CC BY
37
УДК 336.2
В. Б. Сажин, И. Селдинас, Л. М. Кочетов, А. С. Белоусов, М. В. Чунаев, Е. В. Отрубянников, О. Селдинас, В. В. Сажин, Л. Б. Дмитриева, М. Б. Сажина
Российский химико-технологический университет им. Д.И. Менделеева, Москва, Россия Высшая школа нетрадиционной медицины, Нью-Йорк, США
Московский государственный текстильный университет им. А.Н. Косыгина, Москва, Россия Балто-Скандинавская медицинская сеть "Селдин-Центр", Юрбаркас, Литовская Республика Российский заочный институт текстильной и легкой промышленности, Москва, Россия Высшая школа приватизации и предпринимательства, Москва, Россия
ПРОБЛЕМЫ ВОССТАНОВЛЕНИЯ НАУЧНЫХ КАДРОВ В РОССИИ
Приведены экспертные оценки организации научно-технической деятельности в России, США, Германии, Китае. Сделан вывод, что профессиональная деятельность наиболее активного и перспективного сегмента ученых в области естественных наук в возрасте от 30 до 45 лет — в российской науке сегодня практически отсутствует, а интеллектуальная собственность является недооцененным резервом повышения эффективности отечественной экономики. Обсуждены программы различных стран по сохранению интеллектуального потенциала. Делается вывод, что в России реализация Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы пока слабо сказывается на общем состоянии дел. Обсуждена деятельность частных фондов и частно - государственных партнерств в Германии и России по поддержке образования и науки. Делается вывод, что в силу особенностей российского законодательства благотворительный потенциал российского общества пока реализован недостаточно.
В практике мировой науки установлено, что профессиональная деятельность ученых в области естественных наук максимально эффективна в возрасте от 30 до 45 лет. В российской науке сегодня практически отсутствует именно этот средневозрастной, наиболее активный и перспективный сегмент. Он оказался вымыт из России в течение 1990 - х годов, когда страну, по разным оценкам, покинули около 30 тыс. научных сотрудников. Примерно столько же начали курсировать между зарубежными и российскими лабораториями.
Утечка кадров за рубеж продолжалась на протяжении всех 1990-х годов (рис. 1). Основными причинами отъезда 90% уехавших жить и работать за границу стала мизерная оплата труда, устаревшее оборудование и отсутствие условий для ведения научных исследований в целом. В результате сегодня, согласно исследованию для Центра стратегических разработок, средний возраст научного персонала РАН составляет 49 лет, доля сотрудников в возрасте 30-39 лет снизилась с 32% до 14%, а тех, кому до 29 лет - с 18% до 12%.
Отраслевой эксперт Е. Воинова отмечает, что молодые и перспективные кадры уходят из научной сферы. Одни продолжают карьеру за границей, другие находят иную сферу применения своих знаний - например, уходят в бизнес. А большая часть начинающих исследователей заканчивает свой путь в российской фундаментальной науке на этапе защиты диссертации. Причина ухода — невозможность применения полученных знаний и
реализации своего научного потенциала. Вопросы распределения финансовых потоков, сложности с оборудованием и расходным материалом — это всего лишь внешние проявления внутренних противоречий системы организации науки. Эта система малоэффективна, она блокирует развитие. Недостаточно наличие достойной заработной платы и современного оборудования. Пока условия для реализации будут зависеть от приближенности отдельно взятого исследователя к нужным людям, его встроенности в административную элиту, принципиальных изменений в научной сфере в целом ждать не приходится.
Интеллектуальная собственность (ИС) в России по-прежнему является недооцененным резервом отечественной экономики. Современный уровень создания и востребованности интеллектуальной собственности в мировой экономике превышает уровень России по защищенности технологий в 50—70 раз; по использованию в экономике ведущих зарубежных и транснациональных фирм (Microsoft, JVC, и др.) — в 90 и более раз.
1989 1994 1995 1998 1999 2001 2002 2005 2006 2007 2008 2009
Умеренная стабилизация
Кадровый > меренное . Новое
г Стаонлизашш ...-„.„.„„„„р
обвал сокращение сокращение
Рис. 1. Динамика поэтапного сокращения кадров исследователей в 1990-2005 годах (тыс. человек) (по данным Федеральной службы государственной статистики - Росстат)
В странах Европы и Центральной Азии, чья экономика раньше базировалась на централизованном планировании, две трети расходов на науку финансируется государством. Для Западной Европы характерно противоположное соотношение — на долю частного сектора здесь приходится 65-70% от общего объема выделяемых средств. В Японии объем инвестиций частного сектора составляет 80%.
Конечно, государству не следует полностью отказываться финансировать науку, но, инвестируя государственные средства, необходимо фокусироваться на исследованиях, которые проводятся силами частных предприятий или по заказам частных предприятий, обладающих потенциалом для внедрения инновационных решений за свой счет или освоения новых технологий за счет прямых иностранных инвестиций и торговли. При этом подобные государственные капиталовложения должны быть «умны-
ми», чтобы оказывать воздействие посредством привлечения в качестве со-финансирования соответствующих грантов и венчурного капитала на ранних стадиях проектов (табл.1).
По информации Роснауки, в 2007 году частные инвестиции в проекты федеральной целевой программы «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития науки и техники», обеспечили 90,5% (1,093 млрд. руб.) от общего объема средств, направляемых в исследования в рамках ФЦП.
Вместе с тем, по данным Ассоциации менеджеров России (AMP), одним из главных перекосов в развитии российской экономки является чрезмерная вовлеченность государства (72% затрат на НИОКР) и неспособность исследовательских центров и университетов довести свои изыскания до заказчика. Только 16% российских предприятий могут быть отнесены к инновационно активным. При этом около 60% из них разрабатывают программное обеспечение, 20% сосредоточены в традиционно высокотехнологичных отраслях -— ВПК и авиакосмическом секторе, 10% — в бурно развивающейся сфере телекоммуникаций, а на все остальные отрасли вместе взятые приходится только 10%. Обычно компании, которые идут на какие-то усовершенствования, внедряют их для улучшения уже выпускающейся продукции. Инвестируют в инновационное развитие производственного процесса лишь 9% тех, кто занимается инновациями в принципе.
Табл. 1. Важнейшие инновационные проекты государственного значения, реализованные в 2007 году (по данным Роснауки)
Предмет исследования Генеральный подрядчик
Полимерные композиционные материалы на основе нанонаполнителей 000 «Хайтек Консалтинг», Казань
Диагностика заболеваний на основе молекулярных методов Институт молекулярной биологии имени Энгельгардта РАН, Москва
Электросберегающие технологии ОАО «Светлана», Санкт-Петербург
Модернизация производства полиолефинов Институт катализа имени Борескова СО РАН, Новосибирск
Полупроводниковые приборы и преобразователи на основе карбида кремния ОАО «Электровыпрямитель», Саранск
Реакторы с нанопористыми каталитическими мембранами для переработки легких углеводородов Ассоциация «Аспект», Москва
Газогенераторы для газотурбинных двигателей 000 «НИЦ „Керамические тепловые двигатели" имени Бойко», Санкт-Петербург
Результаты своей инновационной деятельности компании оценивают тоже невысоко. Лишь 14% из них отмечают, что удалось достичь увеличения производительности труда. Только крупный бизнес и сырьевые корпорации в России сравнимы по доле затрат на инновации в расходах с показателями европейских сырьевых компаний. По заявлению сопредседателей Высшего инженерного совета (ВИС) России председателя СФ РФ С. Миро-
нова и президента Российской инженерной академии Б. Гусева, наличие и воспроизводство интеллектуальной собственности в России, относящейся к сфере производства товарной продукции (патенты на изобретения, полезные модели и промобразцы), снижены (относительно потенциала в СССР): по количеству действующих охранных документов — в 10—15 раз; по количеству ежегодно подаваемых в Роспатент заявок — в 5 раз. Востребованность интеллектуальной собственности в России составляет до 2,5 % от числа действующих патентов на изобретения и в количественном отношении в десятки раз ниже, чем у основных участников ВТО. При таких показателях по ИС в России до 99% технологий остаются незащищенными. Отсутствует интеллектуальная составляющая в себестоимости и активах предприятий; практически не работает механизм адекватного стимулирования разработки новых технологий, их защиты и введения ИС в экономику.
