Продолжающиеся преступления Текст научной статьи по специальности «Право»

ПРОБЛЕМЫ УГОЛОВНОГО И УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА

УДК 343.23

Нагаева Т.И.

ПРОДОЛЖАЮЩИЕСЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

В статье показана неполнота принятого в теории уголовного права деления сложных составов преступлений на длящиеся, продолжаемые и составные. Анализ норм, закрепленных в статьях 212,279, 232, 241, 282 и 322 УК РФ, свидетельствует о том, что в российском уголовном законе имеются составы преступлений, конструкция которых не позволяет отнести их ни к длящимся, ни к составным. Для их обозначения автор предлагает условный термин “продолжающиеся преступления”.

The article shows that the existing classification of crimes adopted in the criminal law theory into 1) lasting crimes 2) crimes occurring continuously and consisting of actions of similar nature 3) complex crimes Having analyzed the norms of articles 212, 279, 232, 241, 282-2, 322 of the Russian Federation Criminal Code, we have come to the conclusion that the RF criminal legislation contains a number of wrong doings the character of which differs from all three aforementioned types. To designate them the author suggests her own new term “crimes occurring continuously and consisting of actions of different nature”.

Key words:Complicated crimes; lasting crimes; crimes occurring continuously and consisting of actions of similar nature; complex crimes; crimes occurring continuously and consisting of different nature.

Ключевые слова: Простые составы преступлений; длящиеся преступления; продолжаемые преступления; составные преступления; продолжающиеся преступления.

В теории уголовного права все составы преступлений в зависимости от способа описания их объективной стороны подразделяются на простые и сложные, а последние - на длящиеся, продолжаемые и составные [1, с. 317]. Однако такая классификация представляется неполной, поскольку в уголовном законе предусматриваются и такие составы преступлений, конструкция которых не позволяет отнести их ни к одной из четырех названных категорий.

Длящиеся преступления характеризуются непрерывным осуществлением состава преступления (например, хранение запрещенных к этому предметов и веществ, уклонение от выполнения обязанностей). Продолжаемые преступления заключаются в систематическом совершении тождественных действий, охватываемых единым умыслом, когда каждое из этих действий само по себе является преступным. Однако некоторые уголовно наказуемые деяния заключаются в том, что на стадии юридически оконченного преступления их объективная сторона включает систему нетождественных действий, которые в одних случаях являются, а других - не являются преступными.

Так, в ст. 212 УК предусмотрена ответственность за массовые беспорядки, сопровождающиеся насилием, погромами, поджогами, уничтожением имущества, применением огнестрельного оружия,

взрывчатых веществ или взрывных устройств, а также оказанием вооруженного сопротивления представителю власти. Перечисленные признаки массовых беспорядков сами по себе обладают высокой степенью общественной опасности и образуют составы преступлений, предусмотренных статьями УК о преступлениях против личности, против собственности или против общественной безопасности. Они являются звеньями определенной системы действий, охватываемых понятием массовых беспорядков. По мнению А.М. Багмета и В.В. Бычкова, в массовых беспорядках преобладает элемент стихийности, правда, не исключающий наличия организационных моментов [2, с. 32]. Приведенное суждение представляется неточным. На самом деле стихийным может быть только стечение значительного числа участников (например, спортивных фанатов), поскольку без организационных действий стихийно собравшаяся толпа не прибегнет к массовым беспорядкам. Они всегда являются результатом провокационных действий зачинщиков, порой немногочисленных, но весьма активных (например, среди болельщиков «Спартака», собравшихся на Манежной площади г. Москвы в конце 2010 г.). поэтому массовым беспорядкам практически всегда присущ элемент деструктивной организованности [3]. Кроме того, массовые беспорядки порой протекают достаточно продолжительное время и

на стадии оконченного преступления включают много действий локального характера, каждое из которых подчинено единым лозунгам бесчинствующей толпы. Содержание этих действий может быть разноплановым: применение насилия над гражданами, уничтожение или повреждение имущества, применение огнестрельного оружия или взрывных веществ и т.п. Все эти действия охватываются объективной стороной состава массовых беспорядков и не требуют самостоятельной квалификации, если они не выходят за рамки этого преступления и не связаны с причинением смерти.

