CC BY
310
УДК 323.2"1985/1991 ”(470.21) А.В. Шех
ПРОБЛЕМЫ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ВЛАСТИ И ОБЩЕСТВА В УСЛОВИЯХ ДЕМОКРАТИЗАЦИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ В СССР 1985-1991 гг.
Аннотация
В данной статье приводится краткий анализ ситуации, сложившейся во взаимоотношениях центральной власти и региональных партийных элит после выступления Б.Н. Ельцина в 1987 г. Освещается визит Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева в Мурманск осенью 1987 г. и последовавшая за ним отставка В.Н. Птицына. Кроме того, в статье рассмотрена общественнополитическая ситуация в Белорусской ССР, сложившаяся к началу 1989 г. Ключевые слова:
демократизация, геронтократия, гласность, народный фронт, новое мышление, неформальные движения, перестройка, плюрализм, социализм, Политбюро, Реформы, ЦК КПСС.
A.V. Sheh
RELATIONSHIP PROBLEMS AUTHORITIES AND SOCIETY IN CONDITIONS OF DEMOCRATIZATION OF POLITICAL LIFE IN THE USSR IN 1985-1991
Abstract
This article provides a brief analysis of the situation in the relations between the central government and regional party elites after a speech in 1987, Boris Yeltsin. It covers the visit of General Secretary of the CPSU Mikhail Gorbachev in Murmansk fall of 1987 and the subsequent dismissal of VN Ptitsyna. In addition, the article examines the socio - political situation in the Byelorussian Soviet Socialist Republic, established in early 1989.
Key words:
democratization, gerontocracy, publicity, the People's Front, a new way of thinking, informal movement, perestroika, pluralism, socialism, the Politburo, the reform of the CPSU.
11 марта 1985 г. под давлением группы региональных партийных руководителей, которую возглавлял Первый секретарь Свердловского областного комитета партии Борис Николаевич Ельцин, Генеральным секретарем ЦК КПСС был избран Секретарь ЦК по вопросам сельского хозяйства Михаил Сергеевич Горбачев.
За последние годы история избрания М.С. Горбачева обросла различными домыслами. Одной из распространенных является версия, что четыре члена Политбюро, выдвинув Горбачева, решили судьбу страны. Впервые об этом, выступая на XIX партконференции, заявил Е.К. Лигачев.
Вместе с тем борьба за высший пост в партии все-таки была. В частности, согласно воспоминаниям Б.Н. Ельцина, позже был найден список состава Политбюро, подготовленный Первым секретарем Московского городского комитета партии Виктором Васильевичем Гришиным, в который он внес свою команду. Ни Горбачева, ни многих других в этом списке не было. Однако в тот раз вопрос об избрании высшего партийного лица решал Пленум ЦК. Практически все участники Пленума считали, что вариант с В.В. Гришиным невозможен, поскольку это был бы конец для партии и страны в целом [Ельцин, 1990: 104].
190
В этой связи большая группа первых секретарей сошлась во мнении, что выдвигать на должность руководителя страны и партии нужно М.С. Горбачева как человека, подходящего по возрасту. Об этой позиции было известно некоторым членам Политбюро, в том числе и Е.К. Лигачеву. Зная, что любую другую кандидатуру, кроме Горбачева, Б. Н. Ельцин и солидарные с ним партийные функционеры «завалят», министр иностранных дел СССР А.А. Громыко поддержал мнение региональных лидеров. Гришин и его соратники не рискнули что-либо предпринимать, осознав, что их шансы малы, поэтому кандидатура М.С. Горбачева прошла без каких-либо сложностей [Ельцин, 1990: 105].
Уже 23 апреля 1985 г. состоялся Пленум Центрального Комитета партии, на котором впервые были озвучены основные моменты нового экономического курса. На тот момент инициативы генсека имели широкую поддержку. Люди поверили Горбачеву, его политика реалиста говорила о том, что так жить и работать, как это происходило многие годы, нельзя. Это было бы равносильно самоубийству для страны [Там же: 105]. Изменения неизбежно обернулись против реформаторов, которые были не в состоянии удержать общественную инициативу в нужном и приемлемом для себя русле. Партийный аппарат также начал сопротивляться перестройке, тормозить ее, бороться с ней, что привело к ее пробуксовке геронтократией на местах.
