CC BY
66
Разделяют данную точку зрения также А.А. Грось и В.В. Ровный. См.: Грось А.А. Защита гражданских прав: сравнительный анализ институтов римского частного права и действующего гражданского и гражданского процессуального права // Правоведение. 1999. № 4. С. 106-111; Ровный В.В. Эвикция: проблемы конкуренции исков и права собственности // Правоведение. 2000. № 5. С. 129-130.
23 Данный тезис нашел отражение в работах ряда авторов. См., напр.: Халфина Р.О. Право личной собственности граждан в СССР М., 1955. С. 178-179; Скловский К. Защита владения при признании договора недействительным // Российская юстиция. 1998. № 6. С. 38; Ровный В.В. Эвикция: проблемы конкуренции исков и права собственности. С. 129-130.
24 Толстой Ю.К. Проблема соотношения требований о защите гражданских прав // Правоведение. 1999. № 2. С. 140.
25 Полетаев Н.А. Иски из неосновательного обогащения // Журнал гражданского и уголовного права. 1892. № 3. С. 62.
26 Маковский А.Л. Обязательства вследствие неосновательного обогащения // Гражданский кодекс РФ. Часть вторая: текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель. М., 1996. С. 589. Данное мнение разделяет также Е.А. Магаляс. См.: Магаляс Е.А. Соотношение требований из неосновательного обогащения с требованиями об истребовании имущества из чужого незаконного владения и возмещении вреда в гражданском праве // Законодательство. 2002. № 5. С. 16.
27 См.: Гражданское право. Учебник. Т. 2. П/т. 2 /Отв. ред. Е.А. Суханов. М., 2002. С. 458.
28 Субсидиарное (дополнительное) применение нормы возможно лишь после доказанности факта недействительности договора. В случае ничтожных сделок они являются недействительными независимо от их судебного признания (ст. 166 ГК РФ). Поэтому, по нашему мнению, нормы о реституции могут применяться к ничтожным сделкам независимо от судебного признания ее недействительной. Что же касается применения правил гл. 60 ГК, то здесь необходимо признавать ничтожную сделку недействительной в судебном порядке.
29 См.: Хейфец Ф.С. Указ. соч. С. 118.
30 См.: Генкин Д.М. Недействительность сделок, совершенных с целью, противной закону // Ученые записки ВИЮН. Вып. 5. М., 1947. С. 54; Рабинович Н.В. Недействительность сделок и ее последствия. С. 134; Маттеи У., Суханов Е.А. Основные положения права собственности. М., 1999. С. 383; Прилуцкая М.З. Недействительность сделок по ст. 30 ГК РСФСР: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1951. С. 16-17.
31 Данное мнение разделяет также И.В. Матвеев. См.: Матвеев И.В. Правовая природа недействительных сделок. М., 2002. С. 40.
32 Гражданское право. Учебник. Т. 2. П/т. 2 / Отв. ред. Е.А. Суханов. М., 2002. С. 446.
33 Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части второй / Отв. ред. О.Н. Садиков. М., 1996. С. 710-711.
34 См.: Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и неосновательного обогащения. М., 1951. С. 235.
Н.Н. Костюк*
Проблемы защиты субъективных гражданских прав граждан и юридических лиц в России
Проблемы защиты своих субъективных гражданских прав и интересов в России особенно остро стоят перед гражданами и юридическими лицами, пострадавшими от противоправных действий третьих лиц, от совершения уголовных преступлений и гражданско-правовых деликтов. Наиболее проблемные сферы общественных отношений, где сегодня наблюдается день самая низкая эффективность механизмов защиты прав и законных интересов пострадавших, на наш взгляд, - это строительство жилья, в т.ч. долевое строительство, деятельность организованных с преступным умыслом организаций, оказывающих финансово-кредитные услуги - финансовых пирамид, защита прав и интересов лиц, пострадавших при выполнении служебных обязанностей, от природных и техногенных катастроф, в т.ч. от радиации при аварии на Чернобыльской АЭС.
Так, например, на протяжении нескольких лет строительные компании «Мастерок», «Стройиндустрия», «Стройметресурс», «ПринтКапитал», «Новый мир», «ЦРГ Град», «Социндустрия», «Сиболь», «Уют-компания», «Мита-2000», «Меркурий Эстейт», «ДСК-1 и Ко», «Московское агентство недвижимости», «ЖилСтройСервис», «ОптФорум», «Бизнес Групп», «Морель», «Интермолус», «Концерн Яуза», «Строймаркет», «Спецстрой-2», «Домострой», «Плозбаум-М», «Интерурал», ПСМК «Воскресенский», «Еврострой Тек», ООО «Карас», «Тенс П», «Столица Дизайн Механизация-2», ЖСК «Домиз» продавали квартиры в домах по различным адресам в Москве и Московской области. Большинство этих домов до сих пор не построены или не доведены до окончательного этапа строительства. На возведение многих домов не получены разрешения в соответствующих инстанциях, но квартиры уже давно проданы гражданам. В некоторых случаях одна и та же жилая площадь продавались разным физическим лицам1.
В открытом письме Президенту РФ пострадавшие соинвесторы Москвы и Московской области написали, что многие из них вынуждены были продать свои квартиры, брать кредиты в банках, чтобы оплатить стоимость нового жилья в несуществующих домах. В результате некоторые из них сейчас объявили голодовку, дабы хоть как-то обратить на себя внимание властей. Основываясь на
* Докторант кафедры гражданского права Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук, доцент.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (29) 2006
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (29) 2006
ст. 53 Конституции РФ, в которой говорится: «Каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц», они потребовали создания специальной комиссии по решению проблем с предоставлением квартир или возвратом денег пострадавшим2.
