CC BY
45
ПРОБЛЕМЫ ФОРМИРОВАНИЯ СИСТЕМЫ ЦЕНТРАЛЬНОАЗИАТСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
Гарбузарова Елена Геннадьевна
канд. ист. наук, доцент кафедры политологии Кыргызско-Российского Славянского Университета, Республика Киргизия, г. Бишкек
E-mail: [email protected]
PROBLEMS OF CENTRAL ASIAN SECURITY SYSTEM BUILDING
Elena Garbuzarova
candidate of Science, associate professor of political science department of Kyrgyz-
Russian Slavic University, Kyrgyz Republic Bishkek
АННОТАЦИЯ
В статье проводится анализ ключевых интеграционных объединений, призванных обеспечить Центральноазиатскую безопасности на фоне проблем и интересов ведущих государств, составляющих основу этих объединений. Автор подчеркивает необходимость организованной, доверительной и спаянной деятельности государств-членов ШОС и ОДКБ с целью эффективного решения проблем, расшатывающих основы безопасности и стабильности в Центральноазиатском регионе.
ABSTRACT
The key integration organizations gaining to provide the Central Asian security against the background of the problems and interests of the leading states of these alliances are analyzed. The author underlines the necessity of the organized, confidential and well-knit activity of the members of SCO and CSTO to solve effectively the challenges and threats which the region face with.
Ключевые слова: Центральноазиатская безопасность;
Центральноазиатский регион; ШОС; ОДКБ; НАТО.
Keywords: Central Asian Security; Central Asian region; SCO; CSTO; NATO.
Обеспечение региональной безопасности как неотъемлемой части международной безопасности является на сегодняшний день краеугольным камнем взаимодействия и кооперирования государств по вопросам, носящим
острый и неотложный характер. В основу обеспечения региональной безопасности входит предотвращение военных угроз, экономических вызовов, иностранных вторжений и вмешательств, связанных с нанесением ущерба, посягательств на суверенитет и независимость государств региона. Значительное влияние на региональную безопасность оказывают ведущие игроки мировой политики.
В процесс обеспечения и поддержания Центральноазиатской безопасности сегодня входят три мировых полюса силы: США, Россия и Китай. Являясь локомотивами таких интеграционных объединений как НАТО, ОДКБ и ШОС они формируют систему безопасности Центральной Азии, при этом руководствуясь самыми разными прагматическими и геополитическими интересами. К примеру, через ШОС Китай стремится реализовать в первую очередь геоэкономические интересы; территорию стран-участниц ОДКБ Россия считает сферой своей ответственности как императив геополитических соображений; а НАТО, в первую очередь США ратуют за присутствие и ресурсы в регионе. Всех их должно объединять одно — это борьба с современными вызовами и угрозами, в одиночку с которыми не справится: борьба с международным терроризмом, сепаратизмом, религиозным экстремизмом, организованной преступностью и наркотранзитом. С позиции политического реализма реализация национальных интересов должна стоять на первом месте во внешней политике государств. Однако, участие в интеграционном объединение подразумевает не только наличие общих интересов, но и проблем, решение которых требует умения действовать сообща.
15 июня 2001 г. официально оформляется региональная политическая структура — Шанхайская организация сотрудничества, на основе «Шанхайского форума», созданного в 1997 г. Участниками-учредителями организации становятся Китай, Россия, Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан, а также Узбекистан, который до 2001 г. не проявлял особого интереса к «Шанхайскому форуму». Цели организации — это борьба с международным
терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. Однако уже тогда прослеживались разногласия между участниками ШОС по вопросам стратегического сотрудничества. Китай в первую очередь был заинтересован в выработке стратегии по предотвращению возможных угроз, связанных с исламским экстремизмом. В свою очередь Центральноазиатские государства, нуждающиеся в финансовой помощи, выступали за тесное экономическое сотрудничество.