Как отмечал в своих воспоминаниях народный депутат СССР Б.Н. Ельцин, концепция реформ, предложенная Генеральным секретарем, оказалась непродуманной. В большей степени она выглядела как набор призывов и лозунгов. Кроме того, обращаясь к работе М.С. Горбачева «Перестройка и новое мышление», вышедшей во время его пребывания во власти, сложно найти четкие теоретические и стратегические цели и задачи проводимых изменений [Там же: 105-106].
Период 1985-1991 гг. прежде всего характеризуется политикой перестройки. Гласность, «новое мышление», плюрализм отчетливо показали, что изменения в жизни общества являются важным фактором политической жизни страны. В период кардинальных перемен в истории государства не столько институты власти, сколько само общество превращается в реальную политическую силу, способную определить развитие страны. Общественные настроения, поддержанные сверху, во многом определяли политический и экономический курс СССР, задавали темп реформационным процессам, подготовили страну к формированию новой постсоветской государственности.
В современной российской исторической науке наблюдается интерес к изучению опыта политических и экономических преобразований, осуществленных командой генерального секретаря. Прежде всего, это связано с происходящими в последние годы внешнеполитическими событиями, с проблемами отсутствия единого и четкого понимания причин, которые привели к краху советской системы. Все это определяет актуальность изучения роли и значения Перестройки 1985-1991 гг. на разных этапах ее осуществления и развития.
С приходом нового генерального секретаря значительно возросло не только общее число постановлений политического бюро ЦК КПСС по тем или иным вопросам государственного развития, но и сама продолжительность заседаний этого партийного органа. Иногда заседания длились 11 часов. На стадии подготовки и принятия каких-либо решений, по свидетельствам современников, Политбюро ЦК КПСС действовало как орган коллективного
191
руководства, учитывавший альтернативные взгляды и суждения. Однако М.С. Горбачев, используя свой авторитет, нередко сам составлял повестку заседаний, заведомо не включая туда не желательные для себя вопросы. Он единолично определял, кому из членов Политбюро предоставлять слово, а кому нет. Как лидер партии Горбачев обладал неоспоримым правом обобщать итоги того или иного обсуждения, а также мог определять судьбу возможного решения какого-либо вопроса. При этом механизм возможного выдвижения альтернативных взглядам Горбачева концепций относительно осуществления возможных преобразований практически отсутствовал [Фалин, 2000: 79]. Уступчивость старой номенклатуры новому генсеку, отсутствие каких-либо серьезных возражений его суждениям, не говоря уже об организованной оппозиции, отнюдь не свидетельствовали о полном единодушии участников тех заседаний. Напротив, в период с 1985 по 1987 гг. среди партийной элиты КПСС назревало явное недовольство политическим курсом М.С. Горбачева и Н.И. Рыжкова, грозившее перерасти в открытое внутрипартийное противостояние.
В самом ЦК КПСС явно стали структурироваться две противоборствующие группы: «практики» и «теоретики». К «практикам» относились члены Политбюро, Секретари ЦК, обладавшие значительным опытом производственной деятельности, партийной работы, курировавшие вопросы хозяйственного развития страны, считавшие несвоевременным внесение каких-либо радикальных изменений в экономическую сферу. Они считали главным сосредоточиться на выполнении хозяйственных задач, поставленных перед страной в 1985-1986 гг. «Теоретики» же, курировавшие в основном общепартийные отделы партии, говорили о революционных мерах. Кардинальное переустройство экономической сферы, по их мнению, должно было сопровождаться радикальными реформами политической системы, несовершенство которой, как им казалось, во многом тормозит начинания в области народного хозяйства) [Рыжков, 1996: 198-199].
Вместе с тем данный конфликт протекал в скрытой форме, долгое время не выбиваясь на поверхность. Это обстоятельство можно объяснить несколькими взаимосвязанными причинами. Во-первых, вероятно, сказывалось нежелание представителей партийной элиты начинать открытую политическую конфронтацию с центральными аппаратом КПСС, раскалывая при этом все его службы. Здесь речь может идти о потребности в стабильности, необходимости сохранения того, пусть даже во многом призрачного, единства, которым на протяжении многих десятилетий дорожили лидеры СССР. Во-вторых, сказывался моральный барьер, преодолеть который многие представители советской номенклатуры не могли. Известно, что в разные времена, особенно в период коллективного руководства Г.М. Маленкова, Н.С. Хрущева и В.М. Молотова, на заседаниях Политбюро допускались различные дискуссии и возражения. При этом принятие решения по тому или иному вопросу, каким бы сложным ни был диалог, всегда происходило единогласно. М.С. Горбачев практически всегда, опрашивая участников заседания, ожидал услышать дежурные одобрительные фразы. Процедура же открытого голосования, не говоря уже о тайном голосовании, как правило, исключалась, поскольку могла свидетельствовать о явном конфликте в рядах высшего руководства партии. В-третьих, единогласное одобрение участниками высшего руководства КПСС новаций Горбачева и Рыжкова при скрытом неприятии некоторых аспектов
192
реформ - это одно из проявлений централизации властной системы КПСС. С приходом к власти Горбачева данная система не изменилась.
