CC BY
29
крестьянские общества [4, с. 330]. Последние же, особенно инородческие, тогда еще не в полной мере осознавали потребность в образовании, а потому отказывались открывать и содержать школы. Надо признать, что крестьянам они в то время были просто не нужны, особенно на таких условиях.
Следовательно, при отсутствии в сельской местности казенных школ вся надежда на распространение грамотности и христианского просвещения среди инородцев была возложена на местное духовенство, производившее обучение частным порядком, в собственных домах. «Но при этом они не проявляли особенной ревности, — отмечает П. О. Афанасьев, — тем более что вместо поощрения своей деятельности в этом отношении терпели лишь различные стеснения от законодательной власти, требовавшей от содержателей частных школ определенных взносов в казну (5 % сбор)» [1, с. 243]. Действия правительства в данном случае не подлежат никакому рациональному объяснению. Вместо того чтобы всеми мерами способствовать развитию этой деятельности и
привлечению к ней как можно большего числа священно- и церковнослужителей, оно сделало все, чтобы остановить и без того едва теплившийся процесс. В итоге религиозно-просветительная деятельность среди инородцев Поволжского края в первые годы XIX столетия фактически прекратилась.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Афанасьев, П. О. Школы среди инородцев Казанского края до Н. И. Ильминского / П. О. Афанасьев // Журн. М-ва нар. просвещения. — М., 1913. — № 12. — С. 233—250.
2. Можаровский, А. Изложение хода миссионерского дела по просвещению казанских инородцев с 1552 по 1867 г. / А. Можаровский. - М. : [б. и.], 1880. — 256 с.
3. Полное собрание законов Российской империи. — СПб., 1830. — Т. 19, № 13996. — 704 с.
4. Сборник постановлений по Министерству народного просвещения. — СПб. : [б. и.], 1864. — Т. 1. — 418 с.
5. Таймасов, Л. А. К истории православного мессионерства в Среднем Поволжье: утверждение идей христианского просвещеня в Казанской епархии в конце XVIII — начале XX века / Л. А. Таймасов // Волжские земли в истории и культуре России : материалы Всерос. науч. конф. (Саранск, 8—11 июня 2004 г.) : в 2 ч. — Саранск : Тип. «Крас. Окт.», 2004. — Ч. 1. — С. 119—122.
Поступила 13.02.09.
ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ ГЕНДЕРНОГО ПОДХОДА В ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЯХ РОССИИ ХХ в.
(на материалах Среднего Поволжья)
Л. Ю. Преснякова (Пензенский филиал Московского института предпринимательства и права)
Дается анализ тенденций исторической ретроспективы вопроса реализации гендерного подхода в образовательных учреждениях России XX в. Рассматриваются условия развития, результативность раздельного обучения и воспитания.
Ключевые слова: образование; личность; государство; гендер; интеграция.
На каждом этапе развития системы научный тезаурус из английского языка
образования заметны акценты в гендер- и начал использоваться в англоязычной
ном подходе, который создает необходи- социальной и философской литературе в
мость рассмотрения образования как 60-е гг. XX в. Внедрение этой категории
процесс не только обучения и воспита- в педагогический процесс имеет принци-ния, но и становления и развития лично- пиальное значение, поскольку в школе
сти. Термин «гендер» (gender) пришел в формируются многие представления о
© Преснякова Л. Ю., 2009
111!111Й1И1!Ш № 4,
профессиональном самоопределении жизненной стратегии, доступе к ресурсам и власти, имеющие социополовую ориентацию. Основу возникновения гендерного подхода заложили зарубежные ученые: М. Фуко, П. Бергер, Т. Лукман, Дж. Байлер и др. В России гендерные исследования начали развиваться с 90-х гг. XX в. Среди российских исследователей первыми поставили вопросы гендерной проблематики в образовании Г. А. Бель-ская, А. Войтюк, О. А. Воронина, В. Е. Каган, А. В. Мудрик, Л. В. Шты-лева и др. Учеными выявлено значительное влияние гендерных ролей и стереотипов на процессы воспитания и обучения.
Современные тенденции развития гендерной дифференциации обучения в общеобразовательных учебных заведениях нельзя рассматривать в отрыве от исторических источников, социальнокультурных условий. Нам представляется возможным на материалах архивов Пензенской, Самарской, Ульяновской областей, которые составляли Средневолжский регион страны, проанализировать состояние указанного явления в различные периоды XX в.
