CC BY
142
Филология. Искусствоведение Вестник Нижегородского университета и м. Н.И. Лобачевского, 2008, № 6, с. 234-239
УДК 82.085:882
ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ РЕЧЕВОЙ МАНИПУЛЯЦИИ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЕ А.П. ЧЕХОВА
© 2008 г. В.В. Чалый
Кубанский госуниверситет v_chaly@mail.ru
Поступила в редакцию 10.07.2008
Изучаются вопросы межличностных взаимоотношений, которые предопределены целенаправленными действиями со стороны собеседников друг на друга в процессе развития речевой коммуникации. Манипуляция рассматривается как средство выражения основных коммуникативных желаний адресанта передаваемой информации. Описаны различные способы манипулятивно-речевого влияния, которые использует говорящий человек, формируя у слушателя определённые знания о мире, об окружающих его людях или предметах.
Ключевые слова: речевая коммуникация, манипуляция, адресат, адресант, сообщение.
Одной из актуальных задач, которую сегодня активно пытается решить отечественная языковая наука, является анализ способов и приёмов информационно-психологического воздействия на одного человека или на группу людей. В этой связи представляется важным определить структуру и внутреннее содержание процесса трансформации характеристики индивидуума, изменение его психологического состояния, зависящего от современных массовых манипулятивных технологий.
Рассматривая коммуникативный процесс как систему органично связанных между собой речевых компонентов, учёные-лингвисты обращают внимание на существование своеобразного обмена вербальной и невербальной информацией между людьми, что, в конечном счёте, приводит к получению каких-либо знаний о мире и о своей жизни. Как известно, в структуре коммуникации заметно выделяются четыре главных компонента: отправитель сведений
(субъект, который не только высказывает мысль, но и старается правильно поделиться с ней); получатель информации (адресат, которому направлено послание, причём, получив его, он автоматически становится его интерпретатором), а также само сообщение (основу составляет информация, часто неявно выраженная из-за употребления адресантом зашифрованных символов и знаков для её передачи) и канал связи для прохождения высказанных мыслей от одного индивидуума к другому.
Использование людьми различных способов манипулятивного воздействия, проявляющихся через коммуникативные процессы, может не только подчинить себе личность, но и создать
сложную психоэмоциональную обстановку вокруг неё. Поэтому каждому человеку необходимо научиться распознавать главное и незначительное в получаемой информации, адекватно реагировать на её содержание, делать определённые выводы с целью отражения возможной вербальной или невербальной «атаки». Согласно методологии принуждения личности, проанализированной Г. Грачёвым и И. Мельником, информационно-психологическое влияние манипулятивного характера в большинстве случаев производится, с одной стороны, в интересах человека или группы людей, а с другой -выступает в качестве специфической формы управления. [1, с. 11]. Отметим, что внутренним механизмом «озвученной» манипуляции в этих случаях, безусловно, становится специально употреблённое манипулятором слово, словосочетание или предложение.
Более того, можно говорить о формировании целой психолингвистической парадигмы знания о приёмах и методах тайного принуждения личности, то есть о тех «рычагах воздействия», которые делают человека безропотным и послушным, готовым выполнить любое желание извне. По нашему мнению, при рассмотрении компонентов развития речевой коммуникации, построенной на манипулировании личностью, необходимо учитывать момент «ожидания получения желаемого результата» со стороны тех, кто подвергается влиянию. Данный аспект может помочь исследователю чётко представить внутреннее состояние испытуемых, находящихся в искусственно созданной с определёнными целями (чаще корыстными) «информационной среде». Таким образом, изучение речевой осно-
вы психологического воздействия посредством манипуляций способствует наиболее полному описанию процесса изменения психических состояний людей, выявлению их индивидуальных характеристик.
В теории речевой коммуникации процесс общения традиционно представляется как диалог между адресантом (отправителем информации) и адресатом (её получателем). Слушатель, к которому обращается говорящий человек, не только становится полноправным участником речевого акта, но и испытывает на себе определённое влияние со стороны собеседника. Адресант в большинстве случаев выстраивает свою речь с учётом существующих у партнёра по общению интересов, потребностей и тех духовных принципов, которых адресат придерживается. Тем не менее межличностное общение может быть косвенно подвержено изменениям той речью, которая основана на удовлетворении корыстных интересов, собственных амбиций.