Некоторые последствия скрытого конфликта внутри партии все-таки пробивались на поверхность. Наиболее ярким примером такого внезапного прорыва может служить известное выступление Б.Н. Ельцина, связанное с его резким и неожиданным заявлением 21 октября 1987 г. на Пленуме ЦК КПСС. Б.Н. Ельцин воспользовался новым пунктом одобренного Устава КПСС, первым нарушил многолетнюю традицию и открыл настоящую внутрипартийную дискуссию. Но он не был тогда понят своими товарищами по партии, которые считали неправильными любые критические высказывания в адрес вышестоящих органов КПСС и их руководителей.
В октябре 1987 г. ситуация, сложившаяся на Пленуме, казалось, была исчерпана. Изолируя Ельцина, генеральный секретарь использовал все преимущества своего положения и применил командный стиль руководства, который позволял игнорировать аргументы своего политического оппонента. Наказание лидера Московского городского комитета КПССС, хотя и было совершено при полном согласии членов политического бюро, оставило у многих из них самое неблагоприятное впечатление. Но именно эти действия генсека заставили многих партийных руководителей держать при себе свои соображения относительно реформаторского курса.
Разногласия между различными группами в ЦК КПСС не были столь явны еще и потому, что происходили на фоне значительно более серьезного противостояния М.С. Горбачева, Н.И. Рыжкова, Е.К. Лигачева и представителей партийной элиты. Еще весной 1985 г. генеральный секретарь выступил с предупреждением, обращенным ко всем партийным функционерам в центре и на местах: «Мы должны всем нашим кадрам дать шанс понять требования момента и начать работать по-новому» [Горбачев, 1995: 282].
С течением времени раздражение М.С. Горбачева политикой на местах усиливается, и гневные эмоции вскоре сменяются конкретными организационными мероприятиями. К началу 1988 г. кадровый корпус первых секретарей обкомов был обновлен на 61 %, а райкомов и горкомов - на 70 %. Но на практике получилось так, что жесткая кадровая политика руководства страны не только не привела к заметным позитивным изменениям, а, напротив, лишь способствовала дискредитации работы партийных органов [Шахназаров, 1993: 63].
Массовые кадровые перестановки не могли не вызывать недовольства региональных элит. В период с 1986 по 1990 гг. Горбачев сменил в ЦК республиканских компартий, обкомах и крайкомах КПСС 55 % первых секретарей, то есть всего было снято с постов 192 человека. Вместе с тем 40 % из них ушли на более высокие должности. Освобождены как не справившиеся с работой 9 человек; 25 % были отправлены на пенсию [Известия ЦК КПСС, 1990: 122].
1985 г. стал началом нового периода истории не только в жизни всего советского государства, но и Мурманской области в частности. Еще со времен руководства страной Л.И. Брежневым в ЦК КПСС и Совете министров лежали документы, касающиеся рассмотрения вопроса о присвоении звания Мурманску «Город - герой». Однако лишь с приходом к власти Горбачева было принято положительное решение. 6 мая 1985 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О присвоении звания «Город - герой» городам Мурманску и Смоленску [Киселев, 2011: 204].
193
Но процесс подготовки вручения награды затянулся. Только 1 октября 1987 г. в ДК имени С.М. Кирова состоялось торжественное собрание, на котором М.С. Горбачев выступил перед собравшимися с докладом и прикрепил к знамени города орден Ленина и Золотую Звезду. В своем выступлении советский лидер подчеркнул важность роли гласности в улучшении социального самочувствия, а также отметил низкие темпы строительства жилья и объектов соцкультбыта, небольшое количество теплиц. На фоне своих предшественников, согласно воспоминаниям В.И. Горячкина, Горбачев показался многим собравшимся умным, энергичным лидером партии [Горячкин, 2007: 114]. За время пребывания в Заполярье делегация посетила ряд значимых промышленных предприятий области, на которых прошли многочисленные встречи с населением.
