CC BY
214
Профессиональная этика и дисциплинарная ответственность адвоката
Степанова А.В.
проблемы этики и морали в деятельности адвоката
(на примере деятельности присяжного поверенного а.и. урусова)
Цель: Рассмотрение проблем значения этики и морали для деятельности адвоката на примере деятельности присяжного поверенного А.И. Урусова.
методология: Автором применялись историко-правовой метод и метод анализа биографических сведений.
результаты: В статье на основе анализа фактов из биографии известного российского адвоката А.И. Урусова (02.04.1843-16.07.1900) сформулирован вывод о том, что реализация значимости профессии адвоката напрямую связана с общим состоянием свободы и законности в государстве. При этом в адвокатской деятельности должны быть заинтересованы как сама власть, так и гражданское общество. Также в статье обоснована высокая значимость установления и соблюдения этических норм при организации и деятельности адвокатуры.
новизна/оригинальность/ценность: В статье содержатся авторские выводы и обобщения, имеющие научную и практическую значимость для организации адвокатуры и деятельности адвоката.
ключевые слова: адвокат, профессиональная честь, свобода личности, мораль, корпоративность, А.И. Урусов.
Stepanova A.V.
ethics and morals problems in activity of advocate (on the example of activity of advocate a.i. urusov)
purpose: Consideration of problems of value of ethics and morals for activity of advocate on the example of activity of advocate A.I. Urusov.
Methodology: The author applied a historical-legal method and a method of the analysis of biographic data.
Results: In article on the basis of the analysis of the facts from the biography of known Russian advocate A.I. Urusov (02.04.1843-16.07.1900) the conclusion that realization of the importance of a profession of advocate is directly connected with the general condition of freedom and legality in the state is formulated. Thus, the state and civil society has to be interested in advocacy activity. Also in article the high importance of establishment and observance of ethical standards is proved at the organization and advocacy profession activity.
Novelty/originality/value: Article contains author’s conclusions and the generalizations having the scientific and practical importance for activity of the advocates.
Keywords: advocate, professional honor, personal freedom, morals, corporationism, A.I. Urusov, lawyer, attorney, counsel, barrister, advocate, advocacy, legal profession, bar.
На сегодняшний период для нашего общества, строящегося на постулатах гражданских свобод, весьма актуальны вопросы нравственности учреждений и органов, управляющих нашим социумом. Адвокатура - общественная структура, являющаяся посредником между властью и обществом и стремящаяся удержать баланс равноправия в социуме в рамках закона, которой особенно сложно сохранить нравственное начало и доверие со стороны общества.
Соблазн поддерживать сильных мира сего столь велик, что принципы морали данной организации подвергаются и подвергались сомнению. Доверие вырабатывается справедливостью и нравственным началом представителей адвокатуры, а также строгим исполнением принципов законности и справедливости при проведении судебных процессов. Немаловажную роль играет независимость самой защитительной организации
и самостоятельность адвокатов, которая формируется при твердой убежденности их в собственной безопасности и строгом соблюдении правил, созданных и контролируемых адвокатской коллегией.
Сохранять верность интересам клиента и при этом оставаться самостоятельным, блюсти высшие интересы социума очень сложно. Подобная дилемма приводит к отклонениям и нарушениям, и необходимо существенное усилие, дабы остаться независимым и объективным и не подчиниться обстоятельствам, значительному давлению как со стороны власти, так и со стороны общественного мнения.
Особенное место в изучении данной проблемы занимает организация присяжных поверенных второй половины XIX века. Обращение к периоду становления и оформления правил и складывания структуры адвокатской организации
позволяет постичь истоки исследовательской проблемы. Где, как не при создании новой организации, а для Российской империи присяжные поверенные были совершенно новой организацией, можно увидеть основы закладываемых отношений, понять проблемы новой системы и проанализировать их, дабы совершать меньше ошибок, приносящих так много боли и трагедий. Перед адвокатской системой современного общества стоят те же вопросы и та же дилемма, что и перед корифеями «первого призыва».
Изучение научной биографии - это не только исторический экскурс в прошлое, но и стремление просмотреть исторические закономерности, выявить важные аспекты становления структуры нового организма, где личность является его носителем и непосредственным исполнителем, а также, что особенно важно, основоположником и новатором, т. е. непосредственным автором.
