CC BY
85
ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВА МОНАСТЫРЯ КАК КРУПНОЙ ФЕОДАЛЬНОЙ ВОТЧИНЫ
М.Б.Магомедов,
доктор исторических наук, профессор кафедры государственно-правовых дисциплин юридического факультета Института (филиала) ФГБОУ ВПО «Московский государственный машиностроительный университет (МАМИ)» в
г.Махачкале
Б.М.Магомедов,
старший преподаватель кафедры государственно-правовых дисциплин юридического факультета Института (филиала) ФГБОУ ВПО «Московский государственный машиностроительный университет (МАМИ)» в
г.Махачкале
Специального комплексного и системного исследования о землевладении и хозяйстве крупнейшего русского монастыря, землеустройстве его огромной вотчины, получаемой им феодальной ренте со своего многочисленного зависимого населения, его иммунитете в конце XVI - Х"УП в. в научной литературе нет. В классических работах профессоров Московской Духовной академии А.В.Горского и Е.Е.Голубинского основное внимание было сосредоточено на церковно-политической истории Лавры XI У-ХУШ вв., ее религиозно-нравственном значении в истории русского общества и государства. Единственным в XIX в. историком Троицкого землевладения, лаврским библиотекарем Арсением (А.Лобовиковым) исследовался лишь наиболее ранний и во многих отношениях спорный этап складывания земельных богатств Троицы. В научно-популярной книжке известной писательницы и литературоведа начала XX в. гр. Н.Д.Шаховской были приведены лишь отдельные интересные факты хозяйственной истории XV-XVП вв. Ученая дама развивала взгляд на монастырь как на вотчину-сеньорию - соединение крупного землевладения с большим объемом судебно-политических, податных прав над крестьянством 124. Была еще написана одна работа - сочинение студента IV курса МДА, надворного советника Павла Новгородского «Хозяйство Троицкого Сергиева монастыря до секуляризации и после нее». Это кандидатское сочинение датировано 9 апреля 1912 г. и имеет даже оценку: « 4 1/2 балла. Профессор Богословский»125. В нем автор, пожалуй, одним их первых указал на существование троицких хозяйственных книг - вытной 1623 г.( называемой им «писцовой») и Описи 1641 г. Работа носила описательный, обзорный и поверхностный характер.
Конечно, Троицкий монастырь не мог быть совсем обойден вниманием авторов прежде всего обобщающих работ по социально-экономической истории России XVI-Х"УП вв. Его поземельные акты XV-XVI вв. использовались в исследованиях С.В.Рождественского, Н.А.Рожкова и С.Б.Веселовского, о которых шла речь выше. По концу XVI - первой трети Х"УП в. обширный комплекс писцовых и дозорных книг послужил источниковой базой для многих построений Ю.В.Готье и Е.Д,Сташевского и, в меньшей степени, М.А.Дьяконова. Исследователей интересовали общие объемы пашни и перелога у Троицкого монастыря, соотношение в его вотчине крестьянского и бобыльского населения. Цифровые выкладки Готье и Сташевского будут приведены и обсуждены нами в конкретных разделах диссертации, где речь пойдет об общих показателях землевладения,
сельского расселения и населения в огромной вотчине в конце ХУ1 - первой трети ХУП в.
Из числа не названных выше историков укажем на С.М.Середонина, который еще до Рождественского опубликовал свои наблюдения над распространенной практикой пожизненных держаний троицкими вкладчиками и вообще светскими лицами монастырских земель. Одним из первых С.М.Середонин также оценил значение троицких уставных грамот и писцовых книг конца XVI в как источников для изучения крестьянских повинностей126. Отдельные наблюдения о вотчинном хозяйстве Сергиева монастыря и крестьянских повинностях были сделаны и другими учеными - И.Д.Беляевым, Н.А.Рожковым, И.Н.Миклашевским, Н.Д.Чечулиным. Наблюдения эти строились на основе писцовых книг 1590-х гг., однако недостаточная источниковедческая разработанность их комплекса в то время, его невыявленность в полном объеме не позволяла исследовать названные вопросы более системно. Сосредоточение внимания исследователей на хозяйственных материалах крупнейшего монастыря и их специальное изучение было еще делом далекого будущего.