Составной частью высказывания говорящего человека является его стремление воздействовать на собеседника с помощью специальных манипулятивных приёмов. Таким образом, адресат воздействия - это то действующее лицо в речевой коммуникации, по отношению к которому применяются различные способы давления извне. Слушающий человек невольно становится объектом межличностной манипуляции, её жертвой. Оратор, обращаясь к своему слушателю, рассчитывает получить желаемое, используя элементы тайной власти и одновременно ощущая чувство превосходства. Для манипуляции, по мнению А.А. Осиповой, характерны следующие признаки: «неясность, нечёт-кость выражений мыслей и просьб; использование эмоционально окрашенных аргументов, когда упор делается на моральные или иные ценности, что должно склонить партнёра, исповедующего данные взгляды, к согласию; стремление переложить ответственность за развитие и исход событий на жертву манипуляции» [2, с. 5].
Манипулятор достигает желаемого результата, воздействуя на адресата информации (то есть слушателя) через явный и скрытый уровни коммуникации. Как нам кажется, та сторона речевой деятельности, в которой человека принуждают помимо его воли к совершению определённых поступков, имеет особую манипуля-тивную структуру. Эффект влияния на слушателя превалирует за счёт использования в речи оратора специально разработанных тактик или уловок, способствующих формированию у «молчащего» объекта воздействия выгодной
манипулятору точки зрения на предмет разговора. Тем самым адресант передачи информации внушает своему адресату мысль о том, что именно он самостоятельно и стал инициатором принятого решения.
Слушатель, вербально получающий информацию от говорящего субъекта, безусловно, старается понять основную мысль, содержащуюся в высказывании, но может не заметить значимые детали, которые слишком быстро или даже очень коротко были упомянуты в адресованном ему монологе. Поэтому в дальнейшем он как лицо, от которого ждут ответной реакции, уже сам домысливает в своём сознании то, что «ожидает» (планирует) услышать его манипулятор. Хороший слушатель, как подчёркивает Дж. Адаир, «попытается каким-либо образом справиться с отвлекающими моментами, а плохой позволит им завладеть его вниманием. Чем выше квалификация слушателя, тем слабее негативное влияние внешних отвлекающих факторов на коммуникацию. Слушание подтверждает или формирует связь, сражаясь с силами, стремящимися разорвать её» [3, с. 96].
Очевидно, что в речевом акте по отношению к слушателю создаётся механизм неявного воздействия, который влечёт за собой суггестивное программирование знания, выгодного, прежде всего, для оказывающей на него влияние стороны. Исследователь А.Ю. Панасюк, определяя манипулирование как вид общественного влияния по шкале нравственности, предлагает расценивать подобный поступок как «безнравственное психологическое воздействие, осуществляя которое человек преследует корыстные цели, неизвестные его собеседнику, то есть когда, внушая или убеждая, он не ставит об этом в известность своего партнёра» [4, с. 160].
Если рассматривать конкретного человека как личность, которая является объектом манипулирования, то тогда коммуникативный процесс представляет собой своеобразную систему информационных структур. Эти данные позволяют слушателю получить пусть даже в несколько искажённом по замыслу говорящего лица виде определённые знания о мире, об окружающих его людях или предметах. Иногда манипулятор может словами показывать равнодушие к обсуждаемой проблеме только лишь для того, чтобы спровоцировать слушателя на оглашение личностной точки зрения, которую тот не высказал бы при других обстоятельствах.
Среди распространённых способов манипу-лятивно-речевого влияния заметно выделяются те, которые основываются на пробуждении интереса собеседника к важной проблеме. Гово-
рящий человек в адресованной слушателю речи умело и целенаправленно употребляет заранее отобранные лексические единицы, что содержат эмоциональную оценку приводимых фактов, примеров, суждений. При этом у адресата его высказывания постепенно формируется положительное или, наоборот, отрицательное мнение об услышанном.
Считаем, что слушателю необходимо занимать позицию не жертвы, а защиты своей личности, вскрывая манипулятивные намерения находящегося рядом субъекта. В его сознании должна преобладать мысль о том, что манипуляция человека человеком недопустима не только на вербальном, но и на любом другом уровнях общения. Сегодня каждому из участников речевого акта, становящемуся слушателем, желательно обладать коммуникативной компетентностью в разрешении важных жизненных вопросов, умением правильно реагировать на возможные манипулятивные действия со стороны собеседника.
Среди многочисленных моделей построения коммуникативного уровня языка современные учёные-лингвисты выделяют категорию эффективного воздействия словом. К.Ф. Седов считает, что «актуализация как способ построения речи требуют от участников общения довольно значительных интеллектуальных усилий. Не всякая коммуникативная ситуация и не каждый партнёр по общению позволяют использовать основные требования такого типа речевого взаимодействия. Реальное общение неизбежно включает в себя речевую агрессию, коммуникативные конфликты и неудачи» [5, с. 26].