За прошедшее десятилетие Китаю удалось достичь значительных высот в своем экономическом развитии, что вызвало беспокойство и тревогу у Центральноазиастких государств, которые бояться превратиться в сырьевую базу Китая. В 2012 году вышла в свет книга американских исследователей Марлен Ларуэль и Себастьяна Пейруса, в которой отмечается, что суверенные Центральноазиатские государства считают, что Китай преследует исключительно экономические цели в регионе, тем самым, делая вывод, что деятельность ШОС незначительна по отношению к главным вызовам и угрозам региональной безопасности, таким как локальные мятежи и нестабильность в Афганистане [15]. Говоря об афганской проблеме, следует вспомнить высказывания президента Казахстана Н. Назарбаева: «ШОС не без оснований полагает, что в Афганистане по большому счету решается судьба всего региона. И хотя Организация не вовлечена напрямую в военные действия, она оказывает силам международной коалиции в Афганистане ценную, а порой и незаменимую транспортно-логистическую и военно-техническую поддержку» [13]. После 2014 г. деятельность ШОС расширится по решению вопросов региональной безопасности, особенно учитывая уникальную конфигурацию этой организации, где Индия и Пакистан (а также Афганистан, Иран, Монголия) являются государствами-наблюдателями, а в перспективе могут стать полноправными участниками ШОС.
Сегодня уже не является секретом, тот факт, что ШОС, «созданная под предлогом борьбы с терроризмом, нацелена на региональное сотрудничество по противодействию внешним угрозам, спровоцированным вторжением в
Афганистан под руководством Вашингтона» [3, с. 149]. Из этого следует, что ШОС рассматривается как инструмент противодействия политики США в Центральной Азии. На фоне этого у ШОС есть ряд насущных проблем, которые могут нарушить хрупкую региональную стабильность. К примеру, в случае неспокойной обстановки в Синьцзяне, то есть обострение уйгурского сепаратизма, может в любой момент пошатнуться фундамент безопасности региона. События 90-х годов показали, что в одночасье уйгурская проблема охватила несколько государств. В Кыргызстане и Казахстане живет значительная часть уйгур, большинство из которых поддерживают «борьбу за свободу» своих единомышленников в Синьцзяне. «В 90-е годы в Алма-Ате и в Бишкеке проводились митинги в поддержку «справедливой борьбы уйгурского народа». С помощью своих людей, обычно маскировавшихся под «челноков», среднеазиатские уйгуры везли в Китай листовки, запрещенные книги. На территории Кыргызстана и Казахстана спасались от преследований китайских властей диссиденты из СУАРа. Однако с конца 90-х под давлением Пекина правительства этих государств пресекли политическую деятельность местных уйгуров» [7]. Таким образом, подобный кризис может охватить помимо Китая, такие государства как Казахстан и Кыргызстан, поэтому именно ШОС должна стать площадкой для решения этой проблемы. Справедливо отмечает А. Дуррани: «Для обуздания и сдерживания беспокойной провинции Синьцзян, которая населена преимущественно мусульманами, Пекин стремится заручиться помощью своих среднеазиатских соседей» [3, с. 149].
Для сохранения своих достижений в области энергетики, торговли и других сферах и их дальнейшего развития Китай при необходимости приложит все необходимые усилия, чтобы избежать значительных потрясений. К примеру, на сегодняшний день китайское руководство разработало проект «Экономический пояс Шелкового пути», который представляет альтернативу российскому и американскому проектам. Суть его заключается в том, чтобы создать евразийскую экономическую зону, в которую войдут Китай, страны Центральной Азии и Европа. Не исключается, что ШОС и Евразийское
экономической сообщество будут тесно сотрудничать друг с другом, а в перспективе возможно и объединяться в единую интеграционную структуру. Китай предлагает коллективный подход в экономическом сотрудничестве, что также в перспективе может привести к эффективному военно-политическому взаимодействию в области обеспечения безопасности Центральноазиатского региона.