Обзор мнений историков (в дореволюционный и советский периоды) по поводу грандиозной переписи троицких вотчин в 1592-1594 гг. и ее причинах, направленности, результатах приводился в нашей книге и вряд ли имеет смысл все это здесь заново повторять127. Подчеркнем только, что сама по себе организация и единовременное проведение столь всеохватного описания земель самого богатого монастыря страны в 33 уездах можно рассматривать как важный факт земельно-финансовой политики Русского правительства в конце XVI в., как показатель ее активного характера в урегулировании церковно-государственных и межфеодальных поземельных отношений, ее роли в письменной фиксации монастырских крестьян на уровне дворохозяев - глав семейств, обычно-правовых норм сеньориальной эксплуатации. Значение же созданного в ходе переписи обширного и разнообразного по содержанию комплекса писцовых книг, зафиксировавших примерно 13 тыс. крестьянских и бобыльских дворов, при изучении многих спорных вопросов социально-экономической истории России конца XVI в. просто трудно переоценить.
Нельзя сказать, что необходимость создания специальных исследований по хозяйственной истории Троицкого монастыря не осознавалась учеными. Когда в 1919 г. работавшая в Сергиевом Посаде комиссия по изучению и охране культурного наследия Лавры (в ее составе был и отец Павел Флоренский) выпустила свой сборник, то автор одной из статей в нем, П.Каптерев, писал: «Экономически в ХУП и в первой половине ХУШ в. Троицкий монастырь являлся одной из крупнейших величин на всей территории России. Он был самым крупным русским вотчинником. Эта сторона почти не освящена исторической наукой» . Выработанная П.Флоренским и Ю.А.Олсуфьевым программа по научному изданию ряда огромных по объему источников ХУП в. -Троицкой вкладной книги 1673 г. и Описи 1641 г. в случае своего осуществления, несомненно, способствовала бы началу такого изучения. Однако программа эта в задуманном авторами объеме не состоялась, реализация ее оборвалась где-то в начале 20-х гг., не говоря уже о дальнейшей плачевной судьбе Олсуфьева и трагической судьбе Флоренского. Лишь в 1987 г., благодаря усилиям научных сотрудников Загорского музея-заповедника вкладная
книга была издана по двум спискам -1639 и 1673 гг. малым тиражом и офсетной печатью. Опись же 1641 г. до сих пор так и не опубликована.
В конце 20-х годов оставался единственный исследователь - переславский краевед М.И.Смирнов (до 1917 г. - воспитанник Вифанской духовной семинарии при Лавре), который занимался разработкой источниковой базы по истории многочисленных троицких вотчин в Переславском уезде в XV-XVП вв. В трудах Переславского краеведческого музея он публиковал обзорные перечни земельных владений всех монастырей края, в том числе и Сергиева. Личное знакомство со С.Б.Веселовским (и, возможно, дружеская поддержка последнего) в 1910-1920-е гг. вдохновляли Смирнова на его разработки, помогали ориентироваться в старых и новых публикациях источников, проводить и архивные разыскания. Занятия М.И.Смирнова были насильственно прерваны в годы разгрома нашего краеведения, а написанная им в 1939 г. монография «Радонежские легенды и были», в которой, в числе прочих, затрагивались и вопросы истории землевладения Сергиева монастыря, так и не были опубликована и практически не могла повлиять на историографический процесс.
Лишь одна проблема, связанная с социально-экономической историей Троицкого монастыря в конце ХУ1 - Х"УП в., оказалась востребованной в научной литературе конца 20-х-30-е гг. - это бегство его крестьян. Примечательно, что самой первой научной публикацией молодого Л.В.Черепнина стала вышедшая в 1928 г. статья на тему о бегстве крестьян Троице-Сергиева монастыря в начале Х"УП в. Объяснялось это тем, что начинающий историк вместе со С.Б.Веселовским и А.И. Яковлевым в 20-е гг. занимался разбором Лаврского архива, результатом которого стало издание троицких свозных книг беглых 1614 г., вошедшее как вторая часть в «Памятники социально-экономической истории Московского государства Х^-ХУП вв.» в 1929 г. Статья Л.В.Черепнина была построена в плане резкого противопосталения монастыря и служилых людей в их борьбе за землю и крестьян. В деле переманивания к себе крестьян противостоят друг другу крупная вотчина и мелкое дворянское поместье. Л.В.Черепнин подробно исследовал сами свозные книги 1614 г., отметив первоисточники, на основе которых они были созданы - это «имянные росписи троицких властей на своих беглых крестьян, а также поручные записи, повальные обыски, поземельные крепости, «ослушные тетради». Последние предоставлялись вотчинниками и помещиками, привлеченными к ответственности за переманивание беглых. Обращая внимание на состав лиц, к которым уходили (убегали) троицкие крестьяне, Л.В.Черепнин сравнил свозные книги с докладной выпиской 1613 г. о вотчинах и поместьях и с различными десятнями.
