CC BY
31
Ст. преподаватель кафедры истории СОГУ Л.Х. Батагова
Проблемы толерантности на Северном Кавказе
В научной литературе часто встречаются такие понятия как, «этническая толерантность», «политическая толерантность», «социокультурная толерантность», «этноконфессиональная толерантность» и т.д. Осмысление этого понятия на сегодняшний день становится особо значимым.
Следует подчеркнуть, что проблема толерантности впервые возникла на западе. Отечественные специалисты В.В. Макеев и М.А. Гулиев отмечают: «Первой исторической формой проявления толерантности была веротерпимость, принцип которой утвердился в Весторальском договоре о мире (1648 г.). Этим договором были созданы основы для равноправия религий, в смысле уравнения прав лютеран, кальвинистов и католиков на всей территории Германии. Его статьи юридически закрепили представление европейцев о том, что для индивидуального и общего блага необходимо признание убеждений и веры другого, «то есть толерантного отношения к нему» [1]. Необходимо помнить, что в религиозных учениях толерантность объясняется как форма проявления любви к ближнему, прощения, терпения. В христианстве, например, трактуется следующим образом: «... и пойди, прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» [2]. Примерно та же самая трактовка имеется и в исламе: «Не войдите в рай, пока не уверуете, а не уверуете, пока не возлюбите друг друга: распространяйте мир между собой!» [3]. В высшей степени интересное объяснение данного феномена имеется и в иудаизме: «Господь сказал: Походи на меня; если я плачу добром за зло, ты плати добром за зло» [4]. Таким образом, исходя из религиозных учений, толерантность в будущем выглядит так: «Никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она» [5].
В истории политической философской мысли толерантность понималась как «сдержанность для себя и позволение другому». Представитель английской философской и политической мысли Дж. Локк отмечал: «Терпимость по отноше-
Л.Х. Батагова
нию к тем, кто в религиозных вопросах придерживается других взглядов, настолько согласуется с Евангелием и разумом, что слепота людей, не видящих при столь ясном свете, представляется чем-то чудовищным» [6]. Локк считал, что никто не наделен властью навязывать другому свою веру. Все, что приносит вред государству, по его убеждению, не должно разрешаться и церковью. Он писал: «Государственная власть не должна государственным законом предписывать символы веры, т.е. догматы, или то, как именно следует чтить Бога» [6, с. 96]. Российский исследователь этнических проблем, профессор Л. М. Дробижева трактует толерантность не только с точки зрения научного подхода. Она замечает, что теоретическая трактовка толерантности имеет не только научное, но и идеологическое, политическое значение [7]. Понятие «толерантность» «Советский энциклопедический словарь» объясняет как «терпимость к чужим мнениям, верованиям, поведению» [8]. В «Краткой философской энциклопедии» под толерантностью понимается «терпимость к иного рода взглядам, нравам, привычкам. Толерантность необходима по отношению к особенностям различных народов, наций и религий. Она является признаком уверенности в себе и в осознании надежности своих собственных позиций, признаком открытого для всех идейного течения, которое не боится сравнения с другими точками зрения и не избегает духовной конкуренции» [9]. В «Словаре по этике» (под редакцией А.А. Гусейнова и И.С.Кона) под толерантностью понимается «терпимость - моральное качество, характеризующее отношение к интересам, убеждениям, верованиям, привычкам и поведению других людей. Выражается в стремлении достичь взаимного понимания и согласования разнородных интересов и точек зрения без применения давления, преимущественно методами разъяснения и убеждения» [10]. Обращаясь к проблеме определения сущности толерантности, профессор Р.Р. Валитов определяет ее как «моральную добродетель личности, характе-
20
ПОЛИТОЛОГИЯ И СОЦИОЛОГИЯ
ризующую ее отношение к другому как свободной, равнодостаточной личности, которое состоит в добровольном и сознательном подавлении чувства неприятия, вызванного его определенными свойствами, как внешними (расовые, национальные особенности), так и внутренними (исповедуемая религия, чтимые традиции, нравственные предпочтения), в настроенности на диалог и понимание другого, отказе от привилегии первого лица, признании и уважении его права на отличие» [11].
