CC BY
19
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РАЗВИТИЯ ВИШЕГРАДСКОГО РЕГИОНА
УДК 339, 332.1 Алексей ДРЫНОЧКИН
ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ОЦЕНКИ ТРАНСФОРМАЦИОННОГО РАЗВИТИЯ ВИШЕГРАДСКИХ СТРАН
Аннотация. Достаточно длительный период осуществления трансформации в Више-градских странах не получил среди исследователей однозначной оценки эффективности этого процесса. Имеющиеся показатели, характеризующие трансформацию, отличаются большим разнообразием как с точки зрения методологии расчёта, так и с точки зрения субъективной интерпретации. Исходя из практической невозможности создания единственного интегрального индикатора эффективности трансформации, предлагается структурированный перечень показателей, позволяющих получить более адекватную оценку трансформации, и на этой основе проводится краткий анализ экономических последствий трансформационных процессов в Вишеградских странах. Делается вывод, что современная экономическая ситуация в Вишеградских странах определяется не столько реализацией трансформационных мер, сколько влиянием внешних процессов.
Ключевые слова: Вишеградские страны, трансформация, Евросоюз, сальдо трансфертов, бюджет, внешний долг.
Точкой отчёта трансформационных процессов для Вишеградских стран принято называть 1989 г. С тех пор прошло четверть века, т.е. достаточно представительный период для того, чтобы делать обоснованные оценки и выводы. Другим значимым событием для Вишеградских стран является десятилетие членства в ЕС, которое также лежит в плоскости трансформации и является её логическим продолжением. Поэтому возникает естественный соблазн подвести промежуточные итоги обоих процессов.
Обычно любой длительный процесс оценивается по достаточно простой схеме: сравниваются показатели в начале этого процесса и в конце его (или в текущей точке). Предполагается, что чем продолжительнее процесс, тем больше расхождение между начальным и конечным уровнем и тем легче делать выводы.
В ситуации с Вишеградскими странами, однако, результат получается неоднозначный. По крайней мере десятилетие членства стран Восточной Европы в ЕС не выразилось в единодушной позитивной оценке последствий этого шага. К тому же
© Дрыночкин Алексей Викторович - доктор экономических наук, профессор МГИМО МИД РФ, главный научный сотрудник отдела исследований Центральной и Восточной Европы Института Европы РАН. Адрес: 119454, Россия, Москва, пр. Вернадского, 76. E-mail: drinda-hu@yandex.ru DOI: http://dx.doi.org/10.15211/soveurope620155059
ответ об успешности членства очень сильно зависит от того, кто его даёт: если взгляд с востока (в частности, со стороны российских исследователей), то преобладает достаточно пессимистическая версия; если оценку дают сами страны НЧЕС, то, как правило, доминирует оптимистическая версия. Западные исследователи пытаются придерживаться сбалансированной версии, но всё равно чаще всего скатываются в сторону позитивных выводов.
Если увеличить рамки рассмотрения с 10 до 25 лет, т.е. если оценивать не эффективность членства в ЕС, а эффективность самого трансформационного процесса, то ситуация всё равно не становится проще. Во-первых, нет какого-либо одного показателя, с помощью которого только и можно было бы однозначно оценить успех или провал трансформации1. Во-вторых, критерии оценки со временем могут измениться: то, что было актуально в начале трансформации, в конце может рассматриваться уже как анахронизм или как показатель, не отражающий современного понимания сущности трансформации. В-третьих, интерпретация любого количественного показателя в конечном счёте субъективна и отражает по большей части взгляды лица, который делает такую интерпретацию, особенно, если динамика показателя не является впечатляющей.
Поэтому лучшим способом оценки эффективности трансформации (в данном случае - Вишеградских стран) является рассмотрение нескольких показателей, отражающих разные стороны этого процесса. Понятно, что тогда может возникнуть проблема "сочетания несочетаемого", но ведь и сам процесс трансформации не является простым и линейным.
Показатели разделим на две группы: квантифицируемые (в основе которых лежат поддающиеся статистическому учёту параметры) и квалифицируемые (основанные на субъективных мнениях). В свою очередь, в каждой из групп можно дополнительно выделить подгруппы.
Квантифицируемые показатели можно объединить в подгруппы в зависимости от вектора смысловой нагрузки.