Тот же комплекс свозных книг послужил основой для написания и А.Г.Маньковым его также ранней статьи. Автор установил, что наиболее сильное движение крестьян Троицких вотчин даже в уездах, удаленных от районов восстания И.Болотникова, приходится на его годы - 1605-1607 гг. Именно тогда сбежало 64 % всех беглых, учтенных в свозных книгах . А.Г.Маньков, выяснил, с каких наделов в основном совершался побег крестьян - в 27,5 % случаев - с полчети выти, в 27 % случаях - с чети выти. Полнее, чем Черепнин, А.Г.Маньков сравнил показатели населения в троицких писцовых книгах 1590-х гг. со статистикой бегства по свозным книгам, приведя по уездам и по годам сведения о том.
Какой процент беглые 1605-1614 гг. составляли от исходного числа монастырских крестьян на 1592-1594 гг. Наиболее высокие проценты вновь оказались для 1605-1607 гг., особенно по Юрьевскому и Муромскому уездам.
Анализируя географию крестьянских побегов, А.Г.Маньков выяснил, что 57 % бежавших троицких крестьян нашли пристанище в тех же самых уездах, где они и жили, а немногим более 305 рассосались в соседних уездах от уезда их исхода. По наблюдениям А.Г.Манькова, 52 % беглых троицких крестьян ушли на земли детей боярских, которые особенно энергично перехватывали и заманивали беглецов, будучи заинтересованными в их рабочей силе. Представляет интерес и бегство сельских жителей Троицкой вотчины в города - только 4% подобных случаев отмечает автор. Объясняет исследователь столь низкий показатель трудностями для большинства крестьян при попадании в города переменить характер своей хозяйственной деятельности, а также тем, что в посад принимали только правомощных тяглецов132. А.А.Новосельский сопоставлял свозные книги Троицкого монастыря 1614 г. с близкими к им по типу отдаточными книгами 16501660-х гг. Исследователь установил по ним основное направление потока беглых крестьян Троицкого монастыря - из центральных и западных уездов в Казань, Арзамас, Курмыш, Алатырь.
Новый разворот темы крестьянского бегства видим в содержательной диссертации И.Л.Андреева, который привел и проанализировал много примеров исков служилых людей к Троицкому монастырю по поводу своих беглых крестьян во второй четверти ХУП в. Расширению источниковой базы для продолжения исследования борьбы самого Сергиева монастыря с бегством собственных крестьян способствовала и публикация С.М.Каштановым (тоже первая в его научной биографии) отдаточной книги Троице-Сергиева монастыря 1649/50 гг. по Костромскому и Галицкому уездам 133.
Из процесса интенсивной разработки советскими учеными в 50-70-е гг. хозяйственной истории крупных монастырей Троице-Сергиев оказался «выпавшим» по двум причинам. Во-первых, его хозяйственный архив считался полностью утраченным (мнение С.Б.Веселовского, А.А.Зимина, И.А.Голубцова), а ведь именно наличие комплексов вотчинной документации по Спасо-Прилуцкому, Кирилло-Белозерскому, Иосифо-Волоколамскому и многим другим духовным корпорациям сделало возможным углубленное исследование их землеустройства, крестьянских повинностей, организации обложения и т.д. Во-вторых, сохранившийся актовый, крепостной архив Троицы за ХУ-ХУШ вв. был (и есть) столь устрашающе велик (3,5 тыс. грамот и 100 копийных книг), что первоочередной казалась задача разработки прежде всего именно его. Этим и занимались целые поколения отечественных историков, источниковедов, археографов. Особенно значительный вклад в эту разработку и археографическую подготовку актовых материалов Троицы внесли С.Б.Веселовский, Л.В.Черепнин, С.М.Каштанов, Л.И.Ивина и авторская группа продолжающегося издания «Акты Русского государства». Данные вопросы подробнее затрагиваются нами в следующей главе, посвященной анализу источниковой базы.
