CC BY
101
ДИАГНОСТИКА СОЦИУМА
Проблемы формирования толерантной среды в современном российском обществе
Негативные тенденции в российском социуме — рост преступлений, конфликты на почве национальных, имущественных, гендерных и других разногласий, вызывают внимание к феномену толерантности, особенно у молодежи. На толерантность возлагают надежды как на механизм, способный смягчать противоречия, а также как на фактор преодоления агрессивности, конфликтности и экстремизма. В статье представлена разнонаправленность позиций по проблеме, свидетельствующая об отсутствии единой государственной платформы его решения, обеспеченной адекватным научным осмыслением, необходимой политической волей.
Ключевые слова: толерантность, национальные противоречия, гендерные разногласия, агрессивность, экстремизм, молодежь.
Для современного этапа развития России, включенной в мировые процессы, характерны разнонаправленные и во многом противоречивые тенденции. Мир становится многополярным и мозаичным за счет появления всё новых участников в виде молодых и крепнущих государств, их объединений, этнических общностей, различных социокультурных групп с собственной уникальной культурной идентичностью. Наряду с глобализацией идут процессы интеграции, дифференциации и самоидентификации. Глобальная миграция, ставшая велением времени, вызывает к жизни активизацию социокультурных и общественных взаимодействий, но наряду с ней — ассимиляцию культур. Глобальная информационная сеть и беспредельный мир цифровых технологий открывают все границы «для свободного потока информации», и современному обществу сегодня доступны любая информация, знания, языки, культура. Современность энергично стирает различия между людьми, странами и сообществами. Когда в соприкосновение приходят разные среды человеческой цивилизации, неизбежно возникают проблемы социальной, социокультурной,
© Иваненков С.П., Кусжанова А.Ж., 2011
С.П. Иваненков
А.Ж. Кусжанова
этнической, конфессиональной и т.п. идентичности и самосохранения, это нередко приводит к конфликтам и кризисным ситуациям.
Наиболее ярко социальный негативизм проявляется в этнофобии и ксенофобии, способных выступать в качестве важнейших источников экстремизма. Вооруженное насилие — одна из современных проблем новой России. Его присутствие в ежедневных новостных программах СМИ давно воспринимается как привычная данность. Это обусловлено сохраняющейся социальной напряженностью в российском обществе в целом, продолжающимися межэтническими, межконфессиональными конфликтами и попытками использования этих конфликтов для смены политического режима, ростом сепаратизма и национального экстремизма и т.д.
Эскалация вооруженного насилия в России сегодня приобрела чудовищные масштабы. Наиболее рельефно это проявляется в действиях террористов на Северном Кавказе, всплесках ксенофобии, фашизма, фанатизма и фундаментализма в других субъектах Российской Федерации. Характерно, что при условии вынесения за скобки района Северного Кавказа, где вооруженные столкновения не раз приобретали характер полномасштабной войны, основными очагами, например, этнического экстремизма являются две столицы России. Лишь за один 2004 год в Москве скинхедами совершено 12 убийств и 40 избиений, в Санкт-Петербурге — 7 убийств, 24 избиения. Далее идет Краснодарский край, где, без учета массовых драк, в том же году было зафиксировано не менее 2 убийств и 27 избиений как российских граждан, так и иностранцев [1]. По данным Следственного комитета при Прокуратуре РФ, в 2008 г. в Российской Федерации было зарегистрировано 460 преступлений экстремистской направленности (на 29% больше, чем в 2007 г.). Наибольшее число подобных преступлений было совершено в Москве [2]. Нет необходимости напоминать, что речь идет лишь о зарегистрированных случаях, которых, как правило, существенно меньше реальных.
