]. Для колониального дискурса было характерно восприятие завоеванного пространства как «пустынного», «безжизненного», «девственного», «стерильного». Задача колонизаторов - наполнить его жизнью. «Разве нельзя надеяться, что с помощью дождей, которые стали более частыми и регулярными, можно было бы легко полностью изменить облик этого обширного региона, кото-
рый превратился бы в огромный оазис, охватывающий территорию 600 000 га?» [19, р. 348]. А пока строится канал несколько оазисов будут разрушено, но Рудэр не считал это серьезным.
В заключении статьи Рудэр писал: «Таким образом, мы вступаем на путь исполнения и можем надеяться, что наше поколение увидит завершение этой великой работы, результатом которой будет одно из самых важных завоеваний, которые, благодаря своему разуму и энергии, человек когда-либо мог совершить над природой» [19, р. 350]. Однако, впереди еще были исследования, составление детального проекта, обсуждения, раппорты, работа комиссий. Рудэр неоднократно выступал перед членами комиссий и отвечал критикам проекта. Он настаивал на следующих основных результатах создания внутреннего моря: «улучшение климата Алжира и Туниса; открытие нового торгового пути в регионы, расположенные к югу от гор Орес и Атлас и для караванов из Центральной Африки; улучшение санитарно-гигиенических условий региона; полная безопасность для Алжира; потому что наши войска могут беспрепятственно достигнуть территорий к югу от Бискры, что предотвратит восстания» [20, р. 90].
Проект в окончательном виде оформился в 1883 г. [15] но так и не был реализован. Доводы противников оказались сильнее. Они прозвучали в ходе работы парламентско-правительственной комиссии, возглавляемой министром иностранных дел Фрейсине [8]. Тем не менее, идеи Рудэра иллюстрирует как инженеры, ученые использовали и конструировали дискурс империализма, способствовали формированию колониальной идеологии, а «враждебное» пространство империи помогало им оправдывать идею европейского доминирования. «Присвоение» пространства империи колонизаторами было возможно через его частичную либо полную трансформацию с целью последующей коммерческой эксплуатации и управления. В случае с шоттами предполагалась полная трансформация и их превращение в море. Как писал сторонник Рудэра Г. Хотар «Море должно войти в Сахару. Какой триумф над природой!» [5, р. 4].
Источники и литература / References
1. Моисеева Е. Н. Проект Транссахарской железной дороги французского инженера А. Дюпоншеля: к вопросу о взаимосвязи имперского пространства и имперского дискурса // Новое прошлое. The new past. 2019. №3. С. 162-177.
Moiseeva E. N. Proekt Transsaharskoj zheleznoj dorogi francuzskogo inzhenera A. Dyuponshelya: k voprosu o vzaimosvyazi imperskogo prostranstva i imperskogo diskursa (The project of the Trans-Saharan railway by the French engineer A. Duponschel: on the question of the relationship between imperial space and imperial discourse) // Novoe proshloe. The new past. 2019. No. 3. P. 162-177. (In Russian)
2. Моисеева Е. Н. Память об античном прошлом во французском колониальном дискурсе последней трети XIX в.: «места памяти» в контексте колониальной пропаганды // Гуманитарные и юридические исследования. 2017. №4. С. 87-92.
Moiseeva E. N. Pamyat' ob antichnom proshlom vo francuzskom kolonial'nom diskurse poslednej treti XIX v.: «mesta pamyati» v kontekste kolonial'noj propagandy (Memory of the Antique Past in French Colonial Discourse in the last third of the 19th century:"Places of memory" in the context of colonial propaganda) // Gumanitarnye i yuridicheskie issledovaniya. 2017. No.4. P.87-92. (In Russian)
3. Мюррей-Миллер Г. Транссредиземноморская Франция. Перевод с англ. Ю. В. Ткаченко // Французский ежегодник 2017: Франция и Средиземноморье в Новое и Новейшее время. М.: Ин-т всеобщ. истории РАН, 2017. C. 141-161.
