CC BY
46УДК 343.12 DOI 10.25724/VAMVD.LFGH
ББК 67.410.201
Ю. С. Митькова, В. Б. Вехов
ПРОБЛЕМЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПРАВОВОГО ПОЛОЖЕНИЯ
ОТДЕЛЬНЫХ УЧАСТНИКОВ СТАДИИ ВОЗБУЖДЕНИЯ УГОЛОВНОГО ДЕЛА
Отсутствие надлежащей правовой регламентации процессуального положения участников стадии возбуждения уголовного дела в российском уголовно-процессуальном законодательстве приводит к ограничению конституционных прав и законных интересов лиц, вовлеченных в процессуальную проверку сообщения о преступлении. При таких обстоятельствах стадия возбуждения уголовного дела теряет свое правозащитное назначение. В статье анализируется формальное и фактическое наличие участников первоначального этапа уголовного судопроизводства. Авторы констатируют некоторые противоречия в нормах Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, касающиеся обеспечения прав и законных интересов таких фактических участников, как пострадавший, лицо, явившееся с повинной, заподозренное лицо. В частности, в статье уделено внимание обеспечению предусмотренного ст. 48 Конституции Российской Федерации права заподозренного на защиту. Сделан вывод о целесообразности законодательного оформления в отдельной главе раздела II Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации правового положения участников стадии возбуждения уголовного дела, а также о необходимости корректировки отдельных процессуальных норм, регулирующих полномочия защитника и законного представителя несовершеннолетнего участника проверки сообщения о преступлении.
Ключевые слова: стадия возбуждения уголовного дела, проверка сообщения о преступлении, участники уголовного процесса, адвокат, защитник, заявитель, пострадавший, заподозренное лицо, несовершеннолетний участник проверки сообщения о преступлении.
lu. S. Mitkova, V. B. Vekhov
PROBLEMS OF DETERMINING A LEGAL STATUS OF CERTAIN PARTICIPANTS
OF THE STAGE OF INITIATING A CRIMINAL CASE
The lack of a proper legal regulation of a procedural status of participants of the stage of initiating a criminal case in the Russian legislation of criminal procedure leads to restriction of constitutional rights and legal interests of individuals involved in the procedural verification of a reported crime. Under such circumstances the stage of initiating a criminal case loses its human-rights purpose. The authors analyzes formal and actual presence of participants of the initial stage of criminal proceedings as well as points out some contradictions in rules of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation related to ensuring rights and legal interests of such actual participants as a victim, a person who turned himself in, and a suspected person. Special attention is paid to ensuring the right of a self-reported individual to defense stipulated by Article 48 of the Constitution of the Russian Federation. The authors comes to the conclusion that it is reasonable to codify a legal status of participants of the stage of initiating a criminal case in a separate chapter of Part 2 of the RF Code of Criminal Procedure as well as that it is necessary to amend certain procedural rules regulating powers of a defender and a legal representative of a juvenile participant of verification of a reported crime.
Key words: stage of initiating a criminal case, verification of a reported crime, participants of criminal proceedings, lawyer, defender, claimant, victim, suspected person, juvenile participant of verification of a reported crime.
В современный период в российском уголовном судопроизводстве наиболее проблемной с точки зрения эффективности обеспечения прав и законных интересов лиц является стадия возбуждения уголовного дела. Сведения официальной статистики свидетельствуют о значительном количестве нарушений, допускаемых субъектами проведе-
ния проверки сообщения о преступлении. Так, за 8 месяцев 2019 г. выявлено 2 460 нарушений при приеме, регистрации и рассмотрении сообщений о преступлении, что в 1,5 раза больше, чем допущено нарушений при производстве следствия и дознания (1 021), органами прокуратуры отменено 9 603 постановления о возбуждении уголов-
ного дела [1]. В то же время именно данная стадия призвана служить своеобразным «фильтром», защищающим участвующих в ней лиц от необоснованного ограничения их прав и дающим возможность для их полноценной реализации.
