ПРОБЛЕМЫ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЛИЦ, КОНТРОЛИРУЮЩИХ КОРПОРАЦИИ ПЕРЕД КРЕДИТОРАМИ В УЗБЕКСКОМ ПРАВЕ Текст научной статьи по специальности «Право»

Hill

Utkirbek Kholmirzaev,

Lecturer of Tashkent State University of Law

PROBLEMS OF LIABILITY OF CONTROLLERS OF CORPORATIONS TO

CREDITORS IN UZBEK LAW

Abstract: This article discusses the distribution of liability risks of shareholderss and other controlling persons on corporate liabilities. Given the analysis of ex post and ex ante model of control over distribution of risks of civil turnover participants in common law and continental legal traditions. Also, considered problems of shareholders' liability on obligations of corporations in the Republic of Uzbekistan. A shareholder shall be held liable on a subsidiary basis for the obligations of the legal entity in case of insolvency, as a result of the member's wrongful acts. However, some mechanisms of such liability do not allow to resolve the issue fairly.

Key words: piercing corporate veil, shareholder, corporation, subsidiary liability, tort, minimum capital, limited liability company, creditor, investment.

Уткирбек Холмирзаев,

Преподаватель Ташкентского государственного юридического университета

utkirpahlavon@ gmail. com

ПРОБЛЕМЫ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЛИЦ, КОНТРОЛИРУЮЩИХ КОРПОРАЦИИ ПЕРЕД КРЕДИТОРАМИ В УЗБЕКСКОМ ПРАВЕ

Аннотация: в данной статье обсуждаются вопросы распределения рисков ответственности участников и других контролирующих лиц по обязательствам корпораций. Приведен анализ модели ex post и ex ante контроля распределения рисков участников гражданского оборота в общем праве и континентальных правовых традициях. Также рассматриваются проблемы ответственности участников по обязательствам хозяйственных обществ в Республике Узбекистан. Участник хозяйственного общества привлекается к субсидиарной ответственности по обязательствам юридического лица в случае наступления несостоятельности в результате виновных неправомерных действий участника. Но некоторые механизмы такой ответственности не позволяют справедливо решить вопрос.

Ключевые слова: снятие корпоративного покрова, участник, корпорация, субсидиарная ответственность, деликт, уставной фонд, общество с ограниченной ответственностью, кредитор, инвестиция.

Review of law sciences

а

W ............... |

- Д^

Уткирбек Холмирзаев,

Тошкент давлат юридик университети укитувчиси

УЗБЕК ^УЦУЩДА КОРПОРАЦИЯЛАР НАЗОРАТ ЦИЛУВЧИ ШАХСЛАРИНИНГ КРЕДИТОРЛАР ОЛДИДАГИ ЖАВОБГАРЛИГИ МУАММОЛАРИ

Аннотация: ушбу мацолада корпорациялар мажбуриятлари буйича корпорация иштирокчилари ва бошца назорат цилувчи шахсларнинг жавобгарлиги хавфини тацсимлаш масалалари мууокама цилинган. Умумий ууцуц ва континентал ууцуций анъаналар тизимида фуцаролик муомаласи иштирокчилари йуцотиш хавфини тацсимлашнинг ex post (кейинги) ва ex ante (аввалги) назорат цилиш моделлари та^лил цилинган. Шунингдек, Узбекистон Республикасида хужалик жамиятлари (корпорациялар) мажбуриятлари буйича унинг иштирокчлилари жавобгарлиги муаммолари ёритилган.

Калит сузлар: корпоратив пардани кутариш, иштирокчи, корпорация, субсидиар жавобгарлик, деликт, минимал устав фонди, масъулияти чекланган жамият, кредитор, инвестиция.

Введение. Концепция юридического лица (корпорация), отдельного от своих участников (акционеров) признана во всех развитых правопорядках общего и континентального права. Юридическое лицо, как самостоятельный субъект права, имеющий юридическую личность, не отвечает по обязательствам своих участников, и соответственно участники не отвечают по его обязательствам. Эволюция компании (объединение лиц) как самостоятельного юридического лица (корпорация, объединение капитала), несомненно является одним из самых больших вкладов права в предпринимательство и торговля [1 ].

