Проблемы использования частноправовых терминов в действующем уголовном законодательстве Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 347 © Л. М. Прозументов, 2017

Проблемы использования частноправовых терминов в действующем уголовном

законодательстве

Л. М. Прозументов, Юридический институт Национального исследовательского Томского государственного

университета. E-mail: krim_tsu@mail.ru

Существенные изменения, происшедшие в стране в последние двадцать лет, обусловили не только восстановление частного права, но и его проникновение во все отрасли отечественного права. Анализ некоторых частноправовых норм, содержащихся в действующем уголовном законодательстве, позволил выявить конкретные проблемы, связанные с их разным пониманием в этих отраслевых науках, что приводит к проблемам как в законодательстве, так и в правоприменении.

Ключевые слова: право; частное право; имущество; норма; кража; деньги.

Problems of Employing Private Law Terminology in the Current Criminal Legislation

L. M. Prozumentov, Institute of Law of National Research Tomsk State University (Tomsk, Russia). E-mail: krim_tsu@mail.ru

Crucial changes during the last twenty years determined not only reconstruction of private law but also its infiltration in all branches of domestic law. The analysis of some private law norms in the current criminal legislation enables the author to reveal certain problems related to different comprehension of them in these branches of sciences, which causes problems both in legislation and law enforcement.

Keywords: law; private law; property; norm; theft; money.

Узкая специализация в отраслевых правовых науках, с одной стороны, позволяет осуществлять глубокие научные исследования, с другой — делает труднодоступными для изучения отношения, которые выходят за пределы предмета конкретной правовой науки. Отметим, что существующая в настоящее время отраслевая замкнутость — вполне естественное явление в проведении научных правовых исследований, поскольку далеко не всегда появляется потребность выйти за рамки одной отрасли. Вместе с тем признание частной собственности в России обусловило разрушение советской системы права и породило сложные теоретические проблемы для многих отраслей права. Примером служит появление в Уголовном кодексе РФ Раздела VIII «Преступления в сфере экономики» и главы 22 «Преступления в сфере экономической деятельности». Очевидно, возникла необходимость тесного взаимодействия специалистов различных отраслей права. В связи с чем отметим, что отдельные положения частного права в виде конкретных норм о собственности, имуществе, сделках, банкротстве и др. в тексте УК РФ уже сегодня присутствуют, а в других случаях

исследователям и правоприменителям приходится непосредственно обращаться к конкретным нормам частного права для правильного решения уголовно-правовых проблем.

Например, в соответствии со ст. 140 Гражданского кодекса Российской Федерации платежи на территории России осуществляются путем наличных и безналичных расчетов. Безналичные расчеты широко применяются не только субъектами предпринимательской деятельности, но и гражданами. Можно констатировать, что безналичные деньги постепенно, но все в большем объеме вытесняют деньги наличные.

Существенный рост объема и реализации безналичных денег обусловил увеличение преступлений, связанных с незаконным завладением данными денежными средствами. Во многом этому способствовало и развитие банками различных систем удаленного управления банковскими счетами и простота их использования. В настоящее время для хищения денежных средств, находящихся на чужом банковском счете, не требуется глубоких познаний в сфере компьютерных технологий, достаточно получить до-

ступ к платежной карте или сотовому телефону владельца счета.

Следственная и судебная практика по делам данной категории свидетельствует о том, что органы уголовной юстиции оказались не готовы к сложившейся ситуации. Выявляя факты, связанные с незаконным завладением безналичными денежными средствами, особенно если они совершены в бытовой сфере, правоприменители испытывают затруднения при решении вопроса о квалификации таких действий.

В теории уголовного права существует немало работ, посвященных данной проблеме. Тем не менее можно утверждать, что среди исследователей отсутствует единое понимание вопросов, выступающих основополагающими для правильной квалификации незаконного завладения безналичными денежными средствами [1-4].

