CC BY
329. Lobanov V.B. K istorii grazhdanskoj vojny na Severnom Kavkaze: Terskoe vosstanie 1918 g. // Novejshaya istoriya Rossii. - 2013. - №1.
10. Mikoyan A.I. Tak bylo. Razmyshleniya o minuvshem // https://www.litmir.me/br/?b=254447&p=1.(Data obrashcheniya 20.10.2022)
11. Ot vekovoj otstalosti - k socializmu. - Groznyj, 1977.
12. Stalin I.V. Soch. V 13t. - M., 1947. - T.4.
АЛИСХАНОВА МАЛИКА ХАМИДОВНА - кандидат исторических наук, доцент кафедры музееведения и культурологии, Чеченский государственный университет им. А.А. Кадырова.
ИБРАГИМОВ МОВСУР МУСЛИЕВИЧ — доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории, Чеченский государственный педагогический университет; старший научный сотрудник, Российский исламский университет, ГНС КНИИ РАН; член-корреспондент АН ЧР (ibragimov@mail.ru).
ALISKHANOVA, MALIKA Kh. - Ph.D. in History, Associate Professor of the Department of Museum Studies and Cultural Studies, Chechen State University named after V.I. A.A. Kadyrov.
IBRAGIMOV, MOVSUR M. - Doctor of History, Professor, Head of the Department of History, Chechen State Pedagogical University; Senior Researcher at the Russian Islamic University, STS KNII RAS; Corresponding Member of the Academy of Sciences of the Chechen Republic (ibragimov@mail.ru).
УДК 94(47).084.3:338.439 DOI: 10.24412/2308-264X-2022-6-101-108
НИКУЛИН В.В.
ПРОДОВОЛЬСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА СОВЕТСКОЙ РОССИИ И КРЕСТЬЯНСТВО: К ПРОБЛЕМЕ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И РАЗВИТИЯ КОНФЛИКТА МЕЖДУ ВЛАСТЬЮ
И КРЕСТЬЯНСТВОМ (1918-1920 гг.)
Ключевые слова: Советская Россия, военный коммунизм, продразверстка, крестьянство, экономическая политика, крестьянские восстания, партия большевиков.
В статье анализируются экономические и политическое последствия для крестьянской экономики продовольственной диктатуры, проводимой в Советской России в период с 1918 по 1920 гг. Отмечается, что продразверстка в экономическом плане привела к катастрофическим последствиям для крестьянской экономики. В политическом плане настроения крестьян трансформировались от лояльности к большевикам к прямой враждебности, результатом чего стали массовые крестьянские антиправительственные выступления. Прослеживается динамика связи экономических и политических факторов, определявших умонастроения крестьянства и, соответственно, эволюцию развития конфликта между властью и крестьянством.
NIKULIN, V.V.
FOOD POLICY OF SOVIET RUSSIA AND PEASANTRY: TO THE PROBLEM OF THE ORIGIN AND DEVELOPMENT OF THE CONFLICT BETWEEN THE POWER AND THE PEASANTRY (1918-1920)
Key words: Soviet Russia, war communism, surplus appropriation, peasantry, economic policy, peasant uprisings, Bolshevik Party.
The article analyzes the economic and political consequences for the peasant economy of the food dictatorship carried out in Soviet Russia in the period from 1918 to 1920. It is noted that the surplus in economic terms led to disastrous consequences for the peasant economy. In political terms, the mood of the peasants was transformed from loyalty to the Bolsheviks to outright hostility, resulting in mass peasant anti-government demonstrations. The dynamics of the connection between economic and political factors that determined the mindset of the peasantry and, accordingly, the evolution of the development of the conflict between the authorities and the peasantry is traced.
Проблема взаимоотношений советской власти и крестьянства является одной из самых востребованных в исторической литературе. Это и понятно, учитывая политическую и историческую важность данной проблемы в плане изучения развития политического процесса в советской России. К настоящему времени в историографии в противовес неизменной константе советской историографии о том, что продразверстка была вынужденной и временной мерой военного характера, диктуемой объективными экономическими условиями, что она была поддержана бедняками и маломощными середняками и являлась отражением классовой борьбы в деревне, сложилась современная трактовка предпосылок возникновения и углубления конфликта между властью и крестьянством в 1918 - 1920 гг. Определяющими оценочными критериями трактовки является обоснованность введения продовольственной диктатуры, возможность альтернативы и реакция на нее крестьянства. Возникновение острого конфликта между государством и крестьянством в 1918 - 1920 годы объясняется, в первую очередь, переходом государства к внеэкономическому принуждению в форме применения силовых методов решения продовольственной проблемы.