Подобное положение обязывало, и это хорошо понимали корифеи «первого призыва». Адвокаты-первопроходцы привлекают внимание исследователей: именно они складывали моральнонравственные отношения в организации, создавали прецедент. Каждый судебный процесс имел самостоятельное значение и мог создать своим участникам имя, от феерически знаменитого до нарицательного.
А.А. Андреева, известный литературный критик, знаток зарубежной литературы, близко знавшая одного из корифеев присяжных поверенных князя А.И. Урусова, подробно описала факт из биографии «знаменитого князя адвокатов» «первого призыва», на который ссылались «во многих судейских и купеческих кружках Москвы, когда хотели очернить кн. Урусова с нравственной стороны» [1].
В мае 1867 - январе 1868 г. 25-летний преуспевающий адвокат взялся за бракоразводный процесс двадцатилетней «замечательной красавицы», как говорил о ней сам Урусов. Вскоре деловые отношения переросли в романтические, что осложнило дело. Положение А. И. оказалось весьма щекотливым. Вести бракоразводный процесс с целью обеспечить любимую женщину за счет ее мужа было невозможно для Урусова ни с этической, ни с профессиональной точек зрения. В эти годы у него не было отбоя от дел более интересных в процессуальном отношении (дело кондитера Морозкина о сопротивлении и оскорблении властей, на котором присутствовал сам министр юстиции граф К.И. Пален, а среди заседателей был поэт А.Н. Плещеев [8]; дело 53-х крестьян барона Медема; процесс шведского подданного
Мейера, обвинявшегося в убийстве, оправданного защитой, что было отмечено благодарностью шведского консула в столице и др. [8]). Казалось бы, разум диктовал Урусову необходимость отказаться вести дело возлюбленной, но он предпочел разуму чувства.
Как и следовало ожидать, процесс был проигран. Романтические отношения адвоката с подзащитной в скором времени прекратились. Расставание произошло «не по моей воле, но по моей вине» [1], - признавал адвокат 9 лет спустя после «оных событий» в письме Андреевой. Урусов вспоминал об этом эпизоде своей биографии «со всей откровенностью и без всякого намерения оправдать или выгородить <себя>...» [1]. В купеческом окружении его «.шокировала анархия их понятий и беспорядочность привычек», - писал он позднее [1]. Супружеские сцены доходили до побоищ с ножами и взломом ящиков. Барина Урусова едва терпели в этой среде. Как мог, непрактичный князь ограждал легкомысленную красавицу от бессмысленных трат, и ее собственных, и ее родственников. Он неоднократно советовал ей положить составленный до разрыва с мужем капитал, изрядно пощипанный родственниками, под залог недвижимости. Собственного интереса, нет сомнений, Урусов не преследовал. Именно в те годы к нему «широкими ручьями текли бешеные деньги защиты» [1]. А.Ф. Кони свидетельствовал: «Огромные заработки изменили его материальное положение, а всероссийская известность наполняла нескрываемой радостью. Но ни то, ни другое не изменили ни его милой простоты, ни его утонченной вежливости светского человека» [2].
Наивные советы Александра Ивановича любимой женщине, оказавшиеся к тому же крайне неудачными, не могли понравиться ее родственникам, что незамедлительно сказалось в открытой враждебности к защитнику интересов госпожи Т., которую якобы обобрал князь. Блистательный защитник, завзятый театрал и «светский человек», Урусов был полным профаном в финансовых делах. Он свел молодую женщину с аферистом, который своими «деловыми советами» полностью обанкротил клиентку, а заодно вовлек в махинации всю семью князя. Александр Иванович, чтобы выйти из затруднительного положения, все взял на себя и все выплатил госпоже Т., дав пищу для злословия, более того, сделав этот инцидент нарицательным в судебной практике.
Упоминание в судебной практике об этом эпизоде, случившемся скорее по небрежному отношению князя к обстоятельствам, сложившимся
из-за романтических отношений, а не по злому умыслу адвоката, ищущего прямую материальную выгоду и не знающего себе равных в стяжательстве и мздоимстве, чем грешит эта профессия во все времена, Александр Иванович воспринимал болезненно. Свой татарский темперамент он не сдерживал совсем, давая волю диким чувствам, грозившим неловкому шутнику или насмешнику жестокими побоями или более серьезными последствиями. Подобные действия явно не красили знаменитого адвоката, но являлись ярчайшим свидетельством значимости для него чести.
