CC BY
63
УДК 327
Кирчанов Максим Валерьевич
кандидат исторических наук, преподаватель кафедры
международных отношений и регионоведения Воронежского государственного университета [email protected]
ПРОБЛЕМЫ ФОРМИРОВАНИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В СР МАКЕДОНИЯ (1950-1960-Е ГГ.)
Kyrchanov Maxim Valerevich
PhD in History, lecturer of the chair of international relations and of regional studies, Voronezh State University [email protected]
PROBLEMS OF FORMATION OF POLITICAL IDENTITY IN SOCIALISTIC REPUBLIC OF MACEDONIA (1950-1960-IES.)
Аннотация:
В центре настоящей статьи - проблемы формирования и функционирования политической идентичности в Социалистической Республике Македония. Автор анализирует методы и интеллектуальные практики, при помощи которых македонские националисты-интеллектуалы конструировали политическое пространство, способствуя, с одной стороны, политической модернизации, а с другой - утверждению новой идентичности.
Ключевые слова:
СР Македония, политическая модернизация, македонский национализм, политическое во-ображение.
The summary:
At the center of this article is the problem of formation and functioning of political identity in the Socialist Republic of Macedonia. The author examines the methods and intellectual practices, by which Macedonian nationalists-intellectuals constructed political space, contributing, on the one hand, to the political modernization, and on the other hand, to the assertion of a new identity.
Keywords:
Socialistic Republic of Macedonia, political modernization, Macedonian nationalism, political imagination.
Создание после завершения Второй мировой войны в составе Югославии македонской автономии в виде СР Македония стало началом нового этапа в истории македонского национального движения и развития македонской идентичности. Появление в составе Югославии македонской автономии было значительным успехом македонского национализма, создававшего относительно гомогенное македонское государство [1]. Македонские авторы начали культивировать новый образ Македонии, конструируя и создавая национальные традиции, связанные с развитием новой македонской идентичности, в рамках которой совмещались бы сельские (архаичные) и городские (модерновые) дискурсы. В настоящей статье мы остановимся на проблемах функционирования этих дискурсов в рамках македонского интеллектуального проекта. Значительное место в поэтических текстах, созданных македонскими интеллектуалами-националистами в СР Македония, занимали сельские образы, связанные с «конструированием» македонца как борца и разбойника.
Подобный «разбойничий» нарратив был характерен для классика македонской литературы Славко Яневски [2]. Свое раннее творчество, связанное с идеями борьбы за национальное освобождение, Сл. Яневски определял как «мо]ата песна разбо]ничка». На раннем этапе творческой деятельности мотивы партизанской вооруженной войны были одними из доминирующих в произведениях Славко Яневски: «Сирачи^а од маки да бранам, и да гаснам в пусти села пламен, до}ци, чето, заздрави ми рани и земи ме под своето знаме» [3]. Политическая экзситенция македонцев в аграрной периферии трансформируется в поэзии С. Яневски из христианского бытия в революционную борьбу, наполненную верой в победу и в создание независимой Македонии: «Донеси, синко, уба-ва мома, жито да сее в бескра]на нива, донеси в пролет, донеси дома убава мома, Сло-
бода жива...» [4]. Македонец в этом контексте возникает как балканский воитель. Македонец - воин «со вино в една со секира в друга рака» [5], который борется за освобождение «мо] народе» родного края от «вековно ропство» [6]. Мир македонца - это мир борьбы за свободу и землю: «Зем]ата дамна ]е собра, нашата песна, нашата песна, мода клетва...» [7]. Македонец - это человек, мечтающий о своей земле: «И велми проклет да ]е кто не по]ет. За отроче и матер его - Землу...» [8]. Македонец - крестьянин, хранящий надежду на прощение («земр прими ме таков») [9], а само бытие македонцев предстает как постоянный протест, сознательный бунт против национальной несправедливости за независимость и свободу: «И моите другари (сещ од нив на бунт в срце ранет) и нив би ги сакал со щумот на нивните жили, што сеща нок со гроздово млеко горат од занес, тие сурови ]аблани, банда по крв и било...» [10].