Серьезной и знаковой по отношению к внешней политике была речь М.С. Горбачева на торжественном собрании, посвященном вручению городу Мурманску наград. Руководитель партии выдвинул в ней шесть инициатив, названных впоследствии мурманскими: создание безъядерной зоны в Северной Европе, ограничение военно-морской активности в прилегающих к этому району морях, организация мирного сотрудничества по рациональному освоению ресурсов Севера, содействие научному исследованию Арктики, принятие мер по охране окружающей среды, открытие в зависимости от нормализации международных отношений Северного морского пути для прохода иностранных судов при советской ледокольной проводке с правом захода в советские порты.
Актуальность «мурманских инициатив» заключалась в том, что они учитывали интересы государств региона, исходя из принципов равенства и безопасности. Это был своеобразный призыв к открытости, диалогу, добрососедству, что и предполагала перестройка. Вместе с тем выступление генсека было стимулом для начавшегося 6 октября 1987 г. визита в СССР президента Финляндии Мауно Койвисто.
В январе 1990 г. в газетах стали появляться статьи, касающиеся международной политики в Арктике [Киселев, 2011: 229]. Приводимая в них информация отражала сделанные в Мурманске заявления.
По итогам визита в Мурманскую область 8 октября 1987 г. в Москве состоялось заседание Политбюро ЦК КПСС, на которое были приглашены первый секретарь обкома партии В.Н. Птицын и председатель облисполкома Ю.З. Балакшин. На заседании выступил председатель Госплана СССР Ю.Д. Маслюков, который акцентировал внимание на экстенсивном развитии Мурманской области в последние годы. По итогам заседания по поручению М.С. Горбачева было издано Постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР «О мерах по ускорению экономического и социального развития Мурманской области в 1988-1990 годах и в период до 2005 года». Официальное постановление № 338 от 10 марта 1988 г. было опубликовано 13 апреля 1988 г. в газете «Полярная правда» [Там же: 229].
Но итоги визита М.С. Горбачева, по крайней мере, кадровые, для Мурманской области были не такие однозначные. Уже через несколько месяцев после визита, в октябре 1988 г., ЦК КПСС удовлетворил просьбу первого секретаря Мурманского обкома партии Владимира Николаевича Птицына об освобождении от должности. Вот как об этом событии вспоминал сам В.Н. Птицын: «И вот - май 1989 года. Мой последний поезд с Севера на юг,
194
в Ленинград. На перроне провожали члены бюро обкома, соратники по работе. От расставания чувствовал себя неловко, принужденно шутил, улыбался. Но уезжал с чувством выполненного долга, выполнив масштабную работу большой общественной значимости. Это и есть счастье. Однако подспудно сверкнула мысль: не стал ли я сознательным беглецом от трудностей перестроечных реформ? Объективные причины убеждали в обратном. Прежде всего, развивались возрастные болезни - сахарный диабет, стенокардия и это не позволяло эффективно работать в условиях непонятной перестройки. Мне не хотелось идти в слепую, по пути проб и ошибок. На этот раз уверенности в достижении успеха у меня не было, так как не было четкой программы и талантливых мужественных лидеров в масштабе страны» [Годы застойные, 2000: 27-28].
Однако есть и другая версия причин отставки руководителя области. Она хорошо изложена в воспоминаниях первого секретаря мурманского горком В.И. Горячкина. «Выступил Птицын В. Н., объяснил, что он обратился с заявлением к М.С. Горбачеву по вопросу ухода на пенсию, так как к этому времени он пробыл в должности первого секретаря обкома 17 лет, и ЦК удовлетворил его просьбу. Отпустил. Сказано это было как-то беспомощно. Чувствовалось, что решение ЦК для Птицына было неожиданным. По крайней мере, мне показалось, что претендент на столь высокий пост - сам пенсионер, по нашим меркам, и, вероятно, думает, что руководить областью - это с важным видом восседать и надувать щеки» [Горячкин, 2007: 92].