Несмотря на обширную историографию проблемы, тем не менее, исследовательские вопросы остаются. К числу таких не проясненных вопросов отнесем выявление динамики вызревания и нарастания конфликта между государством и крестьянством, уточнение реальных событий, свидетельствовавших о нарастании конфликта между государством и крестьянами, анализ
основных мотивационных предпосылок практических действий большевиков с 1918 г. по начало 1921 г. в социально-экономической сфере и реакцию крестьян на эти действия. В данной статье внимание акцентируется именно на данных аспектах проблемы.
Радикальное изменение государственного устройства и экономической системы в ходе российской революции с неизбежностью порождало экономические и политические процессы, самым существенным образом влившие на социальное положение различных слоев и, следовательно, определявшие их политическое поведение в диапазоне от лояльности до враждебности власти. Политические колебания были особенно характерны для самой многочисленного слоя российского общества - крестьянства. Определяющим побудительным мотивом его политического поведения являлось материальное состояние хозяйств -экономической основы их жизни. В начальный период революции крестьяне в своей массе лояльно отнеслись к революции, поскольку она перераспределила землю в их пользу. Декрет «О земле» содержал положения, отвечающие основным потребностям крестьян: безвозмездная конфискация частновладельческих земель и обращение всех земель в общенародное достояние, запрещение купли-продажи земли, недопущение наемного труда, запрещение аренды, уравнительное распределение земель между трудящимися [1, 1917. № 1. Ст. 3].
Большевики, поддержав в этот момент левоэсеровский вариант решения аграрного вопроса, исходили из решения тактической задачи привлечения на свою сторону крестьянства. Решение же своих программных целей в форме обобществления единоличных крестьянских хозяйств и перевода их на рельсы крупного аграрного производства на государственной земле, большевики откладывали на будущее, понимая, что национализация земли не встретит понимания крестьян. В целом, до весны 1918 г. аграрная политика большевиков базировалась на реальной оценке экономических ожиданий крестьянства, что обеспечило им политическую лояльность крестьян. Вплоть до весны 1918 г. не планировалось введения каких-либо чрезвычайных мер и правительство ориентировалось на сохранение существующей системы продовольственных заготовок, основанной на использовании сложившейся в России еще с 1916 г. так называемой хлебной монополии, которая в целом обеспечивала продовольственные потребности страны.
Но уже к началу весны 1918 г. положение начинает осложняться. В марте 1918 года нарком продовольствия РСФСР А.Д. Цюрупа, в докладе правительству сообщил о возникновении кризиса в снабжении населения хлебом. Главная причина кризиса состояла в нехватке товаров для крестьян, в результате чего они были крайне не удовлетворены покупной способностью рубля и прекращали продажу продовольствия. А.Д. Цюрупа предложил адекватную ситуации экономическую меру - наладить товарообмен между городом и деревней, для этого направить в хлебородные регионы имеющиеся запасы промтоваров, сельскохозяйственных машин и предметов первой необходимости [2, с. 184]. 26 марта 1918 г. СНК принял декрет об организации товарообмена для усиления хлебных заготовок, в котором ставилась задача организации индивидуального товарообмена в государственном масштабе. Для этого в распоряжение Комиссариата по продовольствию передавались необходимые товары. Организация товарообмена возлагалось на местные продовольственные органы и уполномоченные на то комиссариатом организации [1, 1918. № 30. Ст. 398-399].
В условиях разрыва традиционных хозяйственных связей, разрушения финансовой системы, отсутствия товарных запасов, организовать полноценный товарообмен не удалось. Тем не менее власть пока не вела речь об изменении продовольственной политики. Основными составляющими советской продовольственной политики продолжали оставаться хлебная монополия и товарообмен, и ничто не свидетельствовало о переходе к чрезвычайным мерам. В апреле 1918 г. В.И. Ленин как о первоочередной задаче говорил об «укреплении и упорядочении» государственные монополии на хлеб, на кожу и пр.), которые уже были введены [3, Т. 36. С. 183]. Таким образом в первоначальный период развития революции (октябрь 1917 - май 1918 гг.) отношения крестьян с властью если и нельзя назвать безоблачными, но с уверенностью можно квалифицировать как уравновешенные, стабильные и ненасильственные. Основные причины -удовлетворение крестьян экономическим курсом, который соответствовал их интересам и отсутствие со стороны властей посягательств на эти интересы.
Исходным мотивом для начала конфликта стал переход к чрезвычайным мерам изъятия хлеба в мае 1918 года. В этом решении присутствовала определенная логика, поскольку в
возникновении весной 1918 г. кризиса продовольственных заготовок, а также последующем его обострении и углублении присутствовал объективный фактор. Этот факт бесспорен. Вопрос в том, насколько адекватными были принятые в ответ меры и их эффективность.