Нет оснований сомневаться в личной честности Урусова, тем более, что вопросы чести и бесчестия князь воспринимал с огненным татарским темпераментом, превращая порой свои поступки в анекдот. Примером тому служит дуэль с П.Н. Островским, братом знаменитого драматурга [6,7]. Актер П.Н. Островский в одной из московских газет обвинил Урусова - старосту артистического кружка - в расточительстве и небрежном хранении казны, усугубив ситуацию демонстративным отказом на публике пожать руку князю. Ответ Урусова последовал незамедлительно: «Я просил двух друзей переговорить с Вами по поводу статьи Вашей, которую я признаю для себя оскорбительной, и того оскорбления, которое Вы мне нанесли, не протянув руки публично. Полагаю, что, дорожа своим достоинством, Вы не захотите подвергать себя неприятностям, к которым приходится прибегать в отношении к людям непорядочным», - писал Урусов клеветнику [6]. Это был вызов на дуэль. Но послание не возымело действия, требование сатисфакции осталось неудовлетворенным. Попытки близких знакомых уладить дело полюбовно лишь бесили Урусова, который упрекал соперника в нерешительности и настаивал на удовлетворении. «Я обратился к Вам, полагая, что вы дорожите понятиями чести и личного достоинства. Между тем до сих пор Вы не принимаете вызова и не отказываетесь от него категорически. Воздерживаясь от заключений, которые могут оказаться преждевременными, в последний раз требую от Вас, милостивый государь, удовлетворения за оскорбления, которые Вы решились мне нанести. Если же Вы посчитаете этот повод недостаточным.» [6], «Вы заставите меня бить вас публично как подлеца» [6].
По настоянию друзей Александр Иванович в той же газете, где была опубликована злополучная статья, выступил с опровержением, в конце которого сообщал: «Я не понимаю полемики в случае недобросовестного искажения фактов, в случае, когда против человека пускается в ход
оружие бесчестное - ложь» [6]. Дуэль состоялась (хотя при этом никто не пострадал), за что Александр Иванович был арестован и осужден на трехнедельное пребывание на гауптвахте, хотя ему давалось временное разрешение от судебного следователя, датированное 1870 г., на отбытие по адвокатским делам «в Питер и Владимир» в соответствии со ст. 415 Устава учредительных судов [6]. В незаконченном письме (судя по контексту, его можно отнести к 1870 г.), успокаивая отца по поводу возможных последствий ареста для его защитительной деятельности, Александр Иванович писал: «Судить нас будут в сентябре, и дело кончится небольшим арестом на гауптвахте. Никакого влияния на мои защиты это иметь не будет и не может иметь», а также сообщал, что его ждут в Петербурге «.несколько защит по делу о последнем заговоре. Защиты бесплатные, и все принял. Дело будет в октябре» [7].
На суде по факту дуэли князь Урусов заявил, что «предпочитает быть так виноват, как Лассаль и Пушкин, чем так прав, как обвинитель» [1]. Сам он определял клевету как явление мизерности человеческой натуры, когда «.презумпция о всякой пакости другого человека представляется более вероятной, чем его правдивость» [1].
Этот факт лишний раз доказывает, что дело чести было важнее для князя Урусова, чем престиж и статус адвоката. Он незамедлительно готов был пожертвовать наработанным именем и не боялся «неприглядных» действий, если того требует честь. Она была превыше всего, не страшен и арест.
Пожалуй, ярким примером для такого вывода служит происшествие в гимназии, где Урусов достиг существенных высот в словесной баталии с надзирателем-немцем из Дерптского университета, а главное, добился реабилитации своего положения и положения друзей. Немец с иронией обвинил гимназистов в нечестности, так как они из страха перед ним перестали выяснять отношения. Урусов с достоинством и непоколебимой уверенностью в собственной правоте разъяснил, что надзиратель - глупый человек, не понимает, что благоразумие вовсе не есть трусость: избежав столкновения с инспектором, недолюбливавшим их, гимназистов, они лишили его возможности придраться к ним всего лишь за полгода до поступления в университет, чем выказали большее уважение к надзирателю, нежели к внешнему авторитету инспектора. Он, в свою очередь, пользуясь выгодным положением, обвинил юношей в нечестности. Все это было произнесено на чистейшем немецком языке, с неумолимой логикой.
При этом Урусов держал себя на равных с представителем администрации. Инцидент завершился рукопожатием надзирателя и гимназиста.
Не изменилось отношение к чести и в студенческие годы, где подобное проверялось более суровыми обстоятельствами, и А.И. Урусов не поступился ни на йоту.