Необходимо отметить, что в случае этнических конфликтов, когда используются террористические методы борьбы, толерантность имеет свои аспекты. Профессор Н.М. Лебедева считает, что под этнической толерантностью понимается отсутствие негативного отношения к какой-либо иной этнической культуре [12]. Американский теоретик Майкл Уолцер рассматривает толерантность при наличии множественности этнических групп и религиозных общин. Он пишет: «Предметом моего рассмотрения является толерантность в отношении культурных, религиозных различий и различий в образе жизни, то есть таких, при которых разнящиеся друг от друга люди не являются партнерами в каком-либо деле или начинании, и существование между ними различий не является неотъемлемой частью какой-либо игры или иной объединяющей их и культивируемой ими необходимости» [13].
Заметим, что этническая нетерпимость -форма проявления кризисных трансформаций этнической идентичности. В основе этнической нетерпимости лежит повышенная чувствительность к лицам других национальностей. Она может выражаться в широком диапазоне - от легкого дискомфорта и раздражения, никак не реализуемых в поведении, до различных форм дисциплинирующего поведения и даже взрывов негодования и ненависти [14].
Необходимо подчеркнуть и то, что толерантность как моральная ценность не может отрицать различий, возникновения противоречий и конфликтных ситуаций. Однако, как верно, на наш взгляд, утверждает один из крупнейших отечественных исследователей В. А. Тишков, «не позволяет реально существующим в каждом обществе явлениям неравенства, состязательности и доминирования проявиться в манифестных и насильственных формах» [15].
Следует отметить, что формирование религиозной и этнической толерантности является одним из основных факторов, которые способствуют консолидации полиэтнического и многоконфессионального общества.
В «Декларации принципов толерантности», которая была утверждена резолюцией 5.61 генеральной Конференции ЮНЕСКО от 16 ноября
1995 г., в ст.1 говорится: 1.1. «Толерантность означает уважение, принятие и правильное понимание богатого многообразия культур нашего мира, наших форм самовыражения и способов проявлений человеческой индивидуальности. Ей способствуют знания, открытость, общение, свобода мысли, совести и убеждений. Терпимость -это гармония в многообразии. Это не только моральный долг, но и политическая, и правовая потребность. Терпимость - это добродетель, которая делает возможным достижение мира и способствует замене культуры войны культурой мира; 1.2. Толерантность - это, прежде всего активное отношение, формируемое на основе признания универсальных прав и основных свобод человека. Ни при каких обстоятельствах терпимость не может служить оправданием посягательств на эти основные ценности, терпимость должны проявлять отдельные люди, группы и государства» [16]. Далее в п.4 ст.1 отмечается: «Проявление терпимости, которое созвучно уважению прав человека, не означает терпимого отношения к социальной несправедливости, отказа от своих и уступки чужим убеждениям. Это означает, что каждый свободен придерживаться своих убеждений и признает такое же право за другими. Это означает признание того, что люди по своей природе различаются по внешнему виду, положению, речи, поведению и ценностям и обладают правом жить в мире и сохранять свою индивидуальность. Это также означает, что взгляды одного человека не могут быть навязаны дру-гим»[16]. В этой связи интересной представляется точка зрения дагестанского исследователя религиозного экстремизма К.М. Ханбабаева, который отмечает, что такая постановка толерантности в России подвергается резкой критике, которая опирается на следующие положения:
1. «Внедряемая в России установка толерантности есть не что иное, как секулярная идеологическая парадигма. Навязывание же идеологии толерантности в качестве общеобязательной противоречит Конституции РФ, в которой признается идеологическое многообразие. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной (Конституция РФ ст.13 ч.1,2).
2. Международные, государственные, общественные организации и структуры не вправе диктовать гражданину свое мнение по отношению к различным светским и религиозным идеям и представлениям, не вправе навязывать ему свое видение их культурных и ценностных характеристик и тем более призывать к уважению и принятию их морально-нравственных позиций и мировоззренческих установок. Это противоречит не только международному законодательству, но и Конституции РФ, где, в частности, (ст.9,ч.2) го-
ворится о том, что «государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от его убеждений и отношения к религии», а также (ст.29,ч.30),что «никто не может быть принужден к выражению своих мнений или отказу от них».
3. Идеология толерантности, в конечном итоге, воспитывает равнодушного к безнравственным идеям и поступкам гражданина, космополитичного и оторванного от своих традиционных корней человека» [17].