Корея
Япония
Германия
Новая Зеландия
США ........ .....
Россия ---------~
Австралия ---------
Белоруссия ------------
Украина...........................
Финляндия ..................
Швеция--------------------
Китай..............—
Ф р а н и и я-----
Швейцария . С и га и у р
Бразилия Индия-------
Турция---
Мексика
<«-««44« .1.0,7
л 17, "7
. ,.„s........ ... 17,6 . ........... .....Ö
9.4'
8,81
7.1
¡¿«•Дйа?
-ШВ—
®.....
В среднем в мире (19,0)
Рис. 2. Соотношение числа заявок на патенты с величиной внутреннего Валового продукта в 2007 году (по данным WIPO и Всемирного Банка)
Из доклада Всемирной организации по интеллектуальной собственности (WIPO) в 2007 году следует, что в России число ежегодно регистрируемых патентов на единицу ВВП находится примерно на уровне США чуть ниже, чем в среднем по миру, но значительно выше, чем в большинстве развивающихся и даже развитых стран (рис. 2). С огромным отрывом от всего остального мира в этом рейтинге лидируют Корея и Япония — страны известные инновационным характером экономики. И, хотя в расчете на единицу населения Россия пропускает вперед большинство развитых стран, она опережает все развивающиеся.
Однако, если в США, по мнению эксперта М. Гамзина, любой «стар-тап» находит применение для своей продукции на внутреннем рынке, то в России рынка инновационной продукции почти нет, и бизнесменам приходится преодолевать барьер вхождения на иностранный рынок для реализации нового продукта.
По данным экспертов, ежегодные венчурные инвестиции в России не превышают 0,02% ВВП. Для сравнения: в Польше венчурные инвестиции составляют 0,08% ВВП, в Корее — 0,28%, а в США — 0,48%. Что касается сумм, то в России они составляют $100 млн. в год, в Индии — $1 млрд., в Китае — 1,27, в Европе — более 5, в США —20 (табл. 2).
По информации С. Миронова и Б. Гусева, в отечественной экономике востребовано (в сделках по переуступке патентов и продажи лицензий) лишь 2,3 % от числа действующих патентов на изобретения, общий охват технологий и товарной продукции патентами на изобретения, промобразцы и полезные модели не превышает 1-1,5%; не защищены патентами на изобретения до 98,5% технологий, оборудования и изделий. По выводам экспертов Бизнес-школы БУГО (Швейцария), Россия способна конкурировать с развитыми экономиками не только за счет дешевой низкоквалифицированной рабочей силы, но и за счет дешевизны работников интеллектуальной сферы. В 1МБ определяют конкурентоспособность, как способность нации создавать и поддерживать условия для увеличения дохода предприятий и роста благосостояния населения. Рейтинг конкурентоспособности оценивается по сумме критериев, сгруппированных в четыре категории: состояние экономики, эффективность правительства, эффективность бизнеса и инфраструктура.
Табл. 2. Индекс объема венчурных инвестиций в 2008 году (в странах мира по отношению к России)
Страна Индекс венчурных инвестиций
Россия 1
Индия 10
Китай 12,5
Европа Более 50
США 200
По темпам роста ВВП Россия занимает 10-е место, в то время как Китай—2-е, а Индия — 6-е. По объему экспорта высокотехнологичной продукции мы на 25-м месте, что лучше показателя Индии (39-е место), но значительно хуже Китая (2-е). По данным эксперта В. Завьяловой, доля России в мировом обороте наукоемкой продукции составляет 0,3%. То есть разрабатывается в 20 раз меньше инновационных технологий, чем в Китае, доля которого составляет 6%. И это при том, что в нашей стране, по данным МИДа, проживает 12% ученых всего мира. Одна из причин подобного технологического отставания в том, что идея российского разработчика редко стано-
вится технологией. Да и сами ученые в основном мыслят прежними, советскими масштабами, когда главной государственной задачей было развитие оборонной промышленности. Теперь же, когда бизнесу требуется новейшее оборудование, чтобы выпускать конкурентоспособную продукцию, выяснилось, что как раз этого отечественная наука изобрести не может. Или может, но для этого потребуется слишком много денег и времени. Так что российским предпринимателям гораздо проще и выгоднее купить необходимые технологии за рубежом. Что они, собственно, и делают. По рэнкингу конкурентоспособности экономик мира Всемирного экономического форума (ВЭФ), который (в отличие от статистических данных в 1МБ) основывается на данных экспертных оценок, Россия занимает 75-е место из 117 стран. В лидерах Финляндия, США и Швеция, а Китай и Индия занимают 49-е и 50-е места. Впрочем, рекомендации обеих организаций схожи. По индексу способности к развитию науки и технологий (ИРНТ) Россия оказалась на 19-м месте с рейтингом 0,89. Исследователи рассчитывают ИРНТ, учитывая такие факторы, как уровень общего экономического развития, доля ученых и инженеров среди населения, число научных публикаций и затраты на НИОКР. Россию обошли многие западноевропейские страны, «азиатские тигры» (Япония, Корея, Тайвань), США и Израиль. Слабые места России — низкий уровень развития экономики, незначительные затраты на НИОКР и малое число патентов. Так США, ставшие лидером рейтинга с результатом 5,03, по многим показателям превосходят нас на порядок. По результатам 2007 года, в рейтинге Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) способность России к инновациям оценена в 25-е место из 117 стран.
Исследования ЮНКТАД указывают на важность институциональных факторов в решении проблемы модернизации науки в России. Например, в России совокупные вложения в НИР больше, чем в Индии, а эффективность от этих вложений (например, по числу заявок на патенты) — существенно ниже. Причем, развитию сектора информационных технологий в Индии не мешает даже почти такой же высокий уровень пиратства (74%, по данным ЮС), как и в РФ (87%). Значительно отстает Россия еще по одному показателю. Лишь 55% инвесторов, опрошенных ЮНКТАД, заявили, что в СНГ государство оказывает активную поддержку инновационной деятельности. Хуже показатели только у Африки (40%) и Латинской Америки (11%), зато в ЕС положительно оценили деятельность государства 86% опрошенных, а в Юго-Восточной Азии —94%.
По данным эксперта О. Хвостовой, в развитых странах финансовая поддержка осуществляется бизнесом, поэтому национальные приоритеты (правительственные и бизнеса) в значительной степени приближены к потребностям развития коммерчески значимых технологий. В некоторых отраслях практикуется разделение. Так, например, в США фундаментальные исследования для здравоохранения финансирует правительство, а НИОКР для разработки технологий по производству новых лекарств — частные фармакологические компании. В производстве вооружений американское правительство берет на себя финансирование всего цикла НИОКР, однако
организацией НИОКР, разработкой и коммерческим освоением технологий занимается в основном частный сектор в рамках тех или иных форм госзаказа. В России исследования в широком спектре научных и технологических направлений финансируются в основном государством, отвечая его запросам. Проблема заключается в том, что со стороны государства нет заметного инновационного спроса, который мог бы стимулировать появление прорывных нововведений. Ситуация усугубляется низким спросом со стороны частного сектора.
По мнению заместителя директора ИМЭМО, член-корреспондента РАН А. Дынкина, российская налоговая система не содержит стимулов для частных инвестиций в науку и инновации. Она неконкурентоспособна по сравнению с институциональной средой не только развитых стран, но и Китая, Бразилии, Казахстана.
По мнению Е. Воиновой, характерный пример работы нынешнего механизма отечественной научной системы — Российская корпорация нано-технологии «Роснанотех». Здесь есть средства, административные возможности и самостоятельность. Но каркас корпорации с самого начала ставили «на старые сваи». Поэтому нет реальной конкурентной среды, состоящей из эффективно работающих научных групп. А главное — нечеткая целевая установка: «создание антропоморфных технических систем бионического типа, которые впоследствии превратятся в основу для создания биороботов».