Недостаточно четкое правовое регулирование проверочных мероприятий, проводимых до возбуждения уголовного дела, отсутствие нормативно закрепленных правовых статусов участников дос-ледственной проверки зачастую способствуют нарушению прав и законных интересов лиц, а также вызывают определенные трудности в правоприменительной деятельности.
Неоднократные корректировки уголовно-процессуального законодательства в данной области к настоящему времени не принесли ожидаемого результата и не обеспечили должным образом потребности правоприменительной практики, что свидетельствует о том, что у законодателя не сложилась окончательная модель стадии возбуждения уголовного дела, которая полноценно выполня ла бы свои защитные и правообеспечительные функции.
Проблематика стадии возбуждения уголовного дела заключается, в частности, в отсутствии в уголовно-процессуальном законе четкого обозначения круга ее участников. Тем не менее в силу ч. 1 ст. 144 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ) законодатель допускает возможность производства следственных и процессуальных действий, в ходе которых лицам, участвующим в проверке сообщения о преступлении, должны быть разъяснены их права и обязанности, предусмотренные УПК РФ. Парадокс заключается в том, что процессуальных норм, регламентирующих правовое положение указанных лиц, в действующем уголовно-процессуальном законодательстве нет.
Стадия возбуждения уголовного дела является стадией уголовного судопроизводства, на этом основании о ее участниках можно говорить как об участниках уголовного судопроизводства, которыми в соответствии с п. 58 ст. 5 УПК РФ являются лица, принимающие участие в уголовном процессе.
Анализ положений раздела VII УПК РФ позволяет выделить следующих лиц, участвующих в процессуальной проверке сообщения о преступлении: суд; прокурор; руководитель следственного органа; следователь; начальник органа дознания; орган дознания; начальник подразделения дознания; дознаватель; эксперт; специалист; адвокат; заявитель; лицо, которому причинен вред в результате преступления; лицо, явившееся с повинной; лицо, в отношении которого имеется подозрение в со-
вершении преступления; иные лица, участвующие в ходе данной проверки.
Для обозначения наиболее проблемных аспектов обеспечения прав и законных интересов лиц, участвующих в проверке сообщения о преступлении, указанных лиц можно условно разделить на три группы.
Первая включает государственные органы и должностные лица, наделенные правом проведения процессуальной проверки, принятия соответствующих процессуальных решений и осуществляющих контрольно-надзорные полномочия (субъекты проверки). К ним мы относим: 1) суд; 2) прокурора; 3) дознавателя, орган дознания, начальника органа дознания, начальника подразделения дознания; 4) следователя, руководителя следственного органа.
Ко второй группе можно отнести лиц, имеющих собственный правовой интерес на стадии возбуждения уголовного дела: 1) заявитель, обратившийся с сообщением о совершении в отношении него преступления; 2) лицо, которому преступлением причинен вред (не всегда совпадает с заявителем); 3) лицо, в отношении которого имеется подозрение в совершении преступления; 4) лицо, явившееся с повинной.
Третью группу из приведенной нами условной классификации составляют лица, способствующие субъектам проверки (заявитель, не являющийся лицом, в отношении которого совершено преступление; специалист; эксперт; переводчик; адвокат; понятые; очевидцы).
Если правовое регулирование процессуального положения участников, включенных нами в первую группу, закреплено в отдельных нормах раздела II УПК РФ и потому не вызывает серьезных нареканий, то отсутствие норм, посвященных участникам, относящимся ко второй и третьей группе (кроме эксперта, специалиста, понятых, переводчика), влечет определенные затруднения для эффективного проведения проверки в порядке ст. 144—145 УПК РФ.
Заявитель упоминается законодателем в нескольких контекстах: как заявитель ходатайства (гл. 15 УПК РФ, ст. 219, 399 УПК РФ); заявитель жалобы (гл. 16, 47.1 УПК РФ); заявитель как лицо, сообщившее о преступлении (гл. 19—20 УПК РФ, ст. 318 УПК РФ) на стадии возбуждения уголовного дела. В статье 5 УПК РФ законодатель не дал разъяснений по поводу данного участника, в связи с чем возникает вопрос: можно ли вообще его считать участником уголовного процесса? Ведь в разделе II УПК РФ заявитель не упоминается, хотя он наделен определенными правами: знать о принятом решении по его заявлению, обжаловать его
(ч. 2 ст. 145 УПК РФ), а также любые действия (бездействие) и решения дознавателя, начальника подразделения дознания, начальника органа дознания, органа дознания, следователя, руководителя следственного органа; получить копию постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Кроме этого, в силу ч. 1 ст. 144 УПК РФ в ходе проверочных мероприятий он вправе не свидетельствовать против самого себя, своего супруга (своей супруги) и других близких родственников, пользоваться услугами адвоката.