За последнее десятилетие увидели свет несколько статей, посвященных отдельным сторонам социально-экономической истории Троице-Сергиева монастыря в конце ХУ1 -ХУП в. Л.А.Кириченко по актовому материалу 1584-1641
гг. дала краткий обзор расширения монастырских земель в Московском, Дмитровском, Переславском уездах. Именно им принадлежит первенство по количеству новых земельных приобретений монастыря. сделанных, вопреки запретительным приговорам 1580-1584 гг. Исследовательница также тщательно проанализировала рост промысловых владений (в основном соляных и рыбных) монастыря в Соли Галицкой, Соли Балахонской, Соли Камской, на Двине и в волости Варзуге в 1584-1641 гг. по актам из копийных книг № 530 и 532. Л.А.Кириченко выяснила персональный состав контрагентов монастыря по вкладам и покупкам промысловых объектов, приведя общую сумму истраченных корпорацией на них денег - 2877,5 руб. 134
С.В.Николаева по Описям 1641 и 1701 гг., а также вкладной книге 1673 г. выявила численный и персональный состав монашеской братии Троицкого монастыря в Х"УП в., социальное и географическое происхождение постриженников, занимаемые верхушкой монашества административно-хозяйственные должности. Тем самым намечается весьма, на наш взгляд, перспективное микродемографическое исследование крупнейшего русского монастыря и его дочерних филиалов, а в дальнейшем их изучение в антропологическом измерении и с точки зрения «повседневности», интерес к которой так силен в современной отечественной и зарубежной исторической науке. Привлечение позднейшей Описи 1701 г. позволило С.В.Николаевой проследить изменения в численном и социальном составе троицких постриженников. По ее подсчетам, в первой половине Х"УП в. их было несколько меньше трехсот (250-260 чел., по нашим предварительным прикидкам, все же больше), к концу Х"УП в. по Описи 1701 г. - 337 чел. Интересную статью С.В.Николаева посвятила также изучению суммы и динамики денежных вкладов в Сергиев монастырь на протяжении XVI-XVП вв. 135 Учитывать приток вкладных денег в столь почитаемую во всей России обитель важно для представления об ее экономических возможностях, разнообразии и размахе ее хозяйственно-экономической деятельности, весьма прочного и самостоятельного положения в системе церковно-государственных отношений.
Т.Б.Соловьева установила состав городских дворов корпорации, полученных в 1613-1649 гг. в 31 городе. Для нас особенно важны приводимые исследовательницей факты попадания городских дворов в составе крупных светских вотчин, примеры сделок монастыря на городские дворы с крестьянами (в том числе и своими собственными), - заселения корпорацией городских дворов путем перевода в них «старинных» крестьян( и принятия посадских людей-закладчиков. Всего за изученный Т.Б.Соловьевой период Троицкий монастырь получил 80 дворов и дворовых мест - в способах их приобретения преобладали разного рода частные сделки, но и правительственные пожалования имели значение (в Вологде, Великом Устюге, Боровске, Алатыре, Арзамасе и др. городах). Судебным дела также были одним из путей роста городского дворовладения монастыря, дав еще 7 дворов 136.
Ряд исследований существует по наиболее ярким личностям из числа троицкого монашества первой половины Х"УП в., они же - известные писатели, авторы ценнейших по содержанию историко-литературных памятников. Речь идет об Авраамии Палицыне и его «Сказании» (работы Я.Г.Солодкина и И.О.Тюменцева), о Дионисии Зобниновском (работы О.А.Белобровой), Симоне Азарьине и его «Книге о чудесах преп. Сергия» (статьи Е.Н.Клитиной и Б.М.Клосса). Историко-
литературные памятники, созданные в стенах Троице-Сергиева монастыря были недавно переизданы на высоком научно-археографическом уровне Б.С.Клоссом .
