CC BY
48
ПРОБЛЕМЫ ГЕНЕЗИСА ЗНАНИЙ И СМЕНЫ ЕГО НАУЧНЫХ ПАРАДИГМ КАК ПРЕДМЕТ ИССЛЕДОВАНИЯ
ФИЛОСОФИИ НАУКИ
Т.А. Новолодская
Философия науки, как она сегодня подается в системе высшего технического образования, призвана рассмотреть проблемы становления, формирования и развития научного знания, а также вопросы методологии познания в контексте культуры. Рассмотрение науки в контексте культуры - необходимое условие для постижения внутренней логики мышления ученого, с одной стороны, и структуры стилеобразующего сознания исторической эпохи - с другой.
Стилеобразующее сознание не может быть понято как простая сумма тех или иных отдельных проявлений культуры - оно есть целостность умонастроения и миропонимания, которая пронизывает собой все сферы человеческой деятельности и накладывает свою печать на продукты как материальной, так и духовной культуры, в том числе и на науку.
Каждая научная теория предполагает свой идеал объяснения, доказательности и организации знания, который из самой теории не выводится, а, напротив, определяет ее собою. Такого рода идеалы уходят корнями в культуру эпохи и во многом определены сложившимися формами духовного производства.
В современной философской литературе по логике и методологии науки, как в отечественной, так и в зарубежной, появилось понятие научной или исследовательской программы. Именно научная программа задает идеал научного объяснения и организации знания, формирует условия достоверности и доказанности знания. Научная программа, как правило, задает и определенную картину мира. Научная программа - весьма устойчивое образование, и далеко не всегда открытие новых фактов, не объяснимых с точки зрения данной программы, влечет за собой ее изменение или вытеснение новой программой. Перестройка научной программы ведет к изменению картины мира и влечет за собой перестройку стиля научного мышления. Но в определенный исторический период рядом друг с другом могут существовать не одна, а две и более научных программ, различных по своим исходным принципам. Поэтому в истории науки нет "линейного" развития, а есть сложное переплетение и взаимодействие различных, присущих ей в каждом культурно-историческом контексте тенденций. Исследование вопроса о трансформации определенной научной программы при переходе ее из одной культуры в другую позволяет пролить свет на проблему научных революций, которые не только приводят к радикальным изменениям в научном мышлении, но обозначают и существенные сдвиги в общественном сознании в целом. Именно при переходе от одной культурно-исторической эпохи к другой видно, как меняются общемировоззренческие ориентиры ученого, влияющие на его понимание природы и своего места в ней, и как это отражается на характере научного мышления.
Предпосылки первой научной программы, которой была суждена долгая жизнь, формируются в конце VI в. до н. э. в Греции. Это учение пифагорийцев о том, что "все есть число", составившее фундамент математической программы. Если в древнем Египте и Вавилоне зачатки математического знания носили практически-прикладной характер (были техникой расчета, решения задач), то у пифагорийцев числа и числовые отношения понимаются как ключ к пониманию вселенной и ее структуры. Задача, которую ставил Пифагор, учреждая свой Орден, имела практически-нравственные и религиозные цели - очищение человеческой души для спасения ее от круговорота рождений и смертей. Одним из важнейших средств очищения становятся научные занятия, прежде всего занятия математикой и музыкой. Отношение к числу как чему-то священному и анализ реальных форм связей между числами, поиски гармонии
числовых соотношений выступают основой создания образа прекрасного, стройного, совершенного Космоса, обладающего определенной разумностью и активностью. В дальнейшем этот образ переходит и в аристотелианско-схоластическую физику, правда, уже с существенными изменениями.
Освобождение от метафорически-метафизических напластований в научно-философском осмыслении бытия позволило в дальнейшем разработать три важнейшие научные программы античности: атомизм Демокрита, математизм позднейших пифагорийцев и Платона и континуализм Аристотеля.
