CC BY
26
№ 495/ММ-7-2-347 (в ред. приказов МВД России № 900, ФНС России № ММВ-7-2/493 от 12.11.2013) // Российская газета. 2009. № 173.
5. Налоговый кодекс Российской Федерации. Ч. 1: Федеральный закон от 31.07.1998 № 146-ФЗ (в ред. Федерального закона от 29.12.2014 № 462-ФЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. № 31. Ст. 3824.
6. Соглашение о взаимодействии между Министерством внутренних дел Российской Федерации и Федеральной налоговой службой (утв. МВД России № 1/8656, ФНС России № ММВ-27-4/11 13.10.2010 // СПС КонсультантПлюс.
7. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (в ред. Федерального закона от 22.10.2014 № 308-ФЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.
8. Возмещение НДС. Квалифицированная помощь налогоплательщикам // Аудиторская фирма ВФК. URL // http://vfk-audit.ru/services/ kvalifitsirovannaja_pomosch_v_vozvrate_nds.
9. Возмещение НДС из бюджета (внутренний, при экспорте или импорте) // Юридическое агентство «Форконсул». URL // http://www.jurfor.ru/ vozmeshchenie-nds-iz-byudzheta.
10. Группа компаний АКМ. URL // http://voz-vrat-nds.pro.
11. Колоколов Н. А. Преюдиция. Преступления в сфере экономики: факты одни, а их оценки у судов общей юрисдикции и арбитражных судов разные // Юрист. 2009. № 6.
12. Лазарев В. В. Прецедентное решение Конституционного суда Российской Федерации // Журнал российского права. 2009. № 6.
13. Олейник О. М. Преюдиция в правовом механизме защиты прав хозяйствующих субъектов // Законность. 2012. № 12.
14. Семенчук В. В. Преюдиция и незаконное возмещение НДС из бюджета // Российский юридический журнал. 2014. № 1.
15. Скобликов П. А. Преюдиция актов арбитражных судов в уголовном процессе: новое прочтение // Журнал российского права. 2009. № 2.
16. Состояние преступности. Январь - декабрь 2014 года // Сайт Министерства внутренних дел Российской Федерации. URL // https://mvd.ru/fold-er/101762/item/2994866.
17. Помощь в возмещении НДС в налоговых органах // Территория бухучета. URL // http://tbu-spb.ru/vozmewenie-nds.
УДК 343.352 ББК 67.99
© 2015 г. Г. С. Гончаренко
ПРОБЛЕМЫ ВВЕДЕНИЯ В ЮРИДИКО-ПРАВОВОЙ ОБОРОТ ПОНЯТИЯ «КОРРУПЦИОННОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ»
В статье исследуются проблемы введения в оборот понятия коррупционного преступления с точки зрения закона и уголовного права. При этом анализируются вопросы теоретического определения самого термина, его сущность и урегулированность правового механизма отдельных составов данных преступлений.
Ключевые слова: коррупционное преступление, противодействие коррупции, уголовный кодекс, законодательство, коррупция, перечень.
PROBLEMS OF INTRODUCTION TO A LEGAL USE THE CONCEPT
«CORRUPTION CRIME»
The article studies the problem of turnover of a corruption offence "from the point of view of the law and criminal law. This is not only a theoretical definition of the term corruption offence, but its essence and the settlement of the legal mechanism of individual formulations of these crimes.
Keywords: corruption is a crime, combating corruption, the criminal code, the legislation, corruption, list.
Проблема терминологического определения кор-рального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-Ф3 рупционного преступления имеет немаловажное «О противодействии коррупции» [1] к коррупцион-значение в российском обществе. В ст. 13 Феде- ным правонарушениям отнесены и уголовные
преступления, хотя интерпретация самого понятия «коррупционное преступление» в законе отсутствует. Следовательно, законодательно определить, какие виды коррупционных преступлений охватываются уголовно-правовыми параметрами, невозможно.
И хотя процесс развития и постоянного совершенствования общества, в том числе и законодательства, непрерывен, проблемы коррупции и коррупционной преступности, невзирая на столь пристальное к ним внимание со стороны государственных органов, политиков, прессы и ученого мира решаются медленно. При этом следует уточнить, что некоторые из них приобретали даже статус программ, когда государственной властью было признано, что коррупция тормозит экономическое развитие государства, а борьба против данного явления стала главным национальным приоритетом. Более того, проблема коррупционной преступности в обществе сегодня очень обострена. Коррупция существует практически во всех сферах жизни общества, она проявляется в самых разнообразных формах и видах [2, с. 97]. При этом ни тоталитаризм, ни авторитаризм, ни демократия не в состоянии полностью победить коррупцию. Ее можно выявить, изобличить, а можно и искоренить там, где господствуют плюрализм, терпимость, нравственность, свобода слова и торжествует принцип личной безопасности. Однако таких условий нет сегодня даже в государствах, возглавляющих Международное движение по противодействию коррупции Transparency International (Дания, Новая Зеландия и Финляндия), заявивших о подлинной демократии.