Во-первых, к весне 1918 г. значительно сузилась территориальная база продовольственных заготовок, поскольку в ряде хлебопроизводящих регионах страны (Украина, Кубань, Дон, Сибирь, Кавказ) начались мятежи, и они перешли под контроль антиправительственных сил, то есть были выключены из советской системы заготовок. В результате стала нарастать острота нехватки продовольствия. До урожая 1918 года не хватало 217,6 млн. пудов. Между тем в антиправительственных районах страны имелись значительные излишки хлеба. Только Кубань имела излишки хлеба, позволявшие обеспечить им все голодающие губернии, с обеими столицами включительно, на два года [4, с. 35].
Во-вторых, практически полное разрушение финансовой системы и нехватка потребительских товаров для налаживания товарообмена, а также дисбаланс цен на промышленные и сельскохозяйственные товары вели к тому, что крестьяне выстраивали свое экономическое поведение, исходя из реального положения - обращали свою продукцию не в потерявшие покупную способность денежные знаки, а в реальную ценность - в запасы продовольствия, в результате чего поступление хлеба на рынки резко сократились. Например, в Воронежской губернии имелось 7 млн. пудов хлебных излишков, из них 3 млн. обмолоченных. Но крестьяне предпочитали здесь скармливать хлеб скоту и изводить на самогон, но не отдавать заготовителям. Курская губерния из 16,7 млн. пудов излишков за четыре месяца 1918 года поставила по нарядам центра только 116 тысяч пудов, в то время как частные хлеботорговцы вывезли из губернии 14 млн. пудов зерна [5, с. 77].
В-третьих, система продовольственных органов находилась в хаотичном и дезорганизованном состоянии. Отчетливо проявлялись признаки регионального продовольственного сепаратизма, когда распоряжения центральных органов игнорировались, и в каждой губернии и даже уезде фактически вводились собственные нормы и порядок заготовок. В стране сформировался огромный нелегальный рынок торговли продовольствием, существенным элементом которого было мешочничество - суррогатный эквивалент не справлявшейся со своей задачей системой государственного снабжения продовольствием городов, по своему масштабу даже более значительный, чем государственное снабжение [2, с. 184]. Мешочничество в значительной степени нивелировало государственную хлебную монополию. Таким образом, к весне 1918 г. возможности снабжения городов снизились до минимума. В промышленных центрах на почве недостатка продовольствия резко возросла социальная напряжённость.
В сложившихся условиях единственно возможным вариантом действий власть посчитала переход к чрезвычайным мерам заготовки продовольствия. 13 мая 1918 года декретом ВЦИК и СНК «О предоставлении народному комиссару продовольствия чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими» устанавливалась полноценная продовольственная диктатура [1, 1918. № 35. Ст. 468]. В чем отличие продовольственной диктатуры от хлебной монополии? По своему экономическому содержанию - практически ничем. Закон от 13 мая в своей основе предполагал использование прежней модели хлебной монополии, введённой еще Временным правительством весной 1917 года. Это запрещение всякой частной торговли хлебом, закупка и распределение его только через государственные органы, обязательная сдача всей сельхозпродукции, за исключением установленного законом минимума для жизнеобеспечения крестьянской семьи, реквизиция в случае отказа от сдачи.
Отличие заключалось не в отмене хлебной монополии, так таковой, а в чрезвычайных полномочиях, предоставленных продовольственным органам при заготовке продуктов питания, то есть в переходе к силовым методам ее реализации. В частности, декрет объявлял всех имевших излишки хлеба и не заявивших о нём в недельный срок «врагами народа», которые подлежали революционному суду и тюремному заключению на срок не менее 10 лет, с бесплатной реквизицией хлеба и конфискацией имущества. Первоисточником обострения продовольственных проблем объявлялись кулаки, то есть основные производители хлеба, мотивационное поведение которых между тем вполне укладывалось в рамки адекватной реакции на складывающиеся в стране финансовую и экономическую ситуацию. Официально цель продовольственной диктатуры
позиционировалась как усиление централизации заготовок, ужесточение методов их проведения, а также подавление сопротивления кулаков и борьба с мешочничеством. Продовольственная диктатура - это не что иное как более жесткая форма хлебной монополии.
Таким образом, ввиду исчерпывания у большевиков к маю 1918 г. экономических источников стимулирования хлебозаготовок, по их мнению, единственно возможным методом решения продовольственной проблемы оставалось силовое изъятие хлеба. В июне - октябре 1918 г. принимается пакет нормативных актов, обеспечивавших реализацию декрета от 13 мая. К осени 1918 г. в Советской России организационно и нормативно сформировался механизм продовольственной диктатуры, представлявший собой в институциональном плане систему чрезвычайных органов по изъятию продовольствия, а в экономическим - систему чрезвычайных мер, направленных на обеспечение продовольственной монополии государства.