В соответствии с ч. 2 ст. 85 УПК РФ ни один из принадлежащих к третьей группе участников стадии возбуждения уголовного дела не наделен правом предоставления доказательств, поскольку данная норма распространяет свое действие только в отношении подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей. Вместе с тем проведение допустимых следственных действий в ходе проверки сообщения о преступлении, возможность участия специалиста происходят уже на данной стадии к формированию таких доказательств, как протоколы следственных действий, заключение эксперта и заключение специалиста. Представляется, что на стадии возбуждения уголовного дела лица, имеющие собственный правовой интерес, не должны быть лишены данного права, предусмотренного законодателем для участников стадии предварительного расследования.
Отметим, что заявитель не всегда тождественен лицу, в отношении которого совершено преступление. Так, заявителем по смыслу ст. 141 УПК РФ является лицо, обратившееся с устным или письменным сообщением о готовящемся либо совершенном преступлении в компетентный государственный орган. В случае установления факта причинения вреда заявителю и наличия признаков преступления в качестве основания для возбуждения уголовного дела последний, после возбуждения уголовного дела и вынесения соответствующего процессуального акта следователем или дознавателем, приобретет статус потерпевшего. На рассматриваемом же этапе круг его прав значительно сужен в сравнении с положением потерпевшего.
В то же время, исходя из правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации [2], при установлении правового статуса лица, потерпевшего от преступления, должно приниматься во внимание его фактическое положение.
Так, некоторые процессуалисты полагают, что на стадии возбуждения уголовного дела при производстве следственных и иных процессуальных действий лицу, которому предполагаемым преступ-
лением был причинен вред, следует разъяснять права и обязанности, предусмотренные ч. 2 ст. 42 УПК РФ, обеспечивая единый статус обозначенного участника уголовного процесса в досудебном производстве [3, с. 70—71].
Согласно другим суждениям на рассматриваемом этапе уголовного судопроизводства лицо, в отношении которого было совершено преступление, должно именоваться пострадавшим, поскольку потерпевший появляется только на стадии предварительного расследования на основании принятого следователем или дознавателем процессуального решения [4, с. 33, 36; 5, с. 10].
Представляется, что данный участник проверки сообщения о преступлении должен быть наделен таким объемом прав, который в полной мере гарантировал бы эффективную защиту его интересов (представлять доказательства; заявлять ходатайства и отводы, в том числе в связи с назначением судебной экспертизы; пользоваться помощью переводчика бесплатно; иметь представителя и др.). Однако отсутствие отдельной нормы, легализующей его положение, предоставляет должностным лицам уполномоченных органов возможность самостоятельно определять этот перечень. В части 2 ст. 42 УПК РФ содержится общий свод прав потерпевшего, которыми он может воспользоваться на стадии предварительного расследования и в ходе судебного разбирательства, и по их смысловому содержанию далеко не все они применимы для использования на начальном этапе уголовного процесса. Например, право на ознакомление со всеми материалами уголовного дела по окончании предварительного расследования не аналогично праву на ознакомление с материалами процессуальной проверки, тогда как потребность в этом довольно часто возникает на практике и не всегда данный вопрос решается в пользу пострадавшего. Не возникает и права на уведомление пострадавшего о принятом решении в том случае, когда статусы заявителя и пострадавшего не совпадают в одном лице. Рассматривая вопрос о праве заявителя на доступ к информации, Е. И. Свежинцев обоснованно полагает, что указанное право должно «реализовываться в виде обязательных уведомлений по итоговому решению о движении материала или решений, напрямую затрагивающих интересы лица, заявившего о совершенном в отношении него преступлении (причем с выдачей последнему копий процессуальных документов)» [6, с. 107]. Представляется, что изложенная позиция может быть применима и в отношении заявителя, не являющегося пострадавшим. В связи с этим согласимся с мнениями, указывающими на необ-
ходимость законодательного определения статуса лица, пострадавшего от преступления.