Как отмечает старший научный сотрудник отдела уголовного и уголовно-процессуального законодательства, судоустройства ИЗиСП, член Российской криминологической ассоциации М.Ф. Мусаэлян, «совершаемые в РФ убийства граждан другой национальности или вероисповедания, иностранных граждан все чаще приобретают серийный, более жестокий, изощренно-профессиональный, издевательский, ритуальный характер, а само совершение экстремистских деяний становится не просто занятием ради любопытства, а “профессиональной работой” (точнее говоря, “профессиональной охотой”) определенных групп лиц» [2]. В результате Россия имеет безрадостную динамику: по официальным данным МВД РФ, в 2005 г. было зарегистрировано 152 преступления экстремистской направленности, в 2006 г. количество таких преступлений возросло до 263, в 2007 г. — до 356, в 2008 г. — до 460, в 2009 г. — до 548 [3]. И, наконец, по информации главы МВД РФ Р.Г. Нургалиева, приведенной им на церемонии награждения лучших сотрудников и военнослужащих министерства, за девять меся-
цев 2010 года в России зафиксировано 454 преступления террористической и 510 преступлений экстремистской направленности [4].
Нет нужды доказывать, что все указанные явления являются прямой угрозой безопасности России: они подрывают и становление гражданского общества, и продолжение демократических реформ, и курс на модернизацию и инновационное развитие страны. Позитивное развитие возможно только при условии опоры на широкую общественную поддержку и консолидированные усилия всего общества.
Такие негативные тенденции в российском социуме, как рост преступлений против личности, периодические конфликты на почве национальных, конфессиональных, политических, имущественных, гендерных и других разногласий, вызывают повышенное внимание к феномену толерантности. На нее возлагают все больше надежд как на механизм, способный нейтрализовать или смягчать разнообразные разногласия и противоречия, а также как на один из факторов преодоления агрессивности, напряженности, конфликтности и экстремизма. Этому механизму сейчас придают большое социально-политическое значение, его развитием занимаются на самых разных уровнях: на всемирном уровне генеральной конференцией ЮНЕСКО в 1995 году утверждена Парижская «Декларация принципов толерантности», на российском — федеральная целевая программа «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе» на 2001—2005 годы и т.д.
Особо пристальное внимание в свете означенных событий привлекает к себе молодежь. Специфические социально-психологические особенности этой социальной группы, социальная неустроенность определенных категорий молодых людей, жизненные трудности, низкий уровень правосознания, восприимчивость к низкопробным образцам массовой культуры, предрасположенность к протестному поведению и т.п. являются определяющими факторами асоциального поведения и причинами роста преступности среди молодежи. Жестокость и агрессия, экстремистское поведение, агрессивный, антисоциальный стиль жизни охватывают все более широкие слои молодежи. Вопросами профилактики экстремизма и воспитания толерантности сейчас озадачены административные, правоохранительные, религиозные, культурно-просветительские, образовательные учреждения всех уровней, в частности, в рамках упомянутой уже федеральной целевой программы были объявлены всероссийские конкурсы «Самая толерантная школа России», семейных плакатов «Школа толерантности» и др.
Достаточно интенсивно ведется теоретическая разработка проблемы толерантности во всех науках — философии, психологии, культурологии, социологии и т.д., в последнее время значительно расширились конкретносоциологические исследования по этой проблеме. Однако при этом следует признать, что данная тема изучена пока лишь фрагментарно и несистемно, что может быть объяснено ее преобладающей разработкой в узкопредметном ракурсе. К сожалению, явно недостаточно исследований, раскрываю-
щих различные характер и формы причинной связи между интолерант-ностью и иными факторами жизни людей, определяющими их социальное (точнее, асоциальное) поведение. Лишь в отдельных исследованиях последнего времени просматривается целостная постановка данной проблемы.
Но экстремизм и терроризм — это уже крайние, критические формы интолерантности, экстремальные формы агрессии начинаются с малого. Довольно часто российские СМИ приводят данные о высоком уровне спонтанной агрессии (спонтанно возникающее, немотивированное желание испортить кому-нибудь настроение, досадить, разозлить), реактивной агрессии (проявление агрессивности при бытовом, производственном и иных формах повседневного взаимодействия людей, повышенная общая конфликтность, недоверчивость) и раздражительности у различных социальных, этнических профессиональных групп, которые позволяют говорить о том, что даже в неэкстремистской среде высок уровень интолерантности. Однако особой озабоченности и активных действий по противодействию расползанию и эскалации агрессивных тенденций в общественной среде не наблюдается. Неужели опять всё по пословице про мужика и гром?