Прежде всего необходимо определить, что представляют собой безналичные денежные средства. Федеральным законом от 2 июля 2013 г. № 142-ФЗ были внесены изменения в ст. 128 ГК РФ, в соответствии с которыми установлено, что безналичные денежные средства не являются имущественными правами, а являются иным имуществом. Относительно квалификации преступлений против собственности данное положение позволяет утверждать, что безналичные денежные средства могут быть предметом хищения, а не мошенничества в форме приобретения права на имущество или вымогательства в виде требования о передаче права на имущество.

Отличием безналичных денежных средств и бездокументарных ценных бумаг от иного имущества, способного быть предметом хищения, выступает отсутствие физического признака. Безналичные деньги не являются вещью, поскольку существуют в виде записи в бухгалтерских документах банка. Именно это свойство определяет специфику их изъятия и обращения, которые возможны только посредством совершения банковских операций. В частности, снятие — путем списания денежных средств со счета потерпевшего, обращение — путем зачисления денежных средств на счет виновного.

В уголовно-правовой науке преобладает позиция исследователей, считающих, что имущество, не обладающее физическим признаком, не может быть предметом кражи, грабежа, разбоя [5-7]. Представляется, что в настоящее время законных оснований для исключения безналичных денежных средств из предмета названных выше форм хищения лишь из-за отсутствия у них физического признака, не имеется. В диспозициях ст. ст. 158, 161, 162 УК РФ предмет хищения никак не описывается, следовательно, необходимо руководствоваться общим определением предмета хищения, содержащимся в примечании 1 к ст. 158 УК РФ. А поскольку в примечании предме-

том хищения является имущество, к которому в соответствии со ст. 128 ГК РФ относятся и безналичные денежные средства, оснований ограничивать предмет кражи, грабежа, разбоя, по сравнению с другими формами хищения (мошенничеством, присвоением и растратой), не существует.

Вместе с тем безналичные денежные средства не могут быть похищены способами, указанными в ст. ст. 158 и 161 УК РФ. Они могут быть похищены только путем совершения двух банковских операций: списания средств со счета потерпевшего и зачисления их на счет виновного. Эти операции могут быть выполнены имеющим необходимые полномочия сотрудником банка либо автоматически — компьютерной программой.

В первом случае ни сам виновный, ни потерпевший по требованию виновного перевести безналичные деньги на счет виновного не смогут. Для такого перевода требуется либо ввести в заблуждение сотрудника банка (например, используя телефон, принадлежащий потерпевшему, убедить сотрудника банка в том, что распоряжение о переводе денег дано самим потерпевшим), либо заставить потерпевшего отдать такое распоряжение, т. е. заставить его не передать имущество, а совершить действие имущественного характера. Очевидно, что в первом случае будет иметь место мошенничество (ст. 159 УК РФ), во втором — вымогательство (ст. 163 УК РФ).

Часть 1 ст. 195 УК РФ предусматривает ответственность за неправомерные действия при банкротстве, в том числе сокрытие имущества, имущественных прав или имущественных обязанностей, сведений об имуществе, имущественных правах или имущественных обязанностях, передачу имущества во владение иным лицам, отчуждение или уничтожение имущества, а равно сокрытие, уничтожение, фальсификацию бухгалтерских и иных учетных документов, отражающих экономическую деятельность юридического лица или индивидуального предпринимателя, если эти действия совершены при наличии признаков банкротства и причинили крупный ущерб.

Содержательно данный состав преступления схож со ст. 1166 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, определявшей злостное банкротство: «когда, кто впавши в неоплатные долги, с умыслом, для избежания платежа оных, переукрепил свое имение или передал оное безденежно в другие руки, или же посредством подставных ложных заимодавцев, или иным способом скрыл действительное свое имение или часть оного, во вред неудовлетворенных кредиторов». Содержательное совпадение в запрещаемых действиях позволяет говорить о ч. 1 ст. 195 УК РФ как о современном изложении состава «злостного банкротства» [8, с. 49].