Так, первую группу формируют показатели, смысл которых сводится к демонстрации положительного эффекта того или иного измеряемого явления. Понятно, что знак эффекта зависит от существующей в данное время и в данном социуме негласной шкалы общественных ценностей, но предполагается, что сдвиг зоны нулевых (нейтральных) значений на этой шкале в ту или иную сторону занимает настолько продолжительное время, что им можно пренебречь. Фактически в эту подгруппу входят показатели, оцениваемые по принципу "чем больше значение показателя, тем лучше". В данном случае к ним относятся, например, такие показатели, как ВНД на душу населения (см. Таб. 1), доля частного сектора в ВВП, объёмы привлечённых ПИИ и т.п. И здесь Вишеградские страны показывают в целом положительную динамику2.
1 Дополнительно здесь имеются новые проблемы: а) если всё же ориентироваться на один единственный показатель, то неизбежно встаёт проблема его выбора из множества других и последующего обоснования правильности этого выбора; б) если ориентироваться на т.н. multidimentional indicator, интегрирующий несколько субпоказателей, то каждый из них можно опротестовать, как и саму методику объединения субпоказателей в интегральный показатель.
2 Речь идёт о том, что показатели начального и конечного уровня заметно отличаются друг от друга, хотя стабильная динамика на протяжении всего трансформационного периода может и не наблюдаться.
Таблица 1. ВНД на душу населения в странах В4 (тыс. долл.)
Начало 90-х 2005 2014
ПОЛ 2,1 1992 7,3 13,7
ЧЕХ 3,3 1992 12,4 18,97
СЛК 4,2 1995 11,3 17,8
ВЕН 3,7 1993 10,4 13,5
Источник: Всемирный банк.
Дополнительными индикаторами являются показатели, связанные с участием Вишеградских стран в ЕС. При этом сам по себе факт вступления рассматривается как неопровержимое доказательство правильности выбранного в начале трансформации курса. К числу таких показателей относятся объём поступлений средств из бюджета ЕС (см. Таб. 2) и оперативный бюджетный баланс, т.е. баланс поступлений и выплат в бюджет ЕС (Таб. 3).
Таблица 2. Поступления из бюджета ЕС в страны В4
2004 2013
млрд евро % ВНД млрд евро % ВНД
ПОЛ 2,7 1,4 16,2 4,4
ЧЕХ 0,8 0,9 4,9 3,5
СЛК 0,4 1,2 2,0 2,9
ВЕН 0,7 0,9 5,9 6,4
Источник: Еврокомиссия.
Таблица 3. Баланс поступлений и выплат в бюджет ЕС (оперативный бюджетный баланс) для Вишеградских стран (% от ВНД)
2004 2012 2013 2014
ПОЛ 0,72% 3,24% 3,29% 3,47%
ЧЕХ 0,30% 2,02% 2,49% 2,08%
СЛК 0,51% 1,60% 1,83% 1,37%
ВЕН 0,24% 3,47% 5,33% 5,64%
Источник: Еврокомиссия.
Как видно, суммы поступлений из бюджета ЕС в страны Вишеградской четвёрки в 2004-2013 гг. существенно возросли (а 16,2 млрд евро для Польши вообще являются максимальной величиной среди всех стран-реципиентов ЕС, а таковых насчитывается 17). Конечно, следует учитывать, что финансовые отношения више-градских стран и ЕС не сводятся только к получению средств из фондов ЕС, а предполагают и выполнение определённых финансовых обязательств перед ЕС
(отчисления от налоговой базы НДС, внесение поступающих таможенных пошлин, отчисления от ВНД и т.п.). Изучение т.н. оперативного бюджетного баланса (см. таб. 3) также говорит о возможно приятной для вишеградцев роли реципиентов. В качестве небольших комментариев можно добавить, что в 2012 г. поступления в Чехию в абсолютном выражении были в три раза больше, чем трансферты в бюджет ЕС из Чехии, а венгерское сальдо поступлений и выплат, взвешенное по отношению к ВНД, в 2013-2014 гг. было наибольшим в ЕС.
Вторую группу составляют квантифицируемые показатели с относительно нейтральной смысловой нагрузкой. К их числу автор относит годовые приросты ВВП, динамику инфляции, размер бюджетного дефицита или госдолга, уровень безработицы и некоторые другие. Конечно, нельзя сказать, что высокий или низкий уровень инфляции не имеет никакого значения для потребителя, а большой или маленький прирост ВВП абсолютно безразличен для членов правительства. Безусловно, показатели этой подгруппы могут иметь эмоционально окрашенную оценку, но исходя из целей настоящей работы, они, по сути, мало что говорят об эффективности таких относительно продолжительных по времени процессов, как трансформация или членство в ЕС. Смысловая нагрузка этих показателей сводится главным образом к сравнению состояния одного объекта в неглубокой ретроспективе или к сравнению нескольких объектов в один и тот же период времени или опять же в неглубокой ретроспективе.