В Федеральной целевой программе «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы, с планируемым финансированием в 54 млрд. руб., есть пункт об увеличение притока молодых кадров в научную сферу. Так, удельный вес исследователей в возрасте до 39 лет к 2011 году должен составить 35%. В рамках ФЦП предполагается внедрение новых для России механизмов функционирования и управления в сфере науки. Однако предлагаемые меры не могут кардинально переломить негативные тенденции. Это — временное решение, что видно и по выделяемым средствам, и по решаемым задачам. Так, сумма, на которую сможет рассчитывать кандидат наук на должности научного сотрудника, к концу в 2009 году с учетом надбавки за степень составляет 16 200 руб. (в Европе он может рассчитывать на €1,5-2 тыс.). Более того, даже в перспективе сумма его заработка на позиции уже ведущего научного сотрудника (то есть через 10-15 лет) составит всего лишь 24 500 руб. Для сравнения— заработок профессора в Европе в пять-семь раз выше, а в США — в десять раз.
Кадровый состав науки за период экономических реформ 1990-х годов претерпел значительные изменения. Численность персонала, занятого исследованиями и разработками, снизилась на 55,8%. Стала заметна дефор-мированность структуры занятости в науке. Наибольшему вымыванию подверглись непосредственные участники научного процесса — исследователи (сокращение на 58,7%) и технический персонал (на 69,5%). По данным социолога С. Белановского, в 1990-2005 гг. произошел «кадровый обвал» притока молодых исследователей в науку — ежегодное пополнение сократилось в среднем примерно на 40% (табл. 3).
Согласно данным федеральной целевой программы «Научные и на-учно-педагогические кадры инновационной России» (2009-2013 годы), лишь каждый десятый аспирант связывает свою дальнейшую судьбу с научной карьерой. Среди причин, по которым аспиранты уходят из науки, называется все еще низкая оплата труда, отсутствие у НИИ материальной базы необходимой для современных научных исследований, чрезмерная бюрократичность организации научной работы, низкий престиж научной работы.
Табл. 3. Распределение возрастных групп ученых в 2005 году (% к численности каждой группы) (по данным С. Белановского и Центра стратегических разработок)
Сегмент «Эффективные» «Ученики и помощники» «Пассивные» «Неэффективные, но социально активные»
Всего по массиву 23 17 43 18
В том числе, до 29 лет включительно 4 24 45 26
* Примечание: «Эффективные» - активные, востребованные в научном плане исследователи. «Ученики и помощники» - близкие к «эффективным», но отличающиеся меньшей результативностью. Велика доля молодых ученых. «Пассивные» - их деятельность не является востребованной, основной результата - в прошлом. «Неэффективные, но социально активные» - реализуют интересы вне науки
По данным «Левада-центра», только 6% россиян хотели бы видеть своих детей и внуков профессорами учеными и преподавателями, 10% — спортсменами, 16% — бизнесменами, 23% — экономистами. Для сравнения: в США по результатам исследования по ранжированию престижных профессий в 2002 году, профессия ученого оказалась самой престижной — 51% населения назвал ее «в высшей степени престижной».
Табл. 4. Характеристика эффективности российских учёных в 2005 году (% к численности соответствующего массива) (по данным С. Белановского и Центра стратегических разработок)
Сегмент «Эффективные» «Ученики и помощники» «Пассивные» «Неэффективные, но социально активные»
Всего по массиву 23 17 43 18
В том числе, по региональным сегментам:
Москва 22 10 53 15
Регионы 24 22 34 20
В том числе, по отраслям науки:
Негуманитарные 28 19 36 17
Гуманитарные 5 о э 75 17
* Примечание: «Эфе активные» - активные, востребованные в научном плане иссле-
дователи. «Ученики и помощники» - близкие к «эффективным», но отличающиеся меньшей результативностью. Велика доля молодых ученых. «Пассивные» - их деятельность не является востребованной, основной результата - в прошлом. «Неэффективные, но социально активные» - реализуют интересы вне науки
По мнению аналитика К. Щур, причина уменьшения численности научных кадров в России — масштабные сокращения госфинансирования, в результате которых наиболее активные ученые оставили либо научную деятельность, либо страну. Сейчас ситуация стала выправляться, однако принимаемых мер, очевидно, недостаточно. В исследовании «Оценка состояния Российской Академии наук» (С. Белановский, 2005) «в составе академической науки был выявлен, так называемый, кадровый балласт. За последние годы эти люди не опубликовали ни одной стоящей научной работы, либо их научные достижения находятся в далеком прошлом. Общее число таких ученых составило 60% (табл. 4). По мнению специалиста по оценке эффективности кадров С. Белановского, безоговорочно винить их в том, что они «не хотят» делать науку, отвечающую международным критериям, было бы преждевременно. Их пассивность частично может объясняться тем, что долгое время не было никаких критериев научной оценки, кроме постановлений политбюро. Эти люди оказались дезориентированы, а в результате — не смогли встроиться в изменившийся контекст.
По мнению заместителя директора Института проблем передачи информации имени Харкевича РАН М. Гельфанда, многие ученые «годами писали статьи в свой любимый журнал, и просто не задумывались, читает этот журнал хоть кто-нибудь или нет». На ситуации, конечно, сказалось хроническое недофинансирование фундаментальной науки, с чем связан и возрастной разрыв в структуре научного сообщества, который также является одной из причин низкой эффективности научных кадров. По данным К. Щур, о положении дел в сфере фундаментальной науки можно также судить, исходя из принятого во всем мире набора объективных наукометрических показателей. Наиболее распространенными являются индикаторы, регулярно публикуемые в международной системе Web of Science (WS) («Сеть науки»). Это — одна из наиболее авторитетных баз данных, при помощи которой можно получить доступ к публикациям ученых в более чем 8700 ведущих научных журналах начиная примерно с 1900-х годов. Однако в базу WS попадают сведения менее чем о 20% публикаций российских ученых, в связи с чем знание мирового научного сообщества о работе российских коллег весьма фрагментарно (табл. 5). Впрочем, и те, кто попал в индекс цитируемости WS, не всегда оказываются востребованными. Так, почти две трети учтенных в WS российских публикаций не были процитированы в других научных публикациях. Только 38% российских статей, опубликованных с 1996 по 2000 год, были процитированы хотя бы один раз (включая самоцитирование), в то время как соответствующий среднемировой показатель равнялся 57%. По мнению главного научного сотрудника Института биохимии и аналитической химии имени Вернадского РАН, члена-корреспондента РАН А. Соболева, в реальности даже эти скромные показатели могут быть еще меньше — «многие цитируемые российские работы на самом деле делаются не в России, а на Западе. Если в Китае почти 70% цитируемых работ делаются на китайской территории, для России этот показатель меньше 17%».С 2000 года в России появился свой «Российский индекс научного цитирования» (автор проекта — старший научный сотрудник Института ядерных ис-
следований РАН Б. Штерн, сайт «www.scientific.ru»). Однако на сайте, где расположена база данных исследуемых журналов российского индекса, сделано немало оговорок. В частности, подчеркивается, что данный индекс не следует использовать в отрыве от остальных факторов как прямой показатель научного уровня. Кроме того, учитываются ссылки только из реферируемых журналов после 1985 года, а списки российских ученых являются неполными. Стоит отметить, что в научных кругах цитируемость, как индикатор эффективности научных достижений, признается не всеми, поскольку спрогнозировать ценность некоторых перспективных фундаментальных исследований очень сложно.
Табл. 5. Исследовательская активность стран в 1996-2006 гг. (по данным ESSENTIAL SCIENCE INDICATORS)
Страна Число ссылок (цитат) Число опубликованных статей
США 37822213 2831004
Великобритания 7565163 643 557
Германия 7497007 723 435
Япония 6298 466 771 573
Франция 5171849 522 015
Канада 4194 095 383199
Китай 1 480 743 400 917
Россия 1019009 280 480
По мнению К. Щур, один из способов решения накопившихся проблем — сокращение «неэффективных» научных сотрудников и использование высвободившихся средств для увеличения финансирования оставшихся. Так, например, на общем собрании РАН еще в мае 2006 года было принято решение о сокращении 20% штата сотрудников Российской академии наук. Однако, поскольку сегодня система аттестации научных сотрудников и научных учреждений в России практически отсутствует, объективно выявить «неэффективного» сотрудника достаточно сложно. С другой стороны такие сокращения могут негативно отразиться на молодых научных сотрудниках, поскольку у них меньше внутренних социальных связей и отсутствуют дополнительные ставки в других институтах. Второй путь — это увеличение финансирования. Россия пока значительно отстает от развитых стран по этому показателю. Согласно данным ОЭСР, по итогам 2006 года расходы только на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы в зарубежных странах распределились следующим образом: в США — $330 млрд., Китае — $136 млрд., Японии — $130 млрд. А на финансирование всей науки из российского бюджета в 2006 году было выделено только 71,7 млрд. руб. (около $3 млрд.).
