CC BY
13DOI 10.20310/2658-5383-2021-4-127-132 УДК 340.1
ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОЙ ОПРЕДЕЛЁННОСТИ НОРМАТИВНЫХ КОНСТРУКЦИЙ ОБЩЕРЕГУЛЯТИВНЫХ ПРАВООТНОШЕНИЙ*
Александра Анатольевна Мусаткина
доцент департамента бакалавриата
ФГБОУ ВО «Тольяттинский государственный университет», кандидат юридических наук, доцент E-mail: Musatkinaaa@mail.ru ORCID: https://orcid.org/0000-0002-6974-082X
Аннотация. Анализируется понятие правовой определенности в отечественной юриспруденции, при этом отмечается универсальность данной правовой категории и ставится под сомнение однозначное употребление понятия «отсутствие правовой определенности» в негативном аспекте в качестве дефекта правовых норм. Исследуются общерегулятивные правоотношения, характеризующиеся правовой неопределенностью прав и обязанностей, а также сторон. При этом обосновывается, что их появление в правовой системе было обусловлено эволюцией государства и права, воплощением в реальную действительность концепции правового государства. Приводятся доводы обусловленности общерегулятивных правоотношений новым мировым правопорядком, возникшим после образования ООН, а также принятием ряда основополагающих международных нормативных правовых актов. Доказывается, что общерегулятивные правоотношения выступают в качестве основы для возникновения конкретных правоотношений, и, одновременно, они вторичны к отношениям более высокого порядка — международным. Делаются выводы, что наличие общерегулятивных правоотношений было обусловлено закреплением таких принципов, как: права и свободы — высшая ценность; взаимная юридическая ответственность. Повлияли на их объективацию также и основные принципы международного права: уважение прав человека и основных свобод; мирное разрешение международных споров; суверенное равенство прав; неприменение силы. Неопределенность прав и обязанностей, а также сторон в нормативных конструкциях правоотношений является их особенностью, но не дефектом или несовершенством самих правовых норм, их закрепляющих. Так и сами правовые нормы, их определяющие, являются отправными, учредительными либо нормами-принципами.
Ключевые слова: правоотношения, правовая неопределенность, общерегулятивные правоотношения, юридическая ответственность, права и обязанности, принципы правового государства, взаимная юридическая ответственность.
PROBLEMS OF LEGAL DEFINITION OF REGULATIONS CONSTRUCTIONS OF GENERAL REGULATORY LEGAL RELATIONS** Alexandra A. Musatkina
Associate Professor of the Department of Bachelor's Degree of FSBEI HE "Togliatti State University", Candidate of Legal Sciences, Associate Professor E-mail: Musatkinaaa@mail.ru ORCID: https://orcid.org/0000-0002-6974-082X
* Исследование выполнено при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ), проект № 19-011-00103 А «Юридическая ответственность в правовой системе России: концепция взаимодействия, взаимосвязей и устранения противоречий с иными элементами правовой системы».
** Acknowledgements: The study was carried out with the support of the Russian Foundation for Basic Research (RFBR), project No. 19-011-00103 A "Legal responsibility in the legal system of Russia: the concept of interaction, interconnections and elimination of contradictions with other elements of the legal system".
©Мусаткина А. А., 2021 _ 127
Abstract. The concept of legal certainty in domestic jurisprudence is analyzed, while the universality of this legal category is noted and the unambiguous use of the concept of "lack of legal certainty" in a negative aspect as a defect of legal norms is questioned. The article studies general regulatory legal relations, characterized by legal uncertainty of rights and obligations, as well as parties. At the same time, it is substantiated that their appearance in the legal system was due to the evolution of state and law, the embodiment of the concept of the rule of law into reality. Arguments are given for the conditionality of general regulatory legal relations by the new world legal order that arose after the formation of the UN, as well as the adoption of a number of fundamental international normative legal acts. It is proved that general regulatory legal relations act as the basis for the emergence of specific legal relations, and, at the same time, they are secondary to relations of a higher order — international. It is concluded that the presence of general regulatory legal relations was due to the consolidation of such principles as: rights and freedoms are the highest value; mutual legal responsibility. The basic principles of international law also influenced their objectification: respect for human rights and fundamental freedoms; peaceful settlement of international disputes; sovereign equality of rights; non-use of force. Uncertainty of rights and obligations, as well as of the parties in the normative structures of legal relations, is their feature, but not a defect or imperfection of the legal norms themselves that secure them. So the legal norms themselves, which define them, are the starting, constituent or norms-principles.