Например, знание того факта, что Венгрия среди остальных Вишеградских стран в 2011-2013 гг. имела наибольший уровень госдолга (порядка 77-80% против 52-55% у Польши и Словакии и 45-46% у Чехии) мало приближает нас к пониманию причин этого превышения, особенно если пытаться найти их связь с трансформацией или членством в ЕС. Скорее это следствие текущей экономической политики, отражение текущих социально-экономических приоритетов развития, воздействие текущей мирохозяйственной конъюнктуры и т.п. Поэтому показатели этой подгруппы имеют краткий горизонт анализа и в данной работе не рассматриваются.
Третью группу формируют показатели, оценка которых проводится по принципу "чем меньше значение показателя, тем лучше". Да, для любого исследователя это просто цифры, характеризующие ход того или иного процесса, но есть доминирующее в обществе отношение к этому процессу. Оно может быть естественным, а может быть и искусственно наведённым (например, с помощью СМИ). В эту подгруппу автор относит такие показатели, как, например, рост внешней задолженности или рост доли иностранных собственников в различных отраслях экономики. В частности, совокупный внешний долг вишеградских стран с 1989 г. вырос к 2014 г. более чем в 10 раз (см. таб. 4). А про то, как иностранцы скупили чуть ли не целые отрасли стран В4, не писал только ленивый. В самих вишеградских странах первоначально это не вызывало больших опасений и переживаний, в том числе и из-за распространённого в мейнстриме экономической теории положения о том, что критичен не сам долг, а способность его обслуживать. Правда, в последнее время приходит понимание о связи этого присутствия и ущербностью экономического, а где-то и политического суверенитета. В наибольшей степени это заметно в Венгрии, где, в частности, за 2009-2013 г. доля иностранцев в банковских активах страны снизилась с 54,3 до 46,2%, тогда как в Чехии и Словакии она выросла с и без того почти запредельных, соответственно, 92,8-93,1% до совсем уж космических
1 Совокупный означает простую сумму внешнего долга Польши, Венгрии, Чехии и Словакии (для 1989 г. - единой тогда Чехословакии).
94-96% (соответственно). И пусть в Польше эта доля не растёт (по крайней мере в указанный период), она и так довольно высока - около 65%1.
Таблица 4. Внешний долг Вишеградских стран (млрд долл.)
1975 1980 1985 1989 1990 1995 2000 2005 2010 2013
ПОЛ 8,4 24,1 29,3 40,8 45,2 68,2 132,7 380,3 364,2
ЧЕХ 1,1 6,9 4,6 7,9 16,5 21,1 46,5 95,4 103,2
СЛК 5,7 10,8 27,1 66,4 68,4
ВЕН 3,9 9,1 14,0 20,4 21,2 31,6 30,8 86,4 215,9 196,7
Всего: 13,4 40,1 47,9 69,1 99,0 130,9 292,7 758,0 732,5
Источник: база данных МБРР.
Квалифицируемые показатели в значительной степени отражают личные субъективные настроения, поэтому они хорошо "работают", когда количество наблюдений достаточно репрезентативно. В известной степени речь идёт о социологических опросах. Они не лишены недостатков, но методики их проведения постоянно совершенствуются, и потому результаты опросов, видимо, становятся более убедительными.
К особенностям квалифицируемых показателей относится то, что в зависимости от удалённости во времени событий, которые следует оценить, мнения респондентов меняются от более эмоциональных к более рациональным, да и то не в полной мере, поскольку последние скорее зависят от активности СМИ по ретроспекции тех или иных событий, чем от собственных воспоминаний или размышлений. Вероятно, можно говорить и об "эффекте привыкания", уменьшающем остроту восприятия в связи с длительным нахождением в рамках системы, которую и предстоит оценивать.