Македонские интеллектуалы через поэтические тексты конструировали и предлагали новые образы Македонии, способствуя национальной консолидации и укреплению македонской идентичности. Значительное внимание македонские интеллектуалы в своих произведениях уделяли проблеме постепенного отмирания старой традиционной Македонии [11], на смену которой приходит новая национальная Македония. В частности, Гане Тодоровски [12] констатировал постепенное умирание старой Македонии («...о], Македонка, малодушна и кибарна...») на фоне национализации Скопье, который из сербской провинции трансформировался в македонскую столицу: «...за да му станеме квасец во градот, за де му станеме озон на градот, за де му станеме фермент на градо, за де му го помакедончиме Скоп]е...». Македонские интеллектуалы-националисты констатировали, что на смену традиционной Македонии приходит новая, современная и модерновая Македония - «...о], Македонка, градска и соци]алистичка...» - страна со своей идентичностью, политической и этнической одновременно. С другой стороны, Гане Тодоровски понимал, что авторитарная модель модернизации, которая была взята на вооружение в СФРЮ, отличается значительными противоречиями, связанными как с развитием новой македонской идентичности и культуры, так и сохранением традиционности, которую предстояла преодолеть: «О], Македонко, со пет епископи и ил]ади икони испокрадени. О], Македонко, со соу]зни министри и судбина на перифери]а. О], Македонко... со пленуми, со црква автокефальна... со први домати во Републиката, со четиренаесет академици... о], Македонко, со голем бро] неписмени, со академи]а на науките и уметностите...» Поэтому вердикт Гане Тодоровски не утешителен. Македония еще не создана, Македония пребывает в процессе постоянного созидания, национального конструирования и национального воображения: «О], Македонко, колку ли уште ни треба за да те домаедончиме!» [13]. С другой стороны, эта незавершенность процессов модернизации и национальной консолидации предстает как одна их гарантий того, что македонский национальный проект имеет будущее.
Среди образов, связанных с концептом Македонии, особое место занимает образ, пребывающий на стыке аграрного и городского дискурсов. Это - образ Македонии как святой православной земли, страны-мученицы: «Макарие и Огнена Мари]а, Пароние и Пеоари]а, Европие и Евдокса, Исидор и Итакца... под тебе ]а соборна суви от глад и па-тила маченицата на Амори]а... А кога во монастирот се спровре првиот зрак, несопир-зми]а, во олтарот се нишаше на коз]и нозе отец Симеон пи]ан. Господи и во ова лето помина на]сопниот петок...» [14]. Эти религиозные образы мы находим у Славко Яневски, что весьма интересно, если принять во внимание, что в СР Македония он имел репутацию первого проводника социалистического реализма и идей классовости в македонской литературе. В текстах Блаже Конески [15] мы находим религиозно маркированный образ в виде «полночной церкви» («полнокна црква») [16]. В одном из произведений Ацо Шопова [17]
предстает «храм затворен во сво]ата древност» [18]. Македония в произведениях македонских интеллектуалов фигурирует как единое «место памяти», где своеобразными центрами являются города, игравшие значительную роль в македонской национальной истории. Среди таких городов - Охрид. Название стихотворения Гане Тодоровски «До}ци в Охрид», как и сам текст в целом, звучит как призыв к национальному паломничеству: «Во мугрите кога ги растури исток по небото темно златистите зракои, штом сонцето тргне проблеснато, чисто по пресните следи на нокта и мракот... тогаш до|ци в Охрид...» [19].