Keywords: legal relations, legal uncertainty, general regulatory legal relations, legal liability, rights and obligations, principles of the rule of law, mutual legal responsibility.
Проблемы правовой определенности нормативных конструкций правоотношений выступают частью общих вопросов определенности в праве, которая рассматривается как многоаспектная категория юридической науки. Так, под правовой определенностью понимают конституционную ценность1 и принцип осуществления правосудия, о ней пишут, как об общеправовом принципе, который пронизывает законодательную и правоприменительную деятельность, включая и осуществление правосудия2. В многочисленных решениях Конституционного Суда РФ о ней говорится не только в качестве общеправового принципа, но и отправного начала юридической ответственности3. Об указанном понятии Н. А. Морозова отмечает: «данную категорию можно рассматривать в узком и широком смыслах. В узком значении правовая определенность служит критерием оценки качества норм права. В широком — выступает показателем стабильности индивидуальных правовых актов»4. Так
1 Бондарь Н. С. Правовая определенность — универсальный принцип конституционного нормоконтроля // Конституционное и муниципальное право. 2011. № 10. С. 4-10.
2 Журавлева О. О. Принцип правовой определенности и акты высших судебных органов в налоговом праве // Журнал российского права. 2011. № 4. С. 20-27.
3 Витрук Н. В. Общая теория юридической ответственности. М., 2008. С. 183.
4 Морозова Л. А. Правовая определенность как общеправовой универсальный принцип реализации права // Социально-экономические явления и процессы.
2017. № 3. С. 250-256.
или иначе с формальной стороны определенность рассматривают как ясность и понятность требований правовых норм, их стабильность, недвусмысленность толкования, которое не может фактически изменить правовой статус участников правоотношений5.
В юридической науке дефиниция «отсутствие правовой определённости» часто употребляется с негативным оттенком. Между тем, существуют юридические термины, понятия и различные правовые категории, связанные с «определенностью», в которых употребляется прямо противоположный определенности термин или близко с ним по смыслу. Например, относительно-определенные санкции, абсолютные (относительные правоотношения), общерегулятивные (неопределенные) правоотношения. По большей части и все оценочные понятия в праве точно не определены и требуют их толкования.
В связи с чем возникает вопрос, всегда ли отсутствие точной определенности является негативным явлением правовой жизни или в этом есть и позитивные начала? Кроме того,
5 Постановление Конституционного Суда РФ от 21 января 2010 года № 1-П «По делу о проверке конституционности положений части 4 статьи 170 пункта 1 статьи 311 и части 1 статьи 312 Арбитражного процессуального кодекса РФ в связи с жалобами закрытого акционерного общества «Производственное объединение «Берег», открытых акционерных обществ «Карболит», «Завод «Микропровод» и «Научно-производственное предприятие «Респиратор» // Собрание законодательства РФ. 2010. № 6. Ст. 699.
правовая определенность составляет диалектическую пару с правовой неопределенностью, а одним из свойств парных юридических категорий как раз и является переход одного явления в другое. Если применить философские категории к теории правоотношений, то данное свойство будет выглядеть следующим образом: общерегулятивные правоотношения составляют основу для конкретных правоотношений, при этом первые могут перерастать во вторые, выступая уже в качестве своеобразного юридического факта.
Суть в том, что принцип правовой определенности включен в общую систему как принципов права, так и принципов юридической ответственности, и сами принципы находятся в определенном диалектическом взаимодействии. Так, ни у кого не вызывает сомнений существование института освобождения от юридической ответственности, так как его наличие обусловлено принципами справедливости и индивидуализации юридической ответственности, а в некоторых случаях и гуманизма. Однако, существование названного института одновременно входит в противоречие с принципом неотвратимости юридической ответственности. Поэтому применительно к непосредственному предмету нашего исследования можно предположить, что отсутствие абсолютно определенных нормативных моделей правоотношений обусловлено действием другого принципа (о котором пойдет речь несколько позже).