Отсюда следует, что задаваемые сейчас вопросы, связанные с отношением респондентов к трансформации в Вишеградских странах, будут иметь более неопределённые ответы, чем, например, вопросы, связанные со вступлением в ЕС, как относительно более близкие по времени для респондентов. Кроме того, практическое отсутствие данных 1990-х годов, когда один и тот же вопрос задавался бы на протяжении нескольких лет, делает сложным квалифицируемую оценку трансформации. Поэтому уместно сосредоточиться на вопросах оценок членства Вишеградских стран в ЕС.
Что хотели страны ВЕ при вступлении? Самый простой ответ: жить лучше. Тогда возникает следующий вопрос: а стало ли лучше? И вот здесь мы сталкиваемся с проблемой оценки.
1 Country Report Poland - 2015. Brussels, 26.2.2015, SWD(2015) 40 final (URL: http://ec.europa.eu/europe2020/pdf/csr2015/cr2015_poland_en.pdf); Country Report Czech Republik - 2015. Brussels, 26.2.2015, SWD(2015) 23 final (URL:
http://ec.europa.eu/europe2020/pdf/csr2015/cr2015_czech_en.pdf); Country Report Slovakia -2015. Brussels, 18.3.2015 SWD(2015) 44 final/2 (URL:
http://ec.europa.eu/europe2020/pdf/csr2015/cr2015_slovakia_en.pdf); Country Report Hungary - 2015. Brussels, 18.3.2015, SWD(2015) 36 final/2 (URL: http://ec.europa.eu/europe2020/pdf/csr2015/cr2015_hungary_en.pdf)
Представляется, что никакой внешний наблюдатель, опираясь на какие-либо признаки, симптомы, тайные знаки и т.п., не в состоянии точно оценить степень удовлетворённости населения стран Восточной Европы итогами нахождения в Евросоюзе. Наиболее точно на этот вопрос могут ответить только жители стран НЧЕС. Но для этого необходим прямой опрос населения на указанную тему. Конечно, на интернет-форумах этот вопрос поднимается очень часто, но чёткого, не-интерпретируемого ответа эти форумы не дают, а их участники отнюдь не стремятся его получить. Поэтому можно опираться на данные Евробарометра, который на протяжении 2004-2011 гг. задавал один и тот же вопрос гражданам стран ЕС, включая и страны Вишеградской группы (см. таб. 5).
Таблица 5. Выиграла ла ваша страна от членства в ЕС?
(Taking everything into consideration, would you say that (your country) has on balance benefited or not from being a member of the European Community (Common Market)?) (% ответивших утвердительно)
Год 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011
Месяц 10 06 10 04 09 05 10 04 10 06 11 06 11 05 11
ПОЛ 55 62 63 64 73 78 83 77 73 74 74 77 78 73 --
ЧЕХ 42 56 55 62 66 61 61 64 62 63 62 57 53 54 --
СЛК 62 63 62 70 71 76 70 76 77 80 80 78 78 72 --
ВЕН 63 48 47 41 52 41 40 42 36 39 36 38 44 45 40 --
Источник: Евробарометр.
К сожалению, после весеннего раунда опросов в 2011 г. Евробарометр перестал задавать этот вопрос в НЧЕС. Но имеющиеся данные позволяют сделать несколько выводов.
Во-первых, страны В4 разделяются как минимум на две группы по степени удовлетворённости от членства в ЕС: условно назовём их оптимистами и пессимистами. К оптимистам однозначно можно отнести Польшу и Словакию, и с некоторой натяжкой Чехию. К пессимистам - Венгрию. Причём, в Венгрии (особенно на фоне других "пессимистов"1 из числа новых членов ЕС - Латвии и Болгарии) разочарование наиболее заметно (возможно, в силу присущего венграм, по их же мнению, фатализма).
Во-вторых, динамика степени удовлетворённости достаточно тесно коррелирует с состоянием экономики. Так, заметный подъём позитива наблюдался в предкризисные "тучные" годы (особенно в Польше и Словакии), однако с приближением кризиса 2009-2012 гг. степень удовлетворённости начинает снижаться.
К сожалению, после 2011 г. этот вопрос перестал задаваться в рамках программы Евробарометр, а вопрос схожей направленности, пусть и другой формулировки, в опросниках не появился. Вероятно, составители опросника посчитали, что Евросоюз столь зримо продемонстрировал перед своими членами преимущества участия в этой группировке, что данный факт не нуждается в дальнейших доказательствах.
1 К "пессимистам" относились страны, в которых в ходе опросов доли дававших положительные оценки хотя бы несколько раз были ниже 50%.