Таким образом, основными признаками корпоративной формы юридического лица считаются: 1) полная правосубъектность (обособленное имущество, нести права и обязанности от своего имени), 2) ограниченная ответственность участников (акционеров) и управляющих, 3) долевое участия инвесторов, 4) делегированное управление директорами (разделение имущество от управлении), 5) Трансферабельные (переводные) акции (доли) [2].

Концепция юридического лица с ограниченной ответственность (корпорации) дала возможность ограничить ответственность его участников в ведении предпринимательской деятельности (где риски потери весьма высоки). Концепция сформировалась в течение десятилетий, и в течение целых десятилетий правопорядки не решились его установить. Поскольку ограниченная ответственность юридического лица считается привилегией, соответственно требуется использование ей в рамках закона и добрых нравов. Данная привилегия служила основанием развития предпринимательства и вместе с ним экономики и технолгоии. Установление ограниченной ответственности корпораций ученые поставят в один ряд с изобретениями, такие как колесо, электричество итд.

В узбекском праве признаются два корпоративной формы юридических лиц: акционерное общество и общество с ограниченной ответственностью (также, его разновидность - общество с дополнительной ответственностью) - хозяйственные общества. В настоящее время они являются основными организационно-правовыми формами ведения предпринимательской деятельности, особенно «общество с ограниченной ответственностью» стало стандартной формой в бизнес среде.

Риск злоупотребление корпоративной формы и ограниченной ответственности.

Однако, участники и управляющие корпорации - контролриующие лица могут злоупотреблять ограниченной ответственности, корпорация может быть использована в качестве инструмента - «корпоративного щита», не имеющего самостоятельной воли: «простой инструмент» (mere instrumentality) или «альтер эго» (alter ego), «приложение» (adjunct), «агентство» (agency), «канал» (conduit), «департамент» (department), «карман» (pocket), «марионетка» (puppet), «притворство» (sham), «оболочка» (shell) или «инструмент» (tool) (или подобная метафора) материнской корпорации или контролирующего лица [3].

Действия контролриующих лиц, которые противоречат правопорядку и добросовестности могут привести к несостоятельности корпорации и в конце концов причинению вреда кредиторам. В таком случае использование привилегией ограниченной ответственности в ущерб интересов кредиторов противоречит справедливости. Одним из ответов права и правоприменительной практики на такое злоупотребление привилегией ограниченной ответственности стало применение в современном корпоративном праве ряда высокоразвитых правопорядков ответственности, распространяющейся на личное имущество ее участников, путем «проникновения» кредиторов к такому имуществу с целью сделать его объектом ответственности (в рамках деликта, злоупотреблении правом) [4].

Необходимость пересмотра конструкции ответственности контролирующих лиц по обязательствам хозяйственных обществ в Республике Узбекистан.

Законом Республики Узбекистан № ЗРУ-531 от 20.03.2019 г. «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Узбекистан в связи с принятием дополнительных мер по улучшению делового климата в стране» 2019 г. в Республике Узбекистан отменены минимальные требования к размеру уставных фондов хозяйственных обществ (корпораций) [5]. Очевидно, законодателя «вдохновили» возможности экономической свободы англо-американской системы права. Но законодетель не торопится установить соответствующие механизмы того же англо-американсого права ex post контроля (например, установление возможности личной ответственности участников корпорации в случае злоупотребления корпоративной формы) для предотвращения злоупотребления корпоративной формой и сбалансированного распределения рисков. Такая несистемная слепое копирование отдельных механизмов определенных правовых институтов не понимая суть и функции данного института никак не является улучшением делового климата. Такая либерализация требований уставным фондам корпораций и пордяка создания хозяйственных обществ без внедрения механизмов последующего контроля создает удобные условия для злоупотребления корпоратвной формой. Исходя из этого следует сбалансировать систему последующего контроля и распределения рисков ответственности участников гражданского оборота.

Доводы о создании максимально льготных юридических условий для инвесторов не имеет ничего общего с нарушением баланса распределения рисков ответственности корпорации между корпорацией, кредиторами и участниками. Под предлогом максимальной экономической свободы, отменены минимальные уставные требования корпораций. Хотя едва ли, «корпоративные пустышки» с уставным фондом 1 млн сум и однодневки, фактически не обладающие никаким (даже минимальным) капиталом, способны реально содействовать финансово-экономическому развитию. Как свидетельствует опыт развитых правопорядков, не такие «пустые» субъекты определяет содержание и перспективы совершенствования корпоративного законодательства. Поэтому требование твердого (в том

числе минимального) уставного капитала хозяйственных обществ остается одним из краеугольных камней корпоративного права континентально-европейского типа [6].