В самые последние годы можно было наблюдать, как отдельные сюжеты по истории Троице-Сергиева монастыря начали возвращаться в краеведческое русло. Наиболее яркое тому свидетельство - недавно вышедшая книга Н.В.Большаковой о нескольких селениях Троицы по р.Клязьме на юге Покровского уезда Владимирской губернии. Их история прослеживается автором с конца ХУ1 в. до секуляризации, подробно разбирается географическое расположение населенных пунктов и динамика их населения.
В заключение данного параграфа не можем не отметить, что только по Троице-Сергиеву монастырю из всех духовных обителей средневековой Руси имеется специальная монография в зарубежной литературе. Ее автор - французский славист, доцент Сорбонны Пьер Гонно - подробно осветил церковно-политическую историю монастыря с момента основания до первой трети ХУ1 в. включительно, организацию в нем власти, процесс роста его земельных и промысловых владений, развитие торговли, снабдив книгу обстоятельным научно-справочным аппаратом139. Некоторые троицкие акты ХУ в. были изданы в зарубежных хрестоматиях по социально-экономической истории средневековой Руси. Религиозная мотивация земельных вкладов в Сергиев монастырь как проявление русской средневековой религиозности и отражение поминальной практики русского православия изучалась в работах немецкого ученого Л.Штайндорфа (Мюнстер) и американского ученого Д.Миллера (Чикаго)140. Линия изучения поземельных актов как памятников массового религиозного сознания средневековой Руси начата была еще А.С.Лаппо-Данилевским и Л.П.Карсавиным в конце Х1Х-ХХ вв., затем надолго угасла в нашей историографии, когда поземельным актам давали только социально-экономическую интерпретацию. Теперь линия эта постепенно возвращается, на что влияет и более полное знакомство с зарубежными исследованиями (Ф.Ариеса, Ж. Ле Гоффа), достижения отечественной медиевистики (Ю.Л.Бессмертный, А.Я.Гуревич) и усвоение прерванного опыта дореволюционной, правда, идеалистически
ориентированной историографии (А.С.Лаппо-Данилевский и Л.П.Карсавин).
Нами было проанализировано современное состояние исследований по теме диссертации: теоретические, проблемные разработки, а также литература непосредственно по Троице-Сергиеву монастырю. Мы постарались показать и теоретико-познавательное значение самой категории «вотчина-сеньория» для осмысления феодальной эпохи, и единое русло историографического процесса, в рамках которого со 60-70-х гг. XIX в. и до наших дней изучались крупные феодальные вотчины - светские и церковно-монастырские - ХУ-ХУП вв. В предварительных итогах научной литературы заметен крен в сторону
хозяйственной, экономической деятельности крупных светских и церковно-монастырских вотчин, организации ими сферы обложения, поземельно-рентных отношений и эксплуатации зависимых крестьян. Меньше внимания уделялось структуре корпоративной собственности самих монастырей, особенностям ее функционирования в межфеодальной и церковно-государственной области, публично-правовым аспектам феодальной ренты, организующей роли монастырей по отношению к крестьянским мирам, тому, как вертикаль вотчинного управления и
вся его модель вписывались в общую систему социально-политического устройства сословной монархии в России XVI-XVП вв.
Таким образом, специальное изучение источников из архива крупнейшего в государства России Троице-Сергиева монастыря позволит дать более полный и системный «портрет» крупной феодальной вотчины-сеньории, в котором будут в комплексе учтены все факторы ее развития - и феномен крупной корпоративной собственности с ее расчлененной структурой, и материально-пространственная ее организация в виде определенной системы сельского расселения со множеством динамично меняющихся компонентов, и фактор народонаселения огромной по масштабу латифундии, и способы ее землеустройства, с экономической и публично-правовой реализацией прав собственности. Наиболее полной степенью новизны в ходе намеченного изучения обладают проблемы собственности, ренты и иммунитета, применительно к концу XVI-XVП в., когда правительство пыталось более или менее последовательно продолжать ограничительный курс своей земельно-финансовой политики в отношении церкви. Полагаем, что и для понимания принципиальных проблем общероссийского развития в указанное время (эволюция поместно-вотчинной системы, закрепощение крестьян, начало формирования всероссийского рынка, церковно-государственные отношения) специальное рассмотрение социально-экономической истории вотчины Троице-Сергиева монастыря будет иметь несомненное научно-познавательное значение.