Исходя из содержания диспозиции ч. 1 ст. 195 УК РФ структурно объективная сторона «злостного» банкротства включает в себя: 1) внешний акт поведения — деяние; 2) общественно опасные последствия; 3) причинную связь между деяниями и последствиями; 4) обстановку совершения преступления.

Анализ содержания объективной стороны преступлений, предусмотренных частями 1-3 ст. 195 УК РФ, показывает, что, во-первых, законодатель неудачно определил наименование преступления: «Неправомерные действия при банкротстве». Такое наименование ошибочно позволяет утверждать, что ст. 195 УК РФ предусматривает ответственность лишь за активные формы поведения (действия) и не допускает бездействия, что не соответствует содержанию объективных признаков преступлений, предусмотренных чч. 1, 3 ст. 195 УК РФ. Данная законодательная неточность лишь порождает ненужные споры о форме деяния, в связи с чем представляется более удачной иная формулировка: «Неправомерные деяния при банкротстве», предполагающая активную и пассивную формы поведения.

Во-вторых, представляется неудачным начало диспозиции ч. 1 ст. 195 УК РФ, предусматривающей ответственность за сокрытие имущества, имущественных прав или имущественных обязанностей, сведений об имуществе, о его размере, месте нахождения либо иной информации об имуществе, имущественных правах и обязанностях, передаче имущества во владение иным лицам, отчуждении или уничтожении имущества... Хорошо известно, что понятие «имущество» в частном праве имеет несколько значений: вещь, имущественные права и обязанности, имущественные права. Эти понятия используются в разных институтах с обязательным учетом предмета правового регулирования. Например, применительно к наследственному имуществу речь пойдет о совокупности прав и обязанностей умершего, переход которых по закону допустим, т. е. имущество в широком смысле.

Положение, содержащееся в уже упоминавшейся ст. 128 ГК РФ применительно к ситуации банкротства (ст. 195 УК РФ), позволяет увидеть недостатки вышеприведенного текста закона. Прежде всего обращает на себя внимание то обстоятельство, что в состав имущества юридического лица в период его банкротства могут входить вещи (в том числе недвижимость — ст. ст. 130, 1331 ГК РФ), включая наличные деньги и документарные ценные бумаги.

В соответствии со ст. 132 ГК РФ недвижимостью признается и предприятие в целом как имущественный комплекс. При этом в состав предприятия в целом входят все виды имущества, предназначенные для его функционирования: земельные участки, здания, сооружения, оборудование, инвентарь,

сырье, продукция, право требования, долги и иные права.

Систематическое толкование приведенных выше норм гражданского законодательства позволяет утверждать, что текст, содержащийся в диспозиции ч. 1 ст. 195 УК РФ, можно убрать, заменив его одним словом — «имущество».

В-третьих, объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 195 УК РФ, может выражаться и в «передаче имущества во владение иным лицам, отчуждении или уничтожении имущества». Отметим, что отчуждение как форма распоряжения имуществом включает в себя и передачу во владение. Причем, по смыслу закона, передать можно и право пользования, и право распоряжения, можно отдать имущество в залог или обременять его другими способами, можно распорядиться им иным способом (ст. 209 ГК РФ).

Следствием игнорирования ключевых определений терминов, содержащихся в действующем гражданском законодательстве при конструировании норм уголовного права, является крайне низкая эффективность реализации на практике последних. Очевидно, что ст. 195 УК РФ нуждается в серьезной переработке.

Как мы уже отмечали, в уголовное законодательство РФ вносятся изменения, напрямую связанные с частным правом. Так, Федеральным законом от 3 июля 2016 г. № 323-ФЗ в примечании к ст. 116 УК РФ, предусматривающей ответственность за побои, содержится круг лиц, объединенных понятием «близкие родственники». Последнее словосочетание в разных вариантах можно обнаружить и в других статьях УК РФ: 105, 111, 112, 117, 309, 311, 317, 318, 320. Очевидно, что словосочетание «его близких» означает «близких лиц». В то же время из текста примечания к ст. 116 УК РФ «близкими лицами в настоящей статье.» не вытекает, что на другие составы это разъяснение тоже распространяется. Тем не менее правоприменителям предписано при квалификации кого-либо в качестве близкого лица руководствоваться не своими собственными представлениями, а тем, что содержится в тексте примечания к ст. 116 УК РФ.