С целью ограничения злоупотреблений корпоративной формой, а именно привилегией ограниченной ответственности корпорации контролирующими лицами, в развитых правопорядках в течение столетий разработаны модели ex post и ex ante контроля и конструкции ответственности контролирующих лиц по долгам корпораций. Эффективным механизмом ex post контроля является доктрина «piercing corporate veil» снятия корпоративного покрова, предусматривающая ответственности участников за злоупотребление корпоративной формой (ограниченной ответственностью) и причинение вреда кредиторам.

Конструкция юридического лица с ограниченной ответственности (корпорации) тесно связано с построением механизмов сбалансированного и оптимального распределения рисков между корпорацией, контролирующими лицами (участники/акционеры, директоры, истинные бенефициары) и кредиторами. Правопорядок должен обеспечивать справедливые правила игры для стабильности гражданского (экономического) оборота (в случае несостоятельности корпорации) путем построение сбалансированных механизмов распределения ответственности, не давая возможность недобросовестным лицам получить выгоду из своих неправомерных действий и злоупотребления. Создание прозрачного и предвидимого правового регулирования в этой области является важнейшим условием стабильности гражданского оборота.

Следует отметить, что защита прав кредиторов является одним из главных ценностей корпоративного права. В науке корпоративного права и корпоративной практике сформированы все механизмы защиты прав кредиторов и сбалансирования распределения рисков с учетом ограниченной ответственности корпораций.

А справедливое распределение рисков между лицами, кронтролирующих юридическое лицо и кредиторами (и иных лиц) обеспечивается ex ante инструментами установления минимальные требования капитализации (размер уставного фонда), предварительнные проверки при создания корпорации, требования соответствующей капитализации корпорации, также ex post инструментами, как доктрина снятия корпоративного покрова, деликтной ответственности контролирующих лиц перед кредиторами итд.

Раз уже законодатель отказался от ex ante контроля вроде установления минимальные требования капитализации, проверки создания корпорация, тогда следует внедрить механизмов ex post контроля, такие как доктрины «piercing corporate veil» - снятия корпоративного покрова (англо-американское право) или «проникающей ответственности» (континентальные правовые традиции). Ниже обсудим особенности применения такой ответственности в развитых правопорядках и узбекском праве.

В корпоративной науке и правоприменительной практике развитых правопорядков основанием для снятия корпоративный покров, является наличие особых обстоятельств, свидетельствующих о том, что корпорация (общество), несмотря на ее кажущуюся самостоятельность, является только «фасадом», «инструментом», «оболочкой», который скрывает действительные факты и действия ее контролирующих лиц. На этом основании общество отождествляется с его участником.

Тем более, неизбежен экономический кризис в связи с распространением коронавирусной инфекции, что приведет к росту банкротства субъектов

предпринимательства. Данное положение заставляет пересмотреть распределение рисков ответственности с учетом недобросовестный деяний контролирующих лиц хозяйственных обществ. В противном случае действующее положение об ответственности контролирующих лиц по долгам обществ не позволяет справедливо распределять рисков ответственности, обеспечить защитить прав и интересов добросовестных кредиторов от недобросовестных деяний контролирующих лиц.

Модели регулирования справедливого распределения рисков

В мире существуют условно 2 основные регулятивные модели по распределению ответственности корпораций перед кредиторами.

1. Модель ex post контроля. В системе общего права "common law" сформировалась модель распределения рисков ответственности, которая основана на ex post контроля в судебном порядке. Это означает правопорядок устанавливает менее сторгие стандарты для создания корпорации, капитализации (например, уставной фонд) и в целом имущественного и организационного обеспечения корпорации. Однако путем ex post (последующего) контроля правопорядок устанавливает жесткие меры ответственности за злоупотребление такой свободы: любые действия контролирующих лиц корпорации, которые противоречат правопорядку и доброй совести, в конечном итоге причиняет вред прав и интересов кредиторов может служит основанием для возложения их ответственности по долгам корпорации.