Важнейшее место в механизме силового обеспечения реализации политики продовольственной диктатуры занимали продовольственные отряды и комитеты бедноты. Именно деятельность этих двух институтов продовольственной диктатуры, являлись сильнейшим стимулятором стремительного роста антиправительственных настроений крестьян. Сущность, назначение и методы действий продотрядов и комбедов настолько широко освещены в публикациях различного уровня, что нет необходимости рассматривать этот вопрос подробно. В силу сохранения логики изложения, напомним основные аспекты вопроса. Основная задача продотрядов заключалась в подавлении силовыми методами саботажа хлебозаготовок крестьянами. Первые продотряды, сформированные из рабочих Москвы и Петрограда, появились еще в конце мая 1918 года. К концу 1918 году в продотрядах насчитывалось уже 50-60 тысяч человек, а всего за 1917-1920 гг. их численность увеличилась до 250 тысяч человек.
Политическая задача комбедов определялась как разжигание беспощадной борьбы с классовым врагом в лице кулака. Экономическая задача - «оказание содействия местным продовольственным органам в изъятии хлебных излишков из рук кулаков и богатеев». Расчет при их организации строился на их знании местных условий и экономического состояния местных жителей. К сентябрю 1918 г. на всей территории страны было создано более 30 тысяч комбедов. Беднота, составлявшая их костяк, питавшая ненависть и зависть к местным зажиточным крестьянам, поощряемая льготами при приобретении изъятого хлеб, с энтузиазмом включилась в процесс изъятия хлеба, вскоре заменив собой местные органы власти. Деятельность комбедов, изначально направленная против кулаков, с самого начала приняла сумбурный, неуправляемый характер, и они внесли свой вклад, помимо войны и разрухи, в дальнейшее обнищание деревни, усугубили разруху, хаос и оскудение деревни [6, с. 32].
Принятые в обеспечение выполнения режима продовольственной диктатуры декреты были минимальными по содержанию и не содержали точных норм, устанавливающих права и полномочия местных органов и чрезвычайных продовольственных органов и контроль над ними, что неизбежно вело к безудержному росту беззакония и произвола. Логика развития ситуации в деревне, когда с одной стороны озлобленные крестьяне, с другой продотряды и комбеды с грабежами и реквизициями, угрозами оружием вела к пропорциональному росту противостояния крестьян и власти. Крестьяне расценили чрезвычайные меры как покушение на главное завоевание революции - их право быть свободным хозяином на своей земле и ответили массовыми антиправительственными выступлениями. Первые крестьянские мятежи вспыхивают в июле 1918 г. в Тамбовской, Воронежской, Тульской, Нижегородской и других губерниях. В течение 1918 г. локальные крестьянские восстания становятся перманентными. Например, в конце октября -начале ноября серьезными восстаниями были охвачены 7 из 12 уездов Тамбовской губернии.
Силовой нажим на крестьян усилился с октября 1918 г., когда стало ясно, что планы хлебозаготовок не выполняются. Продовольственные заготовки все более приобретали характер вооружённого противоборства. Особенно заметно усиление противостояния в основных хлебопроизводящих регионах, имевших значительный объем так называемых хлебных излишков. Например, Тамбовская губерния имела таковых 36 млн. пудов. Значительные количество имели Воронежская и Курская губернии. Это естественно привлекало в них продотряды. В Воронежской губернии к октябрю 1918 году насчитывалось 87 продовольственных отрядов общей численностью около 5 тысяч человек. В Тамбовской губернии действовали 50 продотрядов из Петрограда, Москвы, Череповца и других промышленных центров численностью до 5 тысяч
человек. Продотряды действовали с предельной жесткостью, что усиливало противостояние власти и крестьян.
Каковы же материальные результаты осуществления продовольственной диктатуры в период с мая по конец 1918 г. С экономической точки зрения они неудовлетворительны. Заготовки продовольствия оказались минимальными и не обеспечили полноценного снабжения продовольствием населения городов. В августе 1918 г. в Москве и Петрограде вводится система пайков для населения. До 50% продовольствия по-прежнему распределялось через черный рынок. Несмотря на запретительные меры, население городов вывезло из производящих районов более половины объема централизованных заготовок - 68,4 млн. пудов против 53 млн. пудов, собранных Наркомпродом. К ноябрю 1918 г. в их руках оставалось более 85% товарного хлеба, который разными способами попадал в города [5, с. 240]. Таким образом, продовольственная диктатура в том виде, в какой она осуществлялась с мая 1918 г. по начало 1919 г., оказалась экономически несостоятельной и ее политическим результатом стало резкое обострение отношений между крестьянами и властью.