Известно, что правоотношения принято рассматривать в нескольких плоскостях. Во-первых, как модели взаимодействия субъектов общественных отношений, которые закреплены в правовых нормах, обладающих предоставительно-обязывающим свойством. Во-вторых, как общественные отношения, урегулированные нормами права. В-третьих, с позиции единства модели и фактического общественного отношения. Каждый из аспектов исследования правоотношения (иногда их называют концепциями правоотношений) обладает правом на существование, не исключает друг друга и позволяет глубже вникнуть в сущность исследуемого явления. Исследование правоотношения с позиции моделей взаимодействия приводит в результате к сфере должного, то есть к некоему идеалу, к которому стремился законодатель, конструируя правовые нормы. Определение их с позиции
единства отношения и модели показывает динамику правоотношения, но здесь следует учитывать, что такое «единство» не всегда возможно в реальной действительности, что, в свою очередь, может быть обусловлено самими различными обстоятельствами как позитивного, так и негативного свойства. Применительно к данному исследованию нас прежде всего интересуют правоотношения как модели, то есть их статика, а не фактическая динамика.
Правоотношения как модели взаимодействия двух или более субъектов обладают свойством нормативности, которая, как известно, понимается в двух аспектах. Во-первых, в выраженности в системе норм и, во-вторых, как определенный закон общественного развития и сама потребность в регулировании общественных отношений. Оба аспекта понимания нормативности обладают значением для нашей работы.
Следует отметить, что не только проблема определенности или неопределенности в праве относится к числу дискуссионных, но и само наличие общерегулятивных правоотношений как таковых. Заметную критику в адрес их существования можно встретить в исследованиях ученых-цивилистов, что вполне объясняется особенностями самого гражданского права, имеющего преимущественно дело с предельно индивидуализированными правоотношениями: купли-продажи, мены, дарения, поставки и так далее. По меткому замечанию профессора С. С. Алексеева, такие правоотношения — это «проза жизни»6. Основы концепции конкретных правоотношений были заложены еще римскими юристами, но очевидно, что в тот период развития человеческого общества отсутствовала как таковая необходимость в ином регулировании и соответствующих правоотношениях. Верно отмечено Н. И. Матузовым, внесшим значительный вклад в развитие теории общерегулятивных правоотношений, что на определенном этапе возникла потребность урегулировать отношения «типа государство — государство, федерация — субъект федерации, государство — гражданин»7 и так далее.
6 Алексеев С. С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М., 1989. С. 132.
7 Матузов Н. И. Актуальные проблемы теории права. Саратов, 2003. С. 127
Такие отношения возникли не сразу, а по мере эволюции общества и появления новых принципов взаимоотношения человека и государства. Соответственно появилась потребность в упорядочивании общественных отношений при помощи правовых норм. Думается, что до начала воплощения в реальную действительность концепции правового государства, когда в отношениях государство — личность господствовало принуждение, а не сила права, сложно было вести речь и об общерегулятивных правоотношениях. Однако ответить однозначно, когда они возникли, в каком историческом периоде, достаточно проблематично.
Если обратиться к отечественной литературе, то реальность наличия общерегулятивных правоотношений тогда еще в социалистическом государстве и обществе обосновывалась в трудах С. С. Алексеева, Н. И. Матузова, Н. В. Витрука, Н. Е. Фарбера и других ученых. Но особый импульс развитию указанной концепции в нашей стране был придан принятием в 1993 году Конституции Российской Федерации, закрепившей права и свободы человека высшей ценностью, многонациональный народ — основным источником власти, а также иные важные положения, составляющие основу правового государства, и совершенно иные принципы взаимоотношения общества и государства, гражданина и общества. Так, Б. С. Эбзеев отмечает: «государство, осуществляющее свою деятельность в правовых формах, связано с народом, всеми участниками социальных и правовых отношений не только правами, но и юридическими обязательствами. Последние имеют глубокие корни в конституционном строе, их основой выступает народный суверенитет»8. После принятия Конституции России теория общерегулятивных правоотношений была активно поддержана учеными-конституционалистами, так как основывалась на прямом действии конституции, принципах правового государства, новых правилах взаимодействия общества и государства.
