CC BY
122УДК 343.7
ТРИБУНА МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ
О. М. ИВАНОВА, адъюнкт кафедры уголовного, уголовно-исполнительного права Нижегородской академии МВД России (г. Н. Новгород)
O. M. IVANOVA, post-graduate of the chair of criminal, criminal-executive law of Nizhny Novgorod Academy of the Interior Ministry of Russia (N. Novgorod)
ПРОБЛЕМЫ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ОЦЕНКИ СУБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЫ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРОТИВ СОБСТВЕННОСТИ
PROBLEMS OF CRIMINAL AND LEGAL ASSESSMENT OF THE SUBJECTIVE ASPECT OF CRIMES AGAINST PROPERTY
Аннотация. Статья посвящена исследованию субъективной стороны преступлений против собственности. Рассмотрены различные проблемы уголовно-правовой оценки мотива, цели совершения преступлений.
Ключевые слова и словосочетания: преступления против собственности, законодательная регламентация, субъективная сторона.
Annotation. The article investigates the subjective aspect of crime against property. Various problems are dealt with the criminal law assessment of the motive and the purpose of committing crimes.
Keywords and phrases: crimes against property, the legislative regulation, the subjective aspect.
Обращаясь к проблемам характеристики субъективной стороны преступлений против собственности, прежде всего, следует отметить, что субъект имущественного преступления ведет себя, по существу, так же, как и всякий другой человек. Решение встать на преступный путь в принципе не отличается от решения заниматься предпринимательской деятельностью. Субъект рассматривает различные варианты деятельности, возможные затраты и предполагаемые выгоды для каждого случая и, разумеется, принимает на этой основе свое решение. Однако между законопослушной и криминальной деятельностью есть достаточно принципиальное различие. Поэтому, чтобы лучше его осмыслить, есть необходимость обратиться к анализу субъективной стороны как одному из критериев справедливого формирования основ законодательной
регламентации уголовной ответственности, так и уголовно-правовой оценки деяний.
Субъективную сторону хищения образует прямой умысел и корыстная цель. И напротив, отсутствие прямого умысла и корыстной цели исключает рассмотрение завладения чужим имуществом как хищение. Содержание прямого умысла характеризуется осознанием виновным факта противоправного завладения чужим имуществом, предвидением неизбежности причинения материального ущерба и желанием обратить чужое имущество в свою пользу или в пользу других лиц.
Хищения чужого имущества совершаются чаще всего с заранее обдуманным умыслом. Особенно данная разновидность умысла характерна для замаскированных хищений. Виновные заранее готовятся к хищению чужого
ч©
S S
sj ¿g
à
«
S
S g
S
S S t
1
£ S
имущества, используя всевозможные способы маскировки. Заблуждение виновного относительно принадлежности вверенному ему имущества (государственная, негосударственная, частная собственность) по действующему уголовному законодательству на квалификацию содеянного не влияет.
