CC BY
371
Юрий АНДРЕЕВ
ПРОБЛЕМЫ СУВЕРЕНИТЕТА И МЕЖДУНАРОДНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ
В статье прослеживается судьба Вестфальской системы международных отношений, возникшей в 1648 г., и ее сегодняшний статус. На этом фоне анализируются последние российские предложения о новой системе евро-атлантической безопасности.
This article follows the fate and the present status of westphalian system of international relations born in 1648. On this background the latest Russian proposals on the new system of Euro-Atlantic security are analyzed.
Ключевые слова:
Вестфальская система, международная безопасность, новые российские предложения о евро-атлантической безопасности; westphalian system, international security, new Russian proposals on Euro-Atlantic security.
АНДРЕЕВ
Юрий
Валерианович —
к.э.н, чл.-корр.
Международной
академии
информатизации;
ведущий научный
сотрудник
ЦИПМ ИМЭМО
РАН, секретарь
Российской комиссии
содействия
конверсии
yuri.аndreev@
hotmail.com
Проблемы национального суверенитета, территориальной целостности государств, прав наций на самоопределение вплоть до отделения являются ключевыми в международном праве, да и во всей системе международных отношений. Они активно обсуждаются в современном мире. Некоторыми экспертами высказывается и обосновывается идея, что ни одно государство, включая США, не имеет сегодня полного суверенитета и само это понятие становится весьма расплывчатым. Суверенитет почему-то тесно связывается с зависимостью от внешнего рынка товаров и капиталов. Нередко суверенитет объявляется одним из самых опасных вызовов современности.
Между тем, национальный суверенитет, территориальная целостность, независимость и приоритет интересов государства продолжают быть главными принципами и постулатами Вестфальской системы (1648 г.), которая остается фундаментом также и современных международных отношений. Пережив за более чем три столетия своего существования целый ряд кризисов, эта система, тем не менее, в целом, в главном доказала свою жизненность, а в XX в. получила дополнительное подтверждение в виде итогов Ялтинской и Потсдамской конференций великих держав, закрепивших результаты Второй мировой войны.
Особое значение в этом плане имело создание структуры Организации Объединенных Наций, которая во многом смогла стать стержнем действий государств в сфере международной безопасности. ООН и ее основной орган — Совет Безопасности, при всех сложностях послевоенного биполярного мира, в целом в удовлетворительной мере содействовали стабильности в международных отношениях. Однако опыт истекших десятилетий также показал, что ООН, как и Лига Наций в 20—30 гг., сами по себе не в состоянии разрешить все многообразные мировые проблемы. В связи с этим после окончания войны понадобилось возвращение к методологии военно-политических блоков. По этой причине в 1949 г. было основан блок НАТО, на что социалистические страны через 6 лет ответили учреждением своей оборонительной коалиции — ОВД. При всех своих минусах, главный из которых состоял в подстегивании вооружений, существование военно-политических союзов создавало определенные гарантии безопасности, хотя за это государствам — субъектам международных отношений приходилось поступаться частью национального суверенитета.
В 60-х гг. выявилась определенная исчерпанность возможностей сочетания ООН с военно-политическими блоками. В течение
интенсивных переговоров было подготовлено и в 1975 г. проведено Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), в котором участвовали также (кроме европейских стран) США и Канада. Этому форуму удалось создать Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), которая действует и по сию пору.
Образование ОБСЕ стало важным шагом и серьезной попыткой дополнить Вестфальскую систему конструкцией, где приоритет — за правами человека, а не правами государства. Но на этой почве возникла опасность односторонних подходов. «Третья корзина» СБСЕ, ее практически равновеликое значение с первыми двумя, стали на долгое время знаменем борьбы, прежде всего, с Советским Союзом и его государственным режимом. Но на данной основе противоречие между национальным суверенитетом и территориальной целостностью, с одной стороны, и правом нации на самоопределение — с другой, не удалось разрешить. Жизнь показала, что позиции государств могут гибко меняться в зависимости от геополитических, геостратегических реалий. Наглядный пример — признание западными странами независимости Косово и отделения его от Сербии и непризнание ими же независимости Абхазии и Южной Осетии от Грузии; Россия, как известно, поступила с точностью до наоборот.