Немаловажную роль в укреплении Центральноазиатской безопасности играет Россия, которая осуществляет военно-политическое и военно-техническое сотрудничество с государствами Центральноазиатского региона через членство в ОДКБ. Созданный в 1992 г. на основе Договора о коллективной безопасности, данный военно-политический союз был преобразован в ОДКБ в 2002 г. В настоящий момент состав участников ОДКБ включает Россию, Беларусь, Армению, Казахстан, Таджикистан и Кыргызстан. Страны-участницы блока стремятся не допустить появления новых точек силового противостояния, что способствует снижению конфликтного потенциала в регионе. Ключевые проблемы, которым призвана противодействовать ОДКБ — это внешние военные угрозы (создание военного союза, состыковка и сращивание военных инфраструктур семи стран-членов) и новые угрозы и вызовы (борьба с наркотрафиком, незаконной миграцией, терроризмом и пр.) [6, с. 8]. Являясь весомым и ключевым участником ОДКБ, Россию постоянно обвиняют в попытке возродить свою региональную гегемонию. К примеру, Л. Арон отмечает, что Москва стремится к политической, экономической, военной и культурной реинтеграции постсоветских государств, реализуя тем самым одно из ключевых внешнеполитических направлений «доктрины Путина». «Несмотря на слабый энтузиазм к сотрудничеству со стороны ННГ, Путин пропагандирует часто и неистово проекты военного альянса (ОДКБ) и Таможенного Союза» [14]. Безусловно, диапазон российских интересов в регионе достаточно широк, от геополитической заинтересованности регионом до формирования безопасности и стабильности вблизи своих границ. Однако, в XXI в. в условиях вызовов и
угроз глобализирующегося мира Россия заинтересована в мирном развитии Центральноазиатского региона, в слаженном, равноправном и хорошо организованном сотрудничестве со своими исторически близкими соседями.
После событий, произошедших на юге Кыргызстана в 2010 г. заговорили о внутреннем кризисе ОДКБ. Невозможно согласится с утверждением А. Куртова, эксперта из московского Российского института стратегических исследований, который утверждает: «Хотя ОДКБ и называет себя военной организацией, она таковой не является. Военные организации обычно оперативно реагируют на такого рода события и принимают меры для спасения жизни людей. Я бы сказал, что это больше политическая организация, потому что реагирует, когда ей это необходимо, и не вмешивается в события, когда ей это не нужно» [11]. Складывается такое впечатление, что все конфликты и противоречия следует решать только исключительно военным способом, как, к примеру, военная операция НАТО в Югославии. Однако существуют и ряд других инструментов, которые можно и нужно использовать в таких ситуациях. Вообще к такому понятию как вмешательство, в ОДКБ подходят очень осторожно. На этом акцентировал внимание в своем интервью генеральный секретарь ОДКБ Н. Бордюжа, отмечая, что «ОДКБ может использовать свой потенциал, если совершена внешняя агрессия, если есть угроза безопасности и стабильности в государстве» [4]. При этом необходимо выполнить два обязательных требования: первое — законно избранные власти должны обратиться с просьбой оказания помощи в Совет коллективной безопасности и второе — достижение консенсуса в вопросе о принятии решения по оказанию такой помощи. При этом опора делается не на использование силового потенциала, а на посредническую роль: именно такая помощь была оказана Кыргызстану для восстановления дееспособности правоохранительных органов. Основная задача ОДКБ — это отражение внешней военной угрозы, а что касается внутриполитических конфликтов стран-участниц блока, то они имеют сложный и многоаспектный характер - от острых внутриполитических проблем до вооруженных этнополитических конфликтов. Решение таких
вопросов требует наличия специальной нормативной базы и формирование подходящей системы реагирования.
Испытанием для ОДКБ стало приостановление членства Узбекистана в 2012 г., который в очередной раз (в 1999 г. Узбекистан не подтвердил своего членства в ДКБ) показал нежелание играть роль второго плана. Согласно официальным данным Узбекистан якобы «принял решение придерживаться нейтралитета в международных делах», при этом подчеркивается, что «новая внешнеполитическая стратегия Узбекистана исключает возможность членства Ташкента в любых военных союзах, а также запрещается существование иностранных военных баз на территории страны» [12]. По другой версии Узбекистан приостановил свое участие в ОДКБ в результате предоставления Афганистану статуса наблюдателя при ШОС. «Ташкент все последние годы занимает особую позицию, настаивая на приоритете двусторонних отношений с Кабулом и стремясь избежать его активного втягивания в орбиту ШОС. Возможно, узбекское руководство, никогда не питавшее теплых чувств к афганскому президенту Хамиду Карзаю, не хочет укрепления его позиций за счет более тесной привязки Кабула к Москве, а главным образом к Пекину» [2, с. 71]. Скорее всего, участие в ОДКБ уступило дорогу пресловутой многовекторной политики, которая практикуется всеми Центральноазиатскими государствами, нередко в чрезмерном масштабе. Приостановив членство в альянсе, Узбекистан, имея значительные разногласия с Казахстаном, Узбекистаном и Кыргызстаном, поставил под вопрос серьезность союзнических отношений с государствами-участниками ОДКБ. В такой ситуации представляется, что противоречия между Центральноазиатскими государствами, которые по большей части носят территориальный характер, будут нарастать, что сделает уязвимой и без того хрупкую систему безопасности Центральноазиатского региона.
