CC BY
163
ИСТОРИЯ
Вестник Омского университета, 2006. № 2. С. 90-93. лттто" оч/оо
© C.B. Головизнин, 2006 ^ Д 1
ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИЧЕСКОМ И СОЦИАЛЬНОМ ИСТОРИИ ДРЕВНЕГО РИМА В ТВОРЧЕСТВЕ
Е.М. ШТАЕРМАН
С.В. Головизнин
Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского, кафедра истории и теории религии 644077, Омск, пр. Мира, 55а
Получена 21 марта 2006 г.
The article is devoted to the leading native historian of an antiquity, E.M. Staermann, her works in economical and social history of Ancient Rome and a role of Marxist methodology in her creative work.
Отечественная историография античности в XX в. прошла сложный и тернистый путь развития, который не был лишен трудностей и противоречий. Монопольное господство марксистской методологии в советский период во многом определило ее облик, что нашло свое выражение в преимущественном внимании к экономическим и социальным проблемам. Догматические и модернизирующие историю построения экономической и социальной истории античного мира в период сталинизма сменились в 1950-1980-х гг. новыми оригинальными и глубоко осмысленными концепциями молодых исследователей, которые базировались в своей основе на материале источников. Одним из таких создателей нового понимания экономической и социальной истории Древнего Рима с марксистских позиций явилась Елена Михайловна Штаерман, оставившая глубокий след в развитии отечественного антиковедения во второй половине XX в. Ее новаторские идеи и концепции продолжают оказывать свое влияние на разработку экономических проблем римской истории до настоящего времени. В связи с этим изучение ее богатого творческого наследия является одной из важных задач истории исторической науки [1, с. 215-216].
В творчестве Е.М. Штаерман вопросы функционирования и упадка рабовладельческой формации занимают особое место. Начав свой путь в большую науку с изучения проблемы кризиса III в. в Римской империи, Штаерман на протяжении всей жизни энергично и целеустремленно занималась разработкой экономических сюжетов по римской истории, достигнув больших результатов в этом направлении. При этом со всей
полнотой проявились основные черты научного творчества Штаерман: интерес к теоретическим вопросам, стремление к всестороннему охвату исследуемого явления, четкость мысли и свободное владение материалом [2, с. 191-192].
В 40 - начале 50-х гг. XX в. понимание рабовладельческой формации Е.М. Штаерман основывалось на указаниях И.В. Сталина, нашедших свое выражение в «Кратком курсе истории ВКП(б)». Такое вынужденное восприятие предполагало признание ведущей роли классовой борьбы рабов в развитии рабовладельческого строя, которая в итоге приводит к его падению [3, с. 119-129]. Однако уже в это время Штаерман начинает создавать собственное понимание экономического и социального развития Древнего Рима. После ознакомления с работой К. Маркса «Формы, предшествующие капиталистическому производству» Штаерман в рамках «творческого развития марксизма» стала активно вводить в научный оборот категорию формы собственности. В ее работах 40 - начала 50-х гг. использование категории формы собственности позволило не только более убедительно связать экономические процессы с идеологическими, но и заложить, по существу, новое понимание экономического развития древнеримского общества с марксистских позиций [4, с. 288].
В 50-80-х гг. XX в., когда сложились новые общественно-политические условия для развития исторической науки, Штаерман разработала собственную концепцию экономического развития Рима, которая основана на определяющей роли форм собственности. В связи с этим для Штаерман история Рима выступает как история станов-
ления, расцвета и упадка античной формы собственности и связанной с ней гражданской свободной общины. Более того, Штаерман считает понятие «рабовладельческая формация» неудачным для характеристики античных обществ Греции и Рима и результатом сталинского догматизма. Для нее приемлемыми являются такие определения Маркса, как «античная форма собственности» и «античная гражданская община» [5, с. 22-30].
Экономическая концепция Штаерман предполагает существование в римской экономике двух основ, представленных городской гражданской общиной и крестьянской общиной, как внегородской, так и расположенной на территории города. При этом дуализм социально-экономического развития выделяет первоочередную роль именно общинных начал как исходных основ, как структурообразующих элементов всего хозяйственного организма Древнего Рима [6, с. 18-19].