Анализ содержащегося в примечании разъяснения позволяет классифицировать названных в нем субъектов на несколько групп. В первую группу войдут близкие родственники. В данном случае не возникает никаких вопросов, поскольку это является абсолютно правильным и по существу, и по логике жизни. Но далее следует ошибочная, по нашему мнению, конкретизация близких родственников в части признания таковыми супруга (супруги). Супруги, т. е. лица, состоящие в зарегистрированном браке, по определению (в принципе) не могут быть

близкими родственниками. Именно на таком понимании основано положение, содержащееся в ст. 14 Семейного кодекса РФ, где сказано: «Не допускается заключение брака между близкими родственниками по прямой восходящей и нисходящей линии (родителями и детьми, дедушкой, бабушкой и внуками), полнородными и неполнородными (имеющих общих отца или мать) братьями и сестрами». Из сказанного следует, что супруги занимают особое место и, возможно, первое в списке «близких лиц», названных в примечании к ст. 116 УК РФ.

Трудно согласиться с включением в круг близких родственников таких субъектов, как усыновители, усыновленные (удочеренные) дети. По общему правилу усыновляют (удочеряют) чужих детей, оставшихся без попечения родителей, в их интересах. Условия усыновления (удочерения) четко закреплены в законодательстве, наличия родственных отношений не требуется. В соответствии с ч. 1 ст. 137 Семейного кодекса РФ «Усыновленные дети и их потомство по отношению к усыновителям и их родственникам, а усыновители и их родственники по отношению к усыновленным детям и их потомству приравниваются в личных и имущественных правах к родственникам по происхождению». В данном предложении ключевым является термин «приравниваются». Следовательно, усыновители и усыновленные не являются родственниками, между ними отсутствует кровная связь, т. е. наличие происхождения от единого (общего) предка. В данном случае семейные правоотношения возникают на основании особого юридического факта — акта усыновления, произведенного в установленном законном порядке. Не являясь родственниками, эти лица, тем не менее, относятся к числу близких лиц. Представляется, что и в уголовном законе эту категорию граждан следует обособить от остальных, при этом в качестве образца можно взять текст, содержащийся в ст. 14 Семейного кодекса РФ (пп. 3, 4), где усыновители занимают особое место.

В анализируемом примечании к ст. 116 УК РФ привлекает внимание и упоминание в числе «близких лиц» свойственников, которые в тексте называются «состоящие в свойстве с лицом, совершившим деяние». Понятие «свойства» в действующем российском законодательстве отсутствует, но оно хорошо известно в науке. Под ним исследователи понимают наличие общественной связи между супругом и родственниками другого супруга. Иногда данное понятие используется в более широком смысле: как связь между родственниками обоих супругов. Отметим, что и какой-либо научной теории такого явления, как «свойство», в отечественном частном праве не существует. Хотя в советское время специалисты, занимавшиеся проблемами семейного права, затра-

гивали вопрос о свойственниках как субъектах алиментных отношений между другими членами семьи. Условие о свойстве заложено в самом наименовании этих лиц: «отчим», «мачеха», «пасынок», «падчерица». Именно эти термины и представляют формулы отношений свойства. Однако в действующем семейном законодательстве в качестве алиментнообязанных значатся лишь дети — «пасынки» и «падчерицы».

