CC BY
292
3.6. ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ СУДОМ СВОБОДЫ ОЦЕНКИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ
Сухова О.А., к.ю.н., доцент
Место работы: кафедра уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора, ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарёва
Аннотация: В настоящей статье исследуются некоторые проблемы реализации судом свободы оценки доказательств по уголовным делам на основе складывающейся судебной практики. Автор приходит к выводу о том, что неукоснительное соблюдение уголовно-процессуальных норм, обеспечивающих законность оценки доказательств, а также создание основанных исключительно на нормах закона ориентиров будет формировать адекватное внутреннее убеждение судьи.
Ключевые слова: суд, уголовный процесс, оценка доказательств, свобода оценки, внутреннее убеждение, совесть.
PROBLEMS OF REALIZATION BY THE COURT OF EVIDENCE EVALUATION FREEDOM IN CRIMINAL CASES
Sukhova O.A, Candidate of Law, associate professor
Place of work: the Department of criminal process, the justice and public prosecution supervision of the Mordovian state University named after N.P. Ogarev
Annotation: In the article some problems of realization by court of freedom of an assess-ment of proofs on criminal cases on the basis of developing jurisprudence are investi-gated. The author comes to a conclusion that strict observance of the criminal legal procedure providing legality of an assessment of proofs, and also creation based only on standards of the law of reference points will form adequate internal belief of the judge.
Keywords: the court, the criminal process, the evaluation of evidence, freedom of evaluation, inner conviction, conscience.
Свобода оценки доказательств судом является принципиальным положением уголовно-
процессуального закона, согласно которому суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью, не придавая каким-либо доказательствам заранее установленной силы (ст. 17 УПК РФ).
С одной стороны, из указанного принципиального положения проистекает «внутренняя свобода» суда при оценке доказательств, не связанная формальными предписаниями о том, какими конкретно доказательствами должны быть установлены те или иные обстоятельства уголовного дела, какие из имеющихся доказательств должны иметь преимущественное значение, каким должен быть их количественный состав для определения их достаточности для разрешения уголовного дела, а также не подверженная каким-либо внешним влияниям, направленным на то, чтобы судья отступил от свободной и самостоятельной оценки доказательств. В этом смысле внутреннее убеждение, демонстрируемое судом, является самоубеждением, складывающемся из собственного суждения относительно обстоятельств уголовного дела и исследованных доказательств, личной оценки доказательств, выбора того или иного варианта из альтернативно возможных выводов по делу. Границы «внутренней свободы» суда расширяются в свете законодательного положения о том, что оценивая доказательства, суд руководствуется своей совестью, т.е. неким социально-нравственным ориентиром, формализовать который на законодательном уровне, как полагаем, не представляется возможным.
С другой стороны, «свобода» суда при оценке доказательств не является абсолютной и произвольной. Она должна отвечать определенным законодательным требованиям, что исключает ее низведения до обычной интуиции судьи. В числе таких требований УПК РФ предусматривает то, что внутреннее судей-
ское убеждение должно быть основано «на совокупности имеющихся в деле доказательств» (ч. 1 ст. 17), т.е. оно должно иметь объективное основание; что при оценке доказательств суд обязан руководствоваться уголовно-процессуальными нормами, устанавливающими понятие и виды доказательств, особенности их источников, содержание предмета доказывания, правила оценки доказательств, порядок признания их недопустимыми и т.п. (ст.ст. 73-90 УПК РФ); что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы (ч. 2. ст. 17 УПК РФ); что несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела образует кассационное основание для его отмены или изменения (ст. 380 УПК РФ) и др.
Между тем указанные и другие законодательные требования также воспринимаются судом через призму своей совести, которая является субъективной ввиду полной зависимости от конкретного человека со всеми его качествами и свойствами личности. Анализ складывающейся судебной практики по уголовным делам позволяет констатировать и то, что в судейском понимании категории «совесть» также присутствует субъективизм. Более того, в результате анализа отдельных судебных решений складывается впечатление, что представления о требованиях закона и совести, которые, казалось бы, поставлены законодателем в ч. 1 ст. 17 УПК РФ на один уровень, у судьи расходятся. Иначе не поддается пониманию та судебная практика, когда судья при отсутствии достаточных доказательств вины подсудимого, игнорируя противоречия в исследованных доказательствах, а также доводы и доказательства стороны защиты, формулируя в приговоре противоречивые выводы, а также выводы, не основывающиеся на исследованных доказательствах, выносит обвинительный приговор, видимо руководствуясь субъективно понимаемой совестью [1].