Атомистическая теория Демокрита была ориентирована на объяснение явлений эмпирического мира. Он стремился с помощью учения об атомах предложить решение парадоксов Зенона и доказать возможность мыслить движение. В то же время его учение дало толчок рефлексии о природе познания и познавательных возможностях человека, которые и оказались в дальнейшем в центре внимания софистов.
Софисты, исследуя вопросы о природе и сознания вообще, переключают интерес с внешнего мира на мир самого сознания. Но их выводы относительно возможностей человеческого разума постичь истину оказались скептическими. В этом отношении они явились выразителями тех социальных тенденций, которые привели к отрыву индивида от социального целого, индивидуального сознания - от традиций, традиционных верований и ценностей.
Критическое осмысление релятивистских и скептических выводов софистов послужило предпосылкой для разработки логико-теоретических оснований науки и создания научных программ Платона и Аристотеля. В этих программах центральное место занимает исследование знания - философского и научного, которое рассматривается как необходимый момент существования социальной общности. Вот почему проблема знания у Сократа и Платона выступает как проблема нравственности, а наука, как ее понимал в частности Платон, претендует на то, чтобы стать фундаментом государственной жизни в целом. В миропонимании Сократа господствовал принцип калокагатии: все, что истинно, то добро и красиво (т.е. принцип триединства истины, добра и красоты). Эта связь научного знания с этическими и эстетическими ценностями определяет и мироощущение Платона. Так, по его мнению, арифметика содействует обращению души к истинному бытию, вечному, себе довлеющему, тождественному и потому прекрасному, а геометрия помогает душе человека "обратиться к той области, в которой заключено величайшее блаженство бытия".1 Ту же роль играют в воспитании души и другие математические науки: стереометрия, астрономия и музыка. Надо только заботиться о том, чтобы чистоту математического знания не замутнял утилитарный прагматизм. Тогда занятие этими науками ведет "прекраснейшее начало нашей души ввысь, к созерцанию самого совершенного в существующем...".2
Если все отрасли знания у Платона служат одной цели - созерцанию идеи блага, то у Аристотеля все сферы бытия в известном смысле равноправны и достойны быть объектами изучения. Относительно каждого рода сущностей должен быть свой метод их рассмотрения, ибо метод должен сообразовываться со спецификой объекта. Вот почему у Аристотеля есть целый ряд принципов, которые нельзя свести к единому началу. Но при этом и у Стагирита сохраняется связь философии и науки с этико-смысловой сферой: созерцание истины есть самая приятная из всех деятельностей, сообразных с добродетелью.
Таким образом, для античной науки был характерен своеобразный стиль мышления, удивительно сочетавший рациональные способы постижения мира и ценностную ориентацию научного познания. При этом ценностный компонент научного и философского знания органически "вплавлен" в тело знания, придает
1 Платон. Государство. VII, 526 d-e/
2 Платон. Государство. VII, 532 с
мировоззрению ученого особое осознание своей причастности к созданию здорового социального организма, да и всего Космоса в целом.
Средневековье, унаследовав программы античности, пытается дать им новое истолкование. В этот период научное мышление развивается в новой культурно-исторической обстановке, в отличной от античности атмосфере. Если Аристотель был убежден, что природа верна себе, и с помощью опыта и знаний можно установить, что соответствует ей, а что противоречит, то совсем иначе рассуждает Августин. Для него воля Творца есть природа всякой сотворенной вещи, а чудеса противны не природе, а тому, как известна нам природа. Весь земной мир предстает для средневекового человека как явление "потустороннего" мира.
Средневековая наука по-своему переосмысливает фундаментальные понятия античного научного мышления, такие как конечные и бесконечное, целевая и действующая причины, естественное и искусственное (т.е. "физическое" и "техническое"). Так, например, если "беспредельное" у греков есть атрибут хаоса, лишенного формы, то "бесконечное" в Средние века есть атрибут наивысшей реальности - божества. Отсюда "бесконечное" есть самый совершенный предмет постижения. В средневековой физике впервые появляются понятие бесконечное удаленной точки, а также понятия экстенсивной и интенсивной бесконечности при рассмотрении движения. Средневековые философы подготовили тот переворот в мышлении, который произошел в XVII в. и привел к формированию научных программ Нового времени.