Для националистического дискурса СР Македония был характерен и своеобразный окцидентализм, представленный европейскими образами, призванными подчеркнуть принадлежность македонских интеллектуалов к традиции европейской городской культуры: «Богохулно, грешно и без срам, сека вечер мислам покра] Сена: што би сторил да e Notre Dame, чудом млада и убава жена?.. Нема каде: преку Babylone да одлутам на Pigalle и вечер. Барем да сум само една нок, едно кубе на несите плеки!» [20]. Вероятно, Ацо Шопов - один из наиболее окциденталистских македонских поэтов 1950-х годов: «По буле-варот Saint-Germain верглата минува сещ ден. Старата позната песна здушено в неврат се слива. Досадна сива магла, досадна песна cивa. По булеварот Saint-Germain сликарот стар е сека] ден. Ha булеварот Saint-Germain облачен, матен, зимен ден» [21]. Не исключено, что македонские националистически ориентированные интеллектуалы позиционировали себя в качестве европейцев. Европейские мотивы, в свою очередь, были призваны способствовать формированию своеобразного культурного и политического европеизма и окцидентализма. Европеизм мог играть роль и своеобразного интеллектуального протеста против авторитарного режима.
Подводя итоги, отметим, что литературные тексты, которые основывались на дихотомии аграрных и урбанистических дискурсов в СР Македония были важным каналом для развития национальной идентичности и широко использовались для поддержания националистического дискурса в культурной и интеллектуальной жизни. В этом контексте сама македонская литература стала большим национальным проектом, претендующим на полную выработку идентичности. Поэтому в литературных текстах, создаваемых македонскими интеллектуалами на македонском языке, формировался особый комплекс национально маркированных нарративов. Литература поддерживала и питала идею создания македонской независимой государственности. Литературные тексты способствовали утверждению идентичности и национализации географического пространства, состоявшего из сельских периферийных и городских центральных образов, что вело к формированию концепта новой Македонии, созданной сначала усилиями интеллектуалов, а позднее через образование как важнейший канал социализации, предложенный македонцам.
Ссылки:
1. Ачкоска В. Некои демографски движенца и етнички промени во Република Македонка по втората светска воjна II Македонците и сло-венците во Jугославиjа I упоред. Н. Велjановски, Б. Давитковски. Ско^е -^уб^ана, 1999. С. 113-127.
2. Jаневски С. Пруга на младоста. Ско^е, 1947; Jаневски С. Е^ска барутна баjка. Ско^е, 1949; Jаневски С. Песни. Ско^е, 1950; Jанев-ски С. Лирика. Ско^е, 1952; Jаневски С. Леб и камен. Ско^е, 1957.
3. Jаневски С. Челник Пеjо II Jаневски С. Песни.
References (transliterated):
1. Achkoska V. Nekoi demografski dvizhenija i etnichki promeni vo Republika Makedonija po vtorata svetska vojna // Makedontsite i sloventsite vo Jugoslavija / ed. by N. Veljanovski,
B. Davitkovski. Skopje - Lubljana, 1999. P. 113-127.
2. Janevski S. Pruga na mladosta. Skopje, 1947; Janevski S. Egejska barutna bajka. Skopje, 1949; Janevski S. Pesni. Skopje, 1950; Janevski S. Lirika. Skopje, 1952; Janevski S. Leb i kamen. Skopje, 1957.
3. Janevski S. Chelnik Pejo // Janevski S. Pesni.
Ско^е, 1948. С. 9.
4. Jаневски С. Испракала і^ка чедо II Jаневски
С. Песни. Ско^е, 1948. С. 19.
5. Jаневски С. Смеата на осамениот разбоjник II Антологиjа на современата македонска поезда. Antologija suvremene makedonske poezije / eds. P. Kepeski, Br. Glumac. Zagreb, 1979. С. 13.
6. внески Б. Тешкото II Там же. С. 54.
7. Матевски М. Вракаже II Там же. С. 194.
8. Поповски А. С^е от много скрби писах II Там
же. С. 232.
9. Jаневски С. Ехо на разбоjничката II Там же. С. 16.
10. Jаневски С. Смеата на осамениот разбоjник II Там же. С. 12.
11. Айзакс X. Идоли на племето: Групова идентичное и политическа промяна. София, 1997.