В судебной практике встречаются и такие случаи, когда суд в приговоре формально подходит к анализу
О.А. Сухова
ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ СУДОМ СВОБОДЫ ОЦЕНКИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ
доказательств, априори проявляя обвинительный уклон, не вникая в содержание представленных стороной защиты доказательств, не уясняя их смысла, о чем свидетельствуют выводы суда о том, что «позиция стороны защиты является несостоятельной» без какой-либо конкретной аргументации причины прихода к такому выводу, кроме как признанной судом согласованности тех доказательств, которые приняты во внимание [2]. Такая оценка доказательств позволяет сделать вывод ни о чем ином, как о целенаправленном игнорировании судом требований закона. А о наличии совести судьи как «внутренней оценки, внутреннем сознании моральности своих поступков, чувстве нравственной ответственности за свое поведение» [3] остается лишь догадываться.
Следует признать, что категория «совести», используемая в формулировке законодательного положения, предусмотренного ч. 1 ст. 17 УПК РФ, является ничем иным как декларативным напоминанием судье о необходимости ею руководствоваться, поскольку законодательно предусмотреть критерии ее оформления в определенные правовые рамки является весьма затруднительным. В этой связи считаем невозможным согласиться с Н.С. Гаспаряном о том, что «понятие совести должно получить правовое оформление, понятное и обтекаемое для правоприменителя, с тем чтобы имелась возможность обнаружить у кандидатов на должность судьи наличие этой самой совести, и затем судьи могли бы ею руководствоваться при осуществлении правосудия» [4]. В свою очередь полагаем, что для законодателя это была бы непосильная задача: придать правовые рамки нравственно-социальной категории, именуемой «совестью». В то же время представляется наивным надеяться на то, что категория «совести» всегда будет восприниматься каждым судьей адекватно своему нравственному смыслу.
Нельзя не обратить внимание на то, что нормы гра-жданско-процессуального,арбитражно-процессуального и административно-процессуального законодательства не требуют от судьи необходимости руководствоваться совестью. При этом логика законодателя при формулировании указанных родственных процессуальных норм, регламентирующих правила оценки доказательств судом, в сравнении с регламентацией, предусмотренной УПК РФ, не понятна.
Представляется любопытным и то, что согласно ч. 1 ст. 67 ГПК РФ «суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств»; в соответствии с ч. 1 ст. 71 АПК РФ «арбитражный суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств»; а в силу ст. 26.11 КоАП РФ судья, осуществляющий производство по делу об административном правонарушении, оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств дела в их совокупности.
В этой связи вспоминается некогда закреплявшийся в прежнем УПК РСФСР (ст. 20) принцип всесторонности, полноты и объективности рассмотрения всех обстоятельств дела в их совокупности, с реализацией которого всегда была связана оценка судом доказа-
тельств по уголовному делу. Данный принцип, прежде всего, был направлен на ограничение субъективизма, предвзятости, ведущих к обвинительному уклону, причем, в деятельности не только судей, но и органов предварительного расследования и прокурора. И это притом, что нормы прежнего УПК РСФСР, в силу особенностей построения уголовного процесса того периода, предусматривали полномочия суда, в которых явно прослеживался его «обвинительный уклон», устранение которого законодателем стало осуществляться лишь незадолго до принятия ныне действующего УПК РФ. Нарушение принципа всесторонности, полноты и объективности рассмотрения всех обстоятельств дела в их совокупности являлось на практике одним из наиболее частых оснований отмены приговоров вышестоящими судебными инстанциями.
Определяя сущность указанного принципа, Г.В. Софронов, например, отмечал, что «всесторонность... означает выдвижение всех возможных версий происшедшего; полнота - учет всех «за» и «против» по каждой версии; объективность - с одной стороны, беспристрастность в выдвижении и проверке версий, с другой
- стремление к познанию материальной истины» [5]. Причем, материальная истина (при множестве трактовок ее содержания и различном отношении к ней в советской уголовно-процессуальной литературе) «рассматривалась как высшая субъективная уверенность в справедливости принятого им решения» [6].
Действующий УПК РФ конкретно не регламентировал принцип всесторонности, полноты и объективности рассмотрения всех обстоятельств дела, в связи с чем возник вопрос и о том, можно ли считать целью уголовно-процессуального доказывания достижение объективной истины по делу, мнения по которому в современной уголовно-процессуальной литературе разделились. Не включаясь в дискуссию по данному вопросу, который является предметом отдельного исследования, отметим лишь, что в предусмотренных УПК РФ процессуальных условиях оценки доказательств внутреннее судейское убеждение уже изначально абсолютно не застраховано от произвола и превращения в необоснованную самоуверенность, о чем свидетельствует и складывающаяся судебная практика. Ведь одного провозглашения принципа свободы оценки доказательств недостаточно, если не предусмотрены гарантии обеспечения объективности внутреннего судейского убеждения. Между тем полагаем, что законодательное закрепление данных гарантий может и не решить имеющейся на практике проблемы необъективности внутреннего убеждения суда, отсутствия всестороннего подхода к исследованию имеющихся доказательств в их совокупности.