30 октября 2005 г. на Октябрьской площади Москвы прошел митинг обманутых инвесторов. В акции участвовало более 2000 человек. Обманутые соинвесторы были готовы перекрывать дороги, в т.ч. федеральные трассы, но уповали на «гаранта конституционных прав».
Ещё один пример. Крупная фирма «Социальная инициатива» изначально действовала как финансовая пирамида. В Твери собрала 189 млн. рублей, в Курске - 43 млн., Воронеже - 133, Орле - 300, Смоленске - 115, Тамбове - 400, Туле - 83, в Москве и Подмосковье - около 8 млрд. рублей3. По схеме долевого участия или соинвестирования у нас работают сотни фирм. Так, 1 декабря 2005 г. была осуждена на 4 года Тетенёва Е.В., гендиректор ИСПК «Стройсервис», по ст. 159 УК РФ (мошенничество). Арестован гендиректор ООО «Инвестпроект» Г.Кутузов, который собрал 55 млн. руб., заключив более 80 договоров. Из них 34 млн. присвоило руководство фирмы, остальные деньги «испарились». Подобных примеров десятки4.
Несмотря на широкий общественный резонанс от митингов и манифестаций обманутых соинвесторов, повышенное внимание органов государственной власти к правонарушениям на рынке строительства жилья, о какой-либо эффективности защиты прав соинвесторов, а тем более реальности восстановления нарушенных прав, которая должна выразиться как в возмещении причиненного имущественного ущерба, так и в компенсации относительно большого по размеру морального вреда, говорить не приходится. Более того, бесперспективность защиты своих прав и законных интересов уже толкает людей на голодовки и иные крайние меры.
Еще одна достаточно проблемная для российского государства и общества сфера - это возмещение ущерба вкладчиками так называемых финансовых пирамид.
Известная компания «Русский дом Селенга» привлекла 2,4 млн. человек вкладчиков. Они вложили в «РДС» почти 3 трлн. неденоминированных рублей. На эти деньги была основана целая империя предприятий под общим названием «Союз», имевшая даже собственную конституцию. Для компенсаций вкладчикам «РДС» у былой финансовой империи осталось не больше 20 миллионов деноминированных рублей, а в очереди за этими компенсациями - 900 тысяч человек. По подсчетам экспертов, им вернут в лучшем случае 1% от вложенных денег. Хотя в Иркутске у «РДС» был конфискован авиагруз - 2 тонны денежных купюр, - деньги ушли в пользу местного бюджета. В ростовской кассе «Дома Селенга» 27 млрд. рублей были конфискованы в пользу местного бюджета, и при этом еще был наложен штраф в 70 млрд.5
АООТ «МММ» было признано банкротом 22 сентября 1997 г. Заявителем по делу о банкротстве выступало физическое лицо - кредитор компании. В июле 1998 г. конкурсным управляющим компании был назначен Константин Глодев. Арбитражный суд Москвы в августе 2002 г. удовлетворил ходатайство конкурсного управляющего «МММ» и приостановил процедуру банкротства компании. 26 марта 2003 г. суд вынес определение о возобновлении процедуры банкротства. В 2003 г. суд завершил конкурсное производство в отношении АООТ «МММ», которое длилось более пяти лет. 4 сентября 2000 г. конкурсный управляющий АО МММ Константин Глодев подал в Арбитражный суд Москвы ходатайство о продлении срока конкурсного производства до 1 февраля 2001 г. 5 апреля суд продлил конкурсное производство в отношении МММ до 1 сентября6.
В 2003 г. в бухгалтерии Следственного комитета МВД находилось $1,4 млн. и 668 тыс. рублей. Кроме того, 6,6 тыс. рублей лежало на депозитном счете судебных приставов. Однако одновременно был снят арест с акций 17 АО на 370,2 млн. рублей, которые учтены на балансе компании «Русинвест». Доказать их принадлежность к «МММ» конкурсному управляющему пока не удалось.
2 апреля 2003 г. конкурсный управляющий Константин Глодев предоставил в налоговую инспекцию ликвидационный баланс АООТ «МММ». Арбитражный суд Москвы завершил пятилетнее конкурсное производство в отношении АООТ «МММ»
Как заявил в ходе судебного заседания конкурсный управляющий «МММ» Константин Глодев, за время конкурсного производства было подано около 170 тыс. претензий от кредиторов.
Общая кредиторская задолженность «МММ» составляет 315,09 млн. рублей, из них 294,9 млн. рублей приходится на задолженность компании перед частными вкладчиками. В ходе конкурсного производства выплаты кредиторам не производились в связи с отсутствием денежных средств в конкурсной массе. По оценкам экспертов, вкладчикам удастся вернуть даже меньше номинала акций «МММ». По словам Константина Глодева, они смогут получить по 25-30 копеек с рубля7.
Компания «Гермес-финанс» также была признана банкротом. В октябре 1998 г. Арбитражный суд г. Москвы закрыл конкурсное производство в связи «с отсутствием конкурсной массы». Другими словами - денег найти не удалось. АО «Олби-дипломат» еще не признано банкротом, хотя уже давно не платит дивидендов и акций своих не выкупает. Офисы компании закрыты. Против нее ведется уголовное дело8.
Хозяйка «Властилины» Валентина Соловьева утверждает, что собрала с незадачливых вкладчиков 5 трлн. рублей. Следствие считает, что дело ограничилось 500 млрд. Но доподлинно
известно: 32 человека принесли Соловьевой на блюдечке больше миллиарда рублей каждый. А самый крупный вклад превышал 30 миллиардов.