Murray-Miller G. Trassredizemnomorskaya Franciya (France and Algeria: trans-mediterranean society) (Trans-Mediterranean France) // Franczuzskij ezhegodnik 2017: Franciya i Sredizemnomor'e v Novoe i Novejshee vremya. Moscow: IWH of RAS publ., 2017. P.141-161. (In Russian)_
V
гг I
4. Blais H. Coloniser l'espace : territoires, identités, spatialité. // Genèses. 2009. № 74. p.145-159.
5. Chotard H. La mer intérieure du Sahara. Paris: Clermont-Ferran. 1879. 18 p.
6. Charles-Roux F., Goby J. Ferdinand de Lesseps et le projet de mer intérieure africaine // Revue des Deux Mondes. 1957. Aout. P. 385 - 404.
7. Charme G. Politique coloniale // Revue de Deux Mondes. 1883. T. 60. 1 nov. P. 49-90.
8. Commission supérieure pour l'examen du projet de mer intérieure dans le sud de l'Algérie et de la Tunisie. Commission supérieure pour l'examen du projet de mer intérieure dans le sud de l'Algérie et de la Tunisie / Ministère des affaires étrangères; présenté par M. le commandant Roudaire. Paris. 1882. 548 p.
9. Dubost G. Le colonel Roudaire et son projet de mer saharienne, éd. Société des sciences naturelles et archéologiques de la Creuse, Guéret, 1998. 192 p.
10. De Guéret au Sahara, sur les traces d'Elie Roudaire URL: https://www.agglo-grandgueret.fr/actualites/exposition-de-gueret-au-sahara-sur-les-traces-delie-roudaire (Accessed:10.09.2020)
11. Duponchel A. Le chemin de fer transsaharien, jonction coloniale entre l'Algérie et le Soudan: études préliminaires du projet et rapport de mission avec cartes generals et géologiues. Montpellier: Typographie et lithographiede Boehm & fils, 1878. 374 p.
12. Duponchel A. Le chemin de fer de l'Afrique centrale. Paris: Imprimerie typographique de A. Pougin, 1877. 44 p.
13. Gaffarel P. Notre expansion coloniale en Afrique de 1870 à nos jours. Paris: Hachette, 1918. 292 p.
14. Girardet R. L' idee coloniale en France de 1871 a 1962. Paris: La Table Ronde, 1972. 337 p.
15. La mer intérieure africaine: (avec cartes) / par le commandant Roudaire. Lettre-préface de M. Ferdinand de Lesseps Paris : Impr. de la Société anonyme de publications périodiques, 1883. 108 p.
16. Leroy-Beaulieu P. De la colonisation chez les peuples modernes. Paris: Guillaumin, 1908. T. I. 695 p.
17. Letolle R., Bendjoudi H. Histoires d'une mer au Sahara. Utopies et politiques, Paris, Montréal, L'Harmattan, 1997. 221 p.
18. Marçot J.-L. Une mer au Sahara. Mirage de la colonisation. Algérie et Tunisie (1869-1887). Paris: La Différence, 2003. 526 p.
19. Roudaire F.-E. Une mer interieure en Algerie // Revue des deux mondes. 1874. P. 324 - 350.
20. Roudaire Rapport à M. le ministre de l'Instruction publique sur la dernière expédition des chotts : complément des études relatives au projet de mer intérieure / par le commandant.de Roudaire. Paris: Challamel Ainé, 1881. 187 p.
Сведения об авторе
Моисеева Екатерина Николаевна - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории, политологии и социологии Саратовской Государственной Юридической Академии (Саратов) / moiseevaen@ rambler.ru
Information about the author
Moiseeva Ekaterina - PhD in History, Associate Professor, Chair of History, Political Science and Sociology, Saratov State Law Academy (Saratov) / [email protected]