Возьмем, к примеру, ситуацию в Ленинградской области. Все описанные выше процессы имеют в ней своеобразное проявление, поскольку она, во-первых, в значительной мере больше, чем большинство других городов России, включена в мировые процессы глобализации. Во-вторых, ее история обусловливает этно-культурную палитру в характеристиках населения: по данным переписи населения 2002 г., на территории Ленинградской области проживают представители более 80 народностей [5]. Многонациональное население, как известно, не может не реагировать на происходящие в современном мире процессы интеграции и глобализации. В-третьих, ее территориальный, промышленный, культурный потенциал способствует активности миграционных процессов. В настоящее время, по данным УФМС, в регионе проживают 100 тысяч мигрантов, из которых 41% — это граждане Узбекистана, 23% — приезжие из Таджикистана, 10% — из Республики Молдова, 9% — с Украины [6]. Эти цифры не являются окончательными, имеют тенденцию к росту. Только в 2008—2009 гг. на территорию Ленинградской области прибыло, по официальным данным, порядка 10 тысяч человек, из которых 2724 чел. — из среднеазиатских государств СНГ, 1899 — из закавказских государств бывшего СССР, 1344 — из Казахстана, 1109 — из Молдовы и т.д. [7, с. 16] Следовательно, построение пространства жизнедеятельности Ленинградской области с ориентацией только на традиционные нормы и ценности общения, не допускающие плюрализма мнений и компромиссов, сегодня невозможно. Формирование установок толерантного поведения, веротерпимости, миролюбия, противодействие и конструктивная профилактика различных видов экстремизма имеет для Ленинградской области значительную актуальность.
Значение этой проблемы понимают, казалось бы, все, в первую очередь, руководители разных рангов, особенно после того, как она озвучена и оформлена в определенных действиях и шагах государства, названных выше. Однако далеко не всегда присутствует и реализуется на практике понимание того, что формирование толерантности — это, во-первых, задача, являющаяся составной частью важнейшей государственной функции по обеспечению социальной стабильности в обществе, управлению и предотвращению социальных конфликтов; а во-вторых, требующая как государственной ответственности, так и специальной, целенаправленной, грамотной, системной и систематической работы. Эта работа не исчерпывается ни традиционными клубными мероприятиями, ни школьными уроками толерантности, и у нее есть результативные показатели, которые зачастую совсем иного рода, чем иногда представляется.
По оценкам, прозвучавшим на прошедшем в октябре 2010 года Круглом столе на тему «Межнациональные проблемы. Взаимодействие правоохранительных органов, межнациональных конфессий и духовенства» со стороны власти, в Ленинградской области с толерантностью все в порядке: «У нас существует межнациональный совет, проходят различные праздники: сабантуй, к примеру, и огромное количество других национальных мероприятий». По общему признанию участников «круглого стола», в целом жители области терпимо относятся к приезжим. Факты экстремизма на территории Ленинградской области в принципе есть, но за последние годы их было всего несколько [6].
Однако такую радужную картину портит 30%-ный рост преступлений, совершаемых приезжими. Поэтому совершенно другая позиция у прокурора области: «Предпосылки напряженности в межнациональном вопросе имеют место быть, и если не обращать пристального внимания на межэтнические процессы в регионе, в скором времени можно будет ожидать большого взрыва». Причинами здесь названы незнание мигрантами простейших правил поведения на новой территории, их необученность культуре, общению с людьми, недостаточность просветительской работы на территории области: «Приезжие совершают преступления, они зачастую лезут со своим уставом в чужой монастырь» [6].
И, наконец, третья позиция — у главы областного УФМС: «Корень конфликта мигрантов с окружением — это условия их жизни. Из-за отсутствия возможности найти работу, пропитание и кров они идут на кражи, грабежи, разбои. Ни одно медицинское учреждение не может и не хочет нести расходы, связанные с их лечением и т.д. (перечень продолжается — авт.) Эти условия неизбежно порождают негативное отношение мигрантов к окружающим» [6].