На эти деньги в т.ч. было куплено 6 квартир в Москве и возведено 2 поселка в Подмосковье на 17 и 44 коттеджа. Квартиры проданы, а за коттеджи до сих пор идет война. Совхозы, на чьей земле они построены, отдавать их не хотят.
Важно отметить, что даже если отвоевать и распродать коттеджи, вкладчики в лучшем случае вернут себе не больше 10 процентов от вложенных средств9.
Такого рода примеры можно приводить и в отношении Всероссийского автомобильного альянса (ЛУУЛ), компании «Дока», АОЗТ «Тандем» (юридическое название «Тибета») и других финансовых пирамид.
Серьезные трудности возникают и в процессе защиты прав и интересов граждан, подвергшихся воздействию радиации на Чернобыльской АЭС. Они заключаются как в теоретической квалификации отношений при осуществлении выплат в возмещение вреда, сочетании публично-правовых и частноправовых элементов в этой сфере, а также их гражданско-правовой квалификации.
Обсудив материалы проведенного обобщения практики рассмотрения судами дел, связанных с реализацией инвалидами прав, предоставленных им Законом Российской Федерации от 15 мая 1991 г. № 1244-1 «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» в редакции Закона Российской Федерации от 18 июня 1992 г. № 3061-1, Федеральных законов от 24 ноября 1995 г. № 179-ФЗ, от 11 декабря 1996 г. № 149-ФЗ, от 16 ноября 1997 г. № 144-ФЗ, от 17 апреля 1999 г. № 79-ФЗ, от 5 июля 1999 г. № 127-ФЗ, Пленум Верховного Суда Российской Федерации отмечал, что у судов возникли неясные вопросы, требующие разрешения10. Так, в п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 декабря 2000 г. № 35 установлено, что суды не вправе при рассмотрении данной категории дел применять ст. 1085-1094 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ). Однако следует принимать во внимание, что отношения, связанные с катастрофой на ЧАЭС в 1986 г., регулировались Гражданским Кодексом РСФСР. Правоотношения гражданина и государства по возмещению вреда, причиненного здоровью вследствие катастрофы на ЧАЭС, впервые возникли с 1 марта 1996 г., с момента вступления в силу Федерального закона №179-ФЗ. С той же даты действовали нормы Гражданского Кодекса РФ. В случае неприменения норм ГК РФ суд вынужден был бы признать, что участники ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС не подпадают под действие ГК РФ, что противоречит ст. 3 ГК РФ.
Вопрос о порядке и критериях индексации сумм возмещения вреда Пленумом Верховного Суда РФ не рассматривался. П. 9 Постановления вопрос индексации был направлен в Конституционный Суд РФ.
Особый характер выплаты возмещения вреда пострадавшим вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС определен ч. 8 Постановления КС РФ, на которую ссылается Министерство.
В Постановлении Конституционного Суда РФ от 1 декабря 1997г. № 18-П было указано, что катастрофа на Чернобыльской АЭС как экстраординарная по своим последствиям техногенная авария XX века привела к неисчислимым экологическим и гуманитарным потерям. В результате были существенно нарушены не только право на благоприятную окружающую среду (ст. 42 Конституции Российской Федерации), но и, как следствие этого, другие конституционные права и интересы граждан, связанные с охраной жизни, здоровья, жилища, имущества, а также право на свободное передвижение и выбор места пребывания и жительства, которые ущемлены столь значительно, что причиненный вред оказался реально невосполнимым. Это порождает особый характер отношений между гражданином и государством, заключающийся в том, что государство принимает на себя обязанность возмещения такого вреда, который, исходя из его масштабов и числа пострадавших, не может быть возмещен в порядке, установленном гражданским, административным, уголовным и другим отраслевым законодательством. Данная конституционно-правовая обязанность государства корреспондирует праву граждан на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и на возмещение ущерба, причиненного их здоровью или имуществу экологической катастрофой, и вытекает из положений ст. 2 и 18 Конституции Российской Федерации, согласно которым признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, а также ст. 53 Конституции Российской Федерации, закрепляющей обязанность возмещения государством вреда, связанного с осуществлением государственной деятельности в различных ее сферах, независимо от возложения ответственности на конкретные органы государственной власти или должностных лиц11.
Конституционный Суд указал, что обязанность государства по возмещению вреда от экологических бедствий предопределена также правом нынешнего и будущих поколений на защищенность от радиационного излучения, связанного с использованием ядерной энергетики, которая согласно п. «и» ч. 1 ст. 71 Конституции Российской Федерации находится в ведении Российской Федерации и объекты которой относятся исключительно к федеральной собственности. Данная конституционно-правовая обязанность государства конкретизируется в Федеральных законах от 21
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (29) 2006
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (29) 2006
ноября 1995 г. «Об использовании атомной энергии», от 21 декабря 1994 г. «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» и от 9 января 1996 г. «О радиационной безопасности населения», предусматривающих систему мер, направленных на обеспечение радиационной безопасности населения и защиту его от чрезвычайных ситуаций, к которым относится и ситуация, возникшая в связи с катастрофой на Чернобыльской АЭС.
Таким образом, в соответствии с позицией Конституционного Суда РФ, возмещение вреда здоровью граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, не может отождествляться с какими-либо обязательными социальными выплатами, включая выплаты по обязательному социальному страхованию, поскольку особенности такого возмещения обусловлены конституционно-правовой природой соответствующих отношений, включая их длящийся характер, чем предопределяется правовой статус указанных граждан.