Правопорядок не вмешивается в воспросы капитализации и других гарантий прав кредиторов до тех пор, пока не наступает несостоятельность корпорации перед кредиторами. Если наступает кризис, естественно под угрозой остается права кредиторов. В этом случае правопорядок может проверять: осуществление капитализация надлежащим образом, ведение документации, правомерность решении контролирующих лиц итд. В случае нарушения ряд условий, например, если несостоятельность обусловлена виновными неправомерными действиями контролриующих лиц, смещением имущества, злоупотреблением корпоративной формой итд., ответственность корпорации может возлагаться на контролриующих лиц: участников, дироекторов. Дання доктрина в системе общего права известна под названием «piercing corporate veil» - «снятие корпоративного покрова».

Таким образом правопорядоек проявляет некое доверие корпорации и его управляющим и это соответственно возлагают на последных ответственность оправдать доверие. Такое распределение рисков сформирует соответствущий стандарт поведение участников гражданского оборота и обеспечивает защиты интересов кредиторов от злоупотребления ограниченной ответственности корпорации. В данной модели правопорядок опирается на последующего контроля.

2. Модель ex ante контроля, сформированная в континентальном праве (кстати, на которого основана система права Республики Узбекистан), в основном немецком, предполагает предварительную проверку гарантий защиты прав кредиторов и других участников гражданского оборота. Правопорядок учитывает ограниченность участников гражданского оборота в оценке экономических рисков и опасность. В этой модели правопорядок максимально контролирует создания, сформирования уставного фонда и дальнейшую капитализацию в целях предупреждения возможных угроз для кредиторов. способностей в полной оценке экономических рисков и допускает возможность ошибок. Таким образом, правопорядок контролирует корпорацию еще до возникновения

несостоятельности (предварительный контроль), пытается предотвратить ее: предварительная проверка при создании корпорации, требования к уставному фонду как минимальная гарантия для кредиторов и другие. В этих целях он разрабатывает стандартные и более эффективные требования для имущественного и организационного обеспечения корпорации. У участников гражданского оборота при этой модели сформируется соответствующие стандарты поведения [7].

Таким образом, эти модели объединяет то, что обе они предполагают определенный стандарт поведения участников гражданского оборота в отношении ответственности корпораций. Результат у этих моделей почти одинаковый: устанавливают требования деятельности соответствующих контролирующих лиц и корпорации. В первой модели такие требования подразумеваются общими основами правопорядка, а во второй формально определяются и устанавливаются законодательством. Соблюдение или не соблюдение этих требований в первой модели мы контролируем путем ex post контроля в судебном порядке (снятие корпоративного покрова), а во второй законодательного ex ante контроля (требования к размеру уставного фонда).

Выбор моделей определяет конструкцию ответственности контролирующих лиц по обязательствам корпорации. В первой модели в случае несостоятельности они отвечают за невыполнения подразумеваемых требований. Во второй ответственность невозможна, за исключением случаев, когда есть основания для удовлетворения деликтного требования или требования об убытках, основанного на том, что участник или менеджмент ведет себя недобросовестно и т.п. В результате отличаются объем ответственности, порядок и основания привлечения к ней [8].

В этом вопросе конструкции действуют исходя из общей логики: чем выше степень свободы, тем больше ответственности, и наоборот - чем больше степень контроля (несвободы), тем меньше ответственности [9].

Субсидиарная ответственность участника (акционера) по обязательствам общества.

Конструкция ответственности участника/акционера по обязательствам общества в узбекском праве построена на субсидиарной ответственности участника/акционера.

В то же время она основывается на деликта: ответственность обусловливается неправомерными действиями участника, наступлением несостоятельности, вызванной этими действиями. Однако, в эту конструкцию вменены и другие механизмы, которые совершенно не связанные и несовместимы с ней.

Как следует из ч. 4 ст. 48 ГК на учредителя (в нашем контексте участника/акционера) может быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам юридического лица при наличии следующих условий одновременно:

наступление несостоятельности (банкротство) и недостаточность имущества юридического лица для удовлетворения обязательства;

несостоятельность вызвана неправомерными действиями учредителя (причинно-следственная связь между несостоятельностью и неправомерными действиями участника);

учредитель имеет право давать обязательные указания юридическому лицу и такое право установлено в уставе (или другом учредительном документе);

наличие умысла у учредителя в отношении - если учредитель использовал указанное право в целях совершения юридическим лицом действия, заведомо зная, что вследствие

этого наступит несостоятельность (банкротство) этого юридического лица (то есть умышленное доведения до банкротства).