Особого внимания заслуживает положение лица, в отношении которого проводится проверка (п. 6 ч. 3 ст. 49 УПК РФ). Однако тут же оговоримся, что солидарны с точкой зрения, изложенной О. А. Поповой, о том, что проверка сообщения о преступлении проводится не только в отношении лица, которое подозревается в совершении преступления на данном этапе, но и в отношении «...заявителя с целью исключить заведомо ложный донос и в отношении лица, которому причинен вред (с целью установления его характера и размера.» [7, с. 46]. Таким образом, применение данной терминологии не обеспечивает индивидуализации правового положения определенного участника стадии возбуждения уголовного дела. В данном случае речь идет о лице, в отношении которого имеется подозрение в совершении или приготовлении преступления. Присоединяемся к мнениям тех авторов, которые для обозначения статуса данного лица используют понятие «заподозренное лицо». До наделения его статусом подозреваемого он лишен полного арсенала прав, предусмотренных ст. 46 УПК РФ и другими нормами уголовно-процессуального закона.
Так, действующее уголовно-процессуальное законодательство не налагает обязанности на должностных лиц, проводящих процессуальную проверку в порядке ст. 144 УПК РФ, разъяснить лицу, в отношении которого имеется подозрение в совершении преступления: право знать сущность уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность за совершенное деяние; право на дачу объяснений по существу имеющегося в отношении него подозрения и отказ от дачи объяснений; право на услуги защитника (в том числе на безвозмездной основе); заявлять ходатайства и отводы; предоставлять доказательства; участвовать с разрешения лица, проводящего процессуальную проверку в следственных действиях, проводимых по его ходатайству; право на ознакомление с материалами проверки по ее окончании.
Анализ норм УПК РФ, регламентирующих осуществление защиты и оказание юридической помощи, позволяет выявить некоторые противоречия в правовом регулировании данного вопроса на стадии возбуждения уголовного дела. Часть 3 ст. 49 УПК РФ допускает участие защитника в уголовном деле с момента начала процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении. Очевидно, что в рассматриваемый законодателем период уголовное дело
отсутствует. Часть первая упомянутой статьи в качестве защитника определяет лицо, защищающее права и законные интересы таких участников уголовного судопроизводства, как подозреваемые и обвиняемые, а также оказывающее юридическую помощь при производстве по уголовному делу. Таким образом, формально у лица, в отношении которого имеется подозрение в совершении преступления, право на участие защитника на данном этапе уголовного судопроизводства отсутствует. Однако указанное лицо может пользоваться услугами адвоката для оказания юридической помощи, полномочия которого законом не конкретизированы, но, проводя аналогию с ч. 3 ст. 189 УПК РФ и ч. 2 ст. 53 УПК РФ, предполагаем, что он обладает правом давать ему в присутствии должностных лиц, осуществляющих проверку, краткие консультации, задавать с его разрешения вопросы опрашиваемым лицам, делать письменные замечания по поводу правильности и полноты записей в протоколе данного следственного действия, заявления о нарушениях прав и законных интересов опрашиваемого. Следовательно, полномочия защитника в уголовном деле по объему шире полномочий адвоката, принимающего участие в процессуальных действиях в ходе проверки сообщения о преступлении, что представляется необоснованным и недостаточным, исходя из фактического положения заподозренного лица.
Таким образом, полагаем, что подобное отсутствие правовых гарантий обеспечения прав заподозренного лица существенным образом нарушает его конституционное право на защиту, что должно быть компенсировано законодательным закреплением его правового статуса в УПК РФ. Кроме того, необходимо внести соответствующие изменения в ч. 1 ст. 49 УПК РФ, в которой наряду с подозреваемыми и обвиняемыми, имеющими право на защиту, должно быть указано заподозренное лицо.