Известно, что в первой четверти XX в. общество легко согласилось на совместное обучение мальчиков и девочек. Считалось, что особенности, присущие полам изначально, могут быть сохранены невзирая ни на какие педагогические новшества и социальные эксперименты. Народный комиссариат просвещения РСФСР 31 мая 1918 г. ввел в школах страны обязательное совместное обучение мальчиков и девочек, мотивировавшееся стремлением устранить существовавшее до революции неравноправие женщин и мужчин [7, с. 78].
В 1930-е гг. в СССР в государственной семейной политике поощрялась и превозносилась радость материнства для женщин, а основной целью данной политики было увеличение рождаемости. Чтобы помочь детям чувствовать себя в школе комфортно и справляться с про-
блемами социализации, важной составляющей которой является самоидентификация ребенка как мальчика или девочки, необходимо было применять специальные подходы. Поскольку таких мер принято не было, у женщины появилось стремление играть мужскую, доминирующую, роль, а мужчина согласился на второстепенную роль ведомого, что привело к нивелировке полов, конвергенции, появлению андрогина — существа, в котором нет четкого разделения мужского и женского начал. Это породило проблемы в семье и воспитании детей, а также серьезные биологические проблемы: уменьшение воспроизводства потомства, массовое бесплодие, феминизацию мужчин, — которые стали еще одним аргументом в пользу раздельного обучения в школе.
Советская концепция раздельного обучения 1943—1954 гг., оформившаяся во время Великой Отечественной войны, должна была воплощать в себе новую государственную политику в отношении семьи, брака, советской женщины и советского мужчины, отношений между полами [6, с. 109]. Образ матери как господствующей фигуры в семье был основой в женском образовании, в мужском доминировал образ мужчины как защитника Родины. Девочек воспитывали как будущих матерей, а мальчиков — как воинов, но в то же время предполагалось, что и те и другие будут добросовестно трудиться на производстве, прежде всего на благо своей страны. Официальная идеология формировала светлый образ «матери-труженицы», удовлетворяющей сразу двум общественным потребностям: демографической и производственной.
Необходимость введения раздельного обучения в 1943 г. народным комиссаром просвещения РСФСР была аргументирована следующим образом:
а) природа детей в зависимости от половой принадлежности различна, поэтому в школах готовить к будущей практической деятельности девочек нужно
иначе, чем мальчиков, учитывая особенности их физиологии;
б) необходимо укрепить дисциплину в школах и устранить «не всегда здоровые взаимоотношения, создающиеся между мальчиками и девочками при совместном обучении» [7, с. 79]. Имелись в виду психологические особенности поведения разнополых детей и подростков, находившихся в рамках единых коллективов.
В соответствии с постановлением СНК СССР 16 июля 1943 г. «О введении раздельного обучения мальчиков и девочек в 1943—44 учебных годах в неполных средних и средних школах областных, краевых городов, столичных центров союзных и автономных республик и крупных промышленных городов» планировалась разработка особых учебных планов и программ. Однако в 1945 г. учебно-методический совет Наркомпро-са РСФСР отметил, что «.. .по всем предметам учебного плана в мужских и женских школах преподавание предполагается проводить по одним и тем же программам, за исключением начальной и допризывной военной подготовки» [7, с. 81]. На этих занятиях согласно учебным программам военного периода юношей готовили к службе в армии и защите Родины в качестве «одиночного бойца», девушек же — в основном как сан-дружинниц. С окончанием Великой Отечественной войны потребность в «пополнении героической Красной Армии» уменьшилась. Поэтому в августе 1946 г. вышло постановление Совета Министров СССР «Об отмене военной подготовки учащихся юношей и девушек пятых — седьмых классов, девушек восьмых — десятых классов и об изменении программ допризывной военной подготовки учащихся восьмых — десятых классов».