В эпоху Возрождения мы наблюдаем синтез античного и средневекового стилей научного мышления. Античность подарила этой эпохе весь свой спектр различных философских проблем и первых образцов теоретической науки. Средневековая христианская традиция - представление о человеческой индивидуальности, концепция морали и понимание человеческого разума как образа и подобия божественного, способного поэтому к рациональному постижению смысла бытия. Синтез этих двух традиций позволил определить основные ценностные ориентации последующих европейских научных программ. К их числу следует отнести ценность объективного и предметного знания, раскрывающего сущностные связи вещей, их природу и законы их функционирования. Такая ценностная установка не только стимулировала рост знания, который отвечал практическим запросам времени, но и открывала возможность систематического получения новых знаний, которые пригодятся лишь в перспективе. Принцип самооценки объективной истины определенно составляет фундаментальную ценность научной программы Возрождения. Истины науки запрещено искажать в угоду другим, внешним для науки, ценностям (политическим, идеологическим, религиозным). А это уже условие для формирования развитой науки и тех оснований научной рациональности, которые отличают ее от других форм познания мира.
Три рассмотренные нами эпохи, три культурно-исторические традиции имеют и общие точки соприкосновения.
Античность, Средние века и эпоха Возрождения органически включали человека в мир Природы, Космоса, Мироздания, несмотря на расхождение в определении их сущностных характеристик.
Совсем иная ситуация складывается в социальной действительности Нового времени. Античная и схоластическая физика с ее образом прекрасного, стройного, совершенного Космоса перестает удовлетворять человека, чуткого к социальным потрясениям эпохи ранних буржуазных революций. Человек, который не находит себе " естественного места" в социальной действительности, трактуемой в духе аристотелианства как часть "прекрасного Космоса", не верит более аристотелианскому образу Земли и Неба, пространства и времени. Он начинает искать и находит более убедительные альтернативы - те, которые соответствуют новым социальным реалиям и
новому нравственному бытию человека. Возникает механистический образ природы, формируется новая концепция естественнонаучного знания, которая является рефлексией над механической наукой. Формируется новая научная программа и новая механистическая картина мира.
Эта картина не делала человека неотъемлемой частью дышащего жизнью и полного тайн и скрытых качеств Космоса. Напротив, она "выталкивала" человека, единственного обладателя "разумной души", из своего царства мертвой протяженности. Эта картина мироздания отдавала материальный деантропологизированный мир в полное владение человеку, санкционируя тем самым реализацию идеи его власти над природой и стимулируя технологический прогресс. Согласно механицизму, материальный мир не несет в себе разумности и цели, и нравственно существовать в нем человек может лишь мысля и сознательно, целенаправленно действуя. Возникновение механистического естествознания XVII в. характеризуется разрывом не с ценностями вообще, а с ценностями традиционно-патриархальными. Механистическая исследовательская программа равнодушна к проблемам добра и зла в их традиционном понимании. Ее "фаустовский" дух равнодушия к традиционной морали, к миру "ценностей Гретхен" лишен сентиментальности по отношении к человеку.
Изложим в основных чертах рационалистическую концепцию, как она сложилась к XVIII в. Согласно рационализму, природа - это разумно построенная машина, подобная часовому механизму. Поэтому она может быть полностью и окончательно познана. Законы механики - ключ к ее постижению. В ней нет хаоса, тайн и загадок. Разум, очищенный от предрассудков, объективно, непредвзято изучающий мир, дает объективные знания, что и обеспечивают ему господство над природой. Особое внимание уделяется прогрессу науки и техники. Не случайно эти ценностные ориентации определили и название XVIII в. как века Просвещения. Развивается техногенная цивилизация. Для культуры техногенной цивилизации становится характерной научная рациональность, которая рассматривается в качестве одной из важнейших ценностей человеческой жизнедеятельности.