Конечно, существуют и противники существования общерегулятивных правоотношений, называющие их «юридическими химерами в отечественном правоведении»9, возражая
8 Эбзеев Б. С. Человек, народ, государство в конституционном строе Российской Федерации. М., 2005. С. 72.
9 Гревцов Ю. И. О юридико-догматических химерах в со-
временном российском правоведении // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2006. № 5 (268). С. 1-23.
против неопределенности прав и обязанности, обосновывая, что право может реализовывать-ся вне правоотношений, а также приводя иные доводы относительно данной категории.
Следует признать, что признаки общерегулятивных правоотношений не вписываются в привычную теорию. В сравнении с характеристиками конкретных правоотношений они выглядят совершенно отличным от них образом. Так, отсутствует индивидуализация и конкретный перечень субъектов, а называются целые социальные общности «все граждане», «многонациональный народ», «государство» и так далее. Юридическим фактом возникновения указанных правоотношений является сам факт вступления закона или иного нормативного правового акта в юридическую силу, а для конкретных правоотношений всегда необходим юридический факт. Кроме того, суть заключается и в юридическом содержании правоотношения, так как права и обязанности носят предельно общий характер10. Однако наличие таких отношений было обусловлено не только началом воплощения в реальную действительность концепции правового государства и становления нового мирового (международного) правопорядка. Очевидно, что это было связано с окончанием Второй мировой войны, образованием ООН и принятием ее Устава, возлагающим на государства общие требования к их деятельности, направленные на обеспечение мира, основанного на взаимовыгодном сотрудничестве и признании прав человека, недопущения развязывания войны и помощи экономически и социально отсталым государствам.
Кроме того, реальность общерегулятивных правоотношений была обусловлена и принятием ряда других основополагающих международных нормативных правовых актов, провозглашающих незыблемость прав человека и обязанностей государств по их защите и обеспечению, а именно: Всеобщей декларации прав человека (принята на третьей сессии генеральной Ассамблеи ООН 10 декабря 1948 года); Международного пакта о гражданских и политических правах (Принят резолюцией 2200 Генеральной Ассамблеи ООН 16 декабря 1966 го-
10 Новикова Ю. С. К вопросу о концепции общерегулятивных правоотношений // Вестник Челябинского государственного университета. Право. 2015. Вып. 45. С. 15-19.
да; Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах (Нью-Йорк, 19 декабря 1966 г.); Конвенции о защите прав человека и основных свобод ЕТБ № 005 (Рим, 4 ноября 1950 г.) и др. По своей юридической природе правоотношения, которые вытекают из самого факта существования международных правовых актов, еще более неопределенны, так как направлены на защиту не гражданина конкретного государства, а любого человека, без указания на политико-правовую связь гражданства. Кроме того, правоотношения, возникающие не из всех, а именно из общепризнанных норм и принципов права, являются предпосылками возникновения общерегулятивных внутригосударственных правоотношений, а последние, в свою очередь, — основа для конкретных правоотношений.
Итак, сделаем выводы.
Наличие общерегулятивных правоотношений было обусловлено закреплением таких принципов, как: права и свободы — высшая ценность; взаимная юридическая ответственность. Повлияли на их объективацию также
и основные принципы международного права: уважение прав человека и основных свобод; мирное разрешение международных споров; суверенное равенство прав; неприменение силы и др.
Конечно, теория конкретных правоотношений является устоявшейся, традиционной, наиболее разработанной, но традиционность понятий не означает их вечности и неизменности. Не все аспекты общерегулятивных правоотношений являются в достаточной степени исследованными, бесспорными, часто их реализация затруднена в реальной действительности, но это только подчеркивает актуальность данной проблематики и необходимость дальнейших научных изысканий.
Неопределенность прав и обязанностей, а также сторон в нормативных конструкциях правоотношений является их особенностью, но не дефектом или несовершенством самих правовых норм, их закрепляющих. Так и сами правовые нормы, их определяющие, являются отправными, учредительными либо нормами- принципами.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Алексеев С. С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М.: Изд-во Юрид. лит, 1989. 286 с.
2. Бондарь Н. С. Правовая определенность — универсальный принцип конституционного нормокон-троля // Конституционное и муниципальное право. 2011. № 10. С. 4-10.
3. Витрук Н. В. Общая теория юридической ответственности. М.: РАП, 2008. 304 с.