Вся особенность выплат возмещения вреда заключается в том, что Фонд социального страхования не должен выплачивать возмещение вреда, поскольку государство не платило и не платит за пострадавших вследствие катастрофы на ЧАЭС обязательные платежи. В этом смысле пострадавшие вследствие катастрофы на ЧАЭС никогда не получали возмещение вреда как таковое, поскольку платил не работодатель, как конкретное юридическое лицо, а государство.
Несмотря на значительное число теоретических проблем квалификации обозначенных отношений, практика применения соответствующего законодательства еще более сложна и зачастую не способствует защите прав и законных интересов пострадавших. В последние годы, по данным Общероссийской общественной организации инвалидов «Союз “Черонобыль” России», наблюдаются отказы в выдаче специальных удостоверений инвалида вследствие воздействия радиации. В лучшем случае удостоверение выдается через три месяца после подачи заявления. Имеются случаи задержки более года. При этом министерство активно сопротивляется выплате сумм возмещения вреда с момента подачи документов.
Кроме этого, сокращается количество инвалидов либо делаются попытки снижения группы инвалидности посредством органов МСЭ. При очередном переосвидетельствовании снимают группу, проценты12.
В приведенных примерах мы наблюдаем неразрешенность проблем сочетания частноправовых, в частности, гражданско-правовых способов, и публично-правовых механизмов защиты прав и законных интересов. Наблюдается и смешение юрисдикционных и неюрисдикционных форм защиты нарушенных прав. Однако имеются и отдельные случаи упорядочения механизмов защиты нарушенных прав. Примером этого является механизм возмещения вреда гражданам, пострадавшим в результате террористических актов, который хотя и далек от совершенства или даже логического завершения, но демонстрирует попытки разрешения обозначенных проблем.
Террористические акты, как правило, связаны с причинением значительного вреда, причем его возмещение не всегда возможно: террористы могут скрыться или быть уничтожены. Даже когда они остаются в живых, найдены и задержаны, более того, вынесено судебное решение о возмещении вреда, потерпевший часто не в состоянии реализовать его из-за неплатежеспособности причинителя.
Проблемы возмещения вреда, причиненного террористическими актами, остро встали после взрывов во Владикавказе, Буйнакске, Волгодонске, повлекших человеческие жертвы, трагических событий, связанных со взрывом 8 августа 2000 г. в подземном переходе под Пушкинской площадью в Москве. Впервые в значительном масштабе эти проблемы были перенесены в сферу судебной практики после захвата заложников 23-26 октября 2002 г., произошедшего в г. Москве в ДК ГПЗ («Норд-Ост»).
Так, в Басманный суд города Москвы в 2003 г. поданы три иска о компенсации морального вреда от иностранных граждан - бывших заложников и родственников погибших. Иностранные граждане и лица без гражданства предъявляют иски к федеральным властям России в соответствии с ч. 2 ст. 17 Закона РФ «О борьбе с терроризмом». Ответчиком по делу было Министерство финансов России. Истцы - граждане США, Казахстана, Украины. В двух случаях истцами являются близкие родственники, на иждивении которых остались малолетние дети погибших, гражданин Украины Евгений Юфтяев, у которого погибла жена Наталья, гражданка США Любовь Бурбан-Мишурис, у которой погиб сын Григорий Бурбан. Третий иск в Басманный суд подала гражданка Казахстана Светлана Губарева, бывшая заложница, потерявшая в результате теракта дочь Александру 13 лет и мужа - гражданина США Сенди Букера.
Тверским судом города Москвы рассмотрено 24 иска бывших заложников и родственников погибших от террористического акта. В компенсации морального вреда отказано. Московское правительство аргументировало свое мнение тем, что не совершило никаких действий, которые причинили бы вред. «Столичное правительство полностью снимает с себя ответственность, поскольку не давало распоряжений по оказанию помощи заложникам и доставке в больницы города», - заявил представитель правительства Москвы. Решения по трем искам, рассмотренным Московским городским судом, вступили в законную силу. После получения определения Московского городского суда жалоба в порядке надзора будет направлена в Президиум Московского городского суда, остальной
21 иск находится на стадии кассационного обжалования. Рассмотрение оставшихся 37 исков о компенсации морального вреда назначено на 22 мая, 29 мая 2003 г.13
Как следует из Определения Верховного Суда РФ от 12 сентября 2004 г., судья Верховного Суда Российской Федерации Ю.Г. Кеба, рассмотрев надзорную жалобу адвокатов Труновых И.Л., Л.К. в интересах Карповой Т.И., Карпова И.С., Чернецовой З.П., Храмцова А.Ф., Храмцовой В.И., Храмцовой И.Ф. на решение Тверского межмуниципального суда г. Москвы от 23 января 2003 г. и определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 28 апреля 2003 г. по делу по иску Карповой Т.И., Карпова И.С., Чернецовой З.П., Храмцова А.Ф., Храмцовой В.И., Храмцовой И.Ф. к Правительству г. Москвы, Департаменту финансов г. Москвы о возмещении морального вреда, причиненного в результате террористического акта 23-26 октября 2002 г. установил, что указанными судебными постановлениями требования истцов были оставлены без удовлетворения. По мнению судьи, суд первой инстанции установил, что не имеется правовых оснований для возложения на Правительство г. Москвы обязанности по выплате денежной компенсации морального вреда по ст. 1100 ГК РФ, предусматривающей возможность компенсации морального вреда независимо от вины причинителя вреда в случаях, предусмотренных законом, т.к. закон, предусматривающий обязанность Правительства г. Москвы компенсировать моральный вред родным и близким погибших в результате террористического акта 23-26 октября 2002 г., отсутствует. Федеральным Законом «О борьбе с терроризмом» также не предусмотрена обязанность ответчиков независимо от наличия вины компенсировать истцам моральный вред. При таких данных суд правильно отказал истцам в удовлетворении заявленных требований14.