Неслучайно при отсутствии конкретной регламентации в УПК РФ относительно всесторонности, полноты и объективности рассмотрения судом всех обстоятельств дела в их совокупности Пленум Верховного Суда РФ в п. 4 постановления «О судебном приговоре» [7] указывает, что «судам надлежит исходить из того, что обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены». Несмотря на то, что изложенное официальное разъяснение дано высшим судебным органом системы судов общей юрисдикции РФ для обеспечения единообразной судебной
практики, суды позволяют себе его игнорировать не так уж и редко.
Анализ складывающейся судебной практики по уголовным делам свидетельствует о том, что при существующей системе отправления правосудия говорить о соблюдении принципа свободы оценки доказательств, требующего нравственного самоконтроля судьи при рассмотрении уголовного дела, который должен проявляться в независимости, объективности, беспристрастности и обеспечении подлинной состязательности сторон, невозможно. Внутренне судейское убеждение, к тому же, находится под влиянием сложившихся ориентиров, демонстрируемых на уровне вышестоящих судебных инстанций. Ведь нередко именно в условиях слабо организованного процессуального контроля и игнорирования вышестоящими судебными инстанциями явных нарушений закона, допускаемых нижестоящими судами при оценке доказательств, выносятся и вступают в законную силу неправосудные приговоры, в которых внутреннее судейское убеждение превращено либо в произвольное необоснованное видение обстоятельств уголовного дела, либо в самоуверенность, бездоказательную и бесконтрольную убежденность в правильности вынесенного решения.
На наш взгляд, решение изложенной выше проблемы представляется возможным лишь посредством изменения складывающейся судебной практики, которая либо находится под влиянием обеспечивающих ее единообразие некорректных ориентиров, либо формируется с явным «обвинительным уклоном» и пренебрежением законодательных предписаний. Представляется, что именно неукоснительное соблюдение уголовно-процессуальных норм, обеспечивающих законность оценки доказательств, а также создание основанных исключительно на нормах закона ориентиров (т.е. принятие законных, обоснованных и мотивированных решений вышестоящих судов, а также издание официальных актов толкования права, буквально толкующих норму закона) будет формировать адекватное внутреннее убеждение судьи.
Список литературы:
1. Уголовное дело № 1-236/2009 // Архив Пролетарского районного суда г. Саранска Республики Мордовия. 2009; уголовное дело № 1-112/2010 // Архив Ковылкинского районного суда Республики Мордовия. 2010; уголовное дело № 1-1/2012 // Архив Ковылкинского районного суда Республики Мордовия. 2012; уголовное дело № 1-128 // Архив Атяшевского районного суда Республики Мордовия. 2010.
2. См., например: уголовное дело № 1-1/2012 // Архив Ко-вылкинского районного суда г. Саранска Республики Мордовия. 2012.
3. Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского языка [Электронный ресурс]: URL:
http://ushakovdictionarv.ru/word.php?wordid=71961.
4. Гаспарян Н.С. Нужна ли суду совесть? // Новая адвокатская газета. 2010. № 20. [Электронный ресурс]: URL: Ь|Н p://www. advgazeta.ru/ru Ьг^/13/558.
5. Софронов Г.В. Проблема истины в уголовном судопроизводстве. - Екатеринбург, 2000. - С.13.
6. Карякин Е.А. Реализация принципа состязательности в уголовном судопроизводстве (вопросы теории и практики): монография. - Оренбург, 2005. - С. 27.
7. О судебном приговоре: Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 29.04.1996 г. (в ред. от 06.02.2007 г.) // Справочно-правовая система «Гарант».
Reference list:
1. Criminal case No. 1-236/2009//Archive of Proletarian district court of Saransk of the Republic of Mordovia. 2009; criminal case No. 1-112/2010//Archive of Kovylkinsky district court of the Republic of Mordovia. 2010; criminal case No. 1-1/2012//Archive of Kovylkinsky district court of the Republic of Mordovia. 2012; criminal case No. 1-128//Archive of Atya-shevsky district court of the Republic of Mordovia. 2010.
2. Criminal case No. 1-1/2012//Archive of Kovylkinsky district court of Saransk of the Republic of Mordovia. 2012.
3. Ushakov D. N. Explanatory dictionary of Russian [Electronic
resource]: URL:
http://ushakovdictionary.ru/word.php?wordid=71961.
4. Gasparyan N. S. Whether conscience is necessary to court?// New lawyer newspaper. 2010. No. 20. [Electronic resource]: URL: http://www.advgazeta.ru/rubrics/13/558.
5. Sofronov G. V. A truth problem in criminal legal proceedings.
- Yekaterinburg, 2000. - Page 13.
6. Karyakin E.A. Realization of a principle of competitiveness in criminal legal proceedings (theory and practice questions): monograph. - Orenburg, 2005. - Page 27.
7. About the adjudication: The resolution of Plenum Supreme Court of the Russian Federation No. 1 from 29.04.1996 (in an edition from 06.02.2007) // Legal-reference system "Garant".