4. Гревцов Ю. И. О юридико-догматических химерах в современном российском правоведении // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2006. № 5 (268). С. 1-23.
5. Журавлева О. О. Принцип правовой определенности и акты высших судебных органов в налоговом праве // Журнал российского права. 2011. № 4. С. 20-27.
6. Матузов Н. И. Актуальные проблемы теории права. Саратов: Изд-во Сарат. гос. академии права, 2003. 510 с.
7. Морозова Л. А. Правовая определенность как общеправовой универсальный принцип реализации права // Социально-экономические явления и процессы. 2017. № 3. С. 250-256.
8. Новикова Ю. С. К вопросу о концепции общерегулятивных правоотношений // Вестник Челябинского государственного университета. Право. 2015. Вып. 45. С. 15-19.
9. Эбзеев Б. С. Человек, народ, государство в конституционном строе Российской Федерации. М.: Юридическая литература, 2005. 272 с.
REFERENCES
1. Alekseev S. S. Obshchie dozvoleniya i obshchie zaprety v sovetskom prave [General Permissions and General Prohibitions in Soviet Law]. Moscow, Izd-vo Yurid. lit, 1989. 286 p. (In Russ.).
2. Bondar' N. S. Pravovaya opredelennost' — universal'nyi printsip konstitutsionnogo normokontrolya [Legal certainty — a universal principle of constitutional regulation]. Konstitutsionnoe i munitsipal'noe parvo [Constitutional and municipal law]. 2011. No. 10. Pp. 4-10. (In Russ.).
3. Vitruk N. V. Obshchaya teoriya yuridicheskoi otvetstvennosti [General theory of legal liability]. Moscow, RAP Publ., 2008. 304 p. (In Russ.)
4. Grevtsov Yu. I. O yuridiko-dogmaticheskikh khimerakh v sovremennom rossiiskom pravovedenii [On juridical-dogmatic chimeras in modern Russian jurisprudence]. Izvestiya vysshikh uchebnykhzavedenii. Pravovedenie [Izvestia of higher educational institutions. Jurisprudence]. 2006. No. 5 (268). Pp. 1-23. (In Russ.).
5. Zhuravleva O. O. Printsip pravovoi opredelennosti i akty vysshikh sudebnykh organov v nalogovom prave [The principle of legal certainty and acts of the highest judicial bodies in tax law]. Zhurnal rossiiskogoprava [journal of Russian Law]. 2011. No. 4. Pp. 20-27. (In Russ.).
6. Matuzov N. I. Aktual'nyeproblemy teoriiprava [Actual problems of the theory of law]. Saratov, Izd-vo Sarat. gos. akademii prava, 2003. 510 p. (In Russ.).
7. Morozova L. A. Pravovaya opredelennost' kak obshchepravovoi universal'nyi printsip realizatsii prava [Legal certainty as a general legal universal principle of the implementation of law]. Sotsial'no-ekonomicheskie yavleniya iprotsessy [Socio-economic phenomena and processes]. 2017. No. 3. Pp. 250-256. (In Russ.).
8. Novikova Yu. S. K voprosu o kontseptsii obshcheregulyativnykhpravootnoshenii [On the question of the concept of general regulatory legal relations]. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta. Pravo [Bulletin of the Chelyabinsk State University. Law]. 2015. Issue 45. P. 15-19. (In Russ.).
9. Ebzeev B. S. Chelovek, narod, gosudarstvo v konstitutsionnom stroe Rossiiskoi Federatsii [Man, people, state in the constitutional order of the Russian Federation]. Moscow, Yuridicheskaya literatura Publ., 2005. 272 p. (In Russ.).
Для цитирования:
Мусаткина А. А. Проблемы правовой определенности нормативных конструкций общерегулятивных правоотношений // Государственно-правовые исследования. 2021. Вып. 4. С. 127-132.
For citation:
Musatkina A. A. Problemy pravovoy opredelennosti normativnykh konstruktsiy obshcheregulyativnykh pravootnosheniy [Problems of legal definition of regulations constructions of general regulatory legal relations]. Gosudarstvenno-pravovyye issledovaniya [State Legal Research]. 2021. Issue 4. Pp. 127-132. (In Russ.).