Вооруженный мятеж (ст. 279 УК РФ) - это спровоцированное вооруженное выступление значительного числа лиц против законной власти с целью ее свержения [4, с. 547]. Под организацией вооруженного мятежа понимается деятельность организатора по объединению усилий многих людей на оказание противодействия нормальному функционированию конституционных органов власти. «Действия организатора выражаются в разработке плана вооруженного выступления против властей, подготовке программных документов, призванных объединить людей, создании организационных структур для вооруженных действий и вовлечения (вербовки) в них граждан, руководстве вооруженным контингентом в ходе осуществления плана по свержению или насильственному изменению конституционного строй России либо отторжению части территории Российской Федерации и т.д.» [5, с. 98].

Совокупность действий организатора вооруженного мятежа складывается в систему, т.е. в деятельность, осуществляемую на протяжении значительного отрезка времени и носящую явно выраженный организационный характер. Кроме того, после начала вооруженного мятежа он в соответствии с целями его организаторов продолжается на стадии оконченного преступления и может включать нападения на государственные и иные организации и учреждения, насильственный захват коммуникаций, средств связи, зданий и сооружений, вооруженные столкновения с правительственными формированиями и т.д. Таким образом, действия и организатора, и участников массовых беспорядков продолжаются достаточно долго на стадии оконченного преступления и образуют логически единую систему уголовно противоправных деяний.

Некоторые преступления характеризуются продолжительным совершением действий, которые сами по себе не всегда являются преступными.

Примером деяний, продолжающихся на стадии оконченного преступления, может служить органи-

зация или содержание притонов для потребления наркотических средств или психотропных веществ.

При современных масштабах наркотизации среди населения России преступление, предусмотренное статьей 232 УК РФ, получило угрожающе широкое распространение.

2005 2006 2007 2008 2009 2010

ст. 232 УК 11 31 32 29 39 48

Примечательно, что по всем рассмотренным уголовным делам преступление квалифицировалось по части первой ст. 232 УК РФ, т.е. без признака группы. Без учета латентности данного преступления и числа деяний, не дошедших до суда, можно утверждать, что их количество неуклонно растет. В подавляющем большинстве случаев (почти 90 %) притоном для потребления наркотических средств служила квартира, а ее владелец выступал организатором притона (в остальных случаях это были комнаты в общежитии, частные дома и гаражи). Действия почти 60 % осужденных квалифицированы по совокупности ст. 2281 и ст. 232 УК РФ, а в трех случаях функции содержателя притона и сбытчика наркотических средств выполнялись разными лицами. Анализ уголовных дел позволяет сделать вывод, что в судебной практике нет четкого разграничения понятий «организация» и «содержание» притона, поэтому при большом фактическом сходстве действий виновного в одних приговорах они именуются организацией притона, а в других - его содержанием. И только в отдельных случаях (как в деле Волощука) действиям осужденного по организации притона и по его содержанию в приговоре дана самостоятельная оценка [6].

Организация притона для потребления наркотических средств или психотропных веществ иногда трактуется как «его фактическое создание» [7, с. 1016]. На самом деле организация притона включает целую систему действий предварительного характера: «подыскание, приобретение или наем жилого или нежилого помещения, финансирование, ремонт, обустройство помещения различными приспособлениями и тому подобные действия, совершенные в целях последующего использования указанного помещения для потребления наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов несколькими лицами» (п. 32 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 14 от 15 июня 2006 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами»)

[8, с. 127]. Подобная совокупность действий является достаточно сложной и не охватывается понятием «создание». Кроме того, организация названного притона предполагает, что его посетители будут заниматься потреблением наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов более или менее постоянно. Следовательно, организация притона одновременно содержит элементы организации социально предосудительного, хотя и не преступного, занятия другими лицами. Кроме того, после начала существования притона его организатор нередко совершает организационные действия по обеспечению деятельности притона, которые не подпадают под определение «содержание притона» (например, установление коррупционных связей с органами госнаркоконтроля, подыскание клиентов для пользования притоном и т.п.).