Теперь рассмотрим оснований (механизмов) конструкции «субсидиарной ответственности» по отдельности.

А) Несостоятельность общества

Самое главное основание субсидиарной ответственности - это наступление несостоятельности, а именно банкротства. Это означает ответственность учредителя возникает только в случае признания в установленном порядке экономическим судом недееспособность юридического лица в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанности по обязательным платежам. Соответственно, законодатель последовательно связывает несостоятельность юридического лица с недостаточностью имущества по своим обязательствам [10].

Самое интересное, законодатель в контексте данной нормы вкладывает в термин «субсидиарная ответственность» совершенно другое содержание: ответственность учредителя обусловлено его виной и правом давать обязательные указания. Конечно, автор не исключает установление и предопределение субсидиарную ответственность такими политико-правовыми основаниями.

Однако, основная проблема установления такого положения субсидиарной ответственности в том, что оно отвлекает внимание от классического возмещения убытков в форме деликтной или договорной ответственности соответствующего лица, виновного в уменьшении активов юридического лица, признанного впоследствии банкротом. Ведь если ответственность возникает в следствии виновных неправомерных действий учредителя, почему нельзя решить вопрос ответственности в рамках деликта?

Ведь субсидиарная ответственность подразумевает полную ответственность перед кредитором по обязательствам юридического лица, а вина учредителя может не соответствовать (скорее не соответствует в большинстве случаях) с таким объемом ответственности.

В Германии, как уже было отмечено, в результате неправомерных, виновных действий контролирующего лица (в том числе учредителя/участника/акционера) корпорация потеряет жизнеспособности, на него возлагается ответственность перед кредиторами в рамках правил о генеральном деликте согласно ст. 826 Гражданского кодекса Германии (Existenzvemichtungshaftung) [11].

Б) Право участника давать обязательные указания.

Основным критерием возложения субсидиарной ответственности на участника - это наличие у участника право давать обязательные указания обществу. Это означает, что если право давать обязательные указания не установлено в учредительных документах, то участник не несет субсидиарную ответственность по долгам общества.

Следует отметить, что данное требование закона не соответствует целью конструкции и несовместимо с ней.

Видимо, законодатель намеревался установить критерий контроля - решающее участия участника в процессе приятия решений. Во всех развитых правопорядках, ответственность участника по долгам корпорации возникает в случае наличия существенного контроля у первого: справедливо же, отвечает тот, кто принял решение. Например, в США чрезмерный контроль является самым главным основанием «снятия корпоративного покрова» [12].

На самом деле преобладающее участие участника (акционера) в обществе (если ему принадлежит контролирующий пакте акций/доли, или является исполнительным органом итд.) в полном мере дает возможность решающе влиять на принятие решений -контролировать его. Соответственно это сам по себе означает наличие у такого контролирующего лица возможность причинять вред другим лицам путем злоупотребления правом, совершением неправомерных действий, одним словом злоупотреблять корпоративной формой (привилегией ограниченной ответственности) в качестве «инструмента», «кармана», «фасада», «оболочки» и тп.

По-видимому, законодатель исходит из понимания деликта - неисполнение обязательства, существующего между причиняющим вреда и потерпевшим [13].

Как мы выше было отмечено, установление право выдавать обязательные указания договором или учредительным документом, скорее заимствовано из германского права групп компании (Vertragskonzern) [14].

Однако, это положение только часть немецкой системы распределения рисков ответственности и доктрины «Пронизывающей ответственности» (Durchgriffshaftung). В немецком праве, как уже отмечалось на параграфе № 2, существует целая система распределения ответственности корпораций, что позволяет справедливо возложить на виновного участника ответственность по обязательствам корпорации.