Представленная разнонаправленность позиций по данному вопросу свидетельствует о многом, и в первую очередь, о невыработанности единой государственной платформы его решения, обеспеченной адекватным научным осмыслением, необходимой политической волей, юридической базой, экономико-финансовыми средствами, социально-политическими
гарантиями, образовательными технологиями и т.д. Одно из частных доказательств тому — судьба упомянутой федеральной целевой программы «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе» на 2001—2005 годы. Само появление такой программы свидетельствовало о признании существования различных форм нетерпимости в обществе. Однако по неизвестным причинам в 2004 году она была закрыта. Видимо, Правительство РФ что-то не устроило либо в том варианте программы, либо сама программа в целом. Внятного объяснения сему факту сверху не прозвучало.
Поэтому проблема формирования толерантности в российском обществе сегодня не только не разрешена, но и углубляется, о чем нам в очередной раз напомнили события декабря 2010 года на Манежной площади Москвы и в ряде иных регионов Российской Федерации. И многим понятно, что это значит: что она требует большой, целенаправленной практической работы, государственной по своему значению и масштабам.
Между тем, острота проблемы, стимулирующая стремление к ее быстрому и решительному разрешению, может сыграть роковую роль. При недостаточной проработке путей и следствий, эта деятельность на практике, как это ни парадоксально, чревата ее усугублением. Например, приведенная выше дискуссия о причинах роста преступности в мигрантской среде, обернись она практическими выводами о необходимости улучшения условий жизни мигрантов, способна качнуть маятник в другую сторону, и уже с протест-ным поведением может выступить коренное местное население, возмущенное «несправедливостью» режима благоприятствования приезжим. Если сейчас, по признанию прокурора области, в отношении мигрантов тоже совершается много преступлений, то вряд ли тогда их жизнь станет безопасней, к тому же, само собой разумеется, это не улучшит и ситуацию в регионе.
Из сказанного следует, что прежде чем браться за практическую реализацию формирования толерантной среды, необходимо предварительно осуществить ее новое комплексное теоретическое осмысление, с учетом научных, в том числе эмпирических, данных.
Результаты проведенных немногочисленных исследований свидетельствуют о том, что сегодня толерантность не является целевой установкой социализации подрастающего поколения, да и у старших поколений нет четко сформированной позиции по данному вопросу. Это можно констатировать как по бюрократической отчетности властных органов, так и по взаимоотношениям людей в различных этнических общностях и между ними.
Однако исследования выявляют и опорные точки в деятельности по решению задачи формирования толерантной среды. Вот только некоторые данные, которые показывают реальное положение дел с толерантностью и интолератностью, а главное, позволяют прогнозировать ее и выдвинуть ряд принципов к построению толерантной среды. Воспользуемся данными социологического исследования молодежи Ленинградской области (2010 год).
Традиционно, говоря о толерантности, в первую очередь говорят о межнациональных отношениях. Изучая эти вопросы, есть смысл обратить внимание, прежде всего, на коренных жителей области, региона, поскольку именно их отношения задают реальное социальное пространство, тогда как проблемы мигрантов возникли чуть позже и требуют специального исследования и понимания. Относительно постоянно проживающей молодежи Ленинградской области данные исследования свидетельствуют о том, что как раз в межнациональных отношениях ее отличает довольно высокий уровень толерантности. Об этом говорит такой показатель, как отношение молодых людей к межнациональным бракам, являющийся лакмусовой бумажкой в определении значимости национального фактора. Здесь достаточно сказать, что отрицательно к межнациональным бракам относится только каждый 9-й молодой житель Ленинградской области, в то время как каждый 3-й к существующей практике заключения межнациональных браков относится положительно.
Как показатель, отношение к межнациональным бракам — это вершина айсберга межнациональных отношений, и в данном случае он сигнализирует, что пока в области не нарушен традиционный механизм межнационального общения. Но за этим процессом, как справедливо говорили на «круглом столе», надо тщательно следить и не пускать ситуацию на самотек. Ведь более 11 % молодежи все же к таким бракам относятся отрицательно. По своему максимально-отрицательному отношению здесь выделяется возрастная группа 16—19 лет, тогда как старшая группа, особенно после 23 лет, относится к ним более спокойно. Следовательно, молодежь в возрасте 16—19 лет является наиболее чувствительной и интолерантной к национальному фактору, именно с ней надо вести воспитательную работу, дабы не допускать социального напряжения.
