CC BY
184
А.В. ПОБЕДКИН,
заместитель начальника управления организации подготовки кадров,
доктор юридических наук, профессор (ДГСК МВД России)
104
A.V. POBEDKIN, Deputy Head of the Section for Organizing Personnel Training,
Doctor of Law, Professor (Department of Public Service and Personnel Management of the Ministry of Internal Affairs of Russia)
УДК 343.131
принцип свободы оценки доказательств и его влияние на законность досудебного производства
Freedom of Evaluating Evidence
and the Role of This principle in safeguarding Legality in the course of pretrial criminal process
В статье с точки зрения социального назначения уголовного судопроизводства, понимания принципа как идеи, действующей в уголовном судопроизводстве без исключений, предлагаются новые подходы к содержанию принципа свободы оценки доказательств. Обосновывается положение, согласно которому отдельные уголовно-процессуальные институты не соответствуют содержанию принципа свободы оценки доказательств и могут провоцировать незаконные методы досудебного производства.
Назначение уголовного судопроизводства, свобода оценки доказательств, внутреннее убеждение, совесть, уголовно-процессуальные гарантии, досудебное производство.
Freedom of evaluating evidence is seen as a principle that cannot be disputed or questioned in any part or variant of the criminal process. Based on the above and also on the social purpose of criminal procedure, novel approaches are proposed to defining this principle. The author also argues that certain aspects of this country's criminal procedure are at odds with this principle and can thereby make for violation of the law during the pretrial phase of the criminal process.
Role of criminal justice process, freedom of evaluating evidence, internal conviction, conscience, criminal procedural guarantees, pretrial criminal procedure.
Проблемы современного уголовного процесса (нестабильность уголовно-процессуального права, его эклектичность, многочисленные проявления правового нигилизма в правоприменительной практике, отсутствие единообразия правоприменения) порождены комплексом причин. Одна из основных среди них — утрата понимания значимости для уголовного судопроизводства уголовно-процессуальных категорий основополагающего, системообразующего характера.
Увлечение утилитаризмом привело к тому, что за последние 15 лет уголовно-процессуальное право утратило, во-первых, системность, а во-вторых (и это самое главное), — назначение как одной из основных гарантий правосудия (правильного установления обстоятельств по уголовному делу) и обеспечения прав и законных интересов личности.
Уголовно-процессуальное право может быть эффективным только тогда, когда оно внутренне едино. Его институты и нормы должны быть
связаны основными уголовно-процессуальными понятиями: целями уголовного процесса, его задачами, принципами. Жизнеспособность уголовно-процессуального права и его место в системе отраслей права определяется опорой на закономерности общественного развития, познания, социальную потребность.
Уголовно-процессуальное право как самостоятельная отрасль обусловлено социальной потребностью в обеспечении защиты общества и государства от одной из значимых угроз национальной безопасности — преступности [2].
Законодателю следовало бы прислушаться к логичному и уже широко поддерживаемому предложению закрепить в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (далее — УПК РФ) [1] задачу судопроизводства, состоящую в быстром полном раскрытии преступления, охране общественной безопасности и общественного порядка, конституционного строя от преступлений [7].
Уголовно-процессуальное право публично и потому не может являться средством снятия уголовно-процессуального и, тем более, уголовно-правового конфликта1. Уголовно-правовой конфликт существовать вообще не может. Уголовно-правовое правоотношение состоит в однозначной обязанности лица, совершившего преступление, понести ответственность, установленную уголовным законом.
Уголовный процесс существует в первую очередь для обеспечения интересов общества и каждого его законопослушного члена. Этим назначением уголовного судопроизводства должно быть проникнуто и уголовно-процессуальное право, каждый его институт. Только сквозное действие любой идеи в уголовно-процессуальном праве означает, что эта идея является принципом уголовного судопроизводства.
Эти идеи можно не называть принципами уголовного судопроизводства (как в УПК РСФСР 1960 г.) или называть таковыми (как в действующем УПК РФ), но они должны прослеживаться в институтах и нормах уголовно-процессуального права, связывать закон, обеспечивать его единство, а потому не могут сводиться только к системе некоторых частных положений, раскрывающих содержание идеи в конкретной статье (именно так — неудачно — раскрыто содержание принципов в УПК РФ).