В эпоху Просвещения завершилось формирование мировоззренческих установок, определивших последующее развитие рационального стиля мышления. В системе этих установок определяется и роль науки и техники в жизни общества, формируется убеждение в принципиальной возможности рациональной организации социальных отношений. Под знаком этих идей в ХЕХ-ХХ вв. формируется научно-исследовательская программа позитивизма. Позитивизм начинает претендовать на роль логики науки. Логические позитивисты (Б. Рассел, Р. Карнап, М. Шлик и др.) ставят задачу - создать унифицированный язык науки, который представлял бы систему правил образования и преобразования знаковых структур и был бы свободен от метафизических философских установок. Таким языком они сначала считают язык логики и математики, но в дальнейшем используют и другие языки наук. Так, Р. Карнап в последний период своей творческой деятельности пытается создать универсальный научный язык на основе языка физики. В рамках принципа физикализма позитивистам, действительно, удалось рассмотреть структуру научного знания в статическом аспекте, т. е. исследовать уже сложившуюся, законченную структуру научного знания, соотнесенную с ограниченным набором референтов. Такой подход в определенных границах необходим и плодотворен, если учитывать его ограниченность. Но позитивисты как раз и не учитывали необходимости наряду с анализом структуры научной теории проследить и сам процесс получения научного знания. Их абсолютизация формализованных процедур не отвечала требованиям развивающейся науки. Если первоначальная программа Гильберта (полная формализация) оказалась неосуществима даже в математике (как свидетельствуют результаты Гёделя), то тем более трудно реализовать ее в естествознании. Реальная наука
оказалась сложнее, и все попытки заключить ее в простую логическую схему не увенчались успехом.
Нереализуемость позитивистской методологической программы заставила исследователей искать другие модели построения знания. Представители нового течения "философии науки" - Полани, Кун, Тулмин, Фейерабенд и др., критикуя позитивистскую программу идеального языка науки, ищут ключи к моделям рациональности в истории науки. Т. Кун утверждал, что язык, разрабатываемый позитивизмом, если и применим, то только для периодов "нормальной науки", определяемых принятием общей парадигмы. В период революций в науке имеется множество конкурирующих парадигм, и нет никаких согласованных логических и методологических концепций, позволяющих отдать предпочтение одной из них. Поскольку приверженность одной, а не другой зависит от личных или групповых условий, то невозможно ни описать, ни оценить эти парадигмы в чисто логических терминах. 3
Иначе решал этот вопрос С. Тулмин. Он не принял разделение между нормальной и революционной наукой, а выдвинул теорию "концептуальной эволюции", в который единицами изменения являются отдельные понятия, а не теории или парадигмы. Он отрицает возможность логического анализа развивающихся понятий, поскольку логические критерии предполагают концептуальную стабильность, которая не соответствует науке как таковой, так как первичные структуры науки выявляются только в процессах, ведущих к концептуальному изменению. В своем философском кредо Тулмин близок к Фейерабенду, который считает, что применение логического анализа означает насилие над историей.
Фейерабенд отказывается принять допущение позитивистов о том, что конкурирующие теории всегда можно подвергнуть формальному сравнению друг с другом, чтобы принять одну и отбросить другую. Для него знание всегда включено в исторический контекст. Все реальные существующие структуры науки имеют различное происхождение, отсюда и возможность неоднозначных оценок существующих теоретических систем. Фейерабенд настаивает на необходимости радикального пересмотра основных понятий и категорий методологии науки. Под сомнение ставится не только достоверность какой-либо отдельной методологической конструкции, но и любой методологии в целом. Методология, как ему кажется, должна ориентироваться на определенный идеал человеческой личности и анализировать науку
4
в соответствии с ним.