Видя экономическую несостоятельность и организационную беспорядочность продовольственной диктатуры в прежнем виде, правительство пошло на введение продовольственной разверстки, представлявшей собой в общем плане все ту же реквизиционно-снабженческую систему заготовок сельскохозяйственных продуктов, но осуществляемую на основе плановой («развёрстанной») нормы продуктов - от губернии и до каждого отдельного хозяйства - по установленным государством ценам [1, 1919. № 1. Ст. 10].
Выполнение плана являлось обязательным. Каждая крестьянская община отвечала за свои поставки. Только лишь после полного выполнения общиной всех требований государства по сдаче сельскохозяйственной продукции, крестьянам выдавались квитанции на приобретение промышленных товаров. Хотя самих промышленных товаров по-прежнему остро не хватало. В мае 1919 г. Тамбовский губком сетовал на огромное количество не полученных по государственной разверстке товаров и просил ВЧК разобраться: нет ли в этом злого умысла [8, Ф. 840. Оп.1. Д. 94. Л. 1].
Установленные государством фиксированные цены за изымаемую продукцию уже не имели никакого значения, поскольку национальная валюта была обесценена, а никаких промышленных товаров государство предложить не могло. Соответственно и оплаты никакой не было. Не имела практического значения и норма декрета о нормах отчуждения хлеба в каждой губернии, исходя из размера урожая, запасов и норм потребления, поскольку определяющим критерием для развёрстки служили не возможности крестьянских хозяйств, а нужды армии и промышленных центров, подлежащие удовлетворению любой ценой. Поэтому изымались не только так называемые излишки, но и необходимое для обеспечения жизнедеятельности крестьянских хозяйств продовольствие, а порой и вся сельхозпродукция, имевшаяся в хозяйстве. Продразверстка все более приобретала уродливые формы. Например, для того, чтобы выполнить разверстку по картофелю, заставляли вырывать из земли уже посаженный картофель. Забирали даже печеный хлеб [7, Ф. Р-1. Оп.1. Д. 222. Л. 7- 20].
Насилие набирало обороты и спровоцировало второй виток противостояния крестьян с властью, доминирующий чертой которого стали резкое увеличение массовости выступлений и усиление жесткости противостояния. Крестьянские выступления перерастали в крестьянские войны, отличительными чертами которых были большое количество повстанцев, значительный охват территории и наличие экономических и политических лозунгов. Враждебность крестьян к власти нарастала, что проявлялось в поддержке ими антисоветских сил. Например, во время рейда по Тамбовщине генерала Мамонтова в августе 1919 году его встречали хлебом - солью и колокольным звоном. Власть же показала свою растерянность и беспомощность. Набег породил панику среди партийно-государственного аппарата, милиция разбежалась, функционеры позорно бежали из Тамбова и Козлова. Казакам достались огромные продовольственные запасы и колоссальные материальные ценности. В частности, в руки казакам попался отдел военного снабжения Южного фронта в Козлове с 40 миллионами рублей и документами. Характерно поведение населения. Крестьяне указывали на местных активистов, комбедчиков, которые расстреливались. Также крестьяне помогали казакам рвать провода, разрушать железнодорожное полотно [8, Ф. 840. Оп. 1. Д. 399. Л. 11-15].
Насилие и беззаконие реквизиционного аппарата достигли такого уровня анархии и бесправия граждан, что власть была вынуждена вводить режим рестрикции в отношении отдельных государственных структур. Такая мера была предпринята, например, в отношении так называемых заградительных отрядов, которые превратились во многих случаях в преступные организации [9, с. 341]. Проблемы с заградительными отрядами возникли с момента их создания. Еще в ноябре 1918 г. на второй конференции ВЧК была предложено упразднить заградительные продовольственные отряды на железной дороге, которые вносили «расстройство в работу транспорта и вызывали недовольство населения», а всю работу передать ВЧК [10, с. 14]. В марте
1919 года приказом Наркомпрода А. Цурюпы все скомпрометировавшие себя заградительные отряды расформировались, а их состав отправлялся на фронт. Особо злостных нарушителей привлекали к суду. В апреле 1919 г. на совещании ответственных работников Тамбовской организации РКП (б) рассматривался вопрос «О преступных действиях заградительных отрядов». Было решено снять немедленно все заградительные отряды с крупных узловых дорог, так как они «только создают контрреволюционные настроения среди красноармейцев и крестьян, пропуская кулаков с хлебом для спекуляции» [8, Ф. 840. Оп.1. Д. 258. Л.41].