Основная проблема возмещения материального и морального вреда, причиненного в результате террористических актов, состоит в том, что непосредственные причинители вреда в большинстве случаев погибают. Но даже если они остаются в живых, материального возмещения за их счет добиться трудно, причем, в первую очередь, по причине значительного размера ущерба, причиненного террористическим актом. Кроме этого, сами террористы чаще всего не обладают каким-либо имуществом, за счет которого можно было бы возмещать причиненный вред.
Исходя из этих и иных факторов, значительно затрудняющих защиту прав и законных интересов лиц, пострадавших в результате террористических актов, в России, как и во многих других государствах, был создан особый механизм возмещения вреда в этих случаях. Таким образом, защита прав потерпевших осуществляется с помощью механизма гражданско-правовой ответственности субъекта, не являющегося непосредственным причинителем вреда - у потерпевшего появляется возможность обратиться с требованием не только к причинителю, но и к иному обязанному лицу. Так, нормы ст. 17 ФЗ от 25 июля 1998 г. № 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом»15 предусматривают возмещение вреда, причинённого в результате террористической акции за счет публично-правовых образований, устанавливая их объективную ответственность.
Федеральный закон «О борьбе с терроризмом» содержит целую главу (гл. 7) «Возмещение вреда, причиненного в результате террористических акций, и социальная реабилитация лиц, пострадавших в результате террористической акции». Ст. 17 Закона устанавливает особые правила возмещения вреда, в частности, определяя, что возмещение вреда, причиненного в результате террористической акции, производится за счет средств бюджета субъекта Российской Федерации, на территории которого совершена эта террористическая акция, с последующим взысканием сумм этого возмещения с причинителя вреда в порядке, установленном гражданско-процессуальным законодательством.
Возмещение вреда, причиненного в результате террористической акции, совершенной на территориях нескольких субъектов Российской Федерации, а также возмещение ущерба, причиненного одному субъекту Российской Федерации и превышающего возможности компенсации из бюджета данного субъекта Российской Федерации, производится за счет средств федерального бюджета с последующим взысканием сумм этого возмещения с причинителя вреда в порядке, установленном гражданско-процессуальным законодательством.
Возмещение вреда, причиненного иностранным гражданам в результате террористической акции, совершенной на территории Российской Федерации, производится за счет средств федерального бюджета с последующим взысканием сумм этого возмещения с причинителя вреда.
Рассматривая специфику деликтных отношений, регулируемых Законом о борьбе с терроризмом, И.Тактаев отмечает, что для них характерен специальный субъектный состав: управомоченным лицом в данных отношениях являются лишь физические лица. В качестве обязанных лиц выступают Российская Федерация, субъект РФ. Для решения вопроса о том, кто из них будет обязанным лицом, им сформулировано несколько правил. Во-первых, действует территориальный принцип: обязанным лицом является субъект РФ, на территории которого совершена террористическая акция (п. 1 ст. 17), или Российская Федерация, если террористическая акция имела место на территории нескольких субъектов РФ (п. 2 ст. 17). Во-вторых, в любом случае вред будет возмещаться Российской Федерацией, если потерпевшим является иностранный гражданин (п. 3 ст. 17). В-третьих, имеет значение объем возмещения: Российская Федерация является обязанным субъектом, если ущерб по объему превышает возможности возмещения из бюджета субъекта РФ (п. 2 ст. 17). Это наиболее неясный критерий:
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (29) 2006
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (29) 2006
непонятно, необходимо ли, чтобы объем возмещения суммарно превышал величину бюджета субъекта РФ, или чтобы в связи с выполнением обязанности по возмещению вреда расходы бюджета субъекта РФ превысили его доходы, или необходимо установить, что в случае выполнения этой обязанности будут значительно недофинансированы расходы бюджета субъекта РФ16.
По мнению И.Тактаева, главной особенностью ответственности государства за вред, причиненный в результате террористической акции (ст. 17 ФЗ «О борьбе с терроризмом»), является то, что основанием ее наступления является юридический факт особого рода - террористическая акция. Условиями возникновения ответственности будут являться наличие вреда, а также причинная связь между возникновением вреда и террористической акцией. Не являются условиями указанной ответственности причинная связь между действиями субъекта ответственности (государства) и возникновением вреда, противоправность действий субъекта ответственности, его вина. Другими словами, это ответственность за действия третьих лиц17.
Не углубляясь в дальнейший анализ особенностей возмещения вреда, причиненного террористическим актом, отметим, что сама проблема создания особых механизмов возмещения вреда, причиненного противоправными действиями третьих лиц, отличных от предусмотренных гражданским законодательством, не является новой. Ведь еще в 1895 г. в Париже на Международном тюремном конгрессе была высказана мысль о том, что необходимо применение более действенных средств для вознаграждения потерпевшего за причиненный ему преступлением вред18. Этой проблеме был посвящен и международный коллоквиум, проходивший во Фрайбурге в 1973 г.19 В результате обсуждения этой проблемы на XI Конгрессе Международной ассоциации уголовного права, проходившем в Будапеште в сентябре 1974 г., большинство участников конгресса выступили за первичное возмещение потерпевшему причиненного ему преступлением ущерба за счет государства или общественных учреждений20.