Концепции "методологического анархизма" Фейерабенда пытается объяснить прогресс в любой научной теории (атомизм в античности, кинетическая теория, квантовая или волновая и теория света в недавние времена) тем, что ученые либо решили не связывать себя определенными "очевидными" методологическими правилами, либо потому, что непреднамеренно нарушали их. Его реконструкция науки связана с принципами "прочности" и "пролиферации", которые отвечают реально существующей динамике и статике научных знаний. Функция принципа прочности состоит в предотвращении упрощенного понимания процедуры опровержения теории. Как известно, абсолютная согласованность теорий со всеми фактами невозможна, поэтому устойчивость и сопротивляемость теории по отношению к контрпримерам нередко служит показателем ее прогрессивности. Прочность теорий обеспечивает преемственность в развитии науки.
Принцип пролиферации ориентирован на изобретение и разработку теорий, которые несовместимы с общепринятой точкой зрения, даже если эта последняя оказывается в
3 Кун Т. Структура научных революций. М. 1977.
4 Feyerabend P.K. Against Method: Outline of Anarchistic Theory of Science. Vol. Y. Univ. of Minnesota press, 1971. p. 22.
высшей степени подтвержденной и повсеместно принятой. Выдвижение новых теорий, не совместимых ни с принятыми ранее теориями, ни с установленными фактами, Фейерабенд называет контриндуктивной процедурой. Этот термин взят для того, чтобы подчеркнуть отличие его концепции от неопозитивистской, которая всегда содержит индуктивистские интерпретации соотношения теории и эмпирического базиса и кумулятивные концепции научного прогресса. Для Фейерабенда научные теории - это способы видения мира, и их принятие воздействует на наши общие убеждения и ощущения и, вследствие этого, также на наши опыты и нашу концепцию реальности. Явление и высказывание о нем слиты вместе, и разделить их можно только в абстракции. Подобное единство - результат обучения с детства. Проверка теорий и понятий опытом, уверенность ученых, что именно здесь имеется прочный фундамент знания, вызывает у Фейерабенда достаточно скептическую реакцию.
В условиях длительного господства позитивистской традиции анализа науки понятно стремление представителей "новой философии науки" обогатить методологию науки, включить в нее социальные и социально-психологические факторы. На смену позитивистской парадигме приходит новая модель развития научного знания, которая раздвинула поле исследования и четко сформулировала проблему смены научных теорий в истории науки. Все эти радикальные сдвиги в представлениях о мире и процедурах его исследования сопровождались формированием новых философских оснований науки.
Идея исторической изменчивости научного знания, относительной истинности вырабатываемых в науке онтологических принципов соединяется с новыми представлениями об активности субъекта познания. Он рассматривается уже не как изолированный от изучаемого мира, а как включенный в него, взаимодействующий с ним. Эвристические возможности науки оказались связаны с его способностью творить новые смыслы.
Современная наука, используя результаты исследований А. Эйнштейна, Н. Бора, И. Пригожина, В. И. Вернадского, объявила мир многомерной системой, способной к самоорганизации. Полнота его описания и постижения не обеспечивается прежними установками, закреплявшими проективное отношение человека к бытию и ограниченными установкой на ценностную нейтральность науки. Ценностная нейтральность науки - не ее характерное свойство, а продукт и результат мировоззренческих и методологических предписаний, определенных конкретной картиной мира.
Новые онтологические принципы соединяются с новыми представлениями об активности субъекта познания. Поливариантность человеческого бытия - объективная основа для выработки различных ценностных ориентаций, в том числе и в сфере научного творчества. Научное познание начинает включать аксиологические факторы в состав объяснительных положений. Включение аксиологических факторов в разработку научных положений сделало необходимым гуманитарную и экологическую экспертизу крупных научно-технических программ. Именно в процессе такой экспертизы прослеживаются последствия реализации программы с точки зрения гуманитарных ценностей и решения глобальных проблем. Новая научная программа связана с качественной перестройкой содержания методов современной науки и духовного космоса ее создателей.