Подобная проблемность социологических вопросов усиливает необходимость использования альтернативных оценок. К таковым можно отнести т.н. "индекс счастья" (The Happy Planet Index), т.е. рассчитываемый британским исследовательским центром New Economic Foundation комбинированный показатель, отражающий благосостояние людей и состояние окружающей среды в разных странах мира. К нему тоже можно "придраться" в отношении методологии, но лучше хотя бы какой-нибудь показатель, чем никакого (см. Таб.6).
Таблица 6. Индекс счастья в странах Вишеградской Европы
2006 2009 2012
место индекс место индекс место индекс
Польша 114 39,3 77 42,8 71 42,6
Чехия 128 36,5 92 38,3 92 39,4
Словакия 132 35,8 73 43,5 89 40,1
Венгрия 121 37,6 90 38,9 104 37,4
Источник: http://www.happyplanetindex. org/
Анализ данных таблицы 6 показывает, что страны В4 нельзя отнести к категории "счастливых": занимаемые ими места с 71-го по 104-е никак нельзя назвать высокими. Впрочем, и почти все другие страны Восточной Европы не поднялись выше польского 71-го места (за исключением Албании, совершившей в 2006-2012 г. колоссальный скачок с 92-го на 18-е место). Да и в целом лидируют в этом рэнкин-ге отнюдь не самые развитые страны мира (хвалёные США и вовсе занимают 105-е место), и даже не страны ЕС: в 2012 г. лучшая из стран ЕС - Великобритания -стала только 41-й, пропустив вперёд нечленов ЕС Норвегию и Швейцарию. А в первую десятку входят девять стран Центральной Америки и Карибского бассейна и примкнувший к ним Вьетнам.
Если же посмотреть на один из компонентов этого индекса, собственно и представляющий ответ на прямой вопрос "Счастливы ли вы?" (только вместо простого ответа "да" - "нет" респондентам предлагается ранжировать своё субъективное ощущение счастья по 10-балльной шкале), то вишеградцы разделятся на "более счастливых чехов и словаков (соответственно, 43-е и 47-е места), "относительно счастливых" поляков (56-е место) и по сути "несчастных" венгров (104-е место). Конечно, некоторые улучшения за 2006-2012 гг. наблюдаются, но точно определить, в какой мере они вызваны результатами трансформации или членством в ЕС, не представляется возможным. Тем более что на ход "осчастлививания" влияют и другие факторы, а результаты измерения "счастья" в более ранние периоды просто напросто отсутствуют.
Наконец, имеются и вопросы, практически не поддающиеся измерению. Например, влияние на вишеградские страны (впрочем, как и на другие) ряда общественных благ, таких, как выгоды от состояния политической стабильности и безопасности вследствие членства в ЕС или от возможностей неограниченного перемещения, обучения, получения работы и проживания по всему Евросоюзу. Затрудняет оценку и деятельность СМИ, зачастую выдающих на-гора картинку, весьма отдалённо напоминающую действительность. Так, на взгляд автора, по большей части влиянием СМИ могут объясняться несоответствия в ответах респондентов в рамках
проводившегося весной 2015 г. опроса Евробарометра: на вопрос "Как вы оцениваете состояние экономики в стране?" во всех вишеградских странах большинство опрошенных (максимально - словаки и венгры) указали на негативное состояние экономики в своих странах, но на вопрос о своём собственном экономическом благополучии только венгры ответили также негативно, а поляки и чехи вообще как бы никаких проблем в своём доме и не заметили (см. таб. 7).
Таблица 7. Опрос Евробарометра весной 2015 г. (% опрошенных)
Как оцениваете состояние экономики в своей стране? Как оцениваете своё собственное экономическое положение?
Как хорошее Как плохое Как хорошее Как плохое
ПОЛ 38 56 62
ЧЕХ 43 55 65
СЛК 20 77 54
ВЕН 30 69 47
Источник: БигоЪагошйег 8!аМа^ 83. 2015. [ОпНпе], ауаИаЫе а!:
http://ec.europa.eu/public_opinion/archives/eb/eb83/eb83_first_en.pdf)
В целом попытка получить однозначную оценку последствий 25-летней трансформации для вишеградских стран выглядит неоднозначной. То же самое относится и к оценке последствий вступления в ЕС (хотя и выглядящей несколько более позитивной).