Вызывает немало вопросов на практике правовое положение несовершеннолетних заявителей, пострадавших и заподозренных лиц, участвующих в проверке сообщения о преступлении.
В соответствии со ст. 21 Гражданского кодекса Российской Федерации дееспособность наступает у лица в полном объеме по достижении им совершеннолетия. В УПК РФ не содержится норм, устанавливающих правовое положение, а также какие-либо дополнительные гарантии несовершеннолетних участников проверки сообщения о преступлении. В первую очередь, речь идет о заявителях, пострадавших и заподозренных лицах, не достигших восемнадцатилетнего возраста, поскольку
данные субъекты имеют правовой интерес в уголовном судопроизводстве.
Как правило, на практике процессуальные действия в отношении указанных лиц на стадии возбуждения уголовного дела производятся с участием родителей или иных представителей в силу закона, без вынесения постановления о признании законным представителем. Вместе с тем присутствие иных, кроме родителей, лиц требует определенного обоснования, которое, на наш взгляд, должно содержаться в юридически оформленном решении органа, проводящего проверку. Прямое предписание об их обязательном присутствии и правах этих лиц в уголовно-процессуальном законе отсутствует. Пункт 12 ст. 5 УПК РФ допускает участие законных представителей только в интересах таких несовершеннолетних участников уголовного процесса, как подозреваемый, обвиняемый либо потерпевший.
Нормы международного права обязывают органы, осуществляющие любые действия в отношении несовершеннолетнего, нарушившего уголовное законодательство, незамедлительно проинформировать его о выдвинутом против него подозрении или обвинении и обеспечить ему получение необходимой правовой помощи через родителей или законных опекунов [8].
В приказе Генпрокуратуры России от 14 ноября 2017 г. № 774 «Об организации прокурорского надзора за соблюдением прав несовершеннолетних на досудебных стадиях уголовного судопроизводства» [9] законный представитель несовершеннолетнего упоминается как участник проверки сообщения о преступлении в контексте необходимости проверки возможного оказания негативного воздействия со стороны указанных лиц на несовершеннолетних, изменивших свои первоначальные объяснения.
Таким образом, фактически данный участник уголовного процесса вступает в правоотношения и на стадии возбуждения уголовного дела, несмотря на отсутствие формальной возможности вынесения соответствующего постановления на рассматриваемом этапе досудебного производства.
В соответствии с п. 1.3 указанного нормативного акта недопустимо предание гласности персональных данных о несовершеннолетних потерпевших, подозреваемых, обвиняемых, свидетелей без их согласия и/или согласия их законных представителей. Опять же отметим, что в этом случае речь идет о реализации права на неразглашение личных сведений участников предварительного расследования, а не об участниках стадии возбуждения уголовного дела.
В целях надлежащей защиты прав несовершеннолетних участников проверки сообщения о преступлении необходимо, по нашему мнению, нормативно закрепить обязательность участия законного представителя несовершеннолетнего заявителя, пострадавшего и лица, заподозренного в совершении преступления, в ходе осуществления процессуальных действий до возбуждения уголовного дела.
По правилам допроса несовершеннолетнего свидетеля, потерпевшего (ч. 1 ст. 191 УПК РФ), а также несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого (ч. 3 ст. 425 УПК РФ) в этом следственном действии обязательно участие педагога или психолога.
Получение объяснений в рамках процессуальной проверки, схожее по содержанию с допросом, нацелено на установление оснований для возбуждения уголовного дела. Важность получаемой в ходе опроса информации и ее значение для принятия законного и обоснованного решения предполагает необходимость соблюдения определенной формы соответствующего протокола, в частности, соблюдение установленных Конституцией Российской Федерации и международными нормативными правовыми актами гарантий.
Перед получением объяснения лицо, проводящее процессуальную проверку в порядке ст. 144— 145 УПК РФ, обязано разъяснить опрашиваемому его права и обязанности, в том числе его право пользоваться помощью адвоката.