В России развиваются грантовые программы — один из наиболее распространенных в мире способов финансирования научных кадров. Так, на гранты Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ) при-
ходится 6% российского научного бюджета. Однако объемы грантов недостаточны, а условия их предоставления носят ограничительный характер. Так, средний грант в 2007-2008 гг. составлял $5-6 тыс. в год, в то время как средний американский грант — $150 тыс. По мнению А. Хохлова, «грант РФФИ вполне достаточен, чтобы обеспечить продуктивную работу одного двух человек по фундаментальной проблеме на год». Грантовые программы в России часто строго регламентируют распределение средств: 40% — на заработные платы, а остальное — расписать по позициям, причем перераспределять деньги в течение года нельзя. По мнению эксперта К. Щур, странность ситуации заключается еще и в том, что выделенные на конкретный год деньги нужно потратить в течение этого же года, иначе они пропадут. Ситуацию усугубляет и тот факт, что деньги российских грантодателей нередко приходят с опозданием. Подобная организация дела уже показала свою малую эффективность во времена СССР.
По мнению президента ассоциации «Российский дом международного научно-технического сотрудничества» Б. Салтыкова, гранты — не идеальный, но сегодня довольно эффективный для финансирования российской науки формат, поскольку позволяет поощрять научную инициативу и активность «снизу». Правда, это происходит в том случае, когда деньги «большие», «длинные» и распределяются на основании объективных механизмов научной экспертизы.
В России существует ряд программ, направленных на поддержку молодых исследователей и более или менее отвечающих заявленным условиям. Так в рамках программы президиума РАН «Молекулярная и клеточная биология» проводится конкурс «Георгиевский грант» с объемом финансирования 1 — 4 млн. руб. на пять лет. Есть программа президентских грантов, которая призвана поддержать молодых ученых и ведущие научные школы. Так, с 2005 года 500 лучших молодых исследователей РАН могут получать двухгодичные гранты по 60 тыс. руб. ежегодно. В то же время через государственные организации, реально занимающиеся отбором лучших проектов на конкурсной основе — РФФИ и РГНФ,— проходит менее 8% средств, выделяемых на гражданские научные исследования. Размеры гранта по основному конкурсу РФФИ (так называемые, «инициативные проекты») составляют в среднем примерно 350 тыс. руб. в год с максимальным сроком финансирования проекта в течение трех лет, что недостаточно для проведения полноценного исследования.
По мнению вице-президента РАН А. Некипелова, оценивать конкурентоспособность научных кадров сложно, особенно в сфере фундаментальной науки. Однако, наряду с серьезными проблемами качества научных кадров, в частности, Российской академии наук, в стране остается серьезный, по мировым меркам, научный потенциал. В Центральном экономико-математическом институте было проведено исследование эффективности научной деятельности. Установлено, например, что с точки зрения отдачи на единицу затрат, российская наука — одна из самых эффективных в мире. Но система кадров сильно деформирована, прежде всего, с точки зрения возрастной структуры. И будущее российской науки зависит от того, насколько
быстро и успешно удастся привлечь молодежь в науку. По мнению А. Неки-пелова, если в 2005 году зарплаты научных сотрудников из бюджетных источников составляли 5,5 тыс. руб., то в 2009 году составят до 30 тыс. руб. в месяц. Кроме того, в силу демографической ситуации, сложившейся в науке, у молодежи есть беспрецедентные условия для научного роста. Фактически нет конкуренции: способный молодой человек, который приходит в науку, может быстро продвинуться по карьерной лестнице. Есть и очень серьезный осложняющий фактор, к решению которого в стране пока нет адекватного подхода — это проблема жилья. Нельзя делать ставку на предоставление жилищных сертификатов, которые по ценности не адекватны стоимости жилья. Неразумен и сам механизм, не увязывающий получение жилья и дальнейшую работу в науке. Существует серьезная проблема, как корректно провести замещение возрастного сегмента молодыми кадрами, так как, из-за существующей диспропорции в возрастном составе, носителями знаний, опыта являются как раз люди старшего поколения.
В Китае численность исследователей в 2008 году составила 1,301 млн. занятых в научной сфере (для сравнения численность исследователей в США — 1,394 млн. человек, а в России — 466 тыс. человек). Последние десять лет Китай планомерно решает задачу по возвращению в страну уехавших ученых. Из покинувших страну в 1988-2008 гг. 350 тыс. специалистов разных профессий, в страну вернулись 130 тыс. человек. По информации А. Габуева, система мероприятий по возвращению специалистов основывается на нескольких моделях привлечения кадров. Пример одной из них — шанхайский Institute of Life Science. Созданный мегацентр объединяет научные институты нейробиологии, биохимии и клеточной биологии физиологии растений и экологии медицинских материалов, а также биотехнологический научно исследовательский центр. При этом НИИ биохимии и клеточной биологии был образован в результате слияния двух институтов. Возглавляет его вернувшийся из США Ганг Пей — самый молодой член китайской Академии наук. Другая модель предполагает создание специальных «гостевых» лабораторий. Так при Институте клеточной биологии работает «гостевая» лаборатория немецкого Института Макса Планка. Китайская Академия наук выплачивает зарплату и компенсирует накладные расходы ученых, а Институт Макса Планка обеспечивает лабораторию необходимым научным оборудованием. Исключительно эффективной оказалась модель организации самостоятельных групп молодых ученых. Руководителем первой такой группы, образованной в 1995 году, стал Ганг Пей. Позже это начинание послужило основой для целой программы «100 молодых талантов», цель которой — возвращение наиболее квалифицированных и результативных людей.
По словам профессора факультета химии и химической биологии Гарвардского университета Е. Шахновича (эмигрировавшего в США в 1990 году), американская наука живет по принципам «fairness» («честной конкуренции»). Здесь совсем другие критерии отбора научных кадров и поддержки научных работ, высокая конкуренция, тяжело работать и другой стиль общения, но, в отличие от России, менее конфронтационный. Причем, «в США ученому просто невозможно просуществовать десять лет без резуль-
татов — система его просто выдавит». Вместе с тем наука не может быть российской или американской — она мировая. Если российские ученые видят себя частью мирового процесса, то, безусловно, у них есть будущее.
По мнению доктора физико-математических наук профессора факультета биоинженерии Бостонского университета в США М. Франк-Каменецкого (еще в 1986 году открывшего новую структуру ДНК и эмигрировавшего в 1993 году известным ученым), на Западе наука устроена по-разному. В Германии есть система Институтов Макса Планка, по структуре похожая на РАН. Французская система, как и российская, очень патриархальна. В Америке наука гигантская и по масштабам ни с чем несопоставима. Наука здесь есть и в университетах, и в промышленности — с объемом финансирования до $100 млрд. в год. И государственная наука — так называемые национальные лаборатории. В Америке, например, нет государственных университетов. Существуют университеты штатов, которые получают основную часть финансирования из бюджета штата. Но большинство и все наиболее известные университеты — частные. Они живут за счет грантов и денег, выплачиваемых студентами за обучение. В отличие от университетов национальные лаборатории полностью находятся строго на федеральном финансировании (гранты им получать запрещено) и поэтому могут спокойно заниматься фундаментальными исследованиями. Эффективность такого подхода подтверждена научными результатами и большим числом Нобелевских премий. Недавно появилась и стала очень популярной характеристика продуктивности ученых — так называемый «1>тс1ех» — показатель, предложенный Джорджем Хиршем в 2005 году, измеряющий не только количество опубликованных работ ученого, но и их значимость и общий вклад в науку. Сегодня у абсолютного большинства титулованных ученых в России, этот индекс очень мал. Одна из возможных причин в том, что в 1990-е годы российская наука «сидела на голодном пайке», поэтому выдавать результаты не было возможности. В США все иначе, чем в России: другой язык, культура взаимоотношений студентов с профессорами. Студенты здесь более требовательны, потому что они платят за учебу очень большие деньги. Однако качество студентов, например, в Бостонском университете ниже, чем в российском Физтехе. Причем корни относительно низкого уровня студентов в области точных наук уходят в систему традиций американского образования в целом.