Уже в начале учебы случилось происшествие, которое заставило князя-сибарита, аристократа и вольнодумца прикоснуться к суровым жизненным реалиям.
В начале 1860-х гг. повсюду в России происходили студенческие беспорядки. Естественно, что Московский университет, старейший в России, не остался в стороне. Особенно бурные события произошли в октябре 1861 г. Принимал ли Урусов участие в студенческих беспорядках? А.А. Андреева полагала: «В студенческих беспорядках того года, кончившихся дрезденским побоищем на Тверской площади, Урусов если и принимал, то весьма незначительное участие» [1]. Объясняя, почему Урусов вынужден был покинуть университет, Андреева указывала: «Не беспорядки виновны в том, что он остался два года на одном курсе: от лекций его отвлекали литература и театр. Новые веяния в драматической литературе, появление новых сил на сцене, дебюты Федотовой, Никулиной сильнее интересовали 19-летнего театрала, чем юридические науки» [1].
Но так ли это на самом деле? Андреева писала воспоминания на склоне лет, когда многие реальные обстоятельства давно минувших дел были изрядно подзабыты, да и сам князь Урусов не отличался склонностью к откровенным рассуждениям о прошедшей юности. Кстати, Андреева туманно объясняла причины невзгод А.И. Урусова. По ее мнению, «фатум» и «татарский темперамент, как лично его, так и его предков», оказал «наиболее разрушительное влияние на всю его жизнь и на всю его деятельность» [1]. Точнее будет сказать, что если это и был «фатум», то объяснялся он, скорее всего, целенаправленным, сознательным участием в политической жизни.
А.И. Урусов ничего не делал «слегка», а уж роль демократического вождя студенчества играл блестяще, с особым чувством. Актерские дарования, которые не дано ему было реализовать на сцене, видимо, воплотились в жизни в драматических событиях октября 1861 г. Не участвовать в них означало для него потерять авторитет огромной массы восхищенной студенческой публики. Природная смелость «Мурзы» (гимназическое прозвище Александра Ивановича) и щепетильное понимание чести сыграли с ним злую шутку.
Сказались и неуемная страсть к лидерству, стремление оставаться в центре внимания, «патологическая» потребность к действию («следствие нервно-мозгового страдания» [1]), к переменам, наконец, простая студенческая солидарность.
Романтически настроенная русская молодежь, воодушевленная началом реформ, не осознавала до конца всей сложности русской действительности. Впрочем, и власти не осознавали, выражаясь словами Ф.М. Достоевского, «сколь опасен поддавленный гордый энтузиазм молодежи» для них самих.
Все хотели перемен. Их ждали, в них верили.
Студенческая демонстрация 12 октября 1861 г. - хождение с петицией к генерал-губернаторскому дому - завершилась потрясшей Россию жестокой расправой с учащимися. Студенты были избиты конной полицией, по-жандармски решавшей молодежные проблемы. Реакция Урусова была незамедлительной. Его участие в «побоище» подтверждает созданный им «Мой проект прошения государю во время студенческих волнений 1861 г.», где, наряду с объяснением причин протеста, энергично, со скрупулезной точностью участника или непосредственного очевидца зафиксированы события на Тверской площади. «Мирную демонстрацию топтала копытами конная жандармерия, «триста человек, без суда брошенные в тюрьмы и освобожденные без суда., -писал Урусов, - вот факты, которые во всей наготе своей слишком громко говорят» о полном произволе властей, чтобы можно было «бросить завесу на свет истины» [5].
Это было первое общественное выступление «князя-адвоката», первая бесстрашная попытка защитить перед «помазанником божьим» невиновных, более того, донести до царя причины политического «крестного хода», добиться для демонстрантов (не умаляя их достоинства) оправдания или снисхождения. «Прошение» было, по сути, ярким и обоснованным требованием.
Обращают на себя внимание убежденность в виновности и безответственности властей, безразличием и попустительством к беззаконию доведших студентов до протеста. Доказательством полицейского произвола были многочисленные свидетельства очевидцев происшествия, собранные студентами. «.Мы просим дозволить нам представить Вашему Императорскому Величеству подробную записку о случившемся, скрепленную показаниями многочисленных посторонних свидетелей, как материал, не лишенный значения для истории нашего времени. Каков бы ни был исход этого события, но катастрофа 12 октября
как факт беспрецедентный займет прискорбное место в летописях отечественной истории» [5]. Излагая суть требований студенчества, Урусов отмечал: «На основании правил для Московского университета на 1861 год закрыт для нас всякий путь к законному изъявлению наших нужд перед нашим непосредственным начальством. Мы всеподданнейше просим В<аше> И<мператорское> В<еличество> даровать нам путь законных сношений с нашим начальством, как неизменную гарантию будущего спокойствия и благоустройства» [5].