Корыстная цель в нормативном определении хищения названа в качестве его субъективного обязательного признака. Она предполагает собой идеальный образ желаемого будущего результата, к которому стремится субъект при совершении преступления, стремление обратить чужое имущество в свою собственность или собственность третьих лиц. Похищая чужое имущество, виновный намеревается фактически осуществить в отношении него правомочия собственника, т. е. владеть, пользоваться и распоряжаться им. Корыстная цель присуща хищениям, в какой бы форме они не совершались, даже если хищение вы-<N| разилось в незаконном изъятии чужого ^ имущества и последующей передаче его ¡2® другому лицу. Для состава преступления ^ не имеет значения, намеревалось ли ли-§ цо использовать похищенное имущество ^ лично для себя или для своих близких ¡^ (родственников, друзей, знакомых) [1, с. 0Q 175]. По этому поводу Н. А. Лопа-^ шенко указывает, что корыстная цель в § хищении налицо, если виновный: стре-| мится к личному обогащению; стремит-| ся к обогащению людей, с которыми его § связывают личные отношения; стремится к обогащению соучастников хищения; 15 стремится к обогащению людей, с кото-| рыми он состоит в имущественных от-1 ношениях [2, с. 76]. Ц В. С. Устинов отмечал, что коры-
§ стная цель при передаче чужого имуще-| ства третьим лицам проявляется в том, | что путем такой передачи лицо намерено ^ получить для себя какую-то материаль-^ ную или иную выгоду или сберечь свое ц имущество, или дать возможность обо-^ гатиться другим лицам, в определенных ^ отношениях с которыми виновный заин-
тересован [3, с. 118]. При хищении корыстная цель всегда связана с изъятием чужого имущества и обращением его в пользу отдельных лиц. Вместе с тем последние решения Пленума Верховного суда РФ указывают, что не образуют состава хищения (кражи, грабежа) противоправные действия, направленные на завладение чужим имуществом не с корыстной целью, а, например, с целью его временного использования с последующим возвращением собственнику либо в связи с предполагаемым правом на это имущество. В зависимости от обстоятельств дела такие действия при наличии к тому оснований подлежат квалификации по статье 330 УК РФ или другим статьям Уголовного кодекса Российской Федерации [4].
Следует отметить и то, что направленность умысла при хищении определяется также корыстными мотивами. Сущность корыстного мотива состоит в стремлении виновного удовлетворить свои материальные потребности за чужой счет путем изъятия чужого имущества.
Мотив - это осознанное побуждение, которым руководствовалось лицо при совершении преступления, иначе говоря, это источник действия, его внутренняя движущая сила. Это обусловлено потребностями и интересами побуждения, которые вызывают у лица решимость совершить преступление. Корыстные потребности побуждают человека совершать действия, т. е. становятся мотивами его поведения. В свою очередь, мотивы поведения предопределяют цель поведения, т. е. то, к чему человек стремится. Таким образом, корыстный мотив - внутреннее, осознанное побуждение, которое выражается в стремлении удовлетворить материальные потребности преступным путем.
Э. С. Тенчов выделяет корысть-нужду, корысть-долг, корысть-паразитизм, корысть-потребительство, корысть-накопительство, корысть-престиж, корысть-легкомыслие, ко-
рысть-производственную необходимость [5, с. 138-142]. При хищении наряду с корыстными могут иметь место и другие мотивы (хулиганские, честолюбивые, месть и т. д.). Однако правовая сущность мотива выявляется, прежде всего, корыстными устремлениями виновного, которые определяют волевой акт и содержание умысла.
Вместе с тем в отдельных случаях, корыстные мотив и цель могут отсутствовать в сознании лица, которое участвует в совершении хищения, к примеру в составе группы лиц по предварительному сговору. Являясь соисполнителем преступления, лицо может руководствоваться такими отличными от корысти побуждениями, как ложно понятые чувства товарищества, исполнение служебного долга и т. д. [6, с. 50].
Итак, обязательным субъективным признаком хищения, согласно примечанию 1 к ст. 158 УК РФ, являются корыстная цель и мотив. Вместе с тем вопреки приведенному положению, законодатель сконструировал в УК РФ ряд норм о хищениях, в которых корыстная цель не является обязательным признаком. К ним можно отнести хищения ядерных материалов, радиоактивных веществ, оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, взрывных устройств, наркотических средств и психотропных веществ (ст.ст. 221, 226, 229). Корыстная цель в УК РФ не названа в качестве обязательного признака и таких преступлений, как похищение человека (ст. 126), похищение сведений (ст. 276), похищение документов, штампов, печатей (ст. 325). Кроме того, и постановления Пленумов Верховного Суда указания на обязательное наличие корыстной цели при этом также не содержат [7; 8].
В теории права отдельные ученые также указывают, что, например, «хищение либо вымогательство наркотических средств нельзя безоговорочно относить к числу корыстных посягательств» [9, с. 528], что корыстная цель
«не является обязательной» при совершении хищений радиоактивных материалов или оружия [10, с. 420, 426] и т. д.