В США идет постоянная борьба за гранты, по сути, соревнование за государственное финансирование. Но зато всем понятно, что это справедливая игра, ведь решение принимают не чиновники, а сами члены научного сообщества. Все находятся в равных условиях, поэтому нет ощущения безысходности. Ситуация с госфинансированием в Штатах динамичная во всех отношениях. Его объем постоянно меняется — сейчас он сокращается. Естественно, это вызывает дополнительные стрессы. Но спокойной жизни здесь ни у кого нет, особенно в науке. Все время нужно выдавать качественную продукцию, доставать деньги и снова делать хорошие работы. Причем, каких бы высот ты ни достиг, все равно приходится каждый раз вновь и вновь доказывать свой потенциал. Америка — это страна трудоголиков. Тут
все устроено так, что сама система вытягивает из людей соки, чтобы они работали, работали и работали.
По данным аналитика Д. Россоховатской, проблемой профессионального управления научными разработками в России серьезно озаботились лишь в ходе реформирования Академии наук, когда стало понятно, что кроме недофинансирования, старения кадрового состава и централизации власти в руках РАН у отечественной науки есть неэффективный менеджмент, не способный выводить готовые разработки на рынок и продавать их по конкурентоспособным ценам.
Академия наук категорически отвергла предложенный Минобрнауки, так называемый «модельный устав» академии, по которому предполагалось преобразовать РАН в формальный клуб ученых с передачей всех административных и финансовых полномочий наблюдательному совету, а также предлагалось оставить часть НИИ на государственном довольствии, а прикладные институты — интегрировать с университетами или заинтересованными бизнес-структурами. Правительство вынужденно утвердило вариант устава, в котором от правительственного остался лишь порядок утверждения устава и кандидатуры главы РАН, а полномочия президиума были еще более расширены.
Институт психологии РАН в 2008 году представил результаты исследования среди сотрудников НИИ, в частности, по вопросу, должны ли научными учреждениями руководить не ученые, а менеджеры современного типа (рис. 3). Только 18% опрошенных высказались «за», отметив, что «хороший ученый не всегда хороший менеджер», «менеджеры лучше адаптированы к современной экономической ситуации», «научные открытия должны продаваться на рынке, а чтобы их продавать, необходим умеющий это делать человек», «ученый должен заниматься наукой, а не деньгами» и т. д. Не дали конкретного ответа 13% респондентов, предложив компромиссные варианты, например, «среди ученых всегда можно найти и менеджеров», «научное руководство должно быть за ученым, а хозяйственное и маркетинговое — за менеджером», «научными учреждениями должны руководить ученые, а менеджеры — помогать им по хозяйственной части». У части респондентов (6%) ответа не было. Большинство респондентов (63%) — категорически отвергли идею передать управление НИИ профессиональным администраторам, аргументировав тем, что «менеджеры не понимают специфики науки», «руководитель НИИ должен иметь научный авторитет», «менеджеры все украдут и распродадут, науки не останется», «менеджеры нацелены на быстрые деньги, а наука — это долгосрочные инвестиции». Таким образом, в очередной раз научное сообщество показало, что к приходу управленцев со стороны относится крайне неодобрительно.
Однако, по словам члена президиума РАН В. Фортова, менеджмент — традиционно слабое место российской науки. Есть хорошие специалисты в области фундаментальных и прикладных наук, но в доведении идей до производства, до конечного продукта они слабы. Роль менеджеров очень важна, и такая система должна быть организована. По мнению В. Фортова, нужно создавать творческие коллективы по разработке и продвижению кон-
курентоспособного продукта, в которые входили бы представители фундаментальной и прикладной науки, высшей школы и бизнеса. Работа такого коллектива должна строиться по западному образцу — ученые генерируют идеи, занимаются разработками, а бизнес выводит их на рынок.
Рис. 3. Результаты исследования о целесообразности руководства научными учреждениями России не учеными, а менеджерами современного типа (по данным Института психологии РАН)
По данным Д. Россоховатской, схема разделения труда между учеными и менеджерами, когда первые занимаются исследованиями, а вторые доводят их до конечного рыночного продукта, уже много лет доказывает свою состоятельность на Западе. Так в США (где управление наукой децентрализовано) на одного ученого приходится около десяти инновационных менеджеров, которые отбирают наиболее перспективные проекты, просчитывают рыночные риски, патентуют изобретения и продвигают их на рынок. При этом особые требования предъявляются к качеству профподготовки менеджеров — как правило, они являются бакалаврами естественнонаучных и технических факультетов и дополнительно получают магистерскую степень в бизнес администрировании — МВА. По мнению декана Высшей школы управления и инноваций В. Васильева, в России специальной вузовской подготовкой менеджеров в науке занялись лишь в последние пять лет, когда крупный бизнес понял, что выдержать жесткую конкуренцию на внутренних и мировых рынках невозможно без продвижения инновационных проектов, а это, в свою очередь, требует квалифицированных менеджерских кадров. Именно инновационные проекты, выведенные из-под контроля РАН? наиболее открыты для привлечения управленцев со стороны. Подготовкой инновационных менеджеров занимается ряд ведущих вузов страны, таких как МГУ имени М.В. Ломоносова (корпоративные университеты, имеющие ста-
туе факультетов, созданные при содействии крупных компаний), Высшая школа экономики (кафедра управления наукой и инновациями), Академия народного хозяйства при президенте РФ (факультет инновационно-технологического бизнеса), ГУУ, Российский госуниверситет инновационных технологий и предпринимательства.
На базе МГУ действует несколько корпоративных университетов, ориентированных на подготовку кадров для конкретной отрасли экономики. Обучение ведется по магистерским программам и рассчитано на два года, по его окончании выпускники получают диплом МГУ о второй ступени высшего образования. Например, Высшая школа инновационного бизнеса, созданная в 2006 году совместно с компанией «Русснефть», готовит специалистов для нефтегазового комплекса. Магистранты изучают нефтяную геологию, геофизику месторождений нефти и газа, управление природными ресурсами, экологическое проектирование, экспертизу и т. п. В том же 2006 году в МГУ совместно с АФК «Система» была открыта Высшая школа управления и инноваций. Специальную кадровую программу подготовки инновационных менеджеров — «Энергия и опыт» — разработало и Сообщество бизнес-ангелов России (СБАР). Эта кадровая программа, действующая с конца 2007 года, по словам заместителя исполнительного директора СБАР В. Стрена-люка, оказалась востребованной не только в Москве, но и в регионах. В подпрограмме «Энергия» участвуют студенты старших курсов, аспиранты и выпускники вузов, желающие получить стажировку в качестве менеджеров инновационных проектов ранних стадий развития (в 1Т, медицине, строительстве и других отраслях). Подпрограмма «Опыт» рассчитана на опытных бизнесменов, консультантов, топ-менеджеров.