С 1 сентября 1943 г. школы должны были начать работать по-новому. Правительство жестко ставило вопрос о персональной ответственности местных партийных и советских руководителей. Подготовка к раздельному обучению
была названа важнейшим государственным мероприятием [3, л. 3]. В тяжелейших условиях, в очень короткие сроки такие школы были открыты в Куйбышевской, Пензенской, Ульяновской областях. В Ульяновской области на заседании бюро обкома ВКП(б) от 5 августа 1943 г. было решено уже к 10 августа закончить распределение учебных помещений для мужских и женских школ, а также распределение педагогов по этим школам [4, л. 4], в Пензенской эта задача ставилась к 1 сентября [2, л. 6], а в Куйбышевской — к 10 сентября [3, л. 3]. Не везде имелись необходимые условия для встречи детей в начале учебного года. Так, в отчете «Об итогах первого дня работы школ г. Ульяновска» было отмечено, что в отдельных школах не закончен ремонт, не вывезены дрова. Гороно и руководители школ не провели точного учета детей, на 1 сентября школы не имели их полного списочного состава, не везде до сведения учащихся было доведено, в какой школе они будут обучаться. В результате 584 ученика 1 сентября 1943 г. остались вне школы [4, л. 11]. В Куйбышеве 5 школ к началу учебного года не располагали своими зданиями для занятий, а в 15 еще шел ремонт [3, л. 3]. Многие школы из-за того, что в других не успели завершить переезд и ремонт, вынуждены были работать в 3— 4 смены. Естественно, деятельность в таком напряженном режиме не могла не сказаться на качестве обучения и воспитания.
Если первоначально одним из аргументов в пользу введения раздельного обучения в 1943 г. было утверждение, что природа детей в зависимости от половой принадлежности различна, то впоследствии об этом уже не вспоминалось, что привело к необходимости укрепления дисциплины в школах. Постановление 1943 г. о введении раздельного обучения, представляя лишь официальную версию возрождения мужских и женских школ, декларировало: «...при совместном обучении не могут быть должным образом
111!111Й1И1!Ш № 4,
приняты во внимание особенности физического развития мальчиков и девочек, подготовки тех и других к труду, практической деятельности, военному делу и не обеспечивается требуемая дисциплина учащихся» [5, с. 203—204]. Программой воспитательной работы в школах раздельного обучения служили «Правила для учащихся», которые были утверждены приказом наркома просвещения РСФСР В. П. Потемкина от 5 августа 1943 г. и содержали 20 пунктов, единых для учащихся как мужских, так и женских школ. Требования к учащимся сводились к прилежанию в учебе, подчинению старшим, чистоте и опрятности в одежде. Фактически в правилах позитивно оценивались качества, чаще свойственные девочкам, и негативно те, что чаще проявляются у мальчиков.
Наладить дисциплину и порядок в мужских школах оказалось непросто. Так, например, по итогам года в Куйбышеве значительное число учащихся получили сниженные баллы по дисциплине [3, л. 3]. В докладной записке о состоянии дисциплины в мужских школах г. Пензы от 27 октября 1943 г. говорилось, что почти во всех мужских школах ухудшилась посещаемость занятий и участились случаи хулиганских поступков: отмечается шум, стрельба из трубок, невыполненные домашние задания, драки на перемене, бегство с уроков (особенно иностранного языка), воровство тетрадей и ручек у товарищей, неприличное сквернословие на перемене и др. [2, л. 6]. Сложившаяся ситуация обусловила смену состава руководителей в мужских школах на основании приказа Отдела народного образования города от 11 ноября 1943 г. В итоге проблема дисциплины в мужских школах стала одной из причин отмены раздельного обучения.
В женских школах дополнительно предусматривалось преподавание педагогики, которая должна была «вооружать девушек необходимыми знаниями и навыками по воспитанию детей» [1]. Также вводилось обучение девочек стенографии или рукоделию (1 ч в неделю).
Программа по педагогике была получена в декабре 1946 г., а по стенографии и рукоделию программ или указаний от Министерства просвещения не было вообще. Некоторые затруднения вызвал факт отсутствия преподавателей стенографии и педагогики, особенно в сельской местности. Часто эти предметы заменялись рукоделием, по которому «были получены прекрасные результаты» [4, л. 3]. «Молодую девушку, наряду с общими задачами воспитания и образования, следует подготовить к ее будущей роли матери и организатора культурного семейного быта» [6, с. 110]. В женских школах создавалась ситуация, противоречащая идеологии «советский гражданин-мать»: девочку обучали домоводству, послушанию, но в то же время в ней воспитывали идеал женщины-борца, готовой на самопожертвование ради Родины.