Важным аспектом современного состояния российского общества является тот факт, что существенно возросла религиозная и этническая нетерпимость. Религии в истории народов России, и в частности Северного Кавказа, сыграли огромную роль. Они и сегодня продолжают оставаться основной формой общественного сознания. Становление гражданского общества и изменение характера государственно-конфессиональных отношений в регионе способствует возрастанию роли религии. Религиозная ситуация, интенсивность религиозных проявлений, степень их воздействия на общество определяются факторами полиэтничности, поликонфессионально-сти, поликультурности населения всего Северного Кавказа. Так, например, директор информационно-аналитического центра «СОВА» (Москва) А. Верховский пишет, что «тема толерантности, в том числе религиозной, ассоциируется в российском обществе с темами противодействия экстремизму и даже терроризму. Это само по себе вполне объяснимо, если согласиться с тем, что религиозный фактор в общественной жизни в последние годы становится все заметнее и что религиозно мотивированное насилие, в том числе террор, становится все большей проблемой для России. Вот и о толерантности говорят все больше» [18].
Особое внимание следует обратить на этно-конфессиональную толерантность, которое по нашему убеждению, означает одинаковое отношение государства ко всем народам, религиям и вероисповеданиям. Важным условием этнокон-фессиональной толерантности, по нашему мнению, является невмешательство государства в вопросы вероисповедания. Исторически такие религии, как ислам, христианство, иудаизм стали этноинтегрирующей основой формирования народов Северного Кавказа. Известные дагестанские ученые А.К. Алиев, З.С. Арухов, К.М. Хан-бабаев отмечают: «Религиозные организации республик Северного Кавказа ориентируют людей на мирные отношения между народами и религиями. Широкая религиозная общественность данного региона выступает за согласие и мир между верующими всех конфессий, за многонациональный Северный Кавказ в составе Россий-
ской Федерации. Религия оказывает существенное влияние на духовную культуру и общественное сознание в целом. Исламские, христианские и иудейские духовно-нравственные системы ценностей активно воздействуют на формирование мировоззрения верующих, особенно молодого поколения. Определенная часть верующих видит в исламе, христианстве и иудаизме не только религию, но и комплекс исторических традиций, социально-экономических институтов и философско-этических принципов» [19].
По мнению исследователя данного вопроса К.М. Ханбабаева, исторически усиление религиозного фактора совпадает с переломными этапами общественного развития, с периодами ломки старого уклада жизни и рождения нового. Он пишет: « Именно такой период в своем развитии переживает сейчас российское, в том числе и дагестанское общество. Эта ситуация рождает общественный спрос на религии, усиливает социальные ожидания, обращенные к религиозным организациям. С началом демократических преобразований масштабы влияния, роль и значение религии в обществе заметно расширились, возвысился их общественный престиж и авторитет, в результате чего религия стала существенным фактором общественного развития в современной России, особенно на Северном Кавказе и в Дагестане» [20]. Такой вывод ученого является убедительным и аргументированным.
Следует отметить, что Дагестан занимает первое место в России по уровню религиозности и интенсивности совершения религиозной обрядности. Исследователь ислама на Северном Кавказе, профессор М.В.Вагабов указывает на то, что «среди всех регионов распространения ислама в РФ, даже СНГ, по уровню проявления в сознании, психологии, быту и соблюдению мусульманской суннитской обрядности Дагестан, бесспорно, занимает первое место и сохраняет за собой титул форпоста суннитского ислама на Кавказе» [21]. Однако другой исламовед М.-Р.А. Ибрагимов считает, что количественное возрождение ислама не дало качественного роста духовной жизни мусульман Дагестана и не стало основой консолидации дагестанского общества. Он замечает: «Несмотря на увеличение количества мечетей, высших и средних мусульманских заведений, религиозных партий и организаций, литературы и других пропагандистских средств, уровень религиозного сознания оставался крайне низким, что наряду с экономическими и политическими факторами создавало благоприятную среду для религиозного экстремизма» [22]. Думаю, что и этот вывод является обоснованным и убедительным.