Проблема сохранения интеллектуального ресурса является для современной России весьма важной. Однако значимых результатов по ее решению пока мало. Интересен опыт Китая, где проблема в начале 2000-х годов была объявлена приоритетной, а в 2009 году было заявлено о достигнутых существенных результатах. По данным А. Габуева, Дэн Сяопин стал первым из лидеров КНР, кто начал отправлять студентов за рубеж. Хотя в 1950-е годы многие китайские студенты обучались в СССР, после резкого ухудшения отношений в 1960-е обмены прекратились, а в годы культурной революции большое число сформировавшихся тогда специалистов погибло или покинуло страну. В итоге, к началу объявленной политики реформ и открытости в Китае был острый дефицит квалифицированных кадров, прежде всего, научно технических. В период 1978-1998 гг. году на учебу за рубеж выехали около 300 тыс. студентов, из которых только 32% вернулись на родину. Пик невозвращенцев пришелся на первые годы после подавления манифестации на площади Тяньаньмэнь летом 1989 года — правительство охотно выпускало молодых людей, которые могли бы стать питательной средой для новых студенческих волнений, а сама передовая молодежь не хотела оставаться в стране, где студентов давят танками. Однако уже в середине 1990-х годов стало понятно, что для осуществления технологического рывка необходимы новые технологии и новые кадры, и лучший ресурс — это собственные ученые и студенты, живущие и работающие за рубежом. На
помощь правительству пришел частный капитал. В 1997 году после возвращения Гонконга в состав КНР известный гонконгский бизнесмен Ли Цзячэн спонсировал программу «Чанцзян», по которой ведущие китайские специалисты из зарубежных университетов приглашались на профессорские должности в лучшие вузы Китая. В конце 1990-х более 90% китайских преподавателей иностранных университетов приехали в КНР именно в рамках этой программы.
Наиболее популярными регионами, где обучаются китайские студенты, по информации А. Габуева, являются Западная Европа (около 50%) и Северная Америка (около 20%), а также Австралия и Новая Зеландия (менее 10%). Сегодня интерес к техническим специальностям заметно упал. Если в 1980-е — в начале 1990-х «технари» составляли до 90% отъезжающих на учебу, то сейчас — около 55%. Оставшиеся 45% едут учиться в основном экономике и юриспруденции, модной в Китае психологии, а также получать западные магистерские степени делового администрирования — МВА. Россия при этом пока остается одним из самых периферийных направлений, где обучаются либо представители небогатых семей, либо дети ортодоксальных китайских партийных чиновников. Обучение в России существенно дешевле и, в целом, хуже, чем на Западе, зато позволяет (что особенно ценно при приеме на работу) отметить, что человек получил образование за границей. К началу 2000-х правительство КНР разработало около десятка программ по репатриации ученых и талантливых студентов, наиболее известной из которых стала программа «100 талантов» (она входит в базовый «Проект 985» — масштабную программу госфинансирования развития образования и науки). В соответствие с программой, для преподавателя из-за рубежа предусматривалось назначение на профессорскую позицию на учебный год. Плата составляла примерно $60 тыс. в год, а многие университеты создали для самых квалифицированных кандидатов дополнительные фонды, что позволяло поднять зарплату до $125 тыс. в год. Хотя это меньше, чем получает профессор в лучших вузах США, однако из-за низкого уровня цен в КНР, а также предоставления соцпакета (включая бесплатное жилье и автомобиль) эта зарплата оказывается вполне конкурентоспособной. За время существования программы через нее прошли более тысячи человек. Кроме того, министерство образования начало выделять гранты на создание собственных лабораторий на территории КНР — для этого в наиболее развитых приморских провинциях Китая были созданы специальные научно-технические зоны, в которых возводятся современные дома для возвращающихся кадров и создаются все необходимые условия. Самым известным из подобных парков является Чжунгуанцунь, который называют «китайской Силиконовой долиной». В 2009 году размер грантов возвращающимся на родину китайским ученым для создания новых лабораторий составил около $400 тыс. В системе мероприятий, стимулирующих возвращение студентов и ученых, - трудоустройство их жен, гарантии обучения детей в элитных учебных заведениях и снятие, так называемого, «потолка зарплат» для всех вернувшихся на родину. В результате скоординированных действий в Китае удалось переломить тенденцию увеличения «ученых - невозвращенцев». В настоящее
время около 70% студентов из Китая после получения зарубежного образования возвращаются домой. По прогнозам Минобразования Китая, с 2010 года на обучение заграницу будут ежегодно уезжать более 200 тыс. человек, из которых более 60% будут возвращаться на работу домой после получения диплома или защиты PhD.
По данным А. Самойловой, в России зарегистрировано около пятидесяти независимых организаций, поддерживающих отечественную науку материально (стипендиями и грантами, выделяемыми на конкурсной основе). Это очень важно для российской науки, тем более что у самого государства нет денег, чтобы спонсировать всех желающих проводить исследования. Однако, по мнению В. Фортова, средств очевидно недостаточно, так как таких фондов в России мало. За границей бизнес активнее помогает научным кадрам, для сравнения: фондовая система в США включает в себя около 300 всевозможных организаций. Да и денег у них побольше: только в одном национальном научном институте здоровья на поощрение молодых научных кадров выделяется примерно $10 млрд.
В число крупнейших российских благотворительных организаций, поддерживающих науку, входят фонд «Династия» (основатель — президент компании «Вымпелком» Д. Зимин), фонд «Триумф» (один из основателей — политэмигрант Б. Березовский). Фонд содействия отечественной науке (основатели — бизнесмены А. Мамут, О. Дерипаска и Р. Абрамович), фонд «Глобальная энергия» (учредители — ОАО «Газпром», РАО «ЕЭС России» и ОАО «Сургутнефтегаз») (без учета компании «ЮКОС», выведенной из исходного состава учредителей). Все они были созданы в последние семь-десять лет, причем некоторые (как, например, «Глобальная энергия») первоначально представляли собой премию, вручаемую за выдающиеся заслуги в какой-либо научной дисциплине.
Фонд «Династия» существует с 2001 года как частный благотворительный фонд, помогающий специалистам в области теоретической физики. Сейчас фонд поддерживает школьников, студентов, аспирантов, преподавателей, сложившихся ученых. В отличие от зарубежной практики, где (например, в США и Европе), где фонды помогают отдельным ученым или организациям, занимающимся в основном прикладными исследованиями, а спонсирование фундаментальных разработок — прерогатива государства, фонд «Династия» стратегической задачей считает развитие и популяризацию фундаментальной науки среди школьников. По мнению основателя благотворительного фонда Д. Зимина, поддержка талантливой молодежи не может осуществляться по какому-то шаблону. Оптимальной системы нет. Более того, важно, чтобы систем было много. С одной стороны, государственная система поддержки — она, по определению, должна быть формальной и обезличенной. То есть поддерживать таланты по каким-то формальным признакам, успеваемости в вузе, например. С другой стороны, должны быть частные фонды, чье преимущество в том, что они могут основываться на субъективном мнении о таланте молодого человека. Этим они гибче и лучше государственной системы, но обязательно должны быть лишь как дополнение к ней. Именно в частных фондах должны создаваться и «обкаты-
ваться» новые формы работы с талантливой молодежью, чтобы выбрать наиболее эффективные и применять их уже в государственных масштабах. По словам психолога В. Эфроимсона, люди с пониженным чаще стремятся занять те места в обществе, которые им не по способностям, а талантливые люди необоснованно держатся в тени. То есть, если не создавать систему, которая вытаскивает таланты из тени посредственностей, в обществе происходит отрицательный отбор. Поэтому очень важно создавать конкурентную среду в науке, в бизнесе, в искусстве.
Есть в России примеры частно-государственного партнерства, например, фонд «Глобальная энергия». Одноименная премия, учрежденная в 2002 году как аналог Нобелевской, с 2003 года вручается как научная награда за выдающиеся теоретические, экспериментальные и прикладные исследования, разработки, изобретения и открытия в области энергии и энергетики. Размер премии составляет $1-1,5 млн.
Фонд содействия отечественной науке, учрежденный в 2000 году тремя предпринимателями — Олегом Дерипаской, Александром Мамутом и Романом Абрамовичем — пример частной поддержки молодых специалистов. Фонд ежегодно выделяет РАН порядка $3 млн. на поощрение молодых ученых. Попечительский совет и экспертная комиссия фонда отбирают аспирантов, кандидатов и докторов наук, постоянно работающих в научных учреждениях РАН и добившихся высоких результатов в научной работе. Традиционно премии вручаются за достижения в области математики, физики, астрономии, биологии и химии, в науках о материалах и о Земле, а также в общественных и гуманитарных науках. Размер гранта для аспиранта составляет $2 тыс. в год, для кандидата наук — $3 тыс. в год, для доктора наук — $5 тыс. в год. По мнению вице-президента РАН В. Козлова, премии фонда содействия отечественной науке — одни из самых значительных в России.