Управление начальных и средних школ Наркомпроса РСФСР, приступив к изучению и обобщению опыта работы школ по раздельному обучению мальчиков и девочек, в приказе от 29 декабря 1943 г. № 12/32 указало Отделу народного образования г. Пензы на необходимость отчета о выполнении инструкции Наркомпроса о раздельном обучении, об изменениях, которые произошли в школах [2, л. 13]. К сожалению, на практике глубокого анализа и обобщения работы школ в связи с введением раздельного обучения мальчиков и девочек не было сделано.
Дети занимались в условиях сильной перегруженности площадей (в среднем 59—65 чел. в классе), что несомненно сказывалось на качестве обучения и дисциплине. Так, в 9 мужских школах Пензы занималось 3 765 чел. [2, л. 8], Ульяновска — 5 088 [4, л. 9], Куйбышева — 26 201 [3, л. 3]; в 10 женских школах Пензы обучалось 7 222 чел. [2, л. 8], в 8 ульяновских — 6 440 [4, л. 9], в 34 куйбышевских — 30 305 [3, л. 3].
В первые послевоенные годы картина успеваемости резко изменилась. В отчете Пензенского облоно о работе школ за 1948/49 учебный год сообщалось, что
полную успеваемость имеют 725 классов, что составляет 94 % общей успеваемости. Многие учителя по-прежнему плохо понимали разницу между разнополыми и смешанными классами. Как пример, заслуживающий внимания, отмечался опыт работы учительницы Белинской женской средней школы М. М. Короте-евой, которая добилась полной успеваемости учащихся своего класса [2, л. 3]. К сожалению, таких примеров личност-но ориентированного подхода к детям было крайне мало.
Однако объективно уровень успеваемости учащихся в школах с раздельным обучением был несколько выше, чем в совместных. По данным Министерства просвещения РСФСР, в 1952/53 учебном году экзамены на аттестат зрелости по всем школам сдали в среднем 93,8 % учащихся, при этом по мужским школам — 97,6, а по женским — 97,4 %. Количество учащихся, получивших медали, составляло в 1953 г. в мужских школах 11,6 %, в женских — 10,5, в то время как в школах совместного обучения — лишь 4,4 % [7 , с. 82].
Таким образом, практика раздельного обучения мальчиков и девочек в период с 1943 по 1954 г. дала неоднозначные результаты: раздельное обучение было введено формально, по содержанию же работа в мужских и женских школах ничем не отличались; с самого начала работа мужских и женских школ
почти полностью была пущена на самотек; не были выполнены требования по подбору и подготовке педагогов для мужских и женских школ.
По нашему мнению, интеграция гендерных исследований в систему образования будет продуктивнее с опорой на исторический опыт и теорию педагогической мысли, обосновывающей пути ее развития.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. В Учебно-методическом совете Нарком-проса РСФСР [Текст] // Совет. педагогика. — 1945. — № 3. — С. 61.
2. ГАПО (Гос. архив Пензен. обл.). Ф. 1381. Оп. 1. Ед. хр. 632.
3. ГАСО (Гос. архив Самар. обл.). Ф. 1692. Оп. 10. Ед. хр. 10.
4. ГАУО (Гос. архив Ульян. обл.). Ф. 521. Оп. 27. Ед. хр. 6.
5. Директивы ВКП(б) и постановления Советского правительства о народном образовании : сб. док. за 1917—1947 гг. / сост. И. И. Болдырев. — М. ; Л. : Изд-во АПН РСФСР, 1947. — Вып. 1, 2.
6. Потапова, М. Раздельное обучение мальчиков и девочек в советской школе (1943— 1954 гг.) / М. Потапова // Гендерное устройство: социальные институты и практики : сб. ст. / под ред. Ж. В. Черновой. — СПб., 2005. — С. 107— 127.
7. Пыжиков, А. В. Раздельное обучение в советской школе / А. В. Пыжиков // Педагогика. — 2004. — № 5. — С. 78—82.
8. Раскин, Л. Е. Проблема мальчиков и девочек в воспитании / Л. Е. Раскин. — М. ; Л. : Гос. изд-во, 1929.
Поступила 06.07.09.