Между тем, выяснилось, что основная граница толерантного отношения к национальному фактору проходит не по возрасту, а по... патриотизму! Так, более 75% респондентов, считающих себя патриотами, к межнациональным бракам относятся положительно, в то время как 25%, пришедшиеся на непри-емлющих межнациональные браки, составили группу не считающих себя патриотами или затруднившихся ответить. Этот показатель иллюстрирует и доказывает наличие высокой и глубокой связи, не лежащей явно на поверхности и вряд ли учитываемой в установках и технологиях социализации молодежи, — связи между патриотизмом личности и народа и миром в межнациональных отношениях. Иными словами, чтобы добиться устойчивых и культуросообразных межнациональных отношений в будущем, уже сегодня необходима работа с молодежью на патриотическом поле. Чем более патриотично настроен молодой человек, тем более он толерантен в межнациональных отношениях.
Связь, безусловно, неочевидная. Но установление данного факта по-новому высвечивает и объясняет некоторые явления нашей жизни. Например, понимание, что тенденциозное освещение в СМИ тех или иных патриотических движений на деле подрывает устои межнационального мира. Сле-
довательно, при целевой ориентации на формирование толерантной среды требуется четкая и ясная установка, адресованная всем СМИ, о недопустимости некорректного освещения вопросов патриотизма. Недаром именно бесконтрольный Интернет стал сегодня основным местом и средством разжигания межнациональной розни. Но при эффективной социализации молодежи в патриотическом пространстве Интернет может проиграть, если все другие агенты социализации — семья, система образования, СМИ — будут проводить одну солидарную линию на формирование реального патриотизма молодежи, укрепляя тем самым межнациональные отношения и повышая уровень толерантности молодежной среды и общества в целом.
Вторым традиционно значимым показателем толерантности является показатель веротерпимости представителей разных конфессий. Здесь мы имеем следующую картину: более 71% опрошенной молодежи отнесли себя к православным, около 7% считают себя атеистами, более 10% не определились, а другие конфессии насчитывают около 1% последователей у каждой. В таких условиях комфортно быть православным, никто не посягает на твой выбор, а представители иных конфессий, ввиду их малочисленности, вынуждены считаться с основными традициями православия. Это в целом не так уж плохо, поскольку также работает на стабильность в межнациональных отношениях и на стабильность социума, однако при условии, что даже самым малочисленным конфессиям не чинятся препятствия в осуществлении их традиционных обрядов и праздников. Конституционная гарантированность свободы совести и вероисповедания, реализованная на деле, а не на словах, — это путь к гражданскому миру.
Но оказалось, что исследовательские замеры состояния межнациональных и межконфессиональных отношений самих по себе, как правило, по понятным причинам становящиеся предметом исследовательского внимания, не являются показательными и искажают истинную картину толерантности в обществе. Более глубокий срез исследования выявил ситуацию в молодежной среде, проблематичность которой достойна большего внимания и озабоченности. Так, еще один показатель опроса молодежи высветил фактор, скрытый от поверхностного взгляда на рассматриваемую проблему толерантности молодежной среды. Предпосылочной установкой в этом вопросе являлось понимание того, что молодежь живет в данном социуме и способна адекватно чувствовать и оценивать проблемы своего общества. Поэтому молодым людям было предложено выделить наиболее проблемные явления в современной России. Среди проблем нашего общества, которые сегодня беспокоят молодежь больше всего, на первом месте с показателем более 36% оказалась коррупция, на втором месте с показателем более 24% — преступность, а на 3 и 4 местах с одинаковым показателем в 19% — терроризм и пассивность граждан, их безразличие к происходящему.
Позиция молодежи — зеркало проблем нашего общества (в том числе и Ленинградской области). Здесь следует отметить, что если две первые пози-
ции являются бесспорными лидерами в опросах и по другим регионам, то терроризм и равнодушие граждан — это отличительная особенность Ленинградской области. Данные исследования показали, что молодежь этого субъекта РФ на каком-то полуинтуитивном уровне уловила и отразила в своем мнении глубинную связь между терроризмом и безразличием граждан.