Манипуляция представляет собой особый вид психологического влияния, косвенно или прямо обеспечивающего принуждение одного субъекта общения другим с целью совершения конкретных поступков. Процесс вербального манипулирования развивается на основе скрытого воздействия, когда говорящий использует особый арсенал речевых средств, внушая слушателю выполнение каких-либо действий, заставляя участвовать в реализации собственных желаний адресанта. Причём эти намерения таковы, что они идут вразрез с точкой зрения адресата информации. Он о них даже не подозревает.
Коммуникативный акт обусловлен специально употребляемыми речевыми единицами в зависимости от цели общения. В этой связи Л.Ю. Веретёнкина полагает, что «манипулятором должны использоваться определённые языковые средства, способствующие сокрытию его истинных намерений, проведению скрытого
воздействия и получению односторонней выгоды. Здесь мы можем говорить о субъязыке манипуляций» [6, с. 75-76]. Манипулятор своими действиями, безусловно, воздействует не только на духовную область своего собеседника (его мысли, настроение, чувства), но и предопределяет трансформацию устоявшихся в сознании человека мнений, суждений о себе и окружающем мире. Чаще всего манипулирует людьми тот человек, который, по замечанию А.А. Куль-минского и Г.И. Прокопенко, «навязывает собеседникам свой язык. Или «прикрывается» выражениями типа: «да, это, конечно, очень интересно», в то время никакого, даже незначительного интереса не испытывает» [7, с. 93].
В ряде случаев говорящий с помощью конкретных манипулятивных действий может внушить страх и тревогу, создать у слушающего ощущение безразличия, неуверенности или недовольства самим собой. А. Эндмюллер и Т. Вильгельм систематизировали самые распространённые способы манипулирования, среди которых особенно выделяются такие, как «угрожать, обманывать, не желать понять, скрывать информацию, блокировать, уклоняться, отвлекаться от темы, «лить воду», пускать в ход ложные доводы, льстить, шантажировать, делать личные выпады» [8, с. 12]. Всё это проявляется в момент непосредственного общения, языкового взаимодействия обоих партнёров-коммуникантов.
Для говорящего, по мнению Ю.А. Левицкого, «существенное значение имеет не только компетенция (системные языковые знания), но и так называемое употребление, т.е. манера самой речи, от собственно говорения, дикции, темпа до умения правильно расставить акценты, тенденции к излишней развёрнутости или, наоборот, лаконичности» [9, с. 189]. Часто манипулятор, не раскрывая задуманного перед партнёром по общению, воспринимает своего собеседника не как полноценную личность, обладающую правом на выражение собственного «я», а скорее как средство для достижения корыстных идей, преследуя личные интересы. Тем самым в таком неравноправном процессе общения один из участников диалога изначально игнорирует точку зрения другого, превращая слушателя в жертву манипулятивного приёма.
Как нам кажется, манипулятивное воздействие говорящего на слушателя следует рассматривать как интеллектуальное состязание со свойственным ему расчётом, личной корыстью, использованием «запрещённых приёмов». Более того, если проследить эволюцию лингвистического центра манипулятивного приёма, то мож-
но закономерно выделить начальный, срединный и заключительный этапы его формирования. Ключевым направлением вербальной манипуляции становится желание говорящего человека подчинить себе слушателя, возложить на него ответственность за решение определённых проблем. При этом манипулятор занимает выгодное для себя положение. На наш взгляд, в художественной прозе Антона Павловича Чехова можно выделить ряд примеров, где персонажи осуществляют речевые манипулятивные действия по отношению к своим собеседникам. Вообще, исследование проблем коммуникации в текстах Чехова, по утверждению А.Д. Степанова, «не частный вопрос: он имеет отношение едва ли не ко всем вопросам чеховской поэтики, представляет собой магистральный путь решения «чеховской загадки»» [10, с. 21].
Проведём анализ тех фрагментов произведений А.П. Чехова, которые содержат элементы речевого воздействия (манипулятивные тактики).
«- Милый мой метр-д’отель! - говорила Ольга Ивановна, всплескивая руками от восторга. - Ты просто очарователен! Господа, посмотрите на его лоб! Дымов, повернись в профиль. Господа, посмотрите: лицо бенгальского тигра, а выражение доброе и милое, как у оленя. У, милый!