Субъективные мнения двух непосредственных участников событий могут свидетельствовать, помимо прочего, о том, что консолидированное мнение на перестройку, проводимую М.С. Горбачевым, у мурманской партийной элиты отсутствовало. Но сам факт появившегося сомнения (которое было практически не возможно при Н.С. Хрущеве и Л.И. Брежневе) по поводу решений руководства партии указывает на то, что пример выступления Б.Н. Ельцина в 1987 г. стал показательным для региональных партийных функционеров. Заслуживает внимания и тот факт, что при назначении в октябре 1988 г. и при освобождении в октябре 1989 г. от должности первого секретаря мурманского областного комитета КПСС А.С. Балагурова с критической речью выступил все тот же В.И. Горячкин, который сказал: «Зачем все затеяно -непонятно. Сложнейшая область со своей спецификой: приграничное положение, Заполярье, насыщенность армией и флотом и т.д. и т.п. Сказал, что в составе бюро есть подготовленные люди, которые знают наши условия и большинству из них 50 лет. Причем двое - Серокуров и Проценко имели опыт работы в ЦК КПСС и если уж так необходима замена, в чем я абсолютно не уверен, то следует вытащить кого-то из состава бюро, а не привозить к нам пенсионера из Москвы» [Горячкин, 2007: 92].
В октябре 1989 г. практически повторилось то же самое. «В большом зале заседаний обкома КПСС собран пленум. На повестке дня - вопрос о рассмотрении заявления первого секретаря обкома Балагурова об освобождении его от должности. Прямо чертовщина какая-то. Он мямлит что-то о климате, состоянии здоровья, возрасте и тому подобном. Когда выступление закончилось, то Серокуров прямо глядя мне в глаза, спросил: “Кто желает выступить?”... Пошел к трибуне. Само собой из меня потекло: «Мы сегодня прощаемся с Первым, которого год назад предупреждали, что зря он берется за дело, которое не потянет... что кроме вреда, ничего он для области не принесет...
195
все подтвердилось полностью... ему стоит вынести за безответственность строгое партийное взыскание, как минимум - выговор» [Там же: 94].
Судить о выступлении первого секретаря мурманского горкома можно только на основе его воспоминаний, поскольку протокольных записей ни первого, ни последнего заседания не существует, так как они не велись. У нас нет также оснований считать, что мемуарист лукавит. Даже если его память сохранила детали происходившего и тексты не буквально (скорее всего), то эмоциональное восприятие ситуации и основной смысл выступлений, очевидно, верны и соответствуют позиции Горячкина на тот момент времени, о котором он вспоминает.
Так или иначе, но реформы, проводимые руководством КПСС, работали. В конце 1980-х гг. в Мурманской области начинала наблюдаться достаточно высокая политическая активность. Здесь действовали неформальные движения, прежде всего мурманская «Гражданская инициатива» и апатитское «Добровольное общество содействия перестройке» (возглавлявший его инженер А. Оболенский даже прошел в народные депутаты СССР и пытался выставить свою кандидатуру на пост Президента СССР). Последние руководители обкома: ушедший в 1990 г. на пенсию Алексей Балагуров и сменивший его Сергей Серокуров уже не были полновластными хозяевами области, они проиграли на выборах народных депутатов 1989 и 1990 гг. После роспуска КПСС последний «первый» Сергей Серокуров вернулся на торговый флот капитаном корабля.
Впоследствии, анализируя причины развала огромной и мощной державы и роль партии в этом деле, В.И. Горячкин в своих мемуарах пришел к выводу, что, возможно, направлением таких «работников», как Балагуров, в регионы, горбачевским ЦК преследовалась определенная цель - подготовить развал страны благодаря их бездействию.
Период 1985-1989 гг. характеризуется всемерным обострением кризиса КПСС, который обнаруживался как во внутренних, так и во внешних делах. Внешне кризис проявлялся в неспособности партии к реализации модели поступательного общегосударственного развития. Внутренняя составляющая данного кризиса затрагивала партийную действительность, в которой преобладали жесткая бюрократическая централизация и политический конформизм. Период второй половины 1980-х гг. характеризовался для КПСС стремлением ее руководства к преодолению сложившейся кризисной ситуации.
Социально-экономические реформы, предложенные генеральным секретарем в начале 1985 г., не имели под собой прочной научной и теоретической базы и оказались не в состоянии обеспечить качественного преобразования народного хозяйства. Экономические провалы на первом этапе перестройки привели к возникновению острого конфликта среди руководства ЦК КПСС, когда между членами партийной элиты в центре и в регионах росло взаимное недоверие.