Конечно, речь идет не о толерантности к террористам, но именно равнодушие и безразличие питают ту среду, в которой наиболее успешно действуют террористы и экстремисты. Когда соседи по лестничной площадке не обращают внимания на то, кто, чем и как живет рядом, кому и под какие цели сдали съемную квартиру и что происходит за ее стенами, то в один прекрасный день они сами могут стать заложниками или жертвами терроризма. Практический вывод здесь напрашивается сам собой: необходима профилактика безучастия и безразличия к происходящему.
Но преодолеть социальное равнодушие очень сложно. Его корнями являются высокая степень социальной неоднородности и нестабильности, порождающая в людях чувство неуверенности в обществе и в себе, а также формирующая уверенность граждан в собственной незначимости и в невозможности отдельного рядового гражданина влиять на общественную жизнь и события в стране. По эмпирическим данным, каждый 6-й молодой житель Ленинградской области считает, что рядовой гражданин сегодня никаким образом влиять на развитие событий в стране не может. Невооруженным глазом видно, что это неподнятая целина для молодежной политики, для общественных организаций, для всех заинтересованных структур. И она должна быть поднята, потому что с этой установкой, отражающей уровень формирования субъектной позиции молодого гражданина страны, напрямую связаны как его патриотизм, так и перспективы формирования гражданского общества и будущего состояния политической жизни российского государства. Но вместе с тем, с ней же опосредованно связано и решение проблемы повышения толерантности молодежи.
Теперь заметим, что проблема толерантности имеет не только национально-этническое или конфессиональное измерение. Любые социальные и социально-групповые различия людей могут стать основанием разногласий, враждебности и конфликтов. В последнее время важнейшим показателем то-лерантности-интолерантности среды является уровень социального расслоения граждан по тому или иному признаку, та социальная стратификация, которая складывается в обществе или в определенном регионе. По этому аспекту данные социологических исследований позволяют выяснить следующее.
Около 14% опрошенных молодых людей наиболее важной проблемой современной России считают неравенство доходов, социальное расслоение общества на бедных и богатых. Наше новое поколение демонстрирует весьма узнаваемые образцы социального выбора и вновь напоминает нам, что проблема социального неравенства для России ментально и исторически кровно связана с понятием социальной справедливости. Эта связь не единожды
послужила причиной громких и масштабных событий в российской истории, уровень толерантности которых по понятным причинам никем не изучался. Но этот фактор — один из важнейших среди тех, на которых строится легитимность государства и доверие населения к социальным институтам.
Более 77% участников опросов среди молодежи Ленинградской области считают, что все не так плохо и жить можно, или жить трудно, но терпимо. Однако при этом, по признанию 8% молодежи, терпеть бедственное положение уже невозможно. Одновременно около 8% ожидает в ближайшее время ухудшения их благосостояния, а более 40% опрошенных опасаются, что их семьи могут оказаться в числе малообеспеченных.
Такое расслоение по уровню дохода и тревожное ожидание не очень приятного будущего чреваты повышением градуса социальной напряженности и социальной апатии одновременно у разных групп молодежи. Следствием чего становится снижение уровня толерантности у тех групп, чей доход и перспективы сделали их аутсайдерами в социальной гонке на выживание, на которую сегодня жесткими рыночными реалиями обречено подавляющее большинство населения страны. И хотя Ленинградская область относится к регионам с относительно высоким уровнем дохода на душу населения, тем не менее, около 10 % молодых людей реально находятся на дне общества, именно там, где вызревают экстремистские и иные негативные установки. Известно, что повышение уровня благосостояния населения, и молодежи в том числе, способствует повышению толерантности в социально-экономических отношениях и за их пределами.
В итоге складывается целостное ценностное отношение молодежи к стране и обществу, в которых она живет. А вот здесь — внимание! Исследование ценностных установок молодежи Ленинградской области обнаруживает в ее настроениях тенденции, которые вряд ли можно назвать благоприятными для области и для страны в целом. Так, ответ на вопрос «Если была бы возможность, хотели бы Вы навсегда уехать за границу?», как говорят, заставляет глубоко задуматься. Более 27% дали прямой ответ «Да», а еще 23% затруднились ответить. То есть, как минимум 40% молодежи Ленинградской области — не «убитого», не нищего или бесперспективного субъекта Российской Федерации, не важно пока, по каким причинам, — хотят покинуть Россию. Учитывая, что молодежь — это будущее каждой конкретной страны, ее строители и ее защитники, то можно сказать, что в этих цифрах обнаружена социальная бомба сокрушительной силы, это проблема для всей страны: ленинградская молодежь не хочет быть Россией! Следствий отсюда — великое множество. Отсюда — полное безразличие к делам, происходящим в стране, аполитичность, поиски путей «утекания» на Запад, низкий уровень социальной солидарности, незаинтересованность в будущем и т.д.