Принцип ограничивает законодателя и ориентирует правоприменителя. Возможность исключений из него — идея интересная [4, 11], но она не определяет уголовно-процессуальную политику, а следует за законотворческой дея-
1 Автор разделяет взгляд на принципы уголовного процесса как идеи мировоззренческого характера, много лет назад сформулированный В.Т. Томиным [9].
тельностью, является объяснением ее огрехов, тогда как идея должна быть первична. Принцип не может и не должен иметь исключений. Исключение из идеи означает, что она, возможно, и остается важной для уголовного процесса, но уже не является его принципом.
Эклектичность уголовно-процессуальной формы сегодня во многом обусловлена характером законодательной деятельности, строящейся без учета реального механизма действия принципов уголовного процесса.
Один из самых острых вопросов — о соответствии принципам уголовного процесса и, прежде всего, принципу свободы оценки доказательств наличия особого упрощенного порядка предварительного расследования и судебного разбирательства, обусловленных позицией обвиняемого.
От его решения впрямую зависит, будет ли деятельность следователя, дознавателя направлена на реализацию социальной потребности уголовного процесса, обеспечение публичности, на установление действительно виновного или всего лишь — на снятие «уголовно-процессуального» или «уголовно-правового конфликта» путем получения согласия обвиняемого с предъявленным обвинением и склонения его к заключению досудебного соглашения о сотрудничестве.
Возможность постановления приговора без исследования доказательств по уголовному делу, зависящая от позиции обвиняемого, не может не ориентировать следователя (дознавателя) на получение такого согласия. Претензии нравственного порядка следователю (дознавателю) предъявить трудно. Действительно, если обвинительный приговор определяется согласием лица с предъявленным обвинением, заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве, следовательно, этого и нужно добиваться. Главной целью органов расследования преступлений закономерно становится получение нужной позиции обвиняемого [8].
Соответствует ли правило о постановлении обвинительного приговора без исследования доказательств (лишь при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением) принципу свободы оценки доказательств, который действует на всех (в т. ч. досудебных) стадиях уголовного судопроизводства и не может иметь никаких исключений?
В литературе уже прямо пишут, что ст. 17 УПК РФ закладывает декларативный подход, которому противоречат тенденции развития уголовного судопроизводства и смежных отраслей права, а частичное возрождение формальной оценки доказательств оценивается положительно [5].
Конечно, формальная оценка доказательств купирует возможный судейский субъективизм,
105
106
хотя и незначительно. Однако при всей типичности механизма их видов каждое преступление уникально. Это значит, что каждое доказательство по различным уголовным делам может иметь разное значение и должно оцениваться только в контексте конкретных обстоятельств. Именно здесь и требуется судейская индивидуальность, несвязанность стереотипами, шаблонами и правилами.
Отказ от формальной системы оценки доказательств в результате Судебной реформы 1864 г. нельзя рассматривать как рядовую ее характеристику. Поскольку доказывание составляет сущность уголовного судопроизводства, в 1864 г. фактически состоялся переход на принципиально иную систему производства по уголовным делам. Свободная оценка доказательств является одним из величайших достижений, значение которого выходит далеко за рамки уголовного судопроизводства. Переход на такую оценку доказательств означает, что пришло время поверить в человека, в его способности, возможности, достоинство и совестливость. Свободная оценка доказательств свидетельствует, что нет необходимости предписывать, какое доказательство заслуживает большего доверия, поскольку уровень интеллектуального и нравственного развития человека достаточен для принятия самостоятельного решения в каждой конкретной ситуации.
Аргументом против понимания оценки как свободной мыслительной деятельности, которая по своей природе не может и не должна подвергаться правовому регулированию, является сама ст. 17 УПК РФ. В ней прямо указывается на закон как руководство для оценки доказательств по внутреннему убеждению.
Если закон может регулировать мыслительную деятельность, значит наименование принципа не соответствует его содержанию, а внутреннее убеждение подавляется нормативными требованиями. В таком случае принцип как всепроникающая идея без исключений попросту не существует. Однако это не так.
Требование руководствоваться законом не дискредитирует смысл принципа, который является антиподом системы формальной оценки доказательств и только в таком качестве ценен и имеет смысл.
Мыслительная деятельность, которой и является оценка доказательств, не может быть формализована. Она протекает по законам мышления, всегда имеет в своей основе внутреннее убеждение.
Точка сопряжения закона и оценки доказательств — не в самой оценке, а в точке соприкосновения подготовки к оценке и самой мыслительной деятельности по определению относимости, допустимости и достаточности доказательств.