Таким образом, корыстная цель является обязательной лишь при хищении чужого имущества, однако она не всегда присутствует при хищении наркотических средств Безвозмездность обязательна при мошенничестве, однако не обязательна при хищении радиоактивных веществ, причинение имущественного ущерба обязательно при грабеже, однако не обязательно при похищении документов, «временное позаимст-вование» исключает ответственность за присвоение чужого имущества, однако не исключает ее при хищении оружия и т. д.
Вместе с тем такой дифференцированный подход к уголовно-правовой оценке субъективной стороны рассматриваемых деяний нисколько не препятствует исследованию признаков лица, совершающего корыстные имуществен- ^ ные преступления. ^
По уголовному законодательству ^ субъектом хищений чужого имущества ^ является физическое вменяемое лицо, а достигшее возраста уголовной ответст- ^ венности (16 лет), или согласно ч. 2 ^ ст. 20 УК РФ с 14 лет (ст.ст. 158, 161- § 163, 166; ч. 2 ст. 167 УК РФ). Лишь в не- ^ которых формах хищения (ч. 3 ст. 160, || ч. 3 ст. 159 УК РФ) субъект является Ц специальным [11; 12]. Проблема субъек- § та преступления против собственности § изучена достаточно полно. Вместе с тем | в доктрине уголовного права имеются 15 различные точки зрения о признаках § субъектов совершаемых преступлений. Ц Продолжаются дискуссии о возрастных Ц критериях виновного, т. е. о снижении | либо наоборот - увеличении нижних ^ возрастных пределов субъекта, особен- § ностях лица, совершающего хищение с ^ «использованием служебного положе- Ц ния». Ц
В качестве лиц, совершивших ^ хищение с использованием своего слу- ^
жебного положения, могут выступать как должностные лица либо лица, выполняющие управленческие функции в коммерческих или иных организациях, так и государственные и муниципальные служащие, работники иных предприятий. Отличительным признаком здесь является использование служебных обязанностей и полномочий для противоправного изъятия имущества.
В частности, субъектом квалифицированного мошенничества, на взгляд отдельных ученых, могут быть не только «должностные лица федеральных и муниципальных государственных организаций, но и работники коммерческих структур, использующие свое служебное положение для хищения чужого имущества путем обмана» [9, с. 131].
Другого мнения придерживался Б. В. Волженкин. Он утверждал, что преступления, квалифицируемые по ч. 3 ст. 159 и ч. 3 ст. 160 УК РФ, могут совершать только лица, выполняющие с^ управленческие функции в коммерче-^ ской или иной организации либо долж-¡2® ностные лица, использующие при этом ^ свое служебное положение [13, с. 371-| 372, 375].
^ Вместе с тем А. Ю. Чупрова за-
¡^ мечает, что при квалификации мошен-М ничества под использованием лицом ^ своих служебных полномочий понима-§ ется использование им распределитель-§ ных, контрольных, ревизионных или § иных функций по управлению имуще-§ ством [14, с. 418].
§ Как видим, понятие «использо-
15 вание лицом своего служебного поло-| жения» не получило в уголовно-1 правовой теории единообразного пони-Ц мания. Одни авторы весьма расширенно § интерпретируют рассматриваемый ква-»5 лифицирующий признак, относя к субъ-| ектам преступления любых работников ^ предприятий, учреждений и организа-ц ций, использовавших при совершении Ц деяния свое служебное положение. Дру-^ гие истолковывают его ограничительно, ^ полагая, что субъектом преступления
могут быть только должностные лица и лица, осуществляющие управленческие функции.