Несмотря на резкое снижение материальных ресурсов для выполнения заданий по продразвёрстке, из Москвы настойчиво требовали изъятия хлеба во что бы то ни стало. С 10 ноября
1920 г. объявляется «Красный продовольственный месяц». Продотряды переводятся на военное положение. Усиливается воздействие на крестьян через революционные трибуналы. Число арестованных за невыполнение налога превысило все мыслимые размеры. Так, в Воронежской губернии, к примеру, было арестовано сто тысяч человек [11, Ф. Р-10. Оп. 5. Д. 7. Л. 117-118]. И тем не менее, несмотря на всю жесткость мер, задания продразверстки не выполнялась. К январю
1921 г. задания были выполнены в Воронежской губернии на 41,1%, в Курской - 50, 5%; в Тамбовской - 43, 1% [12]. К тому же огромное количество конфискованных продуктов не доходило до городов, расхищаясь, сгнивая, замороженное в железнодорожных тупиках. В экономическом плане продразвёрстка позволила лишь на минимальном уровне обеспечить продовольствием армию и промышленные центры. В 1918 г. было заготовлено 50 млн пудов, в 1919 г. - 100 миллионов, в 1920 г. - 200 миллионов [3, Т. 42. С. 149]. Напомним, что в ходе хлебной монополии с 1 августа 1916 по 1 августа 1917 г. было заготовлено 320 млн пудов. Доходившие до городов объемы продовольствия не обеспечивали полноценного питания. Рабочий, получавший по высшей норме (литер А), вел полуголодное существование. Минимальная норма для рабочего составляла 3000 калорий, а в получаемых продуктах по карточкам содержалось всего 1200 - 1900 калорий [13, с. 237]. Единственным способом обеспечения населения оставалась нелегальная торговля. Власть признавала, что город ничем практически не снабжается на законном основании и живет, «исключительно спекулируя и потребляя продукты спекуляции» [8, Ф. 834. Оп.1. Д. 188. Л. 95].
Нарастающее противостояние крестьян с властью в конечном итоге привело к крупным крестьянским выступлениям в различных регионах страны, среди которых по масштабности и ожесточенности выделяется Тамбовское восстание, известное как «Антоновщина». Восстание по праву квалифицируется в научной литературе как крестьянская война, поскольку она достигла уровня формирования многотысячных партизанских армий с развитой системой управления. В феврале 1921 г. число бойцов повстанческой армии достигло 40 тысяч, не считая охраны» [14]. Крестьянская война в Тамбовской губернии в 1920-1921 гг. - наиболее яркое свидетельство негативного результата продовольственной политики для отношений крестьянства и власти. В конце концов властям пришлось признать восстание как крестьянское широкое движение. Председатель Воронежской ЧК Кандыбин, анализируя политическое положение в губернии, отмечал, что крестьянство, участвуя в мятежах, выступало с определенным протестом и политическими требованиями. Это был не просто уголовный бандитизм с политической окраской, а широкое движение крестьян. Главный стимул, который действовал на крестьян как красный платок на быка - продразверстка [15, Ф. 1. Оп.1. Д. 448. Л. 87]. Председатель полномочной комиссии ВЦИК по борьбе с бандитизмом В.А. Антонов-Овсеенко характеризовал восстание как ответную реакцию крестьян на продразверстку, на действия продорганов, беззаконие и произвол по отношению к крестьянскому населению [14, с. 192].
Становилось все более очевидным, что продолжение продразверстки не имело никакого экономического смысла, поскольку ее возможности, как способа снабжения городов продовольствием, были полностью исчерпаны. Из Тамбовской губернии сообщали, что сельсоветы категорически отказываются даже сделать разверстку по хозяйствам, поскольку хозяйства крестьян были полностью обескровлены, и у них не осталось никаких материальных возможностей для ее выполнения [7, Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 197. Л. 21]. В политическом же плане ее продолжение вело к еще более опасному для власти развитию событий - доведения конфликта между крестьянами и властью до крайней степени обострения, когда возникла реальная угроза всеобщей крестьянской войны, сокращение производства. В этих условиях в марте 1921 г. власть в скоротечном порядке пошла на отмену продразверстки и введение продналога.