Иначе говоря, формальные требования предъявляются только для формирования предмета оценки (совокупности доказательств, которая оценивается). Такие правила существуют в отечественном уголовно-процессуальном праве, и они достаточно многочисленны. К ним, например, относятся безусловные основания признания доказательств недопустимыми (п. 1, 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ), преюдиция (ст. 90 УПК РФ), запрет использовать в доказывании результаты оперативно-разыскной деятельности, не ставшие доказательствами (ст. 89 УПК РФ), случаи обязательного назначения и производства судебной экспертизы (ст. 196 УПК РФ)2. К формальным правилам формирования совокупности доказательств, подлежащих оценке, относится, например, обязанность следователя (дознавателя) назначить дополнительную или повторную судебную экспертизу при поступлении ходатайства об этом от стороны защиты или потерпевшего даже при отсутствии для того содержательных оснований, предусмотренных ст. 207 УПК РФ, но при условии, что первичная судебная экспертиза проводилась в ходе проверки сообщения о преступлении (ч. 1.2. ст. 144 УПК РФ).
Заслуживает безоговорочной поддержки установленное в ст. 17 УПК РФ требование руководствоваться при оценке доказательств совестью. Оно, во-первых, подчеркивает нравственную составляющую уголовно-процессуальной деятельности, а во-вторых, направлено на обеспечение максимальной добросовестности правоприменителя. Руководствоваться совестью — значит принимать такие решения при оценке доказательств, которые следователь (дознаватель), судья считают единственно правильными и в правильности которых они не сомневаются даже перед собой. Совесть не должна мучить того, кто принял уголовно-процессуальное решение.
Вряд ли можно понять позицию авторов, считающих нормальным, когда человеческая сущность судьи мучается в сомнениях относительно правильности решения, а должностная сущность судьи диктует принять именно такое решение [3].
Требуя руководствоваться совестью, законодатель подчеркивает, что оценка доказательств проводится прежде всего человеком, а не юристом. Профессиональные качества при самой оценке (процессе исключительно мыслительном) на нее влиять не должны. Именно так оценивают доказательства присяжные заседатели. Именно так оценивали их и народные заседатели.
2 Обязательное назначение и производство судебной экспертизы не означает преимущества заключения эксперта перед иными доказательствами в совокупности, подлежащими рассмотрению.
Совесть важна как критерий результатов оценки доказательств. Человек должен быть убежден, что правильно оценил относимость, допустимость, достоверность и достаточность доказательств. Совесть должна подсказать, что человек не обманул сам себя, не допустил натяжек под нужный или удобный результат, никакие внешние факторы на оценку не повлияли.
Возможно, закладывая в ст. 17 УПК РФ идею об оценке доказательств человеком, а не только юристом, законодатель исключил из закона требование руководствоваться правосознанием, хотя это и не повлияло существенно на содержание оценки. Любой человек, включая тех, кто осуществляет уголовное судопроизводство, всегда имеет определенный уровень правосознания и не может не руководствоваться им даже в обыденной жизни.
Итак, и законодательные правила, и совесть не колеблют принципа свободы оценки доказательств. Они — за пределами самой оценки. Если совесть — средство оценки результатов мыслительной деятельности по установлению относимости, допустимости и достаточности доказательств, то требования закона — правила формирования совокупности доказательств, подлежащих оценке.
Из правил собственно оценки в ч. 1 ст. 17 УПК РФ — только правило о внутреннем убеждении. Высказано мнение, что весь смысл формулировки рассматриваемой статьи — в указании законодателя на необходимость основывать убеждение правоприменителя на совокупности доказательств, а внутреннее убеждение при оценке доказательств — такая же крайность, как формальная оценка [3]. Сторонники такого взгляда на основной смысл принципа свободы оценки доказательств ошибаются в понимании роли в его содержании и внутреннего убеждения и закона. Так, А.В. Аверин пишет: «...указание на то, что в рамках уголовно-процессуальной деятельности правоприменитель должен руководствоваться законом, является неоправданной тратой типографской краски, поскольку чем же иным, как не законом, нужно руководствоваться в рамках уголовно-процессуальной деятельности? Оценивать доказательства по своему внутреннему убеждению. Но ведь мыслящий человек либо убежден в чем-либо (тогда его убеждение является своим, внутренним), либо не убежден, тогда у него просто нет убеждения ни своего, ни внутреннего, ни чужого, ни наружного» [3].