Большинство выступавших в принципе поддержало идею первичного возмещения убытков потерпевшему за счет государства или других общественных учреждений, что нашло отражение в резолюции конгресса. Вопрос же о том, как именно следует производить такое возмещение - путем создания самостоятельного фонда либо в рамках существующих систем страхования или социального обеспечения - должно решать национальное законодательство21.
Вопросам создания особых механизмов возмещения вреда, причиненного преступлением, уделялось внимание и в советской юридической науке. Хотя советскими учеными отмечалось, что в Советском государстве благодаря установлению бесплатной медицинской помощи, существованию широкой сети лечебных и оздоровительных учреждений, внедрению развернутой системы социального обеспечения и государственного страхования проблема эта не имеет той остроты и злободневности, которыми она характеризуется в странах с иным общественно-экономическим укладом жизни. И если сейчас появляется необходимость обсудить некоторые аспекты охраны интересов потерпевших, то это продиктовано стремлением еще в большей степени усовершенствовать постоянно развивающуюся систему гарантий личных и имущественных прав советских граждан22.
По мнению советских ученых, в пользу установления имущественной ответственности государства за вред, причиненный гражданину преступлением, свидетельствуют следующие обстоятельства:
а) поскольку государство полностью взяло на себя заботу о поддержании правопорядка и обеспечении безопасности всех и каждого члена общества, оно исключило возможность личной мести со стороны потерпевшего, справедливо считая задачу розыска и наказания виновного своею собственной задачей. Из этого логически следует, что устранение последствий преступления, в т.ч. путем возмещения причиненного вреда, тоже должно стать задачей государства, коль скоро его органы оказались не в состоянии предотвратить преступление. Причем в советской юридической литературе было общепризнанно, что государство, предоставив гражданам определенную совокупность прав и свобод, в т.ч. право личной собственности, тем самым взяло на себя юридическую обязанность обеспечить реализацию этих прав и свобод, оградить их от любых посягательств, принять меры к их восстановлению23;
б) принятие государством обязанности компенсировать потерпевшим ущерб, причиняемый преступлениями, позволило бы значительно повысить эффективность института возмещения вреда, ибо возможности государства в этом отношении, естественно, несоизмеримы с возможностями отдельной личности;
в) возмещение ущерба государством способствовало бы не только более полному удовлетворению законных интересов потерпевшего, но и (в качестве одного из средств уголовной политики) достижению задач общей превенции;
г) возмещение вреда государством могло бы служить преодолению нередкой еще пассивности граждан, оказывающихся очевидцами или иными свидетелями преступления, стимулируя их к совершению действий, направленных на пресечение преступления, оказание помощи потерпевшему и задержание виновного;
д) государство располагает суммами, поступающими в результате применения к осужденным мер наказания имущественного характера (штраф, конфискация имущества и др.), а также
использования труда заключенных. По мнению советских ученых, было бы справедливо, если бы эти средства расходовались, в частности, на возмещение ущерба, наступившего вследствие преступлений;
е) в конечном счете суммы, израсходованные на покрытие ущерба, причиненного потерпевшим преступными действиями, вернутся в казну в виде отчислений из заработка или иных доходов
24
осужденных24.
На наш взгляд, высказанные в поддержку особых механизмов возмещения вреда, причиненного преступлением, обстоятельства сохраняют значение и для современной юридической теории и практики.
При совершении преступления против личности, конституционных прав и свобод человека причиняется вред. В этой связи И.Л. Труновым справедливо замечается, что возмещение потерпевшему вреда - важнейшая и серьезнейшая общечеловеческая проблема. Каждый имеет право на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случаях нарушения его основных прав, предоставленных ему Конституцией или Законом. Конституция РФ закрепляет данное установление в ст. 52: «Права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом. Государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба»25.
Под вредом понимается материальный ущерб, выразившийся в уменьшении имущества, и (или) умаление нематериального блага (жизни, здоровья, чести, достоинства, доброго имени, личной неприкосновенности, свободы и т.п.). Объем возмещения должен быть полным и включать как реальный ущерб, так и неполученные доходы, упущенную выгоду (п. 2 ст. 15 ГК РФ).
Механизмы возмещения вреда, о которых мы ведем речь, могут иметь несколько различную правовую природу. Наиболее ярко при этом проявляется тяготение их к системе частного или публичного права. Механизмом публично-правового характера считаются компенсации, выплачиваемые пострадавшим лицам за счет государственных фондов в порядке и в размере, установленном нормативными актами. Такие фонды помощи жертвам преступлений созданы в Австрии, ФРГ, Великобритании, Франции, США, Финляндии, Японии, Новой Зеландии26. Иным публично-правовым механизмом может быть установление потерпевшим государственных пособий и выплат непосредственно из государственного бюджета. Возможны также разовые или периодические выплаты жертвам какого-либо определенного террористического акта (родственникам погибших) по специальному решению высших органов власти.
К частноправовым механизмам, направленным на защиту потерпевших, относят образование частных организаций, уставными задачами которых является помощь жертвам преступлений, в т.ч. выплата им в порядке, определенном уставом этих организаций, денежных сумм27. Частноправовую природу имеет и страхование. Оно может быть как добровольным, так и обязательным, когда государство выступает в качестве страхователя, выплачивая страховщику взносы из бюджетных средств.