В) Неправомерные действия и причинно-следственная связь между неправомерными действиями участника/акционера и несостоятельностью

Под неправомерными действиями понимаются любые действия, которые противоречат основам правопорядки. Неправомерные действия совершаются исключительно нарушением субъективных прав, установленных норм. Например, уклонение от уплаты налогов, сокрытия активов и не вести учет активов, вывод активов на другие аффилированные фирмы чтобы не платить по обязательствам, мнимые и притворные сделки итд.

Совершение неправомерные действия есть ключевое основания для субсидиарной ответственности участника (акционера). Это исходит из основополагающего принципа права - принципа справедливости, согласно которому нельзя допустить, чтобы лицо, ведущее себя недобросовестно или незаконно, могло наслаждаться выгодами или преимуществами, которые оно приобретает за счет такого поведения [15].

Г) Умысел в действиях учредителя в отношении несостоятельности.

Как следует из ч. 6 ст. 48 ГК несостоятельность (банкротство) юридического лица считается вызванной учредителем (участником) или собственником, который имеет право давать обязательные для этого юридического лица указания, только в случае, если он использовал указанное право в целях совершения юридическим лицом действия, заведомо зная, что вследствие этого наступит несостоятельность (банкротство) этого юридического лица.

Законодатель устанавливает наличие умысла (прямое или косвенное) участника в отношении банкротство юридического лица в качестве основания для привлечения субсидиарной ответственности. И нарушается системность конструкции «субсидиарной ответственности»: ведь неправомерные деяния участника, независимо от умысла, приведет к несостоятельности. А умысел здесь излишне и разрушает конструкцию ответственности. Даже можно сказать, что законодатель этим сделает невозможной субсидиарной

ответственности контролирующего участника, без приговора суда по преднамеренному банкротству согласно ст. 1811 Уголовного кодекса Республики Узбекистан.

Очевидно, законодатель в этой части имеет в виду злоупотребление правом (причинение вреда в результате злоупотребления), которое подразумевает наличие умысла. Однако злоупотребление правом составляет самостоятельной конструкции ответственности и несовместимы с остальными механизмами субсидиарной ответственности. О злоупотреблении правом, как основание для ответственности участника по обязательствам корпорации обсуждаем в следующем подразделе.

В последние годы Федеральный суд Германии изменил свою позицию в отношении ответственности контролирующих лиц в рамках конструкции «де факто концерн» и теперь ответственность контролирующих лиц за неправомерных, разрушающих деятельность компании действий решается в рамках генерального деликта. В этом во внимание принимается действия учредителя по причинению обществу и правам кредиторов.

Анализ судебной практики по субсидиарной ответственности участника ООО

а) Позиция Мирабадского межрайонного суда по гражданским делам по делу № 21002-2006/91 (1-1388/20) от 09.03.2020 г. утверждает вышеприведенные доводы [16]. Государственная налоговая инспекция (ГНИ, истец) обратилась с иском в отношении А.Гонаго - единственного участника и директора ООО «Profit Trade System» о возложении на нее субсидиарную ответственность по долгам обанкротившийся ООО «Profit Trade System». По решению экономического суда ООО призналось банкротом и начато дело о ликвидации общества. Также, по фабуле дела, участник общества А.Гонаго приговором суда по уголовным делам признана виновной в совершении преступлений, предусмотренные в ст. 167,168 184, 189, 190, 209, 227, 228 и 243 Уголовного кодекса Республики Узбекистан, некоторые преступления были связанные с деятельностью общества.

Таким образом, суд отказывает в удовлетворении возложение на участника субсидиарную ответственность и обоснует отказа в удовлетворении иска по следующими основаниями:

отсутствует причинно-следственная связь между неправомерными действиями участника и несостоятельностью общества;

не доказано наличие умысла участника в отношении несостоятельности;

не установлено участника право давать обязательные указания обществу в уставе.

Следуя букву закона, толкуя нормы права суд принял, по-видимому, законное решение. Однако, следует отметить, что в силу несистематичности и порочности правовой конструкции ответственности лиц, контролирующих общества:

Неправильно распределяется риск ответственности между участником и добросовестными кредиторами;

Контролирующий участник «поощряется» или не отвечает за причиненный ущерб в следствие его неправомерных действий;

Недобросовестный участник получает выгоду от своих неправомерных действий используясь привилегией - «ограниченной ответственностью» общества, которая предназначена для совершенно других целях;

Допускается злоупотреблять корпоративной формой, используя ее в качестве «оболочки»;

Не защищенными остаются права и охраняемы законом интересы кредиторов, которые составляют нем меньше ценности чем права частника.