Свою позицию по исследуемому вопросу изложил Европейский Суд по правам человека (далее — ЕСПЧ), рассматривая жалобу гражданина России И. Б. Блохина против Российской Федерации. В своем постановлении он указал, что факт отсутствия в российском законодательстве возможности оказания юридической помощи несовершеннолетнему, не достигшему возраста уголовной ответственности, при допросе в полиции не являлся уважительной причиной для несоблюдения этого обязательства [10]. Поясним, что в данной ситуации несовершеннолетний был лишен права на присутствие адвоката, родителя или педагога при опросе в ходе проверки сообщения о преступлении. ЕСПЧ признал действия Российской Федерации не соответствующими п. с ч. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав и основных свобод (защищать себя лично или посредством выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия) [11].
Согласно п. 2 ч. 1 ст. 51 УПК РФ участие защитника обязательно в отношении несовершен-
нолетних подозреваемых или обвиняемых. Относительно несовершеннолетних участников проверки сообщения о преступлении таких правил законодатель не установил. Как указывалось нами ранее, предусмотренные ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ полномочия адвоката как участника процессуальных действий на данной стадии возбуждения уголовного дела значительно уже по объему, нежели полномочия защитника. Полагаем, что для приведения отечественного уголовно-процессуального законодательства в соответствие с международными стандартами законодателю необходимо распространить требования ст. 51 УПК РФ на участников стадии возбуждения уголовного дела, предусмотрев обязательное участие защитника при опросе несовершеннолетнего лица, в отношении которого имеется подозрение в совершении преступления, в том числе представляемого по назначению.
Проанализировав обозначенные проблемы определения правового положения таких участников стадии возбуждения уголовного дела, как заявитель, пострадавший, заподозренное лицо, лицо, явившееся с повинной (в том числе не достигшее совершеннолетнего возраста), можем сформулировать следующие выводы.
1. Каждый участник стадии возбуждения уголовного дела, как и участники иных стадий уго-
ловного судопроизводства, должен быть наделен определенным в уголовно-процессуальном законе правовым статусом.
2. В отдельной главе раздела II УПК РФ должны быть закреплены правовые статусы заявителя, пострадавшего, заподозренного лица и явившегося с повинной.
3. Необходимо скорректировать ч. 1 ст. 49 УПК РФ, изложив ее в следующей редакции: «Защитник — лицо, осуществляющее в установленном настоящим Кодексом порядке защиту прав и интересов заподозренных лиц, подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь в уголовном судопроизводстве».
4. Распространить требования об обязательном участии законного представителя несовершеннолетнего участника проверки сообщения о преступлении в ходе производства процессуальных действий, указанных в ч. 1 ст. 144 УПК РФ.
5. Предусмотреть обязательное участие защитника при осуществлении любых процессуальных действий в отношении несовершеннолетнего заподозренного лица или несовершеннолетнего лица, явившегося с повинной, что потребует соответствующего изменения редакции п. 2 ч. 1 ст. 51 УПК РФ.
1. Статистические данные об основных показателях деятельности органов прокуратуры Российской Федерации за январь—август 2019 г.: сайт Генеральной прокуратуры Российской Федерации. URL: https://genproc.gov.ru (дата обращения: 30.09.2019).
2. По запросу Волгоградского гарнизонного военного суда о проверке конституционности части восьмой статьи 42 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: определение Конституционного Суда РФ от 18 января 2005 г. № 131-О. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
3. Колосович М. С., Колосович О. С., Ширяева Т. И. Деятельность следователя на стадии возбуждения уголовного дела: учеб. пособие. Волгоград: ВА МВД России, 2016.
4. Овсянников И. В. Проблемы защиты прав и законных интересов потерпевших от преступлений на начальном этапе досудебного производства // Российская юстиция. 2019. № 1. С. 33—36.
5. Исаева Р. М. Социально-правовые основы обеспечения законности в стадии возбуждения
1. Statistical data about the main indicators of the Russian Federation prosecution agencies' activities for the period from January to August 2019. Website of the Prosecutor General's Office of the Russian Federation. URL: https://genproc.gov.ru /stat/data/1336134/. Accessed: on September 30, 2019.