Характерно, что в тексте обращения к царю от имени всего студенческого товарищества нет и тени намека на признание своей вины, а тем более попыток оправдаться: «Мы не считаем нужным ограждать себя двусмысленными фразами. Под напряженным вниманием последних происшествий. мы просим. принять во внимание то встревоженное и гнетущее положение, в которое нас ввергли настоящие обстоятельства» [5]. Обращалось внимание на имущественное неравноправие студенчества, препятствия в сношении с начальством и запрет на создание касс взаимопомощи [5].
После знакомства с подобной петицией трудно представить Урусова аполитично относившимся к событиям октября 1861 года. Вероятно, он не представил справку о причинах отсутствия на занятиях 12 октября не по соображениям студенческой солидарности, а вследствие прямого участия в бурной студенческой жизни, где немыслим двойной образ мыслей и поведения. Кстати Е. Пушкин сообщал, что в 1861 г. студентам университета охотно предоставлялись справки, спасающие их от отчисления, чем он сам и воспользовался [4]. И вновь честь превыше всего, а она не допускала унижения и побоев. Будущий адвокат видел и доказывал иные возможности решения проблемы и склонял к этому власть, достаточно смело.
В юношеском возрасте Урусов впервые поставил вопрос о проблемах молодежи, не решаемых властями. Будущий адвокат пытался доказать самодержцу, что репрессии против студенчества только усугубят отчуждение власти и русской молодежи, вынудят тысячи молодых людей встать в оппозицию к власти, что будет иметь самые печальные последствия для общества и государства. Спустя десять лет, будучи уже знаменитым адвокатом, Урусов на «процессе «нечаевцев» заявит: «Не имея права собираться, открыто помогать своим нуждам, молодежь эта весьма легко вовлекается в тайные ассоциации» [3].
Как и многие другие студенты, он был исключен из Московского университета в 1861 г. и восстановлен в 1862 г. Понятия чести, профессиональной и человеческой, не расходились в жизни князя, порой принося терновый венок в награду.
В наше цивилизованное время быть смелым адвокатом не меньший подвиг, чем в имперский период. Это не имидж и не самореклама, это борьба с правонарушениями в масштабе всей страны, с произволом власти и унижением, бесправием простых смертных, и борьба не всегда с положительным результатом. В России же при наличии правового нигилизма отношение к адвокатуре и адвокату было и подчас остается в определенной степени негативным, особенно со стороны правоохранительных органов. Дело Сергея Магницкого, окончившееся трагической смертью, многочисленные факты убийств и нападений на адвокатов, также остались безнаказанными, и это лишь известные случаи произвола по отношению к представителям защиты [4, 6].
Орган присяжных поверенных создавался при полном отсутствии правовой культуры и после почти вековой эволюции вновь продолжает жить и выполнять свои функции в той же среде, где отсутствуют правовое сознание и правовая культура. Именно в таких условиях адвокатура формирует лучшие свои постулаты, и носители этой профессии, находясь в сложном положении, словно в боевой готовности, ведут свою деятельность по защите прав человека.
Профессия адвоката привлекательна своей свободой и самостоятельностью, но именно этим она и опасна, так как вплотную связана с понятием свободы-законности в стране. Другими словами, полная реализация, в юридическом понимании, данной профессии напрямую связана (прямо пропорциональна) с общим состоянием свободы-законности в государстве. То есть в этом должна быть заинтересована сама власть, а также это должно инициироваться со стороны гражданского общества. Подобная ситуация возможна при активности гражданского сообщества, расширяющей правовое сознание личности, гражданина. Понятие «свобода» воспитывается на всех уровнях развития личности. Должно быть, представление невозможности нарушения жизненных основ права - основа сосуществования в социуме, т. е. осознание, что иначе быть не может.
Кодекс чести важен для данной профессии не меньше, чем для средневекового рыцаря, и он не только должен существовать по умолчанию, а должен быть прописан и строго выполняем, обязателен как сама лицензия.
Пристатейный библиографический список
1. Андреева А.А. Князь А.И. Урусов. К характеристике литератора и человека // Князь Александр Иванович Урусов. - М., 1907. - Т. 2-3.