Интересно, что среди дагестанских народов, которые испокон веков были преданы мусульман-
22
ПОЛИТОЛОГИЯ И СОЦИОЛОГИЯ
ской культуре, в последние годы широкое распространение получил протестантизм. Еще большего успеха протестантизм достиг в Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии и Адыгее. К 2000 г. во всех этих республиках появились автономные группы баптистов, евангелистов и особенно пятидесятников, которые состояли из представителей коренных народов1 [23] Северного Кавказа. Естественно, среди мусульманского духовенства и рядовых верующих возникли ан-типротестантские настроения. Примером может служить реакция мусульман в мае 1998 г. на приезд в Карачаево-Черкесию Эдвардсона, норвежского проповедника-евангелиста. Во время его визита, где бы он ни проезжал, устраивались антихристианские демонстрации и распространялись листовки, где говорилось: «Эти гнусные протестанты хотят посредством разврата разрушить основы исламского общества. Пропагандистские организации христиан распространяют лживые сообщения о бессилии своих учреждений и провале своих планов. Их цель - обманом успокоить и словно гипнозом усыпить мусульман, чтобы они не выступали против христианской пропаганды. Сегодня и в нашей республике мы наблюдаем активизацию христианской пропаганды и некоторые результаты ее пагубного воздействия. Нашу республику наводнила масса религиозной и особенно сектантской литературы. Эти книги и брошюры очень высокого качества полиграфии. В основном они засылаются к нам из Англии и США». Перешедших в христианство горцев их близкие подвергают остракизму и даже лишают погребения в родном селе [19, с. 293234].
Народы Северного Кавказа, как и народы всей России на данный момент, переживают период переосмысления своих религиозных, национальных и исторических традиций. В этой связи интересен факт многоконфессиональности Республики Северная Осетия-Алания, где сосуществуют православные, мусульмане, иудеи, евангельские христиане, католики и др. Исследователи ислама А.К. Алиев, З.С. Урухов, К.М. Ханба-баев отмечают: «Среди осетин соотношение (номинально-условно) христианского (православного) и мусульманского населения составляют примерно 5:1. Известное место в религиозной палитре Северной Осетии занимают также (непропорционально свой численности) «Свидетели
Иеговы» (главным образом, среди осетин-южан и местных русских); значительно более скромное место занимают баптисты. При определении конфессиональных пропорций среди осетин оценки экспертов варьируются: 75-80 % христиан и 1518 % мусульман. Однако точность подобных оценок малосущественна в силу того, что среди осетин не развита традиция «истовой» религиозности, связанная с жестким следованием культу. Показательно, что условное конфессиональное различие среди осетин абсолютно никак не является критерием при формировании внутриосе-тинских семейных и иных связей»[19, с. 298].
Важной особенностью Республики Северная Осетия-Алания является то, что здесь религиозный экстремизм практически себя никак не проявляет. Причина заключается, на наш взгляд, в том, что политические факторы оказывают свое влияние на динамику конфессиональных предпочтений большинства осетин. Но, несмотря на то, что официально действующие мусульманские организации в Осетии тесно взаимодействуют с республиканскими властями и с религиозными объединениями других конфессий, на бытовом уровне проявляются случаи враждебного отношения к тем, кто выходит за рамки мусульманских канонов. Анализ проблемы позволяет утверждать, что религиозно-политический экстремизм в Северной Осетии в своей основе имеет внешний характер. Убедительный пример - теракт в школе №1 г. Беслана 1-3 сентября 2004 года.
Заметим, что мусульмане в Северной Осетии являются меньшинством. Однако противостояние между официальными и неофициальными исламскими структурами, оказывающими влияние на политическую ситуацию, имеет место даже в такой слабо политизированной республике, как Республика Северная Осетия-Алания.
Следует отметить, что главная угроза безопасности Российской Федерации исходит со стороны радикального религиозно-политического экстремизма, с его стремлением навязать обществу модель на основе жесткого подавления инакомыслия - модель «исламского государства». Представители ваххабизма не приемлют региональную модель ислама, проявляют нетерпимость к неисламским традициям. Известный российский исламовед А.А. Игнатенко пишет: «Внедрение ваххабизма обязательно приводит
1 Под коренным народом подразумевается дефиниция, которую дал доктор исторических наук, профессор В.Д. Дзидзо-ев. Согласно его определению, «коренным (автохтонным) народом (коренной нацией) должен считаться тот, который на данной конкретной территории живет веками, а то и тысячелетиями. Этногенез этого народа произошел именно здесь, и он создал на данной конкретной территории свои лучшие национальные творения (язык, эпос, культуру, традиции, духовность и т.д.), неоднократно защищал ее с оружием в руках от различных завоевателей и притеснителей, обильно проливая кровь своих сыновей и дочерей, что дает ему политическое и моральное право называть эту землю исконной, родной, отцовской, суверенной» (См.: Научная мысль Кавказа. Междисциплинарные и специальные исследования. -Ростов-на-Дону. 2008, № 3, с. 50).