Несколько более благополучно обстоит дело с правами человека. В этой сфере ОБСЕ в ряде случаев помогла смягчить антагонизм интересов государства и интересов личности. Но и здесь страны, прежде всего западные, широко применяли двойные стандарты.
Другим серьезным вызовом стала глобализация мировой экономики, ставшая полной реальностью после крушения социалистической системы и Советского Союза. Бурная интернационализация хозяйства сразу охватила практически весь мир, и для крупнейших компаний развитых стран суверенитет других государств стал играть в некоторой мере роль тормоза.
Однако в целом выяснилось, что разговоры о кончине Вестфальской системы мироустройства явно преждевременны. Оселком проверки здесь стало то положение, что западные державы и их союзники воздержались от применения «но-
вых» приоритетов «поствестфальской» системы к самим себе. Для США и их союзников основополагающие принципы и парадигмы Вестфальской системы остались незыблемыми. Это особенно ярко проявилось в реакции США на события 9 сентября, приведшей к всемерному укреплению суверенитета США и полному игнорированию суверенитета Афганистана.
Сложилась весьма сложная геостратегическая обстановка. Не оправдались надежды на подписанную в 1990 г. Парижскую хартию для новой Европы, которая рассматривалась как порыв к новой системе безопасности. Вышедшая после распада СССР на авансцену «атлантическая», а практически — американская однополярность резко изменила картину мира, привязав всю перспективу безопасности к ставке на единовластие супердержавы.
Образование ШОС и ОДКБ имело своей целью хотя бы в скромной, минимальной мере восстановить равновесие в современном мире. Процесс развития обеих организаций еще не закончен, и об их перспективах рано делать выводы. В современных условиях международную безопасность продолжают обеспечивать основная универсальная организация — ООН, а также ОБСЕ, куда входят 56 государств и 11 стран, имеющих статус партнеров по сотрудничеству. Создается впечатление, что ООН имеет мало шансов стать сегодня главным инструментом мира и международной безопасности и вернуть былой авторитет, а тем более его увеличить. Что касается ОБСЕ, то она на настоящий момент не имеет полномочий, сопоставимых с полномочиями Совета Безопасности ООН.
Между тем, впервые после 1945 г., в конце XX в. в Европе разгорелся вооруженный конфликт в Югославии, когда в течение почти трех месяцев Сербия подвергалась ракетно-бомбовым ударам. Этот конфликт, который совершенно определенно может быть назван войной, привел к образованию нового государства — Косово (несмотря на категорические возражения Сербии), признанного значительным числом стран. Международные организации не остались в стороне от этого конфликта — особую активность здесь проявили НАТО и США. Не прошло и десятилетия, как на
территории ОБСЕ вспыхнула новая война — между Грузией и Южной Осетией. Она привела к отделению Южной Осетии (а также Абхазии) от Грузии, также несмотря на позицию последней. И здесь международные организации не смогли предотвратить кровопролитие.
Именно в такой сложной геостратегической обстановке в июне 2008 г. на обсуждение в Берлине были вынесены идеи российского президента относительно Договора о европейской безопасности, которые были развиты в октябре 2008 г. в Эвиане. Первоначально подход к проблеме был преимущественно, так сказать, с негативной стороны. Как отметил Д. Медведев, выступая в Эвиане, российское предложение о новой системе безопасности не предусматривает разрушения существующих структур (ООН, ОБСЕ, НАТО), а лишь является их дополнением. Новый договор не должен обеспечивать безопасность своих участников за счет безопасности других стран, не должен допускать действий, которые ослабляли бы единство общего пространства безопасности, не должен допускать, чтобы военные союзы складывались в ущерб безопасности других участников договора.
Российское предложение а priori делает упор на международное право и институциональный фактор. Уже озвучены те положения, которые наша страна хотела бы видеть в Договоре. Первый блок мог бы подтверждать базовые принципы межгосударственных отношений: уважение суверенитета, территориальной целостности и независимости государств, невмешательство во внутренние дела, равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой (другими словами, право наций на самоопределение). Второй блок мог бы сконцентрироваться на базовых принципах развития режимов контроля над вооружениями, третий — на принципах урегулирования конфликтов, четвертый — на механизмах взаимодействия государств и организаций по противодействию новым угрозам и вызовам.