Не лучшим образом обстоит ситуация и с миграционными установками и устремлениями молодежи Ленинградской области, выражающимися в желании покинуть родную область в поисках счастья. Почти 55% опрошенной
молодежи стремятся покинуть родные края и перебраться в Санкт-Петербург, еще более 7% хотели бы переехать в другие регионы России. В качестве главных причин, вынуждающих молодежь покинуть Ленинградскую область, 25% называют проблему безработицы, 21% — необходимость и желание повышения материального благополучия, 17% — потребность в высшем образовании. Итак, 62% молодежного населения потенциально готовы исчезнуть с территории Ленинградской области! Добавим сюда приведенную выше цифру 40% потенциальных «беглецов» за пределы России. и опасная получается арифметика.
О чем говорят эти цифры? Во-первых, о том, что все усилия по развитию Ленинградской области, громкие достижения по повышению уровня благосостояния ее населения, о которых, в частности, говорилось в выступлении губернатора области на торжественной церемонии, посвященной празднованию ее 83-летия [8], проходят мимо восприятия молодого поколения ее жителей. Во-вторых, о том, что патриотизм исследуемой молодежи, среди которой однозначно не стали относить себя к патриотам лишь 4% респондентов, локализуется где-то за пределами территории ее проживания и не предполагает необходимости любви к своей малой родине. И здесь налицо не только низкая информированность молодежи о происходящих вокруг нее событиях, о предпринимаемых, в том числе и для ее благополучия, усилиях. Для объяснения этой тенденции недостаточно и обращение к несформированности ценностных и оценочных установок молодежи, необходимых для адекватной оценки и понимания происходящих процессов и перспектив социального развития региона. Хотя оба фактора, безусловно, имеют место, но их характер — лишь следственный, поверхностный, и на наш взгляд, он отражает более глубокую и тревожную проблему социализации молодежи Ленинградской области. А именно — многогранный в своих проявлениях факт отчуждения молодежи от социальных процессов развития области, в которых она не увидела, не почувствовала своего места и своего интереса, улучшения своих условий жизни, повышения своего благосостояния, перспектив собственного развития.
Взрослое поколение поглощено решением социальных проблем, безусловно, всегда актуальных и насущных, особенно в свете финансовоэкономического кризиса последних 2-х лет, и по ряду причин проблемами молодежи специально, в необходимом объеме и необходимых формах, оно не занимается. Без специальной работы с молодежью и по решению ее проблем объективно складывается ситуация этакой «социальной беспризорности» молодежи, которая реагирует на нее соответственно, формируя собственное восприятие и оценки всего происходящего. Чувствуя себя чужой «на этом празднике жизни», она отвечает отрицательно и на все, даже самые благие, устремления общества. Это можно назвать социально-ценностной интолерантностью молодежи, которая, как любая форма интолерантности, способна провоцировать социальный протест молодежи в самых разных формах, проявлениях и масштабах: социальное равноду-
шие, социальную напряженность, социальную агрессию, социальный конфликт, социальный экстремизм. Где, когда, в какой форме и масштабах, в каком направлении и по какому поводу этот протест прорвется — не важно, главное, что он обязательно проявит себя и непременно в социальнонегативной форме, в конфликте с принятыми в обществе и декларируемыми им социальными ценностями.