Содержание притона также состоит из системы действий, совершаемых длительное время после его создания, причем как содержащих состав преступления (например, снабжение посетителей наркотическими средствами), так и не содержащих состава преступления (например, снабжение посетителей притона приспособлениями для потребления наркотических средств или психотропных веществ; доставка клиентов из притона по указанным адресам).

Таким образом, действия и организатора, и содержателя притона для потребления наркотических средств или психотропных веществ могут длительное время совершаться после юридического окончания преступления, но не иметь признаков продолжаемого преступления.

Сходную юридическую конструкцию имеет состав организации занятия проституцией другими лицами, а равно содержание притонов для занятия проституцией (ст. 241 УК РФ).

Организация занятия проституцией на Сахалине не получила широкого распространения. За последние 6 лет судами области было рассмотрено только 10 уголовных дел об этом преступлении: в

2006, 2008 и 2009 гг. - по два, в 2007 г. - три и в 2010 г. - одно. Примечательно, что в Сахалинской области не было рассмотрено ни одного уголовного дела

о совершении данного преступления в отношении несовершеннолетних. Характерным для островной области примером организации занятия проституцией может служить дело Петренко.

Приговором Южно-Сахалинского городского суда от 7 сентября 2007 г. Петренко был признан виновным в организации занятия проституцией. С целью получения незаконного дохода от эксплуатации девушек в качестве проституток, вступавших в

систематические сексуальные отношения за предварительно оговоренную плату, Петренко подыскивал клиентов для оказания сексуальных услуг, отвечал на звонки по телефону, который был указан в объявлениях, размещенных в сахалинских газетах «Объявления» и «Капитал Экспресс», сообщал о месте и времени поступления вызова, сопровождал девушек до места нахождения клиента и получал от них деньги за оказание сексуальных услуг. В материалах уголовного дела не имеется данных о том, что Петренко вовлекал девушек в занятие проституцией, а поскольку сексуальные услуги клиентам оказывались в их жилищах либо в квартирах самих проституток, то подсудимому не вменялись ни вовлечение в занятие проституцией, ни организация притона для занятия проституцией [9].

Из материалов комментируемого уголовного дела, как и других аналогичных уголовных дел, видно, что деяния подсудимых обычно складываются из целой системы различных по содержанию действий организационного характера. Значительная часть этих действий совершается после начала процесса извлечения наживы из сексуального бизнеса, т.е. на стадии оконченного преступления.

Попутно следует обратить внимание на то, что наименование статьи 241 УК РФ («организация занятия проституцией») не совпадает с характеристикой деяния в диспозиции, где оно определено как «деяния, направленные на организацию занятия проституцией другими лицами». Между тем понятием организации охватывается весь комплекс предварительных действий, направленных на достижение конечной цели (вооруженного мятежа, массовых беспорядков, занятия проституцией другими лицами и т.п.). Следовательно, словосочетание «деяния, направленные на организацию занятия», вообще не имеет смысла, не говоря уже о том, что в нем некорректно использовано существительное «деяния» вместо «действия».

Кроме того, организационная деятельность субъекта рассматриваемого преступления в ст. 241 УК РФ получила неполную законодательную оценку: в ней не предусмотрена организация притона для занятия проституцией, хотя она не охватывается ни организацией занятия проституцией другими лицами, ни содержанием притона для этого занятия.

Суммируя высказанные критические замечания, можно предложить следующую редакцию ч.

1 ст. 241 УК РФ: «1. Организация занятия проституцией другими лицами, а равно организация или содержание притона для занятия проституцией или систематическое предоставление для занятия проституцией - наказывается...».