(об этом свидетельствует 30-летний опыт его распространения в мире) к следующим сугубо негативным для общественной стабильности и государственной безопасности последствиям:
- расколу национального мусульманского сообщества в той или иной стране;
- созданию из части расколотого национального мусульманского сообщества (она может быть небольшой) активной антисистемной (антиобщественной и антигосударственной) группы или групп;
- включению этой группы (групп) во всемирную сеть ваххабистских организаций с единой идеологией, централизованным руководством, внешним финансированием и, естественно, идущим извне, из ваххабистского центра (центров) политическим целеполаганием;
- распространению идеологии религиозной и национальной нетерпимости и вражды, реаль-
ному осуществлению религиозной дискриминации сегрегации в тех зонах, где ваххабизм сумел закрепиться;
- теоретическому оправданию насилия, экстремизма и терроризма в отношении всех тех, кто провозглашается «неверными»;
- активному ведению вооруженной борьбы или осуществлению террористических актов против «неверных» [23].
Заметим, что все эти вызовы Северный Кавказ испытал на себе на протяжении последних 20 лет. Сегодня, когда Российская Федерация, вопреки всем пессимистическим прогнозам, возрождается и набирает экономическую, военную и политическую мощь, необходимо вести продуманную, эффективную политику, направленную на окончательное преодоление угроз государственной безопасности Российской Федерации на Северном Кавказе.
Литература
1. Макеев В.В., Гулиев М.А. Политическая толерантность в межэтнических конфликтах. - Ростов-на-Дону, 2003. с.11.
2. МТФ 5:38-40 (24).
3. Хадис Муслима.
4. Исход Рабах. 26.2.
5. Джаманада. 5.
6. Локк Дж. Сочинение в 3 томах. - М.,1998. Т.3. С. 93, 96.
7. Дробижева Л.М. Проблемы этнической толерантности в условиях роста этнического самосознания народов Российской Федерации // Толерантность в общественном сознании России. - М., Центр общечеловеческих ценностей. 1998. С. 26.
8. Большой энциклопедический словарь: в 2-х т./гл. ред. Прохоров - М.: Сов. энциклопедия, 1991. Т. 2. С. 726.
9. Краткая философская энциклопедия. - М.: Прогресс-энциклопедия, 1994. С. 457.
10. Словарь по этике/Под ред. А.А. Гусейнова, И.С. Кока. - М., 1998. С. 447.
11. Безюлева Г.В., Бондырева С.К., Шиламо-ва Г.М. Толерантность в пространстве образования. - М., 2005. С. 8.
12. Лебедева Н.М. Теоретико-методологические основы исследования этнической идентичности и толерантности в поликультурныхрегионах России и СНГ// Идентичность и толерантность. - М., 2002.
13. Майки Уолцер. О терпимости. - М., 2000.
С. 24.
14. На пути к толерантному сознанию/Отв. ред. А.К. Асмолов. - М., 2000. С.178.
15. Тишков В.А. Толерантность и согласие в трансформирующихся обществах/ Культура мира и демократии. - М., 1997.
16. Девкларация принципов толерантности ЮНЕСКО, ЫХр://'^^^. Olkautra.ru.
17. Толерантность в полиэтноконфессиональ-ном регионе. Т-52. Сборник научных статей/науч. ред. А.К. Алиев. - Махачкала, 2007. С. 56-57.
18. Верховский Александр. Религиозная толерантность между уголовными законами и общественной полемикой//ЬПр://'^шш.гизюп.ги/пе'мэ/ 23.03.2005-2Мт1.
19. Алиев А.К. Религиозно-политический экстремизм и этноконфессиональная толерантность на Северном Кавказе. - Махачкала, 2007. С. 501, с. 293-294.
20. Магомедов А.М., Ханбабаев К.М. Государственно-конфессиональные отношения в Республике Дагестан // Государство и религия в Дагестане. Информационно-аналитический бюллетень. №2, 2003. - Махачкала, 2003. С. 5-6.
21. Вагабов М.В. Внешние и внутренние факторы распространения ваххабизма в Дагестане и Чечне // Алимы и ученые против ваххабизма. -Махачкала, 2001. С. 146.
22. Ибрагимов М.-Р.А. Этносы и конфессии Дагестана в конце ХХ-начале XXI века// Этнополи-тические исследования на Северном Кавказе: состояние, проблемы, перспективы. - Махачкала, 2005. С. 215.
23. Игнатенко А.А. Обыкновенный ваххабизм, часть 3//http://www.ru./politicos/2001.09.14.