Гости ели и, глядя на Дымова, думали: «В самом деле, славный малый», но скоро забывали о нём и продолжали говорить о театре, музыке и живописи» [Попрыгунья, Т. 8, с. 11].
Так у Чехова изображена ситуация манипулирования сознанием людей, приглашённых в дом Ольгой Ивановной. С помощью глаголов «посмотрите», «повернись», а также образных выражений, используемых в качестве сравнения («лицо бенгальского тигра», «выражение... как у оленя») героиня рассказа внушает своим гостям определённое оценочное представление о муже, готовом во всём угодить своей супруге. Воздействие словами, составляющими характеристику человека, оказалось настолько сильным, что пришедшие обыватели как будто безапелляционно приняли «навязанное» им мнение, пусть даже в самых ярких чертах.
Другой пример:
«- Я не знаю, при чём вы тут? - спросила она, презрительно усмехнувшись и пожав одним плечом. - Вас никто не просит.
- И вас никто не просит, однако же, вы в моём доме устроили целый комитет! - сказал я.
- Меня просят, а вас, поверьте, никто и никогда не попросит. Идите, помогайте там, где вас не знают.
- Бога ради, не говорите со мною таким тоном» [Жена, Т. 7, с. 474].
В чеховском произведении приведён диалог мужчины и женщины, в основе которого борьба за отстаивание своих прав. Повествователь акцентирует внимание читателей на репликах агрессивно настроенной женщины, речь которой изобилует «атакующими» фразами («Вас не просят»). Адресант также использует в общении с мужчиной-адресатом местоимения с категорично отрицательной модальностью («Вас никто и никогда не попросит»). А предложение «идите, помогайте там, где вас не знают» принимает форму «вежливой» грубости за счёт употребления глаголов повелительного наклонения. В результате персонаж-рассказчик вынужден занимать оборонительную позицию, во-первых, напомнив своему партнёру по общению, что некрасиво обижать человека в стенах его собственного дома, и, во-вторых, открыто обратившись к гневно настроенной собеседнице с просьбой изменить интонацию голоса на более спокойную.
Иногда манипулятор неосознанно (при этом не произнося вслух никаких слов) скрывает от собеседника, вовлечённого в речевой акт, свои коммуникативные намерения.
«Иван Маркович предлагает слушателям уяснить себе: что такое собственно преступление? Преступление есть безнравственное действие, имеющее в своём основании злую волю. Но свободна ли человеческая воля? На этот вопрос наука ещё не дала положительного ответа. Учёные держатся различных взглядов. Например: новейшая школа Ломброзо не признаёт свободной воли и каждое преступление считает продуктом чисто анатомических особенностей индивидуума.
- Иван Маркович! - говорит умоляюще полковник. - Мы говорим серьёзно, о важном деле, а вы - Ломброзо! Умный человек, подумайте: для чего вы всё это говорите? Неужели вы думаете, что все эти погремушки и ваша риторика дадут нам ответ на вопрос?» [Задача, Т. 6, с. 355].
Адресант Иван Маркович старается убедить своих собеседников в правоте собственной точки зрения, логично и аргументированно ссылаясь на «авторитет». Но встречает непонимание со стороны слушателя, который скептически относится к упоминаемой говорящим позиции очень известного учёного. Полковник как оппонент Ивана Марковича перехватывает лидерство в споре и манипулятивно сводит аргументы своего партнёра по общению к абсурду, придавая серьёзным вещам несерьёзную (используется слово, которое чаще всего характеризует
сферу детских игрушек) оценочную окраску («все эти погремушки»).
Ещё пример:
«Но в то же время она вспомнила, что я лакей, низшее существо... Проходимец с всклокоченными волосами, с красным от жара лицом, быть может, пьяный, в каком-то пошлом пальто, грубо вмешался в её интимную жизнь, и это оскорбило её. Она сказала мне сурово:
- Вас не спрашивают. Подите отсюда прочь.
- О, верьте мне! - сказал я с увлечением, протягивая к ней руки. - Я не лакей, я такой же свободный, как и вы!
Я назвал себя и быстро, быстро, чтобы она не перебила меня или не ушла к себе, объяснил, кто я и зачем тут живу» [Рассказ неизвестного человека, т. 8, с. 192].