К числу уголовно наказуемых деяний, продолжающихся после юридического его окончания, т.е. на стадии оконченного преступления, относится и преступление, предусмотренное статьей 2822 УК РФ: «Организация деятельности общественного или религиозного объединения либо иной организации, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности». Действующая редакция данной статьи УК обладает существенными недостатками. Наиболее полная критическая оценка этой нормы содержится в работах Д.Н. Саркисова, который видит ее недостатки в следующем.

Во-первых, грамматически неудачным является двукратное использование в разных значениях слова «организация». Во-вторых, используемое законодателем понятие «экстремистская организация» не отражает уголовно-правовых признаков, присущих преступной организации в соответствии с ч. 4 ст. 35 УК РФ. В-третьих, под наименованием экстремистской организации в ст. 2822 УК РФ понимается совсем не то объединение, о котором идет речь в ст. 2821 УК РФ. В-четвертых, законодатель излишне конкретизирует характер объединения, деятельность которого суд признал экстремистской [10, с. 14].

Изложенные критические замечания представляются убедительными. Действительно, объединение, о котором идет речь в ст. 2822 УК РФ, названо экстремистской организацией без достаточных оснований.

Во-первых, в ст. 2821 УК РФ экстремистским сообществом признается организованная преступная группа, созданная специально для совершения преступлений экстремистской направленности. А под экстремистской организацией в смысле ст. 2822 УК РФ закон подразумевает объединение, в отношении которого судом принято решение о ликвидации или о запрете его деятельности не потому, что оно реально осуществляет экстремистскую деятельность в ее уголовно-правовом смысле, а на том основании, что в осуществляемой объединением деятельности имеются признаки экстремизма (ч. 4 ст. 7 Федерального закона от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности») [11].

Во-вторых, грамматически неудачным является наименование объединения, о котором идет речь в анализируемой норме, как об экстремистской организации. Если использование отглагольного существительного для обозначения организационной деятельности является не только неизбежным, но

и оправданным, то без применения того же слова в другом значении (в смысле обозначения коллектива лиц) вполне можно обойтись. Для этого имеются предпосылки в самом уголовном законе: ст. 239 УК РФ называется организация объединения, посягающего на личность и права граждан. Этот термин представляется более удачным, чем термин «организация», поскольку последний неизбежно ассоциируется с понятием преступной организации как наиболее опасной формой соучастия. По этим же соображением непригоден и термин «группа», созвучный с понятием «организованная группа». Поскольку общность людей, деятельность которой суд признал экстремистской, не обладает признаками ни организованной группы, ни преступной организации, для ее обозначения необходимо использовать термин, нейтральный по отношению к институту соучастия. Такие предложения уже высказывались в научной литературе. Так, С.Н. Наумов использовал термин «преступное образование» [12, с. 13]. Д.Н. Саркисов для обозначения общности людей, деятельность которой решением суда, вступившим в законную силу, была признана экстремистской, предложил использовать термин «объединение», причем без какого бы то ни было указания на его характер, «поскольку ни организационная форма объединения, ни его официальная регистрация не могут влиять на юридическую оценку его деятельности» [13].

Примечательно, что в ст. 227 УК РСФСР 1960 г. аналогичное преступление определялось как организация или руководство группой, деятельность которой, проводимая под видом проповедования религиозных вероучений и исполнения религиозных обрядов, сопряжена с посягательствами на личность или права граждан, а в ст. 1431 того же УК, воссоздавшей ту же норму (но уже в главе о преступлениях против политических и иных прав граждан) - как организация аналогичного объединения или руководство им. По этому же пути можно пойти и при конструировании (совершенствовании) ст. 2822 УК РФ.