Россия, находясь на стадии переходного периода, с одной стороны, проявив политическую волю, направляет свои усилия на противодействие коррупции, основательно реформировав за последние несколько лет законодательную базу, сформировав твердую нормативную основу для осуществления мер по борьбе с взяткодателями и коррупционерами, но с другой - коррумпированность общества настолько велика, что государству борьбу с коррупцией следует проводить наступательно и, главное, системно.
В настоящее время не только в научный, но и в законодательный и судебный оборот уже введены понятия «коррупция», «противодействие коррупции», «коррупционные правонарушения», «коррупционные преступления», которыми оперирует Федеральный закон «О противодействии коррупции» от 25 декабря 2008 г. № 273-Ф3, Указ Президента Российской Федерации от 13 апреля 2010 г. № 460 «О Национальной стратегии противодействия коррупции и Национальном плане противодей-
ствия коррупции на 2010-2011 годы» [3], постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об инык коррупционных преступлениях» [4] и ряд других нормативных правовык актов. Тем не менее уголовно-правовое определение этих понятий, как и термин «коррупция», в российском законодательстве не закреплен, притом что в Уголовный кодекс Российской Федерации включены несколько десятков коррупционных преступлений в зависимости от объекта посягательства.
При этом следует заметить, что проблема введения в юридико-правовой оборот определения понятия «коррупционное преступление» имеет отношение не только к его сути, содержанию и наполнению конкретными признаками, но и самой возможности его существования в уголовном праве. Как известно, источниками уголовного законодательства служат Уголовный кодекс и новые законы, дополняющие или изменяющие его, а также предусматривающие уголовную ответственность. Следовательно, в соответствии ст. 1 УК РФ Федеральный закон «О противодействии коррупции» не может быть источником для уголовного права, т. к. он является комплексным, межотраслевым, определяющим основные понятия и принципы борьбы с коррупцией. Тем не менее именно он содержит понятие коррупции, отсылающее нас к отдельным составам преступлений, закрепленным в Уголовном кодексе. Интересно отметить, что понятие «коррупция» не является собственно уголовно-правовым, поскольку его содержание раскрывается не столько за счет указания на обобщенные признаки, сколько через перечисление в основном конкретных составов преступлений из УК РФ [5]. В связи с этим при конкретизации определения коррупции в Общей части Уголовного кодекса Российской Федерации криминологическое определение, предусмотренное федеральным законом о коррупции, не могло быть реализовано в конкретной норме Уголовного кодекса, т. к. не имело выражения состава преступления.
Как известно, в уголовном законе отсутствует понятие состава преступления, элементов и конкретных названий признаков состава, согласно которым мотив преступления - это осознанное внутреннее побуждение, «руководимое» субъектом при совершении общественно опасного деяния. Цель преступления - тот желаемыш результат, стремясь к которому, лицо совершает общественно опасное деяние. Мотив и цель как признаки субъективной стороны состава преступления взаимосвязаны и взаимообусловлены, но все же они определяют разные стороны психиче-
ской деятельности человека. Мотив представляет собой внутренний стимулятор поведения, он определяет причины совершения деяния, а цель задает направление деятельности, характеризует итог, устремление виновного в преступной деятельности. Однако это не дает нам основания не считать их уголовно-правовыми, напротив, процесс квалификации преступлений базируется именно на таких научных терминах, как «объект преступления», «объективная сторона», «субъект преступления», «субъективная сторона» и их признаках.
Они являются для нас основополагающими в науке уголовного права, даже без их закрепления в законодательный источниках. В отечественной криминологии понятие «коррупционная преступность» используется относительно давно. Вместе с тем «до настоящего времени в Российской Федерации нет действующего законодательного акта, в котором бы прямо говорилось о том, какие именно преступления следует относить к числу коррупционных» [6, с. 37]. В связи с этим возникает вопрос: чем же руководствуются исследователи, выделяя в Уголовном кодексе преступления коррупционной направленности? Зачастую, что подтверждает анализ научных исследований, виды коррупционных преступлений авторы определяют в зависимости от подходов к изучаемому направлению, при этом во многих случаях они прибегают к собирательному понятию «коррупционная преступность», отождествляя их с термином «коррупция».
По нашему мнению, коррупционную преступность можно охарактеризовать как социально-правовое явление, выражающееся в подкупе лиц, использующих служебное положение и выражающееся в совокупности преступлений с признаками коррупции и лиц, их совершивших на определенной территории в определенный период времени [7, с. 42].