На наш взгляд, ни распространительное, ни ограничительное толкование не раскрывают в полной мере истинного содержания уголовно-правовой нормы, предусмотренной ч. 3 ст. 159 и ч. 3 ст. 160 УК РФ. Грамматическое толкование выражения, использованное законодателем, показывает, что в названных статьях речь идет о достаточно определенной ситуации совершения преступлений - деяния совершают лица, использующие служебное положение, т. е. состоящие на службе. Служба, как известно, является видом трудовой деятельности. В самом общем значении службу можно определить как профессиональную деятельность определенного контингента лиц - служащих по организации исполнения и практической реализации полномочий государственных, общественных и иных социальных структур [15, с. 9]. В этой связи к лицам, совершившим мошенничество, присвоение и растрату с использованием своего служебного положения, следует относить не только должностных лиц и лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях, но и всех иных служащих (как государственных, так и негосударственных). В контексте совершенствования законодательной регламентации возможно отражение предлагаемого положения в качестве уголовно-правовой дефиниции в уголовном законе.
Следует отметить и то, что в доктрине уголовного права не заканчиваются научные обсуждения о возможности включения юридических лиц в число субъектов составов преступлений против собственности. Определенный теоретический и практический интерес для законодателя представляют вопросы дифференциации уголовной ответственности за совершение имущественных злоупотреблений в условиях хозяйственного риска, глобального экономиче-
ского кризиса и т. д. Вместе с тем мы ограничимся рассмотрением субъективных признаков законодательной регламентации преступлений против собственности, т. к. мы и ранее затрагивали указан-
ные проблемы, к тому же они будут учтены и при формировании наших предложений по совершенствованию уголовно-правовых норм УК РФ о преступлениях против собственности.
* * * ЛИТЕРАТУРА
1. Наумов А. В. Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий судебной практики и доктринальное толкование / под ред. Г. М. Резника. М.: Во-лтерс Клувер, 2005.
2. Лопашенко Н. А. Преступления против собственности: теоретико-прикладное исследование. М.: ЛексЭст, 2005.
3. Устинов В.С. Преступления против собственности (уголовно-правовые вопросы). Н. Новгород: Нижегородский юридический институт МВД РФ, 1997.
4. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» (с изм. и доп.) // Бюллетень Верховного суда РФ. 2003. № 2; Бюллетень Верховного суда РФ. 2015. № 5.
5. Тенчов Э. С., Явчуновская Т. М. Корыстная мотивация преступлений // Современные проблемы правоведения: межвузовский сборник научных трудов. Кемерово: Изд-во Кемер. унта, 1994.
6. Иванов М. Г., Каныгин В. И. Преступления против собственности. Научно-практический комментарий. Н. Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2004.
7. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 12 марта 2002 г. № 5 «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, ^ взрывчатых веществ и взрывных устройств» (в ред. от 03.12.2013 г.) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 5; Бюллетень Верховного Суда РФ. 2014. № 2.
8. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной с^ практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, § сильнодействующими и ядовитыми веществами» (в ред. постановлений Пленума Верховного ^
Ч©
Суда от 23.12.10 г. № 31, от 30.06.2015 г. № 30) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. № 8. ^
9. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: Особенная часть / под ¡^ ред. Ю. И. Скуратова, В. М. Лебедева. М.: ИНФРА-М-Норма, 1996. ^
10. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Ю. В. Грачева, | Л. Д. Ермакова [и др.]; отв. ред. А. И. Рарог. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2009. Ц
11. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судеб- » ной практике по делам о краже, грабеже и разбое» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 2. §
12. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 года № 51 «О су- з дебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // Бюллетень Верховного ^ суда РФ. 2008. № 2. §
13. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. А. И. Бойко. «у Ростов-на-Дону: Феникс, 1996.
14. Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. ц В 2-х т. Т. 1 / под ред. П. Н. Панченко. Н. Новгород: Номос, 1996. ^
15. Манохин В. М. Служба и служащий в Российской Федерации: правовое регулиро- | вание. М.: Юристъ, 1997. ^
© Иванова О. М. ^ __«
--«
§