Что же касается использования термина «организация» для характеристики объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 2822 УК РФ, то оно оптимально отражает организаторскую деятельность субъекта этого преступления. Под организацией деятельности подразумеваемого объединения следует понимать любые совершенные после вступления судебного решения в законную силу действия по воссозданию структуры объединения, формированию направленности и задач деятельности, привлечению сторонников,

материально-техническому обеспечению, а также по продолжению той деятельности, которая судом была признана экстремистской [14, с. 98]. С точки зрения их фактического содержания действия по возобновлению или продолжению деятельности объединения, признанного экстремистским, могут быть самыми разнообразными: финансирование, предоставление оборудования для изготовления экстремистских материалов, вовлечение новых членов в экстремистское объединение и т.д. С учетом высказанных соображений ст. 2822 УК РФ предлагается изложить в следующей редакции:

«Статья 2822. Организация деятельности экстремистского объединения

1. Организация деятельности объединения, в отношении которого вступило в законную силу решение суда о ликвидации или о запрете деятельности в связи с ее экстремистским характером, - наказывается...

2. Участие в деятельности объединения, указанного в части первой настоящей статьи, - наказывается...».

Особенностью данного преступления является то, что оно продолжается после юридического окончания преступления, но в отличие от продолжаемых преступлений складывается из непреступных эпизодов, не обязательно обладающих признаком тождественности.

Федеральным законом от 28 декабря 2004 г. № 187-ФЗ УК РФ был дополнен новой нормой - ст. 3221 «Организация незаконной миграции» [15]. Действия, образующие объективную сторону этого преступления: организация незаконного въезда в Российскую Федерацию иностранных граждан и лиц без гражданства, их незаконного пребывания на территории России или незаконного проезда через российскую территорию, - образуют довольно сложную систему действий организаторского характера, обеспечивающих фактические въезд, выезд или транзитное пересечение территории РФ с нарушением правил, установленных Федеральными законом от 15 августа 1996 г. № 114-ФЗ «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию» [16].

К таким действиям относятся разработка маршрутов нелегального пересечения государственной границы РФ, руководство непосредственным совершением преступления, приискание соучастников, изготовление поддельных миграционных карт и других документов, подкуп должностных лиц и т.п. [17]. Как и при совершении преступления, предусмотренного ст. 2822 УК РФ, организация незаконной миграции характеризуется тем, что часть

организационных действий совершается до начала выполнения объективной стороны преступления, а часть - уже на стадии оконченного преступления, причем эти действия не обязательно являются преступными.

Анализ объективной стороны преступлений, предусмотренных статьями 212, 279, 232, 241, 2822 и 3221 УК РФ, позволяет прийти к выводу, что классификация составов преступлений по способу описания их объективной стороны должна быть дополнена составами продолжающихся преступлений. Их специфика состоит в том, что они, во-первых, характеризуются системой действий, часть из которых совершается на стадии оконченного преступления; во-вторых, складываются не обязательно из тождественных действий; в-третьих, могут состоять как из действий, предусмотренных уголовным законом, так и из действий не преступного характера.

Литература

1. Полный курс уголовного права. В 5 т. Т. 1. « Преступление и наказание» / Под ред. А.И. Коробеева. СПб., 2008.

2. Багмет А.М., Бычков В.В. Уголовно-правовая характеристика массовых беспорядков. М., 2009.

3. Недоумение вызывает нежелание правоохранительных органов возбуждать уголовные дела по признакам ст. 212 УК РФ. Так, при наличии явных признаков этого преступления на Манежной площади его зачинщикам были предъявлены обвинения в хулиганстве и преступлениях против личности.

4. Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. А.И. Рарога. М., 2010.

5. Дьяков С.В. Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства: уголовноправовое и криминологическое исследование. СПб., 2009.

6. Архив Сахалинского областного суда за 2006 г. / Дело № 22-450.

7. Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. Н.М. Кропачева, Б.В. Волженкина, А.И. Бойцова. СПб., 2010.

8. Судебная практика по уголовным делам / Сост. Г.А. Есаков. М., 2010.

9. Архив Южно-Сахалинского городского суда за 2007 г. / Дело № 1-1079.

10. Саркисов Д.Н. Уголовно-правовые средства противодействия экстремистской деятельности: Автореф. дисс... канд. юрид. наук. М., 2010.

11. Собрание законодательства РФ. 2002. № 30. Ст. 3031; 2007. № 21. Ст. 2457; 2008. № 18. Ст. 1939.