Б) Сирдарьинский межрайонный суд по гражданским делам решением по делу н 21202-2003/367 от 06.03.2020 г. заняла совершенно противоположную позицию. Суд решил возложить на единственного участника ООО «SIRDARYO FAYZ SERVIS» Н.Абдусаламовы субсидиарную ответственность по налоговой задолженности общества.

Но суд в решении не обоснует какие неправомерные действия участника привели к несостоятельности общества и наличие причинно-следственной связи между действиями участника и несостоятельности. Также, не обращает внимание на установление в уставе право участника давать обязательные указания обществу.

Заключение. Конструкция субсидиарной ответственности, как параллельная мера деликтной ответственности, отвлекает внимание судов от классического возмещения убытков в форме деликтной ответственности контролирующего лица (участника или директора), виновного в уменьшении активов юридического лица, признанного впоследствии банкротом.

Кроме того, не позволяет справедливо определить объем ответственности. В субсидиарной ответственности объем ответственности охватывает все обязательства, не принимая во внимание причин. А в деликте все зависит от причинно-следственной связи между действиями и последствием. В этой связи субсидиарная ответственность не соответствует своей логике и справедливости.

Принцип генерального деликта, установленный ст. 985 ГК практически не применяется в сформировании ответственности контролирующих лиц перед юридическом лицом и кредиторами.

Таким образом, в узбекском праве, положения о субсидиарной ответственности участника/акционера (или т.н. «снятии корпоративного покрова») фрагментарны и разрозненны, а не системны. И главное не обеспечивает справедливое распределение рисков, не позволяет обеспечение стабильности и не сдерживает недобросовестных участников от злоупотребления корпоративной формой (ограниченной ответственности).

Исходя из системного изучения зарубежного опыта и судебной практики предлагаем следующее.

1. Для того чтобы изменить данную ситуацию, необходимо пересмотреть конструкция и разработать новых самостоятельных, основанных на: доктрины деликта, доктрины злоупотребления правом и договора.

А) В конструкции ответственности контролирующих лиц по долгам общества на основании деликта предусматривается возникновение ответственности:

причинение вреда, угрожающего жизнеспособности общества (не обязательно наступление банкротство), в следствие причинение вреда интересам и правам ожидания кредиторов (неспособность общества выполнять свои обязательства);

наличие у лица возможность решающе влиять на принятие решений - то есть у контролирующего лица (исходя из совершенных действий, определяется возможность влияния на принятия этого решения);

неправомерные действия контролирующего лица;

причинно-следственная связь между неправомерными действиями и несостоятельности (это не означает, что только в последствии неправомерных действий

контролирующего лица наступила несостоятельность, возможно эти действия частично или косвенно повлиял на деятельности и наступил несостоятельность).

Б) Конструкция ответственности контролирующего лица за злоупотребление правом включает:

наступление несостоятельности или причинение вреда обществу и правом ожидания кредиторов,

наличие у лица возможность решающе влиять на принятие решений - то есть у контролирующего лица (исходя из совершенных действий, определяется возможность влияния на принятия этого решения);

причинение вреда обществу, также правам ожидания кредиторов в результате правомерных деяний контролирующего лица путем злоупотребления правом;

причинно-следственная связь между злоупотреблением правом и причиненным вредом или несостоятельности;

умысел контролирующего лица в отношении наступления несостоятельности или вреда, то есть если он использовал свое субъективное право в целях совершения юридическим лицом действия, заведомо зная, что вследствие этого наступит несостоятельность или причиняется вред обществу и правам ожидания кредиторов.

В) Договорная конструкция означает распределение рисков ответственности в случае несостоятельности между юридическим лицом и контролирующим лицом с помощью сделка или учредительных документов по обоюдному согласию сторон. Конструкция включает:

солидарную ответственность контролирующей корпорации по долгам дочерней корпорации, возникших во исполнение обязательные указания основной корпорации;

наличие у контролирующего лица решающее влияние на процесс принятия решений; наличие договора о контроле (подчинении) либо установление право давать обязательные указания в договоре или в учредительных документах,

причинно-следственная связь - обязательства возникают в результате исполнения законных указаний или решений контролирующего лица.