В целом, в перспективе эволюционизируется роль ОДКБ, учитывая ее уважительное отношение к национальному суверенитету стран-участниц, даже, несмотря на брешь, оставленную Узбекистаном. Изначально ДКБ,
переименованный в 2002 г. в ОДКБ, создавалась как структура, призванная обеспечить стабильность на время переходного периода. При этом стоит заметить, что Договор о Коллективной безопасности объединил государства с целым багажом проблем и глубоких противоречий. С этой точки зрения эта задумка не должна рассматриваться как заранее обреченная на неудачу, а наоборот должна расцениваться, как площадка, где можно согласовывать и координировать свои позиции не только по вопросам региональной, но и международной безопасности.
Начиная с событий 11 сентября 2001 г. безопасность в Центральной Азии обеспечивается западной коалицией в рамках антитеррористической кампании, а именно Международными Силами Содействия Безопасности (МССБ) в Афганистане, сформированными в 2003 г. Общеизвестно, что после терактов 11 сентября 2001 г. американская внешнеполитическая стратегия кардинально поменялась. Некогда сделанное заявление администрацией Клинтона вновь стало актуально. Напомним, что в 1997 г. вышеуказанная администрация выпустила Директиву № 56 «Управление сложными операциями в непредвиденных обстоятельствах» (Managing Complex Contingency Operations), которая начиналась с утверждения, что «в результате Холодной войны, особое внимание сфокусировалось на возрастающем количестве территориальных споров, вооруженных этнических конфликтах и гражданских войнах, которые представляют угрозу региональной и международной
стабильности» [16, с. 114]. Соответственно внешняя политика США будет стремительно реагировать на такие проблемы посредством «многомерных операций, состоящих из таких компонентов как политическое или дипломатическое, гуманитарное, экономическое развитие и безопасность» [16, с. 114]. Озвученная стратегия принесла поражение Б. Клинтону на выборах в 2000 г., так как Дж. Буш заявил, что следует больше внимания уделять американскому национальному строительству. За день до выборов Дж. Буш объявил: «Позвольте мне сказать вам, за что я беспокоюсь: Я беспокоюсь за тех оппонентов, которые ставят в один ряд такие понятия как
«национальное строительство» и «военную силу» [16, с. 114]. Однако после сентябрьских атак 2001 г. от таких заявлений не осталось и следа. Началась антитеррористическая операция и на первой странице стратегии национальной безопасности администрации Дж. Буша 2002 г. было заявлено: «Для Америки наибольшую угрозу сейчас представляют недееспособные государства, нежели чем покорение государств. Нам угрожает не военно-морской флот или сухопутные армии, а разрушительные технологии, которые находятся в руках у ожесточенного меньшинства» [16, с. 114]. К недееспособным государствам по рейтингу 2012 г., который публикует каждый год Американский фонд мира, относится не только Афганистан, который в этом списке занимает 6 позицию, а также все центральноазиатские государства: Узбекистан — 37, Кыргызстан — 41, Таджикистан - 46, Туркменистан - 81, Казахстан - 107. Соответственно, такие страны как Узбекистан, Кыргызстан и Таджикистан попадают в группу риска. Понятие «недееспособное государство» используется американским внешнеполитическим истеблишментом как концептуальное и идеологическое основание для проведения интервенций. В то же время, представители НАТО указывали на значительный потенциал Центральноазиатских государств, который позволит улучшить деятельность альянса в Афганистане и в регионе в целом. В ноябрьском обзоре «Партнеры в Центральной Азии» за 2007 г. отмечается: «В современных условиях безопасности члены НАТО и их партнеры в Центральной Азии сталкиваются с общими вызовами в области безопасности. Угрозы, которые представляют собой терроризм, религиозный экстремизм, этнические конфликты, недееспособные государства, распространение оружия массового поражения и незаконный оборот наркотиков, не знают границ, и противодействовать им можно только на основе согласованного международного сотрудничества» [5, с. 2]. Плодотворным было бы в перспективе сотрудничество НАТО и ОДКБ, учитывая совпадающие позиции по вопросам противодействия современным угрозам и вызовам, тем не менее, попытки ОДКБ наладить контакты с НАТО на сегодняшний день остаются безрезультатными.