Городская гражданская община у Штаерман связана с античной формой собственности, для которой характерна большая роль частной собственности, опосредованной собственностью государственной. Крестьянская община базируется на общинной собственности, в рамках которой частное владение землей или отсутствует совсем, или играет гораздо меньшую роль, чем в городской общине. До III в. до н. э. городская община была тесно связана с крестьянской в плане наличия единой экономической основы в виде крестьянского землевладения и патриархального рабства [7, с. 156-157].
Новый качественный этап развития городской и крестьянской общины наступил во II—I вв. до н. э. и связан с переходом от патриархального рабства к рабству классическому, которое предполагает развитие простого товарного производства и получение прибавочной стоимости. В связи с этим Штаерман подчеркивает, что во II в. до н. э. -II в. н. э. ведущую роль в римской экономике играл рабовладельческий уклад, связанный с античной городской общиной. Укрепление рабовладельческой системы хозяйства происходило за счет разложения крестьянской общины, которая временно отошла на задний план, подвергаясь сильному воздействию рабовладельческих отношений в классической форме [8, с. 3—14].
Согласно положениям Штаерман, крупная земельная собственность с зависимыми колонами, клиентами и должниками существовала в Риме еще в VI—IV вв. до н. э. С переходом к классическому рабству концентрация крупной земельной собственности усилилась, однако латифундии и в это время продолжали сохранять свой нерабовладельческий характер. С появлением первых симптомов кризиса рабовладельческого способа про-
изводства во II в. экономическая самостоятельность крупных имений все больше усиливалась, способствуя превращению их в экзимированные владения. В то же время с развитием колоната свободные крестьянские общины все больше стали попадать в различные формы зависимости от крупных землевладельцев [9, с. 165].
Как отмечает Штаерман, начавшийся процесс разложения античной формы собственности, вызванный первоначально переходом к классическому рабству, и тесно связанный с ним процесс возрождения и укрепления крестьянских общин и крупных имений на внегородских территориях явился важнейшим фактором перехода от античности к феодализму, более показательным и симптоматичным, чем, например, изменения в соотношении удельного веса труда рабов и колонов, а также статуса тех и других [8, с. 3—14].
Исходя из положения об изначальном дуализме древнеримской экономики, который вылился в сосуществование рабовладельческого и нерабовладельческого укладов, Штаерман делает вывод о наличии в Риме четырех основных классов-сословий. Такими являются прежде всего рабы и рабовладельцы, связанные с античной формой собственности. Если в период ранней Республики классовая структура римского общества в основном совпадала с сословной, то во II в. до н. э. - II в. н. э., когда рабовладельческий уклад превратился в ведущий в экономике, классовая принадлежность уже не совпадала с сословной, образуя сложный конгломерат социальных групп и прослоек, различающихся по своему экономическому и юридическому положению [9, с. 230].
Класс рабов составил основу, на которой развивался рабовладельческий способ производства, и не принадлежал к гражданской общине. Прибавочный продукт изымался у них непосредственно, по праву собственности владельца на раба. В свою очередь, для класса рабовладельцев, являвшихся членами гражданской общины, была характерна абсолютная власть над лишенными средств производства и принадлежавшими своим господам рабами и ограниченная государством собственность на основное средство производства - землю [9, с. 230].
В противовес положениям советской историографии 30-40-х гг., Штаерман на основе изучения материала источников разработала собственное понимание особенностей классического рабства в Риме. Прежде всего она отмечает, что главной ячейкой рабовладельческого хозяйства была не крупная латифундия, а средняя товарная вилла, связанная с городским рынком, где эксплуатировалось несколько десятков рабов. При этом владельцы не стремились доводить эксплуатацию до крайнего предела, берегли силы рабов и спо-
92
C.B. Головизнин
собствовали появлению у них потомства. Штаер-ман считает, что не войны, а именно естественное воспроизводство и являлось главным средством обеспечения вилл рабочей силой [10, с. 15]. Рабовладелец не был заинтересован в максимальной эксплуатации даже сельских рабов (которые находились в более тяжелом положении) по той причине, что на основе производственной деятельности невозможно было составить огромное состояние в силу незначительного в целом объема получаемого прибавочного продукта. Такие состояния сколачивались прежде всего в сфере торговли, ростовщичества, на откупах, различного рода подрядах и т. д.