Этот малорадостный и тревожный симптом обозначает интолерантность, отсутствие диалога, сотрудничества, взаимопонимания между поколениями, наличие скрытого позиционного конфликта между властными, финансовоэкономическими, политическими, административными, образовательными, масс-медиа и иными официальными и публичными структурами, с одной стороны, и населением, особенно молодежным, — с другой. Он свидетельствует о том, что межнациональные, межконфессиональные, семейные, имущественные, гендерные, другие виды конфликтов и агрессии имеют корни и питаются гораздо более глубокими противоречиями — между конкретным социумом и его молодежью, в данном случае Ленинградской области, и этот глубинный конфликт лишь выплескивается время от времени в виде различных форм агрессии, в зависимости от конкретно возникшего повода — национального, конфессионального, образовательного, семейного и т.п.
В этих условиях, несомненно, универсальное решение лежит в рамках социальной политики в целом и в рамках государственной молодежной политики в частности. Формирование толерантности начинается не со школьных уроков и конкурсов плакатов, не с конкурсов частушек и посиделок у самовара, хотя и эти шаги, безусловно, нужны и способны внести свою лепту в решение проблемы. Но это большая социально-политическая и государственная задача, и она требует соответственного серьезного, можно сказать, программного, к ней отношения. Принципиальным отличием такого решения является переход от мероприятийного (во многом формально-декларативного) варианта работы с молодежью к систематической и комплексной работе с ней, с обязательным постоянным знанием и учетом ее запросов и потребностей, с непрерывным мониторингом социальной ситуации в регионе сквозь призму ее интересов, ее проблем, ее информированности, ее включенности и ее отношения к происходящему.
Пора понять, что решать или решить проблемы общества в целом, и любой конкретной территории или региона в том числе, без молодежи просто невозможно. И для этого необходимо не только стабильное социальное пространство, но согласие и сотрудничество в нем всех социальных слоев населения. Если же, как показывают социологические исследования, в регионе — в данном случае в Ленинградской области, но понятно, что не только в ней, — между социумом и молодежью постоянно тлеет многогранный социальный, и в первую очередь, социально-ценностный конфликт, то он так и будет сначала прорываться массовой потенциальной или реальной эмиграцией молодежи в другие территории, затем — частными, видовыми (межнацио-
нальными, межконфессиональными и т.д.) протестами и столкновениями, пока не наберет критическую массу и не разразится конфликтом социально-политическим. Экстремизм здесь — наиболее вероятная его форма.
Только формирование субъектности молодежи, полноценное ее включение во все сферы жизнедеятельности общества, в решение всех перспективных проблем и задач конкретного региона на условиях равноправного и ответственного партнера, с учетом ее интересов, может по-новому выстроить ее отношения с обществом, ее принятие и уважение к его целям, достижениям, проблемам. Это многокомпонентная, сложная и затратная задача, но ее решение — ключ к формированию той самой искомой толерантной среды в регионе. На это и должны быть направлены сегодня основные усилия всех институтов, занимающихся социализацией молодежи и работой с этой социальной группой, всегда требующей к себе особого внимания.
Литература
1. Паин Э. Этнополитический экстремизм в России: социально-культурные истоки и причины неэффективности принимаемых мер противодействия. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.demoscope.ru/ weekly/20 06/0231/апаШ01^р
2. Мусаэлян М.Ф. Экстремизм как угроза национальной безопасности Российской Федерации. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://cmza.ru/ stati/ekstremizm-kak-ugroza-natsionalnoy-bezopasnosti-rossiyskoy-federatsii.html
3. Ростокинский А.В. После экстремизма? [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.jurnal.org/articles/2010/uri62.html
4. В России совершено почти тысяча экстремистских и террористических актов. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.mk.ru/social/ news/2010/11/06/541924-v-rossii-soversheno-pochti-tyisyacha-ekstremistskih-i-terroristicheskih-aktov.html
5. Национальный состав населения ленинградской области. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.lenobl.ru/guide/general/national
6. Гильмшта Ю. Взрыв не грянет, если власть перекрестится. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://47news.ru/2010/10/21/044/
7. Численность и миграция населения Санкт-Петербурга и Ленинградской области в 2009 году. Стат. бюл. /Петростат. — СПб., 2010.
8. Выступление губернатора Ленинградской области Валерия Сердюкова на официальной церемонии, посвященной 83-й годовщине Ленинградской области. Кингисепп, 31 июля 2010 года. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.vsevgazeta.ru/arhiv/vsewgorgazeta7.pdf