Создатели благотворительного фонда «Триумф» стараются не только помочь отечественной науке, но и сделать так, чтобы лауреатов определяли не чиновники, а сами ученые. Имена десяти лауреатов премии в точных и гуманитарных науках ежегодно объявляет жюри во главе с академиком РАН Ю. Рыжовым. Каждый ученый получает $50 тыс. за личный вклад в науку.
Наряду с крупным бизнесом помочь науке пытаются и малые предприятия. Так Физический институт академии наук (ФИАН) обратился за помощью к руководству пяти предприятий, созданных при участии специалистов института. По данным директора ФИАНа, вице президента РАН Г. Месяца, ежегодно предприятия-спонсоры выделяют около 4 млн. руб. на нужды сотрудников института. Эта сумма составляет денежный фонд «Успехи физики», который также называют фондом Гинзбурга.
Современные независимые научные фонды присуждают ученому денежную премию, не оговаривая, на что конкретно она должна быть потрачена. Для многих лауреатов гранты и премиальные становятся в буквальном смысле средствами к существованию. По словам академика РАН С. Григоряна, до революции частные научные фонды премировали ученых, чтобы помочь им применять свои изобретения на практике. Благодаря тому, что
когда-то научные фонды давали деньги ученым исключительно на то, чтобы они продолжали научную работу, наука и развивалась. Однако сейчас, мало кто из ученых тратит полученные премии на развитие науки. Большинству лауреатов просто не на что жить.
В Германии большое внимание уделяется образованию и науке — во многом благодаря усилиям со стороны государства. По мнению эксперта М. Чистяковой, система поддержки талантливой молодежи, принятая в Германии, считается одной из самых эффективных в мире. Уникальность этой системы заключается в отсутствии централизованное™. Федеральное правительство считает поддержку талантливой молодежи одной из своих основных политических задач, закрепленных в конституции. Федеральные земли также занимаются поддержкой молодых талантов, но в меньших масштабах, поскольку располагают меньшими средствами, чем федеральное правительство.
Основы современной государственной системы поддержки молодых талантов закладывались в Германии после второй мировой воины — в конце 1940-х — начале 1950-х годов. Тогда было создано большинство фондов занимающихся поддержкой талантливых студентов и аспирантов самых разных специальностей. Сейчас все они организованы в сеть из 11 учреждений
— Begabtenfoerderwerke, через которую федеральное правительство финансирует одаренную молодежь. Например, в 2006 году на поддержку талантливой молодежи из бюджета было выделено около €87,7 млн., в 2007 году
— €99,4 млн., в 2008 году — €111,7 млн. Распределением средств занимается министерство образования и науки Германии: устанавливает размер стипендий талантливым студентам и молодым ученым и направляет в фонды необходимые средства. Однако критерии отбора своих стипендиатов фонды определяют самостоятельно, государство не имеет права вмешиваться в этот процесс. Такая система призвана обеспечить равные шансы на получение государственной поддержки талантливым молодым людям, изучающим любую специальность, вне зависимости от их идеологических и религиозных убеждений. Поэтому в сеть Begabtenfoerderwerke входят шесть фондов при политических партиях — фонд Фридриха Эберта (СДПГ, 1925), фонд имени Конрада Аденауэра (ХДС, 1955), фонд Фридриха Наумана (СвДП, 1958), фонд имени Ганса Зайделя (ХСС, 1967), фонд Розы Люксембург (1991) и Генриха Белля (1997), пользующиеся поддержкой «Союза-90» Партии зеленых, два религиозных фонда — католический Cusanuswerk (1950) и еванге-листскии Villigst (1948), фонд немецкой экономики SDW (1994), фонд Немецкого объединения профсоюзов имени Ганса Бекля, а также фонд поддержки талантливой молодежи вне зависимости от выбранной специальности конфессии или партийной принадлежности Studienstiftung des Deutschen Volkes (1925).
Размер государственной студенческой стипендии в Германии составляет сейчас €525 в месяц плюс €80 на покупку учебников (так называемые Buechergeld). Однако чаще всего стипендиаты получают неполную дотацию, рассчитываемую исходя из уровня дохода родителей. Так, по утверждению представителя немецкого фонда поддержки талантливой молодежи
Studienstiftung des Deutschen Volkes Кордулы Авенари, полную стипендию получают только 16% стипендиатов всех 11 фондов. На такую же финансовую поддержку может претендовать любой студент, если он является гражданином Германии и его родители не в состоянии финансировать обучение. В этом случае можно взять государственный кредит (BafoeG) который необходимо выплатить в течение 20-25 лет. Размер государственной аспирантской стипендии в отличие от студенческой фиксирован: он не зависит от дохода родителей и составляет €920 в месяц плюс €100 на приобретение научной литературы и учебников. Такая стипендия обычно выдается на два года, в особых случаях она может быть продлена до четырех лет. При этом отдельно можно подавать заявки на оплату стажировок за границей или участия в научных конференциях. На такую стипендию может претендовать и иностранец, принятый в аспирантуру немецкого вуза.
По мнению М. Чистяковой, размер стипендии примерно соответствует прожиточному минимуму в Германии. Согласно данным Немецкого студенческого профсоюза, в среднем студент (аспирант) тратит в месяц около €1000. В Германии приблизительно 2 млн. студентов, из них 2% получают государственные стипендии. Девять из 10 студентов содержат родители (нужно заметить, что среднестатистический немец учится в университете до 25-26 лет), каждый третий подрабатывает (максимальная зарплата, не облагаемая полным налогом,— около €400), около четверти студентов получают государственный кредит BafoeG.
Старейший и самый крупный фонд, занимающийся поддержкой талантливых студентов и аспирантов всех специальностей,— Studienstiftung des Deutschen Volkes, (или Studienstiftung). За годы существования этого фонда его стипендии получили свыше 40 тыс. человек. Ежегодно стипендии фонда Studienstiftung (который считается в стране самым престижным) получают около 2 тыс. человек — 0,3% германских студентов. Самостоятельно подать заявку на стипендию в Studienstiftung невозможно — кандидатов, как правило, рекомендует школа, но разрешается рекомендовать не больше двух самых талантливых выпускников в год. Потом кандидаты проходят отборочный конкурс, и самые талантливые и разносторонне развитые получают стипендию. Стать стипендиатами Studienstiftung могут также победители общенемецких олимпиад или конкурсов (например, Jugend Forscht). Фонд Studienstiftung выделяет ежегодно около €20 млн. на поддержку студентов и порядка €10 млн. -— на поддержку аспирантов. По информации М. Чистяковой, Studienstiftung был основан в 1925 году как отделение для оказания экономической помощи созданной четырьмя годами ранее студенческой организации Wirtschaftshilfe der Deutschen Studentenschaft. Во времена нацио-нал-социализма организация была преобразована в Фонд поддержки студенческих профсоюзов Третьего рейха (RSW). Однако после второй мировой войны, в 1948 году, Studienstiftung вернули прежнее название и в уставе закрепили партийную и конфессиональную независимость. В настоящее время, по утверждению Кордулы Авенари, основная задача Studienstiftung — поддержка личности, поэтому главные критерии отбора стипендиатов — инициативность, ответственность, высокая успеваемость. До 1948 года фонд
поддерживал, в основном, малоимущих студентов, а затем главным приоритетом поддержка особо одаренной личности вне зависимости от социального происхождения. Поэтому стипендиаты ЗШсНепзййшщ вне зависимости от уровня дохода получают дотации на книги и учебники. Одним из важнейших элементов системы поддержки стипендиатов БШсЦепзйАшщ считается участие в ежегодных летних академиях (их проводится около 10 в год), где у студентов разных специальностей есть возможность пообщаться с известными учеными и обсудить не только научные, но и общественно-политические проблемы. Помимо летних академий БйкНешИйип^ организует языковые курсы для стипендиатов. ЗШсИешйАш^ также активно поддерживает стипендиатов, желающих продолжить обучение за пределами Германии. У фонда существует договор со многими элитными вузами, например с Оксфордом, Кембриджем, Принстоном. Согласно этому договору, сначала рассматриваются заявки стипендиатов ЗШсНешййш^, а потом — всех остальных немецких студентов. Помимо этого, БйкйепзйАш^ помогает стипендиатам получить престижную практику. У фонда существуют договоренности с большинством крупных немецких компаний, заинтересованных в привлечении молодых талантливых специалистов. Для этого нужно просто отправить резюме куратору от ЗШсНешПйш^, обо всем остальном фонд позаботится сам. Если студенту (или аспиранту) не удалось получить стипендию ЗшШешШш^, можно попробовать подать заявки в другие фонды, входящие в сеть Ве§аЫеп1Еоегс1ег\¥егке, где получить стипендию гораздо легче, чем в БШсйепзййиг^. Например, можно обратиться в один из упомянутых выше политических фондов, но обязательным условием получения гранта будет лояльность принципам той партии, к которой относится фонд. Распределение государственных средств на финансирование стипендий этих фондов происходит согласно выработанной еще в 1970-х годах схеме, учитывающей расстановку политических сил в Германии. С 2005 года фонд Фридриха Эберта получает 35% бюджетных средств, выделенных на поддержку политических учреждений, фонд Конрада Аденауэра — 31,5%, фонды Фридриха Наумана, Ганса Зайделя и Генриха Белля — по 11,17%, фонд Розы Люксембург — 4%. Например, фонд Конрада Аденауэра на 97,3% финансируется за счет государственных средств. Около 61,8% его бюджета расходуется на поддержку немецких и иностранных талантливых студентов (порядка 1800 человек) и аспирантов (около 350). Помимо шести политических фондов следует отметить фонд Немецкого объединения профсоюзов имени Ганса Бекля. Подавать заявки на стипендию фонда Ганса Бекля могут специалисты, желающие повысить квалификацию или получить дополнительное образование. Так, например, из примерно 1750 выдаваемых ежегодно стипендий большая часть (70-75%) — на обучение в университете, а 25-30% — на написание докторской работы (в России ей примерно соответствует кандидатская диссертация). По статистике, большинство стипендиатов этого фонда обучаются в университетах Берлина Франкфурта, Гамбурга и Бремена. По информации М. Чистяковой, более 1000 стипендий студентам и аспирантам выдает ежегодно Фонд немецкой экономики, бюджет которого состоит из дотаций министерства образования Германии (на 60-65%) и
средств, выделяемых крупными компаниями, спонсирующими фонд (их около 70).