Возникновение конфликта между властью и крестьянством и его доведение до состояния прямого военного противостояния являлись прямым результатом репрессивно-принудительного варианта решения продовольственной проблемы, проводившегося властью, начиная с мая 1918г. и по начало 1921 г. С октября 1917 г. по весну 1918 г. между властью и крестьянством были проблемы во взаимоотношениях, но острого экономико-политического конфликта не существовало, и отношения крестьян с властью были стабильными и ненасильственными. Их основой служила аграрная политика большевиков, базировавшаяся на реальной оценке экономических ожиданий крестьянства, которые и были реализованы в законе о социализации земли. Крестьяне были удовлетворены проводимым курсом, который соответствовал их интересами, а власть не посягала на эти интересы. Исходным мотивом возникновения и развития конфликта стал переход к силовым мерам изъятия хлеба в мае 1918 года. В этом решении есть определенная государственная логика, исходившая из объективного фактора острой нехватки продовольствия для промышленных центров и армии, с одной стороны, и недостатка материальных ресурсов для продолжения ненасильственного варианта продовольственной политики - с другой.
Остается открытым один из основных дискуссионных вопросов в научной литературе: у большевиков не было другого варианта действий или была альтернатива решения продовольственной проблемы? На наш взгляд, реальная альтернатива существовала. Напомним, что меньшевики, резко критикуя политику «военного коммунизма» из-за ее катастрофических социальных и экономических последствий, первыми предложили идею замены продразверстки продналогом в январе 1919 г. Среди большевиков идею замены продразверстки продналогом предложил Л.Д. Троцкий в феврале и марте 1920 г., видя нарастающую угрозу социального противостояния в стране. Но идея продналога была отвергнута. Время доказало необходимость данной идеи, но момент был упущен, и страна была доведена до острейшего экономического и политического кризисов. Да и сами крестьяне в своих политических требованиях указали единственный вариант выхода из экономического тупика - предоставить свободу экономической деятельности, и в ходе антоновского восстания приступили и к реализации этого варианта. Первой экономической мерой на контролируемой повстанцами территории стало введение свободы торговли. Создание рынка торговли немедленно привело к заметной стабилизации экономической ситуации, например, существенно снизились цены. Так, в незатронутых восстанием районах цены составляли: лошадь 1,5 - 2 млн советских рублей, овес - 40-50 тысяч, мука за пуд 60 тысяч. В зоне восстания лошадь стоила уже 200-250 тысяч, овес - 12-20 тысяч, мука - 5-10 тысяч [7, Ф. Р-1. Оп.1. Д. 269. Л. 63].
Принимать альтернативный вариант решения продовольственной проблемы и разрешения конфликта между властью и крестьянами пришлось в марте 1921 г. уже в режиме срочности и аварийности.
Литература и источники
1. Декрет СНК «О земле» // СУ РСФСР. 1917. № 1.
2. Кондратьев Н.Д. Регулирование рынка хлебов и снабжения ими армии и населения во время войны и революции за 19141918 гг. // Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции. - М.: Наука, 1991.
3. Ленин В.И. Очередные задачи советской власти // Полн. Собр. Соч.
4. ДмитренкоВ.П. Советская экономическая политика в первые годы пролетарской диктатуры. - М.: Наука, 1986.
5. Осипова Т.В. Между двух диктатур: год 1918 // Российское крестьянство в революции и гражданской войне. - М.: «Стрелец», 2001.
6. Кабанов В.В. Аграрная революция в России// Вопросы истории. - 1989. - № 11.
7. Государственный архив Тамбовской области(ГАТО).
8. Государственный архив социально-политической истории Тамбовской области (ГАСПИТО).
9. ДавыдовА.Ю. Нелегальное снабжение российского населения и власть. 1917-1921 гг.: Мешочники. - СПб.: Наука, 2002.
10. Резолюции II-й Всероссийской конференции чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем. - М., 1918.
11. Государственный архив Воронежской области (ГАВО).
12. Правда. 1921. 27 января.
13. Девятая Всероссийская конференция РКП(б). 22 - 25 сентября 1920 года: Стенографический отчет. - М., 1920.
14. Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гг. "Антоновщина". Документы и материалы. - Тамбов, 1994.
15. Государственный архив общественно-политической истории Воронежской области (ГАОПИВО).
References and Sources
1. Dekret SNK «O zemle» // SU RSFSR. 1917. № 1.
2. Kondrat'ev N.D. Regulirovanie rynka hlebov i snabzheniya imi armii i naseleniya vo vremya vojny i revolyucii za 1914-1918 gg. // Rynok hlebov i ego regulirovanie vo vremya vojny i revolyucii. - M.: Nauka, 1991.
3. Lenin V.I. Ocherednye zadachi sovetskoj vlasti // Poln. Sobr. Soch.
4. Dmitrenko V.P. Sovetskaya ekonomicheskaya politika v pervye gody proletarskoj diktatury. - M.: Nauka, 1986.
5. Osipova T.V. Mezhdu dvuh diktatur: god 1918 // Rossijskoe krest'yanstvo v revolyucii i grazhdanskoj vojne. - M.: «Strelec», 2001.