2. On the request of the Volgograd Garrison Military Court about verification of constitutionality of Part 8 of Article 42 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation. Ruling of the RF Constitutional Court of January 18, 2005 No. 131-O. Available from: reference and legal system "ConsultantPlus".
3. Kolosovich M. S., Kolosovich O. S., Shiriaeva T. I. The investigator's activity at the stage of initiating a criminal case. Study guide. Volgograd: VA MVD Rossii, 2016.
4. Ovsiannikov I. V. Problems of protection of rights and legal interests of victims of crimes at the initial stage of pretrial proceedings. Rossiiskaia lustitsiia. 2019; 1: 33—36.
5. Isaeva R. M. Social and legal grounds for ensuring the rule of law at the stage of initiating a crimi-
уголовного дела: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Уфа, 2007.
6. Свежинцев Е. И. Право на доступ к информации лица, заявившего о совершенном в отношении него преступлении, на стадии возбуждения уголовного дела // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2016. № 3 (38). С. 105—109.
7. Попова О. А. Проблемные вопросы производства отдельных процессуальных действий на стадии возбуждения уголовного дела // Вестник Воронежского института МВД России. 2013. № 4. С. 45—49.
8. Конвенция о правах ребенка (одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 20.11.1989) (вступила в силу для СССР 01.09.1990). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
9. Об организации прокурорского надзора за соблюдением прав несовершеннолетних на досудебных стадиях уголовного судопроизводства: приказ Генпрокуратуры России от 14 ноября 2017 г. № 774. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
10. Блохин против Российской Федерации: постановление Европейского Суда по правам человека от 23 марта 2016 г. № 47152/06. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
11. Конвенция о защите прав человека и основных свобод (заключена в г. Риме 04.11.1950) (с изм. от 13.05.2004) // Собрание законодательства РФ. 2001. № 2. Ст. 163.
© Митькова Ю. С., Вехов В. Б., 2019
nal case. Thesis for a Candidate's Degree in Juridical Sciences. Ufa, 2007.
6. Svezhintsev E. I. The right to access to information of an individual who reported a crime committed toward him at the stage of initiating a criminal case. Journal of the Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2016; 3 (38): 105—109.
7. Popova O. A. Problematic issues of conducting particular procedural actions at the stage of initiating a criminal case. Vestnik of Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. 2013; 4: 45—49.
8. Convention on the Rights of the Child approved by the General Assembly of the United Nations on November 20, 1989 (came into effect for the USSR on September 1, 1990). Available from: reference and legal system "ConsultantPlus".
9. On the organization of the prosecutor's supervision over adherence to juveniles' rights at the pretrial stages of criminal proceedings. Order of the Prosecutor General's Office of the Russian Federation of November 14, 2017 No. 774. Available from: reference and legal system "ConsultantPlus".
10. Blokhin v. Russia: Judgment of the European Court of Human Rights of March 23, 2016 No. 47152/06. Available from: reference and legal system "ConsultantPlus".
11. Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms concluded in Rome on November 4, 1950 (as amended on May 13, 2004). Collected Legislation of the Russian Federation. January 8, 2001. No. 2. P. 163.
© Mitkova Iu. S., Vekhov V. B., 2019
Митькова Юлия Сергеевна,
старший преподаватель кафедры уголовного процесса учебно-научного комплекса по предварительному следствию в органах внутренних дел Волгоградской академии МВД России, кандидат юридических наук; e-mail: [email protected]
Вехов Виталий Борисович,
профессор кафедры юриспруденции, интеллектуальной собственности и судебной экспертизы Московского государственного технического университета им. Н. Э. Баумана, доктор юридических наук, профессор
Mitkova Iuliia Sergeevna,
senior lecturer of the criminal proceeding
department of the educational
and scientific complex on the preliminary
investigation in the interior bodies
of the Volgograd Academy of the Ministry
of the Interior of Russia,
candidate of juridical sciences;
e-mail: [email protected]
Vekhov Vitaliy Borisovich,
professor at the department of law, intellectual property and judicial expertise of Bauman Moscow State Technical University, doctor of juridical sciences, professor