Говорящий персонаж описывает ситуацию непонимания человека или нежелания понять того, с кем ведёшь разговор. Читателю чеховского произведения представлена сцена, когда враждебно настроенный адресант находит в своём лексиконе такие слова, что вербальная манипуляция превращается в оскорбительную выходку не умеющей сдерживать своих чувств женщины. Лексические единицы «лакей», «низшее существо», «проходимец», «пьяный» не только задевают достоинство, личность слушателя, но и характеризуют резкий, грубый, непозволительный с точки зрения речевого этикета тон человека, их произносящего. Рассказчик как человек, загнанный в угол, спешит спасти свою репутацию, обратить внимание агрессивно настроенного партнёра по общению на свою невиновность, вынужден торопливо рассказать всю правду о себе и своих поступках.
Успех воздействующего словесного приёма предопределён во многом тем, как манипулятор способен искусно использовать в собственное благо «слабые стороны» своей жертвы. Рассмотрим фрагмент:
«- Ах, боже мой! - зашептала встревоженно Дуняша, отворяя дверь. - Не говорите так громко и не стучите ногами. Ведь барин из Парижа приехал! Нынче под вечер вернулся!
При слове «барин» Жирков сделал шаг назад от двери, и им на мгновение овладел малодушный, чисто мальчишеский страх, какой испытывают даже очень храбрые люди, когда неожиданно наталкиваются на возможность встречи с мужем» [Неприятная история, т. 6, с. 242].
Как нам кажется, писатель иронизирует над метаморфозой, произошедшей с персонажем. Чехов, призывавший всем своим творчеством «по капле выдавливать из себя раба», показыва-
ет, как всего лишь одно слово, сказанное горничной, может мгновенно повлиять на «холопское» сознание обывателя, поставить человека в угодливое положение. Комизм манипулятивной ситуации усиливается и тем, что автор вводит в повествование гиперболичный случай, заимствованный из анекдотов о «бесстрашном» любовнике, который испытывает неловкость от предстоящего общения с супругом своей возлюбленной.
Таким образом, художественное повествование у Чехова содержит элементы речевого воздействия одного персонажа на другого. Автор вводит в композиционную структуру рассказа ситуации, основанные на манипуляции поведением и даже сознанием людей. Отдельные лексические единицы (чаще всего глаголы и оценочные прилагательные), используемые адресантом речи, помогают читателю отчётливо понять истинное отношение говорящего персонажа к своему собеседнику, а также представить логику дальнейших поступков адресата полученной информации (от молчаливо безропотного услужения до защиты своей чести, вынужденного создания вербальной самообороны).
Список литературы
1. Грачёв Г.В., Мельник И.К. Манипуляция личностью. М.: Эксмо, 2003. 384 с.
2. Осипова А.А. Манипуляция в общении: умей сказать «нет!». Ростов н/Д: Феникс, 2005. 221 с.
3. Адаир Дж. Эффективная коммуникация. М.: Эксмо, 2003. 240 с.
4. Панасюк А.Ю. Как убеждать в своей правоте: Современные психотехнологии убеждающего воздействия. М.: Дело, 2002. 312 с.
5. Седов К.Ф. О манипуляции и актуализации в речевом воздействии// Проблемы речевой коммуникации. Вып. 2. / Отв. ред. М.А. Кормилицына. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та 2003. С. 20-27.
6. Веретёнкина Л.Ю. Стилистика манипуляций // Язык и мышление: Психологические и лингвистические аспекты: Материалы 3-й Всероссийской научной конференции (Пенза, 13-17 мая 2003 г.) / Отв. ред. А.В. Пузырёв. М.; Пенза: Институт языкознания РАН; ПГПУ имени В.Г. Белинского; Администрация г. Пензы, 2003. С. 75-81.
7. Кульминский А.А., Прокопенко Г.И. Общаться - значит убеждать. М.: Эксмо, 2005. 384 с.
8. Эндмюллер А., Вильгельм Т. Техники манипуляции. М.: Омега- Л, 2006. 144 с.
9. Левицкий Ю.А. Лингвистика текста. М.: Высшая школа, 2006. 207 с.
10. Степанов А.Д. Проблемы коммуникации у Чехова. М.: Языки славянской культуры, 2005. 400 с.
11. Чехов А.П. Полное собр. соч. и писем: В 30 т. Соч.: В 18 т. М.: Наука, 1974-1983.
INVESTIGATING ISSUES OF SPEECH MANIPULATION IN CHEKHOVS PROSE
V. V. Chaly
The paper considers some issues of interpersonal relations that are determined by conscious reciprocal manipulation of the speaker and the addressee in the process of speech communication. Manipulation is considered as the means that expresses basic communicative intentions of the speaker. The paper suggests a number of ways of using speech as manipulative means directed at the addressee, which are employed by the speaker to create in the listener’s mind certain concepts about the world, people and objects.