12. Тодоровски Г. Во утрините. Ско^е, 1951; Тодоровски Г. Тревожни звуци. Ско^е, 1953; Тодо-
ровски Г. Спокоен чекор. Ско^е, 1956; Тодоровски Г. Божилак. Ско^е, 1956; Тодоровски Г. Апо-теоза на делникот. Ско^е, 1964.
13. Тодоровски Г. Фуснота без повод II Антолог^а на современата македонска поезда. Antologija suvremene makedonske poezije. С. 156-158.
14. Jаневски С. Фреска II Там же. С. 38, 40.
15. внески Б. Мостот. Ско^е, 1945; внески Б. Земjата и лjубовта. Ско^е, 1948; внески Б. Песни. Ско^е, 1953; внески Б. Везилка. Ско^е, 1955.
16. внески Б. Ви II Антолог^а на современата македонска поезда. Antologija suvremene mak-edonske poezije. С. 60.
17. Шопов А. На Грамос. Ско^е, 1950; Шопов А. Со наши раце. Ско^е, 1950; Шопов А. Стихови за маката и радоста. Ско^е, 1951; Шопов А. Слеj се со тишината. Ско^е, 1955.
18. Шопов А. Молитва за еден обичен но уште непронаjден збор II Там же. С. 108.
19. Тодоровски Г. Доjди в Охрид II Там же. С. 142; Урошевик В. Охрид II Там же. С. 286.
20. Шопов А. Notre Dame II Шопов А. Слеj се со тишината. С. 15.
21. Шопов А. Верглата II Там же. С. 28.
Skopje, 1948. P. 9.
4. Janevski S. Isprakala majka chedo // Janevski S. Pesni. Skopje, 1948. P. 19.
5. Janevski S. Smeata na osameniot razbojnik // Antologija na sovremenata makedonska poezija. Antologija suvremene makedonske poezije / eds. P. Kepeski, Br. Glumac. Zagreb, 1979. P. 13.
6. Koneski B. Teshkoto // Ibid. P. 54.
7. Matevski M. Vrakanje // Ibid. P. 194.
8. Popovski A. Sije ot mnogo skrbi pisah // Ibid. P. 232.
9. Janevski S. Eho na razbojnichkata // Ibid. P. 16.
10. Janevski S. Smeata na osameniot razbojnik // Ibid. P. 12.
11. Ayzaks H. Idoli na plemeto: Grupova identichnost i politicheska promyana. Sofiya, 1997.
12. Todorovski G. Vo utrinite. Skopje, 1951; Todo-rovski G. Trevozhni zvutsi. Skopje, 1953; Todorovski G. Spokoen chekor. Skopje, 1956; Todorovski G. Bozhilak. Skopje, 1956; Todorovski G. Apoteoza na delnikot. Skopje, 1964.
13. Todorovski G. Fusnota bez povod // Antologija na sovremenata makedonska poezija. Antologija suvremene makedonske poezije. P. 156-158.
14. Janevski S. Freska // Ibid. P. 38, 40.
15. Koneski B. Mostot. Skopje, 1945; Koneski B. Zemjata i ljubovta. Skopje, 1948; Koneski B. Pesni. Skopje, 1953; Koneski B. Vezilka. Skopje, 1955.
16. Koneski B. Vij // Antologija na sovremenata mak-edonska poezija. Antologija suvremene make-donske poezije. P. 60.
17. Shopov A. Na Gramos. Skopje, 1950; Shopov A. So nashi ratse. Skopje, 1950; Shopov A. Stihovi za makata i radosta. Skopje, 1951; Shopov A. Slej se so tishinata. Skopje, 1955.
18. Shopov A. Molitva za eden obichen no ushte nepronajden zbor // Ibid. P. 108.
19. Todorovski G. Dojdi v Ohrid // Ibid. P. 142; Uroshevik V. Ohrid // Ibid. P. 286.
20. Shopov A. Notre Dame // Shopov A. Slej se so tishinata. P. 15.
21. Shopov A. Verglata // Ibid. P. 28.