Однако в литературе встречаются и иные определения. В частности, с точки зрения Б. В. Вол-женкина, коррупционная преступность - это «преступления лиц, официально привлеченных к управлению (государственные и муниципальные служащие и иные лица, уполномоченные на вытолне-ние государственный функций), использующих различным образом имеющиеся у них по статусу возможности для незаконного извлечения личной выгоды, и к их числу относится мошенничество, присвоение и растрата, злоупотребление должностными полномочиями, незаконное участие в предпринимательской деятельности, получение взятки, служебный подлог, воспрепятствование законной предпринимательской деятельности, ог-
раничение конкуренции и ряд других преступлений, совершаемый государственными служащими или служащими органов местного самоуправления с использованием своего служебного положения (в широком смысле этого слова) в корыстных, иных личнык или групповык целях» [8, с. 30].
А. И. Долгова, например, с учетом обозначенных Б. В. Волженкиным коррупционных преступлений относит также к ним: «дачу взятки (ст. 291 УК РФ), незаконное получение или разглашение сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну (ст. 183 УК РФ), подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу (ст. 309 УК РФ), коммерческий подкуп (ст. 204 УК РФ), воспрепятствование осуществлению избиратель-нык прав или работе избирательных комиссий (ст. 141 УК РФ)» [9, с. 18-19].
С. В. Максимов не только выделяет количество коррупционных преступлений, но и подразделяет их «в зависимости от того, в качестве основного, обязательного дополнительного непосредственного объекта преступного посягательства либо факультативного его объекта выступает авторитет публичной службы!» [10].
Предложенные в законопроектах федеральные законы № 21659-3 и № 164749-3 [11] включали в себя не только количественный, но и постатейным перечень коррупционнык преступлений. И хотя Д. И. Аминов, В. И. Гладких, К. С. Соловьев в работе «Коррупция как социально-правовой феномен и пути его преодоления» обозначают около полутора десятков коррупционных преступлений, но «в зависимости от стоящих перед коррупционером целей и задач его деяния могут трансформироваться в более чем 30 видов коррупционных преступлений» [12, с. 116-118].
Однако это лишь точка зрения отдельных авторов, выводы и рекомендации которых не могут пока повлиять на законодательное определение понятия коррупционного преступления и, естественно, на оценку реальных показателей данного вида коррупционных проявлений в стране. С целью устранения таких пробелов в июле 2013 г. депутат И. А. Яровая представила в Государственную Думу в порядке законодательной инициативы проект федерального закона № 292869-6 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части усиления борьбы с коррупционными преступлениями» [13]. С нашей точки зрения, намерения ужесточить ответственность за коррупционные преступления, безусловно, обнадеживают. При этом цель проекта об определении понятия «коррупционное преступление» также заслуживает внимания и поддерж-
ки. Тем самым, наконец, виден завершающий этап дискуссии о включении «коррупционного преступления» в уголовное законодательство.
Более того, проект закона № 292869-6 содержит определение понятия коррупционного преступления, а именно в ч. 1 ст. 141 «Понятие коррупционного преступления» указывается, что «коррупционным преступлением признается совершенное с прямым умыслом из корыстных побуждений лицом, подпадающим под признаки, предусмотренные частью первой примечания к статье 201 или частями первой - четвертой примечания к статье 285 настоящего Кодекса, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания общественно опасное деяние, предусмотренное частью второй и третьей настоящей статьи» [14]. Таким образом, в Общей части Уголовного кодекса Российской Федерации наряду с определением понятия преступления предлагается внести особое определение категории коррупционного преступления.
В то же время следует подчеркнуть, что в главе 3 УК РФ, в частности ст. 14, исчерпывающим образом раскрывается понятие преступления, признаками которого являются: общественная опасность, противоправность, виновность и наказуемость. В комментариях к Уголовному кодексу разъясняется, что «деяние - это собирательный термин, обозначающий внешний акт общественно опасного поведения человека» [15]. Таким образом, законодатель, формируя понятие особого коррупционного преступления, указывает на сущность коррупционного деяния, отсылая правоприменителя (судебные и правоохранительные органы) к Особенной части Уголовного кодекса. Следовательно, коррупционное преступление, определяется при помощи отсылочной нормы, присутствующей в Особенной части УК РФ.