В качестве особого вида таких механизмов И.Тактаев выделяет «механизм гражданско-правовой ответственности субъекта, не являющегося непосредственным причинителем вреда»28. В его рамках у потерпевшего появляется возможность обратиться с требованием не только к причинителю, но и к иному обязанному лицу. В качестве примера и приводятся нормы ст. 17 ФЗ от 25 июля 1998 г. № 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом», которые предусматривают возмещение вреда, причиненного в результате террористической акции, за счет публично-правовых образований, устанавливая их объективную ответственность. Таким примером могут служить и уже не действующие положения Закона РСФСР от 24 декабря 1990 г. № 443-1 «О собственности в РСФСР»29. В соответствии с п. 3 ст. 30 Закона о собственности, ущерб, нанесенный собственнику преступлением, возмещался государством по решению суда, а понесенные при этом государством расходы взыскивались с виновного в судебном порядке в соответствии с законодательством РСФСР.
Таким образом, мы считаем возможным констатировать тот факт, что положения гражданского законодательства, составляющие основу механизма защиты прав и законных интересов как граждан, так и юридических лиц, не обеспечивают эффективной защиты и реального восстановления нарушенных прав и интересов. Однако сущность современного российского государства, его цели, основополагающие идеи, заложенные в Конституции России 1993 г., а также общепризнанные принципы и нормы международного права, в частности, императивный принцип защиты прав человека, требуют формирования такого механизма защиты прав и законных интересов граждан и юридических лиц, который бы отвечал требованиям эффективности и реальности восстановления нарушенных прав, ибо эти критерии становятся сегодня определяющими сам смысл существования демократического государства.
В качестве рабочей гипотезы мы считаем возможным сформулировать основные особенности механизма реализации защиты прав и интересов граждан и юридических лиц. Первая из них - это сочетание в структуре механизма реализации защиты частноправовых и публичноправовых норм и институтов. Результаты проводимых нами исследований убеждают в том, что только на основе такого сочетания можно вести речь и действенном и эффективном механизме
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (29) 2006
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (29) 2006
защиты. В.Ф. Яковлев в этой связи справедливо указывает на то, что если нет развитого частного права, рассчитывать на эффективное развитие общества не приходится. Если нет развитого публичного права, частное право не может быть действенным30. Особенности построения современной российской системы права, характер связей отраслей частного и публичного, материального и процессуального права обусловливают невозможность реального совершенствования правового регулирования исключительно в рамках одного из них, без учета взаимодействия. Так, Ф.М. Раянов пишет, что частное и публичное право есть парные категории, которые работают во взаимодействии друг с другом31 .
Наличие норм публичного и частного права в модели механизма реализации защиты прав и законных интересов, а также их взаимодействие в динамике механизма представляется нам одним из его неотъемлемых признаков. В своих предположениях мы опираемся на результаты научных исследований проблем соотношения систем частного и публичного права. Так, В.Ф. Яковлев, говоря о принципах гражданского права, прямо упоминал о необходимости «разумного сочетания частных начал с публичными элементами»32, а О.Н. Садиков вообще предлагал выделить в качестве одного из принципов гражданского права сочетание индивидуальных и общественных интересов еще в 1991 г.33
Особо следует отметить тот факт, что большинством ученых признается, что публичноправовые нормы и институты способны не только усилить действие частноправовых норм, но и в некоторых случаях создать единственно возможный механизм их принудительной реализации. В.Г. Голубцов, например, как одну из причин «конвергенции» систем частного и публичного права выделяет опору частного права на публичное в части защиты от нарушений34.
Вторая особенность механизма реализации защиты прав и интересов граждан и юридических лиц, моделируемого нами, связана с признанием его гражданско-правовым механизмом, несмотря на наличие определенных публично-правовых элементов. Мы исходим из того, что в действующей системе российского гражданского права ему до сих пор не находится места, хотя, при этом и допускаем, что формально и декларативно он существует, его наличие законодателем презюмируется. Однако и в теории и, тем более, на практике достичь реального восстановления нарушенных прав и интересов, причиненного вреда, он в значительной части случаев не позволяет.
Следовательно, мы считаем целесообразным далее рассматривать возможность внедрения конструируемого механизма реализации защиты прав и законных интересов в систему отечественного гражданского права. А это должно повлечь, по нашему мнению, и соответствующее расширение предмета гражданского права. Несмотря на то, что развитие представлений о предмете гражданского права в отечественной цивилистике сводилось к дискуссиям вокруг возможности отнесения к нему личных неимущественных отношений, как связанных с имущественными, так и не связанных с ними35, мы полагаем, что настало время расширения этих научных представлений. Акценты в дискуссиях следует перенести на возможность включения в предмет гражданского права не только имущественных и личных неимущественных отношений, но и механизма реализации защиты этих прав, а также законных интересов.
Нам представляется, что конструирование эффективно действующего механизма реализации защиты прав и законных интересов, позволяющего добиться реального восстановления нарушенных прав, невозможно как без соответствующего расширения предмета гражданского права, так и без определенной корректировки такого традиционного принципа гражданского права, как принцип равенства участников гражданского оборота, понимаемого в абсолютном значении.
Таким образом, формирование эффективного механизма реализации защиты прав и законных интересов граждан и юридических лиц повлечет за собой пересмотр определенной части доктрины отечественного гражданского права.
1 См.: Квадратный метр: Газета о недвижимости Москвы и Подмосковья. 2005. 9 ноября.
2 См.: Открытое письмо Президенту Российской Федерации от пострадавших соинвесторов Москвы и Московской области // Там же.
3 См.: Аргументы и факты. 2006. № 7. С.23.
4 См. там же.
5 См.: Вестник ВАС РФ. 1998. № 4; Вестник защиты вкладчиков. 1998. № 6. Апрель.
6 См.: Ведомости. 2003. 30 апреля.