Вместе с тем был возможен и другой сценарий развития событий. Например, в Белорусской ССР политическая и экономическая обстановка была иная. Во время визита в феврале 1989 г. в Минск члена Политбюро, секретаря ЦК КПСС Вадима Андреевича Медведева резкой критики в адрес проводимого политического и экономического курса со стороны республиканской партийной элиты не прозвучало. Значительная часть вопросов на фоне событий в Прибалтийских республиках, затронутых во время встреч высокого партийного чиновника, касалась общественно-политической обстановки [Стенограммы.... НАРБ. Ф. 4п. Оп. 160. Д. 1008].
196
Так, первый секретарь Минского горкома Коммунистической партии Белоруссии В.Г. Гадко заявил, что основное беспокойство вызывают попытки поставить под сомнение руководящую роль партии и ее авторитет. Кроме того, подчеркивалось, что есть стремление возложить ответственность за все прошлые дела, которые были в нашей истории, на сегодняшней состав партийного руководства и партии в целом. «Вырабатывается недоверие к предпринимаемым мерам, деструктивная позиция, особенно со стороны экстремистского радикального крыла ряда формальных организаций и объединений. Надо сказать прямо, что под ширмой возрождения национальной культуры, национального самосознания в умы людей нередко внедряются мысли о расколе на национальной почве. Такое слово как интернационализм, к которому особенно были склонны белорусы и который вырабатывался на протяжении многих десятилетий, в настоящее время становится чуть ли не ругательным словом. Нетерпимость к другому мнению, озлобленность людей, целенаправленная компрометация партийных органов - это факты имеющие место. Если учесть, что экстремисты действуют с определенной степенью наглости, демагогии, изворотливо манипулируют бездоказательными аргументами, то опасность их влияния на сознание определенной части людей, особенно молодежи, недооценивать никак нельзя» [Там же. Л. 78].
В одном из ответных выступлений, отвечая на вопросы партийного идеологического актива Коммунистической партии Белоруссии, В.А. Медведев заявил следующее: «Я уже говорил в своем выступлении о нашем, партийном отношении и оценке ЦК КПСС процесса нарастания неформальной общественной деятельности, различного рода движений. По существу там и содержится ответ на этот вопрос. Надо работать с теми, кто искренне стремится к участию в общественных делах, и отсекать экстремистские проявления, выходящие за рамки нашего общественного строя, используя при этом Конституцию и применяя соответствующие меры. Если речь идет об отклонении от наших моральных норм, следует незамедлительно давать этому должную оценку, если нарушаются законы - применять меры по закону, если высказываются демагогические суждения - надо тут же перед лицом аудитории разоблачать демагогов и их низменные цели, не имеющие ничего общего с процессами демократизации и перестройки» [Там же. 145].
Такая позиция представителя ЦК КПСС, скорее всего, была связана с тем, что до событий в Латвии, Литве и Эстонии неформальные движения осуществляли свою деятельность в рамках политики государства и не претендовали на роль оппозиции. Однако вызовом советской системе был сам факт их появления в советской общественной жизни. В их работе принимало участие значительное количество членов КПСС. Началом неформального движения, оппозиционного советскому руководству, признано считать возникшее в среде партийной и государственной элиты, а затем и во всем советском обществе противодействие курсу проводимых реформ. Оппонирующие политические силы с самого начала выступили с критикой курса в отношении недостаточно решительной либерализации всей общественной жизни и задержек в устранении препятствий развитию частной собственности.
Неформальное движение в Советском Союзе идейно развивалось по двум основным направлениям. Одно из них представляли приверженцы модернизации политической системы, подразделявшиеся на сторонников быстрых темпов реформ,
197
делавших акцент на либеральные ценности западных стран, и сторонников умеренного развития, стремящихся сохранить социалистическую модель развития страны и общества. Другой позиции придерживались представители консервативной оппозиции, поборники социалистических ценностей, требовавшие усиления командно-административной системы.
Факторами зарождения неформальных образований были противоречия в внутри КПСС и ее раскол на течения, которые стали фундаментом будущих политических и общественных организаций. Появление внутри КПСС различных идейных течений должно было вызвать если не организационное размежевание, то, как минимум, организационное оформление платформ.