Использование в ч. 1 ст. 17 УПК РФ термина «внутреннее убеждение» означает, что законодатель оценивает доказательства сам, лично, никто не вправе влиять на него, в том числе и законодатель (ч. 2 ст. 17 УПК РФ). В этом суть указанной статьи и принципа свободы оценки доказательств.
Собственно нормативно установленные преимущества одного доказательства перед другим для самой оценки (как мыслительной деятельности) являются формой без содержания во всех мыслимых случаях. Определение доказательной силы сведений — сфера исключительно умственных и нравственных усилий должностного лица, ведущего производство по делу.
Если законодатель устанавливает достаточность отдельных доказательств для принятия решения, он неизбежно препятствует свободной мыслительной деятельности, не позволяет субъекту оценки руководствоваться совестью. Всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств по уголовному делу ставится тем самым под угрозу. Правоприменитель ориентирован на получение конкретных «лучших» доказательств. Если для судьи требование всесторонности, полноты и объективности часто (и, представляется, несправедливо) отрицается, то должностные лица, ответственные за досудебное производство, должны им руководствоваться вне всяких сомнений.
Как только законодатель прямо или косвенно устанавливает преимущество одного доказательства перед другим, свободная оценка доказательств превращается в формальную.
Сегодня УПК РФ, провозгласив принцип свободной оценки доказательств, даже предусмотрел «прививку» (ч. 2 ст. 77 УПК РФ) от едва ли не «генетически заложенного» стремления ориентироваться, прежде всего, на признание обвиняемым своей вины.
Буквальное толкование ч. 2 ст. 77 УПК РФ ошибочно и может привести к выводу о ничтожном доказательственном значении признания вины обвиняемым, которое вроде бы кладется в основу обвинения, только если виновность подтверждается совокупностью иных доказательств по делу. Более точная формулировка использовалась в ч. 2 ст. 77 УПК РСФСР 1960 г., которая содержала требование подтверждать совокупностью иных доказательств не виновность обвиняемого, а его признание. Признание может подтверждаться не только совокупностью доказательств виновности, но и доказательствами правдивости показаний обвиняемого.
Однако недостатки формулировки ч. 2 ст. 77 УПК РФ — ничто перед воспроизведением законодателем самого опасного элемента формальной оценки — заведомого преимущества признания обвиняемым своей вины перед иными доказательствами на судебных стадиях, а также при производстве дознания в сокращенной форме [10]. Подтверждать признание обвиняемого другими доказательствами фактически не требуется.
Речь, конечно, не идет о том, чтобы исключить любые разумные упрощения процессуальной формы. Однако они должны соот-
107
ветствовать принципам уголовного процесса, сопровождаться достаточными уголовно-процессуальными гарантиями, исключающими на-
личие норм или процедур, даже косвенно провоцирующими незаконные способы склонения обвиняемого к признанию своей вины.
Список литературы:
1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (ред. от 19.12.2016) // СЗ РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.
2. О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации: Указ Президента РФ от 31 декабря 2015 г. № 683 // СЗ РФ. 2016. № 1 (ч. II). Ст. 212.
3. Аверин А.В. Истина и судебная достоверность (Постановка проблемы). 2-е изд., доп. СПб., 2007.
4. Безруков С.С. Принципы уголовного процесса: автореф. ... д-ра юрид. наук. М., 2016.
5. Зотов Д.В., Сыщикова Т.М. Быть по сему!? // Судебная власть и уголовный процесс. 2014. № 3.
6. Комбарова Е.Л. Трансформация системы уголовного судопроизводства в мировых судах России в сфере современной уголовной политики государства // Библиотека криминалиста. 2014. № 3 (14).
7. Николюк В.В. Современные проблемы согласования уголовного, уголовно-процессуального и оперативно-розыскного законодательства // Вопросы теории уголовного судопроизводства: избранные статьи. Омск, 2006.
8. Соловьев С.А. Показания подозреваемого и обвиняемого через призму процессуальной конструкции благоприятствования защите (favor defensionis) // Библиотека криминалиста. 2016. № 1 (24).
9. Томин В.Т. О понятии принципа советского уголовного процесса // Труды Высшей школы МООП РСФСР. М., 1965. Вып. 12.
10. Цинова М.В. Об условиях применения дознания в сокращенной форме // Судебная власть и уголовный процесс. 2014. № 3.
11. Якупов Р.Х. Принципы уголовного процесса: лекция. М., 1997.
E-mail: [email protected]
108