Вместе с тем введение в юридический оборот категории коррупционного преступления существенно не повлияет на решение проблемы использования предлагаемых норм на практике. Важно не только стратегически определить сущность коррупционного преступления, но урегулировать правовой механизм отдельных составов Уголовного кодекса. При этом для установления принадлежности того или иного деяния к соответствующей группе преступлений требуется определить структуру общественного отношения, которое страдает в результате его совершения [16]. Именно в этом случае форма и категории играют не менее значимую роль в механизме противодействия, а на практике искаженная форма не будут способствовать эффективной работе правоохранительных органов по пресечению корруп-
ционных преступлений. В Уголовном кодексе Российской Федерации необходимо было закрепить квалифицирующие признаки коррупционного преступления как, например, группового преступления либо преступления по предварительному сговору. Предлагается также перечень коррупционных преступлений из 46 составов [17].
В заключение следует отметить, что термин «коррупционные преступления» вполне имеет право на существование как уголовно-правовой, интегрирующий данную группу преступлений, приемлемый для науки уголовного права. Определение понятия исследуемой группы преступлений, более того, составление конкретного перечня преступлений, которые являются коррупционными, непосредственно в уголовном законе (нынешней его редакции) не имеет смысла, т. к. это не повлияет ни на дифференциацию ответственности, ни на переоценку общественной опасности, ни на назначение наказаний за совершение конкретных преступлений.
Но если предположить, что, к примеру, ст. 63 УК РФ содержала бы в качестве отягчающего обстоятельства «совершение коррупционного преступления» или «совершение преступлений в совокупности, хотя бы одно из которых относилось к числу коррупционных (в частности, коррупционный подкуп)», то такие обстоятельства уже потребовали бы уточнения в виде конкретной нормы - перечня данных преступлений непосредственно в уголовном законе. Но для этого проект предлагаемого закона необходимо дополнить предложением о введении новой главы 30. 1 УК РФ «Коррупционные преступления против интересов государственной службы и государственного управления» в Х раздел «Преступления против государственной власти». Обоснованием такого подхода может служить история уголовно-правового законодательства, предусматривавшего несколько степеней ответственности за служебные преступления. С самого начала преступления, совершенные с использованием служебных полномочий, рассматривались на общих основаниях. В последующем должностные преступления в некоторых странах стали выделять в отдельную группу с учетом особых полномочий лица при злоупотреблении публичной властью.
Таким образом, государственная антикоррупционная политика должна охватывать комплекс правовых, политических, организационных и финансовых мероприятий, необходимых для развития в первую очередь правовых механизмов, реализация которых позволит, опираясь на объективный анализ криминогенной ситуации и коррупционных преступлений, обеспечивать неотврати-
мость наказания и оценку эффективности мер по профилактике коррупционных преступлений. Единый подход к определению коррупционного преступления также требуется и для обеспечения эффективности деятельности правоохранительных органов.
Литература
1. http://base.garant.ru/12164203/
2. Рудая Т. Ю. Уголовная ответственность за коррупционные преступления по зарубежному законодательству // Юристъ-Правоведъ. 2013. № 6.
3. Указ Президента Российской Федерации от 13 апреля 2010 г. № 460 «О Национальной стратегии противодействия коррупции и Национальном плане противодействия коррупции на 20102011 годы». URL // http://www.rg.ru
4. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2013 г. № 246. URL // http://base .garant.ru/12164203
5. Бугаевская Н. В. «Коррупционные преступления: особенности определения термина». URL //http://www.lawlibrary.ru
6. Гончаренко Г. С. Основные виды и механизмы коррупции с точки зрения правовых институтов // Юристъ-Правоведъ. 2009. № 4.
7. Гончаренко Г. С. Коррупционный подкуп как сущность коррупционной преступности // Теоре-
тический анализ уголовно-правовой и криминологической сущности. Ростов н/Д, 2011.
8. Волженкин Б. В. Коррупция как социальное явление // Чистые руки. 1999. № 1.
9.' Долгова А. И. Определение коррупции и законодательство о борьбе с ней // Коррупция и борьба с ней. М., 2000.
10. Максимов С. В. Коррупционная преступность в России: правовая оценка, источники развития, меры борьбы // Предпринимательское право. 1999. № 9. URL // http://dpr.ru/pravo/pravo
11. http://base.garant.ru/5105887/.
12. Аминов Д. И., Гладких В. И., Соловьев К. С. Коррупция как социально-правовой феномен и пути его преодоления: учебное пособие. М., 2002.
13. http://korrossia.ru/russia/7788-sirota-korrup-cionnaya.html
14. Проект федерального закона № 292869-6 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части усиления борьбы с коррупционными преступлениями». URL // http // www/consultant.ru/
15. http://www.artnov7.ru/simple.html
16. Витвицкая С. С. Проблемы совершенствования законодательной техники норм главы 22 Уголовного кодекса Российской Федерации // Юристъ-Правоведъ. 2013. № 4.
17. http://stopk.cherdakli.com/main/nakazanie-za-korruptsionnyie-prestupleniya-mogut-uzhestochit/.