7 См.: Коммерсант. 2000. 27 декабря.
8 См.: Городской курьер (г. Саров). 1999. 15 декабря.
9 См.: Комсомольская правда. 2001. 12 июля.
10 См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 35 от 14 декабря 2000 г. «О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении дел, связанных с реализацией инвалидами прав, гарантированных Законом Российской Федерации “О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС”» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. № 2.
11 См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 1 декабря 1997 г. № 18-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 1997. № 6.
12 См.: Общероссийская общественная организация инвалидов Союз «Черонобыль» России. Ленинградское региональное отделение. Комментарий на методические материалы по вопросам защиты граждан, пострадавших при чрезвычайных ситуациях от Министерства труда и социального развития РФ. 2003. (офиц. не публик.).
13 См.: Трунов И. «Норд-Ост»: от заложников террористов к заложникам правосудия // Бизнес-адвокат. 2003. № 10.
14 См.: Определение Верховного Суда РФ от 12 сентября 2004 г. № 5Ф 04-453 (Офиц. не публик.)
15 См.: Собрание законодательства РФ. 1998. 3 августа. № 31. Ст. 3808.
16 См.: Тактаев И. Кто в ответе за теракт? // ЭЖ-юрист. 2003. № 1. Январь.
17 См. там же.
18 См.: Панарин В.Я. Защита имущественных прав личности в уголовном процессе России. Воронеж, 1994. С. 94.
19 См.: Мазалов А.Г., Савицкий В.М. Нерешенная проблема возмещения вреда потерпевшему от преступления // Правоведение. 1977. № 3. С. 49.
20 См.: Клочков В. Конгресс Международной ассоциации уголовного права // Социалистическая законность. 1975. № 3. С. 35-36.
21 См.: Советское государство и право. 1975. № 2. С. 140-141; Социалистическая законность. 1975. № 3. С. 34-36.
22 См.: Мазалов А.Г., Савицкий В.М. Указ. соч. С.48.
23 См.: Строгович М.С. Основные вопросы советской социалистической законности. М., 1966. С. 34-35, 161; Марксистско-ленинская общая теория государства и права. Социалистическое государство. М., 1972. С. 391-434; Патюлин В А. Государство и личность в СССР. М., 1974. С. 124-129.
24 См.: Мазалов А. Г, Савицкий В. М. Указ. соч. С. 49.
25 Трунов И.Л. Возмещение вреда пострадавшим от террора // Современное право. 2002. № 12. С. 18.
26 См.: Панарин В.Я. Указ. соч. С.95; Клочков В. Указ. соч. С. 35; Ведерникова О. Фонд для жертв преступлений //
Социалистическая законность. 1990. № 11. С. 26.
27 См.: Трубицина Э., Гренкова О., Дементьева Е. Права потерпевших в капиталистических странах // Социалистическая законность. 1990. № 10. С. 65.
28 См.: Тактаев И. Указ. соч.
29 Утратил силу. См. ФЗ № 52 от 30 ноября 1994 г.
30 См.: Яковлев В.Ф. О взаимодействии публичного и частного права // Публичное и частное право: проблемы развития и взаимодействия, законодательного выражения и юридической практики: Материалы конференции. Екатеринбург, 1999. С. 3.
31 См.: Раянов Ф.М. К вопросу о понятиях публичного и частного права // Там же. С. 55.
32 Яковлев В.Ф. О некоторых вопросах применения части 1 ГК РФ // Вестник ВАС. 1995. № 5. С. 92.
33 См.: Садиков О.Н. Принципы нового гражданского законодательства СССР // Советское государство и право. 1991. №
10. С. 20.
34 См.: Голубцов В.Г. Сочетание публичных и частных начал в регулировании вещных отношений с участием государства. СПб., 2005. С. 66.
35 См., напр.: Толстой Ю.К. Гражданское право и гражданское законодательство // Правоведение. 1998. № 2. С. 129; Лаптев В.В. Предмет и система хозяйственного права. М., 1969. С. 21; Иоффе О.С. Советское гражданское право. М., 1967. С.10; и др.
А.Н. Кузбагаров*
Примирительные процедуры при осуществлении правосудия по гражданским делам
При осуществлении правосудия по гражданским делам в рамках гражданского и арбитражного процессов суд рассматривает и разрешает дела в целях защиты нарушенных или оспоренных прав, свобод и законных интересов граждан, организаций, в т.ч. в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, публичных образований. Но в настоящее время судебная процедура защиты прав становится не единственным способом урегулирования возникшего конфликта между субъектами определенных правоотношений.
В мировой практике возрастает роль альтернативных способов разрешения споров, таких как медиация, примирение, арбитраж, посредничество и др., и данная тенденция все чаще находит применение в сфере предпринимательской деятельности, где мирное урегулирование возникших между контрагентами разногласий рассматривается как стандарт ведения бизнеса.
Альтернативные способы разрешения споров особенно развиты в англосаксонской системе права. Так, результаты опроса 1000 крупнейших американских корпораций показали, что 88% из них в течение последних трех лет использовали медиацию, 79% обращались к арбитражным механизмам, 81% назвали медиацию более приемлемой формой, нежели судебная процедура, 59% отметили, что она позволила сохранить в последующем партнерские отношения между участниками спора1. В рамках Европейского сообщества в последнее десятилетие также наблюдается тенденция обращения к альтернативным способам разрешения спора как одной из возможности обеспечения защиты прав, свобод и интересов участников общественных отношений. В частности, в 2002 г. Европейской
* Начальник кафедры гражданского права Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук, доцент.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (29) 2006