Отмечая некорректность частноправовых формулировок в ст. 116 УК РФ, остановимся еще на одной категории субъектов, отнесенных законодателем к кругу «близких лиц». Они по отношению к лицу, совершившему деяние, названы как «лица, ведущие с ним общее хозяйство». Если принять во внимание наличие союза «или» между «близкими родственниками, лицами, состоящими в свойстве с лицом, совершившим деяние... или лицом, ведущим с ним общее хозяйство», то можно говорить об отдельной (самостоятельной) категории субъектов. Фраза «вести общее хозяйство» означает наличие общих доходов и расходов, совместное питание, приобретение имущества для совместного использования и т. п.

В постановлениях Президиума Верховного Суда СССР от 25 марта 1982 г. и от 3 апреля 1987 г. ведение общего хозяйства рассматривалось как одно из условий при установлении отцовства, а также в спорах, относившихся к жилищным вопросам. При этом в задачу суда входила обязанность исследовать наличие и еще одного условия, под которым понималось «совместное проживание сторон». Тем самым решался вопрос о существовании между лицами отношений, характерных для семейных. Что же касается ст. 116 УК РФ, то в ней указывается одно условие — «ведение общего хозяйства». По смыслу этой фразы речь не идет о семейных отношениях (есть или нет), о поисках отца для детей (одного ребенка), о притязаниях на жилую площадь. Другими словами, эта категория близких лиц не имеет никакого отношения к частному праву (она просто с ним не согласуется) и, по нашему мнению, к целям уголовного законодательства также.

Положения, содержащиеся в примечании к ст. 116 УК РФ, вряд ли останутся незаметными. И дело не столько собственно в побоях: в итоге не столь важно, избили родственницу или соседку по подъезду, а в тех близких лицах, которые обозначены как таковые в уголовном законе. Содержащаяся в нем безразмерная формулировка представляет собой не только некорректное использование частноправовых формулировок, но и благодатную основу для всевозможных злоупотреблений, что является бесспорным доказательством коррупциогенности нормы.

Трудно не заметить очевидные «проколы» законодателя при конструировании ч. 1 ст. 1272 УК РФ

«Использование рабского труда». Представляется неприемлемой формулировка «использование труда человека, в отношении которого осуществляются полномочия, присущие праву собственности...». У преступника нет никаких полномочий (если быть точным, то правомочий), присущих праву собственности, поэтому и осуществлять ему нечего, тем более что по смыслу этой нормы не труд, а человек может быть объектом (предметом) правоотношений.

И этот ряд неточных, некорректных использований частноправовых терминов в действующем уголовном праве можно продолжить. Проникновение частного права во многие отрасли права — явление объективное. Неготовность многих отраслей (в том

числе и уголовного права) к подобному проникновению также стала очевидной, поскольку возникли проблемы как в законотворчестве, так и в правоприменении. Полагаем, теоретическую основу для решения конкретных проблем должны формировать исследователи, представляющие конкретные отрасли права. Вместе с тем узкая систематизация в науке делает труднодоступными для изучения отношения, находящиеся за пределами предмета данной науки. Наблюдаемая в настоящее время разобщенность, отсутствие системы знаний об исследуемых в различных отраслях правовой науки предметах проявляются в несовершенстве закона и обусловленных им негативных последствиях в правоприменении.

Список литературы

1. Благов Е. В. Преступления в сфере экономики. М., 2010.

2. Бойцов А. И. Преступления против собственности. СПб., 2002.

3. Боровых Л. В., Корепанова Е. А. Проблема квалификации хищения с использованием банковских карт // Российский юридический журнал. 2014. № 2 (95).

4. Мананкова Р. П. О межотраслевом применении частноправовых понятий // Вестник Томского государственного университета. Право. 2015. № 4 (18).

5. Гаухман Л. Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. М., 2001.

6. Карпова Н. А. Хищение чужого имущества: вопросы квалификации и проблемы дифференциации уголовной ответственности. М., 2011.

7. Лопашенко Н. А. Посягательства на собственность. М., 2012.

8. Прозументов Л., Махно Е. Объективно-субъективное содержание неправомерных деяний, предусмотренных ч. 1 ст. 195 УК РФ // Уголовное право. 2009. № 5.