Именно в этой конструкции подразумевается субсидиарная ответственность контролирующего лица.

2. Также, расширить субъектный состав ответственности: контролирующие участники, директор, истинный бенефициар и другие лица, которые фактически имеют возможность решающе влиять на принятие решений несут ответственность по долгам юридического лица в случае деликта, злоупотребления правом или в установленных договором случаях.

3. Следует внести изменения в соответствующие законодательные акты и выстроить судебную позицию по применению ответственности контролирующих лиц по обязательствам хозяйственного общества.

References:

1. Pickering, Murray. (2011). THE COMPANY AS A SEPARATE LEGAL ENTITY. The Modern Law Review. 31. 481 - 511. 10.1111/j.1468-2230.1968.tb01206.x. 511.

2. Hansmann, Henry and Kraakman, Reinier, "The End of History for Corporate Law" (2001). Faculty Scholarship Series. 5061. https://digitalcommons.law.yale.edu/fss_papers/5061

3. Vandekerckhove K. Piercing the Corporate Veil. N.Y., 2007. P. 11, 79.

4. Suxanov Ye.A. Sravnitelnoye korporativnoye pravo. M. Statut 2014. S. 86

5. Zakon Respubliki Uzbekistan ot 20 marta 2019 goda № ZRU-531 — Natsionalnaya baza dannix zakonodatelstva, 21.03.2019 g., № 03/19/531/2799.

( https://lex.uz/docs/4249870?ONDATE=21.03.2019%2000#4253389 (stand: 18.04.2020).

6. Suxanov Ye.A. Sravnitelnoye korporativnoye pravo. M. Statut 2014. S. 86.

7. Usacheva K.A. Doktrina snyatiya korporativnogo pokrova kak instrument raspredeleniya riskov mejdu uchastnikami korporatsii i inimi sub'yektami oborota // Vestnik grajdanskogo prava, 2014, № 1 («Konsultant Plyus»).

8.. Yegorov A.V., Usacheva K.A. Doktrina snyatiya korporativnogo pokrova kak instrument raspredeleniya riskov mejdu uchastnikami korporatsii i inimi sub'yektami oborota // Vestnik grajdanskogo prava, 2014, № 1 («Konsultant Plyus»), a takje v rabote: Yegorov A.V. Iskovaya davnost po trebovaniyam o privlechenii k subsidiarnoy otvetstvennosti pri bankrotstve // Vestnik grajdanskogo prava. 2018. № 4. («Konsultant Plyus»).

9. Tam je

10. Kommentariy k Grajdanskomu kodeksu Respubliki Uzbekistan t.1 (chast pervaya). Ministerstvo Respubliki Uzbekistan. - T.: «Vector Press», 2010. - 768 s. - (professionalnie kommentarii). 128-129.

11. BGH, Urteil vom 16. 7. 2007 - II ZR 3/04 - "TRIHOTEL"; OLG Rostock (lexetius.com/2007,1959) https://lexetius.com/2007,1959 (stand: 12.04.2020)

12. Oh P.B. Veil-Piercing // Texas Law Review. 2010. Vol. 89. R. 90.

13. Fleyshits Ye.A. Kurs sovetskogo grajdanskogo prava. Obyazatelstva iz prichineniya vreda i iz neosnovatelnogo obogasheniya. M., 1951. S. 6.

14. Carsten Alting, Piercing the Corporate Veil in American and German Law - Liability of Individuals and Entities: A Comparative View, 2 Tulsa J. Comp. & Int'l L. 187 (1994).

15. Osnovnie polojeniya grajdanskogo prava: postateyniy kommentariy k statyam 1-16.1 Grajdanskogo kodeksa Rossiyskoy Federatsii [Elektronnoye izdaniye. Redaktsiya 1.0] otv. red. A. G. Karapetov. - Moskva : M-Logos, 2020. - 1469 s. (Kommentarii k grajdanskomu zakonodatelstvu #Glossa.)

16. Resheniye Mirabadskogo mejrayonnogo suda po grajdanskim delam po delu № 2-10022006/91 (1-1388/20) ot 09.03.2020 g. : https://public.sud.uz/api/file/civil/1530425 (stand: 13.04.2020).