Представляется, что для получения дополнительных аргументов в пользу той или иной точки зрения, будет уместно поставить новые вопросы, которые потребуют дальнейших исследований:
1. В какой мере 2000-е годы с их почти фантастическими для региона показателями роста и прочими благоприятными показателями экономической ситуации стали следствием именно членства в ЕС, а не благоприятной мирохозяйственной конъюнктуры? Ведь, по большому счёту, экономический рост возможен только при поступлении в систему дополнительных ресурсов. А это возможно в значительной мере при усилении контактов с внешним миром. В таком случае экономический рост определяется внешними факторами, и в частности мировой конъюнктурой. Ведь пятое расширение ЕС, со всеми вытекающими отсюда положительными последствиями для экономики НЧЕС, как раз и пришлось на период весьма благоприятной мирохозяйственной конъюнктуры.
2. В какой мере острота кризиса 2008-2012 гг. в вишеградских странах была связана с членством в ЕС? Впрочем, воздействие кризиса на страны В4 проявилось по-разному: Польша и Словакия пережили его относительно благополучно (отрицательная динамика прироста ВВП наблюдалась в 1-2 кварталах из 20 кварталов, охватывающих этот период), причём поляки даже не имели отрицательных годовых приростов. На Венгрию и Чехию кризис оказал более мощное воздействие: 8-9 кварталов имели отрицательные приросты. Если следовать избранной логике, то следует выяснить, почему членство в ЕС имело столь разное воздействие на своих членов.
3. В какой мере подключение к некой региональной интеграционной группировке оказывает положительное воздействие на экономический рост? По этому во-
просу написано огромное количество работ, с разной степенью обоснованности подтверждающих наличие этой положительной связи. Безусловно, полностью отрицать эту связь нельзя, особенно на начальных этапах интеграции1, на более продвинутых стадиях интеграции степень и важность этого воздействия, думается, преувеличена. Ведь чем дальше продвигается интеграция, тем интеграционная группировка становится более "заточенной" на проблемах общего развития, а не собственно национального. Отсюда усиливается перераспределение имеющихся в системе средств, способствующее локальному росту в одной точке системы, но за счёт другой.
Отсюда вытекает необходимость теоретического осмысления ситуации, сложившейся в странах ВЕ после почти четвертьвекового процесса трансформации. И на первый план выходят уже не проблемы перехода к западной экономической модели, а проблемы, свойственные самой этой модели или даже перехода к новой экономической парадигме. В конце концов, что же в итоге построено в ВЕ (имеются в виду прежде всего экономические аспекты)? Евродепутат Ч.Табайди, выступая в Институте Европы РАН летом 2014 г., посчитал, что совершился "переход от неразвитого социализма к дикому капитализму". Можно подискутировать по поводу "дикого", но не по поводу "капитализма". Автор настоящей статьи всё больше склоняется к мысли, что капитализм нельзя рассматривать как синоним рыночной экономики или рынка. Скорее, это частный случай организации хозяйственной деятельности общества. Возможно, требуется новый термин для обозначения современной реальности, в которой существенно расширился список т.н. факторов производства. Ведь термин "капитализм" появился в период, когда среди традиционных факторов производства (труд и земля) экономисты стали выделять и капитал. Затем к факторам производства стали относить и предпринимательские способности, и технологии, и информацию, но какого-то особого термина не появилось. В качестве некоего суррогата начали применять довольно обтекаемый термин "модель", но всё же позволяющий провести некоторую классификацию многообразных комбинаций применения факторов производства в разных странах.
Соответственно в Европе выделяются четыре модели социально-экономического обустройства общества: англо-саксонская, скандинавская, континентальная, средиземноморская. Поэтому задача исследователей сводилась к тому, чтобы определить, какую из этих моделей имплементировали страны Восточной Европы при трансформации своих экономик. Считалось, что столь чёткое разнесение по категориям позволит объяснить наблюдающиеся случаи отклонений от некого идеального образа рыночной экономики, сформированного мейнстрим-экономистами. Впрочем, также были попытки выделения некой особой, восточноевропейской модели, единой для всех или большинства стран региона, но отличительные признаки этой модели пока точно не сформулированы. Возможно, что движение в этом направлении ведёт в тупик; не случайно Дороти Боул и Бела Грешкович [Dorothee Bohle and Bela Greskovits]2 выделяют не одну, а три модели: балтийская, вишеградская и словенская. Думается, что можно добавить ещё и балканскую модель.