6. Kabanov V.V. Agrarnaya revolyuciya v Rossii// Voprosy istorii. - 1989. - N° 11.
7. Gosudarstvennyj arhiv Tambovskoj oblasti(GATO).
8. Gosudarstvennyj arhiv social'no-politicheskoj istorii Tambovskoj oblasti (GASPITO).
9. Davydov A.Yu. Nelegal'noe snabzhenie rossijskogo naseleniya i vlast'. 1917-1921 gg.: Meshochniki. - SPb.: Nauka, 2002.
10. Rezolyucii II-j Vserossijskoj konferencii chrezvychajnyh komissij po bor'be s kontrrevolyuciej, spekulyaciej i sabotazhem. - M., 1918.
11. Gosudarstvennyj arhiv Voronezhskoj oblasti (GAVO).
12. Pravda. 1921. 27 yanvarya.
13. Devyataya Vserossijskaya konferenciya RKP(b). 22 - 25 sentyabrya 1920 goda: Stenograficheskij otchet. - M., 1920.
14. Krest'yanskoe vosstanie v Tambovskoj gubernii v 1919-1921 gg. "Antonovshchina". Dokumenty i materialy. - Tambov, 1994.
15. Gosudarstvennyj arhiv obshchestvenno-politicheskoj istorii Voronezhskoj oblasti (GAOPIVO).
НИКУЛИН ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ - доктор исторических наук, профессор, кафедра конституционного и административного права, Тамбовский государственный технический университет (viktor.nikulin@mail.ru). NIKULIN, VIKTOR V. - Doctor of History, Professor, Department of Constitutional and Administrative Law, Tambov State Technical University (viktor.nikulin@mail.ru).
УДК 93/94. 34.08:331.108.2 (470.42) DOI: 10.24412/2308-264X-2022-6-108-113
ЧИГРИН М.В.
СПЕЦИФИКА КОМПЛЕКТОВАНИЯ КАДРОВ СУДЕБНЫХ ОРГАНОВ СИМБИРСКОЙ (УЛЬЯНОВСКОЙ) ГУБЕРНИИ В 1923-1928 ГГ.
Ключевые слова: Ульяновская губерния, новая экономическая политика, судебные органы, кадровый состав, подготовка судей.
В статье предпринята попытка рассмотреть специфику кадрового обеспечения судебных органов в Ульяновской области в 1926 - 1928 гг. В ходе работы, на базе введения в научный оборот массива ранее недоступных в силу секретности архивных документов из фондов ГАУО и ГАНИ УО, автором был проанализирован штат сотрудников аппарата суда по ряду критериев: социальному положению, партийности, уровню образования. Внимание было уделено особенностям организации курсовой подготовки и материальному обеспечению судебных работников. В заключении автором сделан вывод о том, что в Симбирской (Ульяновской) губернии подготовка сотрудников для судебных органов осуществлялась, главным образом, посредством краткосрочных курсов, а при приеме на работу предпочтение отдавалось партийным гражданам с революционным правосознанием, преимущественно рабоче-крестьянского происхождения.
CHIGRIN, M. V.
SPECIFICS OF STAFFING OF THE JUDICIAL BODIES OF THE SIMBIRSK (ULYANOVSK) PROVINCE IN 1923-1928
Key words: Ulyanovsk province, new economic policy, judicial bodies, personnel, training of judges.
The article attempts to consider the specifics of the staffing of the judiciary in the Ulyanovsk region in 1926-1928. In the course of the work, the author, on the basis of the introduction into scientific circulation of an array of archival documents previously inaccessible due to secrecy from the funds of the GAUO and GANI UO, analyzed the staff of the court apparatus according to a number of criteria: social status, party membership and level of education. Attention was also paid to the peculiarities of the organization of coursework and the material support of judicial workers. In conclusion, the author concluded that in the Simbirsk (Ulyanovsk) province, the training of employees for the judiciary was carried out mainly through short-term courses, and when hiring, preference was given to party citizens with a revolutionary sense of justice, mainly of worker-peasant origin.
Одна из важнейших задач правового государства - формирование профессиональной, объективной, пользующейся доверием граждан судебной системы. В данном контексте анализ исторического опыта мероприятий, осуществленных советским правительством в годы новой экономической политики в сфере подборки и воспитания кадров судебных органов, представляет определенный интерес. Проблема комплектования кадров судебных органов в период новой экономической политики актуальна в научной среде. Непосредственно к ней обращались Л.Г. Осадчая [1], В. А. Сергиенко [2], Н.А. Какоурова [3], И.Я. Шахназаров [4], Г.Т. Камалова [5] и др.