12. Наумов С.Н. Оценочные признаки соучастия:

Автореф. дисс.....канд. юрид. наук. Краснодар, 2009.

13. Саркисов Д.Н., Цит. автореферат, с. 27; Розенко С.В. Формы и виды организованной преступной деятельности: Автореф. дисс... канд. юрид. наук; Екатеринбург, 2001. С. 9, 10, 12; Мусаева Л.А. Противодействие криминальному групповому поведению: правовые и теоретические аспекты: Автореф. дисс... канд. юрид. наук. Краснодар, 2005. С. 10.

14. Шнайдер Л.Г. Преступления по мотивам национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести в уголовном праве РФ. Владимир,

2007.

15. За 2005-2007 гг. в судах Сахалинской области такие дела не рассматривались. В течение 2008-2010 гг. рассмотрены дела в отношении 6 подсудимых, и только 2 из них осуждены по ч. 1 ст. 3221 УК РФ (Дела № 1-823/2008 и № 1-694/2008).

16. Собрание законодательства РФ. 1996. № 34. Ст. 4029.

17. Понятовская Т.Г., Чучаев А.И. Преступления против порядка управления. Ижевск, 2007. С. 43; Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. И.Э. Звечаровского. М., 2010. С. 196.

УДК 343.131

Садовая Г.А.

ПОНЯТИЕ И ПРИЗНАКИ ПРЕЗУМПЦИИ

В статье представлен анализ научной полемики о понятии презумпции в праве, ее существенных признаках и значении, а также дается авторская дефиниция презумпций в качестве приема законодательной техники.

The article presents an analysis of scientific controversy about the concept of the presumption in the law, essentialfeatures and significance of it, and provides a definition presumptions as a legislative reception equipment

Ключевые слова: Презумпция, предположение, материально-правовая презумпция, процессуальноправовая презумпция.

Key words: Presumption, supposition, substantive presumption, procedural presumption.

Презумпции имеют непростую судьбу в науке. По отношению к ним высказывались всевозможные взгляды, неоднозначным является и само употребление термина «презумпция». Разные авторы используют для его обозначения различные ключевые слова и их сочетания. Например, в литературе упоминаются следующие варианты: предположение [1, с. 11]; доказательственное предположение [2, с. 186]; законное предположение [3, с. 108-121]; правовое предположение [4, с. 243]; юридическое предположение [5, с. 25]; презумпция [6, с. 18]; доказательственная презумпция [7, с. 8-10]; законная презумпция [8, с. 124]; легальная презумпция [9, с. 63]; правовая презумпция [10, с. 254]; формальная презумпция [9, с. 63]; юридическая доказательственная презумпция [11, с. 48]; юридическая презумпция [12, с. 98].

Несмотря на значительное число точек зрения по данному вопросу, мы все же считаем его полезным объектом для научной полемики. Это объясняется тем, что в русском языке слово «презумпция» употребляется в узком и широком смысле. В узком значении оно имеет правовое содержание, а в широком используется как общенаучное понятие, озна-

чающее предположение, принятое в качестве вероятного [13, с. 475].

Кроме того, слова «презумпция» и «предположение», если использовать лингвистическую терминологию, являются стилистическими синонимами [14, с. 20-21]. Они представляют собой синонимическую пару, доминантой которой выступает слово «презумпция». Это объясняется тем, что оно носит сугубо книжную стилистическую окраску, несет большую юридическую нагрузку и было заимствовано из латыни именно как правовой термин. Слова «законный», «юридический», «правовой», «легальный» представляют собой синонимический ряд, где доминантой выступает слово «правовой». Такие слова, как «формальный» и «доказательственный», имея содержание иного порядка, не попадают в рассматриваемый синонимический ряд и характеризуют скорее изучаемую область. На наш взгляд, применение словосочетания «правовая презумпция», состоящего из двух доминантных слов, является хотя и избыточным, но тем не менее наиболее удачным. Сокращенный вариант - «презумпция» - употребляется для удобства и связности речи. В таком виде она используется только в правовом контексте,