Однако столь дробная классификация заставляет усомниться в единстве единой Европы. Уже упоминавшийся Ч. Табайди в контексте украинских событий заявил:
1 Если следовать традиционной классификации, то это зоны преференциальной торговли, зоны свободной торговли и Таможенный союз.
2 Bohle D., Greskovits B. (2007), Capitalist Diversity in Eastern Europe, Economic sociology (the
european electronic newsletter, Volume 8, March, № 2 (URL: http://econsoc.mpifg.de)
"ЕС не знает Украину". Но если переместить фокус несколько западнее - на страны Восточной Европы, то достаточно большое число фактов показывает, что запад ЕС слабо представляет себе, что происходит на востоке ЕС, в новых членах ЕС. Конечно, это недопонимание постепенно уменьшается, но не пора ли говорить, что вместо конвергенции в Европе наблюдается обратный процесс - дивергенция. Было бы привлекательным для более выразительного изложения авторской позиции заявить, что, мол, дивергенция набирает силу, но, видимо, это преждевременно, хотя начало тенденции явно прослеживается.
Список литературы
Bohle D., Greskovits B. (2007), Capitalist Diversity in Eastern Europe, Economic sociology (the european electronic newsletter, Volume 8, March, № 2 (URL: http://econsoc.mpifg.de)
Country Report Poland - 2015. Brussels, 26.2.2015, SWD(2015) 40 final (URL: http://ec.europa.eu/europe2020/pdf/csr2015/cr2015_poland_en.pdf) ;
Country Report Czech Republik - 2015. Brussels, 26.2.2015, SWD(2015) 23 final (URL: http://ec.europa.eu/europe2020/pdf/csr2015/cr2015_czech_en.pdf);
Country Report Slovakia - 2015. Brussels, 18.3.2015 SWD(2015) 44 final/2 (URL: http://ec.europa.eu/europe2020/pdf/csr2015/cr2015_slovakia_en.pdf);
Country Report Hungary - 2015. Brussels, 18.3.2015, SWD(2015) 36 final/2 (URL: http://ec.europa.eu/europe2020/pdf/csr2015/cr2015_hungary_en.pdf)
Eurobarometer Standard 83. Spring 2015. [Online], available at: http://ec.europa.eu/public_opinion/archives/eb/eb83/eb83_first_en.pdf
References
Bohle D., Greskovits B. (2007), Capitalist Diversity in Eastern Europe, Economic sociology (the european electronic newsletter, Volume 8, March, № 2 (URL: http://econsoc.mpifg.de)
Country Report Poland - 2015. Brussels, 26.2.2015, SWD(2015) 40 final (URL: http://ec.europa.eu/europe2020/pdf/csr2015/cr2015_poland_en.pdf) ;
Country Report Czech Republik - 2015. Brussels, 26.2.2015, SWD(2015) 23 final (URL: http://ec.europa.eu/europe2020/pdf/csr2015/cr2015_czech_en.pdf);
Country Report Slovakia - 2015. Brussels, 18.3.2015 SWD(2015) 44 final/2 (URL: http://ec.europa.eu/europe2020/pdf/csr2015/cr2015_slovakia_en.pdf);
Country Report Hungary - 2015. Brussels, 18.3.2015, SWD(2015) 36 final/2 (URL: http://ec.europa.eu/europe2020/pdf/csr2015/cr2015_hungary_en.pdf)
Eurobarometer Standard 83. Spring 2015. [Online], available at: http://ec.europa.eu/public_opinion/archives/eb/eb83/eb83_first_en.pdf
Problems of economic evaluation of the transformation of the Visegrad countries
Author. Drynochkin A.V. Doctor of Sciences (Economics), Professor, Faculty of International Relations, MGIMO; Chief Research Fellow, Institute of Europe RAS. Address: 76 Vernadsky Avenue, Moscow 119454, Russia. E-mail: drinda-hu@yandex.ru
Abstract: The relatively long period of the Visegrad countries' transformation and its effectiveness hasn't received a single-value estimate from experts yet. The available indicators of the transformation vary in the methodology of calculation and subjective interpretation. In view of the impossibility to create a single integrate indicator of the efficiency of transformation, the author offers a structured list of indicators that provides a more adequate assessment, using it for a brief analysis of economic consequences of the transformation in the Visegrad countries. The conclusion is that the current economic situation in the Visegrad countries is determined not so much by the transformation measures as by the influence of exogenous processes.
Keywords: Visegrad countries, transformation, EU, balance of transfers, budget, external debt.