Можно сколько угодно ездить по Европе и собирать положительные отклики на российское предложение, однако совершенно ясно, что настоящий проект столкнется с очень серьезными трудностями.
Во-первых, это блок ОБСЕ. С одной стороны, раздается критика, иногда ис-
ключительно резкая, как в адрес ОБСЕ, так и конкретно в адрес Заключительного акта СБСЕ. С другой стороны, ОБСЕ не исключается из числа партнеров нового проекта. Возникает, в частности, вопрос: нужно ли создавать новый дублирующий Договор или лучше усилить уже существующее соглашение по европейской безопасности и сотрудничеству, по крайней мере его первую «корзину»? Тем более что весь проект получил от автора название «Хельсинки-плюс».
Во-вторых, это блок НАТО. Нельзя не видеть, что НАТО расширяет не только географическую, но и свою функциональную «сферу ответственности», напрямую претендуя на глобальные функции. Все это логически ведет к наращиванию военного контингента США в Европейской зоне, изменяет количественные и качественные параметры американского военного присутствия в регионе. Вообще происходит резкое усиление НАТО как военно-политической организации. Как хорошо известно, в последние годы существования СССР речь на переговорах шла о превращении НАТО из военно-политического в политический или политико-военный союз (наряду с соответствующими трансформациями ОВД). Но ОВД исчезла, а НАТО продолжает активно распространяться на Восток, включая в себя не только бывших членов ОВД, но и некоторые бывшие советские республики, причем планы в этом направлении — самые что ни на есть далеко идущие.
С одной стороны, наш проект сохраняет не только ОБСЕ, но и НАТО. С другой — Военная доктрина РФ, подписанная автором проекта о евробезопасности — президентом РФ Д. Медведевым в феврале этого года, совершенно справедливо отмечает в качестве одной из главных внешних военных опасностей для РФ приближение военной инфраструктуры НАТО к российским границам, в т.ч. за счет расширения блока.
Кстати, может быть, именно это и привело к кризису деятельности в рамках «первой корзины» СБСЕ? В любом случае, имеющиеся здесь противоречия могут стать миной замедленного действия для любого соглашения.
В последнее время в нашей стране все чаще и уверенней звучат голоса весьма влиятельных людей, выступающих за вступление РФ в НАТО. Все это вызы-
вает активный отпор большинства российского общества, не поддерживающего эту идею. Именно по этой причине, как представляется, сейчас идея существенно переработана — вступление в НАТО связывается уже с обновлением этой организации (правда, не совсем ясно, что это означает) и с особыми условиями нашего вступления (опять же не ясно, какие это условия и почему НАТО может и должно на эту «особость» согласиться). В любом случае возможное вступление прогнозируется в отдаленном будущем, однако, похоже, подготовка к нему в идеологическом, концептуальном да и в материально-техническом смысле должна начаться уже сейчас.
В таком непростом геостратегическом контексте наиболее эффективным является предложение включить в состав участников Договора Китайскую Народную Республику, роль которой в мире постоянно растет, что внесет новый элемент во всю архитектонику создаваемой структуры безопасности и сделает Договор евроазиатским.
В декабре 2009 г. с подобной же идеей сделать Договор евро-азиатским высту-
пил в Лондоне генсек ОДКБ Н. Бордюжа. Надо специально отметить, что на форуме в Ярославле он подчеркнул, что проблемы безопасности (в т.ч., думается, и евроатлантической) невозможно решать без участия ключевых игроков современного мира, куда, безусловно, входит Китайская Народная Республика. Включение КНР в наш проект, куда уже входят, помимо европейских стран, США и Канада, а также практически девять стран Азии, означало бы очень многое. Во-первых, это продемонстрировало бы нашу объективную и дружественную оценку роли КНР в современном мире. Во-вторых, — значительно расширило бы ареал проекта и, естественно, потребовало бы определенного нового переосмысления и встраивания концепций и ОБСЕ, и НАТО. В-третьих, в случае возможной неудачи это помогло бы нам избежать «потери лица», что также немаловажно в таком деле.
В любом случае, этот проект будет в работе длительное время. Но и СБСЕ готовили 10 лет, так что временные соображения не должны пугать. А вот положительный результат может быть действительно историческим.