Федеральное правительство также выделяет значительные средства на финансирование заграничных стажировок студентов и аспирантов. Ими в основном занимается Немецкая служба академических обменов (DAAD). Она была образована в Гейдельберге, где студенту Карлу Иоахиму Фридриху в 1925 году удалось договориться с нью-йоркским Institute of International Education о выдаче первых 13 стипендий немецким студентам, изучающим социологию и государственное управление. Сейчас DAAD располагает годовым бюджетом приблизительно в €250 млн., из которых порядка €70 млн. предоставляется министерством образования на стипендии одаренным студентам и аспирантам, обучающимся за пределами Германии. В среднем размер годовой стипендии студента составляет €10,3 тыс., аспиранта — €12,8 тыс. Содержание одного иностранного лектора в течение семестра обходится в €15,4 тыс. Так, например, в 2005 году стипендии DAAD получили 20,4 тыс. немецких студентов и аспирантов.
В Германии поддержкой особо одаренных молодых людей также занимаются крупные научно-исследовательские учреждения, существующие, в основном, за счет отчислений из государственного и земельных бюджетов. Системы их финансирования, как и система финансирования фондов сети Begabtenfoerderwerke, сложились после образования ФРГ. В марте 1949 года западногерманские земли заключили государственное соглашение о финансировании научно-исследовательских институтов (так называемое Кениг-штайнерское соглашение), обязавшись совместно выделять средства на поддержку крупных межрегиональных научных учреждений, содержать которые в одиночку было слишком трудно. Был разработан механизм выделения земельных средств — Koenigsteiner Schluessel (так называемый, «кениг-штайнерский ключ»). Он ежегодно рассчитывается федеральной комиссией по вопросам науки и образования. Расчеты основаны на численности населения земель и их налоговых отчислениях. Например, в 2006 году Баден-Вюртемберг перечислил на нужды научно-исследовательских институтов 15% от общего количества средств, Бавария — 15%, Бремен — 0,93%, Берлин — 4,9%. За счет этих средств осуществляется финансирование деятельности крупных научно-исследовательских обществ.
Одним из наиболее известных немецких научно-исследовательских учреждений, по данным М. Чистяковой, является основанное в 1948 году Общество имени Макса Планка (MPG). В 80 институтах Общества изучают актуальные научные проблемы, в том числе поиски воды на Марсе, изучение поведенческой модели человека, разработка искусственного интеллекта, проект генома человека и другие. Учеными Общества получено 16 Нобелевских премий. Государственные дотации составляют 95% бюджета MPG (половину выделяет государство, половину — правительства федеральных земель), например, в 2006 году объем финансирования составил €1,022 млрд. MPG занимается поддержкой талантливых студентов и аспирантов с 1969 года. Для этого существует проект «самостоятельных научно-исследовательских групп». В них на конкурсной основе набирают молодых
ученых. Сейчас действует порядка 50 групп, на которые MPG выделяет 12,7% бюджета. Помимо этого одаренные аспиранты из Германии и других стран могут подготовиться к защите кандидатской диссертации в одной из научно-исследовательских школ MPG — International Max Planck Research Schools. Так ежегодно на содержание 28 школ выделяется около €200 млн.
Самое крупное в Германии научно-исследовательское учреждение — Сообщество германских научно-исследовательских центров имени Гельм-гольца (HGF). В него входят 15 крупных научных центров, известных во всем мире: Общество по изучению тяжелых ионов (GSI), Германский онкологический центр (DKFZ), Германский электронный синхротрон в Гамбурге (DESY), Институт полярных и морских исследований имени Альфреда Ве-генера в Бремерхафене и другие. Деятельность сообщества на 2/3 финансируется из бюджетных отчислений (90% поступает из федерального бюджета, 10% — из земельных). Так только в 2006 году государство выделило €1,6 млрд. на поддержку HGF. Ежегодно Сообщество приглашает на работу в научно-исследовательские группы для молодых ученых около 700 одаренных студентов-дипломников и 1800 аспирантов. Если за три-четыре года они зарекомендуют себя как высококлассные специалисты, то получат бессрочный договор на работу в центре. Таким образом, Сообщество привлекает молодых немецких ученых, уехавших работать за границу. На содержание одной группы ежегодно расходуется более €250 тыс. В настоящее время создано свыше 70 групп с общим бюджетом порядка €40 млн.
Интересную модель решения проблемы восстановления научных кадров в России предлагает Российская академия естественных наук (РАЕН). В 2009 году начата реализация совместного проекта РАЕН с Национальной системой развития научной, инновационной и творческой деятельности молодежи России «Интеграция», Ассоциацией по основным процессам и технике промышленных технологий и Российским химико-технологическим университетом им. Д.И. Менделеева. Участники проекта в рамках проводимых мероприятий молодых ученых проводят конкурсный отбор наиболее талантливой молодежи на избрание адъюнктами РАЕН. Так как на всех конкурсных мероприятиях есть представители каждого из участников проекта, результаты отбора получают экспертную поддержку всего пула участников, а лучшие из лучших молодых ученых вне конкурса вливаются в состав академии РАЕН, приобретая поддержку академии в реализации собственных творческих планов. В ходе конкурсных мероприятий происходит отбор по целому ряду направлений. Это — не только традиционные естественно научные дисциплины (физика, математика, биология, химия и др.), но и ряд гуманитарных дисциплин (литература, право, социология, философия, педагогика, психология, экономика и др.), Так как каждый из участников проекта проводит свои мероприятия в партнерстве с другими организациями и ведомствами, талантливые студенты, аспиранты и молодые кандидаты наук получают в итоге поддержку довольно широкого круга организаций и ведомств, в числе которых Администрация Президента РФ, Государственная Дума ФС РФ, Федеральное агентство по образованию, Российская академия наук, МинЧС РФ, Роскосмос и другие.