Фундамент для международного сотрудничества был заложен сразу после роковых событий 11 сентября 2001 г. В это время с приходом к власти В. Путина влияние России в регионе, утерянное после распада СССР, стало возрастать. Учитывая, не только эскалацию угрозы для международного сообщества, а также социально-экономическую обстановку в стране Россия согласилась с США на совместную деятельность по укреплению безопасности в Центральноазиатском регионе. Между президентами В. Путиным и Дж. Бушем была подписана Совместная декларация в которой отмечалось: «В Центральной Азии и на Южном Кавказе мы признаем наш общий интерес в содействии стабильности, суверенитету и территориальной целостности всех государств этого региона» [1, с. 137]. Несмотря на то, что американское военное присутствие явно противоречило интересам России, у президента В. Путина не было другого выбора, как только оказаться в одной упряжке с США. Американский политолог З. Бжезинский пишет: «Стратегическое решение президента В. Путина проистекало из реалистичных геополитических расчетов: в условиях возвышения Китая на Востоке, нарастающей враждебности со стороны 300 с лишним миллионов мусульман на Юге, экономической слабости самой России и переживаемого ею демографического кризиса, у России в буквальном смысле слова нет выбора» [1, с. 137]. Таким образом, на горизонте наметились контуры коллективной борьбы с международным терроризмом, учитывая заинтересованность обеих держав, США и России, в геополитической и стратегической значимости Центральной Азии.
Следует отметить, что по вопросу об эффективном инструменте обеспечения безопасности Центральноазиатского региона после вывода в 2014 г. войск антитеррористической коалиции из Афганистана существуют противоречивые мнения. Считается, что основная нагрузка на поддержание стабильности и безопасности в регионе ляжет на ОДКБ. Однако, А. Малашенко не считает ОДКБ эффективной организацией, а скорее виртуальным объектом, при этом подчеркивая, что «ОДКБ — это символ российского присутствия и реальная отдача» этого альянса «в сфере безопасности, до сих пор никому
неизвестна» [10]. Россия, безусловно, играет доминирующую роль в альянсе, но цели ее открыты и не носят завуалированный характер. Кроме того, Россия осуществляет свою деятельность в рамках евразийского пространства. Председатель Наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Ю. Крупнов, отмечает, что «именно военное присутствие НАТО может дестабилизировать ситуацию». Эксперт акцентирует внимание на том, что сфера компетенций НАТО — это Североатлантический регион, а «ОДКБ с точки зрения ключевых государств, входящих в нее — это единственная структура (при этом автор указывает «в сотрудничестве с ШОС») в плане обеспечения безопасности, которая может и должна принимать ответственности за безопасность» [9].
В целом, основными инструментами поддержания стабильности и обеспечения безопасности в Центральной Азии выступают такие интеграционные объединения как ШОС, ОДКБ и НАТО. Основные проблемы, с которыми сталкиваются эти организации, а именно ШОС и ОДКБ — это отсутствие внутренней консолидации. Неустойчивой будет система безопасности Центральной Азии, пока не будет доверия между участниками этих организаций. К примеру, Китай не должен восприниматься как «экономическая опасность», а Россия — как возврат к советскому прошлому. И Китай, и Россия понимают важность своих обязанностей в ШОС и ОДКБ, подчеркивая приоритетность своего участия в этих интеграционных структурах посредством выстраивания дружественных отношений с учетом интересов каждого участника. В свою очередь, Узбекистану необходимо переоценить важность партнерских отношений с союзниками в ОДКБ, а не позиционировать себя как «надрегиональное» государство. После 2014 г. присутствие сил НАТО в Центральной Азии станет ограниченным, следовательно, основная ответственность за обеспечение безопасности в регионе должна будет лечь на плечи ОДКБ и ШОС.