Штаерман подчеркивает, что установление системы классического рабства в Риме способствовало трансформации античной формы собственности, проявившейся в большей степени господства частных хозяйств, классовой поляризации, простого товарного производства [11, с. 162].
Нерабовладельческий уклад в римской экономике представляли классы колонов и крупных земельных магнатов. Колоны, наряду с местными свободными арендаторами и клиентами, сидели на частных и государственных землях и обязаны были владельцам различными видами ренты. Крупные землевладельцы (впоследствии владельцы экзимированных сальтусов) не являлись членами объединенного городского коллектива рабовладельцев и землевладельцев, были подчинены непосредственно государству и могли быть ограничены в правах только им. Собственность магнатов на землю была более полной и развитой частной собственностью, чем собственность владельца виллы, включенной в городскую территорию [9, с. 230-231].
В построении Штаерман экономический дуализм определяет собой не только социальную структуру римского общества, но и характер классовой борьбы на различных стадиях существования рабовладельческого строя. Во II в. до н. э.-Пвн. э., когда доминирующую роль в римской экономике играл рабовладельческий уклад, ведущим классовым антагонизмом являлось противоречие между рабами и рабовладельцами. Если в период поздней Республики главной формой выступления рабов явились открытые вооруженные восстания, то в эпоху ранней Империи борьба рабов переносится в сферу идеологии, духовной оппозиции имперскому режиму, что нашло свое выражение в распространении восточных культов и раннего христианства. Другой самостоятельной линией социальной борьбы явились выступления римско-италийского крестьянства против концентрации земельных владений как в рамках рабовладельческого, так и нерабовладельческого укладов. Противостояние круп-
ного и мелкого землевладения среди свободного населения в значительной степени было ослаблено распространением поселений ветеранов в различных провинциях римского государства. Такие поселения вышедших в отставку легионеров способствовали возрождению мелкого и среднего землевладения на территории городских и крестьянских общин [12, с. 146].
Качественно иной характер приобретает классовая борьба в период всеобщего кризиса Римской империи в III в. Для Штаерман кризис III в. является решающим переломным периодом, началом социальной революции, которая открыла собой переходный период от античности к средневековью. Основная причина кризиса Римской империи в III в. состояла в том, что ее производительные силы исчерпали возможности развития в рамках рабовладельческих производственных отношений: иными словами, кризис Римской империи в III в. был вызван кризисом рабства. Кризис рабовладельческого хозяйства проявляется первоначально в Италии в I в. н. э., а затем в конце II-III вв. н. э. распространяется в провинциях [13, с. 122-129].
По мнению Штаерман, упадок рабовладельческого хозяйства и захват городских территорий магнатами способствовали столкновению в III в. двух основных форм земельной собственности: муниципальной и экзимированной. Противоборство рабовладельческого и нерабовладельческого укладов вылилось в социальную борьбу между городскими (муниципальными) землевладельцами и владельцами экзимированных сальтусов. В контексте социальной революции это означало столкновение двух тенденций - рабовладельческой и феодальной [14, с. 299].
Характеризуя особенности классовой борьбы народных масс в период поздней античности, Штаерман отмечает, что ее движущими силами оказывались в основном классы и слои не рабовладельческого, а феодализирующегося уклада, так как именно эти классы и слои, ставшие основными в новой формации, были наиболее оппозиционны римскому государству с его военно-бюрократической машиной, тормозившей их развитие. Главными участниками классовой борьбы становятся крестьяне, посаженные на землю рабы, мелкие куриалы, различные арендаторы и т. д., которые составили внутренний лагерь участников социальной революции. При этом Штаерман считает, что для данного периода характерно именно соединение в отрядах свободных и рабов на почве общих интересов борьбы против отживших рабовладельческих порядков. Внешний лагерь участников социальной революции составили германские племена, которые в ходе завоеваний окончательно ликвидировали
политическую надстройку в виде римского государства [15, с. 61-77].