2. Кони А.Ф. Воспоминания о князе А.И. Урусове // Князь Александр Иванович Урусов. - С. 195-196.
3. Правительственный вестник. - 1871. - 13 июля. -С. 2-4.
4. Петров Д.В. Правовые и организационные аспекты обеспечения личности и профессиональной деятельности адвоката // Ученые труды Российской академии адвокатуры и нотариата. - 2012. - № 3. - С. 16-20.
5. Пушкин Е.А. Воспоминания о князе Урусове // Князь Александр Иванович Урусов. - С. 96-97.
6. Рагулин А.В. Основные организационно-правовые средства обеспечения реализации и защиты профессиональных прав адвоката // Ученые труды российской академии адвокатуры и нотариата. - 2011. - № 4 (23). - С. 12-17.
7. РГАЛИ, ф. 514, оп. 1, д. 38.
8. РГАЛИ, ф. 514, оп. 1, д. 64.
9. РГБ РО, ф. 311, оп. 11, д. 20.
10. РНБ РО, ф. 311, п. 1, д. 1, л. 12.
References
1. Andreeva A.A. Knyaz# A.I. Urusov. K kharakteris-tike literatora i cheloveka // Knyaz# Aleksandr Ivanovich Urusov. - M., 1907. - T. 2-3.
2. Koni A.F. Vospominaniya o knyaze A.I. Urusove // Knyaz# Aleksandr Ivanovich Urusov. - S. 195-196.
3. Pravitel#stvennyy vestnik. - 1871. - 13 iyulya. -S. 2-4.
4. Petrov D.V. Pravovye i organizatsionnye aspekty obespecheniya lichnosti i professional#noy deyatel#nosti advokata // Uchenye trudy Rossiyskoy akademii advoka-tury i notariata. - 2012. - № 3. - S. 16-20.
5. Pushkin E.A. Vospominaniya o knyaze Urusove // Knyaz# Aleksandr Ivanovich Urusov. - S. 96-97.
6. Ragulin A.V. Osnovnye organizatsionno-pra-vovye sredstva obespecheniya realizatsii i zaschity professional#nykh prav advokata // Uchenye trudy rossiyskoy akademii advokatury i notariata. - 2011. -№ 4 (23). - S. 12-17.
7. RGALI, f. 514, op. 1, d. 38.
8. RGALI, f. 514, op. 1, d. 64.
9. RGB RO, f. 311, op. 11, d. 20.
10. RNB RO, f. 311, p. 1, d. 1, l. 12.
«Новая адвокатская газета» - корпоративное издание нового типа, появление которого обусловлено коренными переменами, произошедшими в адвокатском сообществе России после принятия Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Являясь органом Федеральной палаты адвокатов РФ, издание не преследует цель выступать в роли указующего или направляющего перста, представляя интересы той или иной части корпорации или группы лиц, а позиционирует себя как выразитель интересов всей российской адвокатуры. Принципиальное значение при этом имеет закрепленная Законом организация адвокатского сообщества, основанная на обязательном членстве каждого адвоката в адвокатской палате субъекта Федерации, являющейся в свою очередь членом ФПА РФ. Рассматривая в качестве высших ценностей адвокатского сообщества заложенные в Законе принципы независимости, самоуправления, корпоративности и равноправия адвокатов, газета оценивает события государственной и общественной жизни и действия тех или иных лиц с точки зрения соответствия данным принципам. Выступая органом корпорации юристов-профессионалов, газета рассматривает профессионализм как главное качество адвоката и уделяет первостепенное внимание проблемам учебы и практического опыта коллег в различных отраслях права.
Основными направлениями издания являются:
- оперативное информирование о деятельности и решениях ФПА;
- освещение взаимоотношений адвокатуры с государственными и общественными институтами;
- освещение корпоративной жизни адвокатских палат;
- рассказ о созданных адвокатами прецедентах в национальной и международной судебной практике, публикация наиболее интересных решений судов;
- ответы на вопросы, волнующие адвокатов и адвокатские образования;
- взаимодействие с информационными изданиями адвокатских палат;
- поддержка общественно значимых инициатив адвокатов и адвокатских образований;
- информирование о наиболее важных событиях из жизни иностранной адвокатуры, о сотрудничестве российских и зарубежных адвокатских образований и адвокатов.
Адрес редакции: 119002, г. Москва, пер. Сивцев Вражек, д. 43 Тел.: (495) 787-28-35 Тел./факс: (495) 787-28-36 E-mail: [email protected], [email protected]