Формирование стабильной системы Центральноазиатской безопасности пробуксовывает не только из-за отсутствия доверия между участниками ШОС и
ОДКБ, но и как результат геополитического противостояния между США, Россией и Китаем. Не зря помощник госсекретаря по странам Южной и Центральной Азии Роберт Блейк приходит к выводу, «что в будущем и Китай, и Россия, и США смогут сыграть определенную роль в регионе» [8]. Р. Блейк подчеркивает: «Все мы можем получить огромную пользу и быть важными игроками на этой арене» [8]. Современные мировые процессы определяют необходимость коллективного решения возникающих проблем, а так как Россия, США и Китай заинтересованы в обеспечение Центральноазиаской безопасности как части международной безопасности, то в перспективе, возможно, идея триумвирата могла бы стать основой региональной системы коллективной безопасности, где должен возобладать фактор ответственности над геополитическими амбициями.
Неоспоримый факт, что каждый участник этих вышеупомянутых интеграционных структур стремится реализовать свои приоритетные интересы, но все же коллективная деятельность, а именно умение действовать консолидировано, гибко и мобильно, поможет более качественно решить многочисленные и диверсифицированные проблемы Центральноазиатского региона, а также создать надежный щит от главных вызовов и угроз современности. На сегодняшний день система Центральноазиатской безопасности находится на пути своего качественного становления. Сложно прогнозировать, какой в конечном итоге будет эта система, но главное важно одно, чтобы в своих действиях ее участники исходил из сохранения мира и процветания в регионе.
Список литературы:
1. Бжезинский Зб. Мировое господство или глобальное лидерство. М., 2006.
2. Дубнов А. Ташкент ушел, проблемы остались // Россия в глобальной политике. — 2012. — Т. 10. — № 4.
3. Дуррани А. «Большая игра» для всех // Россия в глобальной политике. — 2012. — Т. 10. — № 6.
4. Интервью генерального секретаря ОДКБ Н. Бордюжи агентству РИА Новости [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://ria.ru/interview/20121121/911598008.html# 13916619735594&message=r esize&relto=login&action=removeQass&value=registration (дата обращения 21.11.2012 г.).
5. Обзор. Партнеры в Центральной Азии. 2007.
6. ОДКБ: ответственная безопасность / под общей редакцией И.Ю. Юргенса. М., 2011.
7. Синьцзян-Уйгурский район остается «головной болью» для китайских властей [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.fergananews.com/articles/1463 (дата обращения 11.03.2003 г.).
8. США обещают продолжать активно сотрудничать со странами Центральной Азии [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.golos-ameriki.ru/content/us-central-asia-blake/1583786.html (дата обращения 14.01.2013 г.).
9. Только ОДКБ может обеспечить безопасность Центральной Азии [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://rus.ruvr.ru/2013_05_27/JEkspert-Tolko-ODKB-mozhet-obespechit-bezopasnost-Centralnoj-Azii/ (дата обращения 27.05.2013 г.).
10. Узбекистан ратует за американское военное присутствие [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://carnegie.щ/2012/01/25/узбекистан-ратует-за-американское-военное-присутствие/f75y (дата обращения 25.01.2012 г.).
11. Центральная Азия: события в Кыргызстане помогли определиться с ролью ОДКБ [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://russian.eurasianet.org/node/31092 (дата обращения 27.04.2010 г.).
12. Членство Узбекистана в ОДКБ приостановлено [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.golos-ameriki.ru/content/russia-led-allianceapproves-uzbekistan-suspension/1567968.html (дата обращения 19.12.2012 г.).
13. ШОС: десять лет истории // Российская газета. № 119 (5495).
14. Aron L. The Putin Doctrine. Russia's Quest to Rebuild the Soviet State [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.foreignaffairs.com/articles/139049/leon-aron/the-putin-doctrine (дата обращения 8.03.2013 г.).
15. Laruelle M., Peyrouse S. The Chinese Question in Central Asia: Domestic order, social change and the Chinese factor. New York: Columbia University Press, 2012.
16. Michael J. Mazarr. The Rise and Fall of the Failed-State Paradigm // Foreign Affairs.2013. January/February.