Одним из важных моментов перестройки на территории бывшего СССР стало появление различного рода политизированных неформальных организаций. В общей массе этих организаций наибольшую известность получили «народные фронты» [Ульянова, 2001]. Деятельность этих разнообразных политических объединений сыграла определенную роль в процессе реформ. Они были ориентированы на поиск более желательного направления дальнейших изменений социально-политической жизни страны. Первоначально члены этих организаций вели агитационную работу в пользу выборов альтернативных кандидатов в депутаты союзного и республиканского уровня. Затем они стали преобразовываться в политические партии, чтобы самим определять кандидатов.
В современной историографии проблему возникновения «народных фронтов» связывают с подготовкой к XIX Всесоюзной партийной конференции, и рассматриваются эти объединения как средство поддержки перестроечных усилий Генерального секретаря М.С. Горбачева [Вьюницкий, 1990].
Таким образом, с началом обновления власти в СССР в марте 1985 г. появилась надежда на качественные и позитивные изменения в жизни граждан и страны. Вместе с тем, как следует из воспоминаний Первого Президента СССР М.С. Горбачева, реформы, предложенные руководством партии и правительства, прежде всего, тормозились так называемой геронтократией [Неоконченная история, 2001: 12]. По крайней мере, таково мнение самого бывшего лидера. Во многом по этой причине многие программные заявления руководства ЦК КПСС тормозились на республиканском и региональном уровнях. В принципе предлагавшиеся нововведения не были неожиданными, поскольку они по замыслу инициаторов не нарушали устоявшихся принципов концепции развития социализма и ориентировались на ускорение научно-технического прогресса. Однако уже первые годы преобразований показали, что предложенная западная модель реформ гасится и не воспринимается на среднем и нижнем уровнях власти [Там же: 12]. В конечном итоге это и послужило началом отторжения старой советской системы, которая стала стремительно терять доверие и перестала восприниматься обществом на волне набиравшей обороты политики открытости и плюрализма.
Тем не менее, деятельность народных фронтов не могла быть спонтанной. Существовавшие нелегально конспиративные организации диссидентов, политических заключенных, только ждали момента легализации. Эти обстоятельства и сам факт того, что с распадом СССР и отступлением от социализма история советских «народных фронтов» не завершилась, говорят об их недооценке со стороны М.С. Горбачева и партийного руководства.
198
Список литературы
Вьюницкий В.И. Неформалы: Кто они? Куда зовут? М.: Изд-во политической литературы, 1990. 334 с.
Годы застойные...Годы достойные! Мурманск: Пазори, 2000. 262 с. Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Т. 1. М.: Изд-во «Новости», 1995. 648 с. Горячкин В.И. Это наша с тобою судьба, это наша с тобой биография. Мурманск: Мурманское книжное издательство, 2007. 198 с.
Ельцин Б.Н. Исповедь на заданную тему. Рига: Рукитис, 1990. 192 с. Известия ЦК КПСС. 1990. № 7. М.: Издательство ЦК КПСС, 1990. 226 с. Киселев А.А. Двадцать пять исторических портретов деятелей XX века на фоне Кольского Севера. От императора России Николая II до президента СССР М.С. Горбачева: в 2 ч. Мурманск: МГГУ, 2011. 239 с.
Неоконченная история. Беседы Михаила Горбачева с политологом Борисом Славиным / Автор-сост. Б. Славин. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. 159 с.
Рыжков Н.И. Десять лет великих потрясений. М.: Ассоциация «Книга. Просвещение. Милосердие», 1996. 626 с.
Стенограммы встреч члена Политбюро, Секретаря ЦК КПСС т. Медведева В.А. во время пребывания в Белорусской ССР 27 февраля - 1 марта 1989 г. // Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). Ф. 4п. Оп. 160. Д. 1008 на 164 л.
Ульянова Ю.С. Политический фронт. Пятигорск: Технологический университет, 2001. 324 с.
Фалин В.М. Конфликты в Кремле. М.: Центрполиграф, 2000. 413 с. Шахназаров Г.Х. Цена свободы. Реформация Горбачёва глазами его помощника. М.: Зевс, 1993. 624 с.
Сведения об авторе
Шех Александр Владимирович,
аспирант кафедры истории и права ФГБОУ ВО Мурманский государственный гуманитарный университет
Sheh Alexandr Vladimirovich,
graduate student of history and law VPO Murmansk State Humanities University
199