Оценивая экономический строй Рима в IV—V вв., Штаерман указывает, что в этот период господствующее положение занимал протофеодаль-ный уклад в виде крупных латифундий и зависимых крестьянских общин. В свою очередь, городские общины подверглись глубокой трансформации в том плане, что уже не базировались на античной форме собственности и все в большей степени разрушались в результате наступления крупного землевладения. В соответствии с изменившейся экономической ситуацией и политическое господство в поздней Империи перешло от класса рабовладельцев к классу крупных землевладельцев феодального типа. Доминат выступает государством, представлявшим интересы не связанного с городом землевладельческого сенаторского сословия, эксплуатирующего зависимых земледельцев [16, с. 142-156].
Как подчеркивает Штаерман, это была переходная эпоха от рабовладельческой формации к феодальной и события III в. явились прологом падения Западной Римской империи, ибо уже тогда обозначились обусловившие ее гибель процессы и силы, порожденные кризисом рабовладельческого способа производства и зарождением новых, раннефеодальных отношений.
Использование Е.М. Штаерман категории формы собственности для изучения проблем экономического и социального развития Древнего Рима оказало большое воздействие на развитие отечественной историографии в XX в. Штаерман впервые стала подходить к определению характера общества не с позиции количества эксплуатируемых работников, а с выяснения наличия конкретных форм земельной собственности [4, с. 288].
Такой новаторский методологический подход сохраняет свое значение и в современной отечественной историографии. Многие крупные исследователи начала XXI в. солидарны со Штаерман в признании решающего значения форм собственности для определения экономической и социальной структуры древнеримского общества [17, с. 195-197]. Именно поэтому, несмотря на достижения современного антиковедения, труды Штаерман по-прежнему продолжают сохранять свою актуальность и непреходящую научную ценность.
[2] К 60-летию Е.М. Штаерман // Вестн. древней истории. 1975. № 2.
[3] Штаерман Е.М. Рец. на кн.: Машин H.A. История Древнего мира. М., 1947 // Вестник древней истории. 1949. № 3.
[4] Ляпустина Е.В. Елена Михайловна Штаерман // Портреты историков. Т. 3. Древний мир и средние века. М., 2004.
[5] Штаерман Е.М. Марксизм и антиковедение: Критический взгляд // Переходные эпохи в социальном измерении: история и современность. М., 2002.
[6] Она же. Древний Рим: проблемы экономического развития. М., 1978.
[7] Кузищин В.И. Рец. на кн.: Штаерман Е.М. Древний Рим: проблемы экономического развития. М., 1978 // Вестн. древней истории. 1980. № 4.
[8] Штаерман Е. М. Эволюция античной формы собственности и античного города // Византийский временник. 1973. Т. 34.
[9] Неронова В.Д. Формы эксплуатации в древнем мире в зеркале советской историографии. Пермь, 1992.
[10] Штаерман Е.М. Расцвет рабовладельческих отношений в ранней Римской республике М., 1964.
[11] Кузищин В.И. Рец. на кн.: Штаерман Е.М. Расцвет рабовладельческих отношений в ранней Римской республике М., 1964 // Вестн. древней истории. 1965. № 3.
[12] Он же. Крупный вклад в историографию античности // Вопр. истории. 1978. № 10.
[13] Дьяков В.Н. Рец. на кн.: Штаерман Е.М. Кризис рабовладельческого строя в западных провинциях Римской империи. М., 1957 // Вестник древней истории. 1958. № 4.
[14] Неронова В. Д. Поздняя Римская империя // История древнего мира. Т. 3. М., 1989.
[15] Штаерман Е.М... Кузищин В.И. Проблемы классовой структуры и классовой борьбы в современной историографии античности // Вопр. истории. 1986. № 10.
[16] Штаерман Е.М. Кризис III века в Римской империи // Вопр. истории. 1977. № 5.
[17] Селиванова Л.Л. Чтения памяти Е.М. Штаерман // Вестн. древней истории. 2005. № 2.
[1] Е.М. Штаерман - лауреат государственной премии СССР // Вестн. древней истории. 1988. № 